Бабушкин и его друзья распределили между собой обязанности: один наводил на набранный шрифт краску и нажимал валик, другой клал бумагу и снимал уже отпечатанный оттиск; третий развешивал, а четвертый убирал высохшие листы. Затем все работники «вольной типографии за вольной рекой Днепром», как говорил И. В. Бабушкин, складывали листовки аккуратными треугольниками. Оставалось приложить комитетскую печать — и все было готово.
Благодаря дружной, самоотверженной работе не знавших отдыха подпольщиков было напечатано не менее трех тысяч первомайских листовок. В них Бабушкин и его товарищи по комитету выставили ряд политических требований.
На каждый рабочий район выделили по двести-четыреста экземпляров; их удалось распространить своевременно. Жандармы во главе с ротмистром Кременецким, управлявшим розыском в жандармском отделении, бросились арестовывать владельцев типографий, не догадываясь, что листовки отпечатаны в подполье. Однако аресты случайных лиц, заподозренных в распространении листовок, не дали ожидаемых полицией результатов.
Комнату Морозова, где целую неделю печатались первомайские прокламации, подпольщики привели в порядок, валики разобрали, типографскую краску зарыли в землю, пол оттерли и отскребли от случайно попавшей краски. Но самого хозяина комнаты, П. А. Морозова, полиция арестовала на вокзале, когда он с листовками собирался выехать из Екатеринослава по поручению комитета на ближайшие от города заводы. Стойко держался на допросах старый слесарь, и жандармы так и не узнали у него, где были напечатаны прокламации.
В Екатеринославе наряду с существовавшим уже рабочим комитетом группа интеллигентов образовала свой комитет социал-демократов. Интеллигенты пытались захватить в свои руки руководство подпольными кружками.
В этих трудных условиях Бабушкин проявил немало такта и выдержки. Он решительно протестовал против раскольнических действий интеллигентов.
В то же время, в целях расширения и улучшения подпольно — издательской деятельности рабочего комитета, Бабушкин сумел применить силы и знания тех интеллигентов, которые искренно и честно хотели участвовать в рабочем движении. Было достигнуто соглашение о полном контакте между городским и рабочим комитетами, в частности о том, что писать листовки могут и рабочие и интеллигенты, но «окончательная редакция данного листка и признание своевременности и необходимости такового принадлежит раб. комитету… впоследствии эти вопросы почти не вызывали никаких столкновений, и рабочий комитет очень часто принимал листки, писанные городским комитетом, безо всякого изменения», — отмечает Бабушкин.
Оба комитета имели взаимных представителей; в рабочий комитет входил И. Лалаянц, а представителем рабочего комитета в городской входил И. В. Бабушкин.
Ивану Васильевичу приходилось вести борьбу не только с пытавшимися верховодить в комитете интеллигентами-либералами: росту движения екатеринославоких рабочих угрожали также и другие враждебные пролетариату силы. На собраниях комитета несколько раз обсуждался вопрос о «княжеской милости»: Бабушкин и его товарищи сражались на двух фронтах — с интеллигентами-народниками, которые пытались еще на некоторых заводах и фабриках захватить руководство рабочим движением, и с легальными рабочими организациями, возникшими в тот период в Екатеринославе по инициативе… губернатора князя Святополк-Мирского. Этот губернатор решил подавить рабочее движение, направив его в безопасное для предпринимателей и властей русло «мирной, чисто культурной деятельности». С этой целью жена Святополк-Мирского обратилась к одной из руководительниц вечерних школ Журавской с просьбой помочь самому князю создать «в культурно-просветительных целях» легальный союз, в который должны были войти лишь «надежные рабочие».
Затем Святополк-Мирский лично беседовал с Журавской, излагал ей свои планы «общего умиротворения… совместной работы на благо отечества и обожаемого монарха» — словом, изобразил вполне просвещенного администратора.
Журавская была пленена «благородством и широтой возвышенных идей» сиятельного собеседника и обещала, конечно, свое полное содействие. Она немедленно с энтузиазмом сообщила об этом нескольким интеллигентам народнического направления, и вскоре в Екатеринославе родилось «рабочее общество» под покровительством самого светлейшего «хозяина губернии». Местный богач, пивовар Бош, с большой готовностью предоставил для первого собрания этого общества каменное здание, приказав лакеям встречать всех приходящих «с полным уважением, как личных гостей хозяина».
Пользуясь неограниченным влиянием на местных фабрикантов и купцов, князь с группой либеральных интеллигентов объявил о своем «добросердечном отношении» ко всякого рода «истинно-культурной деятельности» — к чтениям с туманными картинами, к организации библиотек для рабочих (разумеется, книги там должны были быть подобраны в «религиозно-нравственном духе») и даже к воскресным школам.
— Как они ни стараются туману напустить, а цель их ясна: обезвредить наше движение, а если удастся, то и выловить руководителей, — говорил Иван Васильевич на заседании комитета.
Поэтому решено было хорошенько проинструктировать рядовых рабочих, которые пошли на собрание общества. При обсуждении устава «рабочего общества» они начали вносить такие смелые предложения, что и Журавская и докладчик-интеллигент пришли в ужас.
Один за другим вставали из задних рядов зала рабочие (в первых рядах, как полагается, расположилась «чистая публика»: интеллигенты-народники, служащие Боша, переодетые чиновники канцелярии Святополк-Мирского) и требовали записать в уставе пожелания, которые шли вразрез с «истинно-христианскими» и «вполне культурными» затеями князя. Первое собрание «рабочего общества», к негодованию его высоких покровителей-организаторов, закончилось необыкновенным шумом: рабочие требовали устава, который давал бы им возможность открыто говорить на заседаниях общества о своих нуждах, предъявлять запросы к фабрикантам и даже к администрации города.
Народники пытались перенести обсуждение устава на более узкие собрания, надеясь, что им легче удастся стравиться с маленькой аудиторией.
Лучшим способом для разоблачения истинной цели этого «чисто культурно-просветительного» предприятия, этих чтений с туманными картинами Бабушкин считал издание газеты.
— Наша, рабочая газета сразу разгонит весь этот княжеский туман! — сказал он, ставя перед членами комитета задачу как можно скорее осуществить регулярный выпуск газеты, издаваемой типографским способом.
Осень и зима 1899 года прошли <в напряженной подготовке к выпуску первого номера нелегальной газеты. Ее решили назвать «Южный рабочий».
В самом конце 1899 года на особо секретном собрании городского комитета были обсуждены некоторые статьи, написанные для первых номеров. Одна из Статей была посвящена рабочему движению на екатеринославских заводах и фабриках. Смело и убедительно в ней рассказывалось о том, что пролетариат России уже поднял победоносное знамя борьбы за свое освобождение и что Екатеринославские пролетарии, не страшась репрессий правительства и предпринимателей, заняли свое место в этом великом движении. В газете намечено было поместить и ряд революционных стихотворений. В особенности понравилась всем становившаяся все более и более популярной в массах песня «Беснуйтесь, тираны…».
Иван Васильевич с помощью своих ближайших друзей — Морозова, Петровского и других членов комитета, оборудовал хотя и маленькую, но настоящую типографию; тяжелый чугунный цилиндр прокатывался по десяткам и сотням листов; на них возникали ровные ряды строчек, напечатанных уже не кустарным составом, а настоящей типографской краской.
Рабочие встретили свою газету с восторгом.
«И вот в январе 1900 года, — сообщает Иван Васильевич, — наконец, вышла долгожданная газета «Южный Рабочий». На рабочем комитетском собрании она была частично прочитана… тут же условились, когда и где распространить ее. Разумеется, всякий рабочий хватался за газету с особым интересом, а приученный листками, он неохотно отдавал ее полиции или мастеру.
На Брянском заводе в прокатной рабочие нашли один номер газеты и были очень удивлены содержанием.
— Смотри, да это как настоящая газета! Вон и хроника и корреспонденция!
И тут же пошли в укромное место почитать эту газету. Эта первая газета осталась у них надолго в памяти и подняла настроение, так как они увидели, что, несмотря на аресты, деятельность не только не сокращается, но, наоборот, все становится более умелой и сильной».
Бабушкин видел, что появление рабочей газеты оказывает громадное революционизирующее влияние на все слои общества.
Много номеров «Юрия» (так рабочие называли свою подпольную газету) отправлено было в окрестные рабочие поселки, на часто посещаемый Бабушкиным Каменский завод. Выход «Южного рабочего» сразу же был замечен и городскими властями. Начальник жандармского управления вынужден был донести об этом событии в Петербург, в департамент полиции, откуда посыпались строгие приказы о «немедленном принятии действенных мер для пресечения столь опасных явлений».
Миновали «блаженные времена», когда подпольщики Екатеринослава могли без больших предосторожностей расклеивать на Фабрике и в Кайдаках (рабочие районы города) сотни листовок; полиция разыскивала «Трамвайного» и «Николая Николаевича» — клички, под которыми был известен Бабушкин в разных частях города. Жандармерия сбилась с ног в поисках подпольной типографии. Филеры доносили начальнику губернского жандармского управления о всяких мало-мальски подозрительных, с их точки зрения, вечеринках и сборищах на квартирах у рабочих. Начальник жандармского управления и полицмейстер, подгоняемые шифрованными телеграммами департамента полиции, всеми силами стремились искоренить «крамолу». Но рабочие, передавая друг другу подпольную газету, держались крайне осторожно и предусмотрительно. Тогда жандармы решили применить испытанный прием: начали арестовывать рабочих на квартирах во время ночных обысков, вылавливая ночевавших гостей, приезжих с сомнительными документами.
Видя усиливающуюся слежку полиции, руководители марксистских кружков и в особенности члены городского социал-демократического комитета проводили свои собрания по конспиративным соображениям в различных и подчас малодоступных местах. Кто бы мог подумать, что на пустой, полузанесенной илом и песком барке, одиноко приткнувшейся к маленькому островку на Днепре, происходят заседания екатеринославских социал-демократов? Бабушкин требовал, чтобы члены комитета приезжали на лодках под видом охотников или крестьян, везущих деревенские продукты на городской рынок. Сторожевой видел с барки весь островок, весь Днепр, и поэтому шпики не могли нагрянуть внезапно.
Незабываемое впечатление производили эти поездки в тихую осеннюю пору на днепровский островок. Бабушкин любил природу, — впечатления раннего детства оставили в его душе след на всю жизнь, — и он невольно сравнивал картины поздней украинской осени с такими же видами осеннего леса в Леденгском…
Иван Васильевич старался крайне ограничить свои посещения заречной части города. Он по многим признакам видел, что негласное наблюдение за ним усилилось, но не хотел оставить Екатеринослав именно в тот момент, когда так успешно начата борьба с властями, когда в заводских цехах появляются уже не листовки, а новые и новые номера настоящей подпольной газеты. Надо было укрепить развернутую работу, обеспечить и в дальнейшем выпуск «Южного рабочего».
В декабре 1899 года и в январе 1900 года Иван Васильевич все свое внимание обратил на укрепление связей между подпольными кружками и главным образом на конспирирование работы Екатеринославского комитета РСДРП. По дошедшим до Бабушкина отрывочным сведениям можно было подозревать, что в состав членов объединенного комитета пробрался провокатор: был арестован Меркулов, последовал арест еще ряда работников комитета и руководителей подпольных кружков, о деятельности которых знал лишь очень ограниченный круг лиц — члены комитета. Иван Васильевич предупредил своих ближайших товарищей о надвигающейся опасности, о необходимости подготовиться к возможному ночному налету полиции.
Друзья настойчиво советовали Бабушкину, как одному из самых видных членов комитета, временно покинуть город. Иван Васильевич оттягивал отъезд со дня на день, пока не получил с виду такое обычное маленькое письмо. Прочитав его, Бабушкин просиял и торопливо стал собираться в путь-дорогу.
— Еду, Паша! — с волнением сказал он Прасковье Никитичне в тот же вечер, показывая письмо: — К старому другу еду!.. Он из Сибири уже вернулся!
Между тем, получив новые сведения от провокатора, ротмистр Кременецкий приступил «к генеральной ликвидации»: две ночи подряд в рабочих районах Екатеринослава шли обыски и аресты по спискам, составленным провокатором, выдавшим почти весь комитет социал-демократов. Но комнату Бабушкина полицейские и жандармы нашли пустой.
Еще в ссылке В. И. Ленин упорно работал над программой партии, написав в конце 1899 года статьи «Проект программы нашей партии», «Попятное направление в русской социал-демократии». В. И. Ленин видел, что назрела необходимость связать между собой разрозненные, распыленные марксистские кружки и организации. Для объединения революционных сил, для выработки партийной программы, которую необходимо было принять на намечавшемся в ближайшем будущем II съезде партии, крайне важно было создать печатный орган — газету, которая мобилизовала бы все социал-демократические организации на борьбу за основные политические, идеологические и экономические вопросы.
Создать такую боевую, подлинно марксистскую, независимую от цензуры газету в условиях царской России, на территории полицейского государства было невозможно: неминуем провал всей организации, новые аресты и ссылки наиболее активных ее сотрудников и корреспондентов. Поэтому В. И. Ленин решил издавать газету за границей. В последний год сибирской ссылки В. И. Ленин разработал подробный план этой газеты. Для успешного выполнения этого плана требовался целый ряд организационных мероприятий. Возвратившись из ссылки, В. И. Ленин, со свойственной ему энергией начинает создавать опорные пункты будущей газеты, намечает сотрудников в ряде крупных городов (Уфе, Москве, Петербурге).
Поселившись в Пскове с 26 февраля 1900 года, В. И. Ленин начал устанавливать связи с социал-демократическими организациями окрестных городов. Он нелегально выезжал в Ригу к М. А. Сильвину для встречи с латышскими социал-демократами, в Петербург, в Нижний Новгород и другие города.
В марте — апреле 1900 года в Пскове В. И. Ленин провел совещание революционных марксистов с «легальными марксистами» (П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановским) по вопросу об их содействии изданию газеты «Искра» и журнала «Заря».
В. И. Ленин считал возможным привлечь «легальных марксистов» к созданию газеты с целью получить при их содействии необходимые денежные средства для издания «Искры» и в конкретных исторических условиях использовать «легальных марксистов» как временных «попутчиков» в борьбе против самодержавия.
Внесенный на обсуждение В. И. Лениным проект программы газеты «Искра» и журнала «Заря» представлял собой четкий план борьбы за создание революционной марксистской рабочей партии.
Струве и Туган-Барановский после обсуждения проекта дали свое согласие поддерживать «Искру».
Но позднее, в декабре 1900 года, П. Струве потребовал, чтобы общеполитический отдел был организован не в «Искре», а в ежемесячном «Современном обозрении», причем руководство «Современным обозрением» было бы поручено ему. «Искра», по его мнению, должна быть чисто рабочей газетой и освещать вопросы только экономической борьбы рабочих.
В. И. Ленин отверг домогательства П. Струве и отстоял свою идею создания общерусского политического органа революционного пролетариата, каким должна быть «Искра».
В. И. Ленин решил прервать переговоры с П. Струве. Плеханов, знавший об этих переговорах, колебался и фактически делал новые и новые уступки либералам, за которых настаивали «легальные марксисты» в лице Струве.
В апреле 1900 года в Псков приехал И. В. Бабушкин. В. И. Ленин был рад видеть своего ученика-кружковца. Несколько вечеров подряд он подробно и долго беседовал с Бабушкиным о работе Екатеринославского комитета социал-демократов, о подъеме рабочего движения на заводах этого крупного города, о борьбе, которую пришлось вести Бабушкину и с народниками, и с княжеским «рабочим обществом», и с сепаратными, дезорганизаторскими выступлениями отдельных групп либеральной интеллигенции. В свою очередь В. И. Ленин подробно ознакомил своего ученика с планом объединения местных социал-демократических комитетов вокруг общерусской газеты.
Горячо и убежденно он говорил о том, что каждый профессиональный революционер и каждый сознательный рабочий должен помочь организовать газету. Он сравнивал будущую газету с. лесами, возводимыми вокруг великой постройки — Российской социал-демократической рабочей партии.
В. И. Ленин придавал исключительно большое значение созданию кадров профессиональных революционеров: «…Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» — писал В. И. Ленин в своей знаменитой книге «Что делать?» в 1902 году.