чалу откровенно и прямолинейно, Джонатан Кингдон ут верждал, что ранний северный исход из Африки про изошел около 120 тысяч лет тому назад, во время та! называемой Эмианской междуледниковой паузы(16). По скольку многие коридоры в пустынях Африки и Западной Азии в ту эпоху пышно зеленели буйной растительностью предполагаемые мигранты в Австралию могли без поме) продвигаться все дальше на восток с Леванта до Индии. Ра зумеется, они могли остановиться на длительный привал зеленых районах Южной Азии, прежде чем двинутьс; дальше, в ЮгоВосточную Азию, куда они прибыли околс 90 тысяч лет тому назад. (Под термином «Южная Азия» ; имею в виду те страны, расположенные между Аденом
(Йеменом) и Бангладеш, которые выходят на береговую линию Индийского океана. К числу этих стран относятся Йемен, Оман, Пакистан, Индия, ШриЛанка и Бангладеш, а также государства, расположенные на побережье Персидского залива: Саудовская Аравия, Ирак, Бейрут1, Объединенные Арабские Эмираты и Иран.)
В качестве доказательства присутствия еще в глубокой древности разумного человека на Леванте Джонатан Кингдон ссылается на многочисленные орудия эпохи Среднего палеолита, найденные в Индии. Возраст некоторых из них — 1бЗ тысячи лет. Однако наиболее серьезной проблемой здесь является полное отсутствие скелетных останков человека современного типа такой древности где бы то ни было за пределами Африки. Кингдон утверждает, что эти орудия могли быть изготовлены людьми предсовременного или архаического типа (или мапа, как он их называет), которые как раз в то самое время обитали в Восточной Азии.
Понятно, что для того, чтобы попасть в Австралию, предки австралийцев должны были пересечь с запада на восток всю Азию, однако у нас нет никаких материальных доказательств того, что анатомические современные люди совершали миграции через всю Азию около 90 тысяч лет назад, не говоря уж о более ранней эпохе — 120—163 тысячи лет назад.
Преграды на востоке
С предложенной Кингдоном датировкой временных рамок колонизации ЮгоВосточной Азии — 90—120 тысяч лет — связана и другая серьезная проблема. Если, согласно его гипотезе, первая волна миграции в ЮгоВосточную
1 По всей вероятности, автор имел в виду не Бейрут (ибо это — не страна, а город, столица Ливана, расположенный на берегу Средиземного моря), а Бахрейн, островное государство в Персидском заливе. — Прим. перев.
Азию покинула земли Леванта несколько позже 115 тысяч лет тому назад, она, по всей вероятности, бесследно сгинула на необозримых просторах Азии. Анализ массовых миграций человека и других видов млекопитающих из Африки в Азию за последние 4 млн. лет свидетельствует о том, что, за исключением первой междуледниковой паузы, мигрантов, продвигавшихся с Леванта во внутренние районы Азии, ожидало множество труднопреодолимых препятствий. В эпохи, когда мир не был согрет благодатным теплом междуледниковой паузы, переселенцам то и дело встречались высокие горы и иссушенные зноем пустыни, служившие непреодолимыми преградами на пути на север, восток и юг от Леванта. На севере и востоке протянулась огромная горная цепь ЗагросТаурус, которая вместе с Сирийской и Аравийской пустынями изолировала Левант от Восточной Европы на севере и индийского субконтинента на юге(17). При обычных климатических условиях оледенения это были непроходимые гористые пустыни. Не было удобного обходного пути и на севере, где высились хребты Кавказа и шумело Каспийское море.
В древности, как и во времена Марко Поло, самым удобным альтернативным путем из Восточного Средиземноморья в ЮгоВосточную Азию было как можно скорее добраться до Индийского океана и далее двигаться вдоль его береговой линии. Однако к югу и востоку от Леванта простирались Сирийская и Аравийская пустыни, и единственно возможный маршрут вел из Турции через долину Тигра и далее на юг, вдоль западного склона горной гряды Загрос, до самого побережья Персидского залива (см. рис. 1.6). Однако этот маршрут, пролегавший через так называемый Плодородный Полумесяц, в периоды похолодания и засухи по окончании междуледниковых пауз также лежал через безжизненные пустыни и, естественно, был закрыт для древних мигрантов.
Практическая невозможность для людей современного типа попасть из Леванта в Египет или ЮгоВосточную
Азию в период от 55 до 90 тысяч лет тому назад означает, что северный маршрут исхода из Африки в те времена позволял покинуть Черный континент только предкам будущих европейцев и жителей Леванта, а никак не праотцам обитателей ЮгоВосточной Азии или Австралии. Между тем, как это ни странно, Европа и Левант не подвергались скольконибудь активной колонизации примерно до рубежа 45—50 тысяч лет тому назад, тогда как Австралия, лежавшая на другом конце света, напротив, интенсивно заселялась задолго до этой рубежной эпохи. А это означает, что для того, чтобы «зарезервировать» северный маршрут исхода только за предками европейцев, Крис Стрингер, Боб Фоули и Марта Лар должны были принять гипотезу о существовании в древности отдельных южных маршрутов, которыми воспользовались предки австралийцев и даже жителей Азии. Решить эту загадку позволяет только изучение генетической истории.
Что же говорят гены о северном маршруте исхода
Все подобные гипотезы и предположения в прошлом базировались на археологических свидетельствах, состоявших из нескольких человеческих костей, датировка которых вызывала серьезные сомнения, и к тому же разделенных огромной паузой во времени. На рубеже тысячелетия вышел в свет обширный труд таких видных ученых, как Мартин Ричардс, Винсент Маколей и ХансЮрген Бандельт, посвященный генетическому отслеживанию корней современных европейцев. Этот труд полностью изменил прежние представления и позволил нам проанализировать маршрут и последствия первого исхода из Африки с гораздо более высокой точностью в пространственных и временных координатах(18). Данное исследование решает одновременно две задачи.
Вопервых, оно подтверждает, что наиболее ранняя
«экспедиция» на Левант, имевшая место предположительно около 100 тысяч лет тому назад, канула в вечность, не оставив никаких следов. Точно так же все участники и потомки первого крупного исхода людей современного типа вымерли, как и неандертальцы, около 60 тысяч лет назад, не оставив никаких генетических следов на Леванте
Вовторых, хотя африканцы, жившие в окрестностях Сахары, оставили свои генные маркеры в генах примерно 1/8 части жителей современных общин берберов, пока что не обнаружено никаких генетических свидетельств того, что предки европейцев и жителей Леванта были выходцами из Северной Африки.
Откуда мне это известно? Дело в том, что реконструкция достаточно точного генетического древа при помощи митохондриевой ДНК позволяет достичь куда большего, чем просто идентифицировать наших общих древнейших предков. На рис. 1.4 представлено митохондриевое древо, основанием ствола которого послужили многочисленные африканские кланы. Одна из ветвей этого древа (L3) протянулась очень и очень далеко, в Южную Азию (Индию). Именно от ветви L3 произошла наша азиатская Ева выходцев из Африки, многочисленные ветвипотомки которой заселили Аравию и Индию, а затем Европу и Ближний Восток. Мы можем датировать ветви на этом древе, а затем, проанализировав их географическое распределение, показать, где и когда появлялись на свет родоначальники тех или иных доисторических миграций По большому счету, этот метод можно считать убедительным доказательством правоты гипотезы о исходе из Африки.
Благодаря этому методу мы можем проследить, что древнейшая ветвь предков европейцев, обозначенная на схеме U (ее возраст — около 50 тысяч лет; см. рис. 1.4), которой я дал имя Европа — в честь знаменитой возлюбленной Зевса, возникла и сформировалась гдето неподалеку от Индии, отделившись от ветви R, которую я назвал Рохани — по ее локусу в Индии. В свою очередь, R отделилась
от ветви N, которой я дал имя Насрин и которая отделилась от ветви L3 — ветви азиатской Евы выходцев из Африки. Если предки европейцев действительно были потомками неких аборигенных этнических групп из Северной Африки, таких, как берберы, и отделились от них около 45 тысяч лет назад, мы вправе надеяться отыскать древнейшие североафриканские генетические линии, отходящие прямо от основания ветви L3(19).
Однако, если взглянуть на представителей Северной Африки, в частности — тех же берберов, которые, как считается, являются исконным аборигенным населением этого региона, мы видим прямо противоположное. Оказывается, генетические ветви жителей Северной Африки показывают, что перед нами — либо позднейшие иммигранты из других регионов, либо потомки ветвей, очень далеко отстоящих от L3. Но в Северной Африке не обнаружено никаких следов представителей ветвей, совершивших первый исход из Африки — Насрин и Рохани. Зато представителей этих ветвей можно встретить в Индии (см. рис.). Действительно, мы видим, что Северная Африка активно заселялась этническими группами мигрантов с юга, имеющих генетические линии, типичные для предков европейцев и жителей Леванта. Древнейшая аборигенная генетическая линия мтДНК в Северной Африке, иногда отождествляемая с берберами, датируется периодом их прибытия с Леванта, что произошло около 30 тысяч лет назад. Эта линия образует отдельную подветвь (U6 — см. рис.) клана предков европейцев и жителей Западной Евразии (Западная Евразия — термин, обозначающий Европу и страны Леванта). На ветви U6 четко видны свидетельства исхода из Леванта или Европы, а не какоголибо окружного пути. Примерно 1/8 материнских генетических линий в Северной Африке восходит к потомкам позднейших миграций из глубинных районов Африки в окрестностях Сахары, и более половины из них — следы еще более поздних переселений народов на юг, преимущественно из Европы. Наконец, гены другого дочернего клана Евы выходцев из Африки, азиатской супергруппы М, представители которой сосредоточены в Индии, полностью отсутствуют в Европе, на Леванте и в Северной Африке. Поэтому крайне маловероятно, что Северная Африка могла послужить источником генетического материала для жителей Азии, как то утверждает схема, предложенная Джонатаном Кингдоном(20).
Все сказанное является аргументом в поддержку точки зрения о том, что Европа и Северная Африка являлись реципиентами (восприемниками) миграций с востока. Другими словами, у нас нет доказательств в пользу того, что первый северный исход был направлен из окрестностей Сахары в Северную Африку. Он скорее происходил в обратном направлении. А теперь давайте кратко рассмотрим, как и где именно на Востоке возникли и сформировались ветви под условными названиями «Насрин», «Рохани» и «Европа».
Исход был только один
Наиболее убедительный аргумент против того, что основной маршрут, по которому предки европейцев и прочих рас современных людей совершили исход с Черного континента, пролегал по Северу Африки, — это структура материнского генетического древа всех народов мира. Как показано на рис. 14, лишь весьма и весьма небольшой побег одной из ветвей (Ева выходцев из Африки), объединивший около полудюжины основных материнских кланов Африки, сумел выжить после того, как его представители покинули родной континент, чтобы расселиться по всему остальному миру. Именно от этой малочисленной группы и произошли впоследствии все современные расы, обитающие в мире за пределами Африки. Совершенно ясно, что если имел место только один исход, то его участники должны были избрать какойто один из двух возможных маршрутов, по которым можно было покинуть Африку. Я лично придаю особую важность тому простому и вместе с тем уникальному факту, что в генах всех неафриканских рас и народов на нашей планете прослеживается однаединственная африканская генетическая линия.
В рамках любого исхода из Африки могла присутствовать смесь генетических линий Евы, восходящих к различным потенциальным основоположникам. То же самое можно сказать и о любой произвольно собранной группе людей. И тем не менее выжить смогла только одна из этих генетических линий. Этот факт позволяет допустить, сколько попыток отдельных групп совершить исход из Африки могли оказаться успешными. Допустим, изначально существовало пятнадцать различных в генетическом отношении типов или линий мтДНК, которые покинули Африку в составе группы мигрантов (их могло быть и больше, и меньше; см. рис. 1.5). Это число вполне реалистично; даже в наши дни существует именно пятнадцать материнских генетических линий, возраст которых пре
вышает 80 тысяч лет (см. Приложение 1). Эти линии можно представить в виде пятнадцати типов мраморных камешков, оказавшихся в одном мешочке. Из этих пятнадцати линий только одна, митохондриевая ветвь, спустя много поколений превратилась в Еву выходцев из Африки, то есть общую «материнскую линию» для всего остального человечества. Другими словами, уцелел всего один камешек, представляющий только один тип мрамора. Этот произвольный процесс отбора и вымирания получил название дрейфа генов, потому что первичное смешение линий как бы совершило «дрейф» в сторону одногоединственного генетического типа.
Механизм, лежащий в основе дрейфа генов, достаточно прост. Время от времени некоторые материнские генетические линии отмирают, поскольку в них не остается дочерей, способных произвести на свет жизнеспособное потомство. Такое угасание и вымирание генетических линий показано на рис. 1.5. В пределах небольших изолированных этнических групп это со временем приводит к преобладанию какойлибо одной наследственной линии. В небольших группах дрейф играет огромную, решающую роль. Любопытный современный пример дрейфа генов, наблюдаемый, правда, по отцовской линии: в небольших, почти изолированных от внешнего мира, альпийских или валлийских горных деревушках через несколько поколений почти все жители оказываются обладателями одной и той же фамилии — скажем, Шмидт или Эванс — независимо от того, чем занимаются их сегодняшние носители1.
Если мы возьмем две идентичные этнические группы, участвовавшие в исходе из Африки, и изолируем их в двух разных регионах (два мешочка с камешками, если продолжить нашу аналогию), через какоето время в каждой из этих групп возобладает одна генетическая линия. Поскольку дрейф генов всегда связан с произвольным вымиранием, дрейф в обеих группах, скорее всего, не сведется к доминированию одних и тех же линий (шанс такого развития событий тоже есть, но они невелики — 1 к 15, если, разумеется, исходное число линий в обеих группах будет одинаковым). Если же мы возьмем две разные этнические группы, происходящие из разных регионов Африки (скажем, мигранты по северному и южному маршрутам; см. ниже) и жившие в разные эпохи, разделенные десятками тысяч лет, картина генетических линий в этих группах будет совершенно разной, ибо она будет отражать принци
1 Фамилия Шмидт буквально означает «кузнец», а Эванс — «пастуховчар» — Прим. перев.
пиально разные типы отбора линий африканских предков. И в данном случае вероятность выделения и преобладания одной и той же линии будет крайне мала.
Не надо обладать выдающимися познаниями в области статистического анализа, чтобы понять: вероятность того, что в двух таких независимых и малочисленных группах мигрантов, совершавших свой исход в разные эпохи и двигавшихся из Африки в разных направлениях, в результате произвольного дрейфа генов может возникнуть доминирование одной и той же материнской генетической линии, исчезающе мала. Она сравнима с вероятностью того, что в результате поочередного извлечения камешков из обоих мешочков в них в итоге останутся совершенно идентичные камешки. Но если миграций было не одна, а две, это со всей неизбежностью означает, что у мигрантов из Африки должно было быть как минимум две Евы. Другими словами, гены ясно говорят нам, что если за пределами Африки выжила и сохранилась только одна митохондриевая генетическая линия, это значит, что существовала всего одна замкнутая этническая группа, которая совершила исход из Африки и стала впоследствии родоначальницей всего населения земного шара. От этой немногочисленной группы спустя множество поколений произошли и аборигены Австралии, и китайцы, и европейцы, и индусы, и полинезийцы. Но их древнейшие гены покинули Африку одновременно в той самой группе исхода.
Разумеется, если принять этот унитаристский аргумент, получается, что, раз северный маршрут не мог вывести из Африки предков будущих аборигенов Австралии, логично предположить, что от этих мигрантов вообще не мог произойти никакой другой народ за пределами Африки. Но прежде чем отвергнуть северный маршрут миграции как таковой и признать реальность исхода по другому, южному маршруту, давайте хорошенько ущипнем себя и спросим: соответствует ли вся совокупность генетических фактов теории одногоединственного исхода? Самым естественным ответом будет ответ «да», особенно если обратиться к отслеживанию других генетических маркеров, помимо митохондриевой ДНК. Если рассмотреть генеалогию Yxpoмосомы, нетрудно заметить, что все неафриканские народы происходят от однойединственной, опятьтаки африканской отцовской наследственной линии, которую принято обозначать M168. В целом ряде исследований, основанных на использовании генетических маркеров, передаваемых обоими родителями, ученые обнаружили свидетельства одногоединственного исхода из Африки(21).
Другой весьма важный вопрос, который хотелось бы отметить здесь, — это точность датировки. Если обратиться к генетической линии африканской родоначальницы Евы выходцев из Африки, от которой произошли все неафриканские народы, нетрудно заметить, что возраст ее формирования — около 80 тысяч лет тому назад(22) (см. рис. 0.3). Это не совпадает с данными датировки по археологическим и генетическим данным, согласно которым колонизация Леванта и Европы происходила гораздо позже — всего лишь около 50 тысяч лет тому назад.
В отличие от весьма разветвленной структуры генетических линий в Северной Африке, в Африке существует еще один, совершенно особый район, характеризующийся невероятным многообразием генетических линий, располагающихся практически параллельно не только друг к другу, но и основанию ствола древа. Этот район — Эфиопия. Ее зеленые холмы и невысокие горы возвышаются над окрестными пустынями и засушливыми саваннами Африканского Рога1. Однако Эфиопия расположена к юго
1 В районе Африканского Рога находится не только Эфиопия, по и недавно отделившаяся от нее и ставшая самостоятельным государством Абиссиния, а также Сомали и отколовшаяся от нее Эритрея. Любопытно, что монархи Эфиопии считали себя потомками библейского царя Соломона и легендарной царицы Савской, владения которой находились на обоих берегах Красного моря, в Йемене (собственно Саба (Шеба) и в Эфиопии. В Библии есть место, прозрачно намекающее на возможность этого: «И царь Соломон востоку от Сахары, буквально у самых врат южного маршрута исхода. Генетики в наши дни в спешном порядке изучают генофонд жителей Эфиопии, некоторые из которых вполне могут оказаться потомками того самого этнического ядра группы исхода, покинувшего Африку южным путем. Это вынуждает нас обратиться к рассмотрению южного маршрута.
Южный маршрут
Чтобы лучше понять перемены «коридоров» (т.е. маршрутов) исхода, по которым прошли потенциальные эмигранты из Африки, нам придется вернуться далеко назад, к первым людям, дерзнувшим покинуть Черный континент. Многие миллионы лет назад, когда древнейший суперконтинент Пангея1 находился в процессе активного распада, от него откололась Африка, причем на месте разлома образовалась глубокая трещина в земной коре. Эта громадная трещина в земной коре связана с обширной системой бесчисленных ущелий и долин в Восточной Африке. Наиболее заметное следствие такого разлома — глубокая пропасть, образовавшаяся между Африкой и Аравийским полуостровом и более известная как Красное море. К северу от Красного моря находится Суэцкий перешеек, а у южной его оконечности — узкий перешеек шириной 25 км, лежащий на глубине 137 м ниже уровня моря. Он известен под названием Врата Скорби (БабальМандаб) и образо
дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками. И отправилась она обратно в свою землю». (3 Цар. 10:13) Таким образом, Эфиопия и в библейские времена сохраняла свою древнюю роль «накопителя генетического материала». Показательно, что именно там, в крипте христианского собора в столице Эфиопии, по преданию, хранятся единственные сохранившиеся фрагменты Моисеева ковчега Завета. — Прим. перев.
1 Пангея (греч.) — букв. «Всеземля». — Прим. перев.
ван многочисленными рифами (см. вклейку 7). Около 2 млн. лет тому назад Африка еще соединялась с Аравийским полуостровом, и на месте нынешнего пролива лежала суша. Многие виды млекопитающих, обитавших в Африке и Евразии, могли без всякого труда мигрировать между Африкой и Аравией как у северной, так и у южной оконечности будущего Красного моря. В ту эпоху Африка удалялась от Евразии со скоростью примерно 15 мм в год, постепенно обнажая перешеек и столь же неспешно закрывая южные врата Африки.
Сравнительно недавние находки свидетельствуют о том, что в числе последних видов млекопитающих, совершивших исход из Африки еще до того, как Врата Скорби были окончательно затоплены и навсегда закрылись, оказались другие наши кузены — представители вида Homo erectus (см. вклейку 2), которые унесли с собой свои простейшие каменные орудия. В ту эпоху, пока и северные, и южные врата Африки еще были открыты, наши кузены быстро расселились в восточном направлении, направившись в ЮгоВосточную Азию через Индию и на север, через земли Леванта, где около 1,8 млн. лет назад достигли Кавказа(23).
Затопление Врат Скорби водами океана стало далеко не единственной преградой, возникшей на пути миграций млекопитающих и человека в Азию. Здесь уместно вспомнить как минимум еще две таких преграды. Первая из них, уже упоминавшаяся выше, представляла собой длинную горную гряду — так называемую цепь ЗагросТаурус. Эти молодые горы появились на поверхности Земли в предшествующие несколько миллионов лет, практически одновременно с Гималаями. Этот каменный барьер, протянувшийся от современной Турции на западе до Ирана на востоке, служил практически непреодолимым препятствием на пути из стран Леванта в Индию, Пакистан и на Дальний Восток еще с тех пор, как люди современного типа впервые покинули просторы Африки Второй сухопутный барьер отделил северные врата Африки от южных (см. рис. 1.6). В наши дни он носит название Аравийской пустыни, или, выражаясь более мрачным языком, «пустой стороны света». Одно из самых засушливых мест на нашей планете, Аравийская пустыня резко расширила свою площадь, заняв практически весь Аравийский полуостров к тому моменту, когда нынешняя ледниковая эпоха, плейстоцен, резко заявила о себе. Произошло это около 2 млн. лет тому назад.
Ледниковая эпоха обычно означает, что климат становится холоднее и с поверхности океана испаряется значительно меньше влаги, а это, в свою очередь, приводит к тому, что в полосе пустынь начинает выпадать гораздо меньше осадков. Во время одного из самых суровых ледниковых периодов, подобных тому, который человечество пережило около 18 тысяч лет назад, громадные массы воды оказываются как бы законсервированными в приполярных ледяных панцирях, толщина которых может составлять более километра. Во время ледникового максимума уровень океана значительно понизился, в результате чего нормальная циркуляция водных масс между Индийским океаном и Красным морем практически прекратилась(24). За последние 200 тысяч лет, уже во время существования на Земле человека современного типа, были два кратких периода, когда Красное море сильно мелело1 и превращалось в активно испаряющееся соленое озеро. Подавляющее большинство видов планктона погибло. И хотя Красное море становилось почти безжизненным, в его устье
1 Видимо, память об этом — хотя бы на уровне архетипа — сохранилась в сознании древних народов этого региона Ср знаменитый эпизод из Библии, когда по молитве пророка Моисея воды Красного (Черного) моря расступились и пророк вывел свой народ из Египта по дну моря на другой берег «И простер Моисей руку свою на море, и гнал господь море сильным восточным ветром всю ночь, и сделал море сушею; и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону». (Исх 14 21 — 22) — Прим. перев.
все же оставался очень узкий, шириной в несколько километров, водный канал, разделенный на множество рукавов рифами и островками
Эти периоды сильного оледенения, словно оазисы в Сахаре, были довольно редкими и непродолжительными И когда они наступали, в среднем через каждые 100 тысяч лет за последние 2 млн лет, жители Африки могли легко покинуть родной континент по южному маршруту, переправившись через узкое устье Красного моря на примитивных плотах, используя островки в качестве перевалочных пунктов (Разумеется, другие крупные млекопитающие не могли использовать плоты) Но для мигрантов, которым удавалось переправиться на азиатский берег, Аравийский полуостров не выглядел особо привлекательным пристанищем, ибо в периоды активного наступления ледника там всегда царила невыносимая засуха Впрочем, и там, особенно на Йеменском нагорье в районе Адена, тоже встречались редкие оазисы и островки зелени К тому же на южном побережье Аравийского полуострова чувствовалось благотворное влияние муссонов1. Таким образом, за последние 2 млн лет люди могли как минимум трижды переправиться из Африки в Азию по этому южному марш