Мне повезло. Впервые за семь лет пребывания в труппе толстяка Шеша повезло по-настоящему! Я не возьмусь утверждать наверняка, но, кажется, в дело сама Леди Судьба вмешалась. По крайней мере, объяснить столь удачное стечение обстоятельств чем-то другим очень сложно.
Всё началось с того, что труппа получила приглашение выступить на празднествах в честь дня рождения её высочества принцессы Мисси. Небывалая удача, просто невероятная.
Получив послание от главного распорядителя, Шеш, не раздумывая, порвал лист с гастрольным графиком и велел срочно паковать реквизит и запрягать лошадей. Уже к вечеру цирковой обоз покинул захолустный Каргос, а через полторы недели прибыл в столицу.
Обычно циркачей и прочий бродячий сброд в город не пускали. Артисты разбивали шатры за городской стеной, у южных ворот, которые открыты в любое время суток. По случаю дня рождения малолетней принцессы труппе позволили расположиться в святая святых – главном столичном парке.
Мы, разумеется, не единственными были. К моменту нашего прибытия в парке какой только дряни не обнаружилось. Кажется, господин распорядитель половину бродячих артистов Империи позвал. Тут даже полосатый шатёр труппы тощего Вила отсвечивал.
И хотя за выступления платил сам император, то есть вкалывать ради аншлагов было не обязательно, наш толстопузый изверг расслабляться запретил. Как же! Ведь тощий Вил поблизости! А раз так, нужно сделать всё, чтобы утереть главному конкуренту нос!
Все взгляды, разумеется, тут же на меня пали…
– Астрочка… – протянул глава труппы хищно. – Ты же понимаешь, как много поставлено на карту?
Я прикрыла глаза. «О да! Понимаю! Но бес тебя пожри, это не мои трудности!»
– Астра, выпорю! – рыкнул Шеш. Толстый давно научился понимать мою мимику, и он был единственным, кто категорически отказывался верить, что маленький дракон напрочь лишен разума.
Чего я только ни делала, чтобы убедить главу труппы в своей дурости! И за кошками гонялась, и ямы рыла, даже в ящик с цирковым реквизитом однажды… ну, в общем, мокрое дело сделала. А Шеш всё равно не верил. Ну вот никак.
– Астра, выпорю, – повторил он. И даже плётку из-за голенища достал.
Если бы я могла говорить, я бы послала Шеша в самое дальнее и самое эротическое из всех эротических путешествий. Но говорить не могла, поэтому просто повернулась попой и сделала вид, что меня тут нет.
Уж чего-чего, а плётки можно не бояться. Не сейчас. Я, простите, в клетке, а выпороть сквозь решётку трудновато.
Ну, а когда настала пора первого выступления, я сменила гнев на милость. Не из страха перед пузатиком, нет! Просто ради разнообразия.
На протяжении получаса терпеливо выполняла все-все команды. И через обруч прыгала, и с бочки на бочку перескакивала, и по краю арены носилась, и на задних лапах ходила, и даже мелодию вслед за флейтисткой выводила. Зрители, которых традиционно заманивали под купол при помощи листовок с моим изображением, визжали от восторга: Как же, дракон! Настоящий, хоть и маленький. Ай, посмотрите, какие у него лапки! Какие крылышки! А гребень! А хвост! Ой, он ещё и фокусы показывает! Какой хорошенький! Какой умненький!
Ага, хорошенький… А подойти погладить слабо?
Хотя… кто ж вас пустит. Кому такие проблемы нужны? Особенно тут, в столице, да ещё на празднике в честь сопливой принцессы.
А после выступления совсем замечательная штука приключилась – банкетом называется.
Меня на банкет, само собой, не пригласили. А ввиду близости большого числа конкурентов, клетку в фургончик главы труппы затолкали – там дверь самая прочная и запор с магической защитой. То есть фиг выкрадешь.
О том, что маленького дракона не покормили и не погуляли, никто, увы, не вспомнил…
И вот сижу я в клетке, в темноте пропахшего пылью всех дорог фургончика и думаю – ну не гады ли? Не, вопрос-то риторический. Я же семь лет в этой проклятой труппе, кто они, знаю не понаслышке. Живот крутит от голода, мочевой пузырь уже на глаза давит. И тут возвращается Шеш. Пьянющий в хламину.
Я аж вскочила и хвостом, как приличная девочка, вильнула.
Эмоций ноль. Мерзкий Шеш дверь запер, на кушетку упал и… Нет, захрапеть он не успел, потому что я взвыла!
Мольбы в моём вое не было, только негодование и брань. Отборная, самая что ни на есть грязная. И Шеш, чтоб его бесы пожрали, это понял.
– Астра, заткнись! – рыкнул он. На другой бок перевернулся.
Я умолкать и не думала – взвыла громче. А когда и это не помогло, долбанулась лбом о дверь клетки.
Петли на двери давно, и не без моего участия, расшатались. Смазывать их никто никогда не пытался. Так что лязг стоял знатный и о-очень противный. Шеш даже подпрыгнул и едва не свалился с кушетки.
– Астра! – прошипел он.
Я замерла. Когда в фургончике воцарилась тишина, а мерзкий толстяк, кажется, засыпать начал, снова о дверь клетки долбанулась.
– Астра!!!
– Ву-у!.. – ответила я.
Если кто-то надеется поспать, то спешу уведомить – фига с два!
– Чудовище, – пьяно пробормотал Шеш и начал подниматься, чтобы вскоре снять с гвоздя поводок и открыть дверь моей камеры.
Тихий щелчок – это Шеш карабин поводка к ушку ошейника пристегнул. Меня привычно передёрнуло – ненавижу этот звук! Ненавижу! Ещё больше ненавижу то, что теперь не рыпнешься, ибо даже лёгкое натяжение поводка приводит на грань сумасшествия. Вызывает непереносимую, жгучую боль.
Опять придётся быть хорошей! Вот только если кое-кто не поторопится, то маленький, совершенно послушный дракон прямо тут лужу сделает! Вопреки принципам и воспитанию.
Толстяк медленно отпер замок, толкнул дверь. В лицо ударил порыв свежего ночного ветра, слуха коснулись звуки далёкого веселья.
– Давай, – пробормотал Шеш. – Только быстро.
Я слетела по ступеням приставной лестницы и замерла – всё, на большее длины поводка не хватает. А гадкий циркач всё никак не мог ступеньку ногой нащупать, и шатало его знатно.
– Ву-у-у! – сказала я.
– Угу… – пробормотал Шеш.
Я нетерпеливо подпрыгнула, а толстяк сделал шаг, но равновесия не удержал и, как был, рухнул вниз. И всё. И тишина. И даже лёгкого матерка не слышно.
Я не сразу сообразила что к чему, а когда поняла – струхнула не на шутку. Шеш, конечно, сволочь, но смерти ему не желаю.
Подошла бочком и тут же отпрянула – уж слишком внезапно всхрапнул!
Ну знаете, я так не играю.
Подошла снова, позвала:
– Ву-у-у…
Реакции ноль.
Потыркалась носом, потрогала лапой. Не проснулся.
На этом попытки разбудить Шеша кончились, потому что взгляд зацепился за петлю поводка – намотать её на руку циркач не успел. На запястье накинул и только.
Если бы это произошло в каком-нибудь замызганном Каргосе, я бы не шелохнулась. В маленьких городах спрятаться негде – это раз. Во-вторых, народ в глубинке малограмотный и суеверный, там и камнями закидать могут. В-третьих, чем меньше город, тем труднее найти пропитание – это я ещё по той, прошлой жизни помню. А в четвёртых и главных – в городах типа Каргоса надежды на избавление от ошейника никакой. А тут… тут же столица!
Осторожно, стараясь не потревожить спящего, подхватила петлю зубами и стянула с кисти. Всё так же, не выпуская петлю изо рта, повернулась и перехватила поводок, чтобы не мешал, и медленно попятилась.
Понимала, конечно, что гадкий циркач не проснётся, но лапы всё равно дрожали. Правда, ровно до тех пор, пока расстояние между Шешем и мною до десятка шагов не увеличилось.
Вот тут уже вздохнула полной грудью, расправила плечи, красиво развернулась и пошла. Да, пошла, а не побежала, потому что в собственное счастье ещё не верилось!
Миновала лабиринт из фургонов и телег, принадлежащих «нашей» труппе. Тенью скользнула к раскидистому кусту, ибо счастье счастьем, а терпение моё ещё два часа назад кончилось. Потом уже быстренько, временами срываясь на бег, обогнула главный шатёр, пересекла широкую поляну, на которой накануне выступали жонглёры и прочие зазывалы, и потрусила вдоль парковой дорожки в поисках выхода.
Выход, к моей несказанной радости, нашёлся почти сразу. Огромные кованые ворота оказались приоткрыты. Я огляделась, прислушалась к ночной тишине, в которой изредка раздавались весёлые вопли, – этой ночью не только наша труппа выгодный контракт обмывала. И лишь потом осмелилась выйти на освещённый фонарём пятачок.
И сразу такой маленькой себя почувствовала, такой… заметной. Шумно вздохнула, крепче прикусила поводок, выскользнула сквозь приоткрытую створку ворот, пересекла совершенно пустую, но очень хорошо освещённую улицу и остановилась на мощённом булыжником тротуаре.
Обернулась на тёмную громадину парка и, мысленно пожелав труппе незабываемого утра, рванула прочь.
Бегу! Бегу изо всех сил! Так, что аж лапы горят!
Когти скребут по брусчатке, сердце колотится как шальное, поводок, который по-прежнему сжимаю в зубах, бесит!
Улицы столицы освещены слишком ярко, но что делать? Пробираться тёмными переулками смысла никакого, да и страшно там, если по правде. Впрочем, один раз метнуться в темноту всё-таки пришлось – когда услышала топот подбитых металлом сапог стражи.
Пережидать, пока отряд пройдёт мимо, не стала, промчалась по узкому проходу и выскочила на соседнюю улицу. И припустила ещё быстрее.
Бегу!
В мыслях хаос.
Я же не думала, не мечтала, что такая удача свалится. Шеш и компания берегли меня как зеницу ока, и я отлично понимала – уж где-где, а в столице присматривать за мной будут особенно внимательно. Поэтому и планов не строила. Теперь придётся соображать на ходу.
Первое и главное – убраться подальше от парка. Куда бежать сейчас? Ну это яснее ясного – туда, куда циркачи точно не сунутся, в верхний город. Что дальше? Переждать пару дней, а заодно выведать, где обретается хоть один мало-мальски смышлёный маг. Дальше будет сложнее, но прорвёмся. Вывернемся! Если не так, то эдак!
Бегу!
Башни императорского дворца – отличный ориентир. И хотя ни разу за всю свою шальную жизнь не бывала в столице, точно знаю – стены, отгораживающей верхний город от всего прочего мира, тут нет. А ещё знаю, что в верхнем городе неплохо питаются, и эта мысль подгоняет куда сильнее, чем желание скрыться от бывших друзей.
Иду.
Просто непривычна к столь длительным пробежкам, силы кончились едва пересекла условную границу, едва фасады домов сменились высокими заборами, за которыми… ну те же фасады, только пороскошнее.
Дыхание вырывается из груди со свистом, а дышать приходится сквозь зубы, потому что в наличии поводок, выплёвывать который категорически нельзя. Иначе имею все шансы зацепиться за какую-нибудь гадость или, хуже того – запутаться. А это непременно приведёт к тому, что встречу рассвет на улице. И тогда всё, прощай свобода. Циркачам, быть может, не сдадут, но запихнуть столь редкую тварюшку в какой-нибудь частный зверинец не откажутся. Да мало ли что может произойти!
Желудок протяжно воет и норовит свернуться в трубочку, а сердце царапает лёгкий страх. Я прошла уже с полдюжины домов, и лишь теперь осознала проблему, которая должна была взволновать с самого начала. Богачи всегда заботятся о своей безопасности! Тут нет приоткрытых калиток и дырок в заборах. Собачьих лазов также не имеется.
Кажется, логика привела в западню.
Оглядываюсь, чтобы оценить ситуацию – может, не поздно вернуться и попытать счастья в каком-нибудь переулке? И падаю, поджимая хвост. Ну вот, нарвалась!
А может, пронесёт? Тут, конечно, светло, но не до такой степени. Может, сойду за кучку мусора, а? Ведь кучер, который правит этой роскошной каретой, вряд ли ожидает увидеть на улице карликового дракона, а потому вряд ли опознает. А может, так устал, что вообще внимания не обратит?
Я внутренне сжалась и сильнее стиснула зубы. Если что – буду драться. Точно буду!
Но карета прогрохотала мимо, а притормозила лишь через сотню шагов. Не из-за меня, она у ворот остановилась.
Я наблюдала за происходящим из положения лёжа, чуть-чуть приподняв веки. Сразу поняла – вот он, шанс! Вскочила и даже сделала несколько решительных шагов по направлению к воротам, замерла снова.
Да, я в курсе, что чудеса случаются, но это совпадение… пугающее оно. Вот тут точно почерк Леди Судьбы прослеживается, а эта дама очень коварна и страсть как любит злые шутки. Вот окажусь за этим высоченным забором, у особняка, подсвеченного магическими огнями, а там гадость какая-нибудь. Например… дети.
Я фыркнула и точно решила, что ни за какие коврижки туда не сунусь, когда ветер переменился. Внезапно так, словно по щелчку пальцев. А в следующий миг я уловила умопомрачительный аромат. Гречка!
Гречка!!! Я все семь лет о ней мечтала! Она даже во снах грезилась. Рассыпчатая такая, сдобренная маслицем, и лёгкий парок над миской.
Сглотнуть набежавшую слюну помешал зажатый в зубах поводок. Я повела носом, уже понимая – каша поспела именно там, в том самом особняке. А ворота, перед которыми стоит карета, как раз открываются. И открываются сами собой, то есть никаких слуг на входе, никто не заметит, если маленький дракон проскользнёт следом.
Я сорвалась с места, не думая и не сомневаясь. Да, Леди Судьба любит злые шутки, но мне плевать. Хочу! И сдержаться при всём желании не сумею!
К воротам подбежала, когда те только-только закрываться начали. Карета уже отъехала, она направлялась к парадному входу. Я, разумеется, подъездную дорогу проигнорировала, резво метнулась в сторону. Мелкими перебежками, то и дело замирая и припадая брюхом к земле, пересекла широченный газон и затаилась у пышного розового куста, в дюжине шагов от дома.
Вблизи дом оказался не таким уж и роскошным – добротный трёхэтажный особняк новой постройки, только и всего.
Дожидаясь, пока кучер высадит пассажира и покатит к тёмному прямоугольнику конюшни, расположенной в противоположной стороне, чуть слюной не захлебнулась. Там, на улице, я вожделенную кашку благодаря драконьему нюху учуяла, а тут, вблизи, даже с куцым человеческим обонянием с ума сойти можно.
Едва всё затихло, я выскользнула из-за куста и крадучись направилась к дому. Завернула за угол, героически преодолела две клумбы и застыла в сладостном предвкушении. Аромат сочился из приоткрытого окна. Этаж, разумеется, первый – а где ещё располагаться кухне?
Света в окне, к моей величайшей радости, не было. Впрочем, тут вообще ни одно окно не светилось. Уж не знаю, кто припёрся в особняк в такую позднотень, но домочадцы уже спят, это точно!
Встала на задние лапы, зацепилась когтями за подоконник и быстро оценила ситуацию. Затем опустилась на все четыре, сосредоточилась и прыгнула.
В окно влезала с мысленным стоном. Нет, я совсем не толстая – в бродячем цирке не разжиреешь! Но у драконов анатомия такая – попа куда больше головы и, разумеется, перевешивает. А спустя четверть часа, когда вытащила голову из горшка, оставленного нерадивой кухаркой прямо на столе, поняла – счастье всё-таки есть! В смысле существует! Ну и есть тоже.
Сыто икнув, на всякий случай снова носом повела и опять застыла. Чтобы через миг осторожно слезть со стола и протопать к узкой двери. Она, в отличие от окна, была прикрыта, но из щели у пола пахло так, что рот вновь слюной наполнился.
Я упёрлась лбом, и дверь тут же поддалась. Открылась бесшумно, без малейшего скрипа. Способность видеть в темноте оказалась не нужна. Я даже с закрытыми глазами могла сказать – вон там копчёный окорок лежит, вон там колбасы, чуть дальше, у стеночки, бочка с малосольными огурцами, рядом с ними кадушка мёда. И много чего ещё…
В кладовую я вошла как в храм божий. С невероятным трепетом! Мысли о том, что пора сматываться и искать убежище на день, из головы выдуло. Я подтянула зубами брошенный поводок, осторожно прикрыла дверь и плавно направилась к копчёному окороку. Нет, гречка всё равно лучше, но окорок…
Леди Судьба, ты хоть намекни, чем я заслужила такую благосклонность.
Тяжко. Очень тяжко. Вот прям так тяжко, что сейчас стошнит. И сон такой тягостный, такой липкий… и не отпускает, зараза. А снится невероятная мерзость.
Будто открылась и тут же хлопнула, закрываясь, дверь. Следом раздался оглушительный, исполненный паники вопль. Потом ещё один, но куда более мерзкий и громкий. Следом топот множества ног и новый вопль, после которого прозвучало встревоженное:
– Роззи, что?!
А в ответ:
– Бесы!!!
Пауза, и опять топот. Грохот, будто дверь о стену шарахнула. И тишина… И свет, который пытается пробраться под веки и разбудить.
– О… – шёпотом и на выдохе.
– Ого! – тоже шёпот, но голос другой.
А после опять шаги и выкрик:
– Что случилось?! По какому поводу…
И тишина… Не вижу, но кажется, будто толпа, собравшаяся у двери, расступается, чтобы пропустить кого-то очень злого и очень страшного.
– Роззи? – Вопрошает этот самый кто-то.
Роззи молчит.
Сон неохотно, но отпускает. Снова слушаю тишину и приоткрываю глаза…
«Ох ты ж, блин горелый! Не сон! Мама… мамочка!»
– Да тише вы… – шепчет тот, кто стоит в дверном проёме. Высокий, широкоплечий, полуголый. Его рука лежит на рукояти меча.
Вот же! Рубашку, значится, надеть не успел, а нацепить ножны…
Понимаю, что шевелиться нельзя, но всё равно пытаюсь перевернуться, потому что лежать пузом кверху в такой ситуации не комильфо.
Толпа во главе с полуголым вздрагивает, а я… а у меня…
– Ик!
Толпа делает дружный шаг назад. Ну, кроме полуголого – у него же меч, а с мечом вроде как не страшно.
– Ик!
Пытаюсь сдержаться, но…
– Оно икает? – изумлённо вопрошает кто-то.
– Конечно! – отвечает толстуха в белом фартуке. И добавляет зло: – Оно половину окорока сожрало!
«И ничего не половину. Я вообще этот окорок только надкусила».
– Ик!
Тишина, которая воцарилась вокруг, была напряженной и нервной. За попыткой маленького дракона перевернуться на живот следили столь пристально, что снова на арене цирка себя почувствовала.
– Ваша светлость, а оно… оно кто? – вопросила толстуха. – Бес?
– Нет, Роззи, – ответил полуголый. – Вряд ли.
– А кто тогда? – подал голос парень в форменном сюртуке.
Светлость, обладавшая, кстати, длинной блондинистой шевелюрой и серыми очами, нахмурилась. Сказала с заминкой:
– Я не уверен, но оно на дракона похоже.
– Дракон? – удивлённо переспросил кто-то. – Но драконы огромные, а это…
– А это, вероятно, детёныш…
– Ик! – выпалила я и таки сумела перевернуться.
Опять молчание, но на сей раз потрясённое. И закончилось оно паническим:
– Ребёнок? Маленький голодный ребёнок?! – Толстуха всплеснула руками и даже шаг вперёд сделала.
Её намерения сомнений не вызывали, но…
– Ик!
– Уже не голодный, – пробурчала полуголая светлость.
«И давно не ребёнок», – мысленно поддакнула я.
С величайшим трудом села, обвила лапки хвостом и скромно потупилась. Убивать, судя по всему, уже не собираются, а раз так, можно и на большее понадеяться.
Вы только посмотрите, какая я маленькая и несчастная! Ну неужели прогоните? Вытурите на улицу? Отпустите одну в этот большой, ужасный город? Я ж там помру!
– Ик!
– Как оно… ну, то есть он здесь оказался? – встрял в разговор пузатый толстощёкий дедок, наверное, мажордом.
– Да через окно, – отозвалась Роззи.
– Нет, ну ясно, что не через дверь. Я имею в виду здесь, в городе.
Вопрос закономерный, ведь в Империи драконов не водится. Более того – тут их вообще нет ни под каким соусом. Встретить дракона только в западных горах можно, но жителям Империи до тех гор… в общем, кишка у жителей Империи тонковата. Впрочем, не только у них.
Горное племя драхов – единственные, кому удалось найти общий язык с драконами, и единственные, кому мои… ну почти собратья подчиняются. Вот только драхи драконов за друзей держат, а друзья, как известно, не продаются. Это ещё одна причина, почему я… единственный дракон в Империи.
Только люди, собравшиеся на пороге кладовой, обо всём этом явно никогда не задумывались. Кроме разве что блондинчика, который светлость.
– Хороший вопрос, – вслух согласился он и таки убрал ладонь с рукоятки меча.
Сложив руки на груди, одарил маленького дракона очень пристальным взглядом, хмыкнул.
– А зверушка-то ручная.
Очень хотелось покивать, но я сдержалась. И затаила дыхание в надежде подавить очередной «ик».
– На драконе ошейник и поводок, – продолжала светлость. – Значит, он сбежал от хозяина или потерялся. Только я ума не приложу, кому он может принадлежать. Драхи даже взрослых драконов не продают, а уж детёнышей…
– Дракон ручной? – переспросила Роззи, остальное толстуху не заботило. – И не кусается?
– Ик! – вырвалось у меня.
Кусаюсь. Очень даже кусаюсь. Но в данный момент, так и быть, не буду.
– В последнем не уверен, – сказал блондинчик. – Но проверить придётся.
С этими словами он решительно шагнул вперёд. В кладовой сразу стало как-то тесно. Я невольно втянула голову в плечи, из горла вырвалось очередное:
– Ик!
Губы светлости, доселе плотно сжатые, дрогнули в улыбке.
– Не бойся, мелкий. Я-то точно не кусаюсь.
Н-да? А по тебе, если честно, не скажешь. Морда-то у тебя холёная, но драконье чутьё подсказывает – ты отнюдь не неженка.
– Ну… давай знакомиться… – приседая на корточки и протягивая руку, предложил блондинчик. – Меня зовут Дантос. Можешь называть по титулу – герцог Кернский.
«Офигеть как приятно. А я – Астра. Просто Астра, без всяких титулов. Но ты можешь называть прелестью, лапочкой, красоткой. Короче, сам выбери».
– Это мой дом, – продолжал лишённый таланта телепата тип. – Ты пробудешь здесь до тех пор, пока я не найду твоего хозяина. Советую вести себя прилично, слышишь?
– Ик!
Улыбка герцога из сдержанной прямо-таки запредельной стала. И вот теперь он решился поднести свою граблю к моей мордочке и коснуться чешуи.
Я пугаться не собиралась, но всё равно вздрогнула.
– Да ты трусишка, – тихо рассмеялся Дантос.
Ага. Вот ему смешно, а мне приходится изо всех сил стискивать зубы, сдерживая желание цапануть эту светлость. Просто терпеть не могу, когда меня лапают.
– Ик!
Да что за дрянь! Когда эта икота пройдёт-то?!
– Какой у тебя гребень красивый, – не унимался блондин. – Какие крылья, лапы, хвост… И чешуя замечательная. Только…
Он таки убрал руку, глянул на свои пальцы. В ярком свете магических светильников, которые вспыхнули под потолком, когда дверь в кладовую открылась, чётко различались бурые следы. Не кровь, нет, просто грязюка.
– Только грязная, – сказал очевидное герцог.
И тут же попытался ухватить за ошейник, чего я, разумеется, позволить не могла.
Я отскочила, врезалась попой в стеллаж. Тот опасно качнулся, но выстоял. Зато одна из банок, стоявшая на краю, манёвр не пережила и рухнула. Просвистела в паре миллиметров от герцога и разбилась вдребезги.
М-м… варенье! Малиновое! Прошлогоднее…
Толпа зрителей замерла в немом испуге, мы со светлостью тоже застыли. (Он, кстати, даже не дёрнулся, когда банка мимо летела.) И вот в наступившей тишине прозвучало визгливое:
– Ой! А что тут происходит?
– Дракон, – шикнула Роззи.
– Кто?
Полуголый блондинчик оборачиваться не стал, его совсем не интересовало, кто там пищит. А вот меня любопытство пробрало, поэтому решилась оторваться от игры в гляделки, которую со светлостью вели, и взглянуть в проём.
Ничего особенного. Просто очередная девица в белоснежном переднике нарисовалась. И хотя запахи съестных припасов заглушали все прочие, я неожиданно для себя уловила букет ароматов, шедших от вновь прибывшей.
Она, что называется, диссонировала. Пахла чуть-чуть иначе, чем все остальные, что позволяло сделать точный вывод – девица ночевала вне стен этого дома.
– Ой, так это же Астра, – выдохнула она и руками всплеснула.
Вот теперь и светлости интересно стало. Обернулся, спросил удивлённо:
– Что ты сказала?
– Астра, – повторила девица. – Дракончик из цирка.
– Какого ещё цирка? – совсем опешил Дантос.
А девица мотнула головой, прощебетала:
– Сейчас, ваша светлость! У меня листовка осталась!
Через пять минут в руках герцога Кернского оказалась до боли знакомая афишка с моим портретом, а заметно осмелевшая Люсси – так звали эту хрупкую девицу в накрахмаленном переднике – вовсю делилась впечатлениями:
– У меня же вчера выходной был, и мы с подругой вечером в центральный парк пошли. Там циркачи и актёры сейчас, и всё бесплатно, в честь дня рождения её высочества. Этот дракончик на арене выступал. Он так забавно на задних лапках ходил, вы даже представить не можете! Ещё с бочки на бочку прыгал. И через обруч!
Я не выдержала и закатила глаза. Заведи себе парня, Люсси! Чтобы по паркам вечерами не шляться…
– Ясно, – перебил служанку герцог, снова в листовку вгляделся. Потом обратил взор на скромную меня и хмыкнул. – Значит, девчонка…
– Ик! – бодро отрапортовала я и попятилась, чтобы снова попой в стеллаж упереться.
На сей раз банки с вареньем не летали, но легче от этого не стало. Я уже знала, что услышу…
– Жакар, – позвала светлость. – Жакар, пошли кого-нибудь в этот парк. Нужно сообщить циркачам, что их пропажа нашлась.
Ну вот. Приплыли.
Сперва хотела заскулить и припасть на брюхо, но передумала. Да кто он такой, чтобы перед ним пресмыкаться? И ради чего, главное? Ради ещё одной миски гречки в ожидании разъярённого Шеша? Ну уж нет! Не дождётесь!
Взгляд как-то сам собой приклеился к ровному, аристократичному носу. Зубы тоже сами по себе клацнули. Знаешь, светлость, сегодня Леди Судьба очень добра. Она подарила тебе поистине незабываемую встре…
А вот прыгнуть я не успела. Меня отвлёк возмущённый возглас толстухи Роззи:
– Ваша светлость, но как же так?
– В смысле? – Мерзкий блондинчик нахмурился и отвернулся, чтобы взглянуть на кухарку.
В общем, не только сбили, но и нос с траектории прыжка убрали.
– Ваша светлость, как можно отдать животное людям, которые его… не кормят. – На последних словах кухарка замялась и опустила глаза. Ну да, тон, которым был начат разговор, моменту не соответствовал.
Дантос, как ни странно, тоже растерялся. Ответил далеко не сразу.
– Роззи, я всё понимаю, но дракон принадлежит циркачам. Мы не можем его оставить. Это воровство.
– Но ребёнок голодает!
– Это не единственный голодный ребёнок в империи, – встрял дедок в форме мажордома. Кстати, очень даже упитанный дедок! – Всех не накормишь.
Роззи реплику мажордома проигнорировала. Упрямо поджала губы и уставилась на светлость. А тот шумно вздохнул, но решения не изменил:
– Дракона нужно вернуть.
– Но ведь вам не обязательно делать это сегодня? – продолжала упорствовать кухарка. – Пусть он, оно… эм… она, хоть пару дней у нас поживёт. В конце концов, циркачи сами её упустили.
Взгляд светлости вновь вернулся ко мне, а я… едва успела спрятать кровожадный оскал. Потом отлепилась от стеллажа и сделала шаг навстречу блондину. Он по-прежнему сидел на корточках, так что мои честные, совершенно невинные глаза рассмотрел преотлично.
– Ик! – Да что за…
– Ладно, – вздохнул Дантос. – Пусть этот голодный ребёнок останется до завтра. Но! Если кого-нибудь укусишь, сразу за ворота вылетишь. Поняла? Астра…
Последняя реплика адресовалась, разумеется, только мне, и я снова едва удержалась от кивка. Мысленно улыбнулась – если за Шешем и компанией пошлют только завтра, то у меня целый день, чтобы составить план побега, и целая ночь, чтобы его осуществить!
А ещё меня покормят…
– Ик!
Пью! Водичку. Из миски. А миска красивая, из белого тонкостенного фарфора, с золотой каёмочкой по краю.
– Ну вот. А то обыкалась, бедненькая. – Голос Роззи подобен музыке, и даже звучащее в нём умиление совсем-совсем не бесит.
– Ещё бы… столько сожрать. – Парировал дедок в форме мажордома. – Сколько она, говоришь, съела? Целый окорок?
– Ну, не целый…
– И всё-таки интересно, откуда у циркачей этот дракон? – вмешалась в разговор светлость.
Нос герцога мне по-прежнему не нравится, но блондинчик догадался отстегнуть от ушка ошейника поводок, и я его простила. Ну в смысле пока простила.
Кстати, да – за то время, пока я, стесняясь, выходила из кладовки, он успел сгонять наверх и накинуть рубашку.
– Да мало ли… – протянул дедок. – Циркачи же по всей империи катаются и знаются с таким сбродом, у которого не только дракона, корону их величества достать можно.
– Насчёт короны ты, Жакар, неправ, но ход твоих мыслей поддерживаю.
Я закончила пить и отошла от миски. Окинула собравшихся быстрым взглядом – ничего особенного, обычная прислуга в обычном, пусть и богатом доме. Единственное, что необычно, – вернувшаяся светлость никого из кухни не выгнала, никому об обязанностях не напомнила, так что у всей челяди появился шанс сломать глаза о маленького дракона. А у меня подозрение – Дантос человек добрый.
Впрочем, мне от его доброты ни тепло, ни жарко, ибо глубоко сомневаюсь, что эта светлость отменит решение сдать меня циркачам. Просто такие, как он, решений не меняют, разве что что-нибудь феерическое произойдёт.
– Интересно, а она разумна? – подал голос парень, который явно с конюшни заявился. Нет, для человеческого нюха он не пахнет, а вот драконий нос всё улавливает.
– Сомневаюсь, – проворчал Жакар.
А спустя миг прозвучало потрясающее по своей мерзости и цинизму…
– Астра, сидеть!
Я подарила конюху полный презрения взгляд и неприязненно фыркнула.
– Астра, лежать! – На этот раз Люсси отличилась.
Мать моя, ну и голосок у неё… Мышиная принцесса? Или королевишна?
– Астра… – Кухарка тоже на роль командира замахнулась, но сдулась под насмешливым взглядом герцога.
– Астра, сидеть! – бросил Дантос властно.
Я не хотела. Правда не хотела. Даже кинула на светлость пренебрежительный взгляд, но… подумала и всё-таки села.
Следующий приказ последовал незамедлительно.
– Лежать! – приказал герцог.
Мм-м… блонди, а ты часом не оборзел?
Но я, так и быть, послушалась, легла. Лучше побыть хорошей девочкой, а то запрут ещё в каком-нибудь сарае без окон, и как я тогда сбегу?
– Сидеть!
Не, ну точно оборзел!
Я села, обвила лапы хвостиком, давая понять – это последняя команда, которую выполняю. Потом всё-таки не выдержала, подарила герцогу новый взгляд… кровожадный.
Блондинчик намёк не понял.
– Хорошая девочка, – улыбнулась светлость. – А как насчёт ванны? Мыться пойдём?
Мыться? Он сказал мыться? Да я, да за это… я за это всё на свете отдать готова! Я… вскочила и дружелюбно вильнула хвостом.
– Ну вот и славно. – Блондин похлопал себя по ноге. – Давай, иди за мной.
У, как всё запущено… А меня ни с кем не путают, не? Или за то время, пока я по арене скакала, собаки мутировали и покрылись чешуёй?
– Ваша светлость, – подал голос Жакар. – Ваша светлость, ну раз она только вас слушается, то…
Брови герцога взлетели на середину лба, а дедок плечами пожал.
О… О да! Вы как хотите, а я в самом деле только Дантоса слушаюсь! А когда ещё в жизни выпадет такой шанс? Быть вымытой не абы кем, а титулованной особой?
Не знаю, о чём в этот момент думал герцог, но подозреваю, что о том же. В смысле – а когда ещё ему выпадет шанс помыть дракона?
– Мыться, – вздохнула светлость.
Я оскалилась и снова хвостом вильнула. А блондинчик вдруг расплылся в доброй такой улыбке, сказал ласково:
– Хорошая девочка.
Я? Да я не просто хорошая, я офигенная!
Светлость опять себя по ноге хлопнула. Скомандовала:
– Пойдём, девочка. За мной.
Ну я и пошла. Как не пойти, если там целая ванна? А вдруг она горячая-горячая? С пеной и ароматными травами? И щеточка мяконькая на краешке лежит, и мыло, и бальзам для…
На этой мысли я споткнулась, потому что бальзама точно не будет. А споткнувшись, слегка протрезвела, отодвинула в сторону кружащие голову мечты. Правда запомнить дорогу и поинтересоваться интерьерами всё равно не смогла – поздно было, уже пришли.
Зато интерьер ванной комнаты оценила, ага. Всё такое беленькое, чистенькое, ухоженное. Ванная явно не для прислуги, для гостей, и это, бес меня пожри, приятно. Единственный минус – лохань маленькая. А я, если чё, бассейны люблю, и желательно с подогревом и массажной зоной.
– Ну? – позвала светлость, выдернув из мечтаний. – Давай. Залезай!
Мне указывали на табурет со ступенькой, заботливо приставленный к лохани.
Хм… вариант. Я по такой лесенке точно заберусь, но есть одно но!
– Астра, давай. Вперёд. – Блондинчик снова на табурет указал. – Алле-ап!
Ну всё. Допрыгался блонди.
Я грациозно плюхнулась на попу. И лапки хвостиком обвила.
– Астра… – протянул герцог укоризненно.
Я на этот тон не купилась – мы, драконы, существа неподкупные!
– Астрочка, милая, ну давай, – сменила тактику светлость. – Я знаю, ты можешь.
Я окинула оценивающим взглядом белоснежную рубашку и поняла, что табуретки не для меня. На ручки хочу! Срочно! Ну и что, что я года два не мылась? Ну и что, что уже чешусь от нетерпения? Выдержу. Дождусь! Ибо «алле-ап» твоё точно было лишним.
Герцог тоже на свою рубашку глянул и перспективы оценил.
– Совести у тебя, как понимаю, нет? – вслух заключил он.
Я едва сдержала желание помотать головой и широко оскалиться. Но памятуя, с кем меня сравнивали, дружелюбно вильнула кончиком хвоста.
– Что, не слушается? – встрял в наш междусобойчик Жакар. Мажордом, как и вся прислуга, за нами в ванну попёрся.
– Поможешь?
Вот теперь я соизволила повернуть голову, взглянуть на дедка и подарить ему широкую, добродушную улыбку. Жакар в лице не поменялся, но выпендриваться не стал.
– Простите, ваша светлость, но я боюсь, – сказал он.
Мм-м… а мажордом-то, оказывается, мужик умный.
Правильно! Так его! Нечего всем без исключения господским желаниям потакать, а то совсем на шею сядут. И вообще, ты, Жакар, уже не в том возрасте, чтобы служебное рвение проявлять.
Остальные тоже рвения не проявили. Дружно отступили на два шага от двери.
– Она не укусит, – попыталась отмазаться светлость.
– Уверены? – отозвался дедок.
Герцог уверен не был, ну как мне кажется. Он шумно вздохнул и выдал:
– Ладно.
Я мысленно потёрла ладошки, предвкушая маленькую, но невероятно приятную месть – большие в моём положении невозможны, так хоть какая-нибудь! Вот только блондинчик план нарушил. Стянул рубашку, вновь демонстрируя рельефный торс, и шагнул ко мне.
«Ну, я так не играю. Нечестно, бес меня пожри».
– Иди сюда, девочка.
Девочка противиться не стала. Позволила подхватить себя под брюхо, поднять и…
«Ой-ой-ой! Она же едва тёплая!»
Я взвизгнула и забила лапами, совершенно нечаянно окатив герцога и залив половину пола.
– Астра! – рыкнула светлость.
Я снова взвизгнула и ударила хвостом. Фонтан брызг взметнулся до потолка и опал дождём, доставляя массу незабываемых ощущений не только блондинчику, но и мажордому, и всем, кто отскочить не успел.
– Астра, мать твою! – Светлость продолжала злиться и удерживать в ставшей наполовину пустой лохани. – Прекрати немедленно!
Желание хватануть руку с длинными аристократичными пальцами стало нестерпимым. И я бы точно цапнула, но у мужика хватило мозгов отпустить и отступить.
Все замерли. Прислуга, возглавляемая Жакаром, по-прежнему в дверях, с мученическими выражениями на лицах. Светлость у лохани, с кулаками, упёртыми в бока, во гневе. И я! В этой самой лохани. Маленькая, фырчащая, обиженная до глубины души!
– Что за истерики? – спросил Дантос строго. – Ты же хотела мыться.
Я плюхнулась на попу и отвернула морду.
Гады. Какие же вы гады. Горячей воды для ребёнка пожалели. И… и никаких тебе ароматных трав, никакой пены, и вообще.
– Может, вода не нравится? – проявила чудеса сообразительности Люсси. – Может, погорячее надо?
Светлость многозначительно хмыкнула и потянулась к крану. Я проводила его руку кровожадным взглядом, тихонечко клацнула зубами. Ну чтобы не расслаблялся.
– Возможно, – сказал герцог задумчиво. – Возможно, ты и права.
Ну надо же! Ну неужели! Неужели у нас есть хоть чуточку ума!
А вода всё равно холодная была. Правда до тех пор, пока светлость не метнулась к шкафу с банными принадлежностями и не приволокла коробку с серыми кристалликами, с помощью которых подогревают воду.
Он бросил сразу два, а я зажмурилась от удовольствия. О да! Вот так! Ещё! Ещё чуточку! О…
Когда от воды пошел парок, я не выдержала и легла. Так, чтобы только морда снаружи, а всё остальное в водичке. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Лучшее, что случилось со мной за последние семь лет! Ещё бы светлость над душой не стояла, совсем бы здорово было…
– Смотри-ка, а ей нравится, – прокомментировал герцог.
Мажордом скептически хмыкнул, остальные тактично промолчали. А полуголый блондинчик снова к шкафу с банными принадлежностями потопал, а через минуту вернулся, держа в руке широкую щётку.
– Хочешь? – хитро вопросил он.
Я эмоций сдержать не сумела – позорно взвизгнула и вильнула хвостом. Очередной фонтан брызг герцога не задел, на сей раз только столпившейся у дверей прислуге досталось.
– Твою ж… – выпалил Жакар.
Но я ругани не слышала, как заворожённая глядела на щётку.
– Ну точно девчонка, – усмехнулась светлость.
Да, есть такое дело.
Я позволила сероглазому всё! И морду мылом натереть, и спинку, и брюшко с крыльями, и даже… даже под хвостом вымыть разрешила. Кстати, надо отдать герцогу должное – там он был особенно нежен.
С ошейником тоже осторожничал, и это радовало. Когда первый раз прикоснулся к проклятой железке, я стиснула зубы, готовясь пронаблюдать красные круги и ощутить все оттенки боли, но дело ограничилось лёгким дискомфортом.
На всё про всё пять смен воды понадобилось, и кое-кто совсем расслабился и разомлел… Даже не возмутился, когда его подхватили на руки и на холодный мраморный пол поставили. И полотенчику совсем-совсем не противился.
Прислуги к этому моменту стало меньше – видать, совесть в людях проснулась, о служебных обязанностях вспомнили. Жакар громко пыхтел, противная Люсси шумно вздыхала, остальные умилялись молча.
– Ну вот, – заключила безмерно довольная своим подвигом светлость. – Совсем другое дело.
Чему радуется, поняла сразу и не могла не усмехнуться. Ну да, ну да… Я в курсе, что под слоем грязи, которую щёткой и мыльной пеной снимали, золотая чешуя с тёмным кантиком.
– А теперь гречки? – вопросил герцог.
Эх, куснуть бы тебя, но совесть временное вето наложила.
Не знаю, что такого особенного на моей морде отразилось, но светлость отчего-то пришла к выводу, что на гречку я согласна. Шустро ополоснула торс, вырвав ну очень громкий вздох из груди всех присутствующих служанок, накинула рубашку, и снова по своей ноге хлопать принялась.
– Астра, Астра, пойдём. Пойдём со мной.
Прислуга расступилась, пропуская блондинчика и господина. А я… я плюнула на чувство собственного достоинства и потопала следом. Ладно, пусть считает собакой. Один день вытерплю. Особенно, если вместо гречки предложишь копчёные колбаски и малосольный огурчик.
Сплю. Сплю и отчётливо понимаю, что четвёртая порция копчёных колбасок была лишней. А ещё понимаю, что вырубилась я всего в трёх шагах от миски. Просто припала на брюхо, веки отяжелевшие всего на миг прикрыла, и вот.
Сквозь сон ощущала, что меня поднимают на руки и куда-то тащат. Спасибо, что так, а не за хвост и волоком по паркету. Ещё ощущала, что кладут на жесткую, но довольно-таки тёплую подстилку. Потом по чешуйкам гладят и трогают ошейник. Последнее было поводом проснуться, но то ли трогали осторожно, то ли последняя порция колбасок свою роль сыграла… не проснулась я.
Глаза распахнула лишь тогда, когда над ухом принялись нудеть:
– Астра… Астра-а-а… Давай, просыпайся, чудо хвостатое. Просыпа-айся…
Как оказалось, положили меня в кабинете, явно принадлежащем светлости. На тряпки, у холодного камина. И именно светлость над ухом моим ныла. Вот так по-простецки сидела на корточках и звала.
– Астра, девочка… Гулять хочешь?
Гулять я вообще-то хотела, но не так сильно, чтобы встать и куда-то пойти. О чём и сообщила демонстративным переворотом на другой бок – мордой к камину, к светлости всем остальным.
И тут же услышала вопиющее по своей наглости заявление:
– Слушай, попа с хвостом, я всё понимаю, но мне лужи на коврах не нужны. – И голос уже не ласковый, а строгий такой, серьёзный.
Я честно не выдержала – повернула голову и одарила блондинчика презрительным взглядом. Не, ну ясно, что я вроде как животное, но бес меня пожри… логика у нас где? Я же сплю. Сплю! А не на ковёр, извините за прямоту, присаживаюсь.
Но светлость посыл не осознала…
– Гулять, – скомандовала и показала поводок.
Остатки сна слетели в момент. Сама не поняла, как умудрилась вывернуться, вскочить на все четыре и оскалиться.
Светлость благоразумно отпрянула, воскликнула возмущённо:
– Астра!
Я же сделала храбрый шаг вперёд и забила хвостом. Ненавижу поводок! Слышишь, блондинко титулованное? Ненавижу!
Герцог, разумеется, уже не на корточках сидел, а возвышался во весь рост. На морде лица отражалось напряжение – губы поджаты, брови сведены, в глазах сталь.
– Астра, сидеть! – рыкнул этот с виду умный мужчина.
Я оскалилась сильней.
Ну что? Доволен? Ты ж до меня просто так, из любопытства, доковырялся. Да? Ну так запомни раз и навсегда – любопытство до добра не доводит!
– Астра… – очень опасно прозвучало, очень строго.
Так строго, что я даже прикусила удила и прислушалась к себе. И мысленно поперхнулась, потому что драконье чутьё сообщило невероятную новость – Дантос не боится. То есть вся эта поза, блеск глаз и тон… настоящие.
Хищник в моём лице несколько (совсем чуть-чуть!) смутился. Ведь, если смотреть на ситуацию глазами человека, повод испугаться есть, и не хилый. Пусть в холке я едва достаю светлости до колена, но… в гневе я страшна! Точно говорю – страшна!
Зубы, конечно, местами сколоты и стёсаны, но оскал-то ого-го! И хвост с шипами не только для красоты, и когти, и острый гребень. Во времена, когда я ещё могла расправить крылья, при виде моей боевой стойки вся цирковая труппа штаны пачкала!
– Астра, сидеть, – повторил Дантос ровно.
Я подумала, спрятала зубы и села. И едва не уронила челюсть, услышав тихое:
– Извини. Не хотел тебя напугать.
Мм-м… мне послышалось?
Губы светлости дрогнули в виноватой улыбке, на холёной мордашке появилась мина… ну не то чтоб раскаяния, но блондинчик явно чувствовал неловкость.
– Извини, – продолжал вгонять в ступор он. – Если тебе так не нравится этот поводок, можем погулять без него.
У… а мы умеем быть проницательными…
В том, что разбудил меня просто так, из мальчишеского желания поиграть с диковинной зверушкой, Дантос так и не признался. Но я-то всё просекла! И задумалась… Мы в ответе за тех, кого приручили, да? Ну ладно, если так, то приручусь. Чуть-чуть! На полчешуйки, но приручусь.
– Гулять? – Герцог уже не приказывал, действительно спрашивал. – Без поводка?
Я приняла приличный вид, даже лапы хвостиком обвила – ну вроде как снова послушная девочка.
– Но только без глупостей, ладно?
Не, ну чё за вопрос? Ты эти честные янтарные глаза видел? Ну вот и всё!
– Пойдём, – сказала светлость. – Пойдём, моя хорошая.
Хорошая я, разумеется, пошла.
В бытность свою… ну почти человеком, я не раз и не два в богатых домах бывала. Так что все эти позолоченные фитюльки, паркеты и гобелены меня ничуточки не тронули. Равно как и картины в тяжёлых рамах, мраморные медальоны и прочая муть. Сад, который располагался за домом, тоже не впечатлил.
Фигня какая-то, а не сад.
То там, то тут розовые кустики. Невысокие деревья со следами весенней побелки на стволах. Вдалеке, у глухого каменного забора, отделяющего от соседей, небольшая открытая беседка. А по центру всего этого безобразия – фонтан со скульптурой, стоящей на хвосте рыбы. Вернее, двух рыб.
Ах да! Ещё высокий, идеально подстриженный кустарник по периметру – ну там, где забор не каменный, а кованый и ничего не скрывающий.
– Вперёд, – с улыбкой сообщила светлость, приглашающе махнула рукой.
То есть этим жестом герцог Кернский предлагал маленькому дракону воспользоваться садом в своих… естественных, но не слишком гигиеничных целях. М-да… повезло мне.
Я неуверенно взглянула на лестницу, ведущую обратно на террасу, потом ещё более неуверенно глянула на сад. Не, ну ясно, что я – животное и все дела, но… тут же совершенно негде уединиться. А при свидетелях я не могу, воспитание не позволяет.
Ещё один взгляд – уже вопросительный и на Дантоса.
– Ну чего стоишь? – хмыкнул мой благодетель. – Иди.
Ну я и пошла. А этот вуайерист недоделанный за мной.
Я к розовому кустику – и он следом. Я к раскидистой сирени, и этот туда же. Я к тем кустам, что по периметру, и Дантос не отстаёт.
Пришлось обернуться, подарить блонди исполненный негодования взгляд. Но светлость намёк не поняла, и едва я направилась к примеченному вдалеке жасмину, поспешила туда же.
И всё это при том, что мне уже в самом деле в кусты охота!
Если бы я могла говорить, я б ему сказала. Я б ему такое сказала!!! А так пришлось в который раз остановиться, обернуться и подарить блонди очередной взгляд. Такой, под действием которого совесть ну просто не может не проснуться!
Вот тут стало ясно, что герцогская совесть не спит – она давным-давно сдохла.
– Ну? – позвал сероглазый. – К во-он тому кусту пойдём, а?
Ага. Два раза.
Я гордо тряхнула головой и шустро направилась не к «во-он тому», а к ближайшему. Остановилась, сделала вид, будто принюхиваюсь. Обогнула куст, копнула лапой. Дантос, уверенно и невозмутимо следовал за мной.
Я снова куст обошла, опять притворилась, будто нюхаю. А когда герцог появился в поле зрения и громко сказал: «Молодец, девочка», плюнула на всё и сорвалась с места.
– Астра! – прилетело в спину. – Астра, стоять!
«Вот так я и послушалась».
Куст. Ещё один. Деревце. Герцог бежит следом, но у него только две ноги, а у меня четыре! Правда короткие…
Оббежать вокруг фонтана, промчаться под садовой скамейкой, притаиться за очередным розовым кустом и рвануть прочь, когда Дантос появится поблизости.
И так пять раз! По одному и тому же маршруту.
На шестом круге, когда упоминания матери сменились упоминаниями процесса зачатия, благородное лицо раскраснелось, а у ворота белоснежной шелковой рубашки появилось красноречивое пятно, я вильнула хвостом и маршрут сменила.
– Астра!
Я бодро пробежала по клумбе с однолетниками, обогнула очередное деревце и со всех ног помчалась к далёкому прямоугольнику конюшни. Леди Удача была милостива – вот там такой шикарный кустарник обнаружился, что ни одна светлость не пролезет и не подсмотрит!
– Астра! – прорычал герцог, но всё так же бодренько ринулся за мной.
Но я была быстрей! Просто меня уже совсем поджимать стало – слишком много воды, чтобы икоту запить, вылакала.
– Астра!
Я промчалась по ещё одной клумбе, перемахнула позабытое садовником ведро, стрелой пролетела голый участок газона и арбалетным болтом влетела в кусты. Пробравшись чуточку подальше, ну чтобы точно никто не подглядел, села и расслабилась.
О… непередаваемое удовольствие! Даже лучше, чем гречка…
– Астра! – проревели почти над ухом.
Я вздрогнула, но с мысли не сбилась. Хорошо-то как! Ой как хорошо…
– Астра, мы же договаривались – без глупостей! Вылезла оттуда! Быстро!
Нет, кажется, подружиться нам всё-таки не удастся. Я не умею испытывать симпатию к пустоголовым мужчинам, а без симпатии дружба, как известно, невозможна.
В смысле – я ж ещё и виновата!
Пока светлость фыркала и брызгала слюной на несчастную растительность, я скромно прикопала всё, что сотворила, и юркой змейкой скользнула дальше. Благо внутри кустарник не такой уж и густой, так что никаких трудностей.
– Твою ж… – Шипение светлости раздавалось очень близко.
Блондинко титулованное шагало рядом, чётко отслеживая мой путь по шевелению веток. Тот самый случай, когда толстая попа – плохо. Сама-то я шла грациозно и изящно, ничего не задевая, а вот попа…
– Слушай, ты, животное, – вновь позвал Дантос, – у тебя совесть есть или как?
Ну вот. Он ещё и склеротик. Ведь только утром этот вопрос задавал.
Возвращаться к Дантосу, честно говоря, не хотелось. Но через десяток шагов заросли кончились, сквозь ветки проглядывала каменная кладка – моё убежище упиралось в стену конюшни. С другой стороны препятствий пока не наблюдалось, но я отлично помнила – там забор.
– Выходи, – сказала светлость уже спокойнее.
Я прислушалась к своим ощущениям и решила проявить благоразумие. Нашла свободный пятачок, села, обвила лапы хвостом, прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
Тут, в зарослях, было прохладно и сыровато. Сквозь листву пробивались лучи летнего солнца, но этого было недостаточно, чтобы иссушить землю. Зато благодаря зелёным листочкам создавалось премилое ощущение, будто сидишь не где-нибудь, а в этакой изумрудной зале. Где-то поблизости щебетали птицы. Драконий слух улавливал фырканье запертых на конюшне лошадей, скрип ползущих по улице экипажей и много чего ещё. Но никакой какофонии, всё очень гармонично и даже мило.
Идиллию нарушали лишь две вещи – запах конского навоза, который благодаря драконьему нюху чуяла, и недовольное сопение светлости.
– Астра… – в который раз протянул Дантос. – Астра, иди сюда, а?
И вновь я решила проявить благоразумие – я легла. А что? Ведь глупо сидеть, когда можно лежать!
– Да что за своенравная ящерица, – процедил герцог. Говорил тихо, но я, конечно, услышала.
Не, дружбы у нас точно не получится. Ибо хамло вы, ваша светлость. Как есть хамло!
Я положила морду на лапки, прикрыла глаза и расслабилась. В конце концов, я никуда не тороплюсь. И вообще… у меня ещё четвёртая порция копчёных колбасок не переварилась.
– Астра, ну пожалуйста…
Угу. Так я и вышла.
– Астрочка… – уже не рык, а почти стон. Почти натуральный!
Ну да, причины нервяка понятны – если бы по моим владениям нечто с зубищами и без намордника бегало, я бы тоже попереживала.
– Астра. Девочка. Выходи.
«Мм-м… а дальше?»
– Хорошая моя, – словно подглядев мысли, сообщила светлость. – Маленькая. Красивая.
«Да, я красивая. Более того – я офигенная! Особенно когда чистая».
– Иди ко мне. Иди ко мне, лапонька… – Голос светлости таким ласковым стал, что я аж подтаивать начала. – Девочка. Самый прекрасный дракончик на свете.
«Мм-м… а ведь может, когда захочет».
Да, блондинчик мог! Но мириться точно не хотел! Потому что тем же сладким голосом мне было сказано ещё кое-что:
– Чудовище маленькое. Обжора бессовестная. Ящерица безмозглая… Ну давай, вытаскивай уже свою толстую задницу из этих проклятых кустов.
Ну вот… вот что тут ответить? Я-то не удивилась, я с самого начала знала, что светлость врёт – драконье чутьё подсказывало. Но всё равно обидно стало.
Так обидно, что я повела носом, пытаясь определить, нет ли поблизости россыпи конских каштанов, в которые можно загнать не в меру языкастого блондина, и вздрогнула, уловив совершенно неожиданный запах.
Магия? Тут? Но как? Откуда?
Я нервно вскочила и, выбросив из головы все-все мысли, прислушалась к себе. Все чувства, все эмоции дракона чётко говорили об одном – совершенно верно! Рядом, всего в нескольких шагах, магия!
Нет-нет! Никакой банальщины, никакой мелочёвки. На те крупицы, которые вкладывают в амулеты и прочие личные вещички, драконья сущность не реагирует. Тут магия настоящая. Древняя! И очень-очень сильная!
– Астра… – Светлость вновь на змеиный язык перешла. В смысле – шипела.
Но мне уже было, мягко говоря, плевать. Просто для нас, драконов, запах древней магии сродни наркотику. Ну как запах валерианы для кошки, только стократ хуже. Я начала выбираться из кустарника раньше, чем сообразила, что делаю.
«Магия! Древняя! Дайте-дайте-дайте…»
– Ну ты и зараза… – поприветствовал Дантос. И тут же попытался поймать, но я была быстрей, я увернулась.
Промчалась мимо, принюхалась, снова отскочила от светлости, намерения которой никак не совпадали с моими желаниями.
Магия близко! Действительно близко! Вот прям тут, у стены конюшни.
Увернувшись в третий раз, подбежала к месту, где запах магии был сильнее всего.
– Девочка… – процедил блондин, подступая.
Я зарычала и ударила хвостом.
Герцог застыл, надменно заломил бровь. Потом ещё руки на груди сложил и поджал губы. Страха в этом мужчине я, как и раньше, не чувствовала. Зато отчётливо ощущала его раздражение.
Не, друзьями точно не быть. Впрочем, какая разница? Он меня всё равно циркачам отдать собирается.
Я ещё раз рыкнула, прозрачно намекая, что подходить ко мне не стоит, и начала копать. Светлость многострадально застонала, выдохнула:
– Астра…
Ага, я в курсе, как меня зовут. И мне пофиг!
Копаю! Копаю увлечённо и со вкусом.
Задние лапы на ширине… нет, не плеч. Просто – на ширине. Они предательски разъезжаются. Комья земли бьют в брюшко, но не больно, чуточку щекотно.
Временами приходится менять дислокацию. Тогда бросаю копать, перебегаю на другую сторону ямки и снова когтями в землю впиваюсь. Копаю! Копаю и ещё раз копаю! Там же магия! Там настоящая, очень сильная и древняя магия! Только глубоко она, зараза, спряталась.
Но я стараюсь. Я очень стараюсь! Я копаю как заправский гном, а может, и лучше!
И не обращаю ни малейшего внимания на тихое похрюкивание герцога.
Да, светлость ржёт. Нагло и бессовестно. Вместо того чтобы помочь – стоит и хихикает. А временами вообще от хохота сгибается – видимо, вспоминает, как я дождевого червяка, который в самом начале раскопок попался, испугалась.
Ну не сволочь ли?
Червяк, к слову, был просто огромным. Гигантским! Жирный такой, склизкий, что просто фу! Я копнула, очередной клок газонной травы сорвала, а тут р-раз, и он! Лежит посреди ямы, извивается весь… Конечно, я взвизгнула и отпрянула. И заистерила слегка – мне же не терпится, а там это чудовище.
Разумеется, я начала бегать вокруг и рычать, объясняя мерзкому червю, чтобы сваливал по-быстрому. Червяк не послушался, а Дантос причины моих побегушек просёк и хрюкать начал.
Потом подошёл к ямке, взял это склизкое уродство в руки и мне показывать начал. Да ещё приговаривать:
– Астрочка, девочка, смотри, какой красавчик.
Меня чуть не стошнило. А Дантосу фиолетово, Дантос веселиться изволят. Еле отогнала.
Теперь вот… копаю.
Копаю и радуюсь двум вещам! Первое – солнце ещё высоко, второе – драконы не потеют. А грустно от того, что лапы у меня маленькие и к ковырянию в земле вообще-то не привычные. Ну я же не собака. Я вообще девочка воспитанная, почти домашняя.
И если бы магия была чуть послабее, если бы драконы не реагировали на неё столь остро, я бы давно всё бросила и… к Роззи пошла. Нет, на кухне определённо лучше, чем здесь. Но… не могу я уйти!
– Астра, ты червяку друга ищешь? – принялась подзуживать светлость. – Так проще этого на две половинки разрубить.
Я на миг оторвалась от увлекательного занятия, чтобы пронаблюдать радостную физиономию блондина и того самого червяка… Светлость по-прежнему держала гадость в руках и выбрасывать точно не собиралась.
Меня снова передёрнуло.
Драконье чутьё молчало, а вот логика подсказывала – злопамятное блондинко намерено отомстить за игру в догонялки, за которойы наверняка вся челядь следила.
Не… не подружимся мы. Вот точно не подружимся.
Я копнула ещё пару раз и плюхнулась на попу. Устала. Не, ну честное слово, устала!
Лапы в самом деле маленькие, а земля хоть и влажная, но довольно твёрдая. А мне ещё копать и копать.
– Что ты там учуяла? – чуть посерьёзнев, спросил Дантос. – Клад?
Честно? Я уже намеревалась кивнуть, выдав всю себя, но этого не потребовалось. Просто пара конюхов, которые наблюдали за процессом сквозь маленькое оконце с мутным стеклом, решились-таки выйти и спросить у хозяина, что за дела.
– Астра клад нашла, – сообщил герцог. Уголки его губ дрожали, а драконье чутьё подсказывало – светлость ни капли не верит в то, что говорит.
Лица конюхов вытянулись, глаза стали круглыми и большими.
– Как это? – выдохнул один из работяг. Тот, что потоньше.
– А вот так. – Блондинчик пожал плечами. – Вы разве не слышали, что драконы просто помешаны на золоте? Вот Астра и учуяла. Так что берите лопаты и идите сюда.
Тот факт, что сам Дантос всё это время стоял, смотрел и веселился, парней на мысли не навёл. Ну а про то, что драконья любовь к золоту – вымысел чистой воды, конюхи и не догадывались.
Но как бы там ни было, я послала Дантосу благодарный взгляд и… продолжила копать. Исключительно для того, чтобы не палиться. Я ж дракон! Животное! Я ж человеческую речь совсем-совсем не понимаю.
Вот и в миг, когда светлость сказала важно:
– Астра, отойди.
Я… не поняла.
– Астрочка, девочка… изыди! – повторил Дантос ласково.
Я бросила быстрый взгляд и продолжила копать. Правда, дело уже не столько в конспирации было, сколько в том, что… я чуяла страх, который шел от конюхов. И точно знала, что случится дальше.
Светлость шагнула к яме и показала червяка. Я искренне испугалась и отскочила. После чего парням была дана вполне логичная команда:
– Копайте.
Парни переглянулись, двинулись к моему раскопу, а блондинчик, наоборот, отступил – ну чтобы не мешать процессу. А я, разумеется, обратно к яме потопала, ведь угроза миновала.
Рабочие дружно отпрянули и уставились на хозяина.
– Астра, не мешай, – сказал герцог.
Я мысленно усмехнулась и снова когти в землю вонзила.
– Астра… – в голосе блонди прозвучал укор.
Я этот укор если и расслышала, то виду не подала. Ну говорю же – животное я! Маленькое, несомненно красивое, но тупо-о-ое…
– Астра! – В этот раз был рык.
Светлость опять к яме шагнула, снова показала червяка. Я послушно отпрянула, а когда вооружённые лопатами конюхи попытались приблизиться… вновь вернулась.
– Ваша светлость, простите, но мы её боимся, – сообщил тот, что потоньше. Видимо, главный в паре.
Думаю, в этот миг Дантос искренне пожалел, что рабство давным-давно отменили. А ещё ему явно надоело торчать у конюшни… Или ещё что-то… В общем, не знаю, что в герцогской голове творилось, но после минуты колебания светлость выбросила червяка, отняла у тонкого лопату и шагнула к раскопу.
– Подвинься, – рыкнул блондин.
А я чё? Я ничё. Я вообще дракон воспитанный и культурный. Отошла на три шага, плюхнулась на попу, лапы хвостиком обвила…
– Нам не доверяет, – прокомментировал ситуацию второй, доселе молчавший конюх.
Герцог бросил на слуг сумрачный взгляд, а тонкий осмелился добавить:
– А вот вам, ваша светлость, доверяет очень.
– А по-моему, она просто издевается, – пробормотал Дантос. Тем не менее копать всё-таки начал.
Аттракцион «аристократ с лопатой» имел беспрецедентный успех – это я не как дракон, как участница цирковой труппы с семилетним стажем говорю! Посмотреть на Дантоса пришли и Жакар, и Роззи, и Люсси, и… ну, короче, все. То есть вообще все!
Я тоже смотрела. Только размышляла явно не о том, о чём размышляли слуги.
Мне думалось – где Дантос научился столь лихо обращаться с шанцевым инструментом? Ещё вспоминалось подмеченное утром несоответствие: герцог выглядит очень холёным, но драконье чутьё подсказывает – он далеко не слабак. А ещё его отношение к маленькому дракону… Ведь блонди не побрезговал меня помыть. И погулять со мной не отказался. Бегал за мной тоже добровольно.
Необычный он какой-то. Очень необычный.
– Ну что, довольна? – спросил герцог, когда яма уже по колено стала. Не мне, разумеется, а ему самому.
Голос светлости прозвучал ровно, но в нём гнев чувствовался. А ещё Дантос ужасно вспотел. Белоснежная рубашка прилипла к телу, сквозь тонкую ткань был виден рельеф мускулатуры. Внушительный такой, красивый.
Я, недолго думая, подступила к яме и осторожно поскребла лапой.
– Ещё? – догадался герцог.
Моей реакции блондин не ждал, просто вогнал лопату в землю, и тут случилось оно, самое важное событие. Раздался громкий лязгающий звук – лопата напоролась на нечто твёрдое.
Все замерли. Слуги, которые топтались в сторонке, встрепенулись. На лице светлости отразилось недоверие, он снова лопату в землю вогнал. Эффект был тот же.
Светлость одарила меня удивлённым взглядом, потом заглянула в яму. Несколько осторожных движений лопатой, и из-под тонкого слоя земли проступило нечто…
– Ваша светлость, что там? – робко подал голос Жакар.
– Кажется, сундук, – буркнул Дантос. И тут же скомандовал, обращаясь к тем самым конюхам: – Вы, двое, откапывайте. Астру не бойтесь, я её подержу.
Вообще Астра была против такого развития событий, но гадкий блондин оказался проворней. Видать, ему ну о-очень сильно надоело играть в землекопа. Шаг вперёд, один банальнейший обманный выпад, и маленький дракон попался.
Меня… страшно сказать… обняли. Вот прям прыгнули, объятия распахнули и хвать! И даже острый гребень не смутил. И даже клацанье зубов не испугало!
– Успокойся, – рыкнул Дантос. – Успокойся, зараза мелкая. Никуда это сокровище от нас не денется.
«Нас? Он сказал нас? А откуда эта глупая уверенность, что я готова делиться?!»
– Астра, тихо! – вновь подал голос герцог.
И я как-то вдруг взяла и успокоилась. Ну да… ну сидит, ну обнимает за шею, и что? Какая разница, что эта белобрысая зараза претендует на мою магию, если он… если от него… такой приятный запах?
У меня аж мурашки по чешуйкам побежали.
Ну правда приятный. Вот прям очень. Умом понимаю, что пот и что пот – это фу, причём гораздо большее, чем червяки, но… успокаивает.
Пока двое новоявленных землекопов стучали лопатами, я незаметно водила носом, пытаясь разгадать секрет этого запаха. Ведь раньше так не реагировала, а тут… Да нет же, бес меня пожри! В самом деле нравится.
Наверное, это от обжорства в голове что-то подвинулось. Наверное, когда просплюсь и оголодаю – пройдёт.
– Ну что там у вас? – окликнул герцог недовольно.
– Почти, – сообщил тонкий.
А спустя пару минут эта парочка не без труда извлекла из ямы небольшой, но сундук.
– Ко мне в кабинет несите, – скомандовала светлость. И дракона из захвата выпустила.
Парни дружно вздрогнули, но я бросаться на людей не собиралась. На фиг надо? Тем более на сундуке замок, справиться с которым я точно не в силах.
Дантос, кажется, тоже неадекватной реакции ждал и явно удивился, когда всего лишь фыркнула и бодро потрусила за конюхами. Причём сокращать дистанцию не стремилась, бежала шагах в десяти.
Правда, бежала бодренько, так что герцогу, в итоге, пришлось догонять…
В кабинет светлости, который располагался на первом этаже особняка, пустили не всех. Вернее, не пустили никого, кроме собственно меня и мажордома. Зато двери Дантос оставил открытыми, и распираемая любопытством челядь не постеснялась столпиться на пороге.
Грязный сундук был торжественно водружен на письменный стол, а дальше началось самое главное – вскрытие.
Маленький дракон в моём лице проявлял удивительное спокойствие – бегал вокруг стола, и только. А вот блондинчик окончательно растерял аристократический лоск – светлость материлась! Да, тихо. Да, разобрать его ругательства мог лишь тот, кто обладает драконьим слухом. Но тем не менее.
– Да что за… да как… да твою ж…
Навесной замок и скобы, на которых этот самый замок держался, эмоции светлости, судя по всему, разделяли и поддаваться на уговоры ломика отказывались.
– Да ё…лки-моталки! – продолжал шипеть блондинчик. – Да чтоб тебе… Да чтоб тебя…
– Может, всё-таки зубило и молоток принести? – встрял Жакар.
– Нет! – Рыкнул блондин, снова прилаживая ломик.
Несколько резких движений, и ломик снова соскочил.
– Щель слишком маленькая, – прокомментировал герцог. Потом отёр рукавом вспотевший лоб и бросил суровый взгляд на меня.
– Астра, не мельтеши.
Я честно споткнулась, а светлость нахмурилась и заявила на полном серьёзе:
– Ты мешаешь.
Я?! Мешаю?! Ну ничего себе борзота… Я не мешаю! Я оказываю моральную поддержку! Вот, смотри…
Я вновь помчалась по кругу, но не успела одолеть и половины, как была остановлена предельно резким:
– Астра! Угомонись!
Вот и помогай после этого людям… Ну ладно. Нет так нет. Не ценят меня в этом доме, и не надо. Буду сидеть и… и… молчать!
Я села, обвила лапы хвостиком и обиженно засопела. А светлость в который раз сунула ломик в щель между замком и сундуком, надавила, и орудие вскрытия мгновенно сорвалось.
Вот как в таком случае реагирует нормальный, адекватный человек? Он признаёт свою криворукость, посыпает голову пеплом и просит мажордома принести-таки зубило. А что сделал титулованный блондинко? Зараза сероглазая повернулась ко мне и рыкнула:
– Да не сопи ты!
Я не выдержала и закатила глаза. Нашёл крайнюю!
– Астра… – процедила светлость.
«Криворучка!» – Мысленно огрызнулась я и вообще отвернулась.
Теперь в тишине кабинета сопели двое – маленькая красивая я и большая гадкая светлость. Ещё бряцанье железа слышалось. И редкие, но всё-таки ругательства.
А потом прозвучало потрясающее по своей глупости:
– Астра, прекращай дуться. Ты не хуже меня знаешь, что я прав.
Что-о-о?!
Я повернула голову, чтобы окатить герцога презрением, и тут же напоролась на полный насмешки взгляд. В общем, над маленьким драконом глумились, причём внаглую.
Ну что ж, ты сам свою судьбу выбрал…
Я встала, грациозно развернулась и недвусмысленно клацнула зубами. Вот только приступить к осуществлению нехитрой, но болезненной мести не смогла – герцог предпринял очередную попытку сорвать навесной замок, и эта попытка, как ни странно, удалась. Подёрнутая ржавчиной железка отлетела и с тихим стуком упала на паркет.
Со стороны двери раздалось дружное «ах!», стоящий подле светлости Жакар довольно крякнул, а я невольно взвизгнула и ринулась к столу. Сокровища! Мои сокровища! Дайте их сюда!
Но, увы. Первым, что было извлечено из сундука, стал пожелтевший от времени и сырости свиток. За ним ещё один, и третий, и четвёртый. Бесконечно удивлённая, я снова плюхнулась на попу и насупилась. Что за ерунда? Что за бумажки? Я же чую… чую запах магии! А значит, должны быть сокровища, потому что на бумаге магия не держится!
Разочарование испытала не только я – толпившиеся на пороге кабинета слуги тоже расстроились, а Жакара так вообще перекосило. Зато светлость, развернув и вчитавшись в один из свитков, повеселела.
– Дневники моего прадеда, – с улыбкой сообщил Дантос. – Представляете? Они считались безвозвратно утерянными…
Мы дружно скривились. Слуги начали расходиться. Жакар же по-прежнему стоял рядом и с самым серьёзным лицом внимал восторгам хозяина:
– Мой дед перекопал половину замкового подворья в поисках этих дневников. Отец тоже искал, и тоже в замке. А дневники тут… надо же! Никогда бы не подумал. Ведь прадед терпеть не мог столицу и в особняке этом появился от силы пару раз.
– А почему ваш досточтимый предок спрятал эти записи? – осведомился мажордом.
– Понятия не имею. Думаю, ответ на этот вопрос скрыт здесь. – Дантос потряс раскрытым свитком и снова в изучение содержимого сундука погрузился.
Энтузиазм герцога не оценил никто. Остатки челяди дружно ретировались, Жакар изъявил желание сходить проверить готовность обеда, и только маленький бессловесный дракон остался ждать продолжения банкета. Обидно, конечно, но запах магии по-прежнему присутствовал, и надежда, что в сундуке обнаружится что-то ещё, что-то действительно интересное, не угасала.
– Хм… – сообщила светлость спустя пару минут после того, как румяный дедок покинул кабинет. – А это что такое?
Я подобралась и нетерпеливо поёрзала, а через мгновение не выдержала – вскочила на все четыре и подбежала к Дантосу. Просто в руках мужчины появилось оно! То самое! Магическое!
– Кортик? – вслух изумился блондинчик. – Любопытно.
– Ву-у-у! – ответила я и вильнула хвостом.
«Дай! Дай эту штучку мне! Ну пожа-а-алуйста!»
– И как ты этот сундук унюхала? – продолжал тупить Дантос. – Удивительно, просто удивительно. Особые свойства драконов? Знаешь, а ведь нам о вас практически ничего неизвестно. Драхи хоть и идут на контакт, а всё равно ничего толком не говорят. Впрочем… никто особо и не спрашивает.
Я опять не выдержала – встала на задние лапы, передние упёрла в столешницу.
«Дай! Дай штучку!»
Герцог способностью к эмпатии не обладал, но всё-таки сообразил, что маленькому дракону надобно. Кортик был положен на пол. Прежде чем подмять старинную вещицу под себя и лечь, я успела заметить – ножны и рукоять украшены рубинами, по металлу змеится замысловатый узор, и письмена, явно магического свойства, тут имеются.
А потом стало глубоко фиолетово, потому что меня накрыло ощущение полёта. Драконья сущность стремительно впитывала заключённую в кортике магию, и мне было так хорошо, так сказочно… Это вкуснее, чем гречка. Вкуснее, чем копчёные колбаски. Вкуснее всего на свете!
Сижу. Сижу, хлопаю глазами и делаю вид, что ни словечка не понимаю. А он продолжает распинаться:
– Астра, милая, клянусь, она горячая. Она приятная. Она замечательная! А вот этот табурет очень удобен. Смотри, прям в водичку ведёт. Алле-ап! А?
Угу. Угу два раза! Мы, дорогой, эту тему в прошлый раз проходили. И точно пришли к мнению, что на табурет прыгать не буду. Я на ручки хочу, понимаешь?
– Астрочка, девочка, ну не выпендривайся. Давай. Давай, прыгай на табуретку, – продолжала нудеть светлость. – На табуретку, алле-ап!
Очень захотелось одарить герцога презрительным взглядом, но я сдержалась.
Сижу! Сижу и по-прежнему хлопаю глазами! Я же такая маленькая, такая хорошенькая… и так хочу на ручки. Вот ты себе даже не представляешь.
– Астра… – протянул герцог устало. А потом тем же усталым голосом добавил: – Астра, я умучался копать ту яму. А ты невероятно тяжёлая. Не дракон, а коровка, честное слово.
«Я? Я коровка?! Да я не больше сотни фунтов вешу!»
– Астра, ты коровка, – повторил Дантос убеждённо.
Я же пришла к однозначному выводу – слабак!
Что такое сотня фунтов? Это же тьфу. Это… это немногим тяжелее, чем какой-нибудь древний фолиант поднять! И вообще… знаешь сколько проблем у меня из-за этого мизерного веса было? Вернее, если вот совсем-совсем честно, все мои проблемы из-за него. Я слишком лёгкая, понимаешь?
– Астра, девочка… ну ты заманала.
Озвучив этот в высшей степени нелогичный вывод, блондинчик шагнул ко мне, нагнулся и попытался взять на руки. Но я отскочила и обиженно фыркнула.
– Астра… – В голосе герцога послышался укор.
Ладно, так и быть. Коровку я тебе не простила, но на ручки пойду. Просто я вся чешусь уже! А мыть меня ты научился. Правда, пупсик?»
Пупсик ожиданий не обманул. Подхватил, осторожно опустил в наполненную горячей водой ванну и тут же взялся за щётку. Я выпендриваться не стала. Подставила шейку, потом грудку, а потом, неожиданно для самой себя, смогла поднять правое крыло – ну чтобы Дантос и под ним помыл.
Герцогу было пофиг, а у меня шок. Причём такой, что я аж подпрыгнула.
Крыло? Заработало? Да быть такого не может! У меня крылья пять лет назад как отнялись, так с тех пор и всё. Ни гугу, сколько ни пыталась.
С испугу плюхнула крылом по воде, а в ответ услышала вполне обоснованное:
– Твою ж маму…
Светлость обтекала. Причём в прямом смысле. Волна была небольшой, но вся на герцога пришлась. Капельки воды медленно стекали с блондинистых волос и лица. Рубашка, которая ещё хранила признаки белизны (очень смутные, но всё-таки), тоже промокла.
Впервые с момента появления в этом доме захотелось извиниться, но… речевой аппарат драконов к человеческим словам не приспособлен. Поэтому получилось банальное:
– Ву…
– Ву! – ответил Дантос и замахнулся щёткой. Но не ударил.
Я насупилась и плавно осела в ванну, так, что только ноздри на поверхности остались. В душе буйным цветом расцветало… нет, не счастье, но что-то похожее. Крыло! Крыло заработало… Это точно от магии, которую из кортика выпила. По крайней мере, иных разумных объяснений произошедшему нет.
Остаток дня прошёл довольно скучно…
Сразу после ванны, которая была призвана смыть последствия земляных работ, меня отдали Роззи. Толстощёкая кухарка уподобилась озабоченной наседке и отстала лишь тогда, когда у «голодного ребёнка» вновь началась икота.
За то время, пока меня кормили, светлость успела привести себя в порядок – в смысле тоже ванну приняла и переоделась. Запах пота, который мне, стыдно признаться, понравился, сменился ароматом пряного мыла и какой-то шампуньки.
Дантос явился прямиком на кухню, приказал подать обед не в столовую, а в кабинет. Ну и несчастного «ребёнка» у Роззи отнял.
Я чувствовала себя шариком… увы, не воздушным. Топать за герцогом было очень трудно! Кажется, я не шла, а катилась. К моменту, когда мы снова оказались в комнате с широким письменным столом и пустым камином, глазки мои уже слипались.
Играть в строптивого дракона уже не могла. Подобная зомби окинула кабинет взглядом, чётко осознала – на низкий диванчик, расположенный у окна, запрыгнуть не смогу, ибо пережор у меня. Зверский! Других вариантов мягкого и тёплого не было, за исключением брошенной у камина подстилки. Да, да, той самой, на которой спала в прошлый раз!
Наплевав на гордость и эстетические чувства, я подошла к камину, плюхнулась на подстилку, окинула кабинет очередным взглядом зомби и вырубилась. Ну а когда очнулась, вокруг царила непроглядная чернота. Дом, приютивший маленького дракона, погрузился в сон…
Если честно, мне в особняке герцога Кернского понравилось. Даже при условии наличия тут светлости, с которой мы… ну точно не подружимся.
А что? Вполне себе милый дом. Чисто, уютно, и кормят вовремя. Одна проблема – оставлять маленького дракона никто не собирается. У Дантоса, видите ли, честность в одном месте играет. А раз так, то выбора нет. Нужно драпать.
С этими мыслями я встала, потянулась, зевнула от души. И бодренько потопала к занавешенному тёмной гардиной окну. Радость по случаю того, что после сна оба крыла чувствую, решила оставить на потом, ибо побег главнее.
Способность видеть в темноте, которой драконы наделены более чем щедро, позволила без приключений добраться до стоящего подле окна диванчика. Запрыгивала я на этот диванчик с грацией кошки – это потому, что обед в животике рассосался. Потом привстала на задние лапы, отодвинула мордой гардину и ловко перебралась на широкий подоконник. О том, как буду выбираться с территории поместья, пока не думалось, все мысли сосредоточились на двух щеколдах, запирающих окно.
Опять встала на задние лапы, раза с третьего смогла поддеть верхнюю щеколду когтем, а с пятого удалось опустить её вниз, высвободив задвижку из паза. С нижней расправилась гораздо быстрее, что неудивительно. Потом поддела когтями раму, выслушала жалобный скрип оконной створки и с огромным удовольствием хлебнула прохладного ночного воздуха.
Где-то рядом противно верещал соловей и стрекотали какие-то насекомые, на звёздном небе сверкал тоненький золотистый месяц, в ветвях деревьев шелестел лёгкий ветерок. В общем, свобода как она есть. И даже чуть-чуть больше…
В груди вспыхнуло чувство сожаления – всё-таки жаль прощаться с Роззи и её кладовой. Да и светлость ещё не за все свои обзывалки ответила… Но делать-то нечего. Возвращение в цирк куда хуже голода, а слова, которыми наградит труппа, не идут ни в какое сравнение с подколками Дантоса.
Тяжко вздохнув, я отбросила неуместную печаль и шагнула на карниз. Вернее… попыталась шагнуть. Потом попыталась ещё раз, и ещё. Потом не выдержала и долбанулась о невидимую преграду головой. Магический экран, бес бы его пожрал, устоял! Зато в голове загудело.
Несколько секунд маленьким драконом владело недоумение. Почему не почувствовала защиту, ясно как день – тут магия самая обычная, а не древняя, и, в сравнении с тем же кортиком, её очень-очень мало. Драконья сущность на такие крохи вообще не реагирует и даже впитать не может, потому что… ну нечего впитывать! Мало и не то.
А вслед за недоумением пришла злость. Ну светлость, ну зараза! Значит, кухню от воров защитить пожадничал, а на защиту кабинета расщедрился по полной! Зачем, спрашивается?! Почему?! Почему мне так не везёт?!
– Ву-у-у! – невольно взвыла я, чтобы тут же подобраться, сосредоточиться и с тихим воинственным рыком прыгнуть на внешне безобидное окно.
В бытность мою… ну почти человеком, такая защита только-только входила в моду. Я о ней слышала, но никогда не сталкивалась. Поэтому даже предположить не могла, что прозрачный экран спружинит. А он таки спружинил!
Маленькая красивая я отлетела… ну вообще-то на диван. Вот только между мной и диваном была гардина, и гардина встречи с драконом не выдержала. Равно как и карниз. В ночной тишине прозвучало много разных звуков, от оглушительного «бабах!» до предельно обиженного «ву-у-у!». Но самым ужасным было то, что я попу ушибла. Сильно.
Выпутываясь из проклятой занавески, вспомнила много хороших слов, а когда всё-таки вырвалась из плена, услышала щелчок дверного замка. Следом вспыхнул свет, и…
– Астра?.. – выдохнул Дантос. И выдержав очень долгую, очень удивлённую паузу, добавил: – Что произошло?
Эта встреча мало отличалась от утренней – на герцоге не было ничего кроме лёгких портков, а в руках светлость сжимала… нет, не меч, на сей раз Дантос вооружился кинжалом. Правда, большим. Из-за спины блондинчика выглядывал Жакар в ночном колпаке и ещё пара мужчин, в одном из которых опознала давешнего конюха.
Я обиженно шмыгнула носом и ответила на заданный вопрос предельно честно:
– Ву-у-у…
Но Дантос моей тоски не понял – смело шагнул в кабинет, бросил быстрый взгляд на окно и обернулся к Жакару.
– Почему окно открыто? – В голосе герцога прозвучали суровые нотки.
– Может быть, вы проветривали и забыли закрыть? – буркнул мажордом.
Светлость нахмурилась, покачала головой и отправилась исправлять свою «оплошность». Ну а как только и без того закрытый путь к свободе был заперт окончательно, повернулся к сидящей в ворохе ткани мне и спросил:
– Ты куда полезла?
«Попу ушибла», – жалобно призналась я, правда, прозвучало это как всё то же «ву-у-у».
Блондинчик укоризненно покачал головой, сказал:
– Ночь на дворе. Спать пора. Понимаешь? – И на положенную у камина подстилку кивнул.
– Ву-у-у… – ответила я.
– Спать! – отрезал Дантос, бодро направляясь к выходу.
– Ваша светлость, так, может, она того, – вновь подал голос Жакар, – может, ей погулять надо. Ну вы поняли.
– Надо? – обернувшись, вопросил герцог.
Очередной повод кивнуть и спалиться я проигнорировала.
– Ву-у-у…
– Ну нет так нет, – пришел к странному выводу Дантос. И повторил строго: – Спать!
Свет погас, дверь кабинета закрылась, а потом… потом ещё дверной замок щёлкнул. То есть не доверяют маленькому дракону. Вообще не доверяют.
Вот же ж! Неужели светлость догадалась, что сбежать планирую? Впрочем, нет. Не мог он сообразить. Видимо, это так, перестраховка. Меня ж домашняя челядь боится. Хотя чего бояться, спрашивается? Я же ещё даже не куснула никого.
Бодрое настроение, в котором проснулась, начало стремительно таять. Но я этот момент «поймала» и панику запретила. Прорвёмся! За все семь лет пребывания в драконьей шкуре я никогда не была близка к свободе настолько, насколько близка сейчас. Так что прорвёмся непременно!
Иллюзий насчёт двух оставшихся окон я не питала – эти тоже магическим экраном защищены, можно даже не пытаться. Дверь гадкий блондинчик запер снаружи, так что и её открыть не получилось. Камин… вот камин – это здорово. Я бы вполне могла проползти вверх по трубе и выбраться на крышу. Наверное, смогла бы… если бы не ограждающая решётка, которая каминную пасть скрывает.
У!.. Что же всё так плохо-то?!
Хотя нет, не всё. Есть в этом всём один определённо положительный момент – крылья.
Я повела сперва правым крылом, потом левым. Потом прикрыла глаза и прислушалась к себе. Внутреннее ощущение полёта было не в новинку, но я забыла его так давно и так прочно, что… эх!
Встав, мстительно потоптала дурацкую гардину и расправила крылья. Недолго думая, взмахнула ими и прыгнула с дивана. На пол приземлилась с глухим «бах!» и снова ушибла попу…
Нет-нет! Крылья заработали! Просто… есть один нюанс.
За годы заточения в чешуйчатой шкуре мне только дважды удавалось взлететь – в самом начале цирковой карьеры, когда за мной недоглядели. Дальше с полётами уже не получалось – Шеш бдел.
Мышцы, несмотря на отсутствие физической нагрузки, не ослабевали, и чувство полёта присутствовало. О втором циркачи, разумеется, не знали, а первое видели. И недоумевали…
А через два года – всё, словно отрезало. Сдохли мои крылышки, замерли, застыли. А всё почему? Да потому, что магия в организме кончилась… а без магии драконы, как известно, не летают.
Зато теперь – вот. Спасибо украшенному рубинами кортику. Жаль только, медленно процесс восстановления идёт, но если его подстегнуть…
Громко пыхтя, снова поднялась на все четыре и опять полезла на диван. Ведь если простимулировать это восстановление, то мне уже никакой Шеш не страшен будет. Он же убеждён, что летать уже не могу, а раз так, удеру раньше, чем моргнуть успеет.
Я расправила крылья, прыгнула, и в тишине кабинета раздалось очередное «бах!». Но это мелочь, потому что в этот раз я смогла уберечь попу. А потом вообще по-умному поступила: стянула с дивана гардину – ну чтобы помягче падать было, и лишь после этого предприняла новую попытку.
Бах!
Через три «баха» маленький дракон пришёл к выводу, что страдает фигнёй. Диван-то низкий! Я в процессе прыжка лишь пару раз крыльями махнуть успеваю!
После беглого осмотра кабинета я нашла более подходящий трамплин и бодренько потрусила к письменному столу светлости. Перетаскивать гардину было бессмысленно, ибо рядом, со столом имелся ковёр.
И вот стою я вся такая красивая у края письменного стола, смотрю вниз и готовлюсь раскинуть крылья и взмыть… ну пока не в воздух, но всё-таки взмыть, как дверь кабинета самым наглым образом открывается, под потолком вспыхивает магический светильник, а в меня летит суровое:
– Астра, у тебя совесть есть? – И глазками сонными хлоп.
Я ничуточки не смутилась, но показывать, чем занимаюсь, не стала – ну на фиг! А то ещё Шешу меня заложит. Так и застыла на краю столешницы.
Светлость (кстати, на сей раз безоружная) закатила глаза и шумно вздохнула. Потом подошла к столу, подхватила маленького дракона на руки и понесла к подстилке, приговаривая:
– Нет, ты не дракончик, ты бегемотик. Хотя неудивительно – столько жрать.
Что-о-о?! Что за грязные инсинуации?! Мы же уже обсудили этот вопрос и выяснили – я совсем не толстая! Я пушинка! С чешуйками…
– Спать, – приказал блондинко титулованное, опуская на подстилку. – Спать, поняла?
Я одарила Дантоса презрительным взглядом, и вот теперь герцог проявил ну прям-таки чудеса сообразительности.
– Мне кажется, или спать ты всё равно не собираешься? – складывая руки на груди, вопросил он. Хотя по правде, это не вопрос был, утверждение.
Я недвусмысленно фыркнула, прикрыла глаза и тут же услышала возмутительное:
– А по попе?
Изумлению моему предела не было. Даже глазки, кажется, округлились. Что? Маленького несчастного ребёнка? Животную бессловесную? По попе?! Да как тебе только в голову пришло? Садюга…
– Астра, давай серьёзно? Сейчас два часа ночи…
Да знаю! Часы на каминной полке стоят.
– Астра, мы хотим спать. Все! Понимаешь?
Ну так спите! Кто ж вам мешает.
– Астра… – процедила светлость. Очень убедительно прозвучало, очень опасно.
А я взяла и обиделась. Вот чего на меня шипеть, а? Я, что ли, магическую защиту на окна кабинета поставила? И вообще… может, мне тут грустно, одиноко и страшно. Может, я темноты боюсь.
– Астра, спать, – повторил полуголый блондинчик с нажимом. – Поняла?
Я не ответила. Я легла на подстилку и отвернула морду к каминной стенке.
– Вот и славно, – заключил Дантос. – Если будешь себя хорошо вести, утром Роззи даст тебе вкусную косточку.
Эм… простите, мне послышалось? Косточку? Мне? Я что, собака, чтобы кости грызть?
– Всё, до завтра, – сказала светлость и потопала к выходу.
И даже не обернулась! А я так старательно смотрела вслед, причём такими большими, такими грустными глазами. Вот ведь… сволочь бессердечная!
К моменту, когда свет погас, дверь закрылась, а дверной замок громко щёлкнул, у меня уже созрел план. Нет, не побега – мести. Косточку, говоришь? Это чтобы зубки почесать, да? Ну ладно.
Я грациозно встала и с изяществом, достойным самой изысканной леди, пошла к примеченному ещё давно шкафу. Не книжному, а другому, тому, за витриной которого светлость всякие статуэточки и прочие хрустальные глупости хранила. Памятные, наверное, дорогие…
Мысленно оценив масштабы грозящей катастрофы, я ухмыльнулась во всю морду, легла и вонзила зубы в толстую изогнутую ножку.
Грызу. Грызу и понимаю, что сегодня Леди Удача решила поулыбаться не мне, а противной титулованной блонди. Нет, дерево-то поддаётся (куда ему против драконьих-то зубов?), но поддаётся плохо. Медленно процесс идёт, более того – неинтересно. А ещё это дерево какой-то гадостью пропитано, оно горчит. И в голове с некоторых пор вертится мысль – что, если занозу посажу? А ведь заноза в язык – это бо-о-ольно. Ну и челюсти уже сводит, и вообще… лень разбирать начала. Мы же, в смысле драконы, существа импульсивные, нам долгие процессы вообще неинтересны. Нам надо, чтобы р-раз и всё. А тут… грызу!
Грызу и с каждым тихим «хрясь» всё больше утверждаюсь в мысли, что зря я это затеяла. Надо какую-то другую месть придумать, попроще и поэффективнее. На что там светлость злится? На то, что спать мешаю?
М-м… а светлость-то, поди, не на подстилке, а в постельке. С мягоньким матрасом, белоснежными простынями, одеяльцем и подушечкой. И уютно ему, наверное. И тепло. И риска посадить занозу в язык нету. А я?
Я грызу… Лёжа на холодном твёрдом паркете, в неудобной позе, в кромешной темноте! Ну где справедливость? Леди Судьба, я тебя спрашиваю!
Нет. Так дело не пойдёт. Надо решать вопрос иначе. Радикально.
Я впилась зубами в проклятую деревяшку и выплюнула бяку. Отползла на пару миллиметров, с огромным трудом встала на лапы. Постояла, давая затёкшим мышцам возможность прийти в нормальное состояние, потянулась… Потом продефилировала на середину кабинета, плюхнулась на попу, вскинула голову и…
– Ву-у-у! – громко сказала я. – Ву-у-у!
В ночной тишине мой призывный плач прозвучал особенно жалобно – сама едва не прослезилась. И, чтобы не терять времени понапрасну, повторила:
– Ву-у-у! Ву-у-у!
А дальше что? А ничего. Ни тебе торопливого топота по лестнице, ни котлетки в качестве извинения за издевательства над животным, ни сочувственного слова. То есть пофиг им на мои страдания. Ну ладно, я никуда не тороплюсь, а ещё умею быть очень настойчивой. Вон, только что на ножке шкафа натренировалась.
Набрав в грудь побольше воздуха, я пропела всё то же, и в той же октаве.
– Ву-у-у! Ву-у-у!
Да-да! Я умею быть настойчивой!
Он появился через полчаса. Всё такой же полуголый и злющий, как бес, которому на хвост кованым сапогом наступили. Рывком распахнул дверь, щёлкнул пальцами, заставляя зажечься светильники под потолком, и ка-ак рявкнет:
– Астра, что за дела?!
Жаль, что у драконов вместо нормальных ушей дырочки, а то б я их с удовольствием прижала. Просто с прижатыми ушами морда, которую состроила, выглядела бы ещё достовернее…
Страдаю я, светлость. Понимаешь? Страдаю, темноты боюсь, и вообще… Я такая маленькая, такая несчастная.
– Ну что? Что ты воешь?! – продолжал беситься блондин. – Ты знаешь, который сейчас час?
Без малого четыре часа утра. Самое страшное, между прочим, время. Согласно народным преданиям, именно в эту пору из темноты начинают вылезать кошмарики. Чудовища там всякие, барабашки.
– Астра… совесть есть?
Фу, как ты неоригинален. Ты ж про совесть в прошлый раз спрашивал. И даже к выводам каким-то, кажется, пришел.
Светлость закатила глаза, а я… уже тихо-тихо, с самым смиренным выражением на морде:
– Ву-у-у…
– Нет, я этого не выдержу, – прикрыв глаза рукой, сообщил Дантос. – А ты ведь не успокоишься? Ты, чудовище маленькое, днём выспалась.
Не, не успокоюсь. Да, выспалась.
– Ну что мне с тобой делать? – вопросил герцог. – Гулять? Кормить? Что?
«Хм… Да что хочешь, мне все варианты подходят. Ещё помыть можешь – я это дело люблю, а у тебя неплохо получается».
– Астра… девочка… миленькая моя… давай спать, а? – И столько мольбы в голосе… Немногим меньше, чем в моём «ву-у-у».
– Ву-у-у… – ответила я.
Сероглазый покачал головой, сказал устало:
– Хорошо, пойдём.
Куда?
– Пойдём, – повторила светлость и привычно хлопнула себя по ноге.
Послушалась я из чистого любопытства. Ладно, дело не только в любопытстве было. Просто драконье чутьё, которое довольно неплохо улавливает человеческие эмоции, сообщило – сейчас допрыгаюсь. А получать по попе не хотелось очень, я её и так два раза за ночь отбила.
Вслед за Дантосом вышла из кабинета. Скользнула мыслишка: гулять поведёт. А гулять – это хорошо, прогулка – реальная возможность свинтить из этого негостеприимного дома.
Но блондин поступил иначе. Видимо, сонливость притупила жадность – в смысле, о том, что маленький дракон может испортить дорогие ковры, герцог уже не переживал. Он повёл не во двор, а наверх, на третий этаж, в свои покои.
После подъёма по крутой, но роскошной лестнице, прогулки по короткому коридору и проходу через две комнаты мы оказались в просторной спальне. Сама спальня – ничего особенного: стены светлые, камин большой, мебели немного. Гардины с ламбрекеном и серебряными кисточками, тёмный паркет, магические светильники на стенах и под потолком. Запах светлости, которым пропиталось всё, даже штукатурка, и… она. В смысле, кровать!
Я когда её увидела, чуть не взвизгнула.
Да, лёжа на холодном паркете кабинета, я размышляла о том, что светлость сейчас в тёплой постельке нежится, но это было так… гипотетически, не всерьёз. То есть не мечтала я о кровати, не задумывалась. А тут… Я же последние семь лет в клетке, на соломенной подстилке, без права на помилование. Забыла уже, каково это – спать на упругом матрасе, на белых простынях.
Как заворожённая сделала шаг к кровати, потом ещё один… Тут же услышала ворчливое:
– Ты спишь на коврике.
«Ага, щас. Это ты, светлость, спишь на коврике, а я…»
– Астра! – упреждающе рявкнул блондинчик, но меня было не остановить.
Маленький дракон сорвался с места, стрелой промчался по спальне и с разбегу запрыгнул на кровать. Матрас приятно скрипнул и чуточку спружинил, а герцог застонал.
– Астра…
«Да, я помню, как меня зовут. А ещё помню, что Дантос не в самом благостном расположении духа и над моей попой висит вполне реальная угроза. Поэтому наглеть не буду. Лягу не поперёк, а вдоль, и это, того… ближе к ногам. Но если эти ноги не мыты, я за себя не отвечаю.
– Попа с хвостом, – сообщил герцог. – Маленькая, вредная зараза.
Я подарила хозяину спальни тёплый взгляд, покружилась, вытаптывая полянку на белоснежном одеяле, и легла. Свернулась калачиком, носик хвостиком прикрыла, глазки тоже. Всё, сплю. Сплю и другим спать не мешаю!
– Чудовище, – вновь приласкал Дантос.
Я приоткрыла один глаз, чтобы дать понять – я всё слышу! И невольно стала свидетельницей интимной сцены. Герцог снимал портки…
Конечно, надо было зажмуриться, но стало так любопытно… Просто слышала, и не раз, что характер мужчины во многом зависит от… ну в общем, от размеров. Мол, чем характер хуже, тем в штанах меньше, а рыки, желваки по щекам и всякие сквернословия – это попытка компенсировать недостаток. А у Дантоса-то характер так себе. Вот и поинтересовалась.
Поинтересовалась и пришла к выводу, что молва врёт! Ибо то, что произрастало среди блондинистых кудряшек, соответствовало ну о-очень хорошему нраву. Герцог представлялся редкостным добряком. Добряком с большой буквы!
– Всё, – выдохнул блондин. – Спать. И только попробуй разбудить.
Я будить уже не собиралась. Во-первых, в голом виде герцог поистине страшен. Во-вторых, когда мне ещё выпадет шанс поспать на белоснежных простынях?
Не-не… я эту возможность не упущу. Я сплю! Вот уже… уже сплю.
Со снами у меня отношения не очень: я их искренне не люблю, а они отвечают взаимностью. В том смысле, что приходят редко, зато уж если пришли, то фиг отвертишься. Вот и в этот раз отмахнуться не удалось, хотя старалась очень…
Приснился дом. Не собственный (собственного у меня никогда не было), а родительский. То относительно прекрасное утро, когда поняла: всё, началось.
Будто стою посреди своей спальни и разглядываю небольшое бурое пятно на белой ткани ночной сорочки. Чувства испытываю самые противоречивые: радость, предвкушение и страх, плавно переходящий в ужас.
Ведь это означает, что время пришло, и очень скоро станет ясно, смогу или не смогу. А так хочется смочь! Так хочется, аж зубы сводит. И так жутко от осознания – шансов невероятно мало, ведь в нашем роду способности проявляются настолько редко, что можно сказать, не проявляются вовсе.
Звук шагов в коридоре, и сердце подскакивает к горлу. Я стрелой подлетаю к платяному шкафу, чтобы загородиться дверцей – на случай, если кто войдёт.
Входит мама.
– Ой! Ты уже проснулась?
– Одеваюсь! – стараясь не выдать эмоций, пищу я.
– Хорошо… – В голосе мамы звучит улыбка. – Жду тебя внизу.
– Ага!
Нужно торопиться. Нужно торопиться, потому что я должна помочь с завтраком. Но ещё нужно… следы замести. Я отлично знаю правила, но я не намерена признаваться. И мне глубоко плевать, что, если эта маленькая ложь вскроется, меня ждёт нешуточный нагоняй. Я не признаюсь! Пока не пойму что к чему, никому-никому не скажу, даже Юдиссе!
Запихиваю сорочку в самый дальний угол шкафа, спешно застилаю постель. Ещё не представляю, как и когда буду отстирывать главную улику – простынь, пугаюсь ещё сильней и бегу вниз, на кухню, где поджидает мама.
Только оказываюсь не в кухне, а на улице. Мы с Юдиссой идём под ручку и обсуждаем последнюю сплетню – Колав на Этьелле женится, и не факт, что добровольно. Я хихикаю, а самой так жутко. Кажется, на меня все-все смотрят. Кажется, все-все знают! И руки сами тянутся поправить юбку.
И так всю оставшуюся ночь! Мы с Юдиссой ходим, болтаем, смеёмся, а я ужасно переживаю за юбку и постоянно вспоминаю простынь. Белоснежную простынь с парой бурых пятен… Её нужно постирать, причём незаметно… И как мне это сделать? Как?..
Проснулась я от ощущения чужого присутствия. Сразу почуяла – гость не опасен, это всего лишь Жакар в спальню припёрся. Ну и кто-то ещё, кто-то из служанок. От обоих веяло лёгким, но страхом, и боялись, разумеется, меня.
Прежде чем открыть глаза, маленький дракон потянулся и сладко зевнул. Потом глазки всё-таки распахнул и с удивлением обнаружил, что в ночи переполз, и теперь его голова лежит на подушке, причём подушке Дантоса. А самого герцога нету, и куда подевался, неясно.
Моргнув пару раз, я приподняла голову и окинула спальню сонным взглядом. Вторженцы стояли на пороге и явно пытались оценить обстановку. Впереди, видимо на правах мужчины, краснощёкий мажордом. За его спиной бледная поганка Люсси.
– Астра, лежать… – выдохнул Жакар.
«Странное предложение. А я чем, по-вашему, занимаюсь?»
– Учти, если укусишь кого, их светлость тебя сразу за ворота выставит.
Хм… А сейчас что? Сейчас разве не выставляет? Он же сегодня гонца в труппу послать должен.
Мажордом на безмолвный вопрос, разумеется, не ответил. Его вообще другие проблемы тревожили. В руках дедка был некий ящик, судя по всему, тяжёлый.
– Лежи и не дёргайся, – буркнул вторженец хмуро и потопал к камину.
Собственно, камин располагался по центру северной стены. Кровать светлости стояла не напротив, как обычно в приличных домах делается, а справа, почти вплотную к окнам. Уж не знаю, зачем так – может, он звёздами по ночам любуется, может, на луну воет, но тем не менее.
Глядя на сосредоточенно пыхтящего дедка, сильно хотелось огрызнуться. Не всерьёз, а так, в шутку. Но я всё-таки сдержалась – из любопытства, не более.
На Люсси, которая за мажордомом семенила, рявкнуть хотелось ещё больше – ну не нравится она мне. Вот с той самой минуты, как разболтала Дантосу, что видела маленького дракона в цирке! Но в руках бледной горничной имелся поднос, а на подносе миски, и я уловила аромат гречки, жареного мяса и грибов. Как можно спугнуть такую прелесть?
Добравшись до камина, дедок с явным облегчением поставил ящик на пол. Прямо перед запирающей каминную пасть решёткой.
– Это тебе, – с важным видом сообщил он.
Пришлось вытянуть шею, чтобы рассмотреть как следует…
Мм… это то, что я думаю?
Оказалось – да.
– Лоток, – провозгласил мажордом торжественно. Потом нагнулся, любовно разгладил песочек и принялся пояснять: – Их светлость с утра отбыли по делам. А гулять с чудовищем, сама понимаешь, никто кроме них не готов. Мало ли… вдруг покусаешь? Или сбежишь. И что мы тогда их светлости скажем? Так что дела свои тут делать будешь. Поняла?
Я поняла одно – оборзели. Я им что, кошка? Или свинка какая-нибудь? Морская…
Жакар моего возмущения, увы, не понял. Скомандовал замершей в трёх шагах Люсси:
– Миски ставь.
И я получила возможность пронаблюдать ещё одну потрясающую по своему цинизму картину. Бледная поганка споро выставляла угощения, приготовленные Роззи, рядом с… кошачьим туалетом.
Не, ну у них совесть есть? Моё чувство эстетизма воет!
– А это еда, – не поленился сообщить дедок. – Кушай, проглот. Не обляпайся.
Всё. Я обиделась. Обиделась окончательно и бесповоротно! А сладкая парочка бодренько попятилась к выходу, и через пару минут оскорблённый дракон остался в одиночестве.
Лоток, говорите? Ну ладно…
Я поднялась на все четыре, спрыгнула с кровати. (Кровать, кстати, воображение не поражала, но была довольно большой – ума не приложу, как на герцогской подушке оказалась, до неё же ползти и ползти!) Прогулялась до мисок, заглянула в каждую. После глянула в лоток и отправилась искать нормальную человеческую уборную.
Выбор оказался невелик. Из трёх дверей, наличествовавших в спальне, одна точно вела на выход, от второй веяло парфюмом и гуталином – то бишь там гардеробная располагалась, а за третьей явно скрывалась ванная. Но дверь, как и другие, была закрыта.
Я встала на задние лапы, передними надавила на ручку – не помогло, створка открывалась на себя. Пришлось извернуться – ухватиться за ручку зубами и попятиться. Вот теперь дверь приоткрылась, я же просунула морду в образовавшуюся щель и протиснулась в ванную.
Протиснулась и офигела… Много чего в жизни повидала, и интерьеры видела всякие, но такой в первый раз.
Высокие окна и, как следствие, море света. Белый мрамор на полу, голубоватый по стенам. Справа перегородка из дымчатого стекла, за которой спрятаны умывальник, унитаз и шкаф для банных принадлежностей. У левой несколько лавок – видимо, для массажа. А большую часть занимает… самый настоящий бассейн. Огромный такой! Глубокий! И с той самой массажной зоной, и зоной для расслабленного отдыха в придачу.
Я, увидав эту красоту, даже о делах, по которым пришла, забыла. Как заворожённая пошла вдоль бортика. Тут же наверняка все-все прибамбасы. От фильтрации до встроенного магического подогрева – это когда вместо того, чтобы кристаллики в воду кидать, рычажок нажимаешь и всё.
Да, светлость себя явно любит. Это вам не корытце на первом этаже. И… тоже в такой мыться хочу! Дайте! Дайте-дайте-дайте!
Рычажок, с помощью которого включается подогрев воды, я нашла. А рядом с ним несколько краников непонятного назначения. И я бы непременно опробовала сие чудо инженерной мысли прямо сейчас, но сдвинуть рычаг не получилось – ни лапой, ни зубами, ни носом.
Ладно, успеется. В любом случае, пока в этом бассейне не поплаваю, в труппу не вернусь. Вот пусть светлость куда хочет гонцов засылает, кому угодно в обнаружении дракона признаётся, а не вернусь!
В животе забурчало от голода, это стало поводом оторваться от созерцания бассейна и вспомнить о делах насущных. Как тут, говорите, обстоят дела с центральной канализацией?
…Это оказалось сложно. Ну в самом деле сложно! Это я не как дракон, а как участница цирковой труппы с семилетним стажем говорю! Какое всё, ё-моё, тонкое! Какое изящное! Я дважды чуть не поскользнулась, пока на этот дурацкий унитаз забиралась! Зато… оно того стоило, ага.
Дёрнув за цепочку и проконтролировав процесс смыва, маленький дракон захлопнул крышку, потом вышел из-за перегородки, глянул на бассейн грустным взглядом и потопал обратно в спальню. Дверь за собой, разумеется, закрыл, чтобы лишних вопросов не вызывать.
Прежде чем начать уничтожение приготовленных сердобольной Роззи вкусняшек, вывела на гладком песочке неприличное слово анатомического характера из четырёх букв. Да, когтем! Пусть знают, что я об этом обо всём думаю… Ну а покончив с остатками зажаренной до золотистой корочки говядины и грибами в сметанном соусе, не без труда запрыгнула на герцогскую кровать в намерении вздремнуть ещё с пару часиков. А чем ещё после столь плотного завтрака заняться?
Сплю. Сплю и понимаю: что-то не так.
Что именно? Ну… дело в том, что застать спящего дракона врасплох невозможно. Ведь у нас как? Дракон спит, а драконья сущность всё-всё контролирует, и чуть что, сон сметает в два счёта. А тут… я же не из-за чуйки, присущей драконьей сущности, проснулась, а самым обыкновенным образом – просто услышала, что рядом кто-то шарится.
Кто? Ну уж не Жакар с Люсси, конечно. Дантос, собственной белобрысой персоной – только он имеет наглость не бояться маленького дракона, и только он обладает таким приятным запахом.
Открывать глаза, чтобы выяснить, о чём именно пыхтит герцог, я не спешила. Задумалась… А ведь и в прошлый раз, когда спала в кабинете, тоже приближение светлости не почуяла. И как эти выверты собственной чуйки понимать? Неужто сломалась?
Я прислушалась к себе – ничего, тишина. Потом вообразила полуголого блондинчика и с ужасом поняла, что драконья сущность относится к этому человеку с симпатией. То есть… то есть моя драконья сущность Дантоса за своего приняла? Это ж по какому такому поводу?!
Я возмущённо распахнула глаза и увидела потрясающую картину: герцог стоял у лотка с песком и… ну, в общем, взирал. Секунду взирал, две, три… а потом круто развернулся на каблуках и ка-ак рявкнет:
– Жакар!
Мажордом примчался почти сразу. Застыл в дверях, так как войти никто не предлагал. А герцог сверкнул глазищами и спросил:
– Жакар, по-твоему, это смешно? – В голосе Дантоса прозвучали ну о-очень строгие нотки.
– Простите? – нахмурился дедок. – Что «смешно»?
– Это! – рявкнул блондинчик и указал на лоток.
Минутная пауза закончилась шумным вздохом, после которого мажордом сказал:
– Но вы же сами велели…
– Я не про туалет для Астры, я про то, что тут написано! – вконец вызверился Дантос. А Жакар таки решился переступить порог спальни и приблизиться к лотку…
Каюсь, выражение лица мажордома доставило мне удовольствие – этакая смесь изумления, растерянности и предчувствия неприятностей.
– Ваша светлость, это не я.
– А кто-то кроме тебя в мою спальню заходил? – спросил блондин вкрадчиво.
– Только Люсси, но она тоже… я бы заметил, если бы она…
– Не ты? Не Люсси? А кто? – Герцог был по-прежнему зол. – Кто это у нас такой остряк? Кто это написал? Только не говори, что Астра!
Я молчаливо покатилась со смеху, а вот Жакар… Взгляд, которым одарил мажордом, мне не понравился – уж слишком пристальный, слишком осознанный.
– А что, если в самом деле Астра? – спросил он.
Реплика прозвучала до того серьёзно, что светлость не выдержала и тоже на меня посмотрела. Я же широко зевнула, похлопала глазками и дружелюбно вильнула хвостом. Жест предназначался, разумеется, герцогу.
Выражение лица его светлости чуточку смягчилось, в глубине серых глаз вспыхнули искорки смеха. Если в сердце Дантоса и закрались сомнения, то теперь от них и следа не осталось.
– Жакар, ты совсем спятил? Астра, конечно, умная, но не до такой степени.
Ой, меня назвали умной? Ну надо же… Знаешь, пупсик, а ты тоже ничего. Симпатичный.
– Ваша светлость, простите. Я выясню, кто это сделал, и приму меры.
– Да ладно, Жакар, – перебил Дантос насмешливо. Вслух не сказал, но было ясно без слов, кого он признал виноватым. Признал и простил! Но не смог не добавить: – Больше так не делай.
И уже мне:
– А ты как себя вела?
О… я была очень хорошей. Лучшей девочкой в мире.
Герцог сделал шаг к кровати, я же… опять хвостом вильнула. Исключительно для поддержания образа маленькой лапочки. Ну вообще – я вроде как рада тебя видеть, светлость. Ты хороший, а они плохие. Особенно Жакар – пытался оклеветать маленького дракона, представляешь?
Что там представлял Дантос – неизвестно. Тем не менее приблизился, присел на край кровати и коснулся пальцами моего крыла. Желание отскочить я в себе погасила, желание куснуть – тоже.
– Красавица, – с улыбкой произнёс герцог. – Вредная маленькая красавица.
Со мной пытались провернуть тот же фокус, что и вчера, – говорили ласковым голосом, не сомневаясь, что под этим соусом любое слово будет воспринято как похвала. Я подыграла. А что ещё делать?
– Обжора, – продолжал блондинчик. – Соня. Хулиганка чешуйчатая. Дебоширка…
Он осторожно погладил по голове, ещё более осторожно почесал рядом с тем местом, где у собак и кошек ушко, а у драконов дырочка, потом куда более уверенно погладил спинку и сообщил:
– А ещё у тебя попа толстая. Представляешь, Астра?
«Мм-м… тебе, дорогой, может показаться удивительным, но тем не менее – да, я в курсе».
– А раз попа толстая, – Дантос уже не говорил, мурлыкал, – значит, ты у нас кто?
«Ну… кто?»
– Толстопопик, – сообщил блондин. И, видимо, чтобы добить окончательно, добавил: – Маленький вредный толстопопик.
От кровавой расплаты за эти поистине оскорбительные слова Дантоса спасла случайность – герцог принялся чесать между крылышек, а у меня там центр удовольствия. Сразу стало так хорошо, по телу прокатилась волна приятной слабости. Я зажмурилась и стиснула зубы в намерении прогнать ненужные ощущения, но физиология оказалась сильней.
Я не могла противиться этому почёсыванию! Я млела и таяла!
– Толстопопик, – продолжал упиваться своим так называемым остроумием герцог. – Попка с хвостиком. Троглодитик! И откуда ж ты выискалась на мою голову? Чудовище маленькое…
Хам! Вуайерист с замашками эксгибициониста! Мужлан! Гад! Скоти-и-и-ина…
Он начал чесать чуточку быстрей, и тут случилось оно. Страшное, позорное и тоже исключительно физиологическое – у меня левая задняя лапа задёргалась.
Герцог чешет – лапа дёргается. Чешет – дёргается! Чешет… а я ничего сделать не могу! Не могу, несмотря на смешки, которые с каждой секундой всё громче становятся. В конце концов Дантос не выдержал и заржал в голос, но чесать не перестал.
Как чувствовал себя в этот миг маленький дракон? Да обидно было! Обидно и приятно. И…
– И!.. – Громко сообщила я.
– Что, нравится? – догадался блондинко титулованное. – А гулять со мной пойдёшь?
Пойду. Куда хочешь с тобой пойду, только ещё минуточку между крылышек почеши – уж больно хорошо у тебя получается…
Гуляем.
Светлость стоит посреди сада, сложив руки на груди, я же чинно хожу между деревьев и внимательно прислушиваюсь к драконьей сущности. Нет, клады меня не интересуют, куда любопытнее другое – можно ли с помощью драконьего чутья найти дырку в заборе? Просто обходить владения светлости по периметру очень долго и неэффективно, да и… лень, честно говоря.
Эксперимент категорически проваливается, ибо драконье чутьё молчит, но лень побеждает, поэтому пробую снова и снова, ну и… одним глазом за Дантосом присматриваю. И молчаливо подхихикиваю!
Ведь ясно, чего ждёт блондинчик, а я уже всё. И не можется, и не хочется, и вообще… меня в тот куст теперь и пинками не загнать. В лоток – тем более.
А светлость хмурится, нервничать начинает. Ему, поди, кушать пора, он же с самого утра из дому свинтил, а сейчас уже за полдень. Мне-то тоже кулинарных шедевров Роззи отведать охота, но ради светлости потерплю как-нибудь. А заодно, может, дырку в заборе унюхаю… Ведь крылья крыльями, но запасной вариант ой как желателен.
– Астра, долго ещё?
Не реагирую. Хожу. Нюхаю. Разминаю лапки.
Светлость молчит.
Спустя минут пять не выдерживает, и в тишине сада звучит слегка раздражённое:
– Астра… Астра, ну?
Поворачиваю голову, смотрю на светлость и мило улыбаюсь. Кстати, зубки мои сколотые тоже восстанавливаться начали – вот она, великая сила настоящей древней магии!
– Астра, ко мне.
«Хм… уверен?»
Я сделала несколько шагов к светлости и дружелюбно вильнула хвостом. Он тоже шаг навстречу сделал, присел на корточки. И хотя нас разделяло ещё шагов десять, не постеснялся сказать об интимном:
– Ты долго рядиться будешь? Делай свои дела, и пойдём есть!
«О, как я угадала. Голоден. Бедненький».
Делать о чём просят маленький дракон по-прежнему не собирался. Поэтому бодренько преодолел оставшееся расстояние и подставил голову – гладь!
Дантос, как ни странно, сообразил, что требуется. Легко коснулся чешуи, погладил, потом слегка почесал украшенную острым гребнем голову и повторил:
– Астра, давай уже, а? Я даже отвернусь и смотреть не буду.
Предложение, конечно, заманчивое, но… давай лучше ты меня погладишь, а? Смотри, какая я красивая! Какая хорошая!
В подтверждение этих слов я отскочила от светлости и повертелась на месте. Ну и песней своё выступление поддержала:
– Ву-у-у!..
Герцог шумно вздохнул и пришел к нелогичному выводу.
– То есть гулять ты не хочешь. Ладно, толстопопик… – Блондинчик тяжело поднялся и посмотрел на меня с высоты своего далеко не маленького роста. – Тогда идём обедать.
Я плюхнулась на попу и обиженно засопела. Толстопопик? Опять?
– Астра… – простонал Дантос.
Я подумала и решила не нагнетать.
Ладно, светлость, пойдём, заморим твоего червячка. Мм-м… в смысле, покормим тебя, болезного. Ну и маленького дракона заодно.
Обедали мы вместе, в столовой. Только Дантосу как положено подали, а я, разумеется, на полу чавкала. А после обеда в кабинет отправились опять-таки вместе.
Честно говоря, Дантос меня не звал, даже по ноге себя не хлопал, но я не могла не пойти – у меня этот, как его, продолжительный шок случился. Сложный, с необходимостью постоянного визуального контакта с объектом, который этот самый шок вызвал. Короче – таращилась я на блонди и глаз отвести не могла.
Вот и когда в кабинет вошли: светлость за стол, а я на диван, и снова на него глазеть. Не, ну просто очень интересно – правду Жакару сказал, или как? Или просто поддразнить мажордома решил? Ведь дедок в самом деле маленького дракона опасается, так что повод для подколки самый что ни на есть веский.
А случилось следующее: когда светлость дожевывала нехилых таких размеров отбивную, Жакар подошел и сказал с поклоном…
– Ваша светлость, Этен дела закончил, готов сбегать к циркачам.
– Нет, – нахмурившись, сказал Дантос.
На лице пузатика вспыхнуло удивление, а герцог промокнул губы салфеткой и добавил:
– Не надо никого никуда посылать.
– Но…
– Нет, я сказал.
Кажется, мажордом хотел выспросить подробнее, но под хмурым взглядом хозяина сдулся и отступил. На краснощёком лице всё то же изумлённое выражение держалось. У меня морда вытянулась и даже рот приоткрылся.
Вот только герцогу на нашу реакцию было глубоко плевать. Он о чём-то другом, о чём-то своём думал.
В той же задумчивости выпил чай и потопал в кабинет, чтобы достать из большого сейфа свитки – те самые, что в найденном мной сундуке обнаружились, ещё несколько книг здоровущих, типа семейных хроник, и погрузиться в изучение всего этого добра.
Я же взгромоздилась на диван и…
Нет, и всё-таки? Пошутил или как? Драконье чутьё ответа на вопрос не давало, логика – тоже. С одной стороны, ничуточки не сомневаюсь, что девочка я потрясающая, но… ведь не до такой степени, чтобы титулованный блондинчик до банального воровства скатился. Люди его положения так не поступают. Вот не поступают и всё.
– Ну что ты пыхтишь? – не отрываясь от бумаг, спросила светлость.
Я пыхтеть перестала, насупилась.
– Ни к чему им знать, где ты… И вообще. Если бы сильно беспокоились о своём имуществе, ещё вчера утром в розыск бы подали.
Светлость лукавила, и мы оба это понимали. Просто не может Шеш к страже обратиться, не тот случай. Ну кто признается городским властям, что по его вине по столице нынче чудовище бегает? Да циркачей в тот же миг коленкой под зад или, что не менее вероятно, в казематы.
Нет, Шеш сейчас своими силами вопрос решает. Небось вся труппа по городу шарится – высматривает, вынюхивает, сплетни собирает. Закоулки-переулки обыскивает, в помойные бачки заглядывает, а я… тут.
– Не пыхти, – повторила светлость. – Сосредоточиться мешаешь.
Опять пыхтеть перестала. Задумалась ещё крепче – ну с чего такая милость, а? Нет, ну в самом деле, с чего? Может, всё-таки жалко меня стало? Я, честно говоря, терпеть не могу, когда меня жалеют, но… почему нет?
Если он меня в самом деле оставит, то я… я даже хорошей стану.
Нет, не так. Я прямо сейчас хорошей стану! Вот возьму и…
Я спрыгнула с дивана и потопала к герцогу. Шла громко и тяжело – последнее, потому что Роззи опять была щедра невероятно. Но увлечённый чтением одного из свитков, Дантос моего приближения не заметил и, когда я подпихнула голову ему под руку, вздрогнул.
– Ассстра…
Гладь. Гладь дракона, светлость! Добавь тактильных ощущений, чтобы усилить привязанность.
Погладил. Потом ещё раз. И шкурку в основании гребня почесал. А я впервые в жизни почувствовала себя слишком большой. Вернее – неоправданно большой! Просто будь я раза в два поменьше, я бы к нему на колени забралась и он бы ни за что уже не отвертелся.
Остаток дня прошёл более чем мирно. Я была очень хорошей, очень послушной девочкой. Ласково тёрлась мордой о коленку погружённого в чтение Дантоса, мило улыбалась Люсси, которая притащила в кабинет полдник, и даже на ужин не набрасывалась, хотя Роззи превзошла себя – мне дали печёную курочку и очень большой, очень вкусный малосольный огурец.
Вечером мы со светлостью как следует подышали свежим воздухом. Он, правда, немного злился, что снова не смог удовлетворить свои вуайеристские наклонности, но эта злость была лишь каплей в море… в море моего обаяния и шарма!
В общем, в покои Дантоса мы вошли безмерно довольные друг другом, но тут моё счастье кончилось. Драконье чутьё уведомило о присутствии чужака, а драконий нюх уточнил: не чужак – чужачка!
И верно – едва светлость открыла дверь в спальню, мы услышали томное:
– О, дорогой! Ну наконец-то…
И я увидела её…
Симпатичная такая блондинка с очень, ну прям-таки очень-очень пышными формами. Этакая булочка – сдобная, румяная и, судя по томному взгляду, уже тёплая. Она полулежала на застеленной бархатным покрывалом кровати и призывно улыбалась. Правда, ровно до тех пор, как узрела карликового дракона.
Визгов не было. Обмороков, как ни странно, тоже. Пышная блондя подобралась, резко села, вытаращилась.
– Это что? – потрясённо выдохнула… ну, судя по всему, любовница.
– Астра, – с улыбкой представил Дантос.
Я же грациозно переступила порог, сделала два шага и не менее грациозно плюхнулась на попу.
Дамочка, в отличие от прислуги, с бесами меня не путала и другими обидными словами не обзывала. Очень быстро, я бы даже сказала подозрительно быстро, сообразила, что я…
– Дракон? – вслух изумилась она. – Но откуда?!
– Приблудился, – пожав плечами, ответил Дантос.
Улыбка, озарявшая лицо светлости, стала стократ шире, глаза заблестели. Плавно, с грацией опасного хищника, блондинчик двинулся к дамочке, а я задумалась: а чего это она тут… ну прям вот так? Сама?
Нет, тот факт, что у Дантоса есть любовница, не удивил ни капельки – взрослый здоровый мужчина просто не может вести монашеский образ жизни. Но вообще-то это ему положено к ней бегать, а никак не наоборот.
– Погоди… – точно разгадав намерения герцога, выдохнула пышка.
С резвостью, совсем несвойственной людям подобного телосложения, вскочила и, шустро обогнув подоспевшего Дантоса, уставилась на меня.
– Это детёныш? – спросила дамочка.
– Нет, солнышко, Астра дракон карликовый… – подступая к пышке сзади, сообщила светлость.
– А разве такие бывают?
Герцог не ответил. Не потому что не хотел, просто не смог. В момент, когда дамочка задала вопрос, титулованный блондинчик был уже занят – он целовал шею. Не свою, разумеется, а «солнышка».
«Солнышко» томно вздохнуло и закатило глаза от удовольствия, а я… а мне потрясающая картина открылась: ладони светлости скользнули на грудь и принялись мять эти затянутые в яркий шелк… ну даже не дыньки – целые арбузики!
– О, Дантос… – простонала блондя.
Герцог ответил тихим, утробным рыком, а я поняла – тошнит. Нет, ну в самом деле тошнит!
Я встала и развернулась к двери. Та была не заперта, но уже закрыта. Пришлось подойти и замереть в надежде, что моё желание заметят и учтут, но кое-кому было глубоко плевать.
– О, Дантос!
– Хр… мм… ах…
– О, Дантос!..
Я, конечно, могла привстать, надавить на ручку и всё такое, но выдавать свои умения совершенно не хотелось. Поэтому пришлось подождать ещё чуть-чуть. Не помогло…
– Ах! Ах! Дантос!
– Сссолнышко…
– Дантос!..
Не, точно извращенцы. И ладно светлость – его склонность к эксгибиционизму мы уже выявили. А дамочка-то, дамочка…
Я не выдержала и провела когтями по деревянной створке. Смачно так провела, от души. И тот факт, что дверь вообще-то непростая, инкрустированная дорогими породами, ничуточки не беспокоил.
Минут через пять, когда инкрустация была уже очень неплохо попорчена, меня таки заметили… «Солнышко с арбузиками» громко хихикнуло и сообщило:
– Дорогой, смотри… Она, кажется, засмущалась.
Честно? Я даже представить не могу, как вам двоим надо раскорячиться, чтобы меня смутить. Но если это поможет выйти из негостеприимной спальни – да, я смущена.
Дантос голосу разума всё-таки внял. Оставил своё румяное «солнышко», спешно приблизился и открыл злополучную дверь. И захлопнул, едва маленький дракон выскользнул в соседнее помещение. Тоже, кстати, кабинет, но не такой большой, как тот, что на первом этаже.
Из-за двери тут же донеслось уже поднадоевшее:
– О, Дантос!
Я состроила отвратную гримасу – мысленно, разумеется, ибо драконья мимика довольно скудна – и поплелась в следующую комнату.
Через пару часов маленький дракон решил плюнуть на конспирацию и прочие полезные вещи. Я встала на задние лапы, открыла дверь герцогских покоев и выскользнула в коридор. Дом уже погрузился в сон. И только из спальни светлости доносилось… В общем, драконий слух улавливал всё – от стонов до скрипа кровати.
Собственно, именно из-за драконьего слуха мне и пришлось уйти. Причём далеко уйти – аж на первый этаж, на кухню. Вотчина Роззи встретила приятными запахами, закрытым и зашторенным окном, на подоконнике которого я и уснула.
Всё. Нет меня. Спряталась.
И о побеге, к собственному стыду, даже не вспомнила.
Проснулась я от грохота посуды. Вернее, не совсем так: сперва драконья сущность подсказала, что в кухню вошел некто безопасный. Потом Роззи отдёрнула занавеску и тихо охнула. Затем всё та же Роззи почесала маленькому дракону спинку и пошла в кладовую, чтобы вскоре вернуться и начать процесс растопки печи… Я всё это время мирно дрыхла, а вот уже после того, как толстощёкая кухарка кастрюлями и ковшиками загремела, спать стало невозможно. Правда, виду, что проснулась, я не подала.
А потом в кухне появились ещё двое – Люсси и Полли. И если первая вроде как просто горничная, то вторая, насколько я поняла, всё больше на кухне помогает.
И началось…
– Нет, ну что он в ней нашёл? – пробухтела Роззи. – Фигура так себе, волосёнки жиденькие, а уж если краску с лица стереть – пугало натуральное!
– А характер? – включилась в разговор Полли. – Она же стерва законченная!
– Ага, – встряла Люсси. – Мне тут Жакар по секрету шепнул, какой подарок эта гадина на день рождения просит, я… я столько и за десять лет не заработаю!
– Честным трудом не заработаешь, – хихикнула Полли, – а вот если…
– Но-но! – пресекла нехороший разговор Роззи.
– Так ведь правда! – делано возмутилась Полли.
– Развратница, – бухнула кухарка. Реплика, разумеется, не к Полли относилась и даже не к Люсси. – Да где это видано, чтобы девки сами к мужчинам бегали?
– А наш-то, наш… – поддержала Полли шёпотом. – Совсем голову потерял. И стыд!
– Так мужики в такие моменты не головой думают… – попыталась сойти за умную Люсси. – Они другим ме…
– Но-но! – вновь отцензурировала Роззи. И уже тише, но куда как возмущённей: – И Астрочку из спальни выгнали.
Вот только теперь Люсси и Полли догадались оглядеться…
Маленького дракона заметили, дружно вздрогнули, а я… А что я? Лежу с закрытыми глазками. Никого не трогаю. Уши грею.
– Гады, – резюмировала Полли.
– Ну… я бы при свидетелях тоже не смогла, – чуть смутившись, сообщила Люсси.
Полли тихо хихикнула, а Роззи решительно поставила на огонь сковороду, плеснула на вмиг раскалившуюся поверхность масла и принялась печь блинчики.
Уж не знаю почему, но после того, как маленький дракон был обнаружен, кости светлости и его «солнышка» оставили в покое. И вообще как будто смутились. Очень долго в кухне было слышно лишь шипение масла и стук деревянной лопаточки, с помощью которой Роззи блинчики переворачивала и снимала.
Ладно, ещё стук ножа – Полли салат резала. Ну и тихий сап ничем не занятой Люсси…
– Жакар вчера Этена к циркачам отправить хотел, – наконец, сказала Люсси. – А их светлость запретил.
– Знаю, – кивнула Роззи. Потом шумно вздохнула и добавила: – И правильно сделал!
– Так он что же… себе дракона оставит? – спросила Полли шёпотом.
Кухарка пожала плечами и выдала железный довод:
– Я бы на его месте оставила.
Стало приятно. Очень. Я приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на самую милую женщину в мире, и… тут случилось оно! Явление того самого Этена.
Худощавый парень лет восемнадцати ввалился с улицы, буркнув слова приветствия, прошествовал к разделочному столу и водрузил на стол её. Коробку. Яркую такую, с нарисованными розочками и крендельками.
Я резко распахнула глаза и разучилась дышать.
Неужели… неужели…
– Вы всё ещё возитесь? – проворчал ввалившийся в кухню Жакар. – Их светлость и леди Жанетт уже спускаются к завтраку!
За два дня пребывания в особняке я ни разу не видела, чтобы Дантос был строг к прислуге (тот случай с лотком не в счёт), тем не менее… мир пришёл в движение. Причём мгновенно! Роззи и Полли собирали поднос с такой скоростью, будто речь не о светлости, а о сущем тиране. Люсси нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и чуть слышно попискивала. Жакар пыхтел.
Потом Люсси подхватила первый поднос, Полли второй – с чайником и чашками, а Жакар распахнул дверь и вжался в стеночку, пропуская служанок. А я…
Я как заворожённая смотрела на яркую коробку, принесённую Этеном, и медленно истекала слюной. Мне совсем не требовалось видеть, чтобы знать, что именно в этой коробке лежит. И какофония запахов, наполнявших кухню, не мешала драконьему нюху уловить тот тоненький, пленительный, умопомрачительный аромат…
Роззи решительно подошла к столу, поддела ножом бечёвку, которой вожделенная коробка была перехвачена, и подняла картонную крышку. Я чуть с подоконника не свалилась. От счастья, разумеется.
Это были не пирожные даже, а целый тортик! Шоколадный! Уже порезанный на куски и щедро украшенный вишнями.
Медленно, боясь спугнуть внезапное счастье, маленький дракон поднялся и сел. Роззи же принялась перекладывать тортик с картонной подложки на приличное моменту блюдо. Я украдкой сглотнула слюну, встала на все четыре в намерении спрыгнуть с подоконника, но…
– Роззи, давай быстрей! – взвизгнула влетевшая в кухню Люсси.
И прежде чем маленький дракон успел опомниться, подхватила блюдо и понесла тортик прочь. Вернее – понесла мой тортик. МОЙ!
Наваждение спало. Я спрыгнула с подоконника и стрелой помчалась за Люсси.
«Это мой тортик! Слышишь?! Мой тортик! Отдай!!! Отдай немедленно!»
Только гадкая бледная Люсси в не менее гадком накрахмаленном переднике к немым воплям голодного ребёнка оказалась глуха. Служанка спешно тащила мой торт в столовую!
Я догнала её в десятке шагов от злополучной двери. Жутко хотелось боднуть бледную девицу, но я искушение поборола: просто если сбить Люсси с ног, тортик, конечно, сразу несказанно ближе окажется, но есть вкусняшку с пола? Не… мне воспитание не позволяет. Так что да, пришлось сдержаться.
В итоге я вбежала в столовую вслед за Люсси. Нетерпеливо переминаясь и некультурно повизгивая, остановилась возле накрытого белой скатертью стола, аккурат подле светлости.
– Ву-у-у! – сообщила… тортику.
Люблю тебя! Ты чувствуешь? Ты понимаешь, как сильно я тебя люблю?! Как… как я тебя жажду!
Сказала, а в ответ услышала:
– Я тоже ужасно рад тебя видеть… толстопопик.
Реплика принадлежала, разумеется, не тортику, а светлости. И я бы непременно обиделась, тем более что по сравнению с «солнышком» я никакой не толстопопик, а натуральная стройняшка! Но… мне не до обид было.
Едва поганка-Люсси водрузила блюдо на стол, я повернулась к Дантосу, плюхнулась на попу и сказала единственное, что могла сказать:
– Ву-у-у!
Мои танцы вокруг Люсси незамеченными не остались, так что блондинчик сразу догадался:
– Тортика хочешь?
– Ву-у-у! – искренне ответила я.
Дантос, который, кстати, выглядел сонным, помятым и потрёпанным, подарил лучистую улыбку и потянулся за блюдцем. Через минуту маленькой нетерпеливой мне… дали!
Он был прекрасен. Такой треугольный, шоколадный, с белым ванильным кремом и вишенкой на макушке. Вишенка частью утонула в густой глазури, и это… это было волшебно. Потрясающе. Немыслимо!
Я описала дугу подле поставленного на пол блюдца, потом прошлась в обратную сторону – примеривалась, с какого края начать… После подошла близко-близко, вдохнула потрясающий аромат и аккуратно лизнула вишенку.
Да, действительно волшебно!
А потом он кончился. Как-то очень внезапно взял и исчез. Я даже не заметила, как съела. Даже вкуса на языке не почувствовала.
– Ву-у-у… – сообщила о своём горе я.
Позабывший о завтраке Дантос ещё одну улыбку подарил и блюдце забрал. Через минуту передо мной новый кусочек торта появился. Ещё красивше прежнего – на этом две вишенки было. Две!
В этот раз я почувствовала всё. И вкус вишенок, и крема, и глазури, и бисквита. И даже хруст корочки последнего коржа оценила! И со всей ясностью поняла: мало.
– Ву!
– А не слипнется? – вопросил блондинчик.
Я отрицательно качнула головой.
Дантос застыл. Улыбка погасла, глаза заметно округлились, брови взлетели на середину лба.
– Астра? – неверяще выдохнул он. А я…
Вообще, все мои мысли были посвящены тортику, но я всё-таки сообразила. Опять головой мотнула. Потом ещё раз. И ещё. И хотя желание стрескать ещё кусочек застилало весь мир, вскочила на все четыре и остервенело замотала головой. Ну вроде как в ухо что-то попало.
Затем плюхнулась на попу, дотянулась задней лапой, быстренько почесалась и снова вскочила.
Тортик! Тортик дай!
Дантос-умничка выдохнул, тоже головой помотал и нагнулся, чтобы подхватить с пола опустевшее блюдце.
И тут в нашу маленькую идиллию вторглась она, леди Жанетт…
– Дорогой, что там у вас случилось?
К слову, «солнышко с арбузиками» всё это время тут было, за столом сидело, аккурат напротив Дантоса. Но я к ней не приглядывалась, ибо неинтересно. А уж при наличии тортика неинтересно вдвойне.
– Ничего, – отозвался герцог. И уже тише, так, что только я, наверное, и услышала: – Просто показалось…
Светлость наградила ещё одним кусочком вкусняшки, а потом глубокомысленно хмыкнула и сказала:
– Знаешь, а Астра тут клад нашла.
Я была очень увлечена очередной вишенкой и вообще, но… я всё-таки услышала, как пышная блондя поперхнулась.
– Что? – переспросила Жанетт.
– Клад, – повторил Дантос и таки взялся за вилку. – Сундук, зарытый возле конюшни, учуяла. Представляешь?
– Мм-м… а что в сундуке? – В голосе «солнышка» появились томные нотки, и меня слегка передёрнуло.
– Дневники моего прадеда и кортик.
– О!..
Кажется, блондя ещё что-то спросить хотела, но Дантосу стало не до неё. Просто один карликовый дракон, не выдержав долгого ожидания, плюнул на воспитание и боднул светлость в бедро.
– Ай! – воскликнул Дантос. – Астра!
Я дружелюбно вильнула хвостом, а герцог…
– Зараза… – процедила светлость, потирая бедро. Ну да, каюсь, гребень у меня острый. – Хватит с тебя сладкого.
– Ву-у-у! – протестующе воскликнула я, снова хвостиком вильнула.
Герцог внимания не обратил, просто вернулся к завтраку.
Не поняла… Это что за жмотство? Гномы в роду были?
Обиженно плюхнулась на попу, мазнула взглядом по пустому блюдцу и уставилась на блондинистого скрягу.
Сидим. В столовой. Втроём.
Эти двое жрут! Причём Жанетт ещё успевает щебетать о каких-то глупостях, а светлость… светлость жрёт молча. Уплетает завтрак и не давится, и это несмотря на то, что рядом сижу маленькая, голодная и предельно несчастная я!
Тоже молчу. Гляжу пристально, с укором. Но взгляды не помогают. Видимо, у кого-то не только гномы в роду были, но и носороги – шкура непробиваемая. И это при том, что… что… я такая маленькая, такая худенькая, такая… я же в цирковой труппе семь лет! А это считай в рабстве! Ни дома, ни семьи, ошейник, поводок… И меня никто-никто не любил. Никто-никто не баловал. Да я самый несчастный дракон во всём мире. Я… я…
– Астра, прекращай, – бросил Дантос, перебив очередную трель Жанетт. – Больше не дам. Слипнется.
Не слипнется. Я те честно говорю. Более того, гарантирую!
– А я сказал, слипнется, – точно прочитав мои мысли, заявил Дантос.
«А я сказала – нет!»
– Астра, отлепись. – Ни тени раздражения в голосе, но… кто-то точно злится.
Отлеплюсь с удовольствием, только тортик отдай.
– Слушай… – Вот теперь блондинчик изволил оторвать взгляд от тарелки и взглянуть на маленькую красивую меня. – Слушай, ну ты достала!
И хотя я совсем-совсем не собиралась клянчить и унижаться…
– Ву-у-у…
Светлость закатила глаза и шумно вздохнула, а я… Ну я же такая маленькая! Я целых семь лет ни одного тортика не видела! За всё это время всего лишь дважды сладкое ела! Один раз леденец на палочке у зазевавшегося пацана умыкнула, а второй раз меня какая-то девчонка сахарной ватой угостила. И всё!
– Солнышко, ты торт будешь? – спросил Дантос раздражённо.
Вот будь на месте «солнышка» я, я бы сказала категоричное «нет!». А что ответила эта мымра?!
– Конечно, буду, – и голос такой ласковый-ласковый.
– Прости, Астра. Не судьба.
Что-о-о?!
Я возмущённо вскочила на все четыре, дёрнула хвостом, крыльями повела.
– Астра, сидеть! – скомандовал гад титулованный.
Что-о-о?!
Поединок взглядов длился с минуту. В конце концов герцог… в общем, он едва не плюнул на начищенный паркет и бросил, правда уже не мне:
– Жанетт, прости, но она не отстанет.
С этими словами светлость подхватила ещё одно блюдце, переложила на него кусочек торта – точно для Жанетт, а большое блюдо оказалось на полу. Аккурат перед моей мордой.
– Но Дантос! – воскликнуло «солнышко».
Герцог комментировать ситуацию отказался. Он поступил умней. Обиженно пыхтящей Жанетт было сказано:
– Дорогая, ночью ты упоминала о каком-то колье?
Дамочка шумно вздохнула, а я… я не отвлекалась. Я ела торт! Вкуснючий, шоколадный, с ванильным кремом… И вообще не собиралась прислушиваться, но так уж вышло, что не услышать не могла.
– О, Дантос! То колье просто великолепно, но, знаешь, мне сейчас куда интересней взглянуть на кортик.
И вновь блондинчик проявил мудрость. Он не стал спорить с обиженной женщиной, не стал уточнять. Просто поднялся, улыбнулся и, сообщив, что сейчас вернётся, вышел из столовой.
Едва шаги Дантоса стихли, я… отвлеклась от тортика и насторожилась. Сказать по правде, ждала гадости. Просто от Жанетт такой злобой повеяло, что драконье чутьё буквально взбесилось. Я даже приготовилась защищаться, но…
– Ну наконец-то! – выдохнуло «солнышко». Причём так тихо, что даже я с трудом расслышала.
Следом раздался тихий «чпок», и в столовой запахло кориандром. И ладно бы просто кориандр, но драконий нюх уловил ещё и нотку полыни, и не менее горький аромат велкорты – мелкой, жутко неприятной болотной травки, которая является обязательным компонентом приворотных снадобий.
Я сперва не поверила, а потом подняла голову, чтобы увидеть, как перегнувшаяся через стол Жанетт добавляет несколько капель снадобья в чашку светлости.
– Ну наконец-то! – повторила дамочка. – Полтора года под этим уродом… Всё. Ещё пару ночей и всё.
Но на этом «солнышко с арбузиками» не успокоилось – оно сжало в кулаке кулон с большим голубым агатом и прошептало:
– Кажется, нашла!
Это было так странно, так необычно… Вот входит светлость – статная, широкоплечая, с холёной, но исключительно мужской мордашкой. То есть никакой слащавости, присущей модникам. Никакой надменности – непременного атрибута подавляющего большинства людей его положения. Никакой злобы или брезгливости. Просто мужчина. Симпатичный, ухоженный, взвешенный.
Он открыто улыбается «солнышку», протягивает ей кортик, а она… От дамочки такой неприязнью веет, что драконий желудок сворачивается в трубочку, и это несмотря на вкуснючий торт.
Кстати, да, о торте – возвращаюсь к его уничтожению. На блюде ещё два куска осталось, таких же красивых, как остальные. С вишенками! Мне вообще-то никакого дела до людских разборок. Ну привораживает пышногрудая блондя Дантоса, и что?
– О! Какая красота! – В голосе «солнышка» слышится восторг. – Он, должно быть, древний? Должно быть… магический?
– В том, что древний, сомнений никаких. А на предмет магии ещё не проверял.
– Планируешь отдать на экспертизу?
– Да, но не сейчас.
– Почему не сейчас? – Теперь в голосе «солнышка» звучит удивление, а драконье чутьё… оно ещё и радость улавливает.
– Времени пока нет. К тому же дневники прадеда важней.
– Да? А что в них?
На губах светлости вспыхивает улыбка – как же, такой интерес к его делам…
– Пока не знаю. Пока пытаюсь подобрать шифр.
– О!
Кортик, кортик… а я тортик доедаю! Вот уже блюдо вылизываю! И с ужасом понимаю, что опять вкуса не чувствую. Но уже не потому, что голодная, просто аппетит пропал. Внезапно так, и без причины.
Почему я раньше на эмоции «солнышка» внимания не обратила? Почему не заметила? Ах, да… я была занята. Ничего кроме вкусняшки не видела.
– Дорогой, а хочешь, я сама кортик на экспертизу отнесу? У меня же лавка мага по соседству.
– Правда?
Должно быть, «солнышко» кивает, но мне не видно – скатерть слишком длинная, стол слишком высокий, а я… ну мелковата, что поделать? Зато, оторвавшись от блюда, вижу, как светлость откладывает вилку и нож, отодвигает тарелку и подхватывает чашку с чаем.
Запахов кориандра, полыни и велкорты в воздухе уже не чувствуется. Их даже драконий нюх уже не улавливает, что, впрочем, неудивительно – окно-то открыто. Блондинчик неспешно подносит чашку к губам, а я…
Нет, мне в самом деле всё равно. Мне глубоко плевать на отношения светлости с этой дамочкой! Просто я не терплю грязные игры. Воротит от них, ага.
Вскакиваю, грациозно переступаю через опустевший поднос и приподнимаюсь на задних лапах. Погладь дракона, Дантос!
И что слышу в ответ?
– Твою же мать!
Маленькому дракону пришлось отскочить, причём срочно. И сделать большие глаза, и попрыгать на месте.
Ну посмотри! Посмотри, какая я красивая! Какая я офигенская! А то, что я тебя в локоть боднула, – так это случайно! И вообще, чего ты злишься? Этот чай так красиво стекает по твоей холёной мордашке. А та капля, что на носу зависла, – вообще прелесть.
– Астра, он был горячим! – выпалил герцог.
«Мм-м… но ведь не кипяток, да?»
– Иди сюда, маленькая гадость! – прорычала светлость, вставая.
Страшно? А ничего подобного!
Я отбежала подальше и дружелюбно вильнула хвостом. Играть? Ты хочешь играть? Я готова.
– Ты… ты… – Блондинчик шумно втянул ноздрями воздух, столь же шумно выдохнул и опустился на стул. – Попа с хвостом. Дура с чешуйками. Маленькая, тупая т…
Кажется, меня хотели назвать «тварью», но сдержались. Зло схватили салфетку, отёрли лицо и шею. Мордашка светлости в самом деле покраснела, причём не только от злости, но угрызений совести я не испытала. Переживёт.
– Ужас, – прокомментировала ситуацию Жанетт.
– Согласен, – буркнул Дантос и потянулся к заварному чайнику. Но тут же плюнул на это дело, крикнул во всё горло: – Жакар, подай вина!
Я зубасто улыбнулась и потопала к пышногрудому «солнышку».
«Солнышко», как ни странно, пребывало в шоке. То есть в самом деле в шоке. Любовница светлости даже не злилась, просто не ожидала такого поворота. Правда, когда я оказалась рядом и сказала своё «ву», вздрогнула и опомнилась.
– Дорогой, так откуда у тебя это… это нечто?
– Приблудилось, – повторил давешний ответ герцог.
– Хм… – Леди Жанетт одарила пристальным взглядом, брезгливо скривила губы. Потом вновь на светлость посмотрела.
Сказать по правде, я всё ждала, когда же пышка удивится и спросит, как такое вообще возможно. Ведь карликовых драконов, считай, не существует, а тут… тут я. Но Жанетт удивляться и не думала, из чего я сделала вывод, что «солнышко» относится к той редкой категории людей, которые животных не воспринимают в принципе.
А что, есть такие. Им хоть попугай, хоть кошка – всё одно.
– Вот просто взяло и приблудилось?
Дантос пожал плечами и кивнул. И только через минут пять (после того, как в столовой побывал Жакар с бутылкой красного) герцог соизволил пояснить:
– Астра, насколько мне известно, из цирка сбежала.
– Оно и видно… – пробормотала Жанетт и вновь уставилась на меня.
Я сидела рядом. Тихая, послушная, с большими круглыми глазами.
– И что твоему чудовищу нужно? – вопросило «солнышко». Не боялось, кстати, совершенно.
– Думаю, Астру интересует твой десерт, – помедлив, сказала светлость.
– Да?
Нет. Не угадал. И вообще, у меня терпение кончилось. Поэтому привстала на задние лапы, передние водрузила на колени «солнышка» и… не успела. Леди Жанетт очень проворно руку с кортиком отдёрнула. А Дантос вскочил и воскликнул:
– Астра, фу!
«Сам ты «фу», – беззвучно огрызнулась я, чтобы тут же отпрянуть от Жанетт и заверещать. – А что ещё делать, если силы не равны? Плакать, плакать и ещё раз плакать».
И вообще не думала, что всё получится так легко, но…
– Солнышко, отдай ей этот дурацкий кортик.
– Но…
– Отдай, – повторил Дантос непреклонно. – Иначе не успокоится.
– А экспе…
– Не надо, – отрезал блондинчик. – Я сам его на экспертизу отнесу. Тем более…
Продолжить Дантос не потрудился, просто головой мотнул и всё. А от «солнышка» такой злобой повеяло, что меня передёрнуло.
С огромным неудовольствием дамочка положила старинный ножик на пол и подпихнула ногой. Глядела при этом на меня и только. Причём внимательно и предельно зло. Но я не постеснялась подскочить, схватить кортик зубами и отбежать на безопасное расстояние. Чтобы тут же уронить штучку, лечь на неё и расплыться в доброй улыбке.
После нашей первой и последней встречи магии в кортике с полноготка осталось. Так что разум я не теряла и в облака, как в прошлый раз, не улетала. И вообще, меня в этот миг не магия интересовала, а Дантос. Просто он положенную порцию приворотного зелья не выпил, а значит…
– Дорогой, сегодня вечером в императорском театре премьера… – начала Жанетт томно.
– Прости, солнышко, не смогу.
Пышногрудая блондя состроила обиженную мордашку, даже губки надула. Светлость отреагировала полным печали вздохом и сказала:
– Прости, действительно не смогу. У меня на вечер встреча назначена. Очень важная.
– А отменить?
– Никак.
– А после твоей встречи мы…
Герцог отрицательно качнул головой.
– Прости, я не знаю, когда освобожусь.
«Солнышко» снова надулось, и хотя внешне всё выглядело как обида, я точно знала – дамочка злится.
– А завтра? – капризно спросила она.
– А завтра я весь твой, – просиял блондинчик.
Леди Жанетт тоже просияла, потом бросила взгляд на маленького дракона и добавила:
– Но только у меня.
– Я непременно буду, – отозвался Дантос. – Непременно…
Прощались они тут же, в столовой. Причём прощание было предельно бурным. Меня, равно как и в прошлый раз, слегка тошнило, но покинуть столовую возможности не имела – кортик стерегла.
А потом, когда леди Жанетт таки изволила выйти вон, нагоняй от Дантоса получила – мол, плохой дракон, невоспитанный. И хотя светлость не кричала и даже попе моей не грозила, было ужас как обидно.
Ведь я его от дозы приворотного зелья спасла, причём точно не первой. Судя по всему, его последние полтора года этой гадостью подпаивают, а может, и дольше. Вот как-то не верится, что такой, как Дантос, мог просто, сам по себе, внимание на это «солнышко» обратить. Нет, Жанетт, конечно, симпатичная, но… где Дантос и где она?
Хотя в жизни всякое случается, ведь Леди Судьба любит злые шутки. Леди Любовь тоже не без чувства юмора, к сожалению. Решит, что красавице в чудовище влюбиться нужно, и всё, приехали, не отвертеться.
Леди Любовь вообще упрямая. Очень упрямая. Почти как я.
Сижу. Сижу и смотрю на жука. А жук здоровский! Чёрный такой, большой, с усиками! Он ползёт между зелёных травинок, медленно, но очень целеустремлённо. Это он сбежать пытается. От меня.
А я его лапой так – тыц! А потом ещё раз – тыц!
Не со зла, просто бурную деятельность изображаю, кипучий такой интерес. Оправдываю своё нежелание удовлетворить вуайеристские наклонности светлости.
А сама светлость сидит на том же газоне, шагах в двадцати, и, подперев подбородок кулаком, наблюдает за маленьким красивым драконом. То есть за мной.
– Астра… ну ты скоро?
Это зависит от того, что именно ты от меня ждёшь. Если ты насчёт жука, то я могу хоть сейчас закончить, а если насчёт…
– Астра, ну сделай уже свои дела, и пойдём.
А… не, про это можешь забыть. Не буду. Во-первых, при тебе стесняюсь. Во-вторых, я ночью уборную – ту, что рядом с кухней, – посетила. Мне больше никуда не надо. Не хочу.
Кстати, а унитаз в той уборной поинтереснее, чем в твоей. Не такой изящный и от того гораздо более удобный.
– Ассстра…
Я повернула голову и одарила блондинчика добрым взглядом.
– Иди сюда, – тихо позвал Дантос.
Упираться не стала, прикидываться, будто не понимаю, – тоже. Оставила в покое несчастного жука, грациозной походкой направилась к герцогу.
– У тебя совесть есть? – тут же огорошил он. Потом тяжко вздохнул и сам на свой вопрос ответил: – Знаю, что нет. Это я так, к слову.
А когда приблизилась и замерла в полушаге, Дантос протянул руку, коснулся чешуи и ещё один глупый вопрос задал:
– Ты издеваешься?
Хотела отрицательно помотать головой, но вовремя опомнилась. А Дантос задумчиво почесал шейку, потом погладил первый шип гребня и… замер. В серых глазах вспыхнула мысль!
– Астра? – позвал блондинчик тихо.
«Ну… я Астра, и что?»
Герцог отпустил и вскочил на ноги. И уже хмуро, с каким-то подозрением:
– Астрочка, пойдём в дом.
«Мм-м?»
– Пойдём, девочка. Пойдём, моя хорошая. – Рука светлости взметнулась вверх, указала за заднюю дверь. Не ту, через которую прислуга ходит, а другую – ту, что для господ, решивших прогуляться в саду. Собственно, именно через неё мы в сад и пришли. – Домой!
Суровые нотки в голосе Дантоса насторожили, но… он сказал «домой». Домой! Вроде как намекая, что это и мой дом тоже. Для маленького, бездомного существа это… это непреодолимый соблазн. Впрочем, дело даже не в соблазне. Это какой-то рефлекс, причём безусловный.
Домой, домой…
Я шла первой. Не бежала, а именно шла. Неустанно оглядываясь на шагающего следом Дантоса. А тот хмурился, но драконье чутьё подсказывало – светлость не зла, она насторожена.
По лестнице, ведущей на третий этаж, тоже впереди блондинчика топала. А вот у дверей его покоев пришлось остановиться, чтобы дождаться, пока большой и сильный человек нажмёт на золочёную ручку и пропустит вовнутрь.
А едва я прошмыгнула в дантосовскую гостиную, за спиной прогремело:
– Жакар! Жакар, подойди сюда!
Спустя ещё минуту началось нечто…
Я сидела на полу, посередине гостиной, а Дантос и вызванный им мажордом вели обыск. Они принюхивались, приглядывались, совались во все углы, щупали ковры и обивку мебели. И обсуждали!
Обсуждали, разумеется, меня.
– Она второй день в туалет не ходит, – сетовала светлость. – Сегодня битый час с ней на улице сидел, и ничего.
– Вообще ничего? – уточнял дедок.
– Сперва цветочки нюхала, потом жука мучила.
– М-да…
– Я могу предположить, что драконы естественные надобности справляют реже, – продолжал Дантос, – но учитывая, сколько она жрёт…
– Да, жрёт она немало… – В голосе дедка отчётливо прозвучало недовольство. – Как не в себя.
– Вот-вот! – поддержала светлость и, плюнув на титул, полезла щупать ковёр под столиком для чаепитий. Чтобы почти сразу подняться на ноги и заключить: – Ничего!
– И у меня! – сообщил дедок, возвращая на место гардину, которая очень удачно закрывала один из углов.
Мужчины не сговариваясь направились в следующую комнату, ту, которая второй кабинет. Обыск продолжился.
– Я так понимаю, она большую часть ночи в этой комнате провела, – сообщила светлость. – И, кстати, как выбралась?
– Может, под дверью покоев плакала? А кто-нибудь проходил мимо, услышал и выпустил? – предположил Жакар.
– Логично…
Дантос снова на четвереньки опустился и принялся ощупывать очередной ковёр. А я уже на пороге гостиной сидела, смотрела и мысленно ухахатывалась. Не, ну в самом деле смешно! Так слаженно, так целеустремлённо ищут. И лица такие серьёзные, такие сосредоточенные.
– Но ведь нигде не пахнет, – проявил чудеса логики Жакар.
– А может, у драконов без запаха? – предположила светлость.
Пузатый дедок бросил быстрый взгляд на меня и выдал оскорбительное:
– Сомневаюсь.
Я громко фыркнула, а Жакар перестал ощупывать обивку диванчика и направился в хозяйскую спальню. Вот я бы на их месте именно оттуда обыск и начинала, кстати.
А спустя минут пять из спальни донеслось:
– Ваша светлость, тут тоже чисто!
– Быть такого не может, – пробормотал блондинчик. Оторвался от своего занятия и уставился на меня.
А я что? Я ничего. Сижу, обвив лапы хвостиком, и молча угораю. Вот ведь… люди! И придумают же!
Но спустя ещё минуту смеяться расхотелось. Просто вернувшийся в кабинет Жакар очень внимательным взглядом одарил. А в следующий миг прозвучала истинная крамола:
– Ваша светлость, а что, если у Астры… проблемы? Ведь в цирке, как понимаю, кормили плохо, а Роззи, наоборот, закармливает. Может, у Астры организм не справляется? Может быть, ей, простите за прямоту, клизма требуется.
Что-о-о?!
Взгляд Дантоса стал задумчивым…
– А ведь действительно… – пробормотал блондинчик, чтобы тут же подняться и сделать шаг ко мне.
«Нет! – воскликнула я. – Нет и ещё раз нет! Мы так не договаривались! Покусаю! И вообще! Вы ещё кухню не проверили, и кабинет на первом этаже, и… да мало ли где я ночью побывала! Пока весь дом не обыщете, выводы делать рано!»
Увы, прозвучала моя тирада как всё то же «ву», и Дантос не впечатлился.
– Астра, девочка, иди ко мне, – позвал блондин. И голос ласковый-ласковый.
Я вскочила и отпрянула.
– Ву! – В смысле «нет»!
– Иди ко мне, – повторил этот… этот живодёр с наклонностями извращенца.
Я отпрянула ещё дальше и оскалилась. Если тебе так хочется поиграть в лекаря, то поставь клизму себе! Или Жакару – он точно оценит.
– Астра, прекрати истерить, – делая шаг навстречу, сказал Дантос. – Я только живот твой пощупаю, и всё.
Не надо! Не надо меня щупать! У меня всё отлично! Лучше всех!
– Астра! – прикрикнул сероглазый. А я отбежала подальше и огляделась.
Паника! Паника, причём самая настоящая! Дверь в покои закрыта, на пороге второго кабинета стоит Дантос, за его спиной маячит толстощёкий мажордом. И путь к спасению только один…
– Да что ты распереживалась! – воскликнул блондинчик. – Я же о твоём здоровье забочусь!
«Спасибо, не надо».
Я метнулась к двери, привстала на задние лапы, передними надавила на ручку. Створка тотчас распахнулась, и маленький дракон вывалился в коридор.
Сзади прозвучало громогласное:
– Астра!
Но меня было не остановить!
Валить. Валить из этого негостеприимного дома! Срочно! Ведь с самого начала чувствовала, добром наше с Дантосом знакомство не кончится! И не подружимся мы, точно не подружимся!
– Астра, стой! Стой, кому говорю!
Ни за что!
Я стрелой метнулась к лестнице, горошиной скатилась на первый этаж и помчалась к кухне. Но едва свернула в нужный коридор, притормозила, так что попу слегка занесло, и побежала в обратную сторону: просто вотчина Роззи – первое место, где Дантос искать будет. Глупо туда соваться.
– Астра, ко мне! – возопили где-то наверху. Грохот шагов тоже расслышала, светлость по лестнице бежала. – Ассстра!
Да, я прекрасно помню, как меня зовут. И «гениальную» идею Жакара тоже нескоро забуду. Сволочи. Гады. Живодёры!
– Астра! Астра, это для твоего же блага!
Извините, но я о таких благах не просила. Моя попа тем более! Мы протестуем. Категорически!
Я промчалась мимо злосчастной лестницы, свернула налево, как-то неожиданно для самой себя, вывалилась в холл и поняла – сегодня Леди Удача на моей стороне. Просто у парадной двери обнаружилась бледная Люсси, и… горничная намеревалась эту самую дверь открыть.
Упустить такую возможность? Ну уж нет!
Маленький дракон ускорился. Стуча когтями по паркету, подлетел к двери в тот самый миг, как та распахнулась. Мысленно порадовался тому, что Люсси дракона всё-таки заметила и отскочила с траектории, но…
– Держи её! – взревел Дантос.
Тот факт, что бледная горничная отскочила ещё дальше, не удивил ничуточки – Люсси вообще трусиха. А вот реакция того, кто стоял на пороге, ошеломила. Он среагировал мгновенно! Видел ли, кто перед ним, – не знаю, но тут же припал на одно колено и сцапал в охапку.
– И-и-и! – взвыла совершенно не ожидавшая такой прыти я.
– Ох ты ж! – выпалил в свою очередь тот, кто дракона поймал.
Просто мы упали. Я же неслась во всю прыть, а мои жалкие сто фунтов при должном ускорении – тоже сила. Опрокинула герцогского гостя, причём неласково. Но падение мужчину не смутило, он продолжал крепко сжимать мою шею, причём держался за шипы гребня, а это настолько неприятно, что…
– И-и-и!!!
– Держи не отпускай! – крикнула мчащаяся к нам светлость.
Гость, как ни странно, внял.
А я дёрнулась в отчаянной попытке вырваться и взвыла снова. Просто когда тебя считай за голый позвоночник удерживают, это…
– Астра, прекрати истерику! – взревел Дантос.
В следующий миг меня подхватили под брюхо, а гостю скомандовали:
– Отпускай.
В общем, накрылся мой побег тазиком. Да ещё и ручкой на прощанье махнул.
Мы остались втроём, в кабинете светлости. Гость, которого, как выяснилось, Верноном зовут, попросил чаю, а Дантос опять вина потребовал. Глядя на то, как блондинчик самолично откупоривает бутылку и наполняет бокал, стало чуточку неловко. Ведь ясно, почему у человека нервишки расшалились, но…
– И давно это у тебя? – кивнув на маленькую красивую меня, спросил Вернон.
Прежде чем ответить, Дантос вздохнул. Очень тяжело, очень шумно.
– Третий день.
Брови гостя взлетели на середину лба, а глаза… ну они с момента нашей эпической встречи любопытством горели, так что тут всё без изменений осталось.
– Дантос, но ведь это… дракон, – перейдя на громкий шёпот, сообщил Вернон.
– Да, – не стала отпираться светлость. – Да, дорогой друг, это… дракон.
Мужчины сидели на диване – том самом, с которого я позавчера прыгала, а я… на полу, на противоположном конце кабинета, почти у двери.
Нет, меня не прогоняли, не обижали и не пугали. Просто я очень нервничала и… никак не могла поверить своему счастью.
Вернон был брюнетом, причём жгучим. Телосложение имел самое стандартное. Взгляд тёмный, невероятно цепкий. И руки очень-очень сильные. Но примечательно в нём было не это, другое… Вернон был магом! Я знала это, несмотря на то, что он явился в самой обычной одежде, и обязательный опознавательный амулет то ли снял, то ли под рубашкой скрыл.
– Дантос, но откуда? Откуда такое чудо?
– Ты хотел сказать «чудовище»? – Пригубив вино, парировал блондин.
Мужчины замолчали. Вернон пристально глядел на меня, Дантос – в сторону. Мне даже не требовалось обращаться к драконьему чутью, чтобы понять – обиделась светлость. Сильно.
От брюнета реакция Дантоса тоже не укрылась…
– Что у вас произошло?
– Ничего особенного. Просто она нервы третий день треплет.
– Она? Девочка?
– Угу… Астрой зовут.
Губы Вернона тронула лёгкая улыбка.
– Девочки, они такие, – глубокомысленно сказал маг. И добавил с той же улыбкой: – Ты из-за неё меня пригласил?
– Да, – ответил Дантос. – Из-за неё.
Брюнет переставил чашку на низкий столик, наклонился, протянул раскрытую ладонь и позвал:
– Астра, девочка, иди ко мне.
Я, разумеется, пошла. Пошла, несмотря на то, что лапы вдруг ослабли и задрожали, а желудок подкатил к горлу. Да, очень страшно стало. Очень-очень! Настолько страшно, что даже перестала слышать обиженное сопение светлости и тихое, доступное только драконьему слуху потрескивание погрызенной мной ножки шкафа.
Последняя ещё держалась, но… под шкаф надо бы подпорку поставить. Точно надо. Если… если не забуду, то намекну Дантосу. А то рухнет ещё… А там ведь даже не книги – стекло какое-то, фигурки.
– Мне её ошейник не нравится, – сказал герцог.
– Я так и подумал. Сам на него внимание обратил.
– Только ты осторожно. Ей, кажется, больно, когда ошейник трогают.
Я не выдержала, послала Дантосу благодарный взгляд. Но блондин по-прежнему дулся и на маленького дракона не глядел. Будто это не он мне, а я ему клизму поставить хотела…
– Ближе, – скомандовал Вернон. – Не бойся.
Я всё равно боялась, но подошла. Ткнулась носом в раскрытую ладонь, застыла и зажмурилась. За три дня в доме Дантоса так отвыкла от связанной с ошейником боли, что… в общем, едва маг коснулся чешуи, паниковать начала.
Стиснула зубы, приготовилась увидеть красные круги и невольно взвыть, но…
– Ошейник непростой, это однозначно, – сказал брюнет. – Ты позволишь воспользоваться твоим столом?
– Конечно.
На стол меня водружал Дантос, лично. Я не противилась, вообще не пикнула. И мысленно возблагодарила блондина за то, что остался рядом. А Вернон вытащил из внутреннего кармана камзола увеличительное стекло и скомандовал:
– Не дёргайся.
Я снова зажмурилась и перестала дышать, чтобы через миг услышать:
– Невероятно…
Мне снова снился сон. Один из тех, самых нелюбимых, от которых не отмахнуться, не сбежать. Опять виделся дом. Уютная девичья спальня и я… перед большим напольным зеркалом.
Волосы распущены, одежды нет, в глазах ужас. Да, ужас! Хотя прежде, когда представляла этот момент, думалось – буду прыгать до потолка, смеяться и гордиться собой.
Безумно хочется отступить. Хочется заплести косу, одеться, выбежать из спальни и признаться маме, что я… что я, кажется, могу. Вот только… могу ли я? Что, если мне только чудится? Что, если родители приведут к старейшинам, а я… опозорюсь?
Нет. Нужно попробовать. Нужно попробовать пройти до конца! Тем более, я уже столько запретов нарушила. Я не призналась в том, что начались кровотечения. Я умудрилась прикоснуться к маме, к отцу, к Юдиссе. Я… нет, я не могу отступить.
Я прикрыла глаза, выдохнула и вообразила рыжеволосую толстушку с ямочками на щеках. Позволила силе пробудиться, побежать по венам. Согнулась, предчувствуя боль, которая, если верить старейшинам, всегда сопровождает процесс изменения, и едва не взвыла – старейшины не лгали.
Взрыв. Красная пелена, затем чёрная. Чувствую, как меняется тело, чувствую, как плавится сознание, как весь мой мир, вся вселенная переворачивается вверх тормашками, чтобы… чтобы через минуту увидеть в зеркале не себя, а Юдиссу. И понять – хочу кружку парного молока. Немедленно!
Что-то внутри меня противится. Через миг к горлу подкатывает тошнота, причём настоящая. Просто я, в отличие от Юдиссы, парное молоко ненавижу люто! Зато теперь я точно знаю: о том, что метаморф перенимает не только облик, но и привычки, и даже характер объекта, старейшины тоже не лгали. Просто это «немедленно!» – это от Юдиссы. Я не столь импульсивна и не столь категорична…
Где-то далеко-далеко звучит оклик мамы:
– Астрид! Астрид, ты где?..
А я вздрагиваю и понимаю – я не успею принять истинный облик. Меня застукают! Меня сейчас застукают в облике Юдиссы, а это…
– Астра, девочка, это сон.
Просыпаюсь…
Открываю глаза, чтобы увидеть – Вернон тоже на вино перешёл. Цедит из высокого бокала, тревожно глядит на меня. Маг сидит в кресле, за письменным столом, а Дантос рядом, на диване. Герцог заботливо поправляет плед, которым укрыли маленького дракона. Мужчины, похоже, до сих пор в шоке. Хотя их шок… их шок ничто в сравнении с чувствами, которые испытываю я.
Просто Вернон, осмотрев ошейник, сказал, что… не сможет. А потом добавил, что не знает никого, кто сумел бы снять проклятую железяку с моей шеи. Он даже обосновал свои выводы – рассказал Дантосу о сложности магического плетения и о том, что прежде такой защиты не видел, только в книгах, старинных.
Я тоже эти объяснения слушала, что-то даже понимала, и… плыла. У меня, конечно, были подозрения, но до этого момента я отказывалась принимать их всерьёз. Все эти семь лет я надеялась! Я запрещала себе паниковать и думать о худшем. Я слепо верила в то, что Леди Судьба сжалится.
Мои надежды рухнули.
Я потеряла связь с реальностью. Не знаю, как долго продолжалось забытьё, но очнулась лишь тогда, когда Дантос, по просьбе Вернона, принёс медицинский чемоданчик. Сразу догадалась, что хочет сделать маг, и противиться не стала.
Опять стиснула зубы, закрыла глаза и приготовилась терпеть. И не ошиблась – боль пронзила сразу же. Просто… Вернон под ошейник полез. Хотел посмотреть, чего и как… Охнул ещё раз, даже отшатнулся и выронил какую-то тонкую железяку. А я всё-таки взвыла, и даже… даже слёзы из глаз покатились.
– Дантос, там шипы.
– Поясни, – бросил блондин хмуро. Он в этот миг за морду меня держал, сжимал челюсти, чтобы не укусила Вернона.
– Шипы на внутренней стороне ошейника. Они входят в тело.
Хозяин дома тихо выругался и заметно побледнел, а я не выдержала – дёрнулась в попытке вырваться и соскочить со стола. Но Дантос перехватил, удержал.
– Тихо, девочка, – прошептал он. – Тихо…
Потом были обезболивающие пилюли. Я ела их добровольно, без понуканий. Только Дантос и Вернон с дозировкой всё-таки переборщили – думали, что дракону принципиально больше нужно… В итоге я вырубилась. Провалилась во тьму, чтобы вскоре вынырнуть в очередном кошмаре. Впрочем, в сравнении с тем, что творится сейчас, не такой уж и кошмар, а так… маленькая, безобидная страшилка.
А мужчины, как оказалось, всё это время тут были. И говорили точно обо мне.
– Животное, как понимаю, уникальное, – вещал брюнет, – возможно, единственное в своём роде. Ошейник тоже уникальный, и я могу только предполагать.
– И каковы твои предположения?
Маг вздохнул, сделал большой глоток и лишь потом сказал:
– Этот ошейник замедляет рост.
Дантос подарил другу недоумённый взгляд, а тот пояснил:
– Заклинание сложносоставное. Я таких плетений никогда не видел, но один из элементов мне знаком: в ошейник вплетён запрет на изменение формы. И если учесть, что мы никогда даже не слышали о карликовых драконах, логично предположить, что она обычный дракон, на которого в детстве надели ошейник, запрещающий изменения тела. И вот итог.
– Ужас… – выдохнул Дантос.
А Вернон пожал плечами, вновь уставился на меня.
– Она ведь разумна?
Блондинчик осторожно коснулся моего лба, ответил после долгой паузы:
– Сложный вопрос. Мне кажется, да. Правда, только в те моменты, когда ей это выгодно.
На лице мага отразилась высшая степень удивления, а Дантос улыбнулся. Тепло так, по-доброму. Улыбка эта предназначалась мне, и только мне.
– Ничего, Астра, – шепнул он. – Мы что-нибудь придумаем.
– Да что вы придумаете? – вмешался в разговор маг. – Если мои предположения верны, то избавление от ошейника не поможет. Она так и останется маленькой, её развитие уже нарушено.
– Ошейник всё равно нужно снять.
– Дантос, но я тебе говорю: невозможно.
– А ты всё-таки попробуй. – Очень сурово прозвучало, очень жестко. Мне даже почудилось, что светлость сейчас пошлют подальше, но…
– Ладно, Дан. Если для тебя это так важно… Только не сейчас. У меня сейчас ни сил, ни времени.
– Что-то серьёзное? – тут же насторожился герцог.
Маг скривился и кивнул. Правда, пояснять не стал, сказал только:
– Живу как на вулкане. А сейчас, кажется, новая заварушка намечается, и, судя по всему, серьёзная.
Я поняла мало, а вот светлость что-то сообразила.
– Ты поэтому пришёл так рано?
– Да. Вечер у меня внезапно занят оказался.
Светлость точно знала побольше моего, так что даже тени любопытства не проявила. Единственное, о чём спросила:
– В том, что касается Астры… чем я могу помочь?
– Узор заклинания перерисуй, – сказал Вернон устало. – Увеличитель я тебе оставлю.
Дантос уверенно кивнул, потом глянул на стоящие на каминной полке часы. А я лишь теперь обратила внимание, что за окном… ну ещё не сумерки, но около того. Это сколько же я спала?
– Вернон, я тебе ещё кое-что показать хотел…
– Прости, Дан, но если вещь из числа магических, то уже не успею. Уже опаздываю.
– А ужин?
Гость покачал головой, отставил полупустой бокал и поднялся.
– Драконом твоим через пару недель заняться смогу. Прости, но раньше никак. И вещь… если время терпит, или не хочешь на официальную экспертизу нести…
– Ну кортик-то точно подождёт, – перебил Дантос.
– Кортик? – удивился Вернон.
– Долгая история…
Маг кивнул, тоже бросил взгляд на часы. Потом подхватил брошенный на спинку кресла камзол, оделся. Магический увеличитель, как и обещал, на стол выложил.
– Но, Дан, я клянусь, шансы распутать заклинание и снять эту штуку – мизерные. Я никогда таких плетений не видел, и заклинание, как уже говорил, на постоянной магической подпитке. Я не знаю, где найти источник, способный перебить ток этой магии.
– Что-нибудь придумаем, – ответил блондин уверенно. Тоже поднялся, в намерении лично проводить гостя.
А я осталась одна, на диване, под пледом. В самых смешанных, самых противоречивых чувствах.
С одной стороны, рвущее душу отчаяние, которое накрыло в момент, когда Вернон сказал, что ошейник снять невозможно. С другой – надежда, посеянная словами Дантоса. А с третьей… паника. Ведь я, в отличие от этих двоих, знаю, кто надел на меня ошейник, и понимаю – всё может оказаться ещё сложней. Просто Он, как и Леди Судьба, любит злые шутки, а я… я такой дурой была. Доверчивой.
Опять попыталась заплакать, но не вышло. И не только потому, что Дантос решил во что бы то ни стало от ошейника освободить. Просто дракон, который невольно подарил мне свой облик и сущность, впадать в депрессию отказывался.
Он, вернее она, вообще предпочитал смотреть на жизнь с юмором. В своё время, в цирке, эта привычка очень выручала. Вот и сейчас грусть медленно, но верно отступала, мир наполнялся красками, жизнь – смыслом. Каким? Трудно сказать. Но смысл определённо был.
В итоге, к моменту возвращения светлости меня только одно тревожило: я дала слишком много поводов подозревать, что маленький дракон не так уж и глуп. А это плохо. Это очень-очень плохо! И опасно. Причём не столько для меня, сколько для Дантоса.
Ему нельзя знать, что «карликовый дракон» разумен, потому что разумное животное вызывает куда больше интереса, нежели животное обычное. А интерес всегда провоцирует любопытство, которое в ряде случаев может оказаться смертельным.
Вечер прошёл тихо, спокойно и вообще дружно. Сперва мы со светлостью поужинали, причём блондин ел так, будто целую вечность не кормили, будто, как и я, пропустил обед. Потом вернулись в кабинет, и маленький дракон послушно лежал на письменном столе, дозволяя Дантосу возиться с ошейником.
Прекрасно понимала, что такая покорность подозрительна, но что делать? Вернон прямо сказал – сперва нужно расшифровать узор заклинания, а уже потом заниматься остальным. Впрочем, даже если бы маг этого не говорил, встать и покинуть кабинет было невозможно: ведь Дантос, кроме прочего, спинку чесал, и между крылышек, и вообще.
Вообще я вдруг стала очень хорошим, очень нужным драконом. Умницей и красавицей! И даже слово «толстопопик» Дантос произносил теперь с такой симпатией, что я… не обижалась, а смущалась. Причём смущалась всерьёз, по-настоящему!
Ну а когда за окнами окончательно стемнело, а стрелки стоящих на камине часов приблизились к цифре «десять», Дантос отложил перо, убрал бумаги в стол и сообщил:
– На сегодня всё. Слезай.
Я хотела подчиниться, даже сесть успела. Потом вспомнила что к чему и застыла.
– Слезай, – повторила светлость с нажимом.
Но через пару минут не выдержала, подхватила, самолично спустила маленькую красивую меня на пол. Затем хлопнула себя по ноге, скомандовала:
– За мной, девочка. Спать.
Спать? Ну я вообще-то не хочу, но с другой стороны… а почему нет?
О прогулке Дантос даже не заикнулся, о принудительном лечении перегруженного вкусняшками желудка, к счастью, тоже. И хотя поводов верить в то, что блондин на этот вопрос забил, не было, я всё-таки верила. Чувствовала – не обидит светлость, вот не обидит и всё тут.
В его спальню вошла в самом благостном расположении духа. Предвкушая, как запрыгну на широкую постель, свернусь калачиком и… и даже если не усну, тревожить Дантоса не стану. День у него трудный выдался, а совесть у маленького дракона всё-таки есть.
Да-да! Я была совершенно убеждена, что прям вот так всё и будет. Но… едва приблизилась к кровати, поняла – слуги постельное бельё не поменяли.
И всё бы хорошо, но эта халатность рождала две проблемы…
Во-первых, Дантос. Я не сильна в магии, а в зельеварении тем более, но приворотными снадобьями в своё время интересовалась – был повод. И я точно знаю, что запах объекта усиливает влечение ничуть не меньше, чем прикосновения и прочий прямой контакт. В общем, запах «солнышка», который на простынях и подушках остался, с лёгкостью заменит пропущенную дозу приворотной гадости.
А во-вторых… не могу я после неё тут спать. Брезгую.
Я села подле кровати, обвила лапы хвостиком и бросила укоризненный взгляд на Дантоса, который как раз рубашку стягивал. Блондин моего посыла не понял. Вернее, понял по-своему.
– Можно, – явно уверовав не только в разумность, но и в полную покорность дракона, сообщила светлость. И столько снисходительности в голосе.
М-да… а как хорошо начинался вечер.
Когда на герцоге не осталось ничего кроме заколки для волос, я совсем пригорюнилась. То есть постельное бельё никто менять не собирается, даже мысли о таком нет.
– Можно, – повторил блонди. И пояснил, как для тупых: – Ложись. Я сейчас помоюсь и приду.
Он развернулся и направился в ванную, а я… Ну сперва слегка залюбовалась его фигурой и походкой – совсем слегка, на полноготка. Потом, когда дверь в ванную захлопнулась, тяжело вздохнула и признала очевидное-неприятное – проблему смены постели решать мне.
И что может сделать маленькая бессловесная животная в столь сложной ситуации?
Тяжко вздохнув, я развернулась и потопала на кухню…
Я не скрывалась. Шла открыто и гордо. Правда, оценить мой величественный шаг было некому – слуги уже спать укладывались, в коридорах особняка было пусто.
На территории Роззи людей тоже не обнаружилось, зато обнаружились цыплята. Жареные, жирненькие, с румяной корочкой, в количестве трёх штук. Они на подносе, прям посередине разделочного стола, остывали.
Логика подсказала – раз цыплята вот так запросто лежат, то Роззи в кухню ещё вернётся, и, вероятно, скоро. Поэтому медлить я не стала: вскочила на лавку, приподнялась на задних лапах, ухватила самого красивого цыплёнка за спинку и поспешила прочь.
В этот раз о гордости речи не шло… Я двигалась мелкими перебежками, вовсю прислушивалась к шорохам и звукам и откровенно спешила. Просто очень не хотелось, чтобы застукали и отобрали. Тем более драконий инстинкт признал цыплёнка добычей, и я не могла гарантировать свою реакцию на попытку эту самую добычу отнять.
У дверей герцогской спальни стояла особенно долго и прислушивалась предельно внимательно. Но Леди Судьба проявила благосклонность – в спальне царили тишина и покой, блондинчик всё ещё мылся. А раз так, то…
Грызу! С нескрываемым удовольствием впиваюсь зубами в белое мясо и тонкие косточки. Глазки прикрыты, так что не вижу, чувствую, как брызжет сок. Пасть, вопреки всему, наполняется слюной.
Грызу! Грызу, но не глотаю, ибо есть с пропахших «солнышком» простыней не хочется совершенно. Зато с большим-пребольшим удовольствием разбрасываю отгрызенные кусочки и кости.
Какая я молодец! Нет, ну какая же я молодец! Как здорово всё придумала!
Уж теперь-то мы с Дантосом точно на чистых простынях спать будем. И сны нам приснятся самые хорошие. Мне – тортик. Светлости… ну, наверное, я. Ведь что может быть прекрасней маленького дракона с золотой чешуёй и янтарными глазами?
А главное – блондинчик напрочь разуверится в моей разумности. Ведь это какой… умницей надо быть, чтобы принести в постель жареного цыплёнка?!
Грызу. Грызу и страшно горжусь собой. И мысленно хихикаю, даже несмотря на то, что понимаю: орать светлость будет долго и очень громко. Но, как тут кто-то недавно изволил говорить – это для твоего же блага, Дантос. Ну и для моего, чуть-чуть.
А потом я услышала тихий щелчок и… не увидела, почувствовала, как открывается дверь ванной комнаты. С особым смаком вгрызлась в останки цыплячьей тушки и замерла, готовая выслушать поток заслуженной, в общем-то, брани. Но… в спальне было тихо. Очень тихо. Вот прям настолько тихо, что маленькому дракону в самом деле страшно стало.
Медленно, очень медленно, подняла глаза, чтобы узреть…
Светлость стояла на пороге ванной. Волосы влажные, из одежды лишь пушистое полотенце на бёдрах, руки сложены на груди, в глазах огонь, на щеках желваки. И так вдруг порадовалась тому, что не жую, а лишь сжимаю полуголый скелетик в зубах… Просто если бы ела, точно бы подавилась.
– Астра, ты… ты… – начал было он, но не смог. То ли слов не хватало, то ли эмоции душили. Впрочем, тут, наверное, оба варианта.
Я тут же бросила тушку, вскочила на постели и дружелюбно вильнула хвостом. А что ещё делать, если драконье чутьё даже не шепчет, кричит…
– Астра, ты… – вновь попытался высказаться блондин. Потом прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и медленно направился к кровати.
Мой страх медленно трансформировался в ужас. Я не хотела, но всё-таки попятилась. Сделала ну о-очень большие, очень жалобные глаза.
Светлость, я клянусь, это не нарочно! И вообще… это я тебе, любимому хозяину, принесла! Ты же… ты же так на еду за ужином набрасывался, вот я и решила – вдруг ты снова оголодал. И вообще, покушать после ванны – самое милое, самое первое дело. Вот я и подсуетилась, и даже разжевала! Видишь?
Дантос, разумеется, видел. И продолжал наступать!
Он наступал, а я пятилась. И так увлеклась, что чуть с кровати не грохнулась – неожиданно очень эта самая кровать закончилась. Вот только страхи не оправдались: Дантос сделал очередной глубокий вдох, потом протянул руку и дёрнул за шнур колокольчика. Через пару минут в спальне появился Жакар.
– Насчёт моей постели распорядись, – процедил герцог Кернский. И уже мне: – А ты, сладкая моя девочка… мыться!
На последнем слове блондин всё-таки сорвался. Я тоже. Мячиком слетела с кровати и вприпрыжку помчалась в ванную. До этого момента как-то не думала, что и сама в жире измазалась, а вот теперь… теперь сообразила.
Бежала быстро. Очень быстро! И приказ светлости собиралась исполнить в точности и сразу же! Но едва влетела в ванную комнату, затормозила и застыла. Просто водные процедуры – моя слабость, а тут… тут же целый бассейн.
Мысли о цыплёнке из головы выдуло. Мысли о разъярённой светлости – тоже.
Бассейн! Огромный! С массажной зоной! С бортиком для напитков! Со всеми-всеми наворотами! И запах фруктовой шампуньки по всей ванной! И парок…
– Вода уже отфильтровалась, – сообщили от двери. – И подогрев я только-только выключил.
Мысленно кивнув, я как заворожённая приблизилась к бассейну, забралась на бортик и потянулась лапой – ну чтобы температуру проверить. А то подогрев подогревом, но мало ли. И ровно в тот миг, когда лапа коснулась воды, случилось это!
Пинок был лёгким, почти неощутимым. Если бы я ну хотя бы на миллиметр дальше от края стояла, всё бы обошлось, а тут… маленький дракон потерял равновесие, покачнулся и бултыхнулся в воду. И так вдруг обидно стало, что словами не передать.
Ну, допустим, с цыплёнком я перегнула, но… но я же тебя от приворота спасала, а ты… по попе. Да ещё ногой.
Я сделала несколько гребков, вдохнула поглубже, закрыла глазки и топориком пошла ко дну.
Тону, светлость. Ой, тону…
И всё-таки у Дантоса очень приятный запах. Ну прям до неприличия! Неудивительно, что проснулась не где-нибудь, а у него под мышкой.
Как переползла сюда с другого края кровати? Понятия не имею! Да и неважно это. Куда важнее то, что блондин приблудного дракона не прогнал. Проснулся, потянулся, проворчал сонно и… начал между крылышек чесать. Спаситель мой. Мой герой.
Как он вчера в бассейн нырнул, как нырнул!
А как потом ругался! Я прям даже порадовалась, что у драконов вместо ушей дырочки – будь у меня настоящие уши, они бы попросту завяли.
И словарный запас у Дантоса, как выяснилось, ну о-очень богатый. И фантазия вполне себе развитая. Особенно в части половых отношений, в том числе нетрадиционных.
Чего ругался? С перепугу, разумеется. Я ж очень качественно тонула – как-никак семь лет в цирке.
А потом такая несчастная была, такая больная… Кашляла, хрипела, встать не могла… Так что меня собственноручно на перестеленную кроватку отнесли. Правда, положили всё-таки в ногах, а потом ворчали полночи. И ворочались!
Вот с утра тоже ворчать начали…
– Зараза с чешуйками. Попа с хвостом. Ящерица с крыльями. Откуда ты только взялась на мою голову?.
– Ву-у-у… – искренне ответила я.
Не знаю, светлость. Но честное слово – тебе несказанно повезло. Я бы на твоём месте в храм сходила и свечку перед статуей Леди Судьбы поставила. А лучше две!
– Маленькая бессовестная вреднючка, – продолжал изобличать Дантос. – Интриганка. И можешь не прикидываться, что ничего не понимаешь, Астра. Я не слепой. Я прекрасно видел, как ты… ты… девчонка!
Да, вчера герцог тоже был не очень логичен. И его это абсолютно не беспокоило, равно как и меня. Мне вполне хватало того, что чешут между крылышек и из-под мышки не выгоняют. Но я всё-таки пообещала себе, что вот теперь точно хорошим драконом буду. Очень хорошим, очень послушным. Лучшим драконом в мире!
А спустя полчаса, когда блондин устал чесать разомлевшего дракона, мне предложили ещё один вид наслаждения – «смущённый герцог» называется.
Уж не знаю, какой логикой руководствовалась светлость, но в результате железно утвердилась во мнении, что я таки девочка и… прежде чем вынырнуть из-под одеяла, попросила отвернуться.
По-хорошему попросила, вежливо!
И вот тут настал момент истины. С одной стороны, после всего, что случилось вчера, притворяться полным тупиком уже бессмысленно. С другой… ну откуда у дракона человеческий интеллект? И вообще, мы принадлежим к разным биологическим видам, так какое мне дело до его интима?
В общем, я отворачиваться не стала. Морду вскинула и в полном недоумении уставилась на блонди. Мол, чё надо? Не, не понимаю.
Но он почему-то не внял и, выскользнув из-под одеяла, тут же повернулся спиной. Я мысленно захихикала и дальше подглядывала уже из принципа. И не могла не отметить – хорош, зараза. Действительно хорош.
Плечи широкие, мощные. Талия узкая, бёдра тоже. Ноги длинные и ровные, что для взрослеющей в седле аристократии редкость. И бёдра… мм-м, про них, конечно, уже было, но бёдра поистине замечательные.
Как только блондин оделся, мы пошли гулять. В этот раз отвертеться не удалось. Мне пришлось совершить маленькое журчащее дело под одним из кустов, потому что: во-первых, откровенно поджимало; во-вторых, я точно знала – возможности уединиться в одной из уборных мне в ближайшие часы не светит.
Нет, можно, конечно, пройти в уборную под взглядом Дантоса и продемонстрировать ну если не процесс, то смыв, например, но… дракон, столь близко знакомый с благами человеческой цивилизации, – это действительно слишком.
Дантос не подглядывал. Едва я направилась за куст, вообще спиной повернулся и сделал вид, что безумно заинтересован облаками. А те, кстати, сгущались и норовили превратиться в тучи. И ветер усиливался, и вообще холодало.
Потом был завтрак. Кроме омлета, копчёных колбасок и огромного мясистого помидора, мне предложили пирожное. Маленькое такое, скромненькое. Причём эту фитюльку пришлось вырывать с боем. И сражаться за пирожное, как ни странно, не мне выпало, а Дантосу. Просто после вчерашнего он распорядился добавить в рацион маленького дракона сладкое, а Роззи… в общем, кухарка на меня обиделась. За цыплёнка. И десерт попросту зажала!
Отправляясь в кабинет светлости, я мысленно прикидывала, как бы помириться со стратегически важным союзником. И запрыгивая на письменный стол, о том же размышляла. А вот когда меня заставили лечь на бок, чтобы кое-кому было удобнее перерисовывать узор наложенного на ошейник заклинания, про Роззи я забыла. Просто со мной заговорили, причём не как с тварью, как с равной…
– Знаешь, Вернон несколько грубоват, но он один из лучших магов в империи. И единственный, кому я могу доверять.
«Мм-м… не поняла?»
– Я ненавижу магов, – словно подслушав мои мысли, пояснил Дантос. – Всех.
Мои глазки слегка округлились, но блондин вряд ли увидел. Тем не менее добавил:
– Слышала что-нибудь о братстве Терна?
Я вздрогнула, но только мысленно, и зажмурилась на миг. В империи вряд ли найдётся кто-то, кто не слышал об этих фанатиках, вот только… их истребили, лет пятнадцать назад.
– Они убили моего отца. Мать не выдержала и ушла следом. А я, как видишь, остался. Мне тогда восемь было.
«А сейчас? Сколько тебе сейчас?»
Дантос безмолвного вопроса, разумеется, не услышал…
– Император назначил регента, – продолжал блондин, – а тот не придумал ничего лучше, чем отправить меня в закрытую школу при ордене Золотой розы. После была ещё пара не менее «приятных» учебных заведений. Попытка женить меня на «правильной» девушке и несколько покушений на убийство.
У меня от удивления даже рот приоткрылся. Нет, я в курсе, что у аристократов жизнь не всегда сахарная, и покушения с попытками женитьбы не удивляют, но… школа при ордене Золотой розы? Да оттуда едва ли не калеками выходят!
Как император такое допустил? Ведь ему наверняка докладывали.
Этот вопрос блондин тоже не слышал, и я опять без ответа осталась…
– Сама понимаешь, поводов ненавидеть магов у меня более чем достаточно, – резюмировал он. – Но от намерения снять с тебя ошейник я не откажусь. Если Вернон не сумеет, пойдём к другому. Так что не волнуйся, всё получится.
Я, честно говоря, и не волновалась. Вернее – вчера ещё волновалась, а сегодня уже нет. А после короткой, лишённой подробностей исповеди вообще про ошейник забыла. С пару минут продолжала лежать спокойно, после не выдержала – повернула голову и уставилась на Дантоса.
– Что? – ровно вопросил тот.
Мм-м… ну как тебе сказать? Честно? Дракон в шоке. И мои вопросы в простое «что» никак не укладываются. А главный из них – что же такого особенного в крови твоего отца было, что за ним фанатики из братства Терна пришли? Ведь они за просто так не убивали, только по поводу.
Нет, Дантос никак не мог мои мысли слышать, тем не менее…
– У всех мужчин нашего рода иммунитет к магии внешнего воздействия, – прошептал блондин.
Если бы я лежала с краю, я бы непременно свалилась, а так только вытаращилась. Мне ведь почудилось, правда?!
– Нет, девочка, ты не ослышалась, – верно поняв мою реакцию, шепнул Дантос. Улыбнулся. – Абсолютный иммунитет, полная невосприимчивость.
Дальше я уже не дёргалась – опять положила голову на стол, прикрыла глаза и расслабилась, позволяя блондину вернуться к заданию Вернона. Офигевала молча. И так же молча сопоставляла факты…
О братстве Терна слышали все, но подробности известны немногим. По официальной версии, эти маги убивали ради удовольствия, а правда заключается в том, что они кровь коллекционировали. Не простую, разумеется. Особенную.
У кого-то уникальная способность видеть духов природы, у кого-то повышенная регенерация, кто-то умеет договариваться с огнём, кому-то доступно предвидение. В общем, фанатики брали тех, чьи способности выходят за рамки официальной магической науки. Думали, что сумеют составить на основе этой крови некий эликсир всемогущества.
Говорят, экспериментировали. И именно по этой причине стремились взять как можно больше крови, именно поэтому убивали. Ритуал был прост, но тошнотворно ужасен. Отвратителен настолько, что вспоминать не хочется.
Братство просуществовало около полувека, и все эти полвека народ метаморфов жил в страхе. Просто маги из братства Терна, в отличие от людей нормальных, в существование нашего народа верили. И искали нас очень настойчиво. Один раз даже нашли, но… фанатиков всего двое было, а у нас с чужаками разговор короткий. Их уничтожили прежде, чем узнали, насколько они опасны. Вот и всё.
Тот факт, что отцу Дантоса справиться с магами не удалось, безусловно, ужасен. Но у него, вероятнее всего, не было шансов. Действительно не было.
А вот особенность крови, которая передалась от отца к сыну, это интересно. Я-то думала, леди Жанетт от большого ума к зелью вместо заклинания прибегла, а оказывается…
Ведь заклинание приворота гораздо проще и эффективней: накладывается один раз, обновляется по мере истощения – это примерно дважды в год, если ничего не путаю. И если учесть, сколь редко Дантос с магами общается, обнаружению практически не подлежит. К тому же след в ауре и замаскировать можно.
С зельем возни не в пример больше. Во-первых, пить его нужно регулярно. Во-вторых, эффект не столько на магии, сколько на алхимии держится – зелье обостряет реакции тела, создаёт физическую зависимость. Зато обнаружить такой приворот почти невозможно – доля магии маленькая, так что в ауре отпечатков нет, след только в крови. Но кто свою кровь магам на проверку носит? Только параноики.
Нет, в самом деле любопытно. И ради чего «солнышко» так старалось? Ради кортика? Но ведь сам Дантос о кортике ни сном ни духом. Герцог магический ножик в первый раз видел, а вот дневники… Как он сказал? Дед перекопал половину замкового подворья в поисках дневников?
Я не выдержала и фыркнула – не хочу об этом думать. Какое мне дело, кто, зачем и почему? В моих планах только один пункт: избавиться от ошейника. Если для этого придётся покусать леди Жанетт, я её покусаю. Всё остальное не моё дело. У меня своих проблем выше крышечки, а может, и побольше.
– О чём сопишь? – тут же осведомился блондинчик.
Я вновь не выдержала. Повернула голову, одарила светлость пристальным взглядом…
Ты что? В самом деле ответа ждёшь? Дантос, а ничего, что я животное?
– Красавица, – с улыбкой сказал он.
А через миг улыбка померкла. Герцог Кернский заметно напрягся, чуть отодвинулся и даже глаза отвёл… Драконье чутьё подсказывало: блондин в смятении.
Ну, а я разозлилась. Сильно!
Просто… всё слишком странно было. Странно и ненормально. Когда он назвал меня красавицей, я симпатию уловила. Причём такую, которую невозможно испытать к животному. Дантос говорил со мной как с равной и симпатизировал как равной. Как будто я человек!
А самое ужасное, что сама в этот миг испытывала очень похожее чувство. Смотрела на него… ну не как женщина, но около того.
Нет, с откровенностью определённо пора заканчивать. Я дракон и точка. А светлость – человек. И точно знаю, что человек нормальный! Да, я называла его вуайеристом, но он… он не такой. Без отклонений!
– Бред какой-то, – явно придя к аналогичным выводам, пробормотал блондин. Отложил карандаш и направился к окну.
Когда кабинет наполнился прохладным воздухом, стало легче. Кажется, мы с Дантосом друг друга поняли. Что ж, будем жить дальше.
К вечеру погода совсем испортилась: ураганный ветер, дождь, ветвистые молнии в смоляном небе. И похолодало так сильно, что камины затопить пришлось. В общем, сама Леди Судьба непрозрачно намекала – к «солнышку» идти не нужно. А блондинчик упёрся.
Он побрился, оделся, причесался. Парфюмом с ног до головы обрызгался. На осторожное замечание Жакара отреагировал тихим рыком. На скулёж маленького дракона внимания не обратил вовсе.
Но я не сдалась! Когда поняла, что меня игнорят, сменила тактику. Начала бегать вокруг и выть куда громче.
– Ву-у-у! – объясняла я. – Ву-у-у!
Я не ругалась – умоляла. Вот только Дантос, как и прежде, слушать не желал. Драконье чутьё подсказывало: герцогу жаль, но… действительно упёрся. Баран!
– Астра, отлепись, – выходя из спальни, рыкнул он.
Но золотой дракон не обиделся и не отстал.
– Ву-у-у! – громко сообщила я и ринулась следом.
Будь женщиной, ни за что бы не побежала, а вот дракону можно. Дракону всё-всё можно.
– Ву-у-у!
– Ваша светлость, Астра права, – встрял Жакар. Мажордом тоже за светлостью следовал. – Погода, простите за откровенность, дрянь. Леди Жанетт ничуть не удивится, если не придёте. Думаю, она и вовсе не ждёт.
Дантос пропустил замечание мимо ушей, полностью подтверждая предыдущий вывод – баран! Пусть не кудрявый, но… в том, что рогатый, сомневаться не приходится. Ведь «солнышко» герцога Кернского не любит, а раз так, то точно изменяет.
– Жакар, подай плащ! – скомандовал он, когда на первый этаж спустились.
Дедок с несвойственной толстякам прытью обогнал хозяина и помчался вперёд. Мне забежать вперёд было куда как проще.
– Ву-у-у!
Светлость шаг сбавлять не хотела, но пришлось. Просто иначе бы точно на маленького дракона наступил.
– Астра, прекрати, – сказал блондин строго.
Я же отпрянула на добрых два метра и застыла, широко расставив лапы. Не пущу! Зря я, что ли, чаем тебя обливала? Зря цыплёнка в постель таскала? Да ты… ты хоть представляешь, на какой риск я ради тебя шла?! А ты… ещё и пнул. И едва не утопил!
Кое-какие плоды мой манёвр всё-таки принёс – герцог остановился. Потом сложил руки на груди, одарил хмурым взглядом и шумно выдохнул.
– Только не говори, что ревнуешь, – прошептал он.
И до того серьёзно прозвучало, что я откровенно опешила и плюхнулась на попу.
Что-о-о?!
А в следующий миг стало ясно – издевается. Нет, в самом деле издевается! Просто губы светлости дрогнули в улыбке, а мне сообщили:
– Вот теперь точно прокололась, девочка.
С этими словами Дантос обогнул шокированного дракона и направился дальше. Правда, почти сразу остановился, чтобы бросить ещё более возмутительное:
– В следующий раз, прежде чем притворяться дурой, хорошенько подумай – а оно тебе надо? – И в ответ на моё окончательное, бесповоротное изумление, добавил: – Маленького глупого дракона бить бессмысленно, а вот умная девочка по попе получит точно. Поняла?
Да, я поняла. Я поняла главное! Блондин спешит к леди Жанетт не потому, что соскучился. Просто кое-кто стремится доказать свою нормальность. Кому? Видимо, самому себе.
Эта мысль была такой неожиданной, но такой ясной, что я совсем из реальности выпала. Но шок не помешал вскочить и вновь помчаться за Дантосом.
Не пущу! Ошейник с меня сними, а потом хоть к солнышку, хоть к птичке, хоть к рыбке! И вообще, в некоторых случаях быть извращенцем не так уж и плохо! Ведь симпатия к маленькому дракону естественным путём возникла, не то что…
Я запнулась и затормозила. Вот только бежала быстро, а паркет только-только натёрли, так что процесс торможения прошёл не так, как планировалось. Я заскользила на лапах, потом кувыркнулась и растянулась на полу. Но Жакар и светлость моего позора не видели… а вот Люсси и гость, которого эта поганка с какого-то перепугу впустила, очень даже.
– Ваша светлость, этот человек был очень настойчив, – пролепетала горничная. – Он утверждает, что он хозяин Астры.
Мне показалось, или драконье чутьё в самом деле уловило исходящее от Люсси злорадство?
И да, на пороге особняка стоял тот, одно воспоминание о котором пробирало до дрожи, – глава цирковой труппы, толстопузый Шеш.
Первые минут пять в кабинете царила тишина. Хмурая такая, нервная. Я жалась к ноге сидящего в кресле Дантоса, блондин изображал надменного аристократа, а толстяк стоял подле стола и откровенно трусил.
Да, Шеш боялся! И явно чувствовал неловкость. И вообще заговорить не решался. В итоге, этот воистину неприятный разговор сам герцог Кернский и начал…
Сказать по правде, я ожидала какого-то вступительного слова, каких-нибудь пространных рассуждений, но… кто-то по-прежнему торопился на свидание. Наверное, именно поэтому в тишине кабинета прозвучало отрывистое:
– Сколько?
Шеш шумно вздохнул.
Пауза. Долгая, томительная… А потом глава труппы доказал давно известную мне истину – дурак он, полный! Просто Шеш опять вздохнул и выпалил:
– Пять тыщ.
Я поперхнулась, Дантос тоже закашлялся.
– Сколько-сколько? – переспросил блондин.
Но вместо того, чтобы повторить эту поистине грабительскую сумму, глава труппы уставился в пол и забормотал:
– Ваша светлость, понимаете, она… она же как член семьи. Родная нам. Всем родная! Когда она пропала, мы… да мы плакали. Астрочка же такая… такая…
Шеш запнулся, нервно отёр мокрым рукавом не менее мокрый лоб, и…
– Вы даже представить не можете, какое это сокровище. Она же такая ласковая, такая послушная. И ест немного, и все-все команды с удовольствием выполняет. Не дракон, настоящее золото.
Глупость, конечно, но… так вдруг приятно стало, так радостно. Я же в самом деле именно такая, просто обстоятельства временами мешают.
И тем обиднее было услышать ироничное:
– Да неужели?
Глава труппы опять запнулся и залился густым румянцем, а я…
Жмот. Нет, ну какой же он всё-таки жмот! А с виду такой благородный, такой приличный!
А Дантос как будто поиздеваться решил. Как будто мстил. Причём непонятно за что.
– Пять тысяч за полудохлую ящерицу – это слишком, – отчеканил блондин. – Сто золотых, и ни монетой больше.
Одна часть меня мнение герцога Кернского разделяла. Во-первых, пять тысяч действительно дорого, за такую сумму особняк в центре столицы купить можно, причём с прислугой. Во-вторых, Дантосу нельзя соглашаться сразу, иначе Шеш, чего доброго, ещё больше цену взвинтит. Или заподозрит чего-нибудь, а нам подозрительные не нужны, любопытные и шантажисты тем более.
Зато другая искренне возмущалась. Каких-то пять тысяч! За маленькую красивую меня?! И… и ему жалко?!
– Четыре пятьсот! – выпалил циркач.
Блондин шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Нет, не понимаешь ты меня, – процедил герцог. – Не понимаешь…
И снова пауза, и снова кабинет заполнился тишиной. В этот раз она не просто нервной, пугающей была!
Я по-прежнему прижималась к ноге Дантоса, поэтому Шеша видела плохо. Но, кажется, глава труппы, в которой я отпахала семь лет, смутился и побледнел. А светлость слегка озверела…
– Послушайте, уважаемый… – процедил блондин. Причём слово «уважаемый» как оскорбление звучало. – Я ведь могу решить вопрос иначе. Я могу вызвать стражу и заявить, что вы украли дракона у драхов. Учитывая отношения с этим племенем, проблемы будут колоссальные. Вас сгноят в тюрьме, и это как минимум.
Толстяк Шеш мгновенно вспыхнул и окрысился.
– Я не крал! Дракон… дракон…
– Что «дракон»?
– Мне подарили!
– Кто? – Герцог подался вперёд и даже в крышку стола вцепился.
А циркач опять замолчал, потупился.
Напряжение было огромным, тишина – липкой. И хотя разговор к торгу уже не располагал, Шеш всё-таки спросил:
– Сколько вы готовы дать за дракона, ваша светлость?
– Тысячу, но при условии, что ты рассказываешь всё, до последнего слова.
Глава труппы шумно вздохнул и кивнул.
– Хорошо. Скажу.
Вот после этого Шешу предложили сесть в кресло. Тот факт, что толстяк добирался до особняка пешком, и его одежда, несмотря на наличие плаща, промокла, Дантоса не смущал. Ещё блондин распорядился подать горячего чаю, и хотя я считала подобную любезность излишней, протестовать не стала.
Поднос принесла не Люсси, а Полли. Она же разлила чай по чашкам и придвинула гостю конфетницу. Уходила быстро, но напоследок бросила молящий взгляд на светлость.
– Рассказывай, – дождавшись, когда циркач сделает пару глотков, приказал Дантос.
Шеш заметно побледнел, но не подчиниться не мог…
– Это произошло около семи лет назад, в середине осени, – начал циркач со вздохом. – Труппа переживала не лучшие времена, накануне случился раскол… Нас тогда человек двадцать осталось, может, меньше. Мы двигались вдоль кромки Большой пустыни, шли на юг, в Доран. Если бывали в тех краях, то знаете – есть там местечко, южными курганами зовётся. На одну из ночёвок именно на курганах устроились.
Всё шло как обычно, ночь обещала быть тёплой и спокойной. Но когда окончательно стемнело, у нашего костра объявился гость. Он не носил амулета, но мы сразу опознали – маг. Высокий такой был, сутулый, седой, хоть и не старый. Имени своего не назвал, зато поинтересовался: кто такие и куда идём?
Мы люди бродячие, дорогой наученные, так что отвечать не слишком-то собирались. А он как зыркнет! Всё выложили, разом. Сильный маг был, очень сильный. Узнав что хотел, оглядел наше имущество – прежде всего лошадей и медведя. Был у нас тогда медведь, потом сдох… – Шеш замолчал, шумно прихлебнул чаю. Выдохнул, прокашлялся и продолжил…
– Маг ушёл, а через полчаса вернулся с золотой ящеркой – ну как мы в тот момент подумали. Большой такой ящеркой. Непомерно большой. Он её на плече, как поклажу, нёс. Потом сбросил на землю и сказал: животное редкое, вам пригодится. И, мол, делайте с ней что хотите, но чтобы тварь жива осталась. Через пару лет вернусь, заберу.
Мы тогда не сообразили, что дракон, думали – просто змеюка бесполезная. Но возразить не решились – с такими, как тот, не спорят, разве что самоубийцы. А потом один из купцов доранских, которому тварь показали, разъяснил. Купить хотел, но мы, ясное дело, не отдали. Да даже если бы ящеркой простой была, не продали бы – жизнь дороже. Маг ведь вернуться обещал, найти.
Дантос взглянул на меня. А я… ну а что я? Сидела и слушала, и мысленно кривилась. Ненавижу Его! Всех их ненавижу!
– Что значит «как поклажу нёс»? – спросил Дантос тихо. – Астра что же… сама не могла? Сопротивлялась? Или ранена была?
– Нет-нет, – отозвался Шеш поспешно. – Спала.
Потом подумал и добавил:
– Хотя, можно сказать, и ранена. У неё кровь из-под ошейника шла. Сильно так… Вообще, шея весь тот год кровоточила, только к следующей осени полегче стало.
Герцог дёрнулся как от удара. Я тоже. В тот год действительно очень больно было. Правда… предательство ранило куда сильней, нежели впивающиеся в тело шипы. А ещё было страшно, что Он… действительно вернётся.
Ведь если бы вернулся, это бы означало, что жив. А Он не мог выжить после того, что сделал со мной. Он должен был, обязан был сдохнуть.
– То есть Астру принесли спящей? – Голос светлости прозвучал сдавленно, хрипло. – А что дальше было?
– Главная доранская ярмарка, – пожав плечами, пояснил Шеш.
– Нет, я не об этом. Что было после того, как Астра очнулась?
Я не выдержала и зажмурилась. В отличие от предыдущей, эту часть истории я знала преотлично. Это было страшней всего. Это…
– Мы её, конечно же, сразу в клетку посадили, – признался глава труппы. – И очнулась она уже за решёткой…
– И? – подтолкнул Дантос хмуро. А я пожалела, что не могу зажать уши лапами. Не хочу про это вспоминать! Не желаю слышать!
Шеш ответил не сразу…
– Не ожидала она. Кажется, прежде её в клетки не сажали. Когда очнулась – биться начала, выла ужасно, ошейник содрать пыталась.
– Сколько это продолжалось?
– Дня четыре.
Герцог Кернский не выдержал, поднялся. Я не видела, но чуяла – блондин уже не злится, он в бешенстве.
– А вы?
– А что мы? – явно жалея о том, что явился в особняк, пролепетал Шеш. – Мы люди маленькие, мы…
Договорить глава труппы не смог – все слова под взглядом Дантоса растерял. Впрочем, продолжения уже никому не хотелось, даже светлости.
– Вы имя этого мага выяснили? – спросил блондин сухо.
– Нет… откуда?
– Как по-вашему, почему он за Астрой не пришёл?
Шеш потупился, пожал плечами и ответил тихо-тихо:
– Видать, сгинул. Он же через года два обещал, а уже семь прошло. Мы… мы уже не ждём. Кабы ждали, я бы ни за что… – И снова договорить не сумел, откровенно сдулся.
А светлость вышла из-за стола, пересекла кабинет, приоткрыла дверь и крикнула:
– Жакар! Подойди!
Через минуту на письменном столе Дантоса появилось десять увесистых замшевых мешочков, а также лист бумаги, перо и чернильница…
Писать расписку, в которой, кроме прочего, история передачи дракона труппе излагалась, Шеш не хотел очень, но… Я бы на его месте тоже отнекиваться не решилась – вокруг Дантоса даже воздух искрился. Вкупе с раскатами грома, доносившимися с улицы, и шипением сыроватых дров в камине выглядело совсем жутко.
Спрашивать, кто выдал циркачам убежище дракона, Дантос не стал. Он вообще с момента появления мажордома молчуном заделался. Ну а когда глава труппы распихал золото по карманам, накинул плащ и поспешил прочь, показалось… Шеша сейчас пнут, для ускорения.
Зато едва остались одни, блондина будто прорвало.
– Иди сюда, – присев на корточки, позвал он.
А уж когда подошла и легонько боднула подставленную ладонь…
– Маленькая моя. Хорошая. Красивая. Не бойся, не плачь, теперь всё хорошо будет. Снимем мы с тебя этот ошейник. Обязательно снимем.
– Ву! – ответила я. – Ву!
Дантос принялся чесать шейку и гладить нос. Потом вообще на колени встал, притянул ближе.
– Всё хорошо, слышишь? – прошептал он. – Плохое позади. Никто маленького дракона не обидит. Я не позволю. Будешь как сыр в масле кататься. Веришь?
Вообще-то не очень, но ты говори…
– Девчонка. Маленькая бессовестная вреднючка. Какие у тебя крылья красивые, какая чешуя. А глаза! Астра, ты глаза свои хитрющие видела? – С этими словами герцог ухватил за подбородок и заставил взглянуть на свою блондинистую персону. Я не возражала.
На губах светлости играла улыбка – тёплая, добрая.
– Красавица, – повторил он. И добавил, чтобы не расслаблялась: – Попа с хвостом. Хулиганка.
Я вырвалась и повернулась боком, намекая – неплохо бы почесать между крылышек. Блондин намёк понял и отлынивать не стал.
Ух, как хорошо! Как хорошо-о-о! И ничего, что левая задняя лапа снова дёргается. Ничего! Зато такое счастье! Такое… такое… О! Это лучше всего на свете. С таким удовольствием только тортик сравниться может, ну или большая-пребольшая пироженка.
– Вреднючка. – Да, оригинальностью светлость сегодня не отличалась. – Попа с чешуйками. Сокровище моё маленькое. Тысячу золотых на тебя угрохал… Астра, ты хоть представляешь, какая это сумма?
Я представляла и где-то ну о-очень глубоко в душе подобное расточительство осуждала. А вообще приятно было. Он же, считай, чужой, а денег не пожалел. И это при том, что мог Шеша ни с чем отправить – ведь у Дантоса титул и связи, а у циркачей никаких доказательств, что дракон дарёный, а не ворованный.
– Обжора, – продолжал отвешивать «комплименты» Дантос. – Лентяйка. Хитрюга! Ну что ты? Что ты жмуришься?
Я? Ну от счастья, разумеется. Хорошо же. В самом деле хорошо!
Точно знаю – всё бы и дальше было отлично, если бы в кабинет не просочился Жакар…
– Ваша светлость, – кашлянув, позвал мажордом. – Ваша светлость, лошадей распрягать можно?
Рука, чесавшая маленького дракона, застыла. Ощущение счастья поблекло, чтобы через мгновение исчезнуть вовсе.
– Нет, Жакар. Я обещал. Я еду.
– Ву-у-у! – взвыла я.
– Не ори, – парировал блондин спокойно. Тут же поднялся на ноги, одарил ещё одним тёплым взглядом и попытался свалить к «солнышку».
Но был остановлен истеричным:
– Ву-у-у!!!
– Астра, мы этот вопрос уже обсудили. – И ни тени сочувствия в голосе.
Краснощёкий Жакар скривился и отступил в коридор, освобождая путь хозяину, а я… а вот я застыла маленькой такой, красивой скульптурой. Просто драконий слух уловил тихий, но предельно жалобный скрип.
А в следующий миг стало так радостно, что Дантос к леди Жанетт уходит. Да-да! Пусть идёт! Только прямо сейчас! И, желательно, бегом.
Я тоже отступила. С трудом сдержала желание обойти светлость и боднуть, подталкивая к выходу. И глаза честные сделала. И вообще…
Кто бы знал, что этот манёвр будет замечен и расценен совершенно верно?
– Что? – подозрительно прищурившись, вопросил блондин.
Мм-м… да так, ничего. Совсем-совсем ничего. Всё хорошо, пупсик. Я бы даже сказала, отлично! Я, кстати, тоже пойду. Вот только сейчас вспомнила, что у меня дел невпроворот. У меня, знаешь ли, лоток с песком непоруганный, Роззи неутешенная, и инспекцию в кладовой при кухне провести надобно…
Уж не знаю почему, но подозрительность Дантоса усилилась. Блондин сложил руки на могучей груди, губы превратились в тонкую тугую линию, глаза недобро блеснули.
– Астра? – вновь позвал герцог, и тут случилось оно.
Треск, который не только тонкому драконьему слуху доступен – это подгрызенная ножка переломилась. Оглушительный грохот падающего шкафа. Ну и звон бьющегося стекла, куда ж без него?
Герцог Кернский даже не шелохнулся! Всё то время, пока злополучный шкаф падал, Дантос стоял скрестив руки на груди и сурово взирал на маленького красивого дракона. Я тоже не дрогнула, правда, в моём случае дело не в выдержке было – просто слегка, совсем чуть-чуть, оцепенела от ужаса. Ну а едва всё стихло, очень чётко поняла – мне в лоток надо. Вот прямо сейчас, сию секунду.
И ничего, что я девочка культурная! Ничего! В лоток, и всё тут.
– Убью, – выдохнула светлость. А потом уже громко, так, что и в императорском дворце услышали: – Астра!!!
Мчу! Мчу и искренне офигиваю над мужской логикой! Ну вот с чего он, простите, решил, что это я в падении шкафа виновата? Я же шагах в десяти от места происшествия стояла! И вообще: я такая маленькая, а шкаф такой большой… был. Как, спрашивается, могла его опрокинуть?!
Нет, ну я-то знаю как, но Дантосу это точно неизвестно. А он обзывается, грозится, ругательствами сыплет.
– Стой! – возопили где-то сзади. – Стой, зараза с хвостом!
Ага. Щас. Я не могу стоять. У меня лапки сами по себе двигаются, я над ними уже невластна. Мне даже хвост в кои-то веки не мешает, жаль только, попу на поворотах заносит. Толстовата она всё-таки, толстовата.
Мчу! Сворачиваю в коридор, пробегаю через столовую, ныряю в следующий, очень узкий коридорчик. Страха нет, только чувство глубокого возмущения! Хотя… кого я обманываю? Да, мне страшно. Даже жутко.
А как не бояться, если где-то там…
– Выпорю! Выпорю засранку!
И ведь не врёт. Он же уже ремень достал – видела краем глаза, когда из кабинета выбегала. А тут ещё гром, и ураганный ветер, и гроза. Ой-ой-ой, как же страшно! И какая, бес меня пожри, несправедливость: ну вот чего этот шкаф сегодня упал? Нет бы завтра! А лучше…
– Астра, ко мне! Иди сама, иначе хуже будет!
«Не, не пойду».
Очутившись в следующем зале, я судорожно огляделась и ринулась в приоткрытую дверь южной гостиной. В голове мелькнула мыслишка – а что, если запереться? Но кое-кто маленького дракона будто чуйкой чуял, шёл по следу не хуже ищейки.
Гостиная оказалась сквозной, и следующая дверь тоже была приоткрыта, но интуиция подсказала – не успею. Да и опасно: я в той части особняка ещё не гуляла, некогда было на разведку сходить.
Пришлось спрятаться за диван…
– Астра! – взревела светлость. И уже ближе, кажется, с порога гостиной: – Ты не попа, ты хуже! Ты… ты…
Вот не думала, что скажет – аристократ всё-таки. Но он сказал. Столько обидного про себя узнала. И участь моя, если воспринимать речь Дантоса буквально, поркой уже не ограничивалась. Вернее, меня по-прежнему ждала порка, но… другого характера. То есть блондин всё-таки извращенец, да-да!
Грохот шагов – Дантос промчался мимо. Пока пересекал гостиную, отдышался, а потом особняк вновь содрогнулся от гневного:
– Убью!
Но в сравнении с тем, что было озвучено прежде, убийство представлялось сущей мелочью. Так что выдавать своё убежище по-прежнему не собиралась, сидеть за диваном и ждать, когда обнаружат, – тоже.
Едва герцог умчался, дрожащий от страха дракон выбрался из укрытия и ринулся в противоположную сторону.
Пусть светлость и кричит, мол, если сейчас выйдешь, то лучше будет, но я-то знаю, как правильно! С тем, у кого достаточно сил, чтобы махать ремнём, говорить не о чем. Противника нужно сперва измотать, а вот уже потом о переговорах думать.
– Ассстра!
Я юркой змейкой выскользнула из гостиной и ломанулась к лестнице. Пусть Дантос по первому этажу бегает, а хитрая я в это время в самом неожиданном месте отсижусь. Ведь где-где, а в своей спальне точно искать не станет. Просто не заподозрит, что маленькая скромная девочка на такую наглость способна.
– Это была лучшая коллекция в империи, Астра. Понимаешь? – сокрушался блондин. – Я эту армию всю сознательную жизнь собирал. Всю. Сознательную. Жизнь! Представители всех родов войск. Всех! С момента основания нашего государства. Полная реконструкция доспеха, идеальные пропорции, даже выражения лиц, и те проработаны. Слышишь?
– Ага. Слышу, – сказала я, правда прозвучало как всё то же «ву». Зато сочувствия в этом звуке было бесконечно много…
– У меня даже отряд вольных лучников, которые присягнули императору в день взятия Ройерской крепости, был, – продолжала светлость. – И степняки. А моей коллекции пехотинцев сам Ронал завидовал, понимаешь?
Мм-м… Ронал? Это Дантос вот так запросто о нашем императоре Роналкоре?
– Там даже лошадиные подковы аутентичные эпохе, и тип обмотки рукоятей мечей, и узоры на ножнах.
«Ой, ну подковы и обмотка – это совсем серьёзно. Вот прям совсем-совсем».
– И это не считая того, что… глаэйское стекло, Астра! Глаэйское, бес его пожри, стекло!
«Да, досадно. Глаэйское стекло, если память не изменяет, само собой, в чистом виде, пять весов золота стоит. А уж подобная коллекция…»
– Целое состояние, Астра… – простонал герцог Кернский. – Целое, мать твою, состояние.
Как всё-таки хорошо, что я не поддалась на уговоры блондина и из-под кровати не вылезла. Ещё лучше, что кровать большая, а ножки низкие. Светлости тут не развернуться, а мне как раз. Вот только сквозняк по полу…
Но я сижу. Сижу и не высовываюсь.
Дантос, которому уже надоело пытаться достать маленького дракона, тоже сидит. На полу, прислонившись спиной к этой самой кровати. Чутьё подсказывает – он уже без сил, но… береженого, как говорят, и Леди Судьба бережёт.
– Чудовище. Какое ты всё-таки чудовище. А ещё девчонка. Хотя о чём я говорю? Вы, девчонки, всегда все наши планы ломаете. Вам только повод дай. Только палец в рот положи, и всё, руки как не бывало.
– Ву-у-у!
Светлость, мне в самом деле жаль. Вот честно-пречестно. Знала бы, что там такая ценность, я бы… я бы у книжного шкафа ножку подгрызла.
– Столько лет! Прорва денег! И… и тут пришла ты.
Я не выдержала и шмыгнула носом. Не, ну в самом деле раскаиваюсь.
А с другой стороны, тут ведь и положительные стороны есть – Ронал больше завидовать не будет, а ведь зависть людей такого уровня ой как опасна. Ну и… в гости к «солнышку» кое-кто уже не попадёт. И если мои подсчёты верны, то завтра уже как новенький будет, без всяких приворотов.
Утверждать, конечно, не возьмусь, но мне кажется, что чистое сознание и право самому выбирать, с кем быть, тоже кое-чего стоит. Может, не так дорого, как армия из глаэйского стекла, но тем не менее.
А ещё… эти осколки продать можно. Хоть какая, а компенсация.
– Бессовестная. Я к тебе всем сердцем, а ты…
«Прости, прости, прости!» – взвыла я. Опять-таки на своём, драконьем.
– Попа с крыльями. Чудовище с чешуйками. Зараза…
И столько грусти в голосе, столько боли, что стало невыносимо жалко. Так жалко, что я задумалась на миг и поползла к нему.
Бортик кровати ещё ниже ножек был, так что попа немного застряла. Но я геройски преодолела препятствие, подобралась к совсем загрустившему Дантосу и ткнулась носом в плечо.
– Ву…
– Отлепись, – буркнул блонди.
Я, как девочка умная, подчиняться не собиралась, опять в плечо ткнулась.
– Ву!
Игнор. Полный.
Я же в который раз осознала, насколько я маленькая… Просто он сидел, а я стояла, но всё равно только до плеча дотягивалась. В итоге, чтобы лизнуть в щёку, пришлось привстать на задних лапах.
Дантос ласку не оценил.
– Не подлизывайся.
– Ву-у-у! – Ну прости! Ну я же не нарочно! И мне так жаль, ты даже не представляешь.
Снова приподнялась, опять лизнула.
– Дура мелкая, – фыркнул Дантос и сцапал маленького дракона в охапку.
Я не очень заметила, как так получилось, но спустя пять минут одна красивая чешуйчатая девочка уже лежала на его коленях и молчаливо млела. Меня чесали, причём везде. И под подбородком, и вдоль гребня на голове, и между крылышек. Блондин даже в основании хвоста почесал, правда эта ласка маленькому дракону не очень понравилась.
Ну а лёгкий шлепок по попе искренне возмутил. Я даже млеть перестала, и глаза открыла, и на гада белобрысого посмотрела.
– Обещал, что выпорю? – верно оценив моё возмущение, спросила светлость. – Ну вот и всё. Терпи.
И опять по попе шлёпнул. Не больно, но обидно.
В другой раз я бы непременно оскорбилась и, возможно, дала сдачи, но сейчас… Я приподнялась и лизнула Дантоса в подбородок.
«Прости. Ну прости, а?»
– Вредина, – сказал он. – И совести у тебя нет.
Да всё у меня есть. И эта совершенно бесполезная штучка тоже.
Лёгкий стук в дверь неожиданностью не стал, по крайней мере для меня – я тяжёлые шаги Жакара за четверть минуты до этого услышала, да и драконье чутьё о приближении «чужака» оповестило.
Светлость тоже не сильно удивилась, сказала:
– Войди.
Ну мажордом и вошёл.
Толстопузый дедок новую обитательницу особняка по-прежнему опасался, так что картина, представшая его взору, вызвала лёгкий шок. Жакар округлил глаза, приоткрыл рот и слегка онемел.
– Что? – спросил Дантос устало.
– Мм… – начал было Жакар, но запнулся. И только когда прокашлялся, смог ответить внятно: – Ваша светлость, там леди Жанетт. Просит при…
– Нет, – перебил герцог.
– Что, простите?
– Не приму. Скажи, чтобы… чтобы… – Блондин нахмурился, но достойных слов так и не нашёл. – Скажи, чтобы шла, откуда явилась.
В этот раз шок мажордома длился дольше и был куда выразительней: толстое лицо вытянулось, брови взлетели на середину лба, а глаза… ну вот не знаю, как светлость, а лично я испугалась, что лопнут.
И всё это на фоне нового раската грома, от которого весь дом содрогнулся, и молнии такой силы, что даже магическое освещение мигнуло. Ну и вой ветра послышался, мощный такой, хищный.
– Но леди…
– Леди пусть катится к бесам! – сорвался Дантос внезапно. И тут же принялся чесать дракона между крылышек.
То есть даже погода не повод пожалеть женщину, которая, кстати, отчаявшись дождаться любовника, сама к нему явилась? Ну… ну дела!
Я не выдержала и снова на герцога взглянула. И поняла – дело в нервах и беготне. Ну и смена постельного белья роль, разумеется, сыграла. Но нервы прежде всего. Мне кто-то когда-то объяснял, что в таких случаях все процессы в организме идут быстрей, в том числе выведение некоторых веществ.
Нет, утверждать, что приворот побеждён, не возьмусь, но результат мне нравится. И ножку шкафа я всё-таки не зря грызла.
– Избавься от леди Жанетт, – справившись с приступом гнева, сказал Дантос. – Скажи что угодно, но видеть её не желаю. Только не сейчас.
Мажордом шумно сглотнул, кивнул и вышел. Мы снова остались вдвоём.
– Пирожное хочешь? – спросил герцог тихо.
Прифигевший дракон забыл о конспирации и кивнул.
Нет, со снами я не дружу, они со мной тоже. И тут, в доме Дантоса, точно мстить взялись. Ну а чем ещё объяснить тот факт, что, едва забралась в постель и закрыла глаза, меня опять в водоворот утянуло?
Хотя, может быть, дело не в мести. Может, всё потому, что впервые за последние семь лет пережидаю грозу под надёжной крышей, а не в старом цирковом фургончике? А ещё Шеш со своим рассказом встрял… Всколыхнул, взбаламутил.
В этот раз снился ещё один важный день из той, прошлой жизни – день, когда я призналась маме, что у меня кровотечения начались. Это случилось через два месяца после того, самого первого случая.
Снилось, будто меня заперли – это не потому, что на лжи поймали, просто так положено, так со всеми поступают. Ещё ленту красную выдали – мне её теперь в косу вплетать и год носить, чтобы… ну чтобы все поняли, что уже взрослая.
И вот стою я с этой лентой в руках, у окна, гляжу на улицу и вижу, как родители из дома выходят. Сердце замирает. Просто совершенно ясно, что идут они не куда-нибудь, а к старейшинам. Обо мне докладывать будут.
Сердце замирает снова, и я не понимаю, чего во мне больше – радости или страха. Зато точно знаю, что случится потом…
Как только закончится кровотечение, старейшины призовут к себе, чтобы проверить, пробудился ли в моей крови дар. Сперва станут расспрашивать – чувствую силу или нет, а когда скажу «да», все удивятся. Мне будет дозволено прикоснуться к одной из свидетельниц – на ритуалы для девочек всегда приглашают мать и двух сторонних женщин. Дальше… а вот дальше придётся раздеться и попробовать совершить «первую» трансформацию.
При мысли о том, что буду стоять голая перед старейшинами, щёки заливает жгучим румянцем. Но это правило, его нельзя обойти. Ведь первая трансформация самая опасная, есть шанс застыть в промежуточной форме, поэтому контроль и помощь тех, чьё тело менялось тысячи раз, необходимы. А других наделённых даром в городе сейчас нет…
Проходить первую трансформацию самостоятельно – запрещено, под страхом публичной порки. Я этот запрет уже нарушила. Глупая! Теперь мне придётся очень постараться, чтобы убедить всех, что меняюсь впервые. Придётся изображать сперва испуг, потом радость. Или наоборот?
При мысли о том, что меня могут раскусить, душу охватывает паника. Красная лента выскальзывает из дрожащих пальцев, а я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть.
– Ничего, Астрид, – шепчу самой себе. – Ничего! Ты справишься. И никто-никто не узнает, как ты…
Прикасаться к своим тоже запрещено, и этот запрет куда строже первого. Я же за эти два месяца с кем только не здоровалась. А ещё посмела трансформироваться в Юдиссу и… в Натара.
Воспоминание о соседском мальчишке заставляет покраснеть ещё гуще. Теперь не только щёки горят, я вся пылаю! Просто у мальчишек там та-а-акое… Другое. Совсем не как у нас. Трансформировавшись в Натара, я всё это дело очень хорошо рассмотрела и даже пощупала. А что? Мне же интересно!
И хотя щупала вообще-то себя, смотреть на Натара теперь так смешно. А он не понимает, чего я хихикаю, хмурится и грозит макнуть в речку.
Наклоняюсь, чтобы подхватить с пола ленту, и тут новая волна паники накрывает. Что, если во время ритуала возьму и перепутаю образ? Что, если ошибусь? Что, если обращусь не в ту, к которой позволят прикоснуться, а…
– Астрид, успокойся!!! – не приказ, мольба. – Ты всё сумеешь! Слышишь? Всё-всё сможешь! Лучше подумай о том, как все удивятся… подумай о том, что…
На дрожащих ногах отхожу от окна и не сажусь, падаю на кровать. Нужно думать о хорошем, о будущем, которое мне откроется.
Наш народ очень древний, но настоящий дар проявляется крайне редко. Тех, кто способен перевоплощаться, от силы пять десятков, и женщин среди них всего две. Я стану третьей.
Как только старейшины подтвердят наличие дара, меня заберут из школы и назначат личного учителя. Мне придётся заниматься каждый день, даже по выходным, как Вазуру. Будет трудно, но оно того стоит. А ещё есть вероятность, что моим учителем станет Ждан.
Перед глазами тут же возникает образ широкоплечего, статного брюнета. Ждан самый молодой из старейшин и самый замечательный. Он никогда не строит из себя буку, не бросает строгих взглядов и много улыбается. В него все девчонки нашего класса влюблены. Вот они обзавидуются…
Ой, мне же теперь все-все завидовать станут! Потому что у меня есть дар! Потому что меня ждёт совсем другая жизнь! Полная приключений, опасностей и авантюр!
После того как закончу учиться и пройду все испытания, я поселюсь в каком-нибудь очень красивом городе, может быть, даже в столице, и буду… Я закусила губу и нахмурилась. А что я буду делать?
Недоумение четырнадцатилетней девицы было до того сильным, до того ярким, что я дёрнулась – не во сне, наяву. Дёрнулась, чтобы очнуться и лишний раз вспомнить о том, как ненавижу сны и… какой дурой была.
Я так верила в силу своего дара, что даже мысли о провале не допускала. Впрочем, в первое время никто таких мыслей не допускал.
Полгода! Целых полгода я была бесконечно счастлива! Я училась, причём именно у Ждана. Верила, надеялась, мечтала… А потом всё. Пропасть.
– Ты чего дрожишь? – Хриплый шепот светлости прозвучал неожиданно, и я едва не подпрыгнула с испугу. – Замёрзла?
Пришлось распахнуть глаза…
Дантос приподнялся на локте и сверху вниз взирал на меня. Щурился, потому что, в отличие от маленького дракона, способностью видеть в темноте не обладал. На холёном аристократичном лице читалось беспокойство.
– Астра?
Я не ответила. Носик в хвостик уткнула, глазки прикрыла и всё.
С минуту в спальне царила тишина. Потом раздался тяжкий вздох и скрип матраса. Сквозь приопущенные веки я видела – Дантос поднялся и пошёл к камину. Он подбросил несколько поленьев, встал, повернулся, а я… я не выдержала и мысленно улыбнулась.
Просто кое-кто изменил привычке спать нагишом и натянул кальсоны. А герцог в кальсонах – это… ну смешно, что ещё сказать? Особенно, если знаешь, что застеснялся не абы кого, а бессловесную животину. То бишь меня.
– Сейчас станет теплей, – прежним сонным шёпотом сообщил Дантос.
Но поленьями дело не ограничилось. Вернувшись в постель, блондин поделился одеялом. Это удивило, но куда меньше, чем тот факт, что я снова умудрилась переползти с другого края кровати. Я же, как и в прошлые ночи, в ногах засыпала, а очнулась почти на подушке, причём именно на его подушке…
– Всё. Спим, – буркнула светлость.
Его дыхание почти сразу стало глубоким и ровным, что лишний раз доказывало – нервы у блондинчика крепкие.
Зато мои окончательно расшатались. Поэтому, выждав с пару минут, я выбралась из-под одеяла, спрыгнула с кровати и пошла к камину. Свежие поленья враждебно шипели, но меня это не остановило. Я забралась на бортик и смело шагнула в каминную пасть.
«Ну здравствуй, младший брат», – мысленно шепнула огню.
Легла, подгребая под себя и поленья, и раскалённые угли. Зевнула. Потом прикрыла глазки и прислушалась к себе – драконья сущность ликовала.
Ну да, ну да… Все эти семь лет меня к открытому огню не подпускали, а теперь вот. Завтра стану полноценным драконом. Самым-самым настоящим! Огнедышащим.
Из умиротворённой темноты вырвал строгий голос Дантоса…
– И как это понимать?
А? Что? Где?
Я приоткрыла глаза, чтобы увидеть затянутые в светло-серые кальсоны ноги. Не сразу сообразила, где я и что. А когда поняла, сладко зевнула и попыталась перевалиться на другой бок – ну чтобы к стенке, чтобы не мешали.
– Астра… – В голосе Дантоса слились удивление, возмущение и строгость.
А? Опять? И чего тебе неймётся с утра?
– Астра, вылезай немедленно.
Зачем? Мне и тут хорошо. И вообще, я ещё не выспалась.
– Ты только посмотри, в кого ты превратилась, – простонал герцог. И добавил с укором: – Ты же девочка!
«Мм-м… Не поняла?»
– Ты вся в золе! – словно подглядев мои мысли, пояснил Дантос.
Пришлось открыть глаза, вывернуться и взглянуть на себя любимую. Ой, и правда…
Чешуя утратила золотой блеск. Я стала такой серенькой, такой невзрачненькой. Прям не дракон, а мышь какая-то.
– Мыться! – принял решение герцог и решительно направился в ванную.
Я отчаянно зевнула, очень неохотно встала и ещё более неохотно отряхнулась. Результатом моего манёвра стало серое пыльное облако и отчаянный чих маленького дракона. И новый стон вернувшегося из ванной Дантоса – ага, он всё-таки эстет, пыль в спальне не впечатляет.
– Мыться! – повторил блонди.
Правда, поступил нелогично – вместо того, чтобы дождаться, пока вылезу из камина, и повести на гигиенические процедуры, выскочил из спальни и зычно позвал Жакара. Второй призывный вопль прозвучал куда тише, третий вообще едва различим был. Из чего я сделала вывод, что Дантос пошёл давать распоряжения насчёт завтрака.
Ну ладно, подождём.
Я всё-таки выбралась из каминной пасти, села подле злополучного лотка с песком, обвила лапы хвостиком и принялась ждать.
Минута. Две. Три. Четыре! А Дантоса всё нет.
Пять минут. Шесть. Я уже чесаться начинаю. Не в прямом смысле, разумеется, но… Я ведь в самом деле девочка, и вся эта грязюка нервирует жутко. А там, в ванной, водичка, мыло душистое, щёточка мягонькая. А светлость не торопится!
Семь минут, восемь, девять… На десятой я не выдержала, встала и потопала к двери в ванную. Ну чтобы кое-кто нерасторопный по возвращении понял, что я уже созрела.
Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. И тишина! И даже драконий слух никаких звуков не улавливает. А ждать уже невмоготу. Мыться! Хочу-хочу-хочу! Даже сидеть уже не получается – стою, нетерпеливо пританцовываю.
Четырнадцать. Пятнадцать. Шестнадцать… Да тьфу на тебя!
Гордо задрав подбородок, маленький дракон шагнул в приоткрытую дверь и устремился к бассейну. От воды уже шёл парок, что лишний раз подтверждало – герцог свою персону любит. Просто все эти навороты вроде сверхбыстрого магического подогрева воды ужасно дорого стоят. Нет, оно, конечно, дешевле, чем коллекция из глаэйского стекла, но всё-таки.
Взбираясь на бортик, я отлично помнила, что Дантос о моих способностях пловчихи не осведомлён, и выдавать себя не собиралась. Думала – сейчас просто доплыву до противоположного края, переберусь в массажную зону и сделаю вид, что так и было. Просто там, в массажной зоне, несравнимо мельче, и специальная скамеечка для тех, кто ростом не вышел, имеется. То есть утонуть при всём желании невозможно, выдать умение плавать – тоже.
Да, я помнила! Очень хорошо помнила! Но ровно до того момента, как оказалась в тёплой, невероятно приятной водичке…
Плыву! Рассекаю воду носом, загребаю лапами, лениво работаю хвостом. Хорошо. Очень хорошо. Прям сказочно! Водичка такая тёплая, такая ласковая, держит чешуйчатое тельце, смывает следы ночёвки в камине, умиротворяет.
За пять гребков до бортика, ныряю, совершая кувырок, профессионально отталкиваюсь от стенки бассейна и снова оказываюсь на поверхности. Плыву! Уверенно, изящно, неспешно.
В бытность свою почти человеком я тоже плавать умела, но способности дракона ни в какое сравнение не идут. У драконов водная стихия в крови, равно как и небо. Вообще, если верить легендам, которые среди народа драхов рассказывают, драконы как раз в море родились, то есть из воды вышли. И только потом, спустя несколько тысячелетий, отрастили крылья и взмыли в небо.
Собственно, гнездовья диких драконов всегда возле водоёмов располагаются – преимущественно у вулканических озёр, которых в западных горах ну о-очень много. Племя драхов тоже у воды живёт, и это несмотря на то, что сами драхи гигиенические процедуры не уважают. Да и драконы, если по правде, любят именно плавать, а не мыться. Так что… я самый чистоплотный дракон в мире, ага.
Плыву. На середине бассейна не выдерживаю и ныряю, чтобы дальше проплыть под водой, опять кувыркнуться, всплыть и снова к противоположному бортику устремиться.
Должно быть, я похожа на рыбку. Большую, золотую и хищную! А что? У меня же гребень острый и зубы ого-го какие. Правда, у рыб крыльев нет. Но мои крылья сложены и прижаты к спине, так что вполне сойдёт за причудливый плавник. А раз так, то точно рыбка. Неторопливая, но если надо – очень юркая.
– Ну и сволочь же ты, – донеслось от двери.
Маленький дракон резко сбился с ритма, но воды не хлебнул, нет. Развернулся, чтобы увидеть суровый прищур, поджатые губы и сложенные на могучей груди руки.
Ой. Ну в самом деле ой! Как неудобно получилось…
Я опять развернулась и бодро поплыла дальше, к той самой массажной зоне. Уже не наслаждалась, плыла по-собачьи, всем своим видом доказывая – я без пяти минут утопленница. А все мои ныряния и уверенные гребки… померещилось, честное слово!
Доплыла. Перевалилась через бортик. Кое-как добралась до скамеечки, села и сделала честные глаза. И тут же услышала:
– Неа. Не верю.
Ну почему мне так не везёт?
Светлость сделала шаг вперёд, прикрыла дверь ванной комнаты и уверенно потопала к шкафчику с банными принадлежностями. Молча и сурово извлекла из недр мебели щётку (уже знакомую, кстати, она раньше в гостевой ванной обитала) и два больших флакона.
Я же по-прежнему сидела на скамейке, так что только голова из воды торчала, и старательно изображала невинность.
– Ты никудышная актриса, – приблизившись, сообщил Дантос.
– Ву-у-у… – надеясь сгладить неловкость, сказала я.
– Ага, ага. Я так и понял.
Блондин положил щётку и один из флаконов на полочку для напитков, содержимое второго флакона вылил в воду. После бодро протопал к панели с краниками и рычажками, и спустя минуту вода забурлила – массажный эффект в действии.
И в тот же момент на поверхности начала появляться белая пушистая пена… Ну а когда эта пена заполнила всю массажную зону, я услышала строгое:
– Отвернись.
Эм… Кто-то собирается снять кальсоны?
– Астра, отвернись, пожалуйста, – повторила светлость.
Я фыркнула и подчинилась. Ишь какие мы… совсем стеснительные стали. И кальсоны на ночь, и отвернись, и слой пены толщиной в ладонь. Будто там осталось хоть что-то, чего я не видела!
Раздался тихий всплеск, вслед за ним новое распоряжение:
– Поворачивайся, зараза.
«Зараза? Я?»
Я подумала и тоже обиделась. Нет, ну а чего он обзывается? Сам меня на тот спектакль спровоцировал! Он же меня практически избил. И вчера избил. И вообще… я такая маленькая, такая несчастная, а он… живодёр!
В общем, мылись мы молча. Вернее, он мыл и сопел, а я терпела и сопела. Ещё отчаянно боролась с желанием ударить крылом по воде, чтобы окатить светлость пеной. И куснуть хотелось, и боднуть, и на голую ногу когтистой лапой наступить.
В столовую тоже молча вошли. Я мазнула равнодушным взглядом по выставленным на полу мискам, он не менее равнодушно взглянул на омлет, салат и что там у него ещё было. А потом не выдержал:
– Нет, ну я же ещё и виноват!
«В споре маленького и большого большое всегда виноватее», – философски заметила я.
И хотя оценить мой гений в полной мере Дантос не мог, что-то всё-таки понял.
– Ты невыносима, – усаживаясь за стол, сообщил он.
А потом подхватил вилку, нож и начал есть.
Да-да, вот так! Просто есть! Будто ничего не случилось, будто совсем-совсем меня не обижал. И этот человек утверждает, будто это у меня совести нет. А… а сам?
Аппетит пропал окончательно, так что я просто уселась перед мисками и принялась гипнотизировать кусочки отварной курицы в сметанном соусе. Вот интересно, если я с голоду умру, он расстроится?
– Астра, прекращай.
А говорить с набитым ртом неприлично.
– Ассстра… или ты ешь, или я сам тебя кормлю! – прозвучало как угроза.
Я фыркнула – тоже мне тиран. Потом обнюхала миску с курицей, пшённой кашей тоже поинтересовалась и совершенно чётко поняла – хочу тортик.
– Ву-у-у…
– Да ну и фиг с тобой! – рявкнула светлость и продолжила поглощать завтрак.
А я… я окончательно обиделась. Хам! Хам и жмот.
Я даже отвернулась, а через минуту встала и принялась демонстративно загребать миски – ну как кошки делают. Герцог, увы, не проникся. Картинно закатил глаза и потянулся к заварному чайнику.
Я говорила, что мы не подружимся? Ну вот!
Грациозно развернувшись, маленький дракон вознамерился покинуть столовую, но застыл, не сделав и шагу. Что меня смутило? Ну просто леди Жанетт вчера с Дантосом так и не встретилась, а учитывая целеустремлённость этой дамы и странное поведение Люсси…
Я в один прыжок подскочила к блондину и зарычала на чашку, которую Дантос уже к губам нёс.
– Что? – столь же грозно рыкнул он.
– Ву!
– Что тебе, маленькое чудовище, нужно?
Искушение приподняться на задних лапах и боднуть светлость в локоть я преодолела. Села, притворилась приличной девочкой, а когда он вновь чашку к губам понёс – зарычала.
– Ну что?! – окончательно вызверился Дантос.
Что-что… Давай мыслить логически! Леди Жанетт вчера была тут, но встретиться с тобой и подмешать тебе зелье не сумела. Учитывая все обстоятельства, она вполне могла перепоручить это дело кому-нибудь из твоих слуг. Вернее, не кому-нибудь, а Люсси. Просто Люсси вчера точно досталось – ну за то, что Шеша впустила. А обиженные женщины знаешь какие мстительные?
Подсунуть тебе зелье вчера было невозможно. Никто же не предполагал, что ты внезапно появишься на кухне, конфискуешь коробку купленных для меня пирожных и от ужина откажешься. (Кстати, ты теперь должен! Ты половину моих, подчёркиваю – моих, пирожных сожрал!) Следовательно, завтрак – первая возможность подмешать тебе гадость.
Такие зелья обычно в питьё добавляются, потому что так проще и быстрее. И лить в чашку совсем не обязательно, заварной чайник тоже подойдёт.
Тот факт, что на кухне обычно куча народу толчётся, роли не играет. Люсси вполне могла добавить снадобье, когда тащила поднос. Кстати, заметь – поднос именно эта обиженная поганка принесла!
Дальше сценарий прост: ты выпиваешь утреннюю чашку чаю, а спустя полчаса после завтрака на пороге твоего дома объявляется леди Жанетт. И всё. Ты снова в капкане. Поэтому пить чай я тебе запрещаю. Понял?
Что, логика не впечатляет? Ну тогда считай это женской интуицией!
– Ву-у-у!
– Астра, ты достала, – сказал блондин ровно и предпринял ещё одну попытку отравиться.
Тут моё безграничное терпение кончилось. Я таки привстала и непременно боднула бы, но… кто-то слишком хорошо предыдущий урок усвоил. Герцог Кернский ловко отвёл руку, не расплескав при этом ни капельки, и гаркнул на весь дом:
– Астра, сидеть!
Столь великолепный повод обидеться я проигнорировала. Послушно плюхнулась на попу и одарила блондинчика предельно серьёзным взглядом.
Не думала, что поймёт – туповат он всё-таки – но… Их светлость взглянула сперва на меня, потом на чашку, потом снова на меня. Затем чашка была водружена на стол, а Дантос наклонился к маленькому дракону и прошептал:
– Ты не хочешь, чтобы я это пил?
Ясное дело, что притворяться глупым животным поздно, но… но до этого момента я всё ещё надеялась сойти за глупышку. Не срослось…
– Ву… – столь же тихо сообщила я, а потом кивнула.
Дантос нахмурился, вновь взглянул на чашку.
– Что там? – Блондин, как и прежде, шептал. – Яд?
Я шумно вздохнула…
– Не уверена? – догадался он.
Пришлось кивнуть.
С полминуты в столовой царила тишина. К счастью, завтракать Дантос предпочитал в одиночестве, так что наш междусобойчик никто не видел.
– А воды выпить могу?
Я подумала и отрицательно качнула головой. Вода – тоже рискованно. Ведь графин стоит на столе именно на случай, если господину не захочется чаю. А Дантос, как понимаю, временами в самом деле воду предпочитает…
– Интересно… – протянул герцог Кернский задумчиво. – А ты знаешь, кто именно мог что-то подмешать?
Пришлось ещё один обречённый вздох изобразить, поясняя – и тут не уверена, но предположения есть.
Дантос кивнул и подхватил стоявший на столе колокольчик. На зов примчалась Люсси, от которой даже не веяло – разило нервозностью. И тут же умчалась, чтобы привести к светлости Жакара.
Спустя ещё минут пять мажордом принёс две стеклянные колбы. Где достал – понятия не имею, но факт остаётся фактом…
– Чай и воду нужно отнести на проверку к магу, – пояснял Дантос, помогая переливать жидкость в колбы. – Можешь не сам, можешь племянника послать. Но только чтобы тихо, чтобы никто кроме вас двоих.
– Да, ваша светлость. Разумеется.
Толстопузый дедок был предельно серьёзен и никаких посторонних эмоций не испытывал. Впрочем, за всё время пребывания в доме Дантоса я только от Люсси нечто подозрительное уловила. А раз так, то предаваться паранойе бессмысленно.
В какой-то миг подумалось, что насчёт чая и воды тоже погорячилась – ну не было у меня достаточных оснований подозревать бледную горничную в сговоре с леди Жанетт. Вот только через полчаса после завтрака «солнышко» в самом деле в гости заявилось…
– Ты… ты меня бросаешь? – выдохнула леди Жанетт. В её голосе смешалось всё: обида, изумление, негодование и даже чуть-чуть пафоса. – Ты…
– Жанетт, – перебил Дантос устало, – не бросаю, а предлагаю расстаться. Мы же с самого начала знали…
– Ты меня бросаешь! – Уже не вопрос, утверждение.
– Жанетт, пойми… – опять попытался заговорить блондин.
– Бросаешь! – взвыло «солнышко» истерично. – После всего, что между нами было! Выкидываешь из своей жизни, как какую-то собачонку!
Послышался всхлип, потом ещё один, третий.
В этот раз герцог встрять уже не пытался. Молчал. И хотя видеть выражение его лица я не могла, знала – Дантос хмурится и поджимает губы.
– Неблагодарный!
Блондин молчал.
– Бессердечный!
И снова тишина в ответ.
– Я отдала тебе лучшие годы своей жизни!
Реакции по-прежнему никакой…
Дантос принимал леди в одной из гостиных – просто порядок в кабинете ещё не навели, так что выбирать не приходилось. И я в самом деле не видела, что именно происходит, потому что меня в эту гостиную не пустили. Зато никто не мешал подслушивать под дверью! Вернее, как… Я стояла, прижавшись ушной дырочкой к щели, и внимала, а рядом… рядом Жакар со слуховой трубкой стоял и тоже внимал.
– Я для тебя… – взвыло «солнышко», – а ты…
Дальше пошли рыдания. Сперва сдавленные, потом всё более громкие. Ну и слова сквозь всё это безобразие прорывались:
– Наша любовь!.. Всё, что между нами было!.. Лучшие годы!.. О, Леди Судьба, почему ты так жестока!.. Несправедливо!..
Дальше жёстче:
– Негодяй!.. Сволочь бессердечная!.. Никакого благородства!.. Мужлан! Я для тебя, а ты…
– Вот стерва, – не выдержал стоящий рядом Жакар.
Маленький дракон хмуро кивнул и продолжил слушать. Меня, собственно говоря, не скандал интересовал – я боялась, что дамочка таки сумеет влить в Дантоса зелье. Правда, спасать блондина больше не собиралась – если мозги есть, то после случая за завтраком сам догадается, что от приёма чего-либо вовнутрь лучше воздержаться. А если не догадается… дуракам помогать бессмысленно.
– О, Дантос! Как ты можешь?! Как ты можешь так со мной поступать?! – выла леди Жанетт. – После всего! После стольких лет!
Герцог Кернский молчал. А вот мажордома наоборот прорвало:
– Ну неужели этот ужас наконец-то закончится? – прошептал он. И уже мне, лично: – Ты даже не представляешь, как она нас достала. Это не так, то не эдак, кто-то глянул не слишком почтительно, кто-то поклонился не так низко. Тьфу! А он? Видела, как он за этой стерлядью ходил? Смотреть противно! Такой мужик и как пёс. Только эта явится – сразу голову теряет. И о приличиях, и о делах забывает.
Хм… ну а как вы хотели? Это же алхимия. Благодаря зелью, запах леди Жанетт для Дантоса как экстракт валерианы для кота – хочешь не хочешь, а всё равно голову потеряешь.
– Жанетт, прекращай, – вклинился в женский вой Дантос. – Мы оба с самого начала знали, что эта связь не вечна. Мне жаль, Жанетт, но…
А вот дальше не слышала, ибо пришлось отвлечься. Просто драконье чутьё чужое присутствие уловило. Я отлепилась от двери, сделала два шага к коридору и нервно повела крылом. Потом повернулась к Жакару и сказала:
– Ву! – В смысле, шухер!
Дедок и раньше создавал впечатление человека умного, в этот раз тоже не оплошал. Ловким движением убрал слуховую трубку, отступил от двери и замер. Ну будто просто так стоит, на случай, если светлость вызовет.
Я притворяться статуей не собиралась – я всё-таки животное, у меня своя логика и мотивы совершенно другие. Я вроде как привязалась, признала в Дантосе хозяина, а он дверью отгородился, так что нервничаю и бегаю вокруг.
Собственно, с этими мыслями я в коридор и ломанулась. И что увидела? Люсси!
Бледная поганка тащила поднос с чайником, чашками и вазочку с нарезанными фруктами. И это при том, что Дантос чаю не просил! Ну а веяло от неё… всё той же нервозностью, только степень этой нервозности была порядков на сто выше, нежели утром.
– Ву!
– Уйди! – вздрогнув, пискнула Люсси.
– Ву-у-у! – улыбнувшись во всю пасть, повторила я. А потом путь заступила.
К моему величайшему изумлению, горничная проявила чудеса наглости. Она шустро обогнула золотого дракона и поспешила дальше. То есть леди Жанетт опасаются куда больше, нежели моих укусов? Непорядок!
Нет, я не собиралась вмешиваться! Всё, что могла, я для Дантоса уже сделала. Но… у тебя же там клубника! Дай-дай-дай!
Клянусь пятой лапой, это вышло случайно. Я же аккуратная, воспитанная, и всё в таком духе. И я понятия не имела, что у Люсси настолько заторможенная реакция. Я не подозревала, что горничная об меня споткнётся и уронит поднос.
А ещё у драконов тонкий слух. Так что весь этот грохот, звон битого стекла и визг ужасно бьёт по ушам. Он неприятен до дрожи, до колик! И это ещё одно доказательство того, что я не нарочно.
И вообще – под ноги смотреть надо и не жмотиться! Я же по-хорошему ягодку попросила, а Люсси? Люсси ягодку зажала. И вот результат – всё содержимое подноса на полу. Как говорят в народе – скупой платит дважды.
– Что здесь..! – воскликнул выскочивший из гостиной Дантос. Но, увидав картину бойни, запнулся и замолчал.
Зато я… мне пришлось отыгрывать дальше. Чувство эстетизма запрещало есть с пола, но я таки ела. Жадно подхватывала сочные алые ягоды и глотала не прожёвывая – ну надо же показать, из-за чего сыр-бор.
– Астра… – простонала светлость. – Астра, ты меня в гроб загонишь! Несносная девчонка! Самый невоспитанный дракон в мире!
Угу. А ты, между прочим, жутко фальшивишь сейчас. Больше чувства, Дантос. Больше гнева! И где привычные обзывалки? Где все эти: попа с хвостом, зараза с крыльями, вреднючка чешуйчатая?
Вот только блондина достоверность собственной реакции не заботила. Он рыкнул ещё раз и опять в гостиной скрылся. А мажордом злобно зыркнул на совсем белую Люсси и спросил:
– Какого ты этот поднос принесла? Кто распорядился?
– Я… я… – начала было девушка, всхлипнула. – Я думала, что… и… их светлость с леди Жанетт всегда чай пьют.
Горничная всхлипнула ещё громче, по её щекам покатились первые слезинки. Но я-то видела – это злые слёзы. Просто у Люсси кулаки сжимались, прищур глаз тоже поводов для иллюзий не оставлял.
– Дура, – приласкал девушку Жакар.
Та кивнула, присела и принялась собирать осколки и кусочки нарезанных фруктов. Я же пришла к выводу, что делать тут уже нечего, и посеменила на кухню.
Во-первых, я не ужинала и не завтракала. Во-вторых, я так и не помирилась со стратегически важным союзником – с Роззи.
– Совести у тебя нет, – вещала кухарка словами Дантоса. – И стыда тоже! Это надо же так меня опозорить! Будто я тебя недокармливаю! Я! – Это самое «я» Роззи подчеркнула, причём жирной такой чертой. Равно как и следующее: – Недокармливаю!!!
Ну вот. А я-то думала, кухарке своего труда жалко, а оказалось – дело в репутации.
– Да я тебе… да я тебя… да я тебя лучше, чем хозяина, кормлю! – возопила Роззи. – И что в ответ? Мелкое, гнусное воровство?!
Ужас, конечно, но стыдно не было. Во-первых, от терзаний совести отвлекала миска потрясающего говяжьего рагу, во-вторых, я точно знала, что насчёт «лучше хозяина» Роззи преувеличивает. А в-третьих, в самом деле недокармливают. Иначе почему я такая маленькая и худенькая во всех местах, не считая попы?
– Жрун, – припечатала кухарка. – Маленький, неблагодарный жрун.
Я не выдержала. Оторвалась от миски и укоризненно взглянула на толстуху в белом переднике. Вот что за люди в этом доме обитают, а? То вреднючка, то толстопопик, теперь вот это. Так ведь и комплекс неполноценности заработать недолго.
А ещё… они до одури нелогичны.
– Ещё рагушечки? – неверно истолковав мой взгляд, ласково пролепетала Роззи. А сообразив, что добавки маленький дракон не просит, заявила прежним, предельно суровым тоном: – Жрун!
Мать моя… ну почти женщина. Я опять в миску уткнулась и, вопреки воспитанию, начала громко чавкать. Это чтобы хоть чуть-чуть вопли Роззи перебить. А когда доела и принялась вылизывать тонкостенный фарфор, в кухне появилась Люсси.
Всхлип! Громкий, горький. Потом ещё один. Звон и металлический грохот – это горничная поднос с побитой посудой и месивом из фруктов на стол водрузила. Сама же плюхнулась на лавку, и…
– Иии!!! – взвыла поганка. Закрыла лицо ладонями и взвыла опять. – Иии!!!
– Что?! – тут же переполошилась кухарка. – Что случилось?
Маленького дракона Люсси не видела, нас разделял стол. Впрочем, роли это не играло.
– Астра! Эта дрянь, она… она… я их светлости чай несла, а она с ног сбила! Иии…
– Астра… – протянула Роззи укоризненно. Скривилась.
Зато Люсси, проследив за взглядом толстухи, вскочила и подхватила лежавшую на столе скалку. Тяжелую, кстати.
– Ты! – рыкнула хрупкая с виду девица.
Дальше был замах, скачок, ещё один скачок – уже мой, и отчаянная попытка сдержать желание плюнуть в Люсси огнём. Желание было несознательным, исключительно инстинктивным, так что… горничной откровенно повезло, что у меня столь хорошая выдержка.
Следом у Люсси словесный понос случился, очень ругательный, я же звереть начала – нет, а какого беса она себе такие слова позволяет?
И всё бы непременно закончилось дракой, не объявись на кухне Дантос…
Тишина. Она наступила так внезапно, и была до того плотной и опасной, что даже невиноватая я поёжилась. Вот только отчитывать прислугу светлость, вопреки ожиданиям, не стала. Блондин обошёл стол, глянул на пустую миску, хлопнул себя по ноге и позвал:
– Ко мне, девочка.
Я перестала скалиться, отряхнулась и гордо выплыла из угла, в который меня обнаглевшая Люсси загнала.
– Пойдём, – сказал герцог Кернский ровно. И опять себя по ноге хлопнул.
Мы уходили неспешно и величественно, и с каждым шагом я всё сильнее проникалась к светлости уважением. Нет, дело не в том, что он не стал встревать в женскую разборку. Дело в другом.
Просто все аристократы крайне трепетно к собственным персонам относятся. Им даже малейшего подозрения достаточно, чтобы с катушек слететь. А Дантос делал вид, будто ничего не произошло, и причины такого поведения были ясны и приятны.
Во-первых, вероятность ошибки – наличие в утреннем чае какой-либо гадости только маг подтвердить может, остальное – голые предположения. Во-вторых, ещё одна вероятность ошибки – ведь очень легко обвинить бледную поганку Люсси в покушении, но где вероятность, что именно она зелье подмешала? Нет, я-то знаю, что если что и было, то добавила Люсси – уж слишком эта девица нервничала, но у Дантоса драконьего чутья нет. И третье – глупо нападать на исполнителя раньше, чем будет вычислен заказчик и сообщники. Так что хладнокровие светлости в этой ситуации в самом деле радовало.
Мы миновали коридор, два зала и ступили на лестницу. Дантос, несомненно, вёл в свои покои. Я не возражала.
– Мой основной кабинет в лучшем случае к вечеру в порядок приведут, – на ходу пояснил он. – Так что сегодня на другом столе полежишь.
И снова никаких возражений, только чуточку стыдно стало, потому что сразу про армию из глаэйского стекла вспомнила. Жалко статуэтки, ой как жалко…
– Да бес с ней, с армией, – сказал вдруг Дантос.
Он сказал, а маленький дракон запнулся.
Что-о-о?
– Бес с ней, – повторил блондин. – Не расстраивайся. В конце концов, это всего лишь стекло.
Я уже не спотыкалась, а просто стояла и в оба своих потрясающе красивых янтарных глаза на Дантоса глядела. Вернее, на его спину, потому что герцог с прежней уверенностью топал по ступенькам и останавливаться точно не собирался.
А потом меня накрыло осознание: Дантос себя не слышал. Так бывает – задашь человеку, погружённому в свои мысли, вопрос, а он ответит и даже не вспомнит, не поймёт, что что-то говорил.
– Астра? – Блондин лишь теперь заметил отсутствие маленького дракона. Остановился, обернулся, нахмурился. – Астра, ты чего встала? Что-то случилось?
Мм-м… предлагаю считать, что нет.
В подтверждение этой мысли я уверенно тряхнула головой и бодро последовала за блондинчиком. Нам же ещё две части узора перерисовывать, а это куда важней, чем всякие… совершенно случайные фразы.
И снова лежу на столе – маленькая, тихая, неподвижная. А светлость, вооружённая магическим увеличительным стеклом, нависает сверху. Разглядывает узор, отодвигается, чтобы запечатлеть очередную линию и вновь вернуться к ошейнику.
Всё происходит до ужаса медленно, но это понятно – рисунок сложный, а ошибаться крайне нежелательно. От качества схемы зависит скорость расшифровки, вот только…
Наверное, дело в рагу, или в ссоре с Люсси, или… может быть, слишком тесное общение с людьми повлияло? Ведь люди в большинстве своём пессимисты, а пессимизм – штука заразная. А может, во всём виноваты сны, напоминающие о прошлом. Или…
Нет, не знаю. Не знаю, что именно послужило причиной, но я вдруг опять поймала себя на мысли – бесполезно. Всё бесполезно. Вернон не сможет этот узор расшифровать, не по зубам столичному магу заклятие, наложенное тем, другим…
Я не особо разбираюсь в магии, но одно знаю наверняка – Он невероятно сильным был и очень-очень умным. Он знал такое, о чём другие и не догадываются. И это неудивительно – столько лет в поисках, столько усилий, столько труда. А ещё мне точно известно – в моём случае Он не поскупился. Он был слишком зол, чтобы навесить на ошейник нечто простое. Он… Он мстил с размахом.
Когда я только очнулась, сознание застилала боль. Эта боль сводила с ума, не давала мыслить. Я действительно билась о прутья, действительно пыталась содрать ошейник, но плохо понимала, что делаю. Потом силы кончились, и именно в этот момент я осознала, что не ощущаю свой дар, не могу трансформироваться. И к боли тотчас добавилась паника. Жуткая, всепоглощающая!
Я уже не билась – только выла и дрожала. И в голове набатом гремела мысль: за что?!
А позже, когда стало не так больно, поняла…
Я могла понять и раньше, могла не допустить плена, но мне было всего семнадцать и… я Ему доверяла. Доверяла по-настоящему! Больше, чем самой себе.
Маленькая наивная дура даже представить не могла, что моё желание уйти и начать самостоятельную жизнь будет воспринято вот так. Даже не догадывалась о том, что Он не намерен отпускать. Ведь Он учил быть независимой, восхищался моими способностями, всегда прислушивался к моему мнению и… Он даже советовался со мной. Он! Со мной!
Рядом с Ним я чувствовала себя сильной. Рядом с Ним я была не сбежавшей из дому глупышкой, а личностью. Смелой, целеустремлённой, готовой рисковать и побеждать. Рядом с Ним я была… слишком самонадеянной.
А самое ужасное в том, что моя слепота длилась не день и не два… она длилась два года.
Из тяжких мыслей вырвал встревоженный шёпот Дантоса…
– Астра, ты чего дрожишь?
Я невольно дёрнулась, потом подняла голову, одарила блондина хмурым взглядом. Он тоже нахмурился, спросил:
– Тебе больно? – И столько тревоги в голосе.
Я не ответила. Снова положила голову на стол и прикрыла глаза.
Драконье чутьё вопило – мужчина искренен! Но… тому, другому, я тоже доверяла. И что из этого вышло?
Нет, светлость, можешь не утруждаться. Наш с тобой союз – временный. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Дальше – всё. Разбежались. Как только снимешь с меня ошейник, мы простимся. Поэтому… оставь свою искренность для кого-нибудь другого.
– Знаешь, – вздохнул Дантос, вновь нависая надо мной с увеличительным стеклом, – я всё думаю и никак понять не могу. Леди Жанетт… она же совсем не в моём вкусе. Ты видела её глаза? Они же бледные и какие-то водянистые, что ли. А её голос? Её фигура? Я ничего не имею против толстушек, но… – Он отстранился, чтобы внести в рисунок ещё один элемент, и, только отложив перо, договорил: – Мне вообще-то брюнетки нравятся.
Вот мне, дракону, очень важно это знать, да. Прям помираю без столь важных сведений.
– Нет, ты не понимаешь. – В голосе Дантоса послышалось волнение и лёгкое возмущение. – Леди Жанетт… ну как бы это сказать. Она не неприятна, но я… спал с ней полтора года и теперь в упор не понимаю почему.
Я, как и раньше, не ответила. А вот блондин, кажется, замер и напрягся.
Минута тишины, и драконье чутьё улавливает надвигающуюся грозу. А потом тишину личных покоев герцога Кернского нарушил рык:
– Приворот?!
Кто-то обречённо вздохнул. Ладно, не кто-то, а я.
Ну да, приворот, и что? В любом случае, действие зелья уже ослабло настолько, что можно сказать – вообще закончилось. Так что успокойся и рисуй.
Но герцог успокаиваться не желал, наоборот – он вскипать начал. Впрочем, как вскипать? Лёгкая степень бешенства, со всеми вытекающими – желваки на щеках, молнии в глазах, и ладони в кулаки сжались.
– То есть леди Жанетт приворотным зельем меня поила? – вслух негодовал Дантос. К счастью, не орал. Возмущался тихо, почти шёпотом. – И кто-то из слуг, вероятно Люсси, ей в этом помогал?!
Я вновь не выдержала. Вновь открыла глаза, подняла голову и взглянула на светлость.
Слушай, хватит убиваться по прошлому. Рисуй! Чем раньше перерисуешь, тем быстрее твой ленивый друг расшифрует узор заклинания и снимет с меня эту гадость. И тем скорее твоя жизнь вернётся в привычное русло, и… В общем, не важно, Дантос. Просто рисуй и всё.
Вот только герцог немой призыв проигнорировал. Отбросил перо, отошёл от стола и рухнул в кресло. И даже открыл рот в явном намерении поделиться совершенно неинтересными мне переживаниями, но обошлось. Просто ровно в этот момент в кабинете Жакар объявился.
– Результаты экспертизы, – с порога сообщил мажордом. Потом бумажный конверт продемонстрировал.
– Так быстро?
Толстощёкий дедок кивнул, пересёк кабинет и вручил хозяину конверт. На распластанного на столе дракона глянул странно – со смесью уважения и страха. Умный он всё-таки, Жакар этот. Очень умный.
Дантос же уверенно сломал печать, вынул из конверта лист плотной бумаги и вчитался в послание. Бешенство блондина перешло в иную, крайнюю стадию, правда, внешне это никак не проявилось. Если б не драконье чутьё, я бы и не узнала.
– Всё верно, – сказал Дантос. Причём обращался не к Жакару, ко мне. – Маг обнаружил следы приворотного зелья и в чае, и в воде.
Ну что тут ответить? Замечательно. А теперь, когда мы во всё разобрались, хватай перо и…
– И что вы намерены делать? – встрял дедок.
Герцог Кернский ответил не сразу. Правда, внутренняя борьба была недолгой.
– Пошлю этому магу ещё пару золотых с просьбой не докладывать о случившемся.
Брови мажордома взлетели на середину лба, лицо заметно вытянулось. Зато я не удивилась – блондин уже не раз доказывал, что туповат.
– Но ваша светлость, привороты запрещены законом, и маг обязан оповестить службу надзора. К тому же… вы что? Хотите спустить леди столь отвратительный поступок?
– Жакар, неужели я похож на человека, который будет мстить женщине?
Блондин не врал, но уровень его злости зашкаливал.
– Но она вас использовала! – воскликнул мажордом возмущённо.
– Я знаю, – отчеканил Дантос.
Ну да, ну да… С одной стороны, благородство, с другой – нежелание выглядеть идиотом в глазах общества. Ведь полтора года, как козлёнка, доила. Впрочем, он же не в курсе, что леди Жанетт не только подарки интересовали.
– А Люсси? – спросил Жакар. – Я ведь выяснил: Люсси по собственной инициативе чай в гостиную понесла. Вернее, она сказала Роззи, что выполняет ваше распоряжение. И хотя в этом случае взять материал для экспертизы не удалось, подобное поведение уже доказательство.
Дантос не спорил, Дантос кивал.
– Люсси пока не трогаем.
Мажордом окончательно растерялся, а их светлость герцог Кернский добавил:
– Хочу понаблюдать за ней ещё с недельку. Интересно, что дальше будет.
– А вы думаете, на этом история не закончится?
– Я не берусь предполагать, Жакар. Но я хочу на это взглянуть.
Разговор подошел к концу, и это было прекрасно. Маленький дракон тяжко вздохнул и напомнил о себе:
– Ву! – Давай уже, вставай, хватай магическое стекло и вперёд!
Вот только…
– Ваша светлость, а как вы узнали, что в напитки что-то подмешано? – спросил дедок. Но тут же без всяких подсказок догадался: – Неужели Астра?
– Да, она. Но распространяться об этом, как понимаешь, не следует.
Толстощёкий кивнул и открыл рот в явном намерении спросить что-то ещё, но… но тут моё терпение лопнуло!
Маленький дракон вскочил, рыкнул, а осознав, что его реплику никто не понял, скинул со стола листок со схемой.
Рисуй, Дантос! Давай! Я не хочу торчать в твоём доме вечно!
– Ты чего злишься? – Верно расценил моё поведение блондинчик. И уже не мне, мажордому: – Свободен.
Жакар поклонился и направился прочь, я же услышала:
– Девочка, ты чего? – И ни тени недавней злости. Ни в голосе, ни в душе.
Чего-чего! Тебе ещё треть узора перерисовывать, а ты…
– Астра, Вернон не раньше чем через две недели твоим ошейником заняться сможет. Даже если мы закончим схему сегодня, быстрей дело не пойдёт.
Я не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю, но…
Бес меня пожри, это так больно, так неправильно. Прогулки, тортики, пироженки, вот эта проклятая искренность и забота. Я не просила такого отношения! Мне оно не нужно! И заигрывать с маленьким драконом тоже не следует, потому что я не хочу, не желаю к тебе привязываться, Дантос!
Слышишь? Я не желаю тебе доверять!
– Эй, девчонка… – В его оклике звучала растерянность, но мне было плевать.
Я спрыгнула со стола и потопала в ванную. Нужная дверь, разумеется, оказалась закрыта. Пришлось встать на задние лапы, взяться за ручку зубами и попятиться. После опуститься на все четыре, протиснуть голову в образовавшуюся щель и войти. Краем глаза я заметила застывшего в изумлении блондинчика и мысленно скривилась.
Закрыть дверь оказалось сложней, но я всё-таки справилась. А вот совладать со щеколдой не удалось, но Дантос же воспитанный, так что подглядывать точно не будет. С этими мыслями маленький дракон прошествовал за стеклянную перегородку, которая скрывала умывальник, шкаф для банных принадлежностей и унитаз; и потопала, собственно говоря, к последнему.
Сделав все свои дела, ополоснула лапы в бассейне – а что, там всё равно фильтрация. Опять подошла к двери, встала, нажала на ручку лапами и толкнула створку головой. И тут же наткнулась на светлость.
Блондин подпирал стену возле ванной комнаты. Руки сложены на груди, взгляд серых глаз суров, губы поджаты. А драконье чутьё подсказывает: не злится – переживает, причём сильно.
Но суть не в этом, суть в другом! Едва золотой дракон вышел, на него обрушился вопиющий по своей наглости вопрос:
– ПМС?
Я сперва опешила, потом встречный вопрос задала:
– Совсем охренел?
Мою реплику, разумеется, расшифровать не смогли, так что…
– Астра, я в самом деле не понимаю, с чего ты психанула. В чём причина? Что произошло?
Ничего. Ничего не случилось, кроме того, что… ай, да какая тебе разница, светлость?!
Я фыркнула, мотнула головой и резко рванула к кровати. Запрыгнула, попыталась подлезть под покрывало, но не смогла. Пришлось уцепиться за край покрывала зубами и кувыркнуться. Сразу стало темно и хорошо.
– Астра, ну что ты творишь? – Голос светлости прозвучал тихо, и возмущения в нём уже не было.
Ничего! Просто… я маленькая и несчастная. Меня никто не любит, не гладит, и не чешет. А ещё я никому не нужна, и будущего у меня нет. Я конченый человек, Дантос. Я неудачница.
– Астра…
В этот раз не сон – обычное воспоминание. Просто очень яркое, потому что события того дня намертво врезались в память. Кажется, я даже запахи помню и тепло солнечных лучей на коже…
Выхожу из дому, поправляю юбку, удобнее перехватываю сумку с тетрадями и книгами. Потом делаю большой глоток воздуха, ещё один, третий… Но тошнота отступать не желает. Нет, ничего особенного, просто второй омлет был лишним.
Безумно хочется завернуть за угол, согнуться над сточной канавой и сунуть два пальца в рот, но я слишком хорошо понимаю, что нельзя. Поэтому делаю ещё один глубокий вдох, круто разворачиваюсь на каблуках и иду к ратуше. Именно там, в одном из специально оборудованных классов, ждёт старейшина Ждан.
Я пытаюсь улыбаться соседям. Я пытаюсь держаться гордо и уверенно. Наверное, со стороны кажусь зазнайкой, только мне плевать. Мне сейчас на всё плевать, кроме веса.
Ждан просто замучил. Последние полгода я только и делаю, что ем. Ну ещё физическими упражнениями себя выматываю, потому что старейшина уверяет – развитие мускулатуры тоже на вес влияет.
Успехи? Они есть, но они отвратительны. Не липнет ко мне жир, единственный заметный результат переедания – тошнота, а от тренировок вообще, кажется, только худею. Не растёт эта мышечная масса. Вот не растёт, и всё!
И это ужасно, это катастрофа.
Но я всё равно справлюсь. Я не могу не справиться. Я же метаморф. Настоящий. Я считываю сущность за три с половиной секунды, причём из любого облика. И уровень трансформации у меня такой, что перенимаю всё, даже ауру и магические способности. Правда, пользоваться этими магическими способностями затруднительно, но… мелочи это. Как есть, мелочи.
До ратуши идти с четверть часа, но я добираюсь дольше. Просто трижды приходится останавливаться, чтобы переждать приступы тошноты. Тело сопротивляется моему режиму питания, душа тоже, но кто их спрашивает?
Ступая на первую ступень массивной лестницы, вновь о гордости вспоминаю – выпрямляю спину, расправляю плечи. Уверенно поднимаюсь по ступеням и толкаю тяжелую дверь. Та, разумеется, поддаётся, но как всегда с трудом.
Я проскальзываю в наполненный светом холл и вот тут спотыкаюсь. Просто старейшина Ждан должен быть в классе, а он здесь, у порога.
– Астрид, нам нужно поговорить, – с тяжёлым вздохом сообщает наставник.
А я… я не понимаю. Мы каждый день говорим. И у нас урок вот прямо сейчас…
– Пойдём. – Нет, времени опомниться и испугаться мне не дают. – Пойдём, Астрид.
Наставник поворачивается спиной, но идёт не к классам, а к главной лестнице. Я удивлена безмерно, но подхватываю подол и спешу за ним. Мы поднимаемся на второй этаж, проходим коротким коридором и оказываемся в кабинете старейшины Нила – я знаю, уже бывала тут, и не раз.
А в кабинете не только седовласый Нил, но и старейшина Дурут. А ещё с ними какой-то мужчина незнакомый. То есть как незнакомый? Кажется, когда-то видела, но имени вспомнить не могу. Он высокий и плотный, и глазищи огромные. Синие.
– Астрид, познакомься, это Лосс, – говорит Ждан.
Я оказываюсь на грани обморока. Лосс! Лосс! О, Леди Судьба, он же легенда!
На губах Лосса вспыхивает улыбка, а мне теперь вообще дышать нечем. Разум застилает туманом, мысли путаются, но среди них чётко выделяется одна, бесконечно приятная: Вазур шепнул по секрету, что нам полагается промежуточная стажировка. То есть Лосс пришёл за мной? Он заберёт в город, и я увижу, как он работает.
Я смогу узнать, расспросить, выведать. И меня непременно возьмут на задание. Может быть, крошечное, а может быть, мизерное, но возьмут! Потому что это стажировка.
– Ну что скажешь, Лосс? – Голос старейшины Нила едва пробивается сквозь сладкий дурман.
– Очаровательная, но слишком маленькая. – И уже не старейшине, мне: – Милая леди, сколько вам лет?
– Пятнадцать, – отвечаю я.
Лосс опять улыбается. Только следующий его вопрос… он крайне неприятный.
– Что с весом? Каковы прогнозы?
– Сто – сто двадцать фунтов, тяжелее не станет. Она в отца пошла, а там все худые. Даже после родов не поправляются.
Мне вспоминаются тётки – сёстры папы. Да, худышки, обе. А папа не худой, но он жилистый. И… и я не в них, я…
– Я потолстею! – говорю уверенно и звонко, хотя к горлу опять бесов омлет подкатывает.
Ждан печально качает головой.
– Нет, Астрид, хватит обманываться. Мы же видим…
Молчу. Но не от того, что сказать нечего, просто тошнота усилилась стократно. Кажется, стоит только открыть рот и весь мой завтрак на ковре окажется. Я такого позора не переживу, только не при Лоссе.
– Двадцать пять – это мало, – вздыхает один из лучших представителей нашего народа. Легенда! Почти мечта!
А потом присаживается на край письменного стола и начинает объяснять, причём не старейшинам, мне:
– Астрид, понимаешь, какое дело… Мы работаем в основном с состоятельными людьми, с важными политическими фигурами. Это, как несложно догадаться, мужчины. Там вес от тридцати пяти и выше. Ты не подходишь. Никак. С женщинами та же ситуация – среди этого сословия худышек не водится. Слишком большие возможности, слишком богатые столы. Единственная роль, на которую можешь претендовать, – дочери и сыновья. Но они, как правило, не имеют политического или какого-либо иного значения. За всё время моей работы перевоплотиться в кого-либо настолько мелкого, как ты, требовалось два раза. Понимаешь?
Я молчала и не шевелилась. Даже дышать перестала.
Лосс, разумеется, заметил, но не смилостивился.
– Астрид, мне очень жаль. Ждан рассказал, насколько ты усердна, и об особенностях дара поведал. При твоих данных… это настоящая потеря для нас. Но ты не подходишь. Никак.
Я могла поспорить. Могла топнуть ногой. Завопить. Но слова метаморфа казались настолько несправедливыми, что спор был попросту невозможен. Только полный дурак будет обсуждать этот… этот абсурд!
Поэтому я опустила глаза и спросила почти шепотом:
– И что теперь?
Мужчины молчали, и довольно долго. Отвечать всё тому же Лоссу выпало.
– Теперь? Теперь всё замечательно, Астрид. Тебе не придётся мотаться по империи, не придётся рисковать собой. Ты останешься дома, выйдешь замуж и будешь счастлива. Очень счастлива.
Голос Лосса звучал тепло, но я обманываться не спешила. Я отлично поняла, к чему клонит метаморф.
– И за кого я выйду? – спросила ровно, хоть и тихо.
– За кого захочешь, – тут же отозвался Лосс.
Я не могла не улыбнуться. Не спросить тоже не могла…
– Правда? – Я подняла голову и в упор взглянула на Лосса. Мужчина не дрогнул, только в глазах мелькнуло нечто сильно похожее на сожаление.
А старейшина Дурут шагнул вперёд, извлёк из кармана камзола свёрнутый вчетверо листок и протянул мне. Я ни капли не удивилась, когда увидела этот список. Двадцать восемь имён…
– Любой, кого выберешь, – поджимая губы, сказал Дурут.
Опять захотелось взвыть, но я сдержалась. Более того – я улыбнулась и кивнула. Потом развернулась и направилась в учебный класс. Тот факт, что меня не допустят к работе, не означает, что я не могу закончить обучение. Ведь я настоящий метаморф, и мало ли, вдруг в одном случае из тысячи моя помощь всё-таки понадобится.
Я даже досидела то занятие и пресекла три попытки Ждана поговорить о моём будущем. А когда выходила из ратуши, меня опять тошнило, но не от переедания, а от них, от старейшин и Лосса.
В тот миг я поклялась себе, что не стерплю. И именно тогда приняла самое глупое решение в своей жизни – я задумала побег.
Знала бы, чем придётся заплатить за это своеволие, я бы… я бы всё стерпела. Я бы легла под любого, на кого укажут старейшины. Тем более что теперь, после Него, я точно знаю – в близости нет ничего особенного или страшного. Это просто движение тел, ни больше, ни меньше.
О, какой же я была дурой! Маленькой, упрямой и безумно невезучей.
Впрочем, тогда казалось наоборот. Тогда думалось, что Леди Удача улыбается широко и лучисто. А это не Леди Удача, это Леди Скорбь была. Собственной чёрной персоной…
Из воспоминаний выдернул шелест бумаги. Тихий, но очень чёткий.
Хмуро прислушалась, уловила ещё один звук – кто-то жевал. Хотя почему «кто-то»? Ведь ясно, что в этих покоях только светлость трапезничать может.
Сама голода не испытывала, но носом всё-таки повела – просто так, из любопытства. И ничего не учуяла… Странно.
Выждав с минуту, я принялась искать брешь в своём укрытии. Нашла не сразу. Зато когда высунула нос из покрывала, в которое замоталась основательней, чем хотелось, и принюхалась, поняла: клубника и черешня. Ну надо же… Это я люблю, это я буду.
Помогать дракону в нелёгком деле освобождения из плена никто не пытался. Дантос вообще внимания не обращал – жрал черешню и притворялся, будто погружён в чтение. Вид имел самый безмятежный.
Зато когда выбралась, мазнул взглядом и сказал:
– Клубника, так и быть, твоя.
Так и быть? Интересная формулировка.
Клубники оказалось много, целая миска. Миска стояла прямо на постели, рядом с Дантосом. Огромные спелые ягоды, и все без хвостиков. Но самое любопытное в том, что хвостики эти нашлись в третьей миске – в той, в которую светлость косточки от черешни сплёвывала.
То есть это не слуги, это Дантос, лично, хвостики оборвал? Хм… любопытно.
Вот только к клубнике я, честно говоря, равнодушна. Зато черешня… особенно такая – чёрная, крупная, мясистая…
Я осторожно подползла к возлежащему на кровати блондинчику и сказала:
– Ву-у-у.
– Что? – не отрывая взгляда от книги, спросил он.
«Черешенку хочу. Она же вкусная, да?»
Герцог Кернский сделал вид, что не понял. Невозмутимо перелистнул страницу, вгляделся в текст и только потом соизволил вспомнить о маленькой несчастной мне.
– Что тебе, попа с хвостом, надо?
«Черешенку».
– М?.. Что-что?
Он не злился, он издевался. Ну так, слегка. Пришлось подползти ближе и ткнуться носом в ладонь. Сообразил…
Отлепился-таки от книги, подхватил покрытую бордово-чёрной кожицей ягоду и протянул мне. Я подношение обнюхала, но не взяла.
– Можно, – сказал блондин. Будто не знает, что в разрешениях не нуждаюсь. – Бери.
Не могу. Там же косточка. А жевательный аппарат дракона построен таким образом, что проглотить мякоть и при этом выплюнуть косточку, как это делаешь ты, не смогу. Ну а если наемся черешни с косточками, точно живот разболится. Понимаешь?
Не понял…
– Ну как хочешь, – сказала светлость и шустро запихнула черешенку в рот. В свой, разумеется.
После столь же невозмутимо выплюнула косточку в «мусорную» миску и вернулась к чтению.
Книга, кстати, была далеко не новой и потрёпанной, название выцвело и прочтению не подлежало. Но маленького дракона не книга сейчас заботила…
Я села и обиженно засопела. Блондин среагировал не сразу.
– Что? – вновь вопросил он.
«Ягодку хочу. Дай, а?»
Через три сожранных светлостью черешни и четыре нетерпеливо-обиженных «ву!» Дантос всё-таки сообразил.
– Нет, ну это наглость, – сообщили мне.
Пришлось помотать головой и сделать самые большие, самые честные глаза.
– Ладно, уговорила… – И столько недовольства в голосе, но драконье чутьё не обманешь! А оно подсказывает что? Смеётся светлость, как есть смеётся.
Книга была отложена, миска с черешней водружена на живот, а первую лишённую косточки ягоду пришлось брать с ладони.
Вкусно.
– Ещё? – спросил, будто не понимает.
Тяжко вздохнула, кивнула и нетерпеливо дёрнула хвостом.
– Девчонка, – в миллионный раз убеждая в своей нелогичности, сообщил блондинчик. А я подумала и кивнула опять.
Косточки он выковыривал медленно и неумело, каждую третью ягоду бессовестно сжирал сам. Но я не возникала, послушно ждала, подхватывала с ладони и глотала.
А потом черешня кончилась…
Дантос вытер пальцы о салфетку – она здесь же, на кровати, лежала, переставил опустевшую миску на пол и заявил, будто сама не вижу:
– Всё.
В его руках опять книга появилась, а маленький дракон был забыт.
Нет, кто-то в самом деле вознамерился просто почитать! И всё бы точно получилось, если бы не одно «но» – я ж незабываема!
Выждав пару минут, золотой толстопопик начал диверсионную операцию по привлечению мужского внимания. Я осторожненько подползла к ничего не подозревающей светлости и уткнулась носом в подмышку.
Вздрогнул. Потом ворчливо сообщил о том, что ему щекотно. А когда потёрлась носом, чтобы в самом деле щекотно стало, отложил чтиво и с тяжким вздохом занялся тем, чем и требовалось, – принялся между крылышек чесать.
Правда, длилось удовольствие недолго. Немного усыпив бдительность диверсанта, блондин снова к книге потянулся. Тут моя душа опять не выдержала, и я решилась узнать – что же это за разлучница такая? В смысле – о чём читает Дантос.
Для этого пришлось вытащить нос из герцогской подмышки и подползти ещё ближе, и вот тут у маленького дракона случился шок, потому что это не роман был и даже не исторические хроники, а книга по основам магии.
– Но ты не маг! – удивлённо воскликнула я.
Меня традиционно не поняли, но…
– Вернон освободится не раньше, чем через две недели, но ты права – сидеть и ждать бессмысленно. Я написал ему записку, сегодня вечером его слуга принесёт книги, в которых, по мнению Вернона, может содержаться информация по тем символам, которые в узор заклинания вплетены. Посмотрим, поищем. А пока – вот… – Мне продемонстрировали видавшую виды обложку. – Изучаю основы.
Это был уже не шок, а самое настоящее крушение мира.
Дантос, который всем сердцем ненавидит магов, взялся за учебник? И это ради того, чтобы помочь мне?
А в следующий миг мир рухнул снова. Просто все эти семь лет я была убеждена, что у драконов нет слёзных желёз. Когда очнулась в клетке, когда поняла, что сила метаморфа заблокирована, когда спустя два года Он не пришёл и не забрал… Когда Шеш лупил плетью, добиваясь послушания. Когда циркачи нещадно дёргали за пристёгнутый к ошейнику поводок. Когда морили голодом и заставляли танцевать на арене… Нет, я не плакала. Ни разу не заплакала, а теперь…
– Девочка, ты чего?
Ничего. Всё в порядке.
– Астра…
Книга по основам магии была отброшена, а моя морда прижата к широкой герцогской груди. Только слёзы отступать не желали. Катились по золотым чешуйкам, падали на белоснежную рубашку светлости и…
– Астра, девочка, всё хорошо будет. Снимем мы этот ошейник. Слышишь?
Ага. Слышу. И… и даже верю.
И всё-таки драконы замечательные существа – они не умеют грустить долго. Для драконов состояние грусти противоестественно, и Леди Скорбь над ними не властна.
Впрочем, вполне возможно, что дело не в драконах, а в одной, совершенно конкретной драконице – той самой, что подарила мне свою сущность. И если это так, то низкий поклон ей и огромная-преогромная благодарность.
Слёзы высохли довольно быстро, а к моменту, когда Дантос шепнул, что на обед нам предлагают кроличьи ножки в яблочном соусе, я уже была весела и оптимистична. А ещё к этому времени остатки вчерашних туч развеялись и мир за окном изменился до неузнаваемости.
Он стал чистым, ярким, сверкающим! Капельки влаги на траве, зелень листвы, пронзительно-синее небо… А ещё прохлада и свежесть и восторженный щебет птиц, который наполнил спальню в миг, когда Дантос распахнул окно.
Но главная приятность заключалась в том, что блондин не стал строить из себя безрассудного героя и полученному предупреждению внял. Он распорядился подать обед не в столовую, а в гостиную своих покоев. Но прежде подошёл к одной из украшавших стены спальни картин, что-то там нажал, и моему взору предстала тяжёлая стальная дверца сейфа.
Ещё несколько манипуляций, и дверца распахнулась, а на постели оказалась массивная шкатулка, набитая… нет, это не простые драгоценности были. Магические!
Обычную магию драконы, конечно, не чувствуют, только древнюю. Но игнорировать содержимое этой шкатулки было невозможно – уж слишком высокая концентрация. Поэтому я оставила в покое миску с клубникой (да, к клубнике равнодушна, но не пропадать же добру), чтобы взглянуть, чего он там ищет.
Оказалось, блондин искал какой-то прозрачный камень, заключённый в ажурную оправу, и перстень с похожим, но чуть более тёмным камешком.
– Прадедово наследство, – заметив мою заинтересованность, пояснила светлость. – Никогда не думал, что пригодится.
А сообразив, что я ничего не поняла, пояснил:
– Вот этот амулет, – мне продемонстрировали «камень», – способен определить наличие любого, даже самого мизерного количества магии. А перстень, – его мне тоже показали, хотя я и так видела, – обычный детектор ядов.
У… хорошие штучки. Жаль, что раньше не воспользовался.
Да, раньше Дантос опасность отравления игнорировал, зато теперь, едва Люсси и Полли сервировали стол и покинули покои, достал из кармана «камень» и проверил всё, даже то, что предназначалось мне. Как ни странно, магии в еде и напитках не обнаружилось, ядов тоже.
– Неужели леди Жанетт поняла с первого раза? – хмуро усмехнулся блондинчик. И так как говорил не мне, а самому себе, маленький дракон смолчал.
В конце концов, даже если «солнышко» не одумается, у светлости есть я. И я его, так и быть, спасу.
После обеда мы вновь занимались рисованием. В смысле Дантос рисовал, а я лежала и не жужжала. К собственному гигантскому стыду, с наслаждением вдыхала его запах и благодарила Леди Судьбу за то, что блондинчик не стал менять рубашку.
И опять-таки, пот – это плохо, пот – это «фу», но драконьей сущности запах нравился очень. Не так сильно, как древняя магия, конечно, однако эффект был похожим.
А Дантос размышлял о чём-то противоречивом. Он то улыбался, то хмурился и мотал головой, словно стараясь отогнать неправильные мысли. В перерывах между рисованием гладил маленького дракона по пузику и чесал между крылышек.
Ну а когда светлость пришла к какому-то выводу даже начала путаться в линиях и завитках, мне была предложена прогулка.
Я артачиться не стала, зевнула и дружелюбно вильнула хвостом. И уже начала подниматься со стола, когда Дантос выдохнул:
– Погоди.
Погодила. Мне-то что? Мне ж не сложно. А он осторожно коснулся чешуи, нескольких шипов гребня… Потом ухватил за подбородок, приказал:
– Зубы покажи.
Маленькая послушная я сладко зевнула, позволяя блондину увидеть не только зубы, а вообще всё, вплоть до гланд. И тут же услышала:
– Девочка, мне чудится, или в момент нашей встречи твои зубы были не такими острыми?
Я мысленно усмехнулась. Видеть себя в зеркале не доводилось, но я точно знала – древняя магия сделала своё дело. Чешуйчатое тельце восстановилось практически полностью, и даже крылья силой напитались.
Кстати, уже можно попробовать взлететь. Хотя… хотя нет. В том смысле, что если взлетать, то без свидетелей. Должны же у меня быть хоть какие-то секреты? Я же, как правильно заметила светлость, девочка. А девочкам без секретов никак.
– Ладно, чудо моё, пойдём, – выдержав ну о-очень долгую паузу, сказал блондин.
А до меня вдруг дошло – Дантос всё это время ответа ждал. И хотя моё сегодняшнее поведение поводов для сомнений не оставляло, пришла к выводу: с убеждённостью герцога нужно что-то делать. Просто… опасно это всё, причём именно для него.
Ползу. Короткая жёсткая трава щекочет брюшко, вечернее солнце, вопреки всему, припекает, от земли, наоборот, холодом веет, но… ползу!
Жук – огромный, в этот раз красный – тоже ползёт, причём гораздо целеустремлённей, нежели я.
Он знает, что находится под прицелом, и отчаянно пытается скрыться, нырнуть в траву. Вот только в этой части сада газон слишком плотный, его недавно подстригли, и шансов у насекомого нет.
Дантос… нет, он не ползёт. Он сидит на садовой скамейке, закинув ногу на ногу, и с усмешкой взирает на меня. В серых глазах неподдельное веселье.
– Неа, – тянет он. – Не верю.
Гад! Какой же он всё-таки гад!
Вскакиваю, подпрыгиваю, с великим энтузиазмом забегаю вперёд и накрываю жука лапой. Тыц! А жук под лапой – это гораздо щекотнее, чем трава под брюшком…
Взвизгиваю и отскакиваю, чтобы через миг снова подобраться к упрямому насекомому, и опять лапой – тыц.
– Дурочка… – усмехается светлость. Говорит тихо-тихо, но я ж дракон! И у меня ж невероятно чуткий слух! И я всё-всё слышу!
Ну что за напасть? Что за гадость? Дантос, милый, это для твоего же блага. Поиграли в умную девочку, от приворота тебя спасли, а теперь давай обратно, а?
Ты же видишь, какая я красивая? Какие у меня лапки, гребень, крылья, хвост! А уж про глаза вообще молчу! А теперь сопоставь всё увиденное со своим жизненным опытом и пойми – настолько красивые девочки умными не бывают!
Что, твой жизненный опыт с этим утверждением не согласен? Вот бесы! И как же тебя убедить?
Обегаю вокруг жука дважды, при этом не забывая повизгивать. Опять на брюхо припадаю, ползу. Драконьей сущности действительно весело. У неё охота, азарт, игра! А я… та-акой дурой себя чувствую.
Но что поделать, если так надо? Я слишком много Дантосу открыла, если не сгладить ситуацию, он рано или поздно копать начнёт. А гарантий, что не доберётся до правды, увы, нет. Более того, я же вижу – Леди Удача ему благоволит. Если Дантос как следует попросит, то она точно откликнется, и тогда…
Нет, не хочу об этом думать. Я глупышка с проблесками разума, а никак не умница, подверженная приступам дури. Я маленькое красивое животное. Всё!
И только одно неясно: как Дантос догадался, что издевательства над насекомым – банальная показуха?
– Девочка, если ты мучаешь жука, чтобы доказать мне, что у маленького дракона нет мозгов, то зря стараешься.
Ну вот. Опять. Как он догадался? Как?!
Я громко фыркнула, но не отступила. Ведь упорство – залог успеха. Сегодня не верит, завтра не верит, а потом р-раз, и понял, как ошибался.
Занятая этими мыслями, я едва не упустила жука, который резко сменил направление и ускорился. Повернула голову и уже занесла лапу, чтобы сделать очередной «тыц», когда сердце замерло от ужаса, а душа упала в обморок. Я увидела её!
Тишину герцогского сада нарушил истошный, исполненный первородного ужаса вопль! – мой, разумеется.
Ужас застелил не только глаза, он весь мир затмил. Следом пришла паника – не простая, всепоглощающая! Та самая, которая заставляет забыть о том, кто ты, что ты и почему. А дальше… это вышло само собой, без участия мозга.
Я отпрянула на добрых три шага, развернулась и со всех лап бросилась к вскочившей со скамейки светлости. Пробежка, прыжок, Дантос едва успевает подставить руки, чтобы поймать. А я решительно и целеустремлённо лезу выше. И продолжаю верещать, потому что там… там… кошмар!
– Астра! – Вопль светлости ничуть не тише моего. – Астра, что?!
Жаба!!! Огромная страшная жаба!!!
…Как он ржал. Нет, в начале-то перепугался, зато когда разобрался, что к чему… как он ржал! Этот бессовестный белобрысый гад хохотал до слёз, стучал себя по коленке и даже похрюкивал.
А вот мне смешно не было. Совсем-совсем. Она ж в самом деле жуткая – буро-зелёная, склизкая, с бородавками! А как кровожадно она на меня своими глазюками огромными смотрела! Я ж чуть не описалась со страху! А он… никакого сочувствия, никакого воспитания.
Спасибо, что хоть в дом на ручках отнёс. Впрочем, он сперва не хотел, пытался заставить идти самостоятельно. Но я категорически отказалась слезать со скамейки, на которую меня на время расследования усадили. Вернее, пересадили, с собственной шеи. Слезать с шеи, кстати, тоже не хотела, она казалась куда безопаснее.
Жаль, на этом история не закончилась…
Едва очутились в доме, в знакомом, уже вычищенном от осколков и обломков кабинете, к нам примчался Жакар с миской воды для перепуганного дракона. А за ним Роззи с успокоительными каплями. Пока эти двое приводили меня в чувство, Дантос сгонял в сад, и…
– Нет, ну чего тут пугаться? – Дантос был предельно серьёзен, но глаза искрились смехом. – Она же совсем не страшная.
– Иии! – вопила я, всё сильней вжимаясь в спинку дивана.
Просто блондин ту самую жабу изловил, посадил в банку и принёс мне.
– Астра, она меньше тебя раз в сто.
– Иии!!!
– Астра, у неё даже зубов нет.
«Да мне плевать, что у неё там есть, а чего нет! Боюсь я! Понимаешь?! Бою-ю-юсь!»
– Астра, да чего тут бояться? – продолжал гнуть Дантос. – Это даже не жаба, а так, жабёныш.
– Иии! Не ври-и-и!
Блондин всё-таки не выдержал, заржал опять. А потом поднял банку повыше, стукнул по стеклу ногтем и сказал весело:
– Астрочка, дорогая, ну приглядись… У неё такие же лапки, как у тебя, строение тела довольно похожее. Форма головы, правда, другая, и хвоста с крыльями нет, но…
Что-о-о?!
Страх отступил в момент. Я перестала вжиматься в спинку дивана – качнулась вперёд и расправила плечи. Пупсик, мне ведь почудилось, правда?
Опять хохот, в этот раз какой-то… запредельный. Именно в этот момент стало ясно: светлость мстит. Да-да, просто мстит за все мои невинные, безобидные, трогательные шалости. Ну не сволочь ли?
Примерно через час выяснилось – нет, герцог Кернский не сволочь. Он сволочуга! Потому что, закончив с жабёнком, он… он мне мышь приволок.
Где поймал – понятия не имею, но…
Я визжала на всю столицу. Ведь мышь – это ещё страшнее жабы. Она же вся такая огромная, серая, с глазищами! А Дантос опять ржал, и опять до слёз. Бегал за мной с этой мышью, тыкал ею в меня.
Потом, правда, извинялся. В смысле – ржал и извинялся. Ещё тортиком кормил и слова ласковые шептал. Но я всё равно обиделась, надулась, и вообще. И когда спать легли, демонстративно повернулась попой и сделала вид, что мы незнакомы.
А уже когда засыпать начала… меня одеялом прикрыли и сказали тихо:
– Я завтра первую половину дня во дворце, вернусь после обеда. Веди себя хорошо, ладно? – И добавили ласково: – Толстопопик.
Ладно, пупсик. Так и быть. Уговорил…
Я не слышала, как уходил Дантос, и это неудивительно – драконья сущность давно признала светлость за «своего» и реагировать на его телодвижения отказывалась. Зато о приближении Люсси сообщила задолго до того, как бледная горничная вошла в спальню.
Впрочем, драконья сущность не только о Люсси оповестила, так что появление леди Жанетт сюрпризом также не стало.
Когда женщины переступили порог, я не дёрнулась. Лениво открыла один глаз, потом столь же лениво зевнула и дружелюбно вильнула кончиком хвоста. Притвориться доброй было несложно – простыни и подушка ещё хранили запах герцога Кернского, от чего я слегка млела и действительно пребывала в очень благостном расположении духа.
Маленького дракона заметили сразу же: Люсси нервно сглотнула, леди Жанетт откровенно скривилась и фыркнула.
– Эта тварь по-прежнему здесь? – «Солнышко» не шептало, скорее шипело.
– Хозяин выкупил её у циркачей, – пропищала Люсси. Пугливо оглянулась и тут же закрыла дверь спальни.
– Мягкотелый идиот.
Горничная на это заявление «солнышка» не среагировала, а я опять зевнула и вновь вильнула хвостом. Тот факт, что Люсси удалось провести бывшую любовницу Дантоса в дом, не удивлял нисколько: на шее леди Жанетт красовался крупный синий кругляш с изображением глаза – амулет, который эти самые глаза и отводит.
Вообще, магия действует на драконов точно так же, как на всех остальных, но к так называемым «заклинаниям обмана» драконы почти невосприимчивы. Я точно не знаю, но подозреваю: весь секрет в том, что иллюзии и амулеты вроде того, который нацепило «солнышко», рассчитаны на человеческий уровень восприятия, а у драконов и нюх, и слух куда лучше. А ещё у нас драконья сущность, которая едва ли не саму душу чувствует, так что «магия обмана» действительно в пролёте.
Пышногрудую Жанетт снова перекосило.
– Тварь не укусит?
– Нет, – уверенно заявила Люсси. – Она не злая, просто тупая.
По губам «солнышка» скользнула нехорошая улыбка. Леди расправила плечи и уверенно двинулась к кровати. Вернее, не к кровати, а к картине, которая рядом с кроватью висела.
На лице Люсси тут же отразилась растерянность – стоило Жанетт отойти на два шага, горничная потеряла сообщницу из виду.
– Здесь я, – прошипела Жанетт.
Бледная поганка вздрогнула и поспешила на голос.
Я же по-прежнему лежала на белоснежных простынях и отчаянно делала вид, что не испытываю ничего, кроме любопытства. Ну ещё с зевотой боролась и с притворной сонливостью.
Тот факт, что леди Жанетт справилась с сейфом за считаные минуты, не удивил нисколько. Происходившее дальше тоже удивления не вызвало…
«Солнышко» уверенно вытащило из сейфа шкатулку с магическими штучками и передало добычу Люсси. Потом запустило руку в самую глубину и извлекло многострадальный кортик. Кортик тут же в сумку перекочевал – да-да, «солнышко» не с пустыми руками пришло, основательно к налёту на герцогский сейф подготовилось.
В ту же сумку, правда после некоторого колебания, перекочевали все кошели. А дальше начался лёгкий кипиш – леди Жанетт до бумаг добралась. Она просматривала бумаги быстро и уверенно, а потом зашипела и, обернувшись к сообщнице, сказала:
– Здесь не всё! Мне нужны записи, которые с кортиком были.
Бледная поганка растерянно пожала плечами и не ответила.
С пару минут в спальне царила тишина. Люсси боялась, Жанетт злилась. После «солнышко» таки пришло к какому-то выводу, вернуло бумаги в сейф и изъяло из рук горничной шкатулку, в явном намерении переложить содержимое ларчика к себе.
А маленький дракон встал, потянулся, так что попа кверху и хвостик торчком, спрыгнул с постели и вразвалочку направился к двери, ведущей во второй кабинет.
– Куда это она? – спросила Жанетт напряженно.
Люсси, как и в прошлый раз, смолчала. Я же подошла к створке, демонстративно поскребла лапой и оглянулась на грабительниц. Выпустите, а?
– Обойдёшься, – процедила пышногрудая.
Притворно вздохнув, я плюхнулась на попу и принялась ждать. Вид имела самый невинный. Зато когда женщины закончили с сейфом и направились к выходу – встала на все четыре, грациозно развернулась и оскалилась.
Замерли. Обе.
– Что это с ней? – выдохнуло «солнышко».
– Астра, фу! – процедила вконец охамевшая Люсси. Видимо, эпизод со скалкой придал поганке уверенности. Ну-ну…
Я сделала шаг вперёд, ударила хвостом и хищно повела крыльями.
– Фу, я сказала!
Запомни, милая: фу – это ты! А я – лапочка и умничка!
– Ты же уверяла, что она не кусается. – В голосе леди Жанетт прозвучали напряжённые нотки.
– Не кусается, – подтвердила горничная. И уже ласково, и исключительно мне: – Астра, девочка, хочешь тортик? Пойдём. Пойдём, моя хорошая…
Я мысленно рассмеялась – нет, человеческая глупость вкупе с самоуверенностью – это нечто. А потом… потом я заверещала.
Это оказалось просто до неприличия – вот она, великая сила эффекта неожиданности.
Люсси вздрогнула и отскочила. Леди Жанетт побледнела и отшатнулась. Я же раскинула крылья, выпустила струйку белого, тяжёлого дыма и заверещала опять. Через пару минут в спальню ворвался Жакар в сопровождении двух плечистых парней из числа слуг. За ними прискакали Полли и Роззи. И хотя леди Жанетт по-прежнему была скрыта амулетом, то есть в спальне никого, кроме Люсси, вроде как не имелось, сразу сообразили – дело нечисто.
Когда я убедилась, что дверь заблокирована и никто никуда не выйдет, прекратила истерику и тараном двинулась на пышногрудую воровку. Мне хватило пары улыбок и одного тонкого ручейка дыма, чтобы нервы леди окончательно расстроились. Теперь дом оглашался не моим, а её визгом.
– Уберите! – проверещало «солнышко», срывая с шеи амулет. – Уберите это чудовище!
Чудовище – ну то есть маленькая красивая я – прыгнуло, сократив разделяющее нас расстояние до одного шага. Леди тоже прыгнула, причём так, что «арбузики» едва не вывалились из низкого декольте. А визг… о! вот этот визг не то что в королевском дворце, даже на границах империи, поди, услышали.
А ещё Жанетт во время прыжка сумку выронила, и по полу покатились драгоценности, которыми была набита шкатулка.
Короче, палево. Полное и безоговорочное.
Но самым приятным в ситуации было не это… Самым приятным было отсутствие Дантоса. Ведь когда светлости нет, за главного кто? Правильно, Жакар! А дедок предрассудками не страдает, излишним благородством тоже. Поэтому едва леди прекратила вопить, в тишине герцогской спальни прозвучало:
– Роззи, вызови стражу.
– Да как вы..! – начала было Жанетт, но…
– Астра, фас, – бросил мажордом.
Я игру приняла: зарычала куда злей, нежели раньше, и опять на «солнышко» двинулась. Леди пришлось запрыгнуть на кровать и уже оттуда возопить:
– Уберите дракона! Уберите дракона!!!
В общем, к тому моменту, как герцог Кернский возвратился домой, попа с хвостом уже валялась на свежей постели и нещадно икала. Ей, ну в смысле мне, было хорошо и приятно.
А что? Роззи расщедрилась на два удивительно вкусных салата, две копчёные колбаски, кусок окорока и три пирожных! А ещё меня все стражники хвалили, а начальник отряда – умопомрачительно симпатичный брюнет – больше всех.
Ещё Жакар с уважением смотрел, и Полли, и остальные…
Короче, жизнь налаживалась, и Леди Удача улыбалась лучисто и весело.
– Вреднючка, – ласково сообщил Дантос, поглаживая покрытое чешуйками пузо. – Попка с хвостиком. Маленькая, бессовестная зараза.
Я потянулась, смачно зевнула и клацнула зубами, как бы намекая – да, пупсик, я тоже тебя люблю.
– И откуда на мою голову взялась? – продолжал сыпать риторическими вопросами блондин. – За какие такие прегрешения мне досталась?
Прегрешения? Мм-м… а по-моему, я досталась тебе в награду. Причём явно авансом, ибо ничего равносильно прекрасного ты в жизни не сделал. Так что советую начинать отрабатывать аванс прямо сейчас – гладь, чеши, корми, люби! Да не себя! Меня!
Я вывернулась, чтобы перехватить у светлости черешенку, но жмот блондинистый оказался проворней: р-раз и нет ягодки!
Маленький дракон отвернулся и обиженно засопел, но Дантоса не проняло. Слишком часто за последние три дня этот фокус применяла, приелся. Пора изобретать что-то новое. Впрочем…
Сладко потянулась, выставляя пузико в самом соблазнительном, самом манящем виде. Разумеется, светлость перед сим шедевром природы не устояла и тоже потянулась, в намерении погладить. А я его внезапно лапой – тыц!
– Астра! – И столько возмущения в голосе, столько обиды.
Мысленно хихикнув, красивая коварная я перевернулась и выразительно посмотрела на миску с черешней, которая рядом с подушкой стояла.
– Шиш тебе, – сказал Дантос весело.
Тут же подхватил миску и легко соскочил с кровати, чтобы отправиться в кабинет. Не тот, что на первом этаже, а тот, который здесь, в покоях.
Не знаю, почему так вышло, но с некоторых пор этот кабинет мы с Дантосом уважали больше. Я облюбовала широкое кожаное кресло у окна, а блондин традиционно сидел за столом, в окружении древних и не очень фолиантов.
Да, светлость пыталась расшифровать узор заклинания, и было в этом нечто настолько важное, что я откровенно терялась, когда он к изучению книг приступал. Смотрела на него и понятия не имела, как реагировать. Драконья сущность тоже в некоторый ступор впадала. Мы обе не знали, как поступать…
Видимо, именно поэтому крутились у ног и требовали, чтобы нас погладили, почесали, приласкали… И по-прежнему пьянели от его запаха.
Дантос за последние дни несколько переменился. Он стал как будто спокойней и сильней. И если со спокойствием всё ясно – приворотное зелье всё-таки раздражитель, причём нехилый, – то сила… Это было странно. Странно, непонятно, но очень приятно.
Я честно пыталась проанализировать свои ощущения, но плюнула на это дело в самом начале – в тот же день, когда леди Жанетт и Люсси отправились в камеру предварительного заключения.
Плюнула, потому что всё это глупости, ерунда в сравнении с тем, что… что он узором занялся. Дантос, который на дух не переносит магию, всерьёз засел за книги. И пусть толку от его усилий не было, это стремление переворачивало мою душу.
Так что я садилась в кресло у окна и смотрела, как светлость работает… А светлость, кажется, видела в моём взгляде не шок, а надежду, и уходила в книги с головой. Это даже не упорство было, а какое-то остервенение, что ли.
– Мы обязательно снимем этот ошейник, – неустанно говорил он.
Я верила.
Вот только первым его открытием стал не символ, а система действия ошейника. Я ничего нового не узнала, а Дантос… в общем, он вызверился. И куда сильней, нежели я, когда услышала о планах освободить «солнышко» из тюрьмы.
Просто все заклинания конечны. Срок действия любого наведённого заклинания зависит от количества силы, в это заклинание вложенной. Кончилась сила – кончилась магия. Всё просто. Единственная возможность продлить действие заклинания – замкнуть его. Правда, замкнутые заклинания тоже конечны, главная причина – потеря энергии. Развеивается эта энергия по чуть-чуть, но всё-таки уходит. Через контур.
Способ свести потерю энергии к нулю – изолировать заклинание. Но изоляция – штука сложная и применима только в лабораторных условиях. На практике проблема потери энергии замкнутых заклинаний решается иначе – подпиткой.
В крови каждого живого существа есть магия. У кого-то больше, у кого-то меньше, но есть. Так что главное обеспечить доступ к крови, только и всего. Мой ошейник не просто так был оснащён шипами. Шипы входят в плоть, соприкасаются с мышечными тканями, при малейшем механическом воздействии выступает кровь и всё.
Металл – отличный проводник магии. Магия крови сочится по ошейнику и подпитывает основное заклинание. В итоге можно даже не надеяться на то, что сила сдерживающего заклинания иссякнет. Метаморф в ловушке.
Да, метаморф в ловушке, а у дракона отнимаются крылья, и идеальной регенерации, которая позволяет восстанавливать всё, даже кости, больше нет! И можно смело лезть в петлю, потому что… потому что шансы на уровне нуля.
Ну разве что кто-то решится распилить ошейник наживую и вынуть металл из тела. Вот только зная все обстоятельства, я могу поклясться не пятой лапой, а собственной головой, что в узор заклинания вплетена формула противодействия подобному вмешательству. Так что способ снять ошейник только один – уничтожить бесово заклинание.
Дантос о вероятности запрета на механическое воздействие не знал, но…
– Если этот урод действительно сдох, он может считать себя счастливчиком, – цедила светлость. – Потому что если он выжил…
Дальше шли рассуждения о пытках. Очень нецензурные и настолько тихие, что не обладай я драконьим слухом, ни за что бы не услышала. И ужас ситуации заключался в том, что в устах Дантоса эти слова не были бахвальством. Герцог Кернский отлично осознавал, что наделён невосприимчивостью к магии, а следовательно… в самом деле может убивать магов.
Но и это было мелочью! Здесь и сейчас поистине важным казалось лишь то, что за окном третий день идёт дождь, навевая ужасную лень. В камине танцует огонь, раскрашивая комнату бликами. Кровать большая и удобная, покрывало мягкое и приятное, а… а кое-кто украл миску с черешней и отправился работать!
– Ву-у-у! – протестующе воскликнула я.
Ответом стал тихий смех, и только.
Пришлось встать, спрыгнуть с кровати и потрусить за Дантосом. В смысле, за черешней, потому что блондин, при всех его плюсах, не так интересен, как сладкие бордово-чёрные ягоды.
– Обжора, – сообщил мужчина, едва я у письменного стола очутилась. Но ягодкой поделился.
Потом привычно придвинул к себе листы с изображением узора, всмотрелся в записи, сделанные утром, перевернул страницу очередного пыльного фолианта и тяжко вздохнул.
– Сейчас вернусь, – тихо сообщил он. Поднялся и вышел.
Куда и зачем, я была без понятия и вообще не о Дантосе в этот момент думала – о вожделенной черешне. Сперва хотела поступить как приличная девочка, то есть дождаться блондина и попросить. Но когда время ожидания перевалило за три минуты, не выдержала.
С грацией хищной, пусть и толстопопой кошки запрыгнула на кресло. Дальше – на стол. Подкралась к миске с ягодами, ухватила самую крупную из числа тех, что лежали сверху, и схрумкала. И ничего, что с косточкой, – от одной косточки живот не разболится, от двух тоже.
На третьей ягодке я таки одумалась и остановилась. По-хозяйски оглядела стол и решила – останусь тут. Во-первых, так черешню выпрашивать проще, во-вторых, вид маленькой красивой меня точно вдохновит светлость на подвиг, и он непременно злосчастный узор расшифрует.
Уместив попу на журнале, в котором блонди какие-то записи и пометки делал, я сладко зевнула и мазнула взглядом по рисунку – красиво. Вот глянешь на такое и ни в жизнь не догадаешься, что подобная красота может нести столько проблем.
А потом взгляд зацепился за один из символов, изображённых в книге, с которой Дантос последние часы возился. Нет, на какое-либо из звеньев узора не похоже, но как-то неуловимо близко. Настолько близко, что я нахмурилась, потянулась и с трудом, но всё-таки перевернула страницу. Затем ещё одну, третью, четвёртую. А на пятой застыла, потому что… сошлось!
Радость? Нет, радости отчего-то не испытала. Даже наоборот, сердце охватила тревога.
Вновь скосила взгляд на рисунок, опять глянула в книгу… а убедившись, что кое-что действительно сходится, пригляделась к тексту.
Это было ожидаемо, логично, закономерно, но очень неприятно. Запрет, запрет и ещё раз запрет. На трансформацию костной и мышечной тканей, на трансформацию кожного покрова, изменение состава крови – а он при перевоплощении тоже преображается. И общий запрет на изменение формы – тот самый символ, о котором говорил Вернон.
Чувство тревоги усилилось, и лишь перевернув страницу, я осознала, в чём дело. Просто такое количество знаков-блокираторов – это слишком, это может навести на нежелательные мысли. И вот на следующей странице имелся ярчайший пример подобных умозаключений…
Там уже не отдельные символы изображались, а связка – не идентичная, но похожая на ту, которую Дантос с ошейника срисовал. А рядом рассуждения автора книженции о том, что подобным заклинанием можно связать метаморфа. Причём тот факт, что метаморфов как бы не существует, автора не заботил.
Черешни уже не хотелось, пирожных и тортиков – тоже. Я должна была принять решение. И я его приняла.
К моменту, когда светлость вернулась в кабинет, фолиант с провокационной информацией был закрыт. Как и две другие книги, и журнал, в котором Дантос важные пометки делал. А я сидела в спальне, у камина, и смотрела, как догорают рисунки, над которыми герцог так долго трудился.
Блондин сразу понял, что к чему. Подошёл, присел на корточки, спросил тихо:
– Зачем?
Затем, что я решила навсегда остаться драконом, Дантос. И это не обсуждается.
Город наш не такой уж маленький и почти не отличается от остальных городов империи. Разве что стена повыше, стражники на воротах позлее и гостиница всего одна, да и та всегда пустая – не любят у нас чужаков, что поделать.
Единственное настоящее отличие – городские сходы гораздо чаще устраивают. Приезд Лосса стал поводом для очередного из них.
Правда, пригласили не всех, а только глав общин. Мой отец к их числу не относился, но его тоже позвали. Вот на этом собрании, кроме прочего, объявили о том, что одна одарённая девушка к работе на благо народа непригодна. Что она останется здесь, среди своих. И про то, что простым парням заглядываться на меня не следует, тоже упомянули…
На следующий день о моём положении узнали все. Это было настолько неприятно, настолько унизительно! С одной стороны, ехидные улыбки и подколки – мол, выкуси, Астрид. С другой… новая волна зависти.
А что? Ведь одарённые – это элита. И мало что сама с даром, так ещё и замуж за одного из лучших выйду. А это почёт, уважение, огромный дом в центре и много чего ещё. Ну а то, что муж будет появляться дома раз в год, чтобы заделать очередного ребёнка, – это как бы плата за статус. Мелочь. Пустяк!
Решение старейшин устроило всех, кроме моей семьи. Родители взбесились, брат откровенно взъярился. Отец говорил сперва с главой общины, потом со старейшинами, причём трижды, а мама уверяла – всё будет хорошо. Но я-то знала…
А потом папа ударил старейшину Ждана. Крепко ударил, в лицо. И я окончательно утвердилась в мысли – нужно бежать. Просто папа ни за что не смирится, а к несогласным у нас относятся немногим лучше, нежели к чужакам.
Вот только побег… он был невозможен.
Проще выжить после прыжка с высоченной скалы или купания в озере Отречения, чем сбежать из нашего такого спокойного, такого мирного городка. Ведь метаморфы уделяют огромное внимание вопросам безопасности. У нас и патрули, и следопыты, и кого только нет.
Именно поэтому я не собирала дорожную котомку, не пыталась раздобыть карту империи и даже провизии с собой не брала. Единственное, что сделала, – свечку перед статуей Леди Удачи поставила.
Из города вышла днём. Сказала стражникам, что иду в рощу, там как раз гулянье устраивалось – молодёжь без присмотра взрослых. И хотя стражники, равно как остальные, знали, что любиться с парнями мне запрещено, за ворота выпустили. Ведь приказа не пускать на гулянья не было, да и девчонки, с которыми обычно в рощу ходила, только-только прошли. Я вроде как с ними, просто опоздала чуть-чуть.
Я даже дошла до места гулянки. Даже выпила пару глотков браги, которой кто-то из парней угощал. А потом улучила момент, и…
Как пробиралась по обочине единственной дороги – история отдельная и совершенно неинтересная. Важно в ней лишь то, что беспрестанно молила Леди Удачу о помощи. Сейчас кажется глупым, а тогда я была убеждена, что, если просить, Леди Удача обязательно улыбнётся и протянет руку.
И мне действительно повезло… Ну как тогда казалось.
К сумеркам добралась до первого перекрёстка. Дальше как в сказке: на перекрёстке стояла карета, а возле кареты человек. Увидев меня, он нахмурил брови и спросил:
– Что случилось?
Я же вместо того, чтобы перепугаться, выложила всё.
Чуть позже, когда пришла в себя, поняла, что говорила под действием применённой незнакомцем магии, а в тот миг… нет, не сознавала.
А он предложил помощь. Вот просто взял и предложил.
Через четверть часа мы мчались по утопающей в вечернем сумраке дороге. В полночь добрались до постоялого двора, сменили лошадей и помчались дальше.
Он увёз от погони. Он спас!
А ещё окружил вниманием, заботой и рассказал удивительную историю, что оказался на том перекрёстке по велению Леди Судьбы. Мол, сон ему приснился – быть там-то и там-то, в такой-то день, в такой-то час. И столько искренности в этих словах звучало, что я поверила.
Впрочем, дело не только в искренности. Просто я сама о чуде молила, и вот оно – чудо. А ещё поведение подкупало. Он же вёл себя так, словно я сокровище. Ни одного повода испугаться, ни одного повода задуматься о том, что я слабая девушка во власти взрослого мужчины. Ни одного лишнего взгляда, ни одного намёка на что-либо недостойное!
Ну как тут не поверить? Особенно если тебе всего семнадцать, и поступок старейшин – единственное зло, с которым ты сталкивалась в жизни.
Какой же я была дурой… Невероятной! Непроходимой дурой! Я же до последнего верила, что Его действительно Леди Судьба привела!
И только оказавшись в клетке, осознала – Он лгал.
Причём эта ложь всегда лежала на поверхности, просто я доверяла настолько, что даже мысли не возникало! Каждый раз я сама находила оправдания и объяснения. И вот итог.
Если бы я сумела задуматься, я бы поняла – Он несколько лет упорно охотился за метаморфом. А на перекрёстке оказался потому, что использовал магию предвидения. Он всё-всё просчитал. А я… Я была дурой!
Я сама себя наказала, сама прыгнула в эту пропасть, и всё, что со мной случилось… это заслуженно.
Из горьких мыслей выдернул голос Жакара:
– Опять хандрит?
– Ага, – со вздохом откликнулся Дантос.
Потом отодвинул прадедовы дневники, которыми занимался, встал из-за стола и направился к креслу, в котором лежал карликовый дракон.
– Астра, девочка, ну сколько можно? – ровно позвал блондин.
Я широко зевнула, пронаблюдала, как Жакар ставит поднос с чаем на письменный стол, и дружелюбно вильнула кончиком хвоста.
Не хандрю, пупсик. Всё хорошо.
Мажордом учтиво поклонился и вышел, а герцог присел на корточки и легко коснулся моего носа.
– Ву! – сказала я, а в ответ услышала:
– Девочка, ну сколько можно киснуть? Где тот весёлый дракон, который влез в окно моей кухни и сожрал половину припасов?
Я презрительно фыркнула – у кого-то проблемы со счётом и этот кто-то точно не я.
– Где та маленькая проказа, которая мешала спать, притащила в мою постель цыплёнка и строила из себя утопленницу?
Не поверишь, но тут. Прямо перед тобой.
– Где та бессовестная вреднючка, которая подгрызла ножку шкафа, а потом полдня отсиживалась под кроватью, спасая свою попу?
Да ну тебя…
– Астра, малышка, заканчивай с такими настроениями.
Я опять зевнула, демонстрируя светлости красивые, но очень острые зубки. Правда, он намёка не понял и не отстал.
– Девочка… – Его голос стал до противного серьёзным. – Может, всё-таки объяснишь, что случилось? Зачем ты сожгла рисунки? Почему не хочешь, чтобы мы этот ошейник сняли?
Уф… опять двадцать пять? Ты три дня меня допрашиваешь, пупсик, и я, как несложно догадаться, отвечать не собираюсь. Нет и всё. И покончим с этим.
Герцог устало покачал головой, я же неожиданно для себя насторожилась. Просто было в этом движении нечто такое… такое… ну не такое, как обычно! А ещё как будто хитринки в серых глазах мелькнули, и вообще.
– Ву?! – спросила я. Причём спрашивала не столько у него, сколько у драконьей чуйки, которая вдруг умолкла и напрочь отказалась сотрудничать.
– Что? – переспросил блондин, и я снова напряглась.
Крыльями клянусь – светлость что-то задумала. Выяснить бы ещё, что именно!
На расследование я потратила остаток дня и весь вечер. Сперва просто наблюдала, потом устроила маленький обыск в покоях – честно говоря, подарок искала…
Ближе к вечеру сгоняла на кухню и как следует повертелась под ногами у Роззи, но и там никакой информации не получила. Совместное купание с Дантосом результатов опять-таки не дало, равно как и тырканье носом в его подмышку перед сном.
Зато сомнений в том, что герцог Кернский готовит какой-то сюрприз, не осталось. Уж слишком хитро его глаза блестели, да и лёгкая улыбка с губ не сходила.
И если учесть, что последние три дня – а ровно столько прошло с момента моего демарша – блондин только и делал, что пытался взбодрить… Короче, жутковато мне стало.
Так что засыпала я с твёрдым намерением встать пораньше и провести ещё одно, куда более тщательное расследование! Но осуществиться этим планам было не суждено…
– Астра, хватит давить подушку!
Я резко распахнула глаза, встрепенулась, огляделась вокруг.
А? Что? Где?
– Вставай, толстопопик, – сказал Дантос весело. – А то гречку съесть не успеешь.
Я мысленно скривилась. Фу! Опять гречка? Ну уж нет… я лучше тут, в тёплой постельке…
Одарив светлость хмурым взглядом, золотой дракон перевалился на другой бок и вознамерился уснуть снова, но не тут-то было.
– Ну ладно. Значит, поедешь голодной.
Мм-м, простите?
Я повернула голову и недоуменно уставилась на мужчину, который, кстати, был уже в штанах, а в данный момент натягивал рубашку. Белую, с пышным красивым жабо.
– Приедешь, опозоришь меня и довольная вернёшься обратно, – словно подслушав мои мысли, «пояснил» герцог Кернский. – Всё в твоём стиле.
Что за бред?
Я не выдержала – встала на постели, недоумённо тряхнула головой.
– Ты же самый голодный дракон на свете, – продолжала насиловать мой мозг светлость. – Жрёшь, как не в себя. А если учесть меню императорского завтрака… В общем, мне уже стыдно.
Маленькая красивая я резко плюхнулась на попу и округлила глаза. Мне послышалось?
– Нет, девочка, ты расслышала верно, – просиял блондин. – Мы едем во дворец. Ты и я.
Несколько минут в спальне царила тишина. Не полная, а так – относительная. Дантос пыхтел, застёгивая пуговицы на манжетах, потом сапоги натягивал и камзол. Я тоже пыхтела – не от усердия, от непонимания.
Я? Во дворец? Зачем?
– Затем, – вновь демонстрируя талант телепата, сообщил Дантос. И уже строже: – Ну чего ты сидишь? Бегом в ванную, и поехали. Император, конечно, подождёт, но поверь – даже его терпение не безгранично.
Я всегда считала себя сдержанной, но тут как-то незаметно уронила челюсть. Император? Подождёт?
Нет, я, конечно, помню, что Дантос называл нашего правителя по-простецки, Роналом, но… я-то думала, это просто так, потому что никто не слышит! А тут… подождёт. А самое удивительное – я отлично понимала, что блондин не рисуется и не шутит. Он в самом деле уверен, что их императорское величество…
– Что, на горшок тоже не хочешь? – прервал ход моих мыслей блондин. – Ну и правильно! В императорском саду столько элитных растений…
Вот теперь в голосе герцога Кернского звучало неприкрытое ехидство. Он же, зараза, давно просёк, как я к вопросам уединения отношусь, теперь подкалывал. Почему? Ну, наверное, никак не мог нашу первую прогулку по саду простить.
Вконец ошарашенная, я спрыгнула с кровати и хмуро потопала к двери в ванную комнату, которую с некоторых пор держали открытой. Когда просочилась в гигиеническое помещение, Дантос галантно эту самую дверь закрыл и вновь распахнул, едва маленький дракон поскрёбся и сказал «ву».
К моменту моего возвращения от светлости пахло парфюмом, а в его руках была увесистая папка. Короче, готовность полная и времени на предварительный завтрак, похоже, в самом деле нет.
– Пойдём, малышка. – Дантос привычно хлопнул себя по ноге и направился на выход. И даже не обернулся, совершенно уверенный в том, что топаю следом.
А ведь я действительно шла!
Во дворец мне не хотелось – а чего я там забыла? Но любопытство оказалось сильней – ведь он не просто так меня с собой позвал? Или… или… ай, да какая разница?
Именно с таким настроением я забиралась в роскошную, украшенную гербами карету. Ступеньки одолела легко, а вот запрыгнуть на диванчик оказалось сложнее – попа, как всегда, перевешивала. Дантос милостиво подсадил, потом плюхнулся рядом, самолично захлопнул дверцу, и мы покатили…
Шелест гравия – это мы от крыльца отъехали. Тихий, доступный лишь драконьему слуху скрип – это ворота открылись. Бодрый стук копыт и не менее бодрый грохот колёс – это на мощённую брусчаткой улицу вырулили.
Интересно? Лично мне – да!
Поэтому придвинулась к окну, вытянула шею и принялась глазеть. Привлечь чьё-либо внимание не боялась, потому что в этой части города зевак нет, да и прохожих немного. А в столь ранний час и вовсе только слуги, а они пялиться на экипажи знатных и богатых не приучены.
Мимо проплывали не фасады даже, а заборы, за которыми скрывались особняки вроде того, в котором с некоторых пор живу сама. Газоны, клумбы, сады. Затем была большая круглая площадь с фонтаном и лавками из числа тех, где клиентам сперва предлагают мягкое кресло и напитки, а уже потом с вопросами пристают… В общем, столица, какой её видят богачи.
Впрочем, простые горожане сюда тоже забредают. Но, как поняла, главная улица, по которой можно добраться до императорского дворца, правее.
Видя мой интерес, Дантос тихо рассмеялся и погладил кончик хвоста. А потом кое-кого на откровенность пробило:
– Отец Ронала не слишком жаловал мою семью, а сам Ронал… знаешь, мы с шестнадцати лет дружим.
Я вмиг отлепилась от окна и вытаращилась на блондинчика, а он улыбнулся и добавил:
– В училище познакомились.
В каком ещё училище?
Жаль, в этот раз «телепатия» Дантоса дала сбой. Не услышал или просто не захотел услышать.
– Забавное было время. Весёлое. Правда, для меня главное веселье началось позже, но… если бы не Ронал, я бы не выжил.
У драконов мимика очень скудная, но моё изумление было более чем очевидно.
– Последние два покушения я пережил только благодаря вмешательству Ронала, – продолжал шокировать Дантос. – А потом император Ристарх умер, Ронал взошёл на трон, и гонения прекратились. Он избавил меня от регента и позволил вступить в права, хотя мне тогда только восемнадцать исполнилось.
Восемнадцать… восемнадцать…
Кажется, мне было десять, когда император Ристарх умер. И если учесть, что сейчас мне двадцать четыре, то блондинчику… тридцать два? Как и нашему нынешнему императору? У…
А за что же старый император так его не любил? И как же так вышло, что позволил опальному аристократу с принцем познакомиться?
Жаль, ответов на эти вопросы мне не дали. Вместо того чтобы удовлетворить любопытство маленького дракона, герцог Кернский принялся почесывать сперва голову, потом между крылышек. И улыбался при этом как-то… ну очень печально. Настолько печально, что захотелось приподняться и лизнуть в подбородок. Но я сдержалась.
Я же дракон, а не какая-нибудь сердобольная девица, верно?
Минут через пять карета остановилась, чтобы почти сразу снова тронуться. Пейзаж за окном сменился, мы въехали на территорию императорского дворца.
– Ух ты! – выдохнул статный полноватый брюнет, в котором лично я императора только по манере держаться и наличию двух угрюмых телохранителей узнала.
А как иначе? Я ж семь лет в скотских условиях, а от того худосочного юнца, чьи портреты печатались в газетах в пору моего пребывания в человеческом теле, мало что осталось. Вернее, ничего. Не узнать. Никак.
– Вот это да! – Величество присело на корточки и протянуло руку в явной надежде, что подойду и поздороваюсь. – Действительно, красавица.
Мм-м… то есть обо мне рассказывали? Мной хвастались, да?
Дантос усмехнулся и наклонился, чтобы погладить дракона. Я противиться не стала, приняла ласку, но к императору не пошла. Мы, знаете ли, люди простые, и вообще… стеснительно мне как-то.
– Да, красавица, – хмыкнул Дантос. – Но характер…
Я бросила на блондина недовольный взгляд – ну чего ты меня при посторонних позоришь? А Роналкор тихо рассмеялся.
– Про характер наслышан.
Герцог Кернский фыркнул и хлопнул себя по ноге, ну вроде как внимание моё привлекая. А я чего? Я ничего! Я и так очень даже послушная сегодня.
Эта встреча состоялась на закрытой террасе, куда нас проводил дёрганый, но расторопный слуга. В десятке шагов стоял уже сервированный стол, причём сервированный на двоих. Ароматы так манили, так манили… что я на полшага отошла от светлости и вытянула шею. Мне кажется, или там в самом деле блинчики с икрой?
– Про аппетит, как вижу, ты тоже не врал, – усмехнулся Ронал, поднимаясь.
Вот после этого случилось счастье – мы пошли завтракать. А кто-то даже побежал!
Скромность? Ну она слегка отступила под напором голода. И не удивительно, ведь скромность – это свойство души, а голод – один из основных инстинктов. Правда, желание подняться на задние лапы и разнюхать, чего там ещё на столе имеется, я в себе всё-таки поборола. Села возле стула светлости, привычно обвила лапы хвостиком и демонстративно облизнулась.
Послышался смешок – это император. А Дантос показательно вздохнул и принялся перекладывать вкусняшки на отдельную, дополнительную тарелку. То есть меня тут ждали? Ну раз отдельную тарелку для меня поставили.
Интересно…
– Как она тебя выдрессировала, Дан.
– Что есть, то есть, – не стал отпираться блондин. – Но я, честно говоря, не против.
Не знаю, как император, а золотой дракон слегка удивился. Правда, удивление не помешало заглотить второй начинённый икрой блинчик, за ним крошечный корнишон.
– И по какому поводу такие настроения? – Нет, Ронал всё-таки озадачился.
– Она замечательная, – признался Дантос шёпотом.
Вот теперь я жевать перестала, потому что вероятность подавиться возросла в разы. Нет, я-то в курсе, что я самая-самая, но слышать подобное от него, от Дантоса…
Ответом блондину стал тихий смешок, и только. А спустя минуту настроения за столом переменились.
– Новости по делу леди Жанетт есть? – спросил император хмуро.
– Ничего.
– Она по-прежнему утверждает, что использовала зелье от большой любви?
– Да. – На лице герцога Кернского вспыхнула горькая ухмылка. – Так любила, что жить без взаимности не могла.
– А грабёж сейфа?
Дантос пожал плечами.
– Говорит, рассудок в тот момент помутился. Отомстить хотела, хоть как-нибудь.
– Ты с ней виделся?
– Один раз, на следующий день после задержания.
– И?
– И ничего. Знаешь, даже посочувствовать не смог.
– Но ты попросил перевести её в другую камеру, – уличил император. То есть о встрече Дантоса и «солнышка» Ронал всё-таки знал…
Блондин снова плечами пожал, ответил ровно:
– Да, попросил, и что? Она всё-таки женщина. А держать женщину в камере, где крысы по потолку бегают…
– Ты слишком великодушен к этой стерве, Дан. И, кстати, я обязан наказать тебя за взятку магу…
– Какую ещё взятку? – прикинулся деревом Дантос.
Их императорское величество актёрскую игру друга не оценил.
– Ту, которую ты дал, чтобы скрыть данные экспертизы.
Герцог Кернский отмахнулся. А прожевав очередной кусок мясного пирога, попросил вежливо:
– Ронал, будьте людьми, не трогайте его. Он до последнего упирался. Так упирался, что я был вынужден прибегнуть к угрозам.
– Знаю. Но мага это не извиняет.
Я снова от тарелки отвлеклась, вытянула шею, чтобы взглянуть на величество. Кому как, а лично мне брюнет нравился. В правильном направлении рассуждает, ага.
– Дан, ты один из разработчиков закона о регулировании деятельности магов. Не стыдно?
– Нет. Но я признаю, что в отношении леди Жанетт был неправ.
Император хмыкнул, а я фыркнула и принялась уничтожать лист салата – какой-то особенный сорт, я такого не пробовала. Вкусный, хрустящий, с кислинкой.
– Что ещё по расследованию?
– Да ничего, – отозвался Дантос. – Горничная, которую вместе с Жанетт взяли, вступила в игру за несколько дней до инцидента. Жанетт её в городе поймала и предложила заработать. Этот поступок Жанетт объясняет предчувствием – мол, чувствовала, что что-то не так пойдёт. Этим же объясняет свой визит к циркачам.
Ух! То есть о моём пребывании в доме Дантоса всё-таки именно Жанетт доложила? Ну ладно, вполне ожидаемо…
– А дракон чем помешал?
Я удостоилась пристального, но тёплого взгляда блондинчика.
– Накануне визита главы цирковой труппыАстра чашку с чаем опрокинула. Это при леди Жанетт случилось. В чай, как понимаю, было добавлено приворотное зелье.
– Интересно… А амулет связи, который при Жанетт нашли?
– Изготовителя определить не смогли: клеймо на амулете отсутствует, каких-либо характерных особенностей, по которым можно вычислить мастера, эксперты не обнаружили. Но, судя по количеству магии, собеседник леди близко, в пределах столицы.
– Но она по-прежнему утверждает, что амулет ей в ходе задержания подбросили?
Дантос кивнул.
– Опережая следующий вопрос – обыск в доме Жанетт не дал ничего. Только склянку с приворотным зельем нашли и пару долговых расписок. Но сумма не настолько велика, чтобы идти на грабёж. Она вполне могла попросить, я бы дал.
– То есть версия о мести вполне обоснована?
– Но я в эту версию не верю, – сказал Дантос.
– Что тогда? Заказ на один из доставшихся от прадеда амулетов?
Блондин вздохнул и поджал губы.
– Тоже не сходится, Ронал. Я не помню, когда именно назвал ей код от сейфа, что и немудрено. Но, как понимаю, это не вчера случилось. У неё была возможность вычистить сейф гораздо раньше. Более того, если бы она сделала это раньше, у неё было бы куда больше шансов уйти незамеченной.
– Значит, дело в содержимом сундука, который нашла Астра, – заявил император.
– Была у меня такая версия, но она, по большому счёту, безосновательна. Леди получила отставку, то есть лишилась доступа и к сейфу, и к моему кошельку. По мне, именно это заставило её действовать.
– Логично… – Император откинулся на спинку стула, жестом подозвал отиравшегося у дверей террасы слугу. – Что там с десертом?
Я встрепенулась. Разговор о леди Жанетт был, безусловно, интересен – тем более что дома Дантос этой темы не касался, но… десерт всё-таки важней!
Слуга не ответил – поклонился, чтобы тут же умчаться и вернуться с огромным таким блюдом. Я скосила взгляд на последний блинчик и кусок печёночного рулета и решила, что доедать не стану, ибо иначе десерт в животике не поместится.
И каково же было моё удивление, когда слуга наклонился и поставил это блюдо на пол. А император тоже наклонился и шепнул заговорщицки:
– Трескай, толстопопик.
– Ронал! – воскликнула светлость. И столько возмущения в голосе, столько гнева.
Но я этого уже не слышала – как заворожённая смотрела на фигурно разложенные эклеры, корзиночки, бисквитные треугольники и прочие вкусности. Они не то чтобы сильно отличались от того, что обычно перепадало в доме Дантоса, но количество…
– Ей нельзя столько сладкого, – простонал блондин и попытался блюдо отобрать, вот только я расставаться с добычей не собиралась!
Едва Дантос потянул свои грабли к моему (подчёркиваю – моему!) десерту, я лапой треснула, а потом широко улыбнулась и грациозно скользнула между светлостью и блюдом. Тут же повернулась попой и вгрызлась в ближайший эклер.
Их императорское величество басисто хохотнул, а блондин…
– Попа слипнется! – Совершенно безапелляционное заявление. Будто уже в будущее сгонял и проверил.
«Как слипнется, так и разлипнется», – мысленно огрызнулась я, продолжая пожирать эклер.
Блондинчик снова застонал, но второй попытки отобрать у дракона лакомства не предпринял. Кстати, сладкое только мне подали, то есть в самом деле к визиту готовились. Во как! Теперь в тишине закрытой террасы слышалось только увлечённое чавканье.
Очень вкусно! Невероятно вкусно! Прям-таки волшебно!
И тем неожиданней был новый вопрос их величества Ронала…
– Одного не понимаю, как так вышло, что за семь лет никто это чудо у циркачей не увёл? Ведь такая диковинка – единственный дракон на всю империю.
– Знаешь, а ведь я тоже этим вопросом задавался.
– И?
– Провидицу из Рассветного замка помнишь? – вопросил блондин.
Я подавилась бисквитом, зато император остался невозмутим, как скала.
– Да, – ровно ответил он.
– А помнишь, что она мне сказала?
И тишина…
Я таки смогла прожевать бисквит, в оба глаза вытаращилась на Дантоса, а он…
– Это проделки Леди Судьбы, Ронал. Не иначе.
– Хм… Знаешь, а я был убеждён, что провидица говорила о женщине.
Герцог Кернский пожал плечами, хлебнул из высокого бокала. Император сей жест повторил, и… и всё.
Так! Всем стоять! Я требую пояснений! Что за провидица? Что она сказала? И что вы двое в Рассветном замке делали?! И… бес меня пожри, что происходит?!
– Астра должна была попасть именно ко мне, – сказал Дантос тихо. Смотрел, как и прежде, только на Ронала. – Это судьба.
Я совсем о блюде с пирожными позабыла, шумно выдохнула. Так, спокойно. Нужно взять себя в лапы. Про Рассветный замок мне, видимо, послышалось, а всё остальное…
– Кстати, гильдия магов просит разрешения исследовать руины Рассветного, – усмехнулся Ронал. – Но я намерен отклонить прошение.
Дантос напрягся и кивнул.
Всё. Моё терпение кончилось!
Я грациозно развернулась, передёрнула крыльями и сказала:
– Ву!
Я всё понимаю, но Рассветный замок, вообще-то, главная резиденция почившего Братства Терна. Судя по разговору, когда вы двое в том замке побывали, он ещё стоял! И вот у меня вопрос – что вы с их императорским величеством там делали?! Это первое. А второе… дорогой, только не говори, что ты причастен к разрушению этой махины!
– Чего хочет твоя девочка? – тут же вклинился в разговор Ронал.
– Понятия не имею, – отозвался блондинчик.
Прозвучало очень убедительно, но… Но драконье чутьё не обманешь. Я чуяла, я знала – Дантос врёт. Он преотлично меня понял!
И как, спрашивается, в такой обстановке пироженки есть? Правильно – никак!
– Ву!
– Попка с хвостиком, – парировал герцог не без улыбки.
– Ву-у-у! – сказала требовательно и даже на месте от нетерпения подпрыгнула.
Но тут наш содержательный диалог прервали. Раздался уверенный стук в дверь, а через миг на пороге возник высокий парень в строгом камзоле.
– Ваше величество, пора.
Роналкор кивнул и спешно поднялся. Ему тут же подали камзол. Подскочивший слуга принялся поправлять воротник и манжеты, а Дантос…
– Много будешь знать – скоро состаришься, – наклонившись, шепнул он. И уже не мне, императору: – Ронал, я думаю, Астре лучше пока тут посидеть. Иначе никаких переговоров не получится.
Лично меня сказанное озадачило, а вот слугу напугало.
– Ваше величество, – начал было он, но был прерван.
Эти визитёры вошли без стука. И хотя их портретов я вообще никогда не видела, узнала сразу же, мгновенно! Мальчишка лет восьми не просто похож, а этакий миниатюрный Ронал. Девчонка лет пяти в слишком красивом платье, чтобы оказаться кем-то кроме принцессы. Её, как помнится, Мисси зовут.
– Па, – подтверждая мою догадку, выдал мальчик. – А правда, что у тебя тут дракон?
А вот принцесса глупых вопросов не задавала, сразу меня увидела.
– И!!! – воскликнула она и тыкнула пальцем. – Смотри!!!
Но тут же вспомнила, что не абы кто, а особа титулованная и вроде как воспитанная. Заложила руки за спину и важно шаркнула ножкой.
Глаза мальчика – как зовут, не знаю, не интересовалась никогда – вспыхнули любопытством. Он дёрнулся и лишь в последний миг вспомнил о сдержанности. Ну и о манерах заодно.
– Доброе утро, герцог, – подражая взрослому, сказал он.
Принцесса Мисси тоже опомнилась, присела в выверенном, пусть и неглубоком реверансе.
Блондин ответил на приветствие детей учтивым поклоном.
– Пап, а можно дракона потрогать? – пропищал мальчишка.
Ронал вопросительно взглянул на Дантоса, а тот уставился на меня.
Мм… мм… дети императора? И отказаться вроде как неудобно, да? А вообще я с детьми не очень.
– Они воспитанные и незлые, – присев на корточки, прошептал Дантос. – Но если не хочешь…
Я подарила блондину смурной взгляд, потом скосила глаза на остатки пирожных. Логика подсказывала – тайны мне сейчас всё равно не раскроют, а раз так, то лучше уж остаться здесь. Ну а дети… я что, каких-то сопливок построить не смогу?
«Ладно, Дантос, так и быть», – шумно вздохнув, сообщила я.
И хотя мои слова прозвучали как всё то же «ву», блондинчик опять всё-всё понял.
– Уверена? – переспросил он.
Выказывать свою разумность при чужаках не хотелось, поэтому кивать не стала. Тяжко вздохнула, и только.
– Дан, ну ты… – начал было император, который, оказывается, всё это время за нами наблюдал. Но не договорил.
– Да, Астру потрогать можно, – сообщил детям герцог Кернский. – Она даже поиграть с вами согласна.
– Правда? – пропищала принцесса.
Очередной тяжкий вздох стал моим ответом. Утвердительным, разумеется.
– А она не укусит? – решил проявить бдительность император.
– Нет, – сказал Дантос. И уже мне: – Ты же не укусишь, верно?
«Да ладно-ладно! Не бойся! Что я, детей не видела что ли? И вообще, у меня тут пироженки стынут. Вали на своё совещание, пупсик. Не отсвечивай».
– Ваше величество, пора! – напомнил парень в строгом камзоле. Секретарь, видимо.
Ронал кивнул и поспешил прочь, Дантос за ним. Но в дверях блондин всё-таки обернулся, подарил мне ещё один встревоженно-вопросительный взгляд. Я же не выдержала и закатила глаза.
Дантос, это всего лишь дети! Всё хорошо будет. Иди!
Всё хорошо! Всё прекрасно! Всё просто замечательно!!!
Дети – они же цветы жизни. Маленькие такие, хорошенькие, ми-ми-миленькие!
Дети – это счастье. Это то, ради чего и стоит жить. Всё для них. Всё для… для…
А я спокойна! Вдох-выдох, воображаем большой красивый тортик. Впрочем, нет. Тортик уже не помогает. Может, лужайка? Мм… нет, лужайка с зелёной травой и бабочками – этап уже пройденный. Постелька? Белоснежные простыни, абсолютная тишина, только лёгкий ветерок, который сквозь приоткрытое окно проникает.
Нет. Постелька тоже не катит.
Может быть, склеп? Темнота, покой и тишина… гробовая!!!
Я спокойна. Я флегматична и пофигистична. Дети опять-таки цветы жизни. Их невозможно не любить. Я тоже детей люблю. Очень. Очень-очень. До дрожи. До желудочных колик!
Тихий стук в дверь. Я спокойна.
Дверь открывается, чтобы впустить сероглазо-блондинистого спасителя.
Дантос делает два шага и замирает. Весь такой широкоплечий, сдержанный, уверенный. И ни тени удивления на холёной мордашке. Словно так и надо. Словно тот факт, что за эти несколько часов терраса превратилась в полноценную детскую, ничуточки не удивляет. Равно как и всё остальное.
При виде герцога няньки вскакивают и спешно приседают в реверансах.
Принц отвлекается от «заточки» сабли и кивает. Принцесса Мисси тоже от своего занятия отрывается, таращит глазки на Дантоса.
И я на светлость смотрю! И я по-прежнему совершенно спокойна!!!
– Хм… – говорит блондин. Уголки его губ предательски поднимаются, но через мгновение мужчина вновь абсолютно серьёзен. – Хм… ваши высочества, простите, но Астре пора.
– Куда? – вопрошает принц.
– Её ждут на совещании, – отвечает блондин. Голос звучит ровно.
Принцесса хмурится, поджимает губы. Принц тоже насупился. Няньки молчат.
Я уже успела убедиться, что дети у их императорского величества действительно воспитанные и очень послушные, так что слаженный тяжёлый вздох и не менее слаженный кивок не удивляют ничуть.
Я спокойна!!! И я не паникую!!!
– Астра, ко мне, – говорит Дантос и хлопает себя по ноге.
Молча поднимаюсь и иду.
– Астра теперь красивая? – не выдерживает Мисси. Маленькая сопливая леди ждёт похвалы…
Губы Дантоса растягиваются в вежливой улыбке.
– Очень красивая, – отвечает он.
Я не вижу, но точно знаю – принцесса сияет. Зараза мелкая!
– А когда Астра придёт к нам в следующий раз? – спрашивает наследник. А вообще он молодец. Мужик! Сам со мной почти не играл, уступил это право сестре – она же младше, и девчонка, и все дела.
– Хм… хм… я пока не могу сказать, ваше высочество.
– Но ведь она придёт? – пищит принцесса. И столько надежды в голосе.
Дантос бросает быстрый взгляд на меня и… нет, это не кивок, это некое туманное почти обещание. Короче, меня отмазывают.
А я… я по-прежнему совершенно, абсолютно, тотально спокойна!
– Астра, пока! – Это принцесса. – Мы ещё поиграем! – В интонациях принца нет угрозы, но… Да-да, я спокойна!!!
Герцог Кернский кивает нянькам, отвешивает учтивый поклон императорским отпрыскам и делает шаг в сторону, чтобы освободить проход.
Выхожу. Выхожу и иду! Вижу в отдалении слугу, который прислуживал за завтраком, но внимания на него не обращаю. Я не просто спокойна – я воплощённый пофигизм.
Слышу, как Дантос закрывает дверь на террасу. Слышу его уверенные торопливые шаги. Остановиться, чтобы подождать? Нет. Дудки. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не сорваться на бег.
Иду.
Иду, стуча когтями по паркету, и ни о чём не думаю. Вот вообще ни о чём. Пустота в голове, тишина и… спокойствие, только спокойствие!
– Астра. – Дантос нагнал, теперь рядом топает. – Астра, ты потрясающе выглядишь.
Угу. Спасибо. Я знаю.
Сворачиваем за угол.
Останавливаюсь. Поворачиваю голову, чтобы взглянуть в серые глаза герцога Кернского. Я не прошу сочувствия, нет! Разве что капельку.
Он спокоен. Ещё спокойнее, чем я. Только уголки губ дрожат.
– Тебе так идёт это платье, – с самым серьёзным видом сообщает он. – И парик. И макияж. И бусы.
А в следующий миг кое-кто не выдерживает – сгибается пополам и начинает ржать. Ну не сволочь ли?!
…Светлость ржёт! Да-да, не смеётся, не хохочет, а именно ржёт! Причём стоять уже не может, поэтому сидит на корточках, держится за живот, и… ну, в общем, понятно.
По холёному аристократичному лицу катятся слёзы, и похрюкивает кое-кто очень красноречиво… в перерывах между ржачем.
А я… ну тоже хихикаю. Мысленно, потому что речевой аппарат драконов для смеха не предназначен. Просто видела я себя в зеркале, в самом деле умора. И всё равно где-то в глубине души зреет обида: ну да, я была слишком самонадеянной, но это не повод! Мог бы и поприличнее себя повести! Мужчина всё-таки.
– Астра… Астра, прости, – стонет блондин.
И, продолжая угорать над маленьким драконом, принимается стягивать с меня парик и бусы. Потом, всё так же похрюкивая и плача, расстёгивает пуговицы платья, в которое меня их сопливое высочество обрядила. Передаёт всё это добро слуге.
Слуга тоже ржёт. Он вообще держался дольше, чем Дантос, но в итоге… в итоге вот.
– Астрочка… – Опять стон сквозь хохот. – Девочка, ты… ты точно девочка.
Угу. Знаешь, если бы ты в цепкие ручонки малолетней принцессы попал, ты бы тоже девочкой сделался. Не веришь? А зря!
– Пойдём. Пойдём, моя хорошая.
Но я идти отказываюсь. Нет, мне тоже смешно, но я обиделась. Вот просто взяла и обиделась. Да-да, как уже говорила – я была слишком самонадеянной, но если бы кто-то пришёл пораньше, ничего бы не случилось!
– Астра…
И опять меня понимают совершенно верно. Герцог, явно подлизываясь, подхватывает на руки и тащит карликового дракона в соседний зал. А там фонтан! И стайка придворных в придачу.
Но Дантосу на изумлённые взгляды плевать. Он опускает золотого толстопопика в воду и командует:
– Мыться!
А я чего? Я ничего. Стою и делаю вид, что ничегошеньки не слышала. У меня эта, как её, психологическая травма!
Опять ржёт. Но покорно принимает из рук слуги льняную салфетку и начинает стирать с моей морды кричащий макияж. Придворные в шоке – как же, герцог Кернский своего дракона в королевском фонтане купает. Причём не тайно, а на виду у всех. И нисколько этого процесса не стесняется.
– Астра, я тебя обожаю, – стонет он. И тут же: – Прости. Прости, я даже не подозревал, что они на такое способны.
Угу. Я тоже не подозревала. Так что в следующий раз, прежде чем послушаться и сделать так, как я сказала, подумай трижды. Ладно?
Герцог Кернский отбрасывает салфетку, прижимает мою морду к собственной груди и опять начинает ржать, а я… В общем, во дворец я больше ни ногой. В смысле – ни лапой. И никакими пирожными меня не заманите!
Кстати, а сегодня мы чего припёрлись? Чего нам дома не сиделось? В смысле, чего Дантосу не сиделось, я знаю – он постоянно во дворец мотается. А я?
Ответ на этот вопрос я узнала через четверть часа. Сразу после того, как блондинчик перестал ржать, вынул меня из фонтана, вытер пушистым полотенцем, которое притащил слуга, и подвёл к дверям одного из спрятанных в глубине административного крыла залов…
Герцог Кернский галантно открыл дверь и пропустил вперёд, а я вошла и застыла на пороге, потому что… это было невозможно. Просто невозможно, и всё.
Рассказывая детям о том, что меня ждут на совещании, Дантос не врал. Всё указывало на то, что в этом зале в самом деле совещание проходило, только большинство участников зал уже покинули. Остались избранные: их императорское величество, парень, в котором заподозрила секретаря, и они. Драхи.
И если с Роналом и секретарём всё понятно, то драхи… я никак не ожидала такой встречи. Вот вообще.
Они же дикари! И никогда пределы своих гор не покидают! И переговоров ни с кем не ведут. Единственное, что им интересно, – драконы, на остальное горцам плевать.
Так. Стоп. Драконы?
Я круто развернулась и уставилась на Дантоса.
Что за подставы, милый? Я не подписывалась работать на благо империи! Даже за пироженки. И вообще, после того, что устроили императорские чада…
Договорить, увы, не удалось. Мой мысленный монолог был прерван изумлённым:
– Архенташ…
И тут же прозвучало другое, более понятное:
– Вождь Маруб говорит, что это невероятно.
Кто есть Маруб и кому принадлежала вторая реплика, я не поняла – я ж спиной стояла. Но после этого развернулась опять и… и с огромным трудом поборола желание попятиться.
Мамочка! Это ж драхи! Драхи!!!
А драхи шарахаться не собирались. Они вскочили и вытаращились, причём все пятеро. И пока одна часть моего разума билась в панике, другая холодно отметила – вожди. Да-да, вожди, потому что в племенах драхов только вождям дозволено наносить рисунки на лицо, а у этих лица разукрашены практически полностью.
Ещё одежда совсем другая – такую в цивилизованном обществе не носят. Безрукавки из грубо выделанной кожи, кожаные же штаны. Обувь тоже другая – с мягкими подошвами, без каблуков. Это чтобы ездовому животному, то есть дракону, беспокойства не доставлять. Хотя какое там беспокойство при такой-то шкуре?
– Это Астра, – сообщил герцог Кернский.
И так как я по-прежнему стояла каменным изваянием и даже не думала освобождать проход, легонько ткнул кончиком сапога в попу.
Ничего обидного. Дантос в последние дни частенько так делал. Так что среагировала как всегда – просто прошла вперёд. Правда, тут же опомнилась и замерла снова.
Лица драхов дружно вытянулись, челюсти отпали. Ладно, вру – один остался в некоем подобии вменяемого состояния. Он же и сказал:
– Быть не может.
Адекватная часть моего сознания отметила – именно этот горец переводчиком тут работает, а вот вторая…
«Дантос, давай уйдём!» – воскликнула я.
Да-да, здесь и сейчас это прозвучало как всё то же проклятое «ву», и меня никто не понял. Пришлось зажмуриться и сказать уже самой себе: спокойно, Астра. Спокойно! Единственное, что могут сделать эти дикари, – рассказать светлости и остальным, что карликовых драконов не существует. Но ведь Дантос и так в подозрениях после встречи с Верноном. А раз так – опасности нет.
Я вдохнула, выдохнула и вдохнула снова. И чего, спрашивается, разволновалась?
– Да, я тоже не поверил, когда впервые увидел, – признался блондин. В голосе герцога звучала улыбка. – Но…
Вот после этих слов меня подхватили на руки и понесли, чтобы через мгновенье водрузить на стол, аккурат перед гостями.
Я всё-таки не удержалась и сделала шажок назад, чтобы к Дантосу поближе. Умом понимала – бояться нечего, но рядом с блондином всё равно спокойнее.
– Параэш? – выдохнул один из горцев.
«Переводчик» опомнился не сразу.
– Откуда? – вопросил он. А я лишь теперь заметила лёгкий акцент.
– Девочка несколько лет жила в цирке, две недели назад попала ко мне, – погладив по чешуйчатой голове, сообщил Дантос. – Я хотел спросить, как ухаживать. А то знаете, есть подозрения, что неправильно кормлю.
Герцог Кернский замолчал, давая «переводчику» возможность донести сказанное до своих. И вот, слушая это карканье, я снова волноваться начала. Появилось желание развернуться и попроситься на ручки, но я сдержалась.
Слова светлости вогнали вождей в ещё больший ступор, даже самый невозмутимый из них – тот самый «переводчик» – молчал. Когда тишина из затяжной превратилась в давящую, Дантос хмыкнул и продолжил:
– А ещё ошейник. Я консультировался с одним из лучших магов столицы, и, как выяснил, нашим магам подобные конструкции неизвестны. Может быть, вы что-нибудь о таких ошейниках знаете?
Тот факт, что драхи могут заявить права на дракона, Дантоса не волновал, из чего я сделала вывод, что отдавать меня блондин не намерен ни при каких обстоятельствах. Возможно, горцы тоже поняли, а может, и нет. Их самих, как вскоре выяснилось, совсем другой вопрос заботил.
– Иши рынто ва! – воскликнул тот, что стоял посередине. Он казался больше и важнее остальных, но что-то подсказывало – по положению все пятеро равны.
Вот после этого непонятного заявления начался гвалт, да такой, что император Ронал, который всё это время сидел во главе стола и излучал уверенность, тоже поднялся и бросил хмурый взгляд на Дантоса.
Ронал, судя по всему, скандала опасался, но скандала не случилось.
– Вы должны это видеть! – выпалил «переводчик», когда драхи закончили галдеть.
– Видеть что? – переспросил император осторожно.
– Это!
Выяснить, что дикарям надобно, удалось не сразу. Драхи слишком возбуждены были и объясняться не желали, упорно тянули к выходу. А когда всё-таки сказали, Дантос и Ронал искренне озадачились, я же села на попу и снова начала паниковать.
Причина паники? Да всё та же! В смысле – никаких явных поводов, но где-то глубоко в душе зарождается дикий, неконтролируемый страх. Нечто сродни предчувствию, которое заставляет людей совершать безумные, предельно нелогичные поступки. Нечто совершенно необъяснимое.
Именно глупость испытываемых мной эмоций заставила подняться на лапы, спрыгнуть со стола и направиться к выходу из зала. И всё это на глазах порядком озадаченных мужчин.
Ну а когда переступила порог, поняла – в действительности никакого предчувствия нет, моя паника вполне обоснована. Просто я очень боюсь встречи с собственным прошлым. А раз так – нужно пойти и встретиться, иначе имею все шансы заработать настоящую паранойю.
Не уверена, но, кажется, именно мой жест стал последним доводом. И мы пошли… Все. И Дантос, и император, и парень в строгом камзоле, и драхи.
День выдался солнечным и ясным – на небе ни пятнышка, ни тучки. Трава в императорском парке зеленющая, птички поют, бабочки порхают. И тем удивительней было осознавать, что сейчас в этом самом парке произойдёт…
Мы замерли у живой изгороди, которая делила парк на какие-то неведомые мне зоны. Впереди простирался огромный участок пустого газона, который, как мне кажется, для подвижных игр предназначался. Дантос, император и секретарь дружно уставились в небо, а драхи не менее дружно вытаращились на меня.
А я чего? Я ничего. Страшно мне, но потерпеть можно. Тем более, я точно знаю – Дантос никому золотого толстопопика не отдаст. И обидеть не позволит!
Поэтому тревожное любопытство дикарей выдержала с честью и даже, когда один из них, тот самый вождь Маруб, если не ошибаюсь, достал из-за пазухи нечто, напоминающее детскую свистульку, не дрогнула.
А потом он поднёс «свистульку» к губам, и я услышала низкий, невероятно мощный звук. От этого звука мурашки по чешуйкам побежали, а внутри вспыхнуло непреодолимое желание подойти к Марубу. И я с ужасом поняла – это желание принадлежит не мне, а дракону, чью сущность когда-то впитала. Более того, это инстинкт!
Как сдержалась? Как мне удалось остаться на месте? Нет, не знаю.
Люди, судя по всему, звука не слышали вовсе, так что появление в небе чёрной точки, которая очень быстро приняла очертания крылатого создания и устремилась к нам, стало неожиданностью. А дракон шёл на снижение… вернее, не дракон, драконица.
Да-да, всё то время, что драхи находились в императорском дворце, их драконы парили в небе – я поняла это из разговора, который случился после нервного «Вы должны это видеть!». А собственные знания подсказывали: в том, что драхи предпочли оставить драконов в небе, ничего удивительного нет. Драконы, как и орлы, умеют ловить воздушные потоки, парить. И для них это отдых, причём куда более приятный, нежели валяние на зелёной травке.
Неба стало мало. Света – тоже. Потом земля качнулась, и маленькая красивая я едва удержалась на лапах. Мужчины тоже дрогнули. Все, кроме драхов, – эти к приземлению драконов привычные.
Она опустилась шагах в сорока, аккурат посередине газона. Огромная и ужасающе прекрасная. Чешуя точь-в-точь как у меня – золото, с чёрным кантиком. И гребень такой же, и глаза, и крылья, и хвостовой шип. Только объёмы совсем другие.
Титулованные особы при виде этого чуда заметно побледнели, где-то вдалеке раздались крики и визги. И если с визгами всё понятно, то крики… в общем, нам всё-таки следовало предупредить стражу.
А я таки не выдержала, попятилась. Потом плюнула на гордость и спряталась за Дантоса. Только зря, потому что эту золотую махину не просто так в парк позвали…
– Теперь вы видите? – воскликнул «переводчик».
– Что? – нервно сглотнув, вопросил император.
– Они одинаковые!
– И? – хмуро спросил Дантос.
– Совсем одинаковые! – пояснил «переводчик». Ещё более взволнованный, нежели раньше. А когда сообразил, что никто его эмоций не разделяет, принялся пояснять: – Драконы все разные. Нет двух одинаковых драконов, только близнецы, как у людей. А они одинаковые! Одинаковые!
Пламенная речь эффекта вновь не возымела. Ни Дантос, ни Ронал, ни парень в строгом камзоле удивления не разделили. А вот подбежавшая стража… впрочем, эти по иному поводу возбудились, но вмешаться не посмели.
И тут в игру включился вождь Маруб.
– Уршин! – пророкотал он и указал на драконицу. Реплика предназначалась мне.
Я не шелохнулась.
– Уршин! – повторил представитель племени драхов грозно.
– Что надо? – поворачиваясь так, чтобы окончательно загородить меня от горцев, вопросил блондин.
– Вождь Маруб просит, чтобы Астра подошла к Верхе.
Верха – это драконица, я правильно поняла?
– Зачем?
– Чтобы вы убедились.
Дантос расправил плечи, сложил руки на груди и спросил уже враждебно:
– Зачем?
В общем… сошлись две культуры, и друг друга не поняли. Я тоже не понимала, зачем горцы стремятся доказать наше сходство. И подходить к этой махине, разумеется, не собиралась. Правда, ровно до тех пор, пока не услышала тихое:
«Хм… как интересно».
«Ой!»
Я подпрыгнула от неожиданности и нервно огляделась, чтобы тут же услышать мягкий, похожий на шелест листвы смех.
Это было так странно, так непонятно, что я плюхнулась на попу и вновь головой завертела. Хотя отлично понимала, что источник звука… он не снаружи, он внутри меня.
«Подойди…» – позвал голос.
Лишь после этого я догадалась взглянуть на золотую гору, которая в центре газона сидела. Лишь теперь осознала – всё это время дракон, вернее драконица, во все глаза смотрела на нас. И так как Дантос отошёл, чтобы закрыть меня от вождей… она меня видела.
Страх? Не-ет… Ужас! И новый приступ паники в придачу.
Она меня узнала. Я чувствовала, всем своим существом понимала – Верха меня вспомнила! Что теперь будет?.. Что?!
Ответом на мою панику стал тот же шелестящий смех и тихое:
«Не бойся…»
«Не бояться? Но как?!»
«Не бойся…» – повторила Верха, и… страх ушел. Просто погас, словно магический светильник. А драконье чутьё, которое прежде молчало, как будто заворочалось. Странное ощущение. Очень странное. Щекотное!
«Не бойся, – в который раз сказала драконица. – Подойди».
Умом я понимала – вот теперь мне следует опять испугаться, потому что слишком послушно и быстро на предыдущую просьбу среагировала. А раз так, есть шанс, что сейчас лапы сами к золотой громадине понесут. Но этого не случилось. Вернее, не случилось ни того, ни другого. Я осталась на месте, совершенно спокойная и совсем-совсем неподвижная.
А рядом разгорался скандал… Дантос шипел на драхов, драхи на Дантоса. Правда, вникнуть в суть спора не удалось, не до них было.
«Ты… ты меня слышишь?» – спросила у Верхи.
В голове тут же прозвучало:
«Слышу…»
«С ума сойти! А я и не знала, что драконы так умеют».
«С ума сходить не надо, – с улыбкой сказала та, которая подарила мне свой облик. – Подойди. Не бойся».
Драконья сущность ворочаться перестала. Ей было хорошо и комфортно, и это чётко указывало на то, что большая золотая девочка не лжёт, что я в безопасности.
Наверное, будь я настоящим драконом, я бы уже бежала со всех лап, но критический ум человека…
«Зачем?»
Драконица опять рассмеялась, но всё-таки ответила:
«Любопытно».
Хм… ну, любопытство штука известная и понятная. Думаю, мне бы на её месте тоже интересно стало. Тем более, если вспомнить обстоятельства нашей предыдущей встречи…
Хохот!
Он не имел ничего общего с шелестом листвы! Скорее гром, причём убийственный!
Когда внутри твоей черепной коробки творится такое – очень сложно стоять истуканом. Неудивительно, что я припала на брюхо и попыталась прикрыться лапами.
Хохот усилился.
– Ву-у-у! – возмущённо сообщила я.
«Ву!» – явно подтрунивая, ответила Верха. И опять расхохоталась.
Ей было над чем смеяться. Мне, впрочем, тоже.
Та встреча – убийственная авантюра. И если в лазании по горам, ночёвках на холодных камнях и прочих «прелестях» поиска гнездовья ничего занимательного нет, то первый и единственный контакт с драконом – это нечто! Особенно с высоты сегодняшних знаний.
Ведь тогда я даже не догадывалась о существовании драконьего чутья, которое предупреждает о чужаках и позволяет улавливать эмоции. И разумность драконов в тот момент была под вопросом. Я была убеждена, что драконы, как и большинство животных, ориентируются на обоняние и зрение. Во что это вылилось? Ну…
Мы нашли гнездовье. Понаблюдали с пару дней, подумали… Потом Он остался, а я отправилась туда, к хвостато-чешуйчатым. Мне требовалось подойти и прикоснуться, чтобы считать сущность.
А как подобраться к дикому животному? Прежде всего – перебить посторонний для животного запах…
Вариантов маскировки было немного. Вернее, один вариант. Им и воспользовалась. Воспользовалась и поползла к ближайшему дракону – самка или самец, мне было плевать.
Когда ползла – ничего кроме холодящего страха не испытывала, а теперь смешно, да. Ведь Верха меня прекрасно видела, и… с точки зрения дракона к ней ползла кучка перепуганного драконьего помёта. К слову, очень настырная кучка.
Опять хохот! Только в этот раз разбавленный моим хихиканьем.
«Иди сюда», – вновь повторила драконица. А я поднялась и вразвалочку потопала к ней.
Увлечённые спором мужчины мой манёвр заметили далеко не сразу. Я преодолела больше половины пути, когда за спиной прогремело:
– Астра!
Обернулась, чтобы увидеть бледного, как полотно, Дантоса.
Герцог Кернский дёрнулся в явном намерении догнать, но Ронал проворно схватил за плечо, и императорский секретарь с другого края подскочил… Правда, блондинчик тут же вывернулся и даже успел сделать пару шагов, прежде чем Ронал сжал в объятиях и пробасил:
– Совсем сдурел?!
– Ву-у-у! – сообщила я.
Успокойся, пупсик.
– Астра, немедленно вернись! – рыкнул Дантос.
Да успокойся ты! Всё хорошо будет!
Блондин мой мысленный призыв, увы, не услышал. Пришлось помотать головой и ускориться. Просто под самую морду дракона Дантос точно не сунется. Хотя порыв светлости был приятен, да.
За спиной воцарилось напряжённое молчание. Добежав до Верхи, я вновь оглянулась – Ронал по-прежнему удерживал герцога. Подскочившая стража смотрела на эту парочку приоткрыв рты.
«Кто этот человек?»
«Друг», – не задумываясь, ответила я.
«Уверена?»
Я бросила удивлённый взгляд на драконицу и невольно поёжилась. Просто она в самом деле большая – одна ноздря размером с мою голову.
«Штука на твоей шее, – почувствовав моё недоумение, пояснила Верха. – Друзья так не поступают».
«Ах вот в чём дело…»
«Ошейник – это не он. Это другой надел».
«Допрыгалась?» – догадалась Верха.
Я тяжко вздохнула и кивнула. Да, именно так. Точнее и не скажешь.
Большая девочка наклонилась, чтобы понюхать, а я не выдержала и зажмурилась. Ну и что, что драконье чутьё никакой опасности не чует. Всё равно страшно!
«Она мне не нравится», – сообщила Верха.
«Мне тоже, – не стала лукавить я. – Но снять не получается».
«Почему?»
«Там магия очень хитрая».
«Магия?» – удивилась драконица.
«Угу».
Верха отстранилась, а я таки решилась открыть глаза. Но тут же услышала:
«Зажмурься».
«Зачем?»
«Так надо».
Не приказ, не требование, всего лишь просьба. Но выполнять эту просьбу не хотелось очень. И теперь это точно предчувствие было… сильное такое, пугающее.
«Зажмурься», – повторила большая девочка, а я мотнула головой и отступила.
Драконье чутьё уловило нечто сильно напоминающее снисходительную улыбку, но легче от этого не стало, потому что в следующую секунду из ноздрей Верхи вместо воздуха вырвался дым.
«Эй! – воскликнула я. Дёрнулась. – Эй, ты чего?!»
«Зажмурься!»
Я почувствовала огонь. Драконье пламя ещё не вырвалось, но оно вспыхнуло в глубинах этой золотой горы, заревело.
«Нет…» – мысленно простонала я.
«Да», – ответила Верха ровно.
«Нет!»
Драконица устало покачала головой, а я мячиком отскочила в сторону и сорвалась на бег. Вот только… поздно.
Рёв! И меня настигает волна нестерпимого жара. Падаю, не в силах справиться с вмиг ослабшим телом, кубарем качусь по земле.
Боль! Дикая, раздирающая боль опоясывает шею. Я пытаюсь взвыть, призвать на помощь, но…
Боль нарастает, хотя казалось – куда уж больше? Я чувствую, как плавится металл. Как раскалённая масса впивается в тело. Там же шипы на внутренней стороне!!!
Запах жареного мяса – предпоследняя капля. Последняя – осознание того, что это… это жареное мясо – я.
Тьма.
Тьма! Но за долю секунды до того, как она схлопнулась над головой, я слышу исполненный нечеловеческой боли крик:
– Астра!!!
«Дантос… Мой сероглазый блондин не успел. Не успел…»
Я говорила, что ненавижу сны? Ну вот и они меня не слишком жалуют. Подкрадываются, набрасываются, мучают. Некоторые вполне терпимые, а другие… Это был один из тех, «других», которые можно отнести к категории высших кошмаров.
Снилось, будто сижу за столиком трактира, пью ароматное какао. Да, мне уже исполнилось семнадцать, и этот напиток вроде как не по возрасту. Вот только люблю его до дрожи, и отказать себе в удовольствии не могу.
А Он сидит напротив, с кружкой травяного отвара. Спокойный, уверенный, только чуточку хмурый. Я знаю, что Ему не понравились мои слова, но отступать не собираюсь.
– Астрид, ты… – начинает Он, чтобы тут же замолчать.
Я тоже молчу, не тороплю…
– Астрид, ты, разумеется, вольна делать всё, что считаешь нужным, – собравшись с силами, говорит Он. – Но я не понимаю, что тебя не устраивает.
Улыбаюсь. Он сделал неверные выводы, и меня это почему-то забавляет.
– Меня всё устраивает, Ласт.
– В таком случае, в чём проблема?
– И проблем нет, – отвечаю я.
Хмурится уже по-настоящему, отставляет в сторону кружку с отваром и откидывается на спинку стула.
– Астрид, я не понимаю. Если всё в порядке, то почему ты хочешь уйти?
Вздыхаю.
– Знаешь, меня всегда учили, что без своих, без народа метаморфов, я пропаду. А я выжила. Но выжила только благодаря тебе. Я по-прежнему ничто, я ноль. А я хочу, чтобы… чтобы сама. Чтобы, когда всё откроется, никто не смог сказать, что Астрид просто повезло. Я хочу доказать. И им, и самой себе.
Качает головой.
– Считаешь это глупостью? – спрашиваю напрямик.
– Это хуже чем глупость, Астрид. Зачем тебе что-то им доказывать?
– Они решили, что я ничтожество. Они решили, что имеют право распоряжаться моей жизнью. Ласт, я не могу оставить всё так.
– И что ты намерена делать?
Теперь уже я на спинку стула откидываюсь… И хмурюсь.
– Я хочу добиться такой жизни, которой они позавидуют. Я уеду в столицу, куплю дом, заведу друзей. Я стану… я стану кем-то. Кем-то важным и нужным. Я ещё не знаю, как и кем, но стану.
Он закатывает глаза и тяжело вздыхает, а я… чувствую себя дурой. Ну да, Ласт оседлую жизнь не ценит. Ещё он искренне презирает людей, которые променяли приключения и высокие цели на уютный быт. А мне этот быт нужен.
Даже если забыть о моём народе, за два года с Ластом… я устала. Устала от бесконечных дорог, постоялых дворов и трактиров. И даже векселя имперского банка – моя доля за участие в поиске артефактов и ряде не очень красивых махинаций, сердце не греют. Я хочу дом! Я хочу жить! И… я действительно хочу попробовать жить сама, без страховки Ласта.
Если бы он предложил остановиться и остаться вдвоём, я бы плюнула на последнее желание и согласилась. Но Ласту нужна магия. Он хочет перевернуть мир… а я не хочу.
– Ты меня осуждаешь?
Он поджимает губы и отводит глаза.
Не ожидала, но в этот миг стало больно. Да, мне больно от того, что Ласт не понял. Он единственный близкий человек и… я всё-таки надеялась, что поймёт.
– Жаль, – после долгой паузы говорит Он. – Жаль…
Я чувствую себя виноватой. Именно поэтому вздыхаю и накрываю его ладонь своею.
Не реагирует. Вообще!
И только спустя минуту поднимает глаза и говорит:
– Жаль. Но это твоя жизнь и твоё решение.
Чувство вины подобно штормовой волне. Оно накрывает с головой, норовит утащить в пучину. Я сжимаю зубы, запрещаю себе плакать.
– Прости, – говорю я.
Ласт молчит, и я понимаю: Его ответ «нет». Не простит. И это, бес меня пожри, больно!
Я сижу за столиком в трактире, смотрю на плотно сжатые губы мага и ещё не знаю, что через полчаса Он сделает предложение, от которого не смогу отказаться. Не потому что жадина, просто чувство вины не позволит.
Я даже не догадываюсь, что через полчаса соглашусь на путешествие к плато Жизни – тому самому, которое в Большой пустыне расположено. Соглашусь, чтобы очень скоро потерять всё.
Боль и чувство вины сменяются беспокойством. Картинка тоже меняется.
Плато Жизни. Это название как издёвка, потому что чего-чего, а жизни тут точно нет. Камень, припорошённый песком, остатки каких-то статуй и горячий смертоносный ветер. И мы. Он и я. Вдвоём.
Я – дракон. Я исследовала уже половину плато, нашла слабый, но источник. Теперь у Ласта есть запас древней магии, и мне спокойней. Я выполнила свой долг. Я отплатила добром за добро. Впрочем, если вдуматься, я уже давно за всё расплатилась…
Но моя миссия ещё не закончена. Он попросил, а я согласилась, что нужно всё плато исследовать – кто знает, вдруг там ещё что-то. В том, что касается магии, закон парных случаев срабатывает очень часто.
Да, я собираюсь продолжить. До заката не управлюсь, но хотя бы начну. Мне хорошо: найдя источник, я до отвала наелась древней магии, драконья сущность ликует. Ликует, несмотря на то, что драконье чутьё улавливает горечь и злость, которые идут от сидящего на песке мага.
А ещё… очень хочется пить.
– Ву! – говорю я и кивком указываю на флягу.
Ласт достаёт из сумки миску и наливает воду.
Пью. Чувствую горьковатый привкус, но мне не до него. Я в эйфории от древней магии и предстоящего полёта. И, несмотря на чувства, обуревающие Ласта, предательства не жду. Даже мысли нет! Даже тени подозрений!
Взлёт. Воздух горячий и упругий, солнце катится к горизонту, но оно по-прежнему злое – слишком жаркое. Я делаю круг над нашей стоянкой, потом ещё один и устремляюсь дальше.
Не знаю, как долго длится этот полёт, может быть, четверть часа, а может быть, четыре часа. Понимаю только – плохо мне, очень плохо. Мир перед глазами плывёт, небо и земля кружатся… Я начинаю снижаться. Я лечу туда, откуда слышится обеспокоенный голос Ласта. Он ещё далеко. Он бесконечно далеко! А я… всё. Я падаю во тьму.
Но мне совсем не страшно.
Я проснулась от сапа. Тихого, но очень настырного. И сопели не абы как, а хитро, аккурат в ушко! Ну то есть в дырочку – ведь ушных раковин у драконов нет…
Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто именно диверсионную деятельность ведёт. Я его по запаху узнала. И хотя запах, как всегда, дурманил и вызывал приятную слабость, заворочалась и заворчала.
И о чудо! Сопеть Дантос перестал, причём резко. А ещё вздрогнул, вернее – подпрыгнул.
А через миг послышался щелчок, и приоткрывший глазки дракон был вынужден вновь зажмуриться, ибо свет по глазам ударил.
– Астра! – И столько волнения в голосе, столько тревоги.
– Что тебе надобно, пупсик? – зевнув, поинтересовалась я.
А потом вспомнила: меня же убили!!!
Вскочила я неосознанно, на каком-то рефлексе. И только встав на все четыре и расправив крылья, поняла – какая-то я слишком живая для убитой. Бросила быстрый взгляд по сторонам, затем внимательно на блондинчика посмотрела. А он уже не лежал, стоял подле кровати и глазами своими серыми хлопал.
А? Что? Где?
Я плюхнулась на попу и огляделась снова.
Спальня почти родная. Светильники, которые непрозрачно намекают, что за окном ночь. Дантос – всклокоченный весь, помятый, в одежде…
Хм…
Не успела я додумать какую-то важную мысль, как герцог Кернский шагнул в сторону и потянул за шнур колокольчика. Потом ещё раз, и ещё. И как-то очень нервно у него это получалось.
– Очнулась… – закончив трезвонить, выдохнул он. – Очнулась…
События минувшего дня (или сколько я тут провалялась?) помнила отлично, а всё остальное осознать было сложно. Ясно было только то, что меня вернули в дом светлости, и светлость у постели умирающей дежурила. Но всё-таки не выдержала и уснула, и принялась сопеть в ухо. А я… а я…
– Астра, девочка, ты как? – Вопрос застал врасплох.
– Ву… – ответила я, а в следующий миг ощутила её – родную магию!
Опять вскочила, крутанулась на месте и застыла. Как это? Откуда? Почему?
И вновь додумать не дали – в спальню ввалился Жакар. Дедок был облачён в ночную рубашку, колпак и халат и вид имел самый что ни на есть сонный.
– Ваша светлость?
За мажордомом появилась Роззи – тоже в ночнушке и халате, но не такая заспанная.
За ней Полли.
За Полли прибежал Этен.
В общем, через пять минут в покоях светлости вся прислуга собралась, и все, как один, уставились на меня. А я на них.
Пауза была долгой и не совсем понятной. Потом прозвучал какой-то подозрительно дружный вздох облегчения, а грузная Роззи начала оседать на пол.
– Очнулась… – хватаясь за сердце, прошептала кухарка. – Слава Леди Судьбе, очнулась!
Роззи от падения, разумеется, спасли, но это оказалось непросто – тяжёлая она всё-таки. А следом случилось то, чего маленький дракон не ожидал никак: столпившиеся в дверях слуги загалдели. И столько радости в этом гвалте было, столько счастья. То есть за меня волновались, да?
– Мы очень переживали, – словно подслушав мои мысли, сказал Дантос. Он сделал шаг вперёд, встал коленом на постель и протянул руку. – Иди сюда.
А я растерялась. Но вовсе не потому, что они беспокоились – это как раз было ожидаемо. Просто… я магию чувствую! Я могу трансформироваться! А… а вместо этого стою тут, под прицелом десятков пар глаз и… и я по-прежнему дракон.
Может, вы уйдёте, а?
– Иди ко мне, – повторил блондинчик.
Секунда колебания, и я делаю шаг к нему. Светлость осторожно касается моей морды, но пальцы тут же скользят дальше, замирают на шее. И в глаза он больше не смотрит, его только моя шея интересует.
– Удивительно…
Хм… что именно?
А Дантос сел, подтащил к себе, так что я полулежащей на его коленях оказалась, и продолжил ощупывать шею.
Вот тут на меня вторая волна осознания накатила – драконье пламя! Бес меня пожри, ведь драконье пламя способно любую материю уничтожить, и магию в том числе. Вопрос только в силе огня.
У меня, с моим весом и объёмом лёгких, пламя так себе, плевки и только. А дыхание настоящего дракона – это такая штука, что ни одно заклинание не устоит.
– Регенерация почти закончилась, – сбил с мысли Дантос. – И это потрясающе, Астра.
– Что там, ваша светлость? – тут же заинтересовался Жакар.
Блондин махнул рукой, дозволяя слугам приблизиться. Ну они и приблизились. Все!
И опять галдёж начался, и вздохи облегчения, и визги радости. Сквозь все эти звуки прорывались полезные фразы, благодаря которым и в моей голове картинка сложилась: пламя Верхи расплавило ошейник, но так как повреждения были более чем значительные, маленький дракон впал в продолжительное беспамятство. Пока я была в отключке, началась регенерация – а она у драконов очень хорошая и очень быстрая, если барьеров нет. И вот теперь от ожога лишь незначительные шрамы остались. Собственно, в тех самых местах, где шипы ошейника входили в тело.
– Вождь Рашх заверил, что со временем и в этих местах чешуя вырастет, – прорвался сквозь гомон голос Дантоса. Блондин к Жакару обращался. – Так что всё в порядке. Всё действительно хорошо.
Дедок, уже проснувшийся, ответил широченной улыбкой.
– Астрочка… – позвал кто-то из женщин.
– Астра… – А это уже мужской голос.
– Обошлось!
Радость слуг была сильной и искренней, но эти эмоции не задевали. Не знаю почему, но тихие, можно даже сказать умеренные, эмоции герцога Кернского ощущала куда лучше. И они, как ни парадоксально, казались мне намного важней.
Дантос испытывал облегчение. Он осторожно гладил по чешуйкам, шептал ласковые слова, и… в общем, боюсь даже вообразить размеры камня, который с его души свалился.
Это было, с одной стороны, понятно, с другой – странно. Но я плюнула на странности и закрыла глаза, чтобы отгородиться от толпы и ситуации в целом.
Я снова чувствую родную магию! Я могу трансформироваться! Я… Бес меня пожри, я снова свободна! О, Леди Судьба, благодарю тебя! Всем сердцем благодарю!
Зачем Дантос вызвал слуг? Да просто от волнения, как оказалось. Никто не ожидал, что маленький дракон захочет есть или пить или ещё чего, в чём помощь прислуги необходима. А мне в самом деле ничегошеньки не требовалось, равно как и блондину. Поэтому едва страсти по дракону улеглись, народ дружно потопал на выход.
Да, мы снова остались вдвоём!
И вот лежу я у него на коленях, вся такая живая, но переболевшая и чуть не умершая, и что слышу?
– Маленькая бессовестная вреднючка.
– Ву?
– Ты даже представить не можешь, как меня напугала.
А… теперь понятно.
– Больше ни на шаг от меня, поняла?
Хм… интересное предложение.
– Астра, ты меня слышишь?
– Ву… – ворчливо ответила я. И думай, что хочешь.
Однако на этом разговор не закончился.
– Кушать точно не хочешь?
Пришлось помотать головой.
– А пить?
Я снова головой помотала – нет, дорогой, не хочу.
– На горшок?
Тяжко вздохнув, маленький дракон хотел снова сказать «нет», но передумал и кивнул. «Да, милый. Да!»
Дантос с колен не спихнул. Он аккуратно подсунул руки под чешуйчатое тельце, поднял и понёс к двери в ванную. Вернее, это мне думалось, что несут просто к двери, а в действительности…
– Ву! – протестующе воскликнула я, когда блондин ввалился в ванную и, продолжая держать меня, умудрился щёлкнуть пальцами, чтобы активировать магические светильники.
Дальше было жестче: мой протест проигнорировали и уверенно понесли к унитазу.
Смущение? Ну так, чуть-чуть. И если учесть, что я сюда вообще-то не на горшок, а просто уединиться…
– Ву-у-у!
Пусти, зараза!
– Стесняться в другой раз будешь, – заявил герцог Кернский. – А сейчас делаешь свои делишки, и идём отдыхать.
У меня от возмущения даже рот приоткрылся. Я? Делишки? При тебе? Да я скорее помру, чем соглашусь на такое! А ну поставил меня на пол и пошёл обратно!
В подтверждение мысли о своей самостоятельности я попыталась вывернуться и едва не упала – просто не ожидал блондинчик подобной прыти.
– Астра… – протянул Дантос укоризненно.
Дан, милый, ну пожалуйста. Мне нужно побыть одной. Прошу!
– Ты уверена, что справишься? – спросил мужчина тихо.
Я кивнула.
Он не хотел, но всё-таки поставил на пол, одарил пристальным взглядом. Я тоже взгляд подарила – молящий.
– Хорошо, – наконец, согласился он. – Жду за дверью. Но если что – сразу зови.
Я часто закивала, а блондин неохотно развернулся и потопал к выходу. На пороге обернулся, глянул хмуро и только после этого вышел. И дверь за собой закрыл.
Всё. Дождалась.
Я прекрасно понимала, как сильно рискую, но терпение кончилось ещё четверть часа назад. Успокаивало лишь одно – надежда. Герцог Кернский, как бы там ни было, мужчина воспитанный и о стеснительности маленького дракона прекрасно знает. Он не станет вламываться в ванную комнату, он не будет подглядывать. А раз так…
Я сделала два шага в сторону и застыла. Закрыла глаза, расслабилась. Ощущение силы метаморфа было таким родным, но таким непривычным, что я на мгновение растерялась. Пришлось сделать глубокий вдох, выдохнуть и вдохнуть снова. А потом я отпустила себя. Просто отпустила и всё.
Возвращение в истинную форму – самый простой вид трансформации. Он не требует концентрации внимания или сосредоточения на потоке силы. Принять истинную форму – это как перетянутую пружину спустить. Раз и всё.
Только боль та же самая. Тело меняется, сознание плавится, вся вселенная переворачивается вверх тормашками. Хочется кричать! Но умение совершать трансформацию беззвучно – первое и главное, чему научил старейшина Ждан. Я молчу.
Время замедлилось. Каждая секунда – маленькая вечность. Когда сил терпеть уже нет, боль уходит, а я… чувствую холод. Впервые за последние семь лет.
Мрамор пола почти ледяной, но я падаю и замираю. Впитываю этот холод, ведь драконы его не воспринимают, равно как и жару. Ещё мурашки по коже ощущаю, а запахи и звуки, наоборот, исчезли – это последствие того, что органы чувств теперь человеческие. Ущербные.
Слабость. Слабость убийственная! Но я всё-таки заставляю себя встать. Сперва на четвереньки, после, с огромным трудом, на ноги. И тут же едва не падаю – отвыкла.
Шанс упасть в самом деле велик, а падение – это грохот и непременное явление Дантоса. Но блондину видеть меня нельзя… Поэтому иду очень медленно, полусогнувшись. И только оказавшись у зеркала, которое занимает большую часть торцевой стены, заставляю себя встать в полный рост.
Девушка, которая отражается в зеркале, до боли знакома… Только худющая, измождённая и ужасно чумазая. Глаза кажутся даже не большими, а прям-таки огромными. Тени, которые пролегли под ними, замечательно подчёркивают насыщенный изумрудный цвет.
А волосы потускнели и спутались. Они сейчас не чёрные, а какие-то серые. И вьются как-то совсем неправильно, и вообще воронье гнездо напоминают.
Ещё круглые ожоги на шее – след от расплавленных шипов ошейника. И что-то подсказывает – они уже не сойдут, на всю жизнь останутся.
Но я всё равно улыбаюсь. Улыбка кажется вымученной, но… я счастлива. Впервые за последние семь лет по-настоящему счастлива!
Хочется закричать, только теперь не от боли – от радости. Но я слишком хорошо знаю, что делать этого нельзя. Дантос не должен узнать. Даже заподозрить не должен.
Дантос… Я оглядываюсь на дверь, сердце пропускает удар. Так хочется выйти, сказать ему… Что сказать? Что он лучший мужчина на свете.
Он действительно лучший, и если бы в том списке из двадцати восьми имён был кто-то хотя бы отдалённо похожий на Дана, я бы ни за что из дому не сбежала. Жаль, что герцог Кернский человек. И безумно жаль, что нам придётся расстаться.
Впрочем… может, когда-нибудь встретимся снова.
Где и как? Понятия не имею. Но очень хочу.
Ещё хочу в этот момент быть в истинном обличии и в безумно красивом платье. Чтобы он обязательно заметил, чтобы не смог отвести глаз.
Зачем мне это? Ну… просто хочется. Я же девочка, а девочкам свойственно мечтать. Особенно о глупостях.
С этими мыслями я опустилась на четвереньки. Холод мраморного пола ожёг колени и ладони, но я не дрогнула. Вздохнула, закрыла глаза и позволила силе пробудиться, побежать по венам. Мне не пришлось вызывать в памяти образ золотой драконицы – тело слишком хорошо помнило последнюю форму.
Взрыв. Красная пелена, затем чёрная. Боль невыносима! Она гораздо сильней и ярче, чем при обычном перевоплощении. Просто у драконов совершенно другое строение скелета, а изменение костей – самое трудное. По большому счёту, эту трансформацию невозможно выдержать, потому что уровень боли и доля изменений тела превышают все мыслимые и немыслимые пределы. Это одна из причин, почему метаморфы воплощаются только в людей…
Но я терплю! И молчу! Не ради себя, ради него. Ради Дантоса.
Сознание плавится, мир кружится. В какой-то миг теряю связь с реальностью, а в себя прихожу уже драконом.
Бес меня пожри… опять это тело. Опять этот гребень, крылья и невероятно неудобный хвост. И попа толстая.
До зеркала в этом облике дотянуться не могла, так что себя не видела. Зато теперь обратила внимание на свои лапы. На чешуе сохранились чёрные следы копоти – последствие встречи с пламенем Верхи. Их явно пытались стереть, но успехом дело не увенчалось. Чтобы избавиться от такой грязи, нужно полноценное купание, не меньше.
Я невольно улыбнулась, представив, как светлость опрокидывает в ванну очередную бутылку, включает массажный режим и требует маленького дракона отвернуться. А потом, избавившись от белья, оказывается в воде, берёт щётку и…
Вообразить всё остальное, увы, не успела. Меня отвлёк осторожный стук в дверь и взволнованное:
– Астра? Астра, ты чего там застряла? Всё в порядке?
– Ву! – ответила я.
– Я могу войти?
– Ву…
Вошел. А я уже не на горшке, я под самой дверью.
– Ну как? – спросила светлость. – Успешно?
Я не могла не рассмеяться. Ну и интересы у тебя! Поприличнее вопроса не нашёл?
Однако… подумала и кивнула. Да, всё прошло хорошо, милый. Даже лучше, чем могла представить. Я снова свободна, Дантос. Я свободна!
– В таком случае предлагаю поспать.
Что?
– Астра, девочка, пойдём спать? – повторил блондинчик.
А я в который раз убедилась, что очень невнимательна сегодня. Просто светлость откровенно шатало, а его внешний вид… Он же спать не ложился. Видимо, от усталости рядом со мной вырубился.
– Идём?
Ну как тут отказаться?
Маленький дракон кивнул и сделал шаг навстречу большому человеку. Вот только дойти до кровати мне не позволили – подхватили на руки и понесли. И это несмотря на усталость.
– Спать, – опуская на перепачканные сажей простыни, сказал Дантос.
Нет-нет, я не спорила. Послушно отошла на свою половину, крутанулась, намечая полянку, легла. Укрыла носик хвостиком и, прищурив глазки, уставилась на блондина. А тот щёлкнул пальцами, заставляя магические светильники погаснуть, и начал стягивать одежду.
– И больше ни на шаг от меня, – вновь сообщил он. – Иначе точно по своей красивой попе получишь, поняла?
Угу.
– Астра, я не шучу.
Да я верю, пупсик.
– Маленькая бессовестная вреднючка, – забираясь под одеяло, шептал герцог Кернский. – Несносная девчонка. Попа с крыльями. – А потом совсем тихо: – Иди сюда.
Ну я и пошла. Легла рядом, привычно уткнулась носом в герцогскую подмышку, поворчала ласково.
– Я чуть с ума не сошёл, когда та драконица огнём на тебя дыхнула, – прошептал блондин. – Пожалуйста, малышка, не подставляйся так больше. Второго раза я не переживу.
Он шумно вздохнул и закрыл глаза, а через пару минут перевернулся, подмял под себя и опять засопел прямо в ухо.
Спящему Дантосу было глубоко плевать, что у меня острый гребень и прочие опасные штучки имеются. Тот факт, что мне безумно щекотно от его дыхания, светлость тоже не заботил. Впрочем, я была готова терпеть. От него всё, что угодно. Даже пару шлепков по красивой попе…
– А потом наша светлость этого вождя за грудки схватила и ка-ак тряхнёт, – вещал Этен полушёпотом. – А тот ка-ак взвоет!
– А дальше? – таким же полушёпотом вопросила Роззи. – Дальше что?
– Дальше наша светлость вождя на землю поставила и по морде, по морде.
В кухне раздался слаженный женский вздох… причём это был вздох умиления. Следом не менее слаженный, но очень суровый мужской рык. Мощный такой, опасный.
– А вождь? – встряла Полли.
– А что вождь? – Этен небрежно пожал плечами. – Упал, опять вскочил и тут же снова по морде получил.
– А светлость?
– Хозяин ревел как медведь, – сообщил слуга доверительно. – Даже их императорское величество Роналкор подойти боялся. Пришлось стражу звать.
– А чего стражу? – Это опять Роззи. – Зачем?
– Ну как? Если бы не стража, хозяин бы этого горца вообще убил, без суда и следствия. А это дипломатический скандал. А мы только-только отношения с драхами налаживать начали.
– У… – протянула Полли.
«Угу», – в тон ей мысленно протянула я.
Слуги толпились вокруг разделочного стола. Практически все, кроме разве что Жакара. Я же в сторонке и не с ними. Я кашу доедала. А каша вкусная, пшённая, с тушёной телятиной! Роззи ещё и подливы добавила, и сахарком сверху присыпала. Короче, не оторваться.
– А вот после того, как стражники нашу светлость скрутили, вождь и заверещал, что огонь драконам повредить не может и что огнём драконы лечатся.
После этого заявления слуги дружно обернулись и уставились на маленькую красивую меня. Я от столь пристального внимания чуть не подавилась.
– А светлость наша чего? – подал голос один из конюхов.
– Чего-чего… не поверил! Стражников раскидал и опять на вождя бросился.
Новый вздох умиления был куда громче предыдущего. Я же закатила глаза и мысленно выругалась. Лично меня сбитые костяшки светлости не впечатлили. Я вообще перепугалась, когда увидела.
– И ему такое спустили? – вновь заговорила Полли.
– Как видишь, – отозвался невероятно довольный Этен. И, понизив голос, добавил: – Говорят, дикари после этого мордобоя совсем нашего хозяина зауважали. Мол, он же за дракона дрался. А драконы для драхов – святое.
– У… – протянул кто-то.
Но в следующую секунду идиллия была нарушена – на пороге кухни появился Дантос. И хотя слышать разговор точно не мог…
– Поразительная осведомлённость, – ровно сказал он.
Слуги вздрогнули, а главный оратор заметно побледнел.
– Так это… ваша светлость, у меня же сестра двоюродная во дворце служит, – смущённо признался Этен.
– Знаю, – отмахнулся Дантос. Обошёл стол, будто точно знал, где именно маленького дракона искать, сложил руки на груди, и уже мне: – Астра, у тебя совесть есть?
«Мм-м?»
– Мы вчера о чём договорились? – продолжил блондинчик. – Помнишь?
Я не выдержала и закатила глаза. Он издевается, да?
Если даже опустить тот момент, что не мы договаривались, а он, сам, в одностороннем порядке, то всё равно глупость получается. Я что, с голоду помирать должна, пока кто-то спать изволит?
Дантос, кажется, тоже абсурд ситуации осознал, но не отступился.
– Доела? – сурово спросил он.
Я скосила глаза на пустую миску.
– Тогда пойдём.
Выпендриваться маленький дракон не стал – обречённо вздохнул и потопал к блондину. На выходе из кухни нас догнал осторожный вопрос Роззи:
– Ваша светлость, завтрак когда подавать?
– Через час, – ответил Дантос. – В покои.
Удивительно, но герцог Кернский всерьёз обиделся, что я на кухню смоталась. В итоге водные процедуры, на которые меня сразу после обнаружения повели, проходили в сопяще-хмурой атмосфере.
Завтрак, во время которого я сидела на подоконнике и любовалась летним садом, тоже каким-то безрадостным вышел.
Ну а когда блондин отложил столовые приборы, встал, подошёл, снял с подоконника и перенёс на другое окно – то, что в соседней комнате, в голову закралась нехорошая мысль… Неужто почуял, к чему дело идёт?
– Астра, почему у меня чувство, что ты задумала нечто такое, что мне очень не понравится? – усаживаясь за письменный стол, вопросил блондин.
Ну вот… какая я, однако, догадливая.
– Причём не понравится настолько, что я уже в бешенстве.
Даже так?
– Астра, поверь, попе будет очень больно, – продолжал герцог Кернский, вынимая из ящика стола дневники прадеда. – Выпорю. И не как в прошлый раз, а по-настоящему.
Да, дорогой. Разумеется.
– Ни на шаг от меня, – повторил вчерашнюю мысль Дантос.
Я картинно вздохнула, легла, устраиваясь поудобнее, и опять в окошко уставилась.
Время близилось к полудню, солнце светило ярко, лёгкий ветерок путался в кронах деревьев и густой листве кустарников. По саду носились мелкие пташки, а внизу, над яркой клумбой, порхали бабочки и вились шмели.
Вот только мне вся эта красота никакого удовольствия не доставляла. Я размышляла о будущем…
За те несколько часов, что прошли с момента моего пробуждения, я перебрала множество вариантов и пришла к выводу, что не имею права просто взять и исчезнуть.
Я обязана предупредить Дантоса о причинах, побудивших леди Жанетт залезть в сейф. Я должна сказать, что «солнышко» охотилось за кортиком и дневниками. А ещё мне, видимо, следует дать Дантосу подсказку… Нужно намекнуть блондину, что никакого шифра нет, что его прадед воспользовался одним из мёртвых языков.
Откуда знаю? Ну после того, как я спалила рисунки заклинания, герцог Кернский снова к расшифровке дневников вернулся. Я хоть и хандрила, этим делом поинтересовалась, в листочки заглянула. И сразу опознала ведейский. Просто это один из языков, которым в наших кругах пользуются. Не все, разумеется, а… ну, в общем, ведейский используют те, кто обеспечивает безопасность и процветание нашего народа. Меня этому языку тоже учили, равно как и трём другим, не менее забытым, чем этот.
Судя по всему, дневники содержат сведения о кортике и есть вероятность, что эти сведения помогут Дантосу вычислить тех, кто за кортиком охотится. А от этого его, Дантоса, безопасность зависит.
В общем, я обязана предупредить блондина, и самый разумный способ – оставить записку. Но дракон держать перо не способен, а раз так… записку напишет «вернувшийся за драконом маг».
Да-да, маг! Ну что, что опоздал на пять лет? Маги вообще редко бывают пунктуальными.
Этот шаг позволит убить ещё нескольких зайцев. Во-первых, если Дантос решится на поиски, то пойдёт по ложному следу. Во-вторых, проникновение в дом заставит Дантоса пристально взглянуть на безопасность, а в его случае это не лишнее. В-третьих, в глазах светлости я останусь хорошей девочкой, а не гадким драконом, который сбежал при первой возможности. Ну и в четвёртых… исчезновение одного из кошелей тоже не удивит.
От мысли, что придётся уподобиться грудастой Жанетт, я скривилась. Но уходить без денег – глупо. Я просто не выживу. Поэтому мне придётся захватить с собой один из бархатных мешочков, которые хранятся в письменном столе. Кажется, там не золотые, а медь и серебро, но так даже лучше.
Итак: я приму человеческий облик, напишу записку, возьму кошель, после проберусь в комнату Люсси… Насколько мне известно, чемоданы с вещами арестованной горничной по-прежнему стоят в её комнате. Просто родственников у Люсси в столице нет, а отдавать вещи подругам посчитали глупостью.
Проверять содержимое чемоданов точно не станут, поэтому пропажу одежды не заметят. Я же, после того как прикрою наготу, выйду через калитку для прислуги и скроюсь в городе.
Дальше совсем просто. Гостиница где-нибудь на окраине, хорошая одежда и долгий, утомительный поиск… Если за пару недель не найду никого из наших, тогда найму экипаж и поеду одна. Если найду, добраться до города будет легче.
Ну, а в том, что касается анимализма… мой позор никто не видел. И даже если история с пропажей дракона всплывёт и кто-то из наших сообразит сопоставить потерю Дантоса с моим возвращением… упрусь рогом и скажу, что не было. И пусть попробуют доказать обратное! А тот факт, что имена очень созвучны, – жалкое совпадение.
Впрочем… впрочем, нет. Нужно добавить в записку «мага» что-нибудь вроде: «не ищите, иначе хуже будет…»
– Астра!
Оклик светлости прозвучал так громко и внезапно, что задумчивый дракон чуть не свалился с подоконника.
Я повернула голову, чтобы пронаблюдать, как блондинчик отшвыривает один из свитков и откидывается на спинку кресла. В серых глазах бушевала гроза.
– О чём ты думаешь?
Отличный вопрос. Особенно если учесть, что я животная бессловесная.
– Девочка… – процедил герцог Кернский сурово.
Я же показательно зевнула и дружелюбно вильнула кончиком хвоста.
Потом подумала и встала. Потянулась, прогнулась так, что попа взмыла вверх. Аккуратно, как привычная к лазанью по верхотурам кошка, спрыгнула с подоконника и потопала к блондину. Вид имела самый невинный.
Не повёлся…
– Что ты задумала? – В глазах Дантоса сверкали молнии, а вот в голосе раскаты грома слышались. – Что задумала, я спрашиваю?
«У тебя отвратительно развитая интуиция, пупсик», – зевнув, сказала я.
– Девочка, не зли меня.
Злить? Не, милый, глупо злить того, об кого и так спички зажигать можно. Погладишь, а? Ну чуть-чуть…
Я подошла, аккуратно боднула в руку. Светлость всё поняла, но гладить принялась очень неохотно. Я же вновь задумалась.
Мой план идеален, но есть одно принципиальное «но»: чтобы его осуществить, нужно Дантоса из дому спровадить. Хотя бы на одну ночь.
– Вреднючка, – пробормотал блондин. – Зараза с хвостиком. Самая своевольная девчонка на свете.
«Мм-м… всё верно, дорогой. Но видишь ли, в чём дело… Народ метаморфов неспроста считается мифом. Народ метаморфов делает всё, чтобы мифом оставаться. Мы не бросаем в темницы, не стираем память, не заключаем договоров. Мы просто уничтожаем. Причём не только свидетелей, но и тех, кто страстно верит в наше существование.
Леди Судьба очень любит злые шутки, а мир очень тесен. Я точно знаю – если останусь, то рано или поздно наткнёмся на кого-нибудь из наших, и тогда всё, конец. С Ластом подобных проблем не возникало, потому что мы колесили по империи и в крупные города почти не заглядывали. А наши именно в больших городах живут, поближе к власти и деньгам.
Тут, в столице, с дюжину метаморфов как минимум. Если тебя увидят со мной – ты покойник. Если кто-то заподозрит, что ты со мной знаком, – ты опять-таки покойник. А я очень хочу, чтобы ты жил. Понимаешь?»
Герцог Кернский этих слов, разумеется, не слышал, но внезапно обхватил мою морду руками и заставил смотреть в глаза.
– Знаешь что… – сказал блондинчик. – Мне нужно две недели, чтобы завершить дела. А потом мы уедем.
Я от подобного заявления слегка опешила. Куда уедем? Зачем?
– Домой, – милостиво «пояснил» Дантос. – У меня огромный замок, тебе точно понравится. Ещё парк с вековыми дубами, озеро с водопадом, и… знаешь, там много всего. Там здорово.
Ох, Дантос… Ну зачем? Зачем ты мне это рассказываешь?
– Две недели, – повторил он. – Но постараюсь справиться быстрей.
Я с великим трудом сдержала вздох разочарования. Светлость, у тебя совесть есть? Ты понимаешь, что ты мне сейчас все карты спутать норовишь?
Милый, тебе тридцать два года! Ты холост и богат! Какой, к бесам, замок? Какие дела? Сходи в клуб, проиграй там пару тысяч золотых, напейся по этому поводу в стельку и дай маленькому дракону возможность сбежать! Или в борделе заночуй. Или…
Осторожный стук в дверь заставил вздрогнуть, и это при том, что драконье чутьё сообщило о приближении чужака.
– Войдите, – отозвался Дантос. И только после этого выпустил из захвата покрытую чешуйками морду.
Третьим лишним оказался не кто иной, как Жакар. Дедок важно подошёл к письменному столу и протянул блондину конверт.
– От императора, – с лёгким поклоном сообщил он. – Гонец ждёт внизу.
– Ясно.
Дантос спешно распечатал конверт, вынул листок, вчитался… Но тут же скривился, словно от зубной боли, и застонал.
– Нет… Как я мог забыть!
– Что случилось? – выразил наши общие мысли Жакар.
– Я обещал Роналу составить компанию на охоте, – швыряя письмо на стол, простонал герцог. – И я не могу отказаться!
– Ваша светлость, а в чём проблема?
Герцог Кернский, не стесняясь, кивнул на меня, но Жакар всё равно не понял.
– Но ведь Астре гораздо лучше. Более того, судя по её аппетиту, она совершенно здорова.
Дантос прикрыл глаза и промолчал. Ну да, крыть нечем.
«И когда же это событие состоится?» – осторожно поинтересовалась я.
Удивительно, но мне таки ответили.
– Мы выезжаем завтра, за три часа до рассвета. После охоты отправляемся в поместье графа Лорского. Ночуем и ближе к обеду следующего дня выдвигаемся обратно в город. Послезавтра вечером буду дома. – И уже тише, но предельно строго: – Астра, я могу рассчитывать на твоё благоразумие?
Он спросил, а я подумала и кивнула. Причём сделала это нарочито медленно, с показной неохотой. Ну чтобы никаких сомнений не возникло.
– Точно?
Маленький дракон закатил глазки.
Точно, пупсик. Точно! Рассчитывать ты можешь на что угодно, даже на то, что луна с неба скатится. Другое дело – оправдается твой расчёт или нет. Я ответ знаю, а ты… ты верь, Дантос. И всё у нас получится.
Герцог Кернский поджал губы и принялся писать ответ императору.
Я запретила себе грустить. Просто запретила, и всё.
Я сделала вид, что крепко сплю, когда Дантос уезжал на охоту. Я была мила и приветлива с Полли, которая пришла утром в спальню, чтобы позвать на завтрак. Я дружелюбно виляла кончиком хвоста, когда Роззи дала два пирожных вместо одного.
До полудня гуляла в саду, под присмотром Жакара – с показным любопытством мучила очередного жука. На этот раз синего! После полудня дремала на диване в южной гостиной. Вечером сидела на кухне и грела уши…
По случаю отъезда хозяина прислуга устроила маленькую вечеринку. Вина было немного, зато разговоров выше крышечки. Опять обсуждали, как Дантос бил морду вождю. Поступок леди Жанетт и предательство Люсси тоже вспомнили. Потом Жакар заикнулся о том, что герцог Кернский намерен в скором времени вернуться в родовой замок, и тут новая волна разговоров пошла.
В большинстве своём народ был доволен, особенно та его часть, которая из этого самого замка приехала. Челядь, нанятая в столице, тоже не грустила – хозяин не выгонит, ведь кто-то должен следить за домом.
Когда разговоры иссякли, начались песни, как назло лирические. И спать обитатели особняка отправились поздно, зато заметно покачиваясь. То есть шансы на благополучный исход задуманного мной предприятия росли и крепли.
Я дождалась, пока все разбредутся по своим комнатам. Несколько раз прогулялась по первому этажу – прислушиваясь и принюхиваясь. Ну а когда стало ясно, что прислуга окончательно угомонилась, поднялась в покои Дантоса.
Часы показывали начало второго ночи… При том, что раньше шести сегодня никто не поднимется, времени более чем достаточно.
Прикрыв дверь спальни, я потянулась и сладко зевнула. Потом закрыла глаза и позволила силе пробудиться. В этот раз вспышка боли была почти незаметной, мне не пришлось сжимать зубы, чтобы сдержать крик. А вот подняться с паркета оказалось немногим легче, чем вчера, – за семь лет тело напрочь отвыкло от человекоподобной формы.
Сделать первый шаг тоже оказалось непросто – мне, как ни смешно, очень не хватало хвоста. О прочих неудобствах, вроде принципиально другого центра тяжести, вообще молчу.
Медленно, очень медленно я добрела до ванной комнаты и щёлкнула пальцами, заставляя вспыхнуть магические светильники. Кое-как добралась до панели с краниками и рычажками, включила подогрев воды. Четыре часа, чтобы привыкнуть к истинной форме? Мда… кажется, я погорячилась, решив, что времени более чем достаточно.
В момент, когда села на бортик бассейна и опустила ноги в воду, мир исчез. Страхи, опасения, намерения – всё смело волной ощущений. Таких далёких, таких забытых! Я застонала и, не дожидаясь, пока вода прогреется, скользнула вниз. Мир исчез окончательно.
Я чувствовала прикосновения. Жар и прохладу. Ощущала, как упругие потоки скользят между пальцами, щекочут кожу. Я испытывала немыслимое удовольствие, погружаясь до самого дна и выныривая, чтобы глотнуть воздуха. Я чувствовала себя живой, настоящей!
Массажная зона – вообще сказка. Душистое мыло, пенный шампунь и позаимствованный у герцога Кернского гребень… после семи лет в драконьей шкуре это было подобно чуду. Как и пушистое полотенце, которым стирала капельки влаги и сушила волосы.
Выбравшись из воды, я вновь подошла к зеркалу – от вчерашней замарашки и следа не осталось. Кожа белая и чистая, синяков под глазами почти нет, волосы блестят, и даже румянец проступил. Единственное, что сильно портит образ, – круглые ожоги на шее. Надеюсь, у Люсси есть шарфик, чтобы прикрыть эту деталь?
Улыбнувшись отражению, я вновь вернулась к панели – выключила подогрев и повернула рычажок, которым фильтрация воды включается. К утру никаких доказательств моего пребывания в ванной комнате не останется, и это прекрасно.
Двигаться стало значительно легче, и это тоже очень радовало. На цыпочках подошла к двери, щелчком пальцев погасила светильники и скользнула в спальню. Пришлось постоять с пару минут, привыкая к темноте.
Стрелки часов подсказали, что нежилась в ванной не так уж долго. Времени ещё много, даже пара часов на сон имеется.
Я с сомнением посмотрела на расстеленную кровать… Когда в последний раз чувствовала атлас простыней? Мм-м… тут даже не семь, все девять лет. А в гостиницах на окраине атласных простыней точно не водится…
Да, я не сдержалась. Я подошла, застыла на миг и кошкой скользнула под одеяло. Тут же перевернулась на живот. Ощущения! О, Леди Судьба, как это невероятно – чувствовать!
Простыни ещё хранили запах Дантоса, и этот запах ощущался очень ярко. Я опять не выдержала – зарылась носом в подушку и закрыла глаза.
«Прощай, блондинчик, – прошептала беззвучно. – Прощай…»
Нет, я не люблю сны, но этот был приятным… Мне снился запах Дантоса, перемешанный с дымом костра. Ещё прикосновения к обнаженной спине, плечам, волосам. Это было так сладко, что хотелось мурлыкать. Собственно, я и замурлыкала в какой-то момент.
Потом перевернулась на спину, обвила шею невидимого мне мужчины руками, заставив того приблизиться, и уткнулась носом в растрёпанные длинные волосы. Тот факт, что одеяло сползло и я прижимаюсь обнаженной грудью к шелку его рубашки, ничуть не смутил. Мне было хорошо. Очень хорошо.
Опять прикосновение к волосам и горячее дыханье на моей щеке. Нехотя разжимаю руки, чтобы откинуться на подушки и запрокинуть голову. Он читает мои желания словно книгу – шероховатые пальцы касаются подбородка, скользят вниз, чтобы обвести ключицы и замереть у шейной впадины. Потом подбородка касаются губы.
Это невероятно! После семи лет в броне драконьей шкуры ощущения настолько яркие, настолько острые, что я не могу сдержать рвущийся из груди стон. А когда он начинает покрывать поцелуями шею – выгибаюсь, не в силах совладать со своим телом.
По коже прокатывается волна жара, за ней – волна холода. Кажется, я схожу с ума.
Впрочем, нет, не кажется. Я определённо схожу с ума! И мне нравится это сумасшествие. Я хочу ещё.
Хочу почувствовать тепло человеческого тела, хочу ощутить биение сердца, хочу услышать ответный стон. И поцелуев хочу. Очень!
Но поцелуев больше нет, мне вновь снятся прикосновения. Грубоватые мужские пальцы глядят шею, осторожно и медленно. Они чуть подрагивают, словно этот незримый мужчина не верит в то, что происходит.
Эта мысль вызывает улыбку. А следом вспышкой молнии приходит осознание – это не сон. Я распахиваю глаза и замираю. Нет, я тоже в происходящее не верю! Он не может быть здесь! Он же на охоте!
Зашторить окна никто не потрудился – слугам не до этого было, мне тем более. В лунном свете, которым наполнена спальня, лицо Дантоса кажется чересчур бледным. Его взгляд блуждает по моей шее, и я точно знаю, что привлекло внимание герцога Кернского… Он разглядывает шрамы. Увы, эти отметки слишком красноречивы, отпираться бессмысленно.
Дантос нервно сглатывает, взгляд скользит вверх и замирает на моих губах. Кажется, ничего не происходит, но… я схожу с ума окончательно.
Не могу! Я безумно соскучилась по простому человеческому теплу. Я хочу прижаться к Дантосу, узнать вкус его губ. Я хочу. Его. Всего. Сейчас!
Я приподнимаюсь, чтобы вновь обвить его шею руками, но вместо этого оказываюсь в крепких объятиях. Ладони упираются в широкую мужскую грудь. Опять дыхание на моей щеке и поцелуй в губы – такой желанный, но такой осторожный…
Мир перестаёт существовать. Но мне плевать на мир. Мне плевать на все запреты и правила. Я хочу его, Дантоса. И точно знаю – герцог Кернский противиться не станет.
Я проснулась первой. Осторожно вывернулась из кольца его рук, соскользнула с постели и, стараясь не шуметь, отправилась в ванную. Ноги, несмотря на продолжительный отдых, ощутимо дрожали, губы горели. Эта слабость и этот жар были приятными, и бессознательная улыбка – лучшее тому подтверждение.
Кожа не просто хранила запах Дантоса, она им пропиталась. Это было… нет, не странно, а как-то очень естественно и даже правильно, но… это всё-таки лишнее.
Я дождалась, когда прогреется вода, и осторожно спустилась по ступенькам. Сегодня ощущения, которые дарили струи воды в массажной зоне, были не такими яркими, как вчера.
Мыло, шампунь, пушистое полотенце… Бальзам для тела, который случайно обнаружился в шкафчике с банными принадлежностями… Гребень и попытка вспомнить, каково это – жить с гривой до бёдер…
Я не торопилась.
Нет, я не боялась выйти и взглянуть в глаза герцогу Кернскому. Я ничего не боялась. Просто пыталась решить, как быть дальше.
Жаль, в голове царила невероятная пустота. Вернее, мне думалось лишь о том, как ладони Дантоса скользят по моему телу, как его губы касаются моих, как он преодолевает призрачный барьер, чтобы… Ох, я солгу, если скажу, что мне понравилось.
Да, солгу. Потому что слово «понравилось» не подходит. Это было не просто хорошо – волшебно. Совсем не так, как с Ластом.
Видимо, слишком долгое воздержание сказалось, ну и пребывание в драконьей шкуре, которое обострило ощущения…
В любом случае, думать о чём-то кроме близости с Дантосом не получалось, а сидеть в ванной до скончания веков не хотелось совершенно, поэтому я завернулась в полотенце и вышла в спальню.
Комната тонула в золоте утреннего солнца, а герцог Кернский, вопреки моим надеждам, не спал. Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.
Услышав стук двери, повернулся. На красивом аристократичном лице не отражалось ничего. То есть вообще ничего. Кроме полного, абсолютного спокойствия.
А ещё он молчал! И за это я была особенно благодарна, хотя прекрасно понимала, что молчание продлится недолго.
Я не рисовалась, не красовалась, не кокетничала. Просто приблизилась, обошла кровать, сбросила полотенце – влажное оно, увы – и скользнула под одеяло. И тут же очутилась в плену… Блондин навис сверху, одарил долгим пристальным взглядом и потянулся к губам.
Я не возражала.
Поцелуй мало напоминал те, что будоражили моё сердце до самого рассвета, он был как будто целомудренней. Но это ничего не изменило – я вспыхнула в один миг.
Нет, так не пойдёт. С этим нужно что-то делать, причём срочно.
– Как тебя зовут? – прервав поцелуй, выдохнул он. Это было первое, что он сказал с момента нашей ночной встречи.
Врать не хотелось очень, а отвечать было откровенно страшно, потому что… я семь лет не разговаривала.
Я кашлянула, прочищая горло, потом всё-таки решилась.
– Зови Астрой. – Голос прозвучал хрипло. – Так привычней.
Дантос чуть прищурил глаза, но кивнул. И опять с поцелуем потянулся.
– Не надо, – прошептала чуть слышно.
Удивление светлости было лёгким и ненавязчивым, и я не побоялась пояснить:
– Иначе до вечера из постели не выберемся.
Улыбнулся! Улыбнулся так, что сердце замерло. Потом наклонился и поцеловал в обнаженное плечо.
– Голодная?
– Ну…
Герцог Кернский отстранился в явном намерении дёрнуть за шнур колокольчика. Пришлось ухватить его за руку…
– Дантос… никто не должен знать.
– Дан, – даря самую светлую из улыбок, поправил блондин. – Для тебя я просто Дан.
Я покачала головой. Какое доверие, с ума сойти.
А за шнур он всё-таки дёрнул. Но тут же поднялся, обошёл кровать и, обмотав вокруг бёдер брошенное мной полотенце, поспешил покинуть спальню. Навстречу Жакару отправился, чтобы у мажордома не было повода заглянуть сюда.
Герцог Кернский был так спокоен, словно ничего особенного не произошло. Словно каждый день находит в своей постели обнажённых девиц со шрамами от ошейника. Я была благодарна за такое отношение и ни капельки не удивлялась. Просто Дан… он невероятный. Я таких никогда не встречала и думаю, что не встречу.
Он вернулся минут через пять. Закрыв дверь, повернул ручку, чтобы заблокировать замок и, бросив ровное «я быстро», скрылся в ванной. А я перевернулась на живот и замерла в ожидании.
Дождалась.
По возвращении блондин заглянул в гардеробную, натянул штаны и рубашку. Мне тоже рубашку предложили, за неимением иного.
Хотела постесняться. Хотела попросить Дана отвернуться. Но… но мы же взрослые люди! Так что рубашку, которая оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть все прелести, надевала под пристальным взглядом серых глаз. К слову, в глазах этих смешинки блестели.
– Что? – спросила, затягивая шнуровку ворота.
– Как вовремя я домой вернулся…
В голосе герцога Кернского прозвучали нотки самодовольства. Не злого, а такого же светлого, как его улыбка. Я картинно наморщила нос и фыркнула. Потом поднялась с постели, оправила подол и попыталась обойти замершего у кровати Дана, но была поймана и прижата к широкой мужской груди.
– Ты ведь не собиралась признаваться, верно?
Я промолчала. Честно пыталась стереть с лица неуместную улыбку, но…
– Вреднючка, – констатировал Дантос. – Мелкая бессовестная девчонка.
Хм… честно говоря, в истинной форме я на «мелкую» не тянула, разве что по комплекции. Просто процесс взросления метаморфов не зависит от того, в каком обличии метаморф пребывает. Вообще, увидав себя в зеркале, я мысленно признала себя старой, но расстраиваться по этому поводу не собиралась.
– Поцелуешь? – прошептал блондин.
Я привстала на цыпочки, потому что иначе не дотягивалась, и коснулась его губ. Но тут же отстранилась, чтобы не обольщался. Ну и самой «обольщаться» не хотелось: тело по-прежнему бунтовало и требовало… в общем, последствия семилетнего воздержания во всей красе.
– Почему ты вернулся так рано? – Ну не могла не спросить! Интересно же, что именно привело к крушению всех-всех планов.
– Интуиция, – запуская пальцы в мои волосы, признался Дантос. – Непреодолимое желание оказаться дома.
Я не удивилась, и уровень собственного невезения оценила. Леди Судьба, Леди Удача, за что вы так со мной?
Раздался тихий стук в дверь и снаружи донёсся голос Полли.
– Ваша светлость, завтрак подан.
– Хорошо. Можешь идти.
Дан отстранился, но тут же протянул руку. Я покорно вложила свою ладошку в широкую мужскую ладонь и безропотно последовала за блондином в гостиную.
Полли в покоях уже не было, равно как и Жакара, но я почему-то и не сомневалась, что никого не застанем. Тот факт, что стол сервирован на одну персону, тоже не удивил, равно как и выставленные на полу миски.
Всё, что случилось дальше… в общем, светлость, она светлость и есть!
А произошло следующее: герцог Кернский подвёл к столу, усадил на место, которое именно ему, Дантосу, предназначалось, после подхватил драконьи миски и тоже за стол уселся. И спросил с невинной улыбкой:
– Вилкой поделишься?
А у меня их как раз две было – обычная и для десерта.
Улыбку сдержать не смогла. Но покачала головой и потянулась в намерении отнять у Дантоса миски, потому что… ну перебор это. Он же герцог, потомственный аристократ…
– Даже не думай, – строго сообщили мне. Тоже навстречу потянулись и ловко украли одну из вилок. Ту, что побольше.
– Дан, не надо.
Блондин прищурил глаза, и я сдалась. Ну не хочешь – как хочешь.
Зато едва приступили к завтраку, в тишине гостиной прозвучало:
– Мм-м… Мм-м!!!
– Что? – спросила удивлённо.
– Тебя вкусней кормят!
Я не могла не рассмеяться – позёр. Правда, на этом хорошее закончилось…
– Ты намерена снова превратиться в дракона? – прямо спросил Дантос. И хотя его тон был нейтральным, а лицо спокойным, я очень чётко почувствовала напряжение.
Ответила виноватой улыбкой и вновь к уничтожению омлета вернулась, отмечая по ходу – мне столько не съесть, не поместится. Вот только герцога Кернского улыбка не удовлетворила.
– Астра… – позвал он.
Пришлось оторвать взгляд от тарелки и сказать:
– Так надо.
– То есть?
Я поморщилась и попыталась опять к завтраку вернуться, но кое-кто отступать отказывался.
– Я могу ввести тебя в дом в качестве дальней, вернее – очень дальней родственницы. За пару дней подготовлю инсценировку твоего приезда, сделаю документы и…
– А дракон? – перебила я.
– Дракон отправится на родину. Потому что при всей нашей любви обеспечить должный уход мы неспособны. Ведь дракону простор нужен, возможность охотиться и общаться с сородичами. К тому же ошейник запрещал рост, а теперь, когда барьера нет, наша маленькая девочка начнёт стремительно расти, чтобы через пару лет превратиться в настоящую, большую драконицу.
– Складно врёшь…
– То есть ты согласна?
Я вздохнула и отрицательно качнула головой.
– Дан, я не готова даже обсуждать этот вопрос.
– Почему?
Опять вздохнула, опять головой покачала. Ну что ему сказать? Правду блондин не оценит, а лгать так не хочется.
– Ты не хочешь оставаться в моём доме?
Я промолчала. И тут же схлопотала новый прямой вопрос:
– Тебя кто-то ждёт?
Врать по-прежнему не хотелось, но я… я кивнула. Впрочем, это не совсем ложь. Меня действительно ждут… огромные неприятности.
Герцог Кернский не дрогнул, не отвёл взгляда, и вообще… он остался совершенно невозмутим. И столь же невозмутимо сказал:
– Прости, но я тебя не отпущу.
Что? Мне послышалось?
– Не отпущу, – повторил блондин. – Если тебе нужно встретиться с родными, поедем вместе. Остальное – даже не надейся.
– Что значит «остальное»?
– То и значит, – «ёмко» ответили мне. И, как ни в чём не бывало, принялись уплетать драконий завтрак. – Уф… а ведь в самом деле вкусней, чем у меня.
Я хотела возразить. Не насчёт завтрака, а насчёт заявок одного блондинистого тирана. Но подумала и промолчала – зачем отнимать у человека надежду?
«Бес меня пожри, да зачем я вообще правду ему сказала?!»
Омлет всё-таки не осилила, салат и копчёные колбаски тоже. Зато реквизировала герцогский чай! И пирожное, которое вообще-то к драконьему завтраку прилагалось, умыкнула. Дан не возражал.
А вот когда встала, потянулась и шагнула к двери, ведущей в кабинет, через который можно попасть в спальню, герцог Кернский сказал:
– Нет. Не надо. Останься.
Пришлось остановиться и ответить.
– Дан, ты не понимаешь.
– Так объясни.
Объяснять не хотелось. Вот вообще. Ни капельки, ничуточки!
– После того как ты сожгла рисунки, я очень внимательно просмотрел те книги, которые были открыты на момент моего ухода. Я видел тот узор и рассуждения о метаморфах читал. Но я не поверил. А теперь…
– Ты этого не говорил.
Дантос вопросительно изогнул бровь, а я…
– Ты этого не говорил, а я не слышала.
– Даже так?
– Дорогой, всё очень серьёзно. Гораздо серьёзней, чем тебе кажется.
Заявление возымело странный эффект – глаза герцога Кернского заблестели. Дантос поднялся и приблизился быстрей, чем успела отскочить. И лишь когда его руки обвили талию, я сообразила, в чём дело. Я назвала его иначе, чем следовало.
Мда… привычка говорить всё, что вздумается, точно зная, что люди услышат одно лишь «ву», сыграла злую шутку. Только объяснить это Дантосу… Нет, как-нибудь в другой раз.
– Никто не должен знать, – повторила я.
Ему тоже нашлось что сказать.
– Очень дальняя родственница. Настолько дальняя, что…
Я фыркнула и ловко вывернулась из объятий. Впрочем, блондин не особо препятствовал.
– Не смей подглядывать, – отступая к двери, предупредила я.
Герцог Кернский поджал губы, но кивнул.
На полный желудок трансформироваться совсем неприятно – к боли добавляется ужасная тошнота, а после того, как трансформация завершена, тошнит ещё сильней. Поэтому из ванной комнаты я вышла лишь через четверть часа и тут же напоролась на Дана.
Он привычно стоял под дверью, опершись плечом о стену. И хотя точно знал, кого увидит, судорожно вздохнул и прикрыл глаза.
А через миг случилось то, что, как мне кажется, должно было произойти гораздо раньше, – герцога Кернского накрыло осознанием. Губы блондина растянулись в невероятной улыбке, глаза заблестели.
– Ты… ты действительно всё понимала!
Ну допустим, и что теперь?
– Ты… маленькая бессовестная девчонка!
– Ву?! – Да неужели?!
Он сделал шаг вперёд, присел и обхватил руками морду – ну чтобы глаза отвести не могла. И сказал уже иным, полным притворной укоризны тоном:
– Астра-Астра…
Я тяжко вздохнула и попыталась изобразить невинность, но актёрский талант не пригодился – нас прервал далёкий, но хорошо различимый стук в дверь. Дан был вынужден отпустить и подняться.
– Мы ещё обсудим, – пригрозили мне.
Угу.
Герцог Кернский пошёл открывать, я посеменила следом. Оказалось, это Жакар пожаловал, столь же степенный и краснощёкий, как всегда.
– Ваша светлость, там маг, – сообщил дедок. – Он просит о встрече.
Сердце заледенело, но только на секунду. Собственно, на ту самую, в которую подумалось, что это Ласт пришёл. Но Ласт прийти не может, точно-точно. Ласт мёртв и, в отличие от того же Шеша, я не предполагаю – я знаю!
– Он сказал, что от Вернона, – пояснил Жакар.
– Хорошо… – нехотя, после долгой паузы ответил Дантос. – Приму.
Жакар развернулся и потопал обратно, а светлость передёрнула плечами, скривилась и направилась в спальню. Спустя минут пять передо мной возник именно герцог, а не блондинистый растрёпа с блестящими глазами и шаловливыми губами.
Волосы были забраны в хвост, строгий камзол сидел идеально, подчёркивая мужественную фигуру, на ногах вместо домашних туфель начищенные до блеска сапоги. В один из них, кстати, Дан на ходу кинжал прятал.
– Тут посидишь или со мной пойдёшь?
Вопрос был неожиданным, и я не сразу поняла, чем он спровоцирован. Потом сообразила: по мнению блондина, после всего, что со мной случилось, я тоже магов недолюбливать должна. Ну я их, честно говоря, в самом деле недолюбливаю, но…
Маленький дракон решительно переступил порог и направился к лестнице: а вдруг там, на этой встрече, что-то важное будет? А важное и без меня – это однозначно непорядок.
Чуйка не подвела.
Едва мы оказались в гостиной, парень в форменной куртке протянул Дантосу записку. А как только адресат записку прочёл, вытянулся по струнке и уставился ну очень выжидательно.
– Насколько это опасно? – спросил хозяин дома.
Брови гонца удивлённо приподнялись.
– Что? – тут же отреагировал Дантос.
– Простите, не ожидал от вас такого вопроса. Судя по рассказам Вернона, вы не из пугливых. – На последних словах парень слегка, но смутился.
– Не о себе беспокоюсь, – в голосе блондина зазвучали хмурые нотки. Потом взгляд упал на меня, и вопросы, о ком именно волнуется, отпали.
– А не проще ли оставить дракона здесь?
– Нет, не проще, – отозвался блондин.
Маг, разумеется, ничегошеньки не понял, а я догадалась – Дан мне не доверяет. В смысле, боится, что сбегу.
– Там совершенно безопасно, – выдержав паузу, признался маг. – Особняк оцеплен, в нём работают две боевые группы. Даже самоубийца не сунется.
– Хорошо. В таком случае едем.
Едем? Куда?
Ответить на мой вопрос никто не соизволил, и это оказалось так обидно. Да, раньше как-то без разницы было, а теперь – вот. Неудивительно, что в казённую карету, в которой приехал посланник Вернона, я забиралась нехотя и пыхтела довольно громко. А очутившись на обитом кожей диванчике, вообще надулась и независимо уставилась в окно.
Дантос уселся рядом. Маг, имени которого я так и не узнала, напротив.
С момента нашей встречи безымянный косился, и только. Теперь получил возможность таращиться, чем и воспользовался. А когда карета вырулила на брусчатку, не выдержал.
– Где вы раздобыли это чудо?
– Сама пришла, – сказал герцог Кернский, поглаживая мой хвост. Голос звучал тепло, даже ласково.
Я подарила блондинчику снисходительный взгляд и вновь в окно уставилась. И вот беда… когда мы ехали во дворец, чувствовала себя комфортно, а здесь и сейчас в голову очень нехорошие мысли полезли – что, если кто-то из своих, из метаморфов, встретится? Им ведь даже видеть меня не нужно, достаточно оказаться на расстоянии нескольких шагов. Наделённые даром очень остро чувствуют друг друга – собственно, именно это позволяет нам узнавать своих в любом обличии.
Сердце боязливо сжалось, захотелось забиться под сиденье и не высовываться. Но вместо этого стиснула зубы и попыталась прогнать дурные мысли. Получилось.
А потом карета притормозила, чтобы тут же двинуться дальше. Мы к этому времени уже покинули так называемый верхний город: кованые заборы сменились фасадами домов простых горожан. И вот теперь кроме фасадов я увидела яркую полосатую ленту – такими места преступлений огораживают и толпу стражников.
– От меня ни на шаг, – сказал герцог Кернский, когда карета остановилась.
Я глазки прикрыла, и только. Кивать при посторонних, простите, не хочется.
Первым на улицу выбрался маг, за ним Дан, а я последней шла. Как только лапы коснулись брусчатки, на шумной доселе улице воцарилась тишина. А когда сделала два шага, деловито повела крыльями и гордо вздёрнула подбородок, услышала дружный вздох изумления.
– Смотрите! – прошептал кто-то. – В самом деле дракон!
Ага. То есть слухи о маленькой красивой мне по столице всё-таки поползли?
Дантос привычно хлопнул себя по ноге и направился к двери дома, вокруг которого стражники толпились. Я, разумеется, за ним. И только на пороге, когда эту самую дверь распахнули, споткнулась – драконий нюх отказался разделить запахи на составляющие, но мне и без подробностей подурнело. Нечто… мерзкое! Терпкое, горьковатое и бесконечно… мерзкое.
– Ву! – сказала протестующе.
– Мы на две минуты, – пояснил блондин и отстранился, дабы пропустить даму.
Ну я и вошла. Не совсем первая, вслед за нашим провожатым.
Дом оказался совершенно обычным: банальная прихожая, не менее банальная гостиная, дальше, в приоткрытую дверь, виднелась столовая, за ней, должно быть, располагалась кухня. Справа лестница, ведущая наверх, – узкая, но надёжная. Слева ещё одна дверь, а за ней, несомненно, спуск в подвал.
В общем, ничего выдающегося или любопытного, если не считать тот факт, что в доме шёл обыск. Причём проводили его мужчины в форменных куртках, то есть маги, а не простые следователи.
– Где Вернон? – спросил наш безымянный посланец.
– В подвале сидит, – не отвлекаясь на вновь прибывших, пробормотал кто-то.
Вот туда мы и отправились, правда, уже сами, вдвоём.
Короткий спуск, ещё одна дверь – на этот раз занятная, обитая железом, и мы в…
– Бес меня пожри… – выдохнул Дантос ошарашенно.
Я же поёжилась и сделала шаг назад, чтобы к светлости поближе.
Нет, ничего особенного! Вообще не поняла, почему блондин так среагировал. Лично меня обстановка ничуть не удивила – ну переделали подвал в лабораторию, с кем не бывает?
Моя проблема заключалась в другом – драконье чутьё. Да-да, не нюх, а именно чутьё! Такое чувство, что вся чешусь и удрать хочется очень.
– А… Дан… – Знакомый брюнет оторвался от разглядывания бумаг, которые лежали на одном из столов с колбами. – Ну что скажешь?
Поздороваться Вернон не удосужился. А Дантос выругался. Тихо, но цветасто.
Потом блондин легонько подтолкнул меня в попу, чтобы вперёд прошла. Тоже в подвал вошёл и плотно прикрыл дверь. И замер, уставившись на схемы то ли зелий, то ли магических ритуалов – они тут прямо на стенах изображались, на белоснежной штукатурке.
– Ну так что, похоже на лаборатории Рассветного замка? – не выдержал Вернон.
Герцог Кернский ответил не сразу.
– Очень похоже. Только хранилища крови не хватает.
Брюнет передёрнул плечами, бросил ещё один взгляд на бумаги и отошёл от стола. Но направлялся Вернон не к нам, а к невысокому шкафу с металлическими дверцами. Тихий щелчок, дверцы распахнулись, и нашему взору предстали банки с чем-то подозрительно алым. Белый налёт на стекле намекал на заклинание локальной заморозки.
Вот теперь стало ясно, почему драконье чутьё бесится, – в доме дух смерти витает.
Герцог Кернский опять выругался и сжал кулаки.
– Я позвал тебя, потому что ты один из немногих, кто видел Рассветный замок изнутри, – тихо признался Вернон. – Но я так надеялся, что ты не найдёшь сходства.
– Что происходит? – спросил Дантос.
Брюнет тяжело вздохнул и прикрыл глаза…
– Примерно полтора года назад, – рассказывал Вернон, – у нас появилась информация о том, что в городе орудует группа магов. Ничего особенного или сверхкриминального: изготовление запрещённых снадобий, работа по амулетам и тому подобное. В общем, как всегда. Долгое время банда вела себя тихо, обнаружить их не удавалось. А три месяца назад они прокололись, и мы взяли след.
К сожалению, на этом дело застопорилось. Нам удалось проследить один-единственный канал сбыта, и тот настолько хлипкий, настолько узкий, что даже вспоминать тошно. Численность и состав группы определить не удавалось, вычислить логово – тоже. Поэтому пришлось действовать старым добрым методом – внедряться.
Так как в управлении сейчас откровенная нехватка оперативников, а уж оперативников, которых не знают в лицо, вообще по пальцам одной руки сосчитать, сомнительное счастье побыть преступником выпало мне.
– Тебя не знают в лицо? – искренне изумился Дан.
Вернон отрицательно качнул головой и едва заметно улыбнулся.
– С тех пор как меня перевели наверх, мне просто некогда высовываться, Дан.
Что за перевод и что за «верх», я не поняла, но догадки были – Вернон какая-то шишка в управлении магического надзора, то есть с бумажками сидит. И вряд ли общается с кем-то кроме подчинённых и особо выдающихся преступников.
– Что дальше? – хмуро поторопил герцог Кернский.
– Дальше… внедрился. Не сразу, разумеется. И не без трудностей. На правах шестёрки. Доказал лояльность, выдержал несколько проверок. Но чем дальше, тем яснее понимал, что зельеварение и изготовление амулетов… это даже не верхушка.
– Прикрытие?
Вернон снова головой покачал.
– Нет, не прикрытие. И даже не отвлекающий манёвр. Это… ну что-то вроде развлечения.
Дантос удивлённо приподнял бровь, а брюнет тяжело вздохнул, закрыл шкаф и вновь подошёл к столу. Он опустился на хлипкий стул, окинул лабораторию усталым взглядом и только после этого продолжил.
– «Мои» подельники во многом вели себя алогично, но суть не в этом. Суть в том, что за два месяца в банде я так и не познакомился с верхушкой. Ещё узнал, что лаборатория, к которой меня всё-таки допустили, не единственная. Разумеется, при таком раскладе я не мог отдать приказ о захвате. А около двух недель назад случилось странное. Старший сказал, что скоро всё закончится и мы сорвём куш. При том уровне производства, которое они вели, никаким кушем и не пахло, но объяснять «шестёрке», в чём соль, никто не собирался.
Вернон опять вздохнул, а мне вспомнилась наша первая и единственная до этого момента встреча. В тот день он точно лучше выглядел. Синяки под глазами не столь яркими были, а ещё он не морщился, когда садился.
– А дальше… у них что-то сорвалось. Это произошло практически сразу после нашей с тобой встречи, и я даже начал предполагать, что меня всё-таки выследили и, как следствие, вычислили, но нет. Мне так и не удалось выяснить, что именно произошло, но с этого момента многое изменилось. Подробности рассказывать не буду, смысл ситуации в том, что был назначен общий сход, на который взяли и меня.
Предупредить ребят из управления я, к сожалению, не успевал. А на сходе, который, кстати, здесь, в этом доме проходил, меня и вычислили: в числе приближённых к верхушке оказался один из моих старинных «знакомых».
– Почему не убили? – Голос блондина прозвучал ровно, но драконье чутьё уловило исходящую от мужчины тревогу.
– Не успели. – Вернон лучисто улыбнулся. Но тут же посерьёзнел и добавил: – Дан, я сам от себя такой прыти не ожидал. В остальном – будто Леди Удача за руку вела. Я даже ни одного заклинания не поймал.
– Ни одного? А почему морщишься, когда садишься?
В этот раз брюнет не вздыхал, он скривился.
– Ладно, одно всё-таки попало. Но это ерунда! Главное, я проулком на соседнюю улицу рванул и тут же на отряд городской стражи наткнулся. Взял за грудки, они по амулету с нашими связались. Одна из боевых групп оказалась неподалёку, в четырёх домах от меня, парни там по ложному вызову были. Разумеется, метнулись на помощь.
– Вы взяли банду?
– Нет, – признался брюнет печально. – Их, видимо, тоже Леди Удача вела. Они ушли. Сразу и в такой спешке, что даже вот это всё, – Вернон обвёл взглядом помещение, особенно пристальное внимание лежащим на столе бумагам уделил, – не уничтожили. Задержись они хоть на пять минут, мы бы накрыли.
На какое-то время в подвале этого обычного на вид дома воцарилось молчание. Вернон медлил, а Дантос не торопил. Наконец, маг продолжил:
– Я не подозревал, что мы здесь обнаружим. В доме, где собиралась та часть банды, в которой состоял я, ничего подобного не было. Обычная подпольная лаборатория, ни больше, ни меньше.
Герцог Кернский хмуро кивнул.
– Ты предполагаешь, что кто-то из представителей Братства Терна выжил? – спросил он.
– По большому счёту, это невозможно, – отозвался Вернон. – В Рассветном вы вырезали всех, а списки, которые захватили, проработали более чем тщательно. По моим данным, ни один из членов братства не ушёл. Но…
Дантос бросил смурной взгляд на меня. Показалось, блондин хочет выставить маленького дракона из подвала. Я, честно говоря, ничего против не имела. Но меня всё-таки оставили…
– Те маги были фанатиками, а эти?
– Эти на фанатиков не похожи, – сказал Вернон неуверенно. – По крайней мере те, с кем успел познакомиться и пообщаться.
– И что ты намерен делать?
Брюнет пожал плечами.
– Ловить, что ж ещё.
– Могу чем-нибудь помочь? – Вновь подал голос Дан.
– Уже помог.
В этот миг в дверь постучали, и в подвал вошел ещё один маг – молоденький совсем, почти мальчишка. Он держал в руках ящик, явно из стола выдернутый.
– Что? – Тут же нахмурился Вернон.
– Ещё документы, – отозвался тот. – И амулет связи.
– Амулет активен?
– Да, – ответил парень. Прошествовал мимо нас, поставил ящик перед Верноном и тут же удалился.
А брюнет подхватил амулет, повертел в руках.
– Наша работа, – сказал тихо. – Как раз такими и занимались.
Я бросила красноречивый взгляд на Дана. Он, как ни странно, заметил, потому что тоже в этот миг на меня смотрел. Он же и спросил:
– А зелья?
– В смысле?
– Какие именно зелья вы готовили?
– Да практически всю запрещёнку, – пояснил Вернон.
Мы опять переглянулись и, точно знаю, об одном и том же подумали. Зелье, амулет, а ещё кипиш, который практически сразу после визита мага случился. Ведь примерно в это время леди Жанетт попалась…
– Вернон, ты связь с управлением поддерживал?
– Разумеется.
Угу. Но о текущих делах ему вряд ли рассказывали. Да и многим ли известно, что Вернон и герцог Кернский дружат? Мне отчего-то кажется, что нет. А раз так, то…
Додумать мне не дали. Брюнет поднёс амулет связи к губам, сказал со злой усмешкой:
– Птенчик, птенчик, я гнездо. Ответь!
И ему таки ответили, причём почти сразу…
– Вернон? Вернон, ты, что ли?
Лицо мага вытянулось, глаза округлились и даже рот от изумления приоткрылся. Он смотрел на амулет связи так, будто впервые видел. Потом нервно сглотнул и переспросил:
– Трис?
– Я тоже удивлён, – буркнул невидимый нам собеседник. – Вернон, не знаю, где тебя последнее время носит, но, надеюсь, хозяин этого амулета ещё способен давать показания.
– Ты как с начальством разговариваешь! – возмутился брюнет.
Трис явно стушевался, так что ответ был едва слышен.
– Как-как… У меня пара этого амулета по делу важной шишки проходит, и я уже заманался этот клубок распутывать.
– Какой ещё шишки?
– Герцог Кернский. Слышал о таком?
Вернон перевёл ошарашенный взгляд на Дантоса, спросил тихо:
– Что происходит?
Теория о том, что брюнет выпал из жизни управления, подтвердилась.
Сижу. Да-да, опять сижу на кожаном диванчике казённой кареты и делаю вид, что любуюсь городским пейзажем! А Вернон, который вызвался нас подвезти, продолжает доставать Дантоса вопросами. И если ту часть истории, которая мне известна, блондин рассказал влёт, то остальное…
– Дан, ты с ней после ареста встречался?
– Ну… да, – призналась светлость нехотя.
– И?
– Что «и»?
– Дан, не беси меня! – В голосе Вернона очень сердитые нотки прозвучали. – Я хочу знать! Эта с… стерлядь отравой тебя поила и доила, а ты…
– Что я? – рявкнул блондинчик.
– Вот именно – а что ты? Что ты сделал?
– Я не воюю с женщинами, – сказал Дантос ворчливо.
– Но она…
И всё-таки герцог Кернский не выдержал.
– Да, я был в ярости, когда всё открылось! – вновь переходя на рык, признался он. – Ты это хотел услышать? Да, она валялась в ногах, когда я в камеру пришел. Я требовал ответов на вопросы, чуть по лицу ей не съездил, но она ни слова не сказала. Потом я попросил перевести Жанетт в другую камеру, потому что… она женщина и она умоляла. Но это было последнее, что я для неё сделал. И делать что-либо ещё не намерен. И просить о помиловании тоже не собираюсь.
Вернон от такой отповеди слегка побледнел и смутился. Но любопытство оказалось сильней здравого смысла…
– То есть любовь действительно прошла? – осторожно спросил маг.
А я вдруг поняла, что совершенно забыла о конспирации и вовсю таращусь на светлость. Благо блондин мой интерес не замечал – он Вернона взглядом сверлил.
Сердце отчего-то споткнулось. В груди поселилось такое странное, такое непонятное чувство. И чем дольше герцог Кернский молчал, тем сильней оно становилось. Этакая щемящая пустота. Нелогичная, бессмысленная и пугающая.
– Я ничего к леди Жанетт не испытываю, – наконец, сказал Дантос. Очень тихо и отчего-то зло. – И, как понимаю, никогда не испытывал. Так что вопрос о любви неуместен.
Вернон неуверенно кивнул и отвёл глаза. А я почему-то облегчение почувствовала. Пустота исчезла так же внезапно, как появилась.
– Это хорошо, что не испытываешь, – сказал Вернон. – Потому что, если леди и в этот раз откажется отвечать, я буду вынужден применить другие методы. У меня, в отличие от рядовых следователей, такие полномочия есть.
Дантос скривился, но промолчал. Я тоже промолчала, хотя намёк мага вызвал холодок по шкурке. Ведь «другие методы» – это пытки.
– Но судя по тому, что ты рассказал, леди достаточно умна, чтобы не провоцировать меня на подобный шаг, – добавил Вернон.
Герцог Кернский горько усмехнулся.
– Ты всё-таки не торопись. Я проверю кое-что, и… вероятно, вопросы станут куда конкретней.
– Я помню, – буркнул брюнет и перевёл взгляд на меня.
Мы как раз подъехали к воротам герцогских владений, карета остановилась. Нас явно ждали, так что остановка была недолгой. И всё это время Вернон пристально изучал маленькую красивую меня.
– Тебе удалось снять ошейник? – Кажется, он только сейчас заметил. – Но как?
– Долгая история, – отмахнулся Дан. – Как-нибудь позже расскажу.
Брюнет улыбнулся уголками губ и снова перевёл взгляд на друга. А упёртая светлость взяла и добавила:
– Я намерен вернуть Астру драхам.
– То есть?
– Они прилетали на переговоры по вопросам границ, я показал Астру. Ошейников, подобных тому, какой был на Астре, драхи не видели, но мы сошлись во мнении, что после того, как ошейник будет снят, девочка начнёт стремительно расти. А держать в доме настоящего дракона, сам понимаешь, невозможно. К тому же… ей нужно небо, ей нужны горы и общение с себе подобными. Драконы не живут поодиночке. Это стайные животные. – Герцог Кернский выдержал паузу, потом добавил с наигранно-тяжким вздохом: – А ещё мне тут троюродную кузину подсунули, она через пару дней приедет.
Я не выдержала и закатила глаза. «Вот же… Дантос! Я не давала согласия! Я… я…»
– Троюродная кузина? – переспросил маг. – А это как?
Врун блондинистый от вопроса отмахнулся.
– Как… седьмая вода на киселе. Даже родственницей назвать язык не поворачивается.
– А сколько лет? – тут же заинтересовался брюнет.
– Чуть больше двадцати, – нехотя признался Дантос и бросил быстрый взгляд на меня.
– А красивая?
Глаза светлости резко сузились и сверкнули гневом. Это было неожиданно, но приятно.
– Возможно.
– Познакомишь? – совсем развеселился Вернон.
Дантос фыркнул и отвернулся. Через мгновенье карета остановилась у парадного входа, и блондин, не дожидаясь, когда подоспеет Этен, распахнул дверцу.
– Я сообщу о результатах, – возвращаясь к главной теме, сказал он.
Но маг предупреждению не внял…
– Дан, мне чудится, или в этот раз попытка родственников устроить твою семейную жизнь никаких протестов не вызывает?
Вместо ответа герцог Кернский пристально уставился на маленькую красивую меня. Кажется, кому-то хотелось, чтобы я проявила такт и вышла, но… я ж дракон! А драконы с этикетами не знакомы.
– Дан?
Блондин сделал вид, что не слышал. Грациозно, но стремительно выбрался из кареты, замер, дожидаясь меня. Пришлось поднять попу, спрыгнуть с кожаного диванчика и последовать за светлостью.
И вот когда я очутилась на посыпанной мелким гравием дорожке и отошла на пару шагов, Дантос запрыгнул на подножку, наклонился к другу и сообщил хмурым шепотом:
– О свадьбе говорить рано, но держись от моей девочки подальше. Понял?
– От кузины, – поправил брюнет.
– От кузины, – зло согласился Дан.
Если б не драконий слух, я бы ни за что этот разговор не услышала, а так… ну посмеялась, да. Кое-кто решил, что обижусь, если узнаю про нежелание немедленно к алтарю отвести. А я как бы… вообще туда не собираюсь.
Светлость спрыгнула с подножки, захлопнула дверцу и скомандовала кучеру:
– Трогай.
Карета медленно покатила прочь. Но не успел Дантос обернуться, как дверца казённого экипажа опять распахнулась и до нас донёсся радостный голос мага:
– Дан, дружище, не хочу тебя пугать, но ты влюбился.
Герцог Кернский шумно втянул ноздрями воздух и прищурил глаза, а я… я развернулась и, мысленно подхихикивая, потопала к крыльцу. На последней ступеньке ждали Этен и краснощёкий Жакар. Лица у слуг были слегка ошарашенные, и от этого ещё смешнее стало. Жаль, смутить хозяина вопросом «в кого именно?» никто из них не решился…
Рубашку, которую Дантос одолжил утром, я оставила в ванной, но к моменту нашего возвращения её уже не было – видимо, слуги в стирку забрали. Правда, меня отсутствие одежды не остановило. Мне и большого полотенца достаточно.
Когда вышла в спальню, герцог Кернский привычно подпирал стену. На гладко выбритых щеках тлел румянец. Хотелось поддеть блондина, но я сдержалась. И сразу перешла к делу.
– Ты правильно понял. Она именно за кортиком приходила. Более того… – я вздохнула и невольно отвела взгляд. – Более того, тогда, в столовой, ну когда я ещё чай на тебя опрокинула, она по этому амулету говорила. Как только ты ушёл, леди Жанетт активировала амулет и сказала что-то вроде «нашла». И это точно относилось к…
Договорить мне не дали. Кое-кто наглый сделал шаг навстречу, заключил в капкан рук и прильнул к губам. Я поцелуев не планировала, как и продолжения наших ночных развлечений, но… слишком долгое воздержание. И жажда ощущений никуда не делась…
Да, на прикосновение его губ я ответила! Но Леди Судьба не позволила потерять разум, и спустя пару минут я нашла в себе силы оттолкнуть светлость и сказать:
– Дантос, прекрати. Кажется, всё серьёзней, чем предполагалось.
Ну а что? Если у подельников «солнышка» в подвале шкаф, под завязку забитый банками с кровью, то… в общем, не до поцелуев сейчас.
– Дан, – поправил блондин. – Для тебя просто Дан.
Я не выдержала, закатила глаза. А он улыбнулся и подарил нежданный поцелуй в шею. И вот странность – когда целовал губы, я держалась, хоть и не без труда, а тут ахнула и едва не растаяла. Благо Дантос всё-таки отпустил.
– Есть хочешь? – тихо спросил он.
Я отрицательно качнула головой.
– А пить?
А вот жажда в самом деле присутствовала, но я опять головой качнула, сказала:
– Дневники твоего прадеда хочу. Сейчас.
Спорить или напоминать о том, что дневники «зашифрованы», герцог Кернский не стал. Молча кивнул и поспешил в соседнюю комнату.
Я не сомневалась, что двери он запер, так что внезапных свидетелей не боялась. Уверенно шагнула к гардеробной, сняла с вешалки первую попавшуюся рубашку и сбросила полотенце.
Рубашка оказалась столь же широкой и длинной, как предыдущая, этакое жутко неприличное платье, но Дану оно понравилось – увидев меня, блондин замер на мгновенье и нервно сглотнул. А потом прошествовал к кровати и высыпал на покрывало свитки, которые прежде прижимал к груди…
Ощущение ловушки? Да, есть такое дело. Но я всё равно приблизилась, села на постель и принялась просматривать пожелтевшие от времени бумаги.
– Я голову рядом с тобой теряю, – неожиданно признался герцог Кернский. А я столь же неожиданно смутилась.
Вот вообще не собиралась! И не должна была! А тут и румянец, и жар в груди, и вообще…
– У тебя совесть есть? – пробормотала хмуро.
– Это моя реплика. – В голосе Дана прозвучала улыбка. К счастью, он тут же посерьёзнел, спросил совершенно иным тоном: – Ты что-нибудь понимаешь?
Речь, разумеется, о дневниках шла. И хотя признаваться не хотелось, я кивнула.
– Всё понимаю.
– Думаешь, там есть сведения о кортике?
– Если бы их не было, леди Жанетт вряд ли бы этими бумагами заинтересовалась.
– Что?
Хм… да, про интерес «солнышка» к дневникам я сказать забыла. Неужели тоже голову в присутствии Дантоса теряю? Нет. Точно нет.
– Дан, а как так вышло, что Вернон… – Я нахмурилась и замолчала, подбирая слова. Потом взглянула на блондина, тот выглядел напряжённым. – Вернон на задании был в глубокой конспирации. Как тебе удалось с ним связаться?
– Удалось, – пожав плечами, ответил Дан. – Правда, я не знал, в каком он положении. Знал бы, рискнул обратиться к другому. А Вернон… он в курсе, что по пустякам беспокоить не стану, вот и примчался.
Я мысленно окрестила брюнета безрассудным и вернулась к дневникам. Записи просматривала по диагонали, но очень медленно – за семь лет совершенно отвыкла от чтения, да и ведейский язык не так прост. Дан стоял рядом, сложив руки на груди. Наблюдал и ждал.
Ровно в тот момент, когда мой взгляд зацепился за слово «кинжал» (просто слова «кортик» в ведейском нет), герцог отошёл к двери и защёлкнул замок. Мне внезапно очень жарко стало, но я не позволила себе отвлечься.
– Кажется, нашла.
– И что там?
Я отложила лист, отыскала следующий – благо они пронумерованы были, пробежала глазами по тексту и принялась читать вслух:
«Кинжалу, добытому во время второго доранского похода, я значения не придавал. Но спустя два года получил письмо от Терна-младшего – тот просил о встрече. Несмотря на то что отношения с его отцом всегда были напряжёнными, причин отказать сыну я не видел. Я принял его через неделю в малой библиотеке.
Терн-младший вёл себя сдержанно и приветливо. Он долго ходил вокруг, а когда я спросил напрямую, ответил, что хочет выкупить кинжал, привезённый мной из Дорана. Учитывая, какой ценой досталась мне эта находка, соглашаться я не спешил.
Я притворился, что совершенно не понимаю, о чём речь. И тогда Терн-младший рассказал – в пещере, где хранился этот артефакт, остался след моей ауры. У Терна и его приятелей нет ни малейших сомнений в том, что кинжал находится у меня, и они готовы действовать жестко. Разумеется, я выгнал младшего Терна взашей.
Я уже не надеялся разгадать тайну этого кинжала, однако визит малолетнего выскочки привёл к интересному итогу. Той же ночью мне приснился мужчина с лысой головой, украшенной рисунком на манер тех, что наносят драхи. Он назвал себя хранителем кинжала и рассказал, что к чему.
Признаюсь, отныне я сомневаюсь в собственном психическом здоровье, но я искренне верю в то, что услышал: с помощью этого кинжала можно забрать чужую магию. Именно так поступали жрецы сильнейшего некогда храма – храма Лунного блага. Так же свойства кинжала объясняют назначение хранилища крови, о котором говорят летописцы.
Одно неясно – что именно известно младшему Терну? Что было известно Терну-старшему? Я не удивлюсь, если эти двое знают всё. Я, видимо, слишком ленив и недостаточно тщеславен, чтобы воспользоваться кинжалом. И слишком труслив, чтобы вложить кинжал в чужие руки. Я понимаю, что сила кинжала может быть полезна, но я осознаю риск. Я не готов положиться на человеческую порядочность. Поэтому склоняюсь к тому, что артефакт следует уничтожить.
Если уничтожить его не получится, постараюсь спрятать как можно лучше. Иного выхода я не вижу».
На этом рассуждения о кортике заканчивались, прадед Дантоса переходил к рассказу о встрече с императором, поэтому я замолчала.
– Хранилище крови? – переспросил блондин. – При храме Лунного блага?
– Я про этот храм впервые в жизни слышу. Но, как понимаю, хранилище действительно было. И если учесть, что магия именно в крови содержится, ничего удивительного тут нет.
– Можно вонзить кортик в тело, а можно просто опустить в сосуд с кровью, – продолжил мои размышления Дан. – И если в мирное время сильные маги не нужны, то в случае нападения на храм наличие подобного хранилища – отличный способ получить непобедимую армию. Причём быстро.
В спальне повисла тишина. Не знаю, о чём думал герцог Кернский, а мне рассказы о фанатиках из братства Терна вспоминались. Сведения, изложенные в дневниках, давали все основания предполагать, что о свойствах кортика в братстве знали, но…
– Согласно документам, которые мы нашли в Рассветном, на момент нападения в братстве Терна состояло порядка трёх сотен человек, – сказал Дантос. – Я глубоко сомневаюсь, что все они были посвящены в тайну. Да и не было в замке никаких намёков на какой-то ключевой артефакт. Только формулы, склянки, реактивы и списки потенциальных жертв. Все последующие экспертизы показали – последователи Терна пытались составить некий эликсир абсолютной магии, и у них даже что-то получалось. Но если рассуждать здраво, эта работа могла быть обычным прикрытием. Как изготовление зелий и амулетов в банде, в которую внедрился Вернон. Почерк в любом случае похож.
– По-твоему, всех этих магов… использовали? – осторожно спросила я. – Думаешь, в действительности они просто собирали коллекцию крови для… А для кого?
Губы Дантоса изогнулись в горькой усмешке.
– Для верхушки, разумеется. Для тех, кто знал о кортике, и тех, кто пытался этот артефакт найти.
Блондин замолчал и отвёл глаза, а я вдруг поняла…
– Все эти годы твоя семья была под прицелом?
– Да, – нехотя сказал он. – И лишь теперь я понимаю причины некоторых событий.
– Каких?
– Например, теперь мне ясно, почему регент вскрывал саркофаги в семейном склепе.
– Вскрывал что? – изумилась я.
Герцог Кернский от вопроса отмахнулся.
– Много чего было, Астра. Всего и не перечислить.
– Не хочешь говорить?
Собеседник отрицательно качнул головой, пояснил:
– Не люблю оглядываться назад, предпочитаю смотреть вперёд.
Я не могла не улыбнуться – хорошая позиция, я тоже так хочу, но получается не всегда. А временами «смотреть вперёд» куда неприятнее, чем вспоминать даже самые ужасные картины прошлого. И нынешний случай как раз из таких.
– Думаешь, маги, которые подослали леди Жанетт, имеют отношение к братству? – спросила я.
– Не думаю, уверен, – отозвался Дан.
– Если так, то почему они до сих пор не явились за кортиком?
– Понятия не имею. Но придут, это несомненно. – Взгляд блондина стал стократ жестче, губы сжались в тонкую, тугую линию. – Мне придётся просить тебя опять обернуться драконом. И… ты временно переедешь во дворец.
Первое меня не смутило, а вот второе… я даже свиток, который по-прежнему в руках держала, выронила.
– Не волнуйся, дети беспокоить не будут, – сказал Дантос. – Я договорюсь.
– А ты?
– А я останусь. С Верноном и его ребятами.
С этими словами герцог Кернский вынул из-за пазухи амулет связи, который Вернон ещё там, в приспособленном под лабораторию подвале, выдал, вот только вызвать друга не успел.
В звенящей тишине прозвучал лёгкий щелчок – именно таким сопровождается разблокировка внутренних замков, а в следующий миг… в следующий миг много чего случилось.
– Под кровать, быстро! – бросил Дантос.
Я послушно упала на пол.
Сам блондин стремительно рванул к изголовью кровати – именно там, на одном из столбиков, ножны с мечом висели.
Дверь в спальню распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и пространство прорезал рык:
– Не двигаться!
Не знаю, как Дантос, а я замерла. И хотя ничего не видела – проём был совершенно пуст, что-то подсказывало – я умру, если шевельнусь.
– Брось меч! – Уже не рык, просто приказ, но от этого ничуть не легче.
Я услышала стук – это Дантос ножны на пол положил. Потом, по всей видимости, отпихнул ногой. По крайней мере, иных причин для тихого «Вот и славно…» не было.
А следом новый приказ прозвучал:
– Баба! Встала!
Жаль, это не тот случай, когда можно обидеться и начать объяснять разницу между бабой и женщиной. Конечно, я встала. Медленно, осторожно, чтобы тот, кто замер на пороге, видел – всё как приказано, без глупостей.
Зато когда поднялась, не сдержалась и бросила взгляд на Дантоса. Блондин был неподвижен, но предельно зол. На белом шёлке рубашки отчётливо выделялся пурпурный овал амулета связи…
– Амулет снял! – скомандовал невидимка.
Я опять к проёму повернулась, но, как и прежде, никого не увидела – вот он, главный минус истинной формы! В истинной форме я к наведённой магии очень даже восприимчива. Зато герцог Кернский, со своим иммунитетом, говорившего точно видел… Впрочем, моя слепота тоже недолго длилась.
Сперва я услышала стук сапог, который подсказал – гость не один. Затем будто сама собой закрылась дверь. Ну а после этого они один за другим дезактивировали амулеты отвлечения, и я пришла к выводу, что восприимчивость к «магии обмана» – это не так уж и плохо: когда не видишь, не так страшно.
Их оказалось четверо. Никаких форменных курток, никаких опознавательных амулетов, которые по закону всем магам положены, и никакого сочувствия во взглядах. Двое – старшие и по возрасту, и, несомненно, по положению – стояли почти расслабленно. Ещё двое, помоложе, держали взведённые арбалеты. Целились в Дана…
– Девочку отпустите, – сказал герцог Кернский. – Она ни при чём.
Один из «старших» – блондин с длинными залысинами, он стоял ближе всех – отрицательно покачал головой, бросил через плечо:
– Рис, проверь, тут должен быть дракон.
Второй «старший» – тоже блондин, только с короткой стрижкой – шагнул вперёд и окинул спальню цепким, холодящим душу взглядом. Это было показательное выступление – уж что-что, а спальню он давно осмотрел… Теперь настала очередь ванной комнаты.
Пока «второй» проверял ванную, все молчали. Тишину нарушало лишь разъярённое сопение Дана.
– Дракона нет, – сообщил маг.
– Ладно, – отозвался «первый». – Значит, где-то в доме. Найдётся.
Тот факт, что они даже не пытаются понизить голоса, намекал на… жуткое.
– Роззи… – выдохнула я. Уж не знаю почему, но в этот миг именно о ней, о грузной кухарке вспомнила.
И тут же удостоилась холодного взгляда «первого». На кончиках пальцев его правой руки блестели искры заклинания, явно боевого. И если Дантосу подобная магия повредить не способна, то мне – очень даже.
– Роззи жива, – выдержав зловещую паузу, произнёс маг.
– А… – начала было я, но запнулась.
Меня одарили ещё одним взглядом, но уже не просто пристальным, а липким и откровенным. Я резко вспомнила, что на мне неприлично короткая рубашка, и только. Пожалуй, после этого мне следовало испугаться ещё сильней, ну и смутиться заодно, но… ни того, ни другого не случилось.
– Все живы. – «Первый» делал вид, что обращается только ко мне. – И все останутся живы, если… – а вот теперь он обратил внимание на светлость, – …твой любовник отдаст то, что нам нужно.
Я не поверила! Вернее, в том, что прислуга всё-таки жива, ни малейших сомнений не возникло – слуг можно усыпить, и это не так сложно, если владеешь магией. А в то, что мы с Даном выживем…
– Отдам, – сказал герцог Кернский. – Только сперва вы отпустите Астрид.
Понимаю, что не место и не время, но я всё равно вздрогнула. Как он узнал? Я же не называла своего имени!
– Вы не в том положении, ваша… светлость.
Последнее было произнесено с особой, подчёркнутой издёвкой, но Дантос будто не заметил.
– Девочку отпустите, – непримиримо повторил он.
– Сейф открой, – столь же непримиримо сказал «второй». Пока «первый» запугивал, этот успел подобрать и меч, и амулет связи, от которого герцогу пришлось избавиться. – А «девочка» бумаги для нас соберёт. Верно?
Дан бросил на меня хмурый, исполненный бессильной ярости взгляд. Я же ободряюще кивнула и села на кровать, просто наклоняться за свитками в такой рубашке – верх идиотизма. Хотя… может, зря я этот вариант забраковала? Ведь лучшего отвлекающего манёвра в нашей ситуации не найти.
– И без глупостей, – прогрохотал «первый».
Нет, наклоняться всё-таки не буду… Вряд ли маги настолько глупы. Да и не умею я соблазнять, если честно.
Шелест бумаг смешался с тихими, размеренными щелчками – Дан комбинацию набирал. После прозвучал ещё один, куда более громкий, щелчок, и я оглянулась, чтобы увидеть, как распахивается дверца скрытого за картиной сейфа.
Кортик из рук светлости принял «второй», а первый в это время злобно таращился на меня. Ну да, нерасторопная я сегодня… Зато усердная! Я старательно впихивала свитки одни в другой – чтобы нести удобнее было. Когда закончила, передала объёмный, норовящий рассыпаться свёрток «второму» и встала.
– Что, даже не спросишь, как нам удалось сохранить братство? – В голосе «первого» столько яда было и столько превосходства, что я невольно скривилась. И хотя реплика адресовалась Дантосу, очень захотелось ответить.
Сказать что-нибудь едкое! Что-нибудь безрассудно обидное! Чтобы подавились своим превосходством!
Но у меня хватило ума сдержаться…
– Нет. Не спрошу, – отозвался герцог Кернский.
Медленно, явно опасаясь спровоцировать магов, приблизился ко мне и обвил рукой талию. Причём встал так, чтобы можно было в любой момент от гостей закрыть. Собственным титулованным телом, разумеется.
– И о том, что намерены делать с этим ножичком, узнать не хочешь? – ухмыльнулся «первый».
Он неспешно приблизился ко «второму», забрал артефакт. Украшенные рубинами ножны были сняты, лезвие, несмотря на умеренное освещение, тускло блеснуло.
– Чем меньше мы знаем, тем больше шансов на спасение, – парировал Дантос. – Разве нет?
Губы «первого» дрогнули в улыбке, которую лично я назвала бы истерической. А ответ прозвучал неоправданно весело:
– Нет. Нет у вас шансов.
– Причины?
– Не притворяйтесь идиотом, герцог.
Дантос совету не внял, что неудивительно – в нашей ситуации каждая секунда на счету. И плевать, что помощи ждать неоткуда! Жить всё равно хочется. И до того сильно, что даже страх отступает.
– Ну неужели ты думаешь, будто мы способны отпустить того, чьими стараниями была уничтожена лучшая коллекция магии в истории? – С ухмылкой пояснил «первый».
А мне вдруг… лучшая в империи коллекция солдатиков из глаэйского стекла вспомнилась, и я пришла к выводу, что тоже вот-вот истерить начну. По крайней мере, первые признаки истерики налицо.
– То есть всё-таки месть? – Голос Дантоса прозвучал так ровно, словно… словно мы за утренним чаем беседуем. Или за бокалом вечернего вина.
– Не только, – озвучил очевидное «второй». – Ваша кровь, герцог Кернский.
Дан понятливо ухмыльнулся, «первый» – тоже.
– Ах, ну если кровь… тогда, пожалуй, у меня всё-таки есть вопрос.
– Хочешь спросить, почему твоей семьи не было в списках людей, наделённых особым магическим талантом?
– Как вы догадались?
Оба «старших» расплылись в улыбках, но ответить никто не потрудился. Вместо этого «первый» развернулся и шагнул к одному из арбалетчиков. Лезвие зажатого в его руке кортика блеснуло как-то особенно зловеще.
– Пришло время послужить братству, – сказал маг. Произнесено было предельно серьёзно и очень тихо, но мы услышали.
В следующий миг случилось то, что ничем, кроме слепого фанатизма, объяснить невозможно: арбалетчик опустил оружие, встал на одно колено и покорно запрокинул голову. Взмах рукой, всё тот же зловещий блеск лезвия, и сталь вошла в незащищённое горло.
Я не выдержала. Не могла выдержать. Завизжала.
Завизжала, чтобы тут же почувствовать невероятно сильные руки, которые жестко сжимают моё тело. И пальцы Дантоса в своих волосах ощутила – он прижимал мою голову к своей груди, чтобы не видела, чтобы не смогла взглянуть на сцену убийства, даже если захочу.
– Тише, – прошептал герцог Кернский. – Тише…
На фоне булькающих звуков и последующего грохота упавшего тела эти слова звучали странно. Ещё более странным было то, что парень умирал молча. И молчание второго арбалетчика… это что-то невыносимое. Невозможное. Пробирающее до костей!
– Не бойся, всё хорошо будет, – продолжал шептать Дан. А потом совсем тихо: – Как только я нападу, беги. Поняла?
Я разучилась дышать. Не сразу заметила, что уже давно веду себя тише мыши. А ещё… мне стало ясно, почему Дантос время тянет. Это не стремление выторговать у Леди Судьбы ещё минутку, нет! Это попытка спасти меня.
Возможно, попытка глупая – ведь нет гарантии, что тут, в этой комнате, все представители истреблённого некогда братства, но… но всё-таки попытка.
Готова ли я принять такой подарок?
– Что за бес?! – прошипели от двери.
Я дёрнулась, и хотя Дан держал очень крепко, сумела обернуться.
К горлу тотчас подступила тошнота: труп, залитый кровью паркет и перепачканный в той же крови «первый» – зрелище в высшей степени ужасное. Ужасней только равнодушие второго арбалетчика, который явно не понимает, что имеет все шансы разделить судьбу товарища.
– Что за бес?! – вновь зашипел убийца. С ненавистью взглянул на кортик и отбросил артефакт в сторону. – Что ты нам подсунул, урод?!
– Что не так? – тут же включился «второй».
– Всё не так! Кортик молчит! Это фальшивка!
Дантос чуть заметно вздрогнул, а мне вспомнился железный сундук, который открылся с таким трудом, и то, как блондин положил кортик на пол. Ещё невероятное счастье, которое испытала, когда древняя магия кортика побежала по драконьим чешуйкам. Я забрала почти всё, не удивительно, что артефакт не откликнулся.
«Второй» молнией метнулся к сейфу и начал вытряхивать всё содержимое. Арбалетчик яростно сверкнул глазами и рыкнул, словно напоминая, что Дантос по-прежнему на прицеле. А «первый»… «Первый» стремительно пересёк комнату и замер шагах в трёх от нас.
– Где артефакт? – процедил он. – Где этот бесов артефакт?!
Вот только ответить на вопрос герцогу Кернскому было не суждено, потому что едва «первый» перестал плеваться ядом, снаружи прогремел усиленный магией голос:
– Сдавайтесь. Вы окружены!
Лечу. Да-да, лечу! Потому что кое-кто… швырнул на кровать, чтобы убрать с траектории полёта арбалетного болта, а заодно от боевых заклинаний уберечь.
Обидно? Нет. Не обидно. Неожиданно!
Но, несмотря на неожиданность, я умудряюсь приземлиться, перекатиться и упасть… по ту сторону кровати.
Стон спущенной тетивы. Шелест. Едва различимый звук удара и почти беззвучный крик Дантоса. Следом рык – и опять голос Дана узнаю. А дальше слышу, но не понимаю… В голове только одна мысль – у меня нет времени на трансформацию! Но я стягиваю рубашку, закрываю глаза и позволяю силе пробудиться.
Родная магия бежит по венам, обжигает. Образ золотой драконицы вспыхивает в памяти, он не просто яркий – почти материальный. Мысленно скольжу ему навстречу, раскрываюсь, и… взрыв! Боль алой пеленой застилает сознание, тело выгибается, мир плывёт.
Хочется кричать.
Очень хочется!
Но я держусь. Просто молчу и всё.
Где-то бесконечно далеко слышатся звуки борьбы. Я понятия не имею, что происходит в спальне, но слишком хорошо понимаю: шансов у Дантоса нет. Поэтому не позволяю себе уплыть в беспамятство, в которое манит боль.
Я здесь.
Я сейчас приду.
– Повторяю: вы окружены! – гремит снаружи. – Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь!
И мир опять взрывается, но уже не болью, а запахами и звуками. Драконий слух слишком тонок, звук молотом бьёт по ушам. А нюх… это тоже на удар похоже – запах крови слишком резкий и бесконечно болезненный.
Он многолик – кровь принадлежит нескольким людям. Но драконья сущность приходит в ярость, потому что среди этой какофонии есть один… важный. Я различить не могу, а дракон узнаёт мгновенно – своего ранили. Своего! Дантоса.
Я срываюсь на бег раньше, чем начинаю сознавать, что делаю. Огибаю кровать, покидаю укрытие, чтобы увидеть: «первый» бездвижно лежит на полу, лицом вниз. Из-под тела медленно выползает зловещая бордовая клякса.
Взгляд в сторону. Арбалетчик тоже не дышит. Он сидит. Он сполз по стенке и выронил оружие. Лицо и грудь залиты кровью. Из глазницы торчит рукоять кинжала – того самого, который герцог Кернский в сапог перед встречей с посланником Вернона прятал.
А сам Дантос… Это могло бы сойти за танец. Некрасивый, неуклюжий, но танец. Просто у «второго» меч, и «второй» нападает, а Дан безоружен, он пытается увернуться. Оперенье арбалетного болта торчит прямо над сердцем, вокруг древка алое пятно, и оно стремительно растёт. Но мой драгоценный блондин не сдаётся, более того – он не просто уворачивается, он пытается теснить «второго», потому что…
– Астра, беги! – Не рык, не приказ, а нечто на грани стона.
Бегу, дорогой. Бегу!
Я вновь срываюсь с места, юркой ящерицей проскальзываю мимо Дана и прыгаю. Маг успевает заметить атаку, но мои зубы уже впились в плоть. И да, я – девочка. А у нас, у девочек, своя логика. Впрочем… докуда дотянулась, за то и схватила. И я не брезгую, разве что чуть-чуть.
Вой! Этот вой перекрывает звон упавшего меча и новое, предельно злое:
– Вы окружены! Сдавайтесь!
Отпускать мага совершенно не хочется, но у него болевой шок, он вот-вот рухнет. А ещё кровища в пасть хлынула – жидкая и мерзкая.
Я разжимаю зубы и отскакиваю, чтобы увидеть искорёженное болью лицо «второго», и с неожиданной ясностью понимаю – рана не смертельна. И пусть он был слишком занят в момент моей трансформации, оставлять его в живых нельзя.
Я отскакиваю ещё на пару шагов и, прежде чем разум успевает испугаться и запротестовать, выдыхаю огонь.
Сгусток драконьего пламени попадает в голову. Вой обрывается. Маг замирает на полу, чтобы уже никогда не подняться. А за спиной…
– Астра… – И снова звук падения.
Резко оборачиваюсь. Моя драгоценная светлость пытается подняться, но левая рука не двигается, дыханье кончилось, силы тоже. Вот теперь меня накрывает паника.
– Ву-у-у!!!
А гадкий блондинчик вместо того, чтобы резко выздороветь… дарит улыбку и теряет сознание.
«Дан!!! Дан, не смей!!!»
Грохот шагов. Дверь в спальню распахивается, и на пороге появляются ещё четверо. Простые камзолы, никаких опознавательных амулетов, и искры боевых заклинаний на кончиках пальцев. Опять маги из братства.
Да сколько же их здесь?!
Мужчины дружно бледнеют, а я… разворачиваюсь и выдыхаю дым. Я могу плюнуть огнём, но не хочу. Хвост взбесился, он теперь собственной жизнью живёт – отчаянно избивает паркет.
– Спокойно… – шепчет тот, кто стоит ближе всех. Тот, кто открыл дверь.
Нет. Я спокойно уже не могу.
Я маленькая, красивая и невероятно злая. Да что там злая? Я в ярости!
Карликовый дракон делает шаг навстречу – один медленный крошечный шаг. Маги отступают. Ещё шаг, и первый поднимает руки, признавая своё поражение, а другой, тот, что стоит правее, посылает боевую молнию.
Я могу увернуться, но не хочу. Эта глупая новая магия ударяет в золотую шкурку и гаснет, не причинив ни капли вреда. А я уже не в ярости, я в бешенстве!
– Р-р-р!
– Спокойно! – повторят кто-то. – Спокойно. Мы уходим.
И мужчины опять отступают, чтобы через два шага совершить ещё одну глупость – они срываются на бег.
Да, я – зверь. Да, я – хищник! И драконья сущность сходит с ума при виде убегающей жертвы. Но я ещё и человек… почти. Поэтому, вместо того, чтобы броситься в погоню, падаю на попу, вскидываю морду и начинаю верещать – Дантосу нужен лекарь. Немедленно! Сейчас!
Призывов сдаться уже не слышно. Снизу доносятся звуки если не боя, то потасовки точно. Мой визг на пару минут перекрывает всё. И, как ни странно, меня понимают…
– Лекаря! Третий этаж, от лестницы направо! – разносится по дому усиленный магией голос. Раньше кричал другой, а теперь узнаю Вернона.
Следом ещё один приказ:
– Дракона не трогать! Дракон свой!
Я издаю тихий рык и иду в коридор. Нужно встретить лекаря и прикрыть его в случае опасности. И я очень не завидую тем, кто попробует встать на моём пути. Убью. Убью всех и каждого.
– Совести у тебя нет, – пробурчал Дантос, глядя в потолок. – Конечно, я всегда это знал, но теперь…
Блондин тяжко вздохнул. Тишина, повисшая в спальне, была этакой… уличительно-воспитательной. Она изо всех сил давила на ту самую совесть, которая вроде как отсутствует, а я героически сопротивлялась.
Ну а как иначе? Он всё-таки раненый! Это первое. Второе – сейчас день, а покои Дантоса в это время суток отличаются от проходного двора только качеством отделки и мебелью. Ну как в таких условиях трансформироваться? Вот и я говорю – никак.
– Вреднючка… – продолжал герцог Кернский. – Маленькая, бессердечная вреднючка. Ну что тебе стоит, Астра? Ну хоть на пару часов перевоплотись, а?
Я громко фыркнула, встала, повернулась попой и опять легла.
– М-да… совести всё-таки нет.
Конечно, уговаривал он не всерьёз. Конечно, он дурачился! Но делал это настолько убедительно, что даже драконья сущность временами терялась.
Отвернувшись от неугомонного блондинчика, я зевнула и прикрыла глаза. И тут же почувствовала прикосновение его пальцев – Дантос принялся ласково поглаживать золотые чешуйки на…
– Толстопопик… – В голосе светлости слышалась улыбка. – Маленький вредный толстопопик…
Нет, это невыносимо!
Опять встала, спрыгнула с кровати и потопала в соседнюю комнату. Мой демарш сопровождался притворно-обиженным сапом и тихим:
– Бросаешь, да?
Я уже говорила, что это невыносимо?
Я вышла из спальни, окинула кабинет хмурым взглядом. То, что искала, обнаружилось на письменном столе. Так как прыгать по креслам желания не было, я раскинула крылья и взлетела, чтобы через миг изящно приземлиться на тот самый стол, аккурат возле стопки книг, которую накануне приволок Вернон.
Нет-нет, никакой магии! Авантюрные романы и прочая развлекаловка! Не особо заботясь о сохранности обложки, я схватила верхнюю книгу зубами и опять крылья раскинула. Приземлилась с тихим «бух!», и тут же услышала:
– Астра? Астра, что случилось? – И столько тревоги в голосе, столько беспокойства.
«Р-р-р!!!»
Пришлось забыть об изяществе и сорваться на бег. Слишком хорошо понимала – минута задержки, и этот «умирающий» непременно из постели выскочит, дабы лично узнать, всё ли со мной в порядке.
Вот… вот в такие моменты кажется, что нужно было не лекаря звать, а просто добить. Чтобы нервы не мотал!
«Лежать!» – воскликнула я, врываясь в спальню. Никакого «ву», разумеется, не прозвучало, потому что в зубах книжка была.
Дан, который успел сесть и отбросить одеяло, тут же расслабился. Встревоженное выражение лица уступило место лукавой улыбке. В тишине спальни прозвучал исполненный страдания стон, и светлость рухнула на подушки. Причём красиво так! Качественно!
Но я не повелась. Мне первых трёх «обмороков» вполне хватило, чтобы начать прислушиваться не к своим страхам, а к драконьему чутью, которое сообщало – всё с ним хорошо. Притворяется, зараза блондинистая!
Тем не менее на кровать запрыгивала осторожно…
– Одеяло поправишь? – продолжал придуриваться Дан. – А то я так слаб, так немощен…
А вот теперь в его голосе не только притворство звучало, но и мстительное веселье.
– Р-р-р! – выплюнув книгу, сообщила я.
Герцог Кернский приоткрыл один глаз и опять застонал.
Сволочь! Гад и сволочь!
– Нет, ну а что тебе не нравится? – уже нормальным голосом спросил он. – Ты же именно этого добивалась, разве нет?
И опять сдержаться не смогла! Зарычала и несколько раз подпрыгнула на месте. Злость была яркой, но бессильной. А гад лучисто улыбнулся, сам своё одеяло поправил и сказал:
– Иди ко мне.
Идти не хотелось. Вот вообще не хотелось! Но я всё-таки подошла. Попыхтела – не столько от обиды, сколько для порядка. Потом легла и, водрузив голову на здоровое плечо этого негодяя, прикрыла глазки.
– Ябеда, – ласково сообщили мне. – Маленькая бессовестная ябеда…
Я мысленно скривилась – да, ябеда. И что? Говори, что хочешь, а я точно знаю: я поступила правильно. Понадобится, ещё раз нажалуюсь. И не только лекарю – с таким переводчиком, как Жакар, я до самого императора дойду!
Герой фигов. Светлость недобитая. Раненый, ё-моё, не только в грудь!
– Сама такая, – заявил Дантос.
Я приподняла морду и одарила мужчину обиженным взглядом. Я не такая! И вообще… вот как ему удаётся мои мысли угадывать? Нет, ну в самом деле, как?
– Ты слишком выразительно сопишь, – улыбнулся Дан.
Я сопеть перестала и снова прикрыла глазки.
Как мы докатились до жизни такой? Да очень просто…
Проверка показала, что герцога Кернского не то что из арбалета – крышкой гроба не добьёшь. Он же через полчаса после извлечения стрелы очнулся, а уже вечером два подноса жареных рёбрышек сожрал и бутылку креплёного вина высосал.
А на следующий день вообще ужас что сотворил – встал с кровати и попёрся проверять, как слуги с уборкой справляются. Будто он что-то в уборке понимает!
И если на первое и второе я смотрела благодушно, то появление светлости на первом этаже, в холле, искренне выбесило. Нет, это прекрасно, что на нём всё как на собаке заживает, но ведь это не повод нарушать режим!
Естественно, я сорвалась. Естественно, я на него нарычала. Приняла боевую стойку, забила хвостом и начала теснить обратно к лестнице. Он сперва возмутился, но когда сообразил, что маленький дракон отступать не намерен, улыбнулся (как мне тогда казалось, робко) и пополз обратно в своё логово.
Ставшие свидетелями этого концерта слуги слегка опешили. Зато, когда оторопь спала, в них такой трудовой энтузиазм пробудился, что ух! Даже остатки сонного заклинания, которым наградили челядь нападавшие, улетучились.
К слову, разрушений было немного, потому что стычка была так себе. Всего полтора десятка магов из братства на три дюжины «наших». А уж когда к веселью присоединился маленький, жутко рассерженный дракон… В общем, маги быстро поняли, что сопротивляться действительно бесполезно, и сдались раньше, чем успели нанести настоящий вред интерьерам.
Мебель почти не пострадала, и подпалин на стенах было не так уж и много. В сущности, единственной настоящей проблемой была кровь, которую лично я чувствовала слишком хорошо. И если до появления Дана слуги не особо обращали внимание на мои визги и попытки «вырыть ямку» в паркете, то после бегства светлости любой каприз исполнялся мгновенно.
Но не в этом суть!
Когда работы на первом этаже были закончены, я вцепилась в подол Полли зубами и потянула девушку наверх, в спальню Дана. Там запах крови был особенно сильным, и помощь служанки требовалась очень.
Полли в который раз доказала свою сообразительность – тут же схватила ведро и поспешила за мной. Пока шли, она вслух попереживала о том, как же будет мыть пол в присутствии герцога, но я ответила решительным «ву», и задаваться глупыми вопросами горничная перестала.
Мы преодолели три лестничных пролёта и небольшой коридор. Решительно вошли в покои светлости и не менее решительно направились в спальню. И каково же было наше с Полли удивление, когда раненый обнаружился не в постели, а в кабинете. Вместо того чтобы лежать и выздоравливать, этот… этот блондин сидел за письменным столом и говорил по амулету!
– Что? – завидев нас, спросил герцог. Обращался к Полли.
– Я так понимаю, пол в спальне недостаточно чистый, – скосив взгляд на маленького дракона, пояснила девушка.
Герцог Кернский благодушно кивнул и вновь к своим делам вернулся, что заставило Полли поспешить в спальню и приступить к уборке, а меня…
Да-да, я снова взбесилась! Но рычать на Дантоса не стала. Просто плюхнулась на попу, обвила лапы хвостиком и принялась ждать ответа на вопрос, который в этом доме обычно задавали мне: у него совесть есть или как?!
Результат оказался предсказуем – нет. Причём не только совести, но и, судя по всему, ума. А чем ещё объяснить тот факт, что, несмотря на более чем красноречивый сап маленького дракона, блондинчик продолжал сидеть и трещать по амулету связи? С Верноном разговаривал, ага.
Из этого разговора мне стало известно много чего интересного…
Во-первых, я узнала о том, что герцог Кернский не так уж и прост. Оказывается, после того, как леди Жанетт залезла в сейф, Дан вызвал специалистов, которые перенастроили замок очень хитрым образом. Нет, они не сменили шифр! Они сделали так, что теперь сейф при помощи двух шифров открывается.
Новый, тот который известен только светлости, открывает сейф без проблем. Ну а если воспользоваться старым, то в дежурную часть столичной стражи поступает сигнал о грабеже…
Когда маги из братства потребовали отдать кортик, Дантос именно тем, старым шифром воспользовался. Это привело к тому, что, когда Вернон в сопровождении двух боевых групп, подчинённых управлению магического надзора, примчался к особняку, тут ещё один отряд отирался.
Простые стражники, в отличие от сотрудников управления, противостоять магам, разумеется, не могли, но их присутствие сыграло очень важную роль – именно стражники поймали троих исчерпавших резерв магов, которым таки удалось проскользнуть к чёрному ходу. (Четвёртый, кстати, пытался уйти через парадную дверь, и его поймала я. Зубами за бедро.)
Во-вторых, благодаря этому разговору, мне стало ясно, с какого перепугу Вернон бросил все дела, вызвал коллег и помчался к особняку Дантоса…
Дело в том, что, войдя в камеру леди Жанетт, Вернон обнаружил ещё тёплое, но уже бездыханное тело. На момент разговора с Даном причины смерти неудачливой воровки ясны не были, но так как на постели заключённой стоял поднос с недоеденным обедом, брюнет сделал вывод, что её отравили.
Он связал это происшествие с захватом основного логова банды (а в том, что тот особняк, в котором нам с блондинчиком довелось побывать, именно основное логово, сомневаться не приходилось) и пришел к выводу, что остатки братства Терна перешли к решительным действиям.
Усугублял ситуацию тот факт, что о смерти леди Жанетт должны были узнать не раньше восьми вечера – время, когда заключённым приносят ужин. То есть ни у следователей, ни у герцога Кернского не было повода насторожиться. А ещё при таком раскладе становилось совершенно ясно, что ждать до вечера злоумышленники не будут.
– Ты мог предупредить меня по амулету связи! – рыкнул на это Дан.
– Не мог, – ответил Вернон хмуро. – Не было никакой уверенности, что тебя ещё не захватили. А сообщать преступникам о том, что к ним едут боевые группы, согласись, глупо. Тебя бы прибили, и всё.
Я вспомнила реакцию магов на сообщение о том, что особняк окружён, и нервно сглотнула. А наш раненый герой фыркнул и поджал губы.
В общем, Вернон не знал, но предполагал. И, собственно, именно это нас спасло.
Ещё нам несказанно повезло, что в составе боевых групп при управлении магического надзора есть лекари. Пока один из них занимался раной Дантоса, второй выводил из магического сна прислугу. Из последних, к счастью, никто не пострадал.
В-третьих, из того же разговора я узнала о результатах операции: шестеро убитых и двенадцать раненых – это у них и трое раненых – это у нас. Из последователей Терна только один целым и невредимым остался, и то лишь потому, что вырубили его в самом начале драки. А у нас вполне мог случиться один труп, но…
– У твоей девочки появился очень горячий поклонник, Дан, – вещал брюнет весело. – Как только выпишется из госпиталя, начнёт обивать порог твоего дома.
– Зачем? – тут же нахмурился герцог Кернский.
– Как «зачем»? Влюбился человек. С кем не бывает?
Блондин одарил маленькую сопящую меня пристальным взглядом, снова поднёс амулет связи к губам:
– Она дракон, – напомнил блондин сурово.
– А ему без разницы, – совсем развеселился Вернон. – После того как Астра спикировала с потолка и закрыла его от огненного шара, он ею просто грезит.
Я удостоилась ещё одного пристального взгляда.
– Да? Хм… ну ладно, пусть приходит.
– Мне показалось, или это сейчас угроза была?
– Нет, Вернон, что ты… – процедил герцог недобитый. – Я каждому поклоннику Астры как родному рад.
– Да?
В интонациях мага прозвучало искреннее недоумение, но Дантос пояснять не стал.
Некоторое время мужчины молчали, потом Вернон вспомнил о важном:
– Кстати, ты говорил, что завтра твоя кузина приехать должна. Могу встретить.
– Нет.
– Что «нет»?
– Не можешь, – хмуро взирая на золотого толстопопика, сказал Дан. У него вообще настроение резко на спад пошло. – Визит кузины пока откладывается. И я сам её встречу.
– Хм…
Ровно в этот момент из спальни вышла Полли с ведром и тряпкой, но проверять работу я не спешила. По-прежнему сидела, сопела и ждала, когда ж у кое-кого совесть проснётся. И… о чудо!
– Ладно, Вернон. Меня зовут.
– Я вечером загляну? – всполошился брюнет.
– Ага. Заглядывай, – сказал Дан и провёл пальцем по тёмному камню, дезактивируя амулет. И уже мне: – Ну и зачем ты под заклинания лезла?
«Хм… хороший вопрос. Но есть встречный: а что я должна была делать? Сидеть и смотреть?»
Нет, понятно, что у нас численный перевес и всё такое, вот только маги из братства дрались как бешеные. Им же терять нечего. А знаешь, на что способен загнанный в угол человек? Ну вот и всё.
К тому же я была жутко зла, мне требовалось спустить пар.
А драконья сущность так и вовсе озверела. Она, как твою кровь учуяла… в общем, не могла я в стороне остаться. Вот хоть убей, не могла.
И потом… всё не так страшно было.
Ну подумаешь, молнии. Ну подумаешь, шарики там всякие разноцветные. Это ж почти как праздничный фейерверк! И Вернон весь из себя такой красивый… Он заклинания с двух рук бросал. И ещё один брюнет из управления с двух рук такой тыщ-тыдыщ! А когда магический резерв кончился, он меч из ножен выхватил и…
– Прости, что впутал тебя в это. – Блондин устало покачал головой. В его голосе звучали грусть и неподдельное сожаление. – Обещаю, больше никаких заварушек.
Я закатила глаза – кто о чём… А потом вспомнила, зачем тут сижу, и о том, что злюсь, тоже вспомнила. И ка-ак рявкну:
– Ву-у-у! – Что в переводе с драконьего означает: «Бегом в постель, зараза!»
Улыбнулся. Едва заметно, но всё-таки.
Вот после этого я соизволила встать, вежливо кивнуть ошарашенной Полли и отправиться в спальню, чтобы проверить качество уборки. А едва переступила порог, услышала шёпот:
– Видала? – А следом совсем тихое: – Тиран чешуйчатый.
В интонациях Дантоса было столько искренности, что не обладай я драконьим слухом, ни за что бы иронии не заметила.
Дальше вообще неожиданно было:
– Ага, – согласилась Полли. Тоже, кстати, шёпотом. – Она сегодня всех извела. Даже Роззи и той досталось.
– Я попробую приструнить, но ничего не обещаю. Так что готовьтесь.
Горничная тяжко вздохнула и, явно повинуясь жесту блондина, потопала прочь, а я… я обиделась.
Тиран, говоришь? Да что ты знаешь о тирании, пупсик?!
Нет, я не хотела мстить. Вернее, хотела, но не собиралась. Ну в смысле: зла не таила и никаких коварных планов не вынашивала. План родился спонтанно. Сам. В миг, когда в спальню вошёл лекарь.
Увы, к нам пришёл не тот, который вынимал стрелу и первую повязку накладывал. Этот был гражданским, то есть к управлению магического надзора отношения не имел.
Он был строг, стар и совершенно лыс. Жакар, которому выпало сопровождать лекаря, тоже выглядел строгим и предельно серьёзным. И даже распластанная на постели светлость, завидев визитёра, подобралась и насупилась.
– Как себя чувствуете? – с порога спросил лекарь.
– Неплохо.
Старик кивнул, поудобнее перехватил чемоданчик и направился к постели. Правда, тут же споткнулся и замер – просто именно в этот момент маленький дракон перестал прятаться и выглянул из укрытия. Роль этого укрытия герцог Кернский выполнял. В том смысле, что я под боком у светлости лежала и герцогское тело загораживало от всех, кто в комнату входит.
– Та-ак… – протянул старик. – Та-ак…
Я зевнула, обнажая все-все зубки. Это на случай, если кому-то в голову придёт «гениальная» мысль, что «домашним животным» положено спать на коврике, а не в хозяйской постели.
Но, как ни странно, возражать против моего присутствия лекарь не стал. Губы старика дрогнули в улыбке, а следующая реплика прозвучала довольно дружелюбно:
– Их императорское величество предупреждал…
Императорское величество? То есть этого лекаря Роналкор прислал?
– Фурих, – представился тем временем старик.
– Дантос, – вежливо кивнул герцог Кернский.
Чуть позже я узнала: всё верно, Фурих – личный лекарь императора. И пришёл он потому, что у Дантоса в столице личного лекаря нет. Блондин вообще это дело не любит. В смысле, лечиться.
– Что ж, давайте посмотрим вашу рану…
Герцог Кернский обречённо вздохнул и кивнул, мне же пришлось спрыгнуть на пол, чтобы не мешать. А вот на просьбу Дана покинуть спальню маленькая красивая я не среагировала…
Почему блондинчик пытался вытурить? Наверное, хотел оградить от неприятного зрелища. И в какой-то момент я искренне пожалела, что не послушалась, – вся эта кровища, сцепленные зубы, запах дезинфицирующего раствора и строгие рыки Фуриха очень сильно по нервам били. Ещё мне пришлось успокаивать драконью сущность, которая невзлюбила лекаря за то, что тот причиняет светлости боль.
Я успокоилась лишь тогда, когда Фурих закончил перевязку, уселся на край кровати и принялся составлять список положенных Дану лекарств.
– Рана заживает очень быстро, – сообщил лекарь. – Честно говоря, я впервые сталкиваюсь со столь стремительным восстановлением. Но пускать процесс на самотёк глупо, ваша светлость. Вам следует попить общеукрепляющие и противовоспалительные средства. Так же попрошу не злоупотреблять тяжёлой пищей и вином.
– Да, конечно, – отозвался Дан.
И вот тут я решилась вмешаться…
Хмуро, но уверенно подошла к Фуриху, плюхнулась на попу и сообщила:
– Ву!
Старик едва заметно вздрогнул, оторвался от бумаг и одарил недоумённым взглядом.
– Ву! – повторила я.
– Что? – спросил Фурих.
– Астра… – в голосе Дантоса послышалась тревога. – Девочка, у тебя что-то болит? Жакар, Астру после вчерашнего кто-нибудь осматривал?
Вопрос звучал не впервые, и ответ Дантос знал. Тем не менее мажордом, который всё это время в спальне находился, кивнул и поспешил повторить:
– Маги смотрели. Сказали, повреждений нет.
Я на разговор светлости и Жакара внимания не обратила. По-прежнему сидела и гипнотизировала лекаря взглядом.
– Что? – вновь вопросил тот.
Я вскочила, отбежала в сторону и нетерпеливо подпрыгнула.
– Ву!
– Хм..?
Да как же вы не видите?! Он не собирается ваши предписания выполнять! И вообще – он режим нарушает! Понимаете? Понимаете, какой гад?!
От переизбытка эмоций я завертелась на месте и ещё несколько раз подпрыгнула. А когда сообразила, что Фурих ничегошеньки не понял, рванула к Жакару.
– Ву! – воскликнула я. Ну скажи ему! Ну объясни!
– Мм-м… – отозвался мажордом, а потом до него дошло. – Видимо, Астра пытается сказать, что… – Дедок замялся, бросил быстрый взгляд на хозяина и всё-таки продолжил: – Понимаете, утром их светлость изволили встать и спуститься вниз. Астру этот поступок ужасно возмутил. И я так понимаю, что именно об этом она пытается вам сказать.
Умница, Жакар! Дабы придать вес его словам, я вмиг успокоилась и села.
– Это правда? – спросил резко посуровевший Фурих.
Он обращался к светлости, но я не постеснялась встрять:
– Ву! – сказала решительно. – Ву-у-у!
– Да не было такого, – попытался отмазаться блондин.
Я вскочила, сощурила глазки и красноречиво щёлкнула зубами.
– Так вставал или нет? – Теперь лекарь не к Дану, к мажордому обращался. А получив утвердительный ответ, тоже глаза сощурил и фыркнул.
Думаю, будь на месте Фуриха простой лекарь, он бы ни за что не решился. Но старик же не абы кто, самому императору служит! Так что головомойка всё-таки состоялась.
Она была недолгой, но эффектной. Настолько эффектной, что после ухода лекаря один недобитый герцог поджал губы и процедил:
– Ладно, малышка. Но учти – я тебе припомню.
И вот… припомнил. Уже раз сто! Гадкая мстительная светлость! Укушу, когда выздоровеет. Вот честное слово, укушу.
В тот же день, но ближе к ужину, к нам заглянул Вернон. Маг выглядел ужасно усталым, но довольным. Он принёс стопку авантюрных романов для скучающего Дантоса и маленький тортик для меня.
Пока эти двое ужинали – Дан в постели, Вернон за низким столиком, который перетащили из гостиной, – я тот самый тортик умяла. Было вкусно, но не в этом суть. Суть в разговоре, свидетельницей коего я стала…
– Мы начали допросы, – сказал Вернон, ловко разделывая отбивную. – И знаешь, многое уже прояснилось.
Дан оторвал взгляд от плошки с супом-пюре и заинтересованно приподнял бровь.
– Во-первых, теперь нам известно, почему в прошлый раз их не добили, – пояснил маг. – Дело в том, что наши представления о братстве Терна были ошибочны. Мы видели лишь то, что лежало на поверхности. То, что нам позволяли увидеть.
Брюнет замолчал, отвлекшись на кусочек мяса, а светлость нетерпеливо нахмурила брови.
– Ну и? – всё-таки не выдержал Дан.
– У братства Терна была чёткая структура и цель. Следовательно, причин сомневаться и искать второе дно не было, особенно после того, как в наши руки попали документы из Рассветного замка. В историю эти люди вошли как фанатики, которые пытались создать некий эликсир, позволяющий обрести огромную магическую силу. Более того, они и были этими фанатиками. Все погибшие в Рассветном и все, кого нашли после, искренне верили, что их цель – эликсир.
– Но в действительности они просто собирали коллекцию уникальной крови, – озвучил мои собственные мысли Дан.
– Именно, – подтвердил Вернон. – Они старались для горстки магов, посвящённых в тайну артефакта. Судя по всему, эти маги даже не были верхушкой братства, вообще в братство не входили. Ума не приложу, как они намеревались добраться до запасов крови, собранной фанатиками, но факт в том, что они занимались совершенно другими вопросами.
– Искали кортик.
Вернон кивнул.
– И это же объясняет, почему имени Терна-младшего в списках братства не было.
– Терн-младший умер задолго до того, как мы захватили Рассветный… – пробормотал Дан. – И нас не слишком интересовало, почему его имя не упоминается. Равно как и имя его закадычного друга Грея, которого поймали на одном из ритуальных убийств.
– Да, тогда было не до прошлого, – с грустью согласился Вернон. – В результате мы пропустили намёк. Впрочем… не думаю, что он бы помог. Ведь убийства и похищения прекратились, у нас не было поводов подозревать, что часть братства выжила. И зацепок для поиска не было.
Вернон потянулся к бокалу, потом опять в тарелку уткнулся, и разговор временно прервался.
– Убийства прекратились? – переспросил Дан, отставляя тарелку и подхватывая следующую. – А как же банки с кровью, которые вы нашли в подвале?
– Там не так много, – признался Вернон. – В этот раз братство по другому пути пошло – они сосредоточились на списках магически одарённых и наделённых уникальными талантами. Ведь прежние списки – те, что составлялись в Рассветном, уже недоступны.
– То есть они собирались убивать после того, как отыщут кортик?
– Именно. По крайней мере, это следует из показаний арестованных.
– Кстати об арестованных. Те, кто состоял в банде, в которую тебя внедряли…
– Да, все тут нашлись, – с горькой улыбкой перебил Вернон. – Только, судя по показаниям, им неизвестно и половины из того, что знают приближённые главарей.
– Выходит, им не доверяли? Но зачем же их тогда держали?
– Мелкие поручения, человеческий резерв. Плюс они маги, и неслабые, для первых заборов силы вполне подходят.
Мне вспомнилось, как «первый» испытывал кортик на арбалетчике, и к горлу подкатил комок тошноты. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов – просто обидно будет расстаться со съеденным тортиком из-за каких-то гадов.
– Моё появление в банде, вернее, моё разоблачение послужило катализатором, – со вздохом продолжил Вернон. – Главари решили, что медлить больше нельзя. Нам ещё предстоит выяснить, как им удалось подмешать яд в пищу леди Жанетт, но в том, что это попытка замести один из следов, сомневаться не приходится.
– А Люсси?
– С Люсси всё в порядке. Горничная не имела никакого отношения к банде. И, судя по всему, присоединилась к леди Жанетт в последний момент.
– Что с ней будет? – Вопрос, разумеется, касался не «солнышка», а судьбы Люсси.
– Думаю, в её случае суд ограничится наказанием в виде публичной порки и запретом на работу в столице.
Я представила, как бледную поганку раскладывают на позорном камне на одной из площадей, как палач перехватывает рукоять отмоченного в воде кнута… Наверное, мне должно быть стыдно, но жалости в этот миг я не испытывала.
– Леди Жанетт была приставлена, чтобы следить… – сказал герцог Кернский. – Она сразу сообщила о кортике. В братстве не могли не знать о намерении Жанетт выкрасть кортик, следовательно, о её неудаче тоже были осведомлены. Если учесть, сколько лет братство охотилось за этим артефактом… мне не ясно, почему они напали только сейчас. Чего ждали?
– Я тоже этим вопросом озадачился, – кивнул Вернон. – Но тут показания расходятся. Одни утверждают, что медлили, потому что выжидали момент – хотели сделать всё тихо. Другие говорят, что причина в тебе.
– Во мне? – удивилась светлость.
– Ты один из тех, кто взял Рассветный, – с улыбкой напомнил маг. – И у тебя иммунитет к магии внешнего воздействия. Неудивительно, что тебя опасались.
Блондинчик скорчил недовольную мину и бросил быстрый взгляд на меня. А я что? Я ничего. Сижу, уши грею.
– В любом случае, захват должен был состояться раньше, – сказал Вернон. Дантос мгновенно насторожился, я тоже. А брюнет продолжил: – Они планировали забрать кортик позавчера, но твоё внезапное возвращение с охоты заставило их отступить. Кстати, а чего ты домой-то сорвался? Да ещё в ночь.
– Предчувствие, – пробормотал герцог Кернский и снова на меня уставился.
Я же испытывала очень противоречивые чувства. С одной стороны – невероятный жар, вызванный воспоминанием о той ночи. С другой – леденящий ужас от осознания того, что меня мог застать врасплох не Дан, а один из головорезов братства.
Кажется, блондин подумал о том же. По крайней мере, только этим могу объяснить «прости», которое прочла по его губам.
– Они следили за моей семьёй все эти годы, – хмуро вздохнул Дан. – И за мной следили, но я ничего не заметил. Вернее… до появления Жанетт было несколько случаев, но я списал их на собственную паранойю.
Хм… у Дантоса паранойя? А по какому поводу? Впрочем, не важно.
– Поверь, Дан, у тебя не было шансов. Их половина управления вычислить пыталась, а на след напали по чистой случайности.
– Всё равно, – герцог Кернский был очень хмур. Драконье чутьё подсказывало – он пришёл к каким-то выводам и принял какое-то очень… объёмное решение. Жаль, проникнуть в мысли блондина драконьей сущности было не под силу. – Кстати, о магии…
– Кортик по-прежнему на экспертизе, – сделав очередной глоток вина, сообщил Вернон. – Говорить о его свойствах рано, но это точно не новодел. Кортик очень старый и, судя по всему, действительно был создан во времена рассвета Доранской империи.
– Но кортик не сработал, – напомнил Дантос. – Он не обладает теми свойствами, которые ему приписывают.
Вернон опять пожал плечами и повторил просьбу, которую озвучивал накануне, когда герцог Кернский лежал в кровище и тратил остатки сил на то, чтобы рассказать другу о событиях, предшествовавших штурму особняка. Версия, разумеется, была урезанной. В частности, по ней, всё, что мы вычитали в дневниках, Дантос узнал от главарей братства.
– Дан, позволь нам ознакомиться с дневниками.
– Нет. Это семейная реликвия. К тому же вы всё равно не сможете их расшифровать.
– А вдруг сможем?
– Вернон, нет.
Я понимала, почему он так поступает, и молчаливо благодарила. Незачем привлекать внимание к ведейскому языку. Вот незачем, и всё тут.
– Ладно. Но мы ещё вернёмся к этому разговору.
– Посмотрим, – хмуро буркнул Дан.
А потом разговор стал куда интереснее, потому что свернул к теме маленького красивого дракона…
– Астра была неподражаема, – взглянув на икнувшую от переизбытка тортиков в организме меня, сказал Вернон. – Такого шороху навела… Знаешь, лучшего оружия устрашения в жизни не видел.
– Да, Астра умница, но… не надейся.
– Не надеяться на что?
Вот я тоже самое спросить хотела.
– На то, что передумаю, – пояснил блондин. – Астра вернётся к драхам. Это решено.
– Но драхи, как мне стало известно, на возвращении дракона не настаивают…
– Откуда такие сведения?
– Ронал при твоём разговоре с вождями присутствовал…
Герцог Кернский не дрогнул.
– Астра вернётся к драхам, – уверенно повторил он.
– Но Дан… Даже если она вырастет до обычных размеров… ты понимаешь? Нет, ты точно не понимаешь. Это же дракон! Единственный на всю империю! Сам содержать не хочешь – отдай нам.
– Сейчас поругаемся, – сообщил герцог Кернский тихо, и маг тут же замолчал.
Но я чувствовала – этот разговор, как и разговор о дневниках, ещё не закончен. Вернон будет настаивать.
– Кстати, а узор заклинания с её ошейника? – вновь подал голос маг. – Понимаю, что это уже не актуально, но мне интересно посмотреть…
– К сожалению, я так и не успел его перерисовать.
– Быть не может.
– Астра всё время вертелась, – решил очернить маленького дракона Дантос. – И вообще… давай ты сперва с расследованием закончишь, а?
Вернон насупился и кивнул. Но вскоре снова не выдержал…
– А кузи…
– А про кузину мою вообще забудь! – рыкнула светлость.
– Троюродную, – поддел брюнет.
Вот после этого магу срочно потребовалось домой. Он, правда, упирался и обещал больше ни слова о кузине не говорить, но Дан был непреклонен. И даже извинения, которые прорывались сквозь хохот, герцогское сердце не смягчили.
Зато едва Вернон покинул спальню, на меня посыпалось:
– Обернись… Ну пожалуйста… Очень прошу…
Я честно обернулась – в смысле повернулась и назад посмотрела. Потом ещё раз обернулась – чтобы опять на светлость уставиться.
К счастью, минувший день раненого утомил и он довольно быстро угомонился. А вот дальше… эта просьба стала звучать куда чаще. И вот опять…
– Совести у тебя нет… – выдохнул Дантос, приобнимая чешуйчатое тельце здоровой рукой. Моя голова по-прежнему покоилась на его плече, где-то рядом валялась книга с отпечатками драконьих зубов. – Совсем-совсем. Ни капли, ни крошки… И никакого сострадания к раненому. Бессердечная…
Р-р-р! Шантажист! Манипулятор!
– Ну вот откуда? Откуда в такой красивой девчонке столько вредности, а?
Оттуда.
– В такой невероятно красивой, безумно притягательной, нежной… – Дан перешёл на шёпот, а я почему-то смутилась.
В бытность мою… ну почти человеком, меня не раз называли красивой. А вот слышать, что я притягательная и нежная, как-то не доводилось.
– Голову рядом с тобой теряю, – продолжал нашёптывать блондин. – С ума схожу. Всё на свете забываю.
«Так, может, дело не во мне? Может, это ранний склероз?» – продолжая бороться с приступом смущения, мысленно буркнула я.
– Моя маленькая вредина…
Я засопела и попыталась отползти, но увы – одно неосторожное движение, и нос уткнулся в герцогскую подмышку. В этой форме нюх и без того чуткий, а тут… драконья сущность растаяла и заявила, что с места не сдвинется.
Дантос тихо хмыкнул. Ну да, странноватое поведение, не спорю. Но поделать ничего не могу. Таю. И едва сдерживаюсь, чтобы не замурчать.
– Может, всё-таки превратишься? – А теперь меня не уговаривали. Меня… соблазняли! Самым наглым, самым бессовестным образом! Нет, ну а чем ещё объяснить эти хрипловатые, проникновенные нотки, которые в его голосе появились?
Стоило вообразить, как пальцы Дана скользят по коже, как его губы накрывают мой рот, и по телу прокатилась волна нестерпимого жара. Драконья сущность тут же заворочалась и как будто застеснялась.
– Астра…
Меня словно молнией пронзило. Я подняла голову и взглянула на Дантоса. Его глаза потемнели, дыхание стало тяжелей.
– Превратись…
Я нервно сглотнула и уже хотела кивнуть, как раздался уверенный стук в дверь.
– Дан, к тебе можно? – донеслось снаружи.
Дурман, которым меня овеяло, никуда не делся. Но голос императора всё равно узнала.
– Входи! – выдержав ну очень долгую паузу, крикнул герцог. Вздохнул печально.
Я повернула голову, чтобы увидеть, как распахивается дверь и в комнату входит высокий полноватый брюнет. Жакар шагал следом, тащил перевязанную алым бантом коробку. Большую и явно тяжёлую.
– Ого. А что это? – озвучил мои мысли Дантос.
– Подарок, – просиял Ронал. И добавил с какой-то особой, потрясающе светлой улыбкой: – Для Астры.
Нет, о страстных взглядах, горячих прикосновениях и прочих поцелуях я не забыла. Но у меня появился повод сделать вид, что ничего такого жутко смущающего не было, и я этим поводом воспользовалась.
Вскочила, спрыгнула с кровати и бодро подбежала к Жакару…
«Подарок! Подарок мне! Дай-дай-дай!»
Мажордом поставил коробку на пол, и моё сердечко замерло в предвкушении. Люблю подарки. Особенно большие и алой ленточкой перевязанные.
– Прикажете подать чаю? – спросил Жакар у светлости.
Дан бросил взгляд на Ронала и отрицательно качнул головой.
– Ничего не нужно, Жакар. Иди.
Дедок отвесил учтивый поклон и вышел, а император…
– Дан, ну ты даёшь! Приезжаю с охоты, а тут такие новости. Не смей больше так меня пугать. Понял?
На лице светлости, уже далеко не бледном, а очень даже румяном, вспыхнула сдержанная улыбка.
– Да ладно, – отмахнулся он. – На мне всё равно как на собаке заживает.
– Угу. Нашёл чем гордиться. – Ронал был хмур, а драконье чутьё подсказывало: он в самом деле о друге тревожится.
Император опустился в стоящее подле кровати кресло, обернулся, чтобы взглянуть на маленькую красивую меня.
– Спасибо, малышка, – тихо сказал он. – Этот дурак мне очень дорог.
– Почему сразу дурак?
– Ну а кто постельный режим в первый же день нарушил? – рыкнул император.
– Доложили… – Не вопрос, констатация факта.
Ронал отпираться не стал.
– Конечно. И не только об этом.
Дан вопросительно изогнул бровь, а император не постеснялся пояснить:
– Мне обо всём доложили, Дан. И даже о том, что ты намерен девочку к драхам отправить.
– То есть ты ради этого пришёл? – В голосе герцога Кернского послышался холодок. – А я-то думал, о здоровье моём волнуешься.
– А что о нём волноваться? На тебе же всё как на собаке заживает, – вернул реплику монарх. И уже действительно хмуро, с чувством и почему-то шёпотом: – Дан, ты сам уверял, что Астра – то самое счастье, которое тебе провидица из Рассветного предсказала. Ты не имеешь права её отпускать, потому что иначе…
– Я помню, что сказала старуха, – перебил Дантос жестко. – И я знаю, что делаю.
Счастье? Предсказание? Иначе?..
Я невольно навострила уши, но… сделала это по-умному.
– Ву! – сообщила нетерпеливо и обошла вокруг оставленной Жакаром коробки.
Кто там про совесть вспоминать любит? И как этот кто-то смотрит на факт: подарок принесли, а открыть не удосужились? А у меня рук нету! Только лапки!!! Как мне эту коробку распечатать? Ну как?!
Удивительно, но мой гениальный план не сработал. Тема предсказания, старухи и моего возвращения на «родину» была закрыта.
– Я знаю, что делаю, – повторил Дантос.
– Ладно, – отозвался Ронал. Потом одарил прогуливающегося вокруг коробки дракона пристальным взглядом и полез во внутренний карман камзола.
– Что ещё?
– Да так… – В голосе императора послышались ворчливые нотки. – Вернон просил передать.
Я опять обернулась, чтобы увидеть до боли знакомые ножны.
– А почему ты? Почему не сам? – спросил блондин.
– А… Вернон сказал, что ты в последнее время неадекватно на шутки реагируешь.
Герцог Кернский поджал губы и насупился.
– Я надеялся увидеть результаты экспертизы, – пробормотал он.
– Да что там… – отмахнулся Ронал. – Результаты как результаты… Артефакт неактивен. Вернее – сломался артефакт. И восстановлению не подлежит.
– Как это?
– Там, как выразился Вернон, рабочее тело сдохло.
– Что-что? – переспросил блондинчик.
– Рабочее тело. Запас магии, который обеспечивает передачу энергии от объекта к субъекту. – Ронал явно цитировал, и я мысленно поаплодировала его памяти. Я бы такое не запомнила.
– Запас? А разве его нельзя пополнить?
– Там какая-то очень хитрая смесь была, – пояснил Ронал. – Определить её состав не удалось, следовательно, пополнить, чтобы вернуть кортик в активное состояние, не получится.
Хм… я, конечно всё понимаю, но какая, к бесу, смесь? Там древняя магия в чистом виде! Впрочем… а знают ли спецы из управления про этот особый вид? Как-то… никогда не задумывалась.
– Ну и потом, Дан… при всём моём уважении и доверии… если бы артефакт подлежал восстановлению, я бы его не вернул.
Я по-прежнему делала вид, что бесконечно увлечена коробкой, но всё равно заметила – герцог Кернский улыбнулся. Не горько, не зло, а понимающе.
– Проехали, – с той же улыбкой сказал он.
– Одно проехали, к другому приехали, – пробормотал Ронал. Мне послышалась в его голосе не просто хитринка – настоящее озорство!
– То есть?
Повисла пауза. Она была такой странной, такой волнующей. Вот прям настолько волнующей, что маленький дракон не выдержал и решил улучшить маскировку.
Я подкралась к коробке, кровожадно оглядела бант и впилась зубами в кончик алой ленты. В смысле – я занята! Я не то что не подслушиваю – вообще этого разговора не слышу! Мне не до вас, мальчики! У меня подарок!
– Дан, что за кузина? – прошептал Ронал.
Не уверена, но кажется, блондинчик закатил глаза и стиснул зубы.
– Вернон – трепло… – тихо процедил он.
– Трепло – не трепло, а я всё равно настаиваю, – в шёпоте императора послышалось неподдельное веселье.
– Кузина! – рыкнул герцог Кернский. – Просто кузина, и всё.
Я дёрнула за ленту, и бант-таки развязался. Но легче от этого не стало, потому что под бантом обнаружился узел.
– Дорогой друг, я лично проверил генеалогию твоего рода. У тебя нет кузин!
– Троюродная…
– И троюродных нет, – сообщил Ронал самодовольно.
– Внебрачная, – нашёлся герцог.
А в ответ услышал:
– Дан, не смеши меня! – И уже совсем тихо, так, что, не обладай я драконьим слухом, ни за что бы не расслышала: – Я же и насчёт внебрачных осведомился. Тайная канцелярия голову на плаху положить готова – нет у тебя внебрачных кузин.
Герцог Кернский засопел. Сердито так, громко.
– Ладно, Дан, я понял…
– Что ты понял?
– Нас ждёт жесткий мезальянс, – сказал император весело. – И будь на твоём месте любой другой, я бы воспротивился, но ты… я благословляю, Дантос.
Ужас. Ужас-ужас-ужас! Понимаю, что это всё глупости невообразимые, но… но так приятно, что даже о коробке забыла.
– О свадьбе говорить пока рано.
– Ну да, ну да… – вконец развеселился император. – То-то ты из-за неё на друзей бросаешься.
– Ни на кого я не бросаюсь! – рыкнул блондинчик. Причём рыкнул так, что даже драконья сущность слегка перепугалась.
Ронал не выдержал, расхохотался.
Я тоже не выдержала – отвернулась и принялась гипнотизировать узел. Драконы не смущаются! Но кажется, на золотых чешуйках всё-таки проступил румянец.
Всего на миг представила, каково это – навсегда остаться рядом с Дантосом… и тело ослабло. Очень странное ощущение. Неописуемое, невероятное.
– Ну хоть имя назови, – попросил Ронал.
Герцог Кернский ответил не сразу…
– Её зовут Астрид.
Ну всё! Моё терпение кончилось! Я повернулась к мужчинам, сказала громко и требовательно:
– Ву-у-у!
– Что? – тут же насторожился император.
А светлость поджала губы и хитро сверкнула глазищами.
– Ронал, будь так добр, открой эту несчастную коробку, а то она изведётся.
Дан протянул другу кортик, а тот, вопреки высокому статусу, спокойно принял ножик, поднялся и направился ко мне. Перетянутую узлом ленту он срезал уверенно, но… улыбка, озарявшая лицо императора, настораживала.
– Астрид… Астрид… – задумчиво повторил он. – Астра и Астрид…
Я удостоилась пристального, проницательного взгляда. Настолько проницательного, что захотелось отпрянуть и плюнуть огнём! Но… в глазах Роналкора не было злобы или чего-то похожего, а драконье чутьё улавливало неудержимое веселье, и только.
– Значит, кузина… – снимая крышку с «вожделенной» коробки, усмехнулся он. – Что ж… – И уже громко, так, чтобы и распластанный на подушках герцог слышал: – Дан, а она красивая?
– Самая красивая, – выдохнул блондинчик. И лишь когда ответил, сообразил, что я всё ещё здесь…
Я прочувствовала смущение светлости каждой чешуйкой, каждым коготком! И это было так странно, так нереально. Ведь Дан – мужчина! А значит… он не такой. Он не может испытывать таких чувств. Не может, и всё тут.
– Ронал, разговор окончен. – В этот раз голос герцога Кернского прозвучал уверенно и ровно.
– Да, конечно, – хмыкнув, отозвался император.
Владыка поднялся и уверенно направился к постели друга. Молча, но с невероятно лукавой улыбкой вернул кортик. После кивнул и поспешил прочь. Дан не останавливал.
А я… я тоже остановить императора не решилась. С ужасом смотрела на записку, которая лежала поверх стопки кукольных платьев. Она была написана неуверенным детским почерком. Буквы прыгали, сбивались, но прочесть послание это не помешало.
«Дорогая Астра!
Посылаю тебе ПОДАРОК!
Жду тебя на чаепитие в эту среду!»
И подпись:
«Твоя подруга, принцесса Мисси!»
Та-ак… что там насчёт предложения стать троюродной кузиной герцога Кернского?
Дан! Дорогой, ты принял это решение без меня, но я согласна! Слышишь?! Да-а-ан!!!
Смех смехом, но когда на мир опустилась ночь, а слуги, наконец, угомонились, я не выдержала. Под пристальным взглядом Дантоса проследовала к двери ванной комнаты, протиснулась в оставленную для меня щель и замерла, позволяя себе почувствовать родовую магию.
Вспышка боли была невероятно яркой, но я не издала ни звука. И холод, ожёгший ладони и колени, вскрикнуть не заставил.
Прежде чем вернуться, я позволила себе умыться и расчесать волосы. С грустью отметила, что ожоги, которые оставил металл ошейника, никуда не делись. Правда, убиваться по этому поводу я не собиралась. Так тому и быть. Меченая так меченая.
Я привычно прикрыла наготу полотенцем и кошкой выскользнула в спальню. Магические светильники к этому моменту были потушены, комната тонула во мраке.
– Иди ко мне… – хрипло прошептал Дан.
Я повиновалась.
Неразличимый шелест сброшенного полотенца, тихий скрип матраса и беззвучный стон герцога Кернского. Я не собиралась поддаваться обаянию Дантоса, но, когда ощутила тепло и запах его тела, поняла – плыву.
Плыву! Схожу с ума! Таю!
И весь мир сходит с ума вместе со мной.
– Девчонка, – касаясь моих губ, прошептал он. – Маленькая, бессовестная, вредная…
– Дан, ты невыносим…
– Да неужели?
Всё. Плен. Губы герцога Кернского почти целомудренны, но…
– Почему? – цепляясь за остатки сознания, шепчу я. – Почему ты назвал меня Астрид?
– Ты отказываешься называть своё настоящее имя, и я решил… это имя созвучно. Но если ты против…
В этой форме я не обладаю драконьим чутьём, но знаю – Дан не лжёт. Этот невыносимо притягательный блондин угадал. Учуял. Почувствовал!
– Ладно, – вслух соглашаюсь я. – Пусть будет Астрид…
– Уверена?
Его ладонь скользит по моему бедру и устремляется вверх.
– Да! – Я не знаю, на какой из вопросов отвечаю.
– Сладкая…
– И всё-таки ты невыносим…
– Ладно. Договорились. Я невыносим.
Я по-прежнему лишена драконьего чутья, но я знаю – он счастлив. Просто счастлив, и всё. Я тоже счастлива, но… имею ли я право на это счастье?
– Никуда тебя не отпущу, – шепчет он.
– Тиран!
– Как скажешь… – А теперь слышу смех.
Я не могу, я неспособна противостоять этому мужчине!
Тоже смеюсь. Смеюсь, несмотря на поцелуй, который он дарит. И вздрагиваю, когда с его губ слетает:
– Кажется, Вернон был прав.
Вернон? При чём тут Вернон?
– Я влюбился, Астра. Я действительно влюбился. – И чтобы никаких сомнений не осталось, добавляет: – В тебя.
О нет. Нет! Только не это…