Чем же их можно объяснить? Ответ заключается в том же самом процессе, который «сработал» во время исхода из Африки первой небольшой группы мигрантов. Давайте представим — как мы поступили в одной из предыдущих глав, — что многообразие представителей рода человеческого подобно мешочку с камешками разных пород. Предположим, на момент исхода из Африки, имевшего место около 75 тысяч лет тому назад, в мешочке было 10 тысяч камешков. После того как мигранты переправились через Красное море, многообразие резко сократилось, и в колонииродоначальнице осталось всего 250 камешков. Подобное сокращение известно под названием «эффекта родоначальников». И если члены этой первой колонии жили на юге Аравии изолированной группой на протяжении многих тысяч лет, одни из «камешков» не оставили себе подобных и их линии пресеклись, а другие линии, наоборот, заняли доминирующее положение. В результате число камешков в мешочке уменьшилось еще больше. Как мы уже говорили в главе 1, это и есть генетический дрейф.
В дальнейшем население колонии дробилось на неравные части. Когда численность группы стала слишком высокой и данный участок берега более не мог прокормить ее, от нее одна за другой отделялись небольшие группыпервопроходцев, которые покидали обжитое побережье и направлялись в глубь материка, продвигаясь в основном вдоль русел рек. Эти небольшие группы несли с собой в мешочке еще меньшее число первоначальных генетических камешков мигрантоввыходцев из Африки. Затем они подвергались воздействию того же «эффекта родоначальников» и мигрировали дальше, продолжая генетический дрейф.
А теперь позвольте задать вопрос: что является кроной генеалогического древа и что — его стволом? Были ли собиратели на прибрежной полосе всегда и везде большинством, а первопроходцы, продвигавшиеся вдоль русла рек, — меньшинством, или же основная масса мигрантов в какойто момент устремлялась в глубь материка? Такой вопрос может показаться уделом академической схоластики, но если наши журналисты действительно хотят загляну в лицо людям современного типа, жившим как можно ближе к моменту исхода, вопрос, на который мы должны ответить, будет звучать так: какие именно представители неафриканских народов в наши дни сохранили более всего вариантов тех самых «камешков» из мешочка древнейших обитателей Африки?
Нуклеарные генетические маркеры: чтобы найти больше древних маркеров, нужно иметь больше камешков в мешочке
Чтобы продолжить рассмотрение вопроса о многообразии, мы не можем полагаться на одни только генетические маркеры нашей митохондриевой ДНК или Yхромосомы Если уж говорить о них, надо признать, что в отцовских и материнских линиях ныне живущих на земном шаре народов уцелело всего по одному камешку от каждого из их африканских прародителей. Как я уже говорил, именно этот факт является доказательством одногоединственного исхода из Африки (см. главу 1). Понятно, что у одной линии нет и не может быть многообразия Нет, если мы действительно хотим сравнить генетическое многообразие наших предковафриканцев с наследием остального населения земного шара, нам необходимо найти такие типы генетических маркеров, которые сумели пережить пресловутый эффект родоначальников и генетический дрейф исхода, сохранив достаточно широкое многообразие и количественный состав представителей каждой линии Поэтому нам придется заняться анализом остальных компонентов нашей генетической структуры, которые присутствуют в ядрах клеток нашего тела и не связаны с тем или иным конкретным полом.
Приводимая мной аналогия с камешками, естественно, была нарочито упрощенной. Если обратиться к рассмотрению той на удивление малой части нашей ДНК, которая действительно несет некую полезную нагрузку, нетрудно заметить, что у каждого гена существует от одного до целой дюжины вариантов, несколько отличающихся друг от друга
Такие варианты обычно могут быть объединены в составе семейного генного древа. Основание каждого генного древа и его нижние ветви обычно являются по преимуществу африканскими, тогда как верхние ветви и побеги, а иногда и некоторые из нижних ветвей встречаются в основном за пределами Африки. Кроме того, мы можем рассмотреть и нефункционирующие части нашей ДНК, где накапливается громадная масса совершенно бесполезной информации, которая, однако, может использоваться генетиками в качестве своего рода почтового ящика Эти излишние массивы данных могут накапливаться до тех пор, пока они не начнут составлять около 10% общего объема нашей ДНК. В то же время отсутствие таких специфических массивов у того или иного человека означает, что он сохраняет большинство признаков своего родового или африканского типа(27).
Если мы посмотрим, у представителей каких именно этнических групп более всего сохранилось генетическое наследие наших далеких африканских предков, нам придется вернуться в Австралию и Новую Гвинею. Эти два обширных массива суши образуют остатки грандиозного и сегодня частично затопленного водами океана континентального шельфа материка Сахул, где сохранилось значительно больше первичных генетических типов африканских предков, чем в любом другом регионе мира за пределами Африки(28). Однако в наши дни аборигены Новой Гвинеи и Австралии мало походят друг на друга, и сегодня единственной крупной этнической группой, по внешнему облику напоминающей современных африканцев, являются аборигены Меланезии, имеющие кожу очень темного Цвета и густые вьющиеся волосы (см. вклейку 16). Но и в этом случае аборигены горных районов Новой Гвинеи, которые считаются «наименее изменившимися» представителями меланезийской расы по сравнению с людьми плейстоценового периода, имеют крепкокостное строение (толстые кости и выраженные надбровные дуги — см. главу 5), чем сами современные африканцы. Однако в таком случае возникает вопрос: а как выглядели африканцы в эпоху исхода людей современного типа, около 80 тысяч лет тому назад? Можно практически наверняка утверждать, что их внешний облик был мало похож на современных тонкокостных банту, жителей долины Нила, пигмеев или людей народа кунг. Ископаемые останки черепов кафзехского и скульского человека, датируемые временем между 90 и 120 тысячами лет тому назад, являются куда более крепкокостными, чем черепа современных африканцев Это свидетельствует о том, что жители Африки могли измениться куда больше, чем горцы Новой Гвинеи. Прожив несколько лет в Новой Гвинее и Австралии, я могу сказать, что человек с внешностью, воссозданной при реконструкции одного из черепов кафзехского человека в ходе съемкок нашего документального фильма, был бы сегодня практически неотличим от аборигенов Новой Гвинеи, но ему вряд ли нашлось бы место среди жителей Африки (см. вклейки 16 и 17).
Генетические следы исхода
среди реликтовых этнических групп,
живущих недалеко от Африки
Какие же еще народы в генетическом отношении являются более близкими к африканцам в результате того, что их исконные земли занимают особое положение на пути собирателеймигрантов? Что может нам дать сопоставление встречаемости и сохранения архаических наследственных генотипов у африканцев и неафриканских народов? Здесь следует выделить два региона. Ближайшими (помимо аборигенов Австралии и Новой Гвинеи) в генетическом смысле к африканцам народами следует считать архаические туземные группы, живущие в Пакистане и на юге Аравийского полуострова. За ними следуют европейцы и жители Индии. И в самом конце этой «очереди» находятся народы Восточной Азии и Америки, проделавшие долгий путь миграции и сохранившие меньше всего следов генетического многообразия своих африканских предков(29).
Ключевые позиции в сохранении древнего генетического многообразия Африки занимают туземные группы Пакистана и Южной Аравии, то есть народы, издревле живущие на пути предполагаемого южного маршрута исхода из Африки. В пользу этой версии говорит целый ряд свидетельств. На южном побережье Аравийского полуострова живет изолированная народность хадрамаут, которую некоторые исследователи относят к австралоидам. Их материнская генетическая структура включает в себя 40% африканских генных линий, но хотя некоторые из этих маркеров связаны с родоначальницейЕвой выходцев из Африки, большинство этих линий проникли сюда из Африки в более поздние времена. Далее, на всем протяжении океанского побережья Индийского субконтинента встречаются этнические группы, занимающие в генетическом отношении более близкое положение к африканским корням исхода, чем жители районов Азии, лежащих дальше к Востоку. Этнические группы Индии, как кастовые, так и родоплеменные, стали объектом детального исследования наличия у них нуклеарных аутосомных (не связанных с половой сегрегацией) маркеров. Они, как было установлено, сохранили более высокую встречаемость африканских наследственных типов, чем европейцы и любые другие расы и этнические группы Азии(30).
Существуют и другие признаки того, что в Пакистане в значительной мере сохранилось генетическое многообразие Древней Африки. В то время как жители Пакистана в Целом имеют общие древние составляющие ДНК с Индией, Европой и Средним Востоком, они обладают также некоторыми уникальными маркерами, которые не встречаются более нигде за пределами Африки. Существуют этнические группы, имеющие очень древние наследственные корни. Одна из архаических групп так называемых негритосов, макрани, живет в дельте Инда и на океанском побережья Белуджистана в Пакистане. Есть предположение, что предки макрани пришли в эти места после исхода из
Африки. У макрани выявлен специфически африканский Yхромосомный маркер, который ранее встречался только в Африке и считался характерным для региона, прилегающего к Сахаре. Тот же генетический маркер, правда, несколько реже, встречается и у других этнических групп южного Пакистана, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Кроме того, он имеет весьма высокую встречаемость в Иране. Есть и другой уникальный Yхромосомный маркер, который встречается за пределами Африки только в этом регионе Пакистана. Наконец, третий древний Yхромосомный маркер указывает на Пакистан как на очень ранний пункт, где началось разделение ветвей. Именно здесь присутствует ранняя ветвь потомков Адама выходцев из Африки, отличающаяся высокой встречаемостью в Пакистане и несколько меньшей — в Индии (особенно у изолированных племен). Кроме того, она отмечается и далее к северу, на Среднем Востоке, в Кашмире, Центральной Азии и Сибири. Тот факт, что этот маркер не выявлен далее к востоку в Азии, свидетельствует о том, что единственным путем, которым он мог проникнуть в Центральную Азию, была миграция с юга, вверх по течению Инда в Кашмир и далее на север(31).
Истоки происхождения европейцев: где появилась на свет Насрин?
Ключевые позиции Южной Азии в качестве средоточия генетического многообразия африканских линий заставляют предположить, что именно там, в Южной Азии, произошло разделение ветвей мигрантов. Теперь нам следует сосредоточить внимание на том, какой биологической силой обладали генетические древа отцовских и материнских линий, оставившие следы древнейших переселений народов. И хотя находка корней и ранних ветвей линий Манью и Насрин на побережье Южной Аравии и Белуджистана является убедительным аргументом в пользу гипотезы о том, что одинединственный исход из Африки по южному маршруту прежде всего привел мигрантов в Южную Азию, она не обязательно является свидетельством того, что именно там появились на свет сама Насрин и ее шесть западных «дочерей», в том числе Рохани, или западноевразийские «дочери» самой Рохани (U, HV и JT) (рис. 4.2). Хотя Рохани, вне всякого сомнения, появилась на свет гдето в Южной Азии (см. ниже), место рождения ее западноевразийских дочерей менее ясно и представляет огромный интерес. Однако, если мы рассмотрим генетическую структуру митохондриевой ДНК во всем Ближневосточном регионе (включая Левант, Анатолию, Армению, Азербайджан, Северный Курдистан, а также более южные районы. Йемен, Саудовскую Аравию, Ирак и Иран), приводимую в анализе линийродоначальниц современной Европы, мы без труда заметим огромное генетическое многообразие линий западных дочерей Рохани в Ираке — государстве на побережье Персидского залива (см. главу 3). Для Ирака характерно большое количество неклассифицированных генетических типов и отсутствие других западных дочерних групп Насрин, таких, как W, I или X. Таким образом, вполне возможно, что западные «дочери» Насрин появились на свет далеко на юге, в Месопотамии или возле побережья Персидского залива, и произошло это либо накануне первой, направленной на север, миграции в район Плодородного Полумесяца, либо во время
Этот вопрос можно решить только посредством формального анализа линийродоначальниц, такого, которым воспользовались Мартин Ричардс и его коллеги при отслеживании линий предков европейцев (см. главу 3), но в Данном случае необходимо сопоставить Южную Азию с Левантом. На мой взгляд, для того чтобы индийская внучка
Рохани, U2i, могла иметь такой же возраст (около 50 тысяч лет), как и ее европейская сестра, линия U5, проще
всего предположить, что Рохани и ее «дочери» (Европа, HV
и JT) появились на свет южнее, в районе Персидского залива, на полпути между Индией и Европой (см. рис. 4.2). Понятно, что, как мы уже говорили в главе 3, имеется веский аргумент в пользу того, что несколько ранних неафриканских Yхромосомных групп возникли, сформировались именно в Южной Азии, а не на Леванте(33).
Южная Азия: исток всех азиатских линий?
Хотя проблеме генетических маркеров на юге Аравийского полуострова посвящено не слишком много публикаций, по этой же тематике применительно к Индийскому субконтиненту существует обширный массив самой разной информации. Большую работу по исследованию митохондриевой ДНК провели эстонские генетики, которым, а также их коллегам из стран Азии мы выражаем глубокую признательность за труд. Ряд групп европейских и американских генетиков ведут активные исследования в области изучения Yхромосом. И хотя их разработки в известной мере ставят под вопрос наш интерес к Пакистану и Индии, мы все же считаем, что корень проблемы следует искать именно там. Пакистан — это древнейшая прародина индусов, основной путь, ведущий из Южной Азии в Центральную, в регион, лежащий к западу от Гималаев. По территории Индии, Бангладеш и Бирмы также протекают великие реки Азии — Ганг, Брахмапутра и Салуин, поящие влагой обширные районы к югу и востоку от Гималаев.
Индийский субконтинент, где отмечается широкое многообразие типов внешнего облика и культур населяющих его народов, представляет собой богатейшую этническую и географическую «транзитную зону» между Западной и Восточной Евразией. К северу и западу от нее, по мере продвижения из Индии в Пакистан, из Пакистана в Афганистан и Иран и далее в Европу, мы наблюдаем плавные и постепенные изменения внешнего облика коренных жителей, включая и пигментацию (цвет) кожи (см.
главу 5). Внешнее сходство между европейцами и многими народами Южной Азии просто поразительно.
Этот процесс постепенного изменения физического облика у жителей Северной Индии и Пакистана являет собой как бы параллель относительной частоте встречаемости двух генетических дочерних суперкланов, Насрин и Манью, на которые делится линия Евы выходцев из Африки (L3). (См. рис. 4.3.) Если обратиться к рассмотрению генофонда народа хадрамаут, живущего в Йемене, мы увидим, что соотношение встречаемости линий Насрин и Манью у них составляет 5 к 1, что хорошо согласуется с точкой зрения о том, что ветвь Насрин возникла далее к востоку, чем Манью, примерно в районе Персидского залива. В районе между Красным морем и устьем Инда в Пакистане западноевразийские генетические потомки Насрин продолжают превосходить в численности представителей второго азиатского суперклана — Манью
Миновав устье Инда, оказавшись в Белуджистане и приближаясь к самой Индии, мы увидим, что картина начинает быстро меняться Соотношение линий Насрин и Манью здесь, на западе Индии, в штатах Раджастан и Гуджарат, снижается до 2 к 1 А когда мы достигнем Бенгали и проникнем в Бангладеш, это соотношение изменится на противоположное и клан Манью будет доминировать там в пропорции 5 к 1 Таким образом, мы установили, что доминирующим кланом в Индии является Манью, причем его численность по мере продвижения с запада на восток постоянно возрастала(34).
Что касается районов на севере и востоке Индии, то там такие изменения выражены еще более резко В Непале, Бирме и восточной Индии уже можно встретить первые лица монголоидного типа Жители этих мест в основном говорят на языках Восточной Азии, что составляет резкий контраст с их ближайшими соседями, говорящими на индоарийских или дравидийских1 языках К тому времени, как мы достигнем территории восточной Бирмы и окажемся в Тибете, лежащем у северных склонов Гималаев, переход внешнего облика и этнолингвистического типа жителей уже можно считать завершенным, поскольку здесь имеет место быстрое и полное изменение соотношения представителей митохондриевых субкланов Манью и Насрин В частности, на Тибете соотношение представителей Манью и Насрин составляет 3 к 1, и у нас нет достоверных данных о присутствии этих субкланов в Индии На
1 Дравидийские (дравидские) языки — семья языков на территории Индийского субконтинента Распространены в южных Штатах Индии, а также в Пакистане, южном Афганистане и восточном Иране, частично — в ШриЛанке, странах ЮгоВосточной Азии, на островах Индийского и Тихого океанов и в Южной Африке — Прим перев.
Тибете выявлено примерно 70% субкланов Манью и Насрин, типичных для Европы и ЮгоВосточной Азии, а остальное приходится на долю неклассифицированных типов Манью местного происхождения. Таким образом северовосточная часть Индийского субконтинента демонстрирует наиболее четкую и резко выраженную границу между востоком и западом(35). Эта граница, вполне возможно, отражает глубокую генетическую борозду, проходящую через всю Индию и связанную с облаком вулканического пепла, накрывшим Индийский субконтинент в результате извержения вулкана Тоба около 74 тысяч лет тому назад.
На юге Индийского субконтинента основной тип внешнего облика меняется, и преобладающим становится так называемый дравидский тип, для которого характерны курчавые волосы, очень смуглая кожа и круглые глаза (см главу 5). Сравнение формы черепа указывает на связь между тамилами, крупной этнической группой юга Индии, и представителями народности сеной, туземной группой живущей на Малайском полуострове и занимающей в этническом отношении промежуточное положение между народностью семанг и аборигенами Малаи (см. выше)(36).
Ветвь Манью возникла в Индии, а Насрин — несколько западнее, в районе Персидского залива
Ветвь Манью, которая практически полностью отсутствует в Западной Евразии, дает немало оснований утверждать, что ее древней прародиной является Индия. Дело в том, что именно там, в Индии, Манью имеет наибольшее многообразие и древность. Более нигде в мире она не обладает таким множеством вариаций и обилием основных ветвей. Возраст древнейшей из ее «дочерей» в Индии, ветви М2, составляет около 73 тысяч лет. И хотя эта датировка времени распространения М2 не слишком точна, она вполне может отражать местное восстановление населения после гибели в результате катастрофического извержения вулкана Тоба около 74 тысяч лет тому назад. Ветвь М2 широко представлена у ченчу, народа охотников и собирателей, принадлежащего к австралоидной группе и живущего ныне в штате АндхраПрадеш. Ченчу обладают целым рядом уникальных местных вариантов ветви М2, а также имеют общего предка с типами М2, выявленными в других районах Индии. В целом есть все основания, чтобы считать местом возникновения Манью именно Индию, а не какойлибо другой район, находящийся к западу от нее или в Африке(37).
Спектр типов Насрин, выявленных в Индии, также резко отличается от типов, встречающихся к западу от нее. Хотя типы, характерные для ее «дочери» Европы, выявлены у 13% индийцев, у которых были взяты пробы ДНК, практически все они приходятся на долю двух подветвей Европы, U7 и U2i (локальных индийских версий клана U2). Наряду с рассеянием других кланов Европы, выявленным к западу от Индии, там почти нет коренных типов Насрин. Это свидетельствует о том, что хотя U7 и U2i являются очень древними кланами в Южной Азии, они проникли туда с запада, во времена первой волны заселения Европы из Южной Азии, около 50 тысяч лет тому назад, то есть явно после первоначального исхода из Африки. У нас также нет данных, которые позволили бы поместить локус возникновения Насрин в Индии, хотя там и наблюдается рассеяние первого поколения ее «дочерей», которые имеют Двойников в Западной Евразии(38).
Самой удивительной и любопытной среди всех родичей клана Насрин в Индии является ее «дочь», Рохани. Если читатель помнит, Рохани — самая плодовитая «дочь» Насрин, ставшая праматерью большинства людей Запада, включая Европу, не говоря уже о двух ее «дочерях» на Дальнем Востоке, каждая из которых тоже обладает обширным и равзветвленным потомством (см. рис. 4.2). При анализе присутствия Рохани в Индии создается впечатление, что ее плодовитость напоминает планирование семьи. Эстонские генетики сумели идентифицировать многочисленные ветви потомков Рохани, берущие начало в Индии, причем ни одна из них не встречается ни в каком другом регионе. Эти новые ветви настолько богаты, что удалось даже датировать время их распространения — около 73 тысяч лет тому назад(39).
Нигде более, ни на западе, ни на востоке, мы не находим столь широко разветвленного многообразия генетической линии Рохани. Одного этого вполне достаточно, чтобы считать Южную Азию исходной прародиной Рохани. Казалось бы, более логично предположить, что Рохани и ее европейские дочери появились на свет именно в районе Персидского залива, а не в Индии, но у нас нет никаких генетических оснований для подобного взгляда. Принимая во внимание сравнительно небольшую удаленность и огромную дистанцию во времени, можно признать, что возможен любой сценарий развития событий. И все же представляется крайне маловероятным, что Рохани могла появиться на свет на Леванте или в Европе. Дело в том, что в этих регионах не обнаружено никаких следов Рохани, а это аргумент в пользу версии о том, что врата для любой миграции на север из районов, прилегающих к Сахаре, в ту эпоху были уже закрыты.
Но, пожалуй, самое интересное здесь заключается в том, что невиданно пышный расцвет линий кланов Манью и Насрин в Индии говорит о том, что они увековечили генетическую память о людях, которым посчастливилось выжить во время катастрофического извержения вулкана Тоба около 74 тысяч лет тому назад. Обезлюдевшая Индия, вполне возможно, начала заселяться с запада представителями разных типов клана Рохани, а с востока — представителями ветвей Манью. Дополнительными аргументами в поддержку этой гипотезы являются результаты недавнего исследования Т. Кивисилда и его коллег, изучавших две племенные группы на юговостоке штата АндхраПрадеш(40). Одна из этих групп, охотникисобиратели племени ченчу, относящиеся к австралоидному типу, почти целиком принадлежит к клану Манью и сохраняет некоторые ветви Манью, как характерные для Индии, так и и уникальные для нее. Другая этническая группа, народность койа, не принадлежащая к австралоидному типу, сохранила столь же богатый спектр индийских ветвей Манью (60% от общего числа линий) и, кроме того, имеет 31% типов Рохани. Племенные группы ченчу и койа представляют собой как бы древнюю библиотеку генетических линий Рохани и Манью в Индии, которые являются предками большинства материнских генетических линий из всего их многообразия, отмечаемого на остальной территории Индийского субконтинента. Ни у одного из этих типов не выявлено параллельное присутствие западноевразийских типов Насрин. Наличие типов Рохани у народности койа, а не у австралоидов ченчу, возможно, объясняется некоторыми аспектами повторного заселения Индийского субконтинента с запада. Любопытно, что у этих двух племенных групп, несмотря на всю их древность и независимую друг от друга эволюцию, а также несомненно индийские генетические корни и локальный характер, нет общих материнских генетических типов (т. е. нет общих точек соприкосновения).
Первые люди Азии: три источника
Можем ли мы проследить маршрут и восстановить историю миграции линийродоначальников Адама выходцев из Африки вдоль побережья Аравийского полуострова и Далее через Пакистан в Индию? Задача была бы куда легче, если бы на пути миграции остались представители Адама выходцев из Африки, но корневая линия Адама, как и Евы выходцев из Африки, полностью вымерла, и у него остались лишь три непосредственных «сына» — Каин, Авель и Сиф, три мужские линии, которые охватывают все остальное человечество за пределами Африки(41).
Одна из этих трех корневых ветвей, С (или RPS4Y), которой я дал название Каин — по имени первородного сына Адама, представляет ветвь, встречающуюся только у неафриканского населения и в небольшом количестве присутствующую у коренных жителей Южной и Восточной Азии, Океании, а также Северной и Южной Америки С еще более низкой (около 5%) встречаемостью линия Каин присутствует в разных районах Индии, включая и наиболее австралоидное из ее этнических меньшинств — племя ченчу. Линия Сифа, F (или М89), также является практически полностью неафриканской, за исключение разве что нескольких корневых типов, которые, как и ветви материнской линии Манью (M1), простираются вплоть до Северной Африки и, в частности, присутствуют в Марокко Сиф — бесспорно, самая распространенная из этих ветвей; она встречается во всем мире за пределами Африки, причем ее встречаемость особенно высока в Австралии и Новой Гвинее, что со всей определенностью демонстрирует, что она представляет собой соединение двух генетических сыновей Адама на пути их эпических странствий по прибрежной полосе. На долю Сифа приходится около 95—97% всех мужских линий Индии, и он образует там множество ветвей(42).
Три наиболее распространенные в Индии ветви не встречаются практически более нигде в мире (единственное исключение — некоторые районы Центральной Азии к северу от Индии) и, таким образом, словно эхо отражают это пышное цветение материнских линий в Индии. Две из них представляют собой линии потомков группы К, Кришны, наиболее плодовитого сына Сифа, тогда как третья — это ветвь первого поколения, идущая от Сифа и встречающаяся не только в упомянутых районах Центральной Азии, но и, что особенно важно, далеко на юговостоке, в Камбодже. Все эти типы активно представлены у племен и этнических групп Южной Индии, особенно — у австралоидных ченчу. Люди племени койа, кроме того, сохранили и редкий корневой тип Сифа, встречающийся у четверти койа. Этот тип ограничен Индийским субконтинентом и соседними районами Центральной Азии, что является аргументом в поддержку версии о том, что именно Индия явилась для Сифа важнейшей «опорной базой» на его южном пути из Африки(43).
Согласно другой концепции исхода из Африки, полученной на основе данных по Yхромосоме, в первоначальной группе мигрантовсобирателей на прибрежной полосе продвижения присутствовали только линии Каин и Авель, Сиф же появился много позднее, пройдя через Северную Африку и Левант и направившись в Центральную Азию, а уже оттуда — в Индию и ЮгоВосточную Азию. Как сказано в этой и следующей главах нашей книги, я не разделяю подобную точку зрения, доказывая посредством целого ряду аргументов (включая близкое географическое и генетическое совпадение линийродоначальниц), что объяснить все имеющиеся находки лучше всего позволяет версию об одномединственном, южном, маршруте исхода Что же касается присутствия линии Сифа в Центральной Азии, то наиболее распространенный индийский тип Yхромосом является ключом к решению вопроса о том, берут ли многочисленные Yхромосомные линии, присутствующие в Индии и Центральной Азии, свое начало в Индии или наоборот. Например, тип M17, который я уже упоминал в главе 3 как одного из главных фигурантов в Европе, пришел именно из Центральной Азии Кроме того, M17 имеет в Индии среднюю встречаемость порядка 27%, но Достигает в одном из ее штатов, штате Пенджаб, уровня 47%. Наибольшего многообразия — куда более широкого, чем в Центральной Азии или Европе, — М17 достигает в
Иране, Индии и Пакистане. Это относится и к Южной Азии, которая является его древней прародиной. Ключевой вопрос здесь — поиск М17 при высокой встречаемости и широком многообразии у представителей племенных групп Южной Индии, в частности у австралоидных племен ченчу и ядхава. Если бы M17 у представителей этих племенных групп была привнесенной, а не коренной линией, ее многообразие было бы значительно более низ
(44)
ким .
Вопрос о противоречивости линии YAP африканская она или азиатская?
Третьей основной линии, часто называемой YAP, я дал имя Авель — по имени второго сына Адама. Одна из ветвей этой линии — небольшая, глубокая и очень древняя азиатская ветвь, распространение которой носит очаговый, дискретный характер, в основном — на Дальнем Востоке (более подробно о ней см. ниже). Другая, западная, ветвь YAP образует несколько ответвлений, представители которых заселили многие районы Северной Африки и Среднего Востока, хотя в небольшом количестве она присутствует у жителей Пакистана, Индии и Центральной Азии. Некоторые подветви YAP относятся к числу наиболее распространенных в Африке, тогда как другие характерны только для Среднего Востока(45).