Простились мы очень тепло. Я дал артиллеристам провожатого из разведчиков, чтобы он показал им кратчайший путь к нашему соседу слева частям 61-й армии.
469-й полк двинулся против остатков неприятельской пехоты. На правом фланге контратаку противника сорвал батальон Твердохлеба. Дивизия продолжала продвигаться вперед.
Вскоре мне позвонили из штаба корпуса и сообщили, что командование фронта в полосе нашей армии решило ввести в сражение 1-ю гвардейскую танковую армию. Танкисты должны были пройти через боевые порядки 150-й дивизии. Нам следовало использовать танковый таран для повышения темпа наступления.
Около 18 часов танки прошли через наши боевые порядки. Мы старались не отставать от них.
К вечеру вдруг повалил густой снег, напомнив, что зима еще не окончательно сдала свои позиции. Солдаты шли и шли вперед по густой снежной жиже...
Победителей не судят
Весь день 2 марта дивизия продолжала наступать. К концу следующих суток полки продвинулись в глубь неприятельской обороны на добрых 50 километров. Путь нам преградило озеро Вотшвин-зее. Было оно саблевидной формы, шириной в один-два километра, длиной - в десять и тянулось с юго-востока на северо-запад, почти совпадая: с направлением нашего наступления. Нам ничего не оставалось, как обойти его вдоль обоих берегов. 469-й полк продвигался по левому берегу, 674-й - по правому. У северо-западной оконечности водоема они должны были встретиться. Там я рассчитывал 674-й полк вывести во второй эшелон, а вместо него пустить свежий 756-й. Вслед за танкистами он должен ворваться в город Регенвальд. Серьезного сопротивления мы не ожидали. По нашим сведениям, у немцев в том районе не было ни крупных резервов, ни мощных оборонительных сооружений.
Некоторые опасения у меня вызывал оказавшийся обнаженным левый фланг. К западу от южной оконечности Вотшвин-зее, у города Фрайенвальде, сосредоточилась сильная вражеская группа. Она сдерживала нашего соседа 12-й гвардейский стрелковый корпус и могла нанести удар в нашу сторону. Но и 469-й полк, двигавшийся вдоль берега озера, в свою очередь нависал над неприятельским тылом.
Я приказал обоим полкам наступать и ночью, чтобы к утру обойти Вотшвин-зее.
На исходе дня, когда я был на НП в каком-то фольварке, пришло тревожное сообщение из 756-го полка. На пути его встретился спиртовой завод. Такие сообщения всегда очень волновали командиров. Чего греха таить, любители спиртного имелись во всех подразделениях, ц когда они обнаруживали где-либо брошенные цистерны с водкой или ректификатом, то последствия обычно бывали неутешительные.
Потому-то я сразу же сел в "виллис" и поехал к Зинченко, Когда машина подошла к заводу, у ворот его уже стояла охрана, а успевшие проникнуть во двор изгонялись оттуда.
Удостоверившись, что все обошлось благополучно, я еще раз напомнил Зинченко о порядке смены 674-го полка и отправился к Плеходанову. Смеркалось. Машина въехала в рощу. Впереди, за черными с белой оторочкой деревьями, наперерез нам шла большая фрайенвальдская дорога. Оттуда вдруг донесся тяжелый, нарастающий лязг гусениц.
- Давай, Лопарев, сворачивай в кусты и глуши мотор, - распорядился я.
Из-за веток мне вскоре хорошо стали видны немецкие танки, шедшие со стороны Фрайенвальде на восток. Их было немало. Судя по тому, как они спокойно двигались, немцы, видно, и знать не знали, что попали между нашими первым и вторым эшелонами.
Когда корма последней вражеской машины скрылась за поворотом, мы быстро поехали назад. От Зинченко я сообщил соседу справа и Переверткину, уже оправившемуся после болезни и приступившему к делам, о рейде гитлеровских танков по нашим тылам. Потом связался с. 469-м полком и приказал Мочалову послать к фрайенвальдской дороге батальон Хачатурова, а основными силами продолжать наступление вдоль озера. Истребительный дивизион Тесленко тоже получил приказание выдвинуться к шоссе и перекрыть его. Я сделал это на случай, если противник вздумает вернуться или бросит в том же направлении новые силы. Теперь тыл и фланг 469-го полка были прикрыты.
В связи с изменившейся обстановкой Зинченко получил задачу срочно поднять свой полк и выдвинуть его к деревне Тешендорф. Селение это находилось на правом берегу Вотшвин-зее. Там располагались тылы 674-го полка.
Направляя Зинченко в этот район, мы снимали угрозу рассечения дивизии, подстраховывали тыл Плеходанова и вместе с тем в любое время могли усилить подразделения, перехватившие фрайенвальдскую дорогу.
На ночь я решил расположиться в Тешендорфе. Туда мы и направились. Когда "виллис" миновал место, где расположилась наша засада, за спиной у нас в небо вдруг взмыли красные ракеты. Вслед за этим дружно рявкнули орудия. Оказалось, что со стороны Фрайенвальде выползла новая группа танков. Бой с нею продолжался не более получаса. Артиллеристы подожгли передние и задние машины, потом навалились на середину колонны. К ним присоединился батальон Хачатурова. И вскоре вражеские танки были уничтожены.
Мы въехали в Тешендорф, когда уже было темно. Он оказался совершенно пустым. Тылы Плеходанова ушли вперед. А жители деревни попрятались в лесу. Мы с Лопаревым облюбовали дом на площади. Он показался нам вполне подходящим. Но чувство тревоги не покидало меня - все-таки одни в пустом селении.
Послышался шум автомобильного мотора.
- Наши, - уверенно сказал Лопарев.
Машина развернулась на площади и остановилась. Из нее выскочил солдат.
- Иди-ка сюда, товарищ боец, - позвал я его. Разглядев меня, солдат подбежал и представился. Оказался он ординарцем Плеходанова.
- Командир полка послал чего-нибудь на ужин раздобыть, - объяснил он свое появление здесь.
- Вот что, - прервал я его, - иди-ка вон в тот конец улицы, на выход из поселка, замаскируйся и наблюдай. Как кто на дороге покажется - дашь знать. Ясно?
- Так точно, товарищ генерал!
Через полчаса подъехала оперативная группа с комендантским взводом, и я отпустил ординарца по его хозяйственным делам.
Наступление обоих полков по берегам Вотшвин-зее развивалось успешно. Особенно радовали меня доклады полковника Мочалова. Михаил Алексеевич проявил себя в этом бою хорошим организатором и тактиком. Он умело воспользовался беспечностью немцев, которые посчитали, что танковый рейд из Фрайенвальде вполне обезопасил их. Наш ночной удар для них был как снег на голову, В некоторых населенных пунктах в плен были захвачены целые подразделения. Один из фашистов потом рассказывал на допросе: "Мы легли спать, считая, что русские очень далеко и в ближайшие сутки появиться здесь не смогут. Все оружие поставили в углу. Проснулись от команды "Хенде хох!". У входа стояли русские солдаты. Мы подняли руки вверх. Я посмотрел туда, где находился мой ручной пулемет. Его уже там не было. По-видимому, оружие забрали, когда мы еще спали".
Искусно маневрируя, Мочалов окружил неприятельский пехотный батальон и два зенитных дивизиона. Решительная атака ошеломила гитлеровцев. Они попытались уйти на северо-запад, но, попав под наш огонь, прекратили сопротивление.
Во время очередного доклада по радио Мочалов взволнованно говорил в микрофон:
- Взяли много трофеев! Двадцать четыре зенитных орудия, около пятидесяти пулеметов, большое количество стрелкового оружия, машин и лошадей. Пленено более двухсот человек. Как поняли? Перехожу на прием...
Я попробовал связаться с корпусом, но тщетно. Сильные радиопомехи не дали возможности доложить о ходе боевых действий. Ни к чему не привели и неоднократные попытки генерала Переверткина переговорить со мной.
Посреди ночи к нам прибыл нарочный с пакетом от командира корпуса. Депеша была очень сердитой: "Тов. Шатилов! Это безобразие... У Вас серьезная угроза слева. Противник занимает Фрайенвальде и все время подбрасывает сюда силы. Вы скользите вперед и все время увеличиваете разрыв со своим соседом слева. Ставите под серьезную угрозу весь корпус. Ваш Мочалов изолировался. Кругом у него противник, справа озеро. Вы хотите его утопить? Смотрите влево, чтобы противник не ударил по тылам и, главное, чтобы не погиб Ваш левый полк.
Приказываю:
Движение Мочалова приостановить, если он находится у южного берега озера. Вести сильную разведку влево...
До подхода 207-й дивизии полк Зинченко задержать и подготовить для действий на Фрайенвальде, Фелингсдорф. Имейте в виду, целиком отвечаете за левый фланг. Безрассудно нельзя лезть вперед.
Смотрите за Мочаловым...
3.03.45
Переверткин".
Послание было написано еще с вечера. Семен Никифорович нервничал, имея недостаточно точное представление об обстановке. Рейд танков из Фрайенвальде означал начало контрудара, который, как ему казалось, развивался успешно для противника. Это и заставило его направить мне записку. Переверткин очень опасался за свой левый фланг, а потому даже не помышлял о возможности действовать активно. Его можно было понять.
Но как быть мне? Ведь в записке стояло слово "приказываю". В армии оно не имеет двоякого толкования. И если наше ночное наступление закончится неудачей, командиру дивизии придется отвечать не только за свои просчеты, но и за прямое невыполнение приказания.
Потерпев еще одну неудачу в попытке связаться о Переверткиным по радио, я решил поступать так, будто ничего от него не получал. Ведь сведения, на основе которых командир корпуса отдал распоряжение, устарели. Дела же наши сейчас шли хорошо.
Утром, когда озеро было обойдено и оба полка благополучно соединились, я поехал к месту, где собирались развернуть новый НП. Оно находилось километрах в трех к северо-востоку от озера. Здесь и остановились штабные автобусы. В одном из них Блинник принялся готовить завтрак для оперативной группы. Поодаль саперы начали оборудовать наблюдательный пункт.
Через некоторое время появилась машина командира корпуса. Переверткин вылез из нее спокойный и бодрый, приветливо поздоровался с нами и попросил меня доложить обстановку. Я пригласил его в автобус. Расстелил на столе карту. На ней было подробно отражено положение частей. Устно я доложил, что 674-й полк выходит во второй эшелон, а занявший его место 756-й продвигается в направлении Регенвальде; 469-й полк наступает западнее. Затем сообщил о количестве трофеев и захваченных пленных.
- Хорошо действовали, - заговорил Семен Никифорович, - молодцом. Проявили разумную инициативу. Противник, когда почувствовал угрозу с тыла, отказался от активных действий в районе Фрайенвальде. Это обеспечило успех не только нашего корпуса, но и двенадцатого гвардейского. Ну а я ночью обстановку знал не полностью. Связь плохо работала. Да и трудно подробности знать, когда в двадцати пяти километрах от переднего края находишься. Тем более противник резервы то туда, то сюда бросает. Тебе, конечно, виднее было. Обиделся на записку-то?
- На начальство обижаться не положено.
Я пригласил Переверткина в соседний автобус. Там уже был приготовлен завтрак.
- С удовольствием, - оживился Семен Никифорович. - А то я и ночь почти не спал и есть не ел. С рассветом выехал к вам.
За столом мы обсудили, как брать Регенвальде. Тут у нас не было расхождения во взглядах: город надо захватывать во взаимодействии с наступающими танкистами.