МИХАИЛ ЩЕГЛОВ
ИЗ ЖИЗНИ ВАЛЕРИЯ МАСЛОВА, ХОККЕИСТА И ФУТБОЛИСТА
Мысль написать книгу о Валерии Маслове пришла мне года три назад, когда я занимался сбором материалов по истории хоккейной команды «Зоркий» из подмосковного Красногорска. Как-то, возвращаясь оттуда под впечатлением бесед с ветеранами хоккея, в которых едва ли не каждый с искренним восторгом отзывался об игре Маслова, я отчетливо понял, что настала пора положить на бумагу воспоминания самого Валерия Павловича.
Далее случилось нечто для меня удивительное. Находясь в плену этих размышлений, я вошел на территорию стадиона «Динамо» и возле памятника Льву Яшину увидел... Валерия Маслова, вокруг которого хлопотала съемочная группа. Несмотря на жаркий августовский день на Маслове был серый двубортный в светлую полоску костюм, в котором он выглядел чрезвычайно импозантно. Оказалось, что Валерия Павловича привлекли к съемкам фильма о его давнем друге — главном тренере футбольного «Локомотива» Юрии Семине.
Поодаль, прячась в тени, Маслова поджидал человек одетый по-дачному — в спортивные брюки, тенниску и бейсболку. Присмотревшись, узнал в нем другого любимца болельщиков гремевшей в свое время команды московского «Динамо» по хоккею с мячом Георгия Канарейкина. Подошедший вскоре Маслов заключил старого товарища в объятия. После непродолжительного обмена новостями Канарейкин вопросил: «Куда направляетесь, Валерий Павлович?» — «Домой поеду. А вы, Георгий Васильевич?» — «Пойду на Малую арену посмотреть, как ребята тренируются». И друзья мирно разошлись в разные стороны. Мне же осталось только усмехнуться про себя: в былое время эти двое просто так никогда бы не расстались. Встреча могла завершиться заполночь в ресторане гостиницы «Советская» или другом злачном месте на нынешней Тверской, где любили устраивать застолья футболисты и хоккеисты той поры. Укатали, однако, сивку крутые горки...
Для меня — динамовского болельщика, чья юность пришлась на конец 60-х — первую половину 70-х годов, символом футбольного «Динамо» был, конечно, Лев Яшин. Но вратарь — фигура особая. Из полевых игроков московского «Динамо» мое воображение поражали Игорь Численко, Геннадий Гусаров, Георгий Рябов и Вааерий Маслов. В команде динамовских «русачей» восхищали своим мастерством многие — Вячеслав Соловьев, Евгений Герасимов, Владимир Плавунов, Георгий Канарейкин, но самым любимым моим хоккеистом был все тот же Валерий Маслов. Со временем именно он стал для меня наряду с Яшиным олицетворением «Динамо».
Договорившись с Масловым о совместной работе, я долго не мог определиться с формой изложения материала. Писать книгу от первого лица означало бы потерять многие любопытные детали, которые невозможно, зная характер Валерия Павловича, вложить в уста Маслова-автора. Излагать события в третьем лице значило обеднять текст отсутствием остроумных замечаний и образного языка Валерия Павловича, что, наверное, сумели оценить любители хоккея с мячом, поскольку он уже неоднократно выступал в роли телекомментатора. В результате был выбран третий вариант: беседы героя книги и журналиста. Что из этого получилось, судить читателям...
Глава
ПЕРВАЯ
Валерий Маслов из поколения послевоенных мальчишек, многие из которых не помнят своих отцов. В таких семьях о достатке могли только мечтать. Да и влияние улицы сказалось на их судьбах. Нашему герою повехпо. Его отец вернулся с фронта целым и почти невредимым. Вскоре он получил назначение командиром полка в подмосковном тогда Перове. Живя на территории воинской части, Валерий был в значительной мере защищен от многих «соблазнов», полублатной дворовой романтики.
Повезло Валерию Маслову и в том, что неподалеку находился стадион завода «Фрезер», на котором ежедневно в любой сезон играли в футбол или хоккей с мячом. Не только команды самого «Фрезера», но и других расположенных поблизости предприятий. И на «Фрезере», и особенно в Жуковском, где Валерий и фал позднее, ему случилось попасть в руки трене- ров-энтузиастов, не только обучавших, но и отдававших воспитанникам частицу своей души.
На этом ссылки на везение заканчиваются. Все остальное, что позволило Маслову со временем стать заслуженным мастером спорта, игроком сборных страны по футболу и хоккею с мячом, многократным чемпионом мира по хоккею, следует поставить в заслугу ему самому. И если футбольно-хоккейную карьеру Валерия Маслова справедливо считают примером спортивного подвижничества, да и как иначе можно назвать этот «внесезонный» марафон длиною в два десятилетия, то для понимания дальнейшего нужно обратиться к истокам...
— Начнем, Baлepuй Павлович, как говорится, от печки. Вспомните, пожалуйста, детские годы, расскажите о своей семье.
— Мой отец, Павел Григорьевич, был военным. Он окончил танковое училище в Ленинграде. Как-то на учениях в Чудове, что в Новгородской области в сотне километров от Ленинграда, познакомился с моей будущей мамой — Александрой Петровной. Вскоре его, молодого офицера, отправили на Дальний Восток. Там родители вплоть до начала войны перемещались из гарнизона в гарнизон. Дети, так совпало, рождались с разницей в три года. Самая старшая сестра Ия — в 1931-м. Через три года появилась на свет Нина, в 1937-м — Надежда. Я родился в 1940 году — выходит, последыш. В паспорте место моего рождения обозначено так: военный городок Усть-Большерецкого района Хабаровского края. Даже не знаю, есть ли сейчас такое место на карте...
Всю войну мать с детьми и ее сестра Татьяна прожили в поселке под Иркутском. Мама устроилась работать буфетчицей. Может, это нас и спасло, худо-бедно какие-то продукты в доме были. Отец приехал за нами только в 1946-м. Привез, помню, целый мешок трофейных шоколадок. Он провоевал всю войну, закончил ее в Берлине. Сначала был танкистом, а вернувшись в строй после очередного ранения, попал в войска связи. Назначение для дальнейшего прохождения службы он получил, как сейчас бы сказали, в ближнее Подмосковье — командиром полка связи, расквартированного в Перове, на территории Кусковского парка.
— Стало быть, вы с юных лет получит возможность приобщиться к прекрасному. Бывшая усадьба графа Шереметева — жемчужина русской архитектуры...
— После войны там все было в довольно плачевном состоянии. Сначала все мы — солдаты и офицеры с семьями — разместились в бывших графских конюшнях. Позднее старшие офицеры перебрались в отремонтированный Голландский домик. На семерых — с нами постоянно жила тетя — было две комнаты. Сказать, что мы, дети, да и взрослые тоже, часто любовались окружающими красотами, не могу. Помню только, что восстановительные работы на территории музея начались вскоре после нашего приезда.
В начале 50-х отцу дали трехкомнатную квартиру неподалеку — в Карачарове. Остановка автобуса «Переезд» Старо-Рязанского шоссе. Пленные немцы построили несколько двухэтажных домов — шик по тому времени. Сестра Надежда с мужем там и сейчас живет, но дом, конечно, уже просится под снос. Оттуда, когда отец в звании полковника в конце 50-х вышел в отставку, родители переехали на родину матери в Чудово, где и дожили в любви и согласии свой век. Ушли они из жизни с разницей в три месяца — в 1980-м.
Старшая сестра Ия, окончив текстильный техникум, получила распределение под Ленинград на комбинат имени Тельмана. Она трагически погибла. Ее зарезал муж — «пошутил» спьяну. Сиротами остались двое детей — мальчик и девочка. Когда раньше я нередко бывал в Ленинграде, мы с Витей Аничкиным после матчей регулярно с ними встречались. Средней сестры тоже уже нет в живых, а о младшей — Наде — я сказал.
— Спорт, надо полагать, вошел в вашу жизнь достаточно рано. В армии физкультуре уделялu тогда много внимания...
— Это, безусловно, был важный для меня момент. Занятия на турнике и брусьях, прыжки через «коня» являлись для солдат делом обязательным. Сначала наблюдал, как они выполняют упражнения, потом сам начал к снарядам подходить. Пробежки и кроссы летом, ходьба на лыжах зимой также практиковались постоянно. Хорошей лыжницей была моя сестра Ия. Она и меня на лыжи поставила, всегда брала с собой на соревнования. В части была неплохая футбольная команда. Помню, с каким интересом смотрел за игрой взрослых...
— Когда же настал ваш черед?
— В 1953 году записался в футбольную секцию на стадионе завода «Фрезер». Первый матч нашей команды на первенство Москвы запомнился, конечно, на всю жизнь. Приехали на стадион «Серп и молот» у метро «Электрозаводская», меня — самого маленького по росту — тренер определил в левые инсайды и назначил капитаном...
— Кто был вашим первым футбольным наставником?
— Марк Семенович Левин. У него, кстати, начинал играть на «Фрезере» и Эдуард Стрельцов. Впоследствии, когда Левин работал в Сетуни, там появился Юрий Гаврилов. Так что по части открытия футбольных дарований у Марка Семеновича заслуг достаточно. Став главным тренером созданной в 1966-м команды вологодского «Динамо», Левин, помню, пригласил туда моих одноклубников-хоккеистов Евгения Папугина и Юрия Афанасьева. В команде мастеров, как тогда их именовали, дела у него сложились менее удачно, и он вернулся в клубный футбол.
После Левина на «Фрезере» тренерами работали бывшие игроки московского «Торпедо» Антон Яковлев и Виталий Вацке- вич, Валентин Артемьев, выступавший за ВВС, но они как-то меньше запомнились.
— О своем футбольном дебюте вы сказали. Когда состоялся хоккейный ?
— Следующей зимой. Если в футбол «Фрезер» в зачет первенства Москвы играл семью командами, то в хоккей, где наш клуб выступал в четвертой группе, лишь двумя: мужской и юношеской.
На коньках я умел кататься с детства, но по-настоящему увлекся уже тогда, когда мы переехали в Карачарово. Рядом с домом каждую зиму заливался большой каток, где ребята со всей округи играли в хоккей с мячом. Меня опекал живший по соседству Анатолий Фролов, который был на семь лет старше.Потом он немало поиграл на серьезном уровне — за перовский «Урожай», «Труд» из Калининграда. Благодаря Фролову я вскоре оказался в Жуковском.
За юношескую команду «Фрезера» играли тогда в основном ребята 1936 года рождения. Вероятно, чему-то я уже научился, раз меня взяли. В ней довелось поиграть вместе со Стрельцовым, который был тремя годами старше. Хоккей с мячом Эдик любил, но, уйдя в «Торпедо», вскоре забросил.
— Хоккейные команды также тренировал Левин?
— Разве евреи в мороз на коньках катаются? А если серьезно, то Марку Семеновичу и футбольных хлопот хватало. Удивительно даже как он один с семью командами управлялся! Зимой с нами занимались энтузиасты-общественники — директор стадиона Александр Васильевич Зайцев и работавший мастером в цехе Владимир Георгиевич Ермолаев, который возглавлял заводскую футбольно-хоккейную секцию. Простые люди были. Тонкости исполнения технических или тактических приемов они, конечно, объяснить не могли, но хоккей любили, и заниматься с детворой могли без устали. На таких, зачастую, все и держится...
Зимой 1954-го я одновременно играл за детскую команду московского «Буревестника», чей стадион находился в Самарском переулке, где сейчас спорткомплекс «Олимпийский». Мы стали чемпионами Москвы по первой группе, но кроме меня в большой хоккей из той команды никто, к сожалению, не пробился. Хотя вратарь Эдик Шаповаленко потом за московское «Торпедо» в футбол играл.
— Пребывание в «Буревестнике» в вашей спортивной биографии оказа/юсь эпизодом?
— Мимолетным, равно как и полсезона в Футбольной школе молодежи в Лужниках в 1955-м. Занимался у сильных, между прочим, специалистов — Виктора Тимофеевича Лахонина и Анатолия Михайловича Акимова.
— Почему же не остались? Ставшая уже легендарной ФШМ той поры давала прекрасное футбольное образование...
— Пребывание в ФШМ принесло немало пользы, особенно много почерпнул на теоретических занятиях у Лахонина. А ушел потому, что тренеры начали настаивать, чтобы бросил хоккей. Но я и мысли такой не допускал, уже чувствовал, что в хоккее у меня неплохо получается.
С зимы 1955-го играл в хоккей не только за «Фрезер», но и за Жуковский. В этом подмосковном городе было два крупных авиационных предприятия — ЦАГИ и ЛИИ:. При обоих были хорошие футбольные и хоккейные команды, которые в областном первенстве представляли спортобшество «Крылья Советов». Мой «гуру» Толя Фролов, окончив институт, трудился на ЛИИ и играл за мужскую команду, а меня взяли играть за ЦАГИ, чьи команды были посильнее — выступали в первой группе чемпионата области.
Футболистов и хоккеистов там тренировал Лев Иванович Гвоздев. Вот его я и назвал бы своим основным детским тренером. Под руководством Гвоздева четыре сезона играл в хоккей с мячом и три — в футбол. Лев Иванович в свое время был одним из лучших в хоккейном «Буревестнике», да и в футбол немало поиграл за различные команды. Он и из нас, молодых, ифоков сделал. Именно Гвоздев привил умение ифать в пас, не уставал повторять, что в хоккее с мячом пас является основой ифы. Об этом, впрочем, разговор впереди...
За «Фрезер» я также продолжал выступать все эти годы, так что ифать приходилось по два. а то и по три матча в день.
Играли не только по воскресеньям, доигровки проводились в будние дни. Выручало то, что со стадиона на стадион было легко добраться — на электричке по Казанской дороге.
— В те времена футбольные и хоккейные та.1анты в Подмосковье появлялись постоянно. Расскажите о тех, с кем вместе начинали.
— В нашей хоккейной команде подобрались сильные ребята, особенно в нападении. На левом краю был Валентин Денисов, который затем с успехом играл в футбол за московское «Торпедо». Он был старше меня всего на полтора года, но в мужской футбол попал рано. Как футболиста я Валентина больше по «Торпедо» знаю, чем по Жуковскому. Технарь был, в игре разбирался отлично. Выглядел Денисов в компании с Валентином Ивановым, Славой Метревели, Геннадием Гусаровым, Борисом Батановым, на мой взгляд, очень органично. Против итальянского «Интера» в Кубке европейских чемпионов выходил. В хоккей же мы вместе с Валентином пару сезонов отыграли. Он хорошо катался, ударом с левой руки, в которой клюшку держал, владел очень сильным.
Левым полусредним играл Анатолий Козлов. Толя не соли- ровал, но в подыгрыше партнерам был хорош. Потом он долго играл в хоккей с шайбой за воскресенский «Химик». Сын Вячеслав отаа превзошел — тот только бронзу всесоюзного чемпионата выиграл, а Козлов-младший сколько уже лет за лучшие клубы НХЛ играет!
Центральным нападающим был я, а правым полусредним Игорь Ромишевский, который, как и Козлов с Денисовым, вырос в Жуковском. Его способности полностью раскрылись в хоккее с шайбой. Игорь много лет играл за ЦСКА, стал заслуженным мастером спорта, олимпийским чемпионом. С ним мы дольше, чем с другими были связаны. В сезоне 1959 года вместе играли за первую для нас команду мастеров — «Урожай» из Перова. Причем я был на подхвате, только в товарищеских матчах выпускали, а Игорь в составе закрепился. Выделялся высокой скоростью, мощно бил с правой руки. Годом позже мы перешли в калининградский «Труд», где еще сезон бок о бок провели. Не знаю, как бы у него в хоккее с мячом сложилось — хват клюшки у Ромишевского был как в «шайбе» — двумя руками, но, уйдя в хоккей с шайбой, он не прогадал, хорошую карьеру сделал. Смелый был парень, первым стал подкаты под бросок применять.
На правом краю действовал еще один воспитанник Жуковского хоккея Анатолий Земсков — физически сильный, скоростной игрок. Единственный из нашей пятерки, кто дальше не пошел, хотя в красногорском «Труде» Толя пробовался.
В полузащите хорошо выглядел Валерий Павлов. Он был сильным футболистом, за «Шахтер» из Караганды в 60-х долго играл. Ворота защищал Витя Громаков из Люберец — будущий чемпион мира и лучший вратарь калининградского «Вымпела». Тоже, кстати, в футбол играл самозабвенно, причем не в воротах, а в поле. Однажды тяжелый перелом получил, долго восстанавливаться пришлось.
— С таким составом, будь в Жуковском команда мастеров, вы могли со временем, если не в чемпионы, то в призеры выйти!
— Мы и стали чемпионами. Только не в клубе, а в юношеской сборной Московской области. Сначала в 1957-м в Сыктывкаре заняли третье место. Тогда первым был Свердловск, за который Саша Измоденов играл, ставший месяцем раньше чемпионом мира. Да не по юношам, а настоящим! В подгруппе, кстати, со свердловчанами вничью сыграли. А два следующих чемпионата — в Архангельске и Ухте — выиграли мы. Гвоздев формировал сборную на основе нашей команды. Добавлял, конечно, кое-кого — Евгения Косорукова и Николая Солодова из Калининграда, Юрия Лагоша из Мытищ, Олега Горбунова и Гену Екимова из Балашихи, Юрия Вишерского из Красногорска, Вячеслава Дорофеева из Люберец, всех и не вспомнишь...