Вот мы уже неделю как отплыли от города Тано. Наш путь долог и, к сожалению, нам предстоит нудно подниматься против течения. А значить частенько садится за вёсла. График дня неизменен, встаём ещё затемно и оправившись садимся в лодку. На борту у нас имеется маленькая дровяная печка, на которой можно не только подогреть еду, но и приготовить свежую.
Дежурный согревает остатки с ужина и мы перекусываем на ходу. Если паруса висят как вонючая портянка и нет ветра, то десять человек садятся грести. Я тоже не чураюсь этого занятия. На борту мало места и я предпочитаю разогнать кровушку греблей. Тем более к этому занятию я привычен. Мог бы и один грести парой вёсел, да не приспособлена лодка для этого.
Днём делали короткий привал, размять ноги и часа за полтора до заката искали подходящее для ночёвки местечко. Охотники уходили в поисках дичи, а мы обустраивались. Пока готовился ужин, Фёдор занимался со мной фехтованием. Может мне кажется, но я немного адаптировался к этому занятию и иногда удаётся ускользнуть от удара учебным мечом.
Берега Дона в этом месте равнинные и видно далеко. Периодически к нам приглядываются степняки. Это один из улусов бывшей Золотой Орды, которая сгинула вместе с её ханами. Даже не возьмусь определить родовую принадлежность кочевников. Это потомки печенегов и половцев, также монголо-татары, кого тут только нет.
Но, если честно, я ожидал худшего. Никто не пытался нас обстреливать. Бенедетто подстраховался и взял с нами представителя местного властителя. Вот этот почтенный товарищ и разруливал все проблемы с местными. Типа светил ксивы от «папы» с грозными письменами. У него и в самом деле была медная табличка с разрешением на проезд. Пока это работало.
Видимо даже до степняков допёрло, что не стоит резать курицу, несущую тебе золотые яйца. Караваны и торговые пути оберегались. Раз в два дня мы замечали остроги, возведённые для защиты купцов.
По мере удаления от моря берега реки стали более холмистые. Дон равнинная река, но имеет многочисленные ерики (рукава). Левый для нас берег высок и изрезан глубокими оврагами и балками.
Эти особенности рельефа заставляли нас держаться настороже. Постоянно дежурили лучники и наблюдатель.
На правах сподвижника хозяина экспедиции я порой присоединялся к нему на палубе, и мы вели беседы под сладковатое вино. Я делился с ним нашими вятскими реалиями. Бенедетто же рассказывал о Ганзейском союзе и нюансах торговли с ними. Мне было очень интересно, особенно я интересовался северными землями данов и шведов. Ведь по легенде я оттуда родом.
Когда мы проходили участок реки, где Дон сближался с Итилем, я опознал этот путь. По нему меня везли к Азову.
- Бенедетто, это всего пятьдесят вёрст, и мы попадём в большую реку. А оттуда рукой подать до Казани. По волоку доставят за пару дней до большой воды.
Но этот упёртый итальяшка спит и видит попасть в Великий Новгород. Где-то я его понимаю, в Казань приплывают восточные купцы, которых он и у себя дома насмотрелся. А вот северяне приходят реже и закупочные цены на товары выше, чем в Новгороде – это как раз понятно. Но ведь до Новгорода батюшки нам пилить и пилить.
Когда мы остановились у небольшой речушки Упа, ханский чиновник покинул нас и приняв положенное подношение удалился.
Кормчий, он же наш лоцман уверяет, что по этой узкой речке мы дойдём до Оки – матушки.
Упа мелководная, но спокойная речка, несущая свои неторопливые воды по равнине. Берега густо поросли ивняком, и мы прислушивались к непонятным звукам. Здесь легко нас перехватить, просто перестрелять. Поэтому подняли и укрепили вдоль бортов щиты и прятались за ними, держа оружие в руках.
К счастью, через два дня мы вывалились в Оку и сразу стало полегче. Во-первых, спускались по течению. Во-вторых, река судоходная и полноводная, можно не опасаться стремнины или перекатов. Берега лесистые, но попадаются и проплешины степи.
Вообще Донской путь уступает Днепровскому, но из варяг в греки ходили и здесь, о чём говорит довольно развитая инфраструктура. Вернее было бы сказать, что варяги не к грекам ходили, а в арабские земли, где разрабатывались серебряные и золотые рудники. В Европе было дикая нехватка драгметаллов, власти перечеканивали арабские монеты на свои.
Чем ближе мы к родным местам, тем больше я вспоминал о друзьях – товарищах, которые остались в имении. Что стало с моим домом и селом? Не разграбили ли лихие люди? Если раньше я не думал о том, кто причастен к моему похищению, если, конечно, это не произошло случайно – было не до того. То сейчас такие мысли стали приходить в голову.
Осень катится к зиме. Ночью вода у берега схватывается корочкой льда. Температура днём бодрящая и я частенько сгоняю гребца, погреться вместо него. А ночью чуть выше нуля по моим ощущениям. Поэтому мы торопимся успеть до холодов. Кормчий спокоен, уверяет, что время у нас есть.
Ока сменилась извилистой речкой Ловатью. Мы оставляем Москву сильно южнее и двигаемся на северо-запад. Ушлый генуэзец частенько требует пристать к берегу, где раскинулись поселения туземцев. Его помощник торгуется с местными и нам на борт закидывают мешки с лесными дарами. Взамен местные охотно берут керамику, украшения и недорогие металлические изделия. Торгаш делает свой гешефт. А наше дело бдить. Обязательно я или Фёдор проверяем в такие моменты нашу сторожу. Пара человек выдвинуты в сторону леса и наблюдают.
Не сказать, что всё было гладко. Была попытка перенять нас по утру. Но дневальные упредили, услышав непонятное шебуршание в кустах и нам удалось отпугнуть разбойников.
Несколько раз мы вынуждены были разгружать судно и толкать его по волокам. Вернее мы охраняли, а предприимчивые людишки за невеликую денежку перевозили нашу лодку с помощью деревянных валиков по суше.
Тяжёлый путь близится к завершению, мы вывались в немалое Ильмень – озеро. На противоположном берегу господин Великий Новгород. Остались часы до цели. Мы расслабились и чуть не поплатились за это. Шли, прижимаясь к правому берегу. Дул ровный ветерок и мы уже обсуждали приятные моменты прибытия, когда внезапный порыв ветра почти опрокинул наш струг. Несколько человек улетели в воду, пришлось лихорадочно рубить парус, иначе бы лодку перевернуло.
Вот же зараза, порыв был единичный. Мы болтаемся почти при полном штиле без паруса. Экипаж высматривает упавших за борт.
Из трёх человек удалось вытащить только одного, остальные как камень пошли ко дну.
К счастью, эти были не из моей ватажки. Генуэзцы сидели в полном облачении и просто вес металла утянул их на дно.
Пока починили снасти, пока выгребали против ветра прошёл день и к Великому Новгороду подошли под занавес дня. Он раскинулся по обе стороны реки Волхов, верстах в пяти от озера Ильмень.
Да, впечатляет. Сравнить этот город с Хлыновым сложно. Это как Москва против Коломны. Сразу бросается в глаза мощные городские стены из камня.
Но первым делом поразила пристань, предназначенная для приёма одновременно десятков судов. Вот и сейчас она не пустует.
С палубы струга виден целый комплекс лабазов и амбаров для складирования любого товара. Дюжие грузчики перекатывали по сходням с соседнего судна тяжёлые бочки. Суета рабочего люда в порту не кончалась с выходом на площадь рынка. Мы с Бенедетто, сопровождаемые его помощником и двумя пехотинцами в полном вооружении, решили сходить на разведку. Фёдор остаётся за старшего на судне.
Как приятно находиться среди подобных тебе людей. Задолбали меня эти степняки с их налитыми кровью жадными глазками. И эти восточные хитромудрые рожи. То ли дело свой брат – православный. Я готов обнять их всех от накативших эмоций. Правда толкнувший меня богато одетый мужчина напомнил о моём статусе. Я одет как наёмник, добротно, но без роскоши. Поэтому пришлось проглотить готовившееся выскочить ругательство.
Не хватало сейчас очутиться на правиле местного начальства.
Этот рынок торгует в основном дарами моря. Рыбные ряды занимали большую часть его территории. Правда ввиду приближавшегося вечера продавцы сворачивались.
Так как я единственный мог объясняться с окружающими, то быстро выяснил, где лучше остановиться приличным господам.
Мальчонка, крутившийся под ногами, согласился сопроводить нас к таверне.
А что, весьма привлекательное место. Судя по вывеске, здесь ориентируются на заморских купцов. Забавная картинка в виде рака в шляпе и с усами, а также надпись по -немецки «Gasthof». Это аналог нашей таверны, то есть места, где можно кинуть кости на ночлег и перекусить.
Зал наполовину полон, большая часть иноземцев, судя по немецкой речи, заполнившей эфир.
И почему я не удивлён?
Мой Бенедетто с помощником уже узрели знакомых и влились в чужую компанию.
Наша охрана устроилась в углу для слуг, а меня допустили в высшую лигу.
Через двадцать минут дико разболелась голова от трескотни за столом. Генуэзец активно жестикулировал руками, общаясь с товарищами.
Я же с удовольствием выпил чашу медовухи, чисто в лечебных целях, и накинулся на мясные щи.
Как же я мечтал о жирных и наваристых щах с квашенной капусты. Мне снилось в плену, когда живот сводило от голода, как я размешиваю сметанный кружок и погружаю ложку в наваристую похлёбку.
Фух, аж пот пробил от усердия. Прикинув свои возможности, я ограничился куском жаренного мяса. Душа требовала полёта, но я понимал, что от обжорства могут быть неприятности ближайшей ночью. Поэтому попрощавшись на едва кивнувшим в ответ итальянцем, поднялся на второй этаж. Там три кровати, я выбрал лучшую и с удовольствием раздевшись, положив рядом кинжал, закрыл глаза.
Отрубился практически сразу, только лёг и тут же под окном заорал петух. Я огляделся, оба итальянца беззастенчиво дрыхнут. А мне уже не уснуть, оделся и спустился вниз. Сонная баба вопросительно посмотрела на меня, - ежели покушать, то есть каша и мясные пироги. Со вчерась остались.
Есть мне не особо пока охота, но я заказал пирогов и вышел на улицу.
Какая благодать, морозная свежесть ноябрьского утра. Ледок прибил похрустывающую траву на лужайке под таверной. Скинув куртку, я остался в одной рубахе. Тело требовало движения и я хорошенько размялся под строгим оценивающим взглядом цепного пса. Тот не понимал, что за чудик машет руками перед его будкой. Поэтому то порывался меня облаять, то, поджав хвост подползал познакомиться.
После завтрака горячим сбитнем и душистыми пирогами, начинёнными строганным мясом и овощами, этакое жаркое в тесте, я благодушно ожидал, когда проснутся мои спутники.
Те соизволили выползти, когда уже честной народ пару часов работал. Я смотрел, как Бенедетто ковырял ложкой блюдо с кашей. Не привык к такой пище. Ему зелень и нежное мясо ягнёнка подавай. Да под чару доброго вина.
Ну, звиняйте, нема ни того, ни другого. С утра тут подают жирную пищу, чай на севере живём, а не в южных краях. Здесь свои предпочтения.
Определившись, мы вышли на улицу. Потеплело и оттаял ледок, поэтому дорогу развезло. Мы выбирали путь почище, когда я отвёл товарищей к строению «двора святого Петра» или как его в простонародье называли – Немецкий двор. Там проживали иноземные купцы. Тут у них было своё самоуправление. Договорившись встретится тут же ближе к вечеру, я быстро пошёл в порт.
Собственно, согласно заключённому ряду, моя работа закончена. Я охранял в дороге купца и его товар, привёл в конечную точку. Но ему нужно разобраться в ситуации с помощью своих знакомцев с Немецкого двора. Поэтому подожду, когда надобность в нас отпадёт. И главное, надо получить заработанную денежку. Двадцать два золотых дуката помогут мне добраться домой.
На судне меня ждали, - Ляксей, думал, что про нас сирых и убогих позабыли уже?
Фёдор засиделся на судне и сейчас прохаживается вдоль него по пристани, поглядывая на снующих под ногами рабочих.
Оставили на струге кормчего и четырёх генуэзских бойцов, ватажку я повёл на рынок. Девять вооружённых мордоворотов, целеустремлённо разрезавших толпу зевак, заставили последних податься в сторону. А лениво прогуливающиеся городские стражники подались в стороны, на всякий случай отворачивая глаза.
Мы же прошлись вдоль рядов, но учитывая, что народ голодный, они то перекусили только сухарями на лодке, мы направились к забегаловке под навесом.
Учитывая мои весьма скромные сбережения, я мог потратить на всё – про всё только пару серебрушек. Поэтому мои были довольны пирогам с разнообразной начинкой и горячим сбитнем.
- Как думаешь, Ляксей, не обманет иноземец, не кинет нас с денежкой?
Подумав, я ответствовал, - Не, не думаю. Зачем ему это? Он же собирается постоянно гонять лодку сюда, для этого и сбивает ватажку. Он, конечно, жадноватый, а где вы видели щедрого купчину? Но за что подрядили, то и уплатит. Не сомневайтесь.
Мужики, перекусив и глядючи на благостную картину русского торжища, заулыбались и стали рядить о дальнейшем. Насколько я понял, у них особых привязанностей нет и подрядиться к купцу будут рады. В принципе ряд они отработали, довели судно в целости. Теперь будут работать не только за еду, итальянец положит им денежное довольствие.
А у нас с Фёдором свои мысли. Мы ещё в дороге с ним о многом переговорили. Он свободный человек и вой. И мне кажется, что у него сидят занозою былые грешки.
- А знаешь, Ляксей. Я готов отправиться с тобой, рановато мне домой.
Я не совсем понял смысла последней фразы, но его согласие присоединиться ко мне несказанно обрадовало.
- Так ты не передумал? – Бенедетто стоит в тёплой накидке около меня.
- Нет, друг. Мне надо домой, дела есть не решённые.
Итальянец уговаривал меня остаться перезимовать в Новгороде, а по весне составить ему компанию. Он уже пристроил свой товар на складе и начал торговать. В замыслах у предприимчивого сеньора прикупить одно или два судна дополнительно к имеющемуся.
Расплатился он со мной честь по чести. Вычел из суммы три цехина, за раба и оружие. И это по-божески, реальная цена вдвое выше. Зброя знатная и у меня, и у Фёдора. Обнявшись, мы расстались и я с напарником дружно зашагали в сторону Новгородского Кремля. Тот был окружён стеной из красного кирпича и даже отсюда был виден
На обзор города мы потратили накануне несколько дней, пока итальянец приводил свои дела в порядок. Город красив, огромное количество церквей, от княжеских торжественных до одноглавых купеческих. Много каменных домов, хотя конечно дерево и тут царствовало. Часто строили первый этаж каменный, а надстройку рубили из дерева.
На душе птицы поют, настроение великолепное. Фёдор с высоты своего опыта добродушно улыбается окружающим. Правда со стороны смотрится угрожающе, но я-то хорошо узнал своего спутника за эти два месяца.
А путь мы свой держим в дом моего старого знакомца. Не знаю, как примет, может позабыл уже.
Накануне от стражников узнал, где проживает Василий Тучин. Это первый боярин, попавшийся Софийский пятиглавый Собор. на моём пути. Он то меня с Григорием Ясовичем и познакомил.
На стук в мощные бревенчатый ворота сторож предложил нам пройтись дальше по улице. Вспомнив про свой позабытый статус, я громко заорал, - отворяй, собака, а то сейчас плетей отведаешь у меня.
Во, другое дело, мои знаки отличия приняты и привратник даже нисколько не обидевшись, распахнул калитку перед нами.
- А боярина Василия нету дома, в отъезде.
Вот чёрт, а я на него рассчитывал.
- Кто такие? – раздался голос от крыльца. Нам навстречу спускается дородные немолодой мужчина в сопровождении трёх вооружённых -холопов.
- Здрав буде боярин, - с достоинством слегка склонил в вежестве я голову.
- Хлыновский боярин Волков Алексей, вот решил навестить Василия, встречались мы с ним у нас на Вятке, звал в гости.
- А.., а Ваську я услал по делам, будет через седьмицу другую. Да Вы проходьте, - подобрел мужчина.
- А я, стало быть, папаша этого лоботряса, Панкрат Васильевич.
Нам предложили пройти в просторные хоромы. Назвать избой это сооружение невозможно. Просторные сени, где мы скинули верхнюю одёжку и прошли в натопленную залу были поболее моей избы в селище.
- Ну, как там Хлынов, стоит ещё? - гулко заухал баском хозяин.
- Наверное, давненько не бывал.
- Как так? Небось в походе был?
Пришлось вкратце рассказать мужчине историю моих похождений. Чувствуется отсутствие развлечений. Я мог бы уложиться в десять минут. Но меня постоянно перебивали и переспрашивали. И не заметно наша беседа перетекла в шикарный обед.
Хозяин только щёлкнул пальцами и потянулись слуги, накрывая стол.
Помните, какими яствами угощали проходимца Милославского и домоуправа Буншу за царским столом в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»? Чем-то напоминало по изобилию с нынешним столом. Почки заячьи верчёные, белорыбица и икра. Масса солений и дымящиеся пироги с дичиной.
Ну, и разумеется, без этого дела не обошлось. А когда хозяин застолья разговорился с Фёдором, который представился служивым боярином, и определил, что они вместе не однажды участвовали в различных битвах, то нам вынесли то, от чего я засмеялся.
- А что, Ляксей, не по нраву мой мёд?
- Да нет, что ты, Панкрат Васильевич. Просто знакомая бутылочка. Приходилось пробовать, очень понравилось.
Передо мной мой натурпродукт, самогонка, настоянная на бруснике, производства Маниного семейства.
Я не стал раскрывать секрет своей принадлежности к производству сего напитка, что не помешало сказать заздравицу и опрокинуть стопку грамм на сто тридцать в рот.
Вечером нас хорошеньких разнесли по комнатам, радушный хозяин не захотел отпускать на ночь глядя.
2
А утром мы слегка опохмелились остатками моей горилки, - я вам так скажу. Нечего таким парням по углам мыкаться. Дождётесь Ваську в доме. Он не простит мне, если вас отпущу.
Прикинув, мы охотно согласились со словами хозяина дома. Только сказали, что сходим забрать свои вещи.
Добрались до порта на санях, выделенных хозяином. С ребятами попрощались честь по чести, забрали свой немудрённый скарб, а главное брони и оружие. Всё это отправили с возчиком, а сами пошли пройтись по рынку.
Не тому, что у порта. Рыбная вонь лично мне мешала, поэтому на сей раз перебрались через реку по мосту и вышли к другому рынку. Здесь продавался товар поделикатнее. Оружейные лавки перемежались с лавками восточных купцов и торговцев с севера.
Чёрт, глаза разбегаются, а денег не так много. У меня осталось восемнадцать дукатов и медная мелочь. А ведь нам нужно снарядить верховых лошадей. Я не собираюсь ждать весны. Выедем с Фёдором, как будем готовы.
Но пять серебрушек всёж-таки здесь оставили, в дорогу необходимо кой-какая утварь и тёплая обувь.
Наша встреча с Василием вышла забавной.
- Кто такие? – Зычно крикнул парень, когда въехал во двор отчего дома в сопровождении дюжины дружинников.
Не узнал? Вроде только полтора года прошло. Или не хочет узнавать.
- Ах ты чертяка, Алёшка, - парень лихо спрыгнул на землю с жеребца и облапил меня.
- Как я тебя разыграл, поди решил что у Васьки с памятью не в ладах? Забудешь тебя как же, у кого ещё такая смешная морда.
Василий говорил немного грубовато, но грань допустимого не переходил, а главное чувствовалось, что мне действительно рад.
Вечером продолжилось застолье, только на сей раз за столом было много народу. Васькины побратимы и отцовские знакомцы.
А по душам удалось поговорить только на следующий день.
- Так ты хочешь одвуконь в Хлынов добраться? Не стоит, двое -лёгкая добыча для любой шайки, або волчьей стаи или просто жадных купчишек.
- Лучше подожди меня пару седьмиц и поедем вместе. Давно хотел побывать в ваших краях, посидеть за столом с Гришкой и Фёдором.
Как по мне, так страшно не хочется ждать столько времени, переживаю о своих. Но, наверное, он прав, Фёдор тоже отговаривал намедни от поездки вдвоём.
Тем более, что Василий обещал дать лошадей.
Слава богу, что Панкрат Васильевич умотал из города по делам, а Васька занимался своими и приходил поздно. Иначе пришлось бы свою печень повесить просыхать на плетень. Мы с Фёдором набирали боевую форму, с утра подолгу махали острым железом. Мой спарринг-партнёр говорит, что от пьяного матроса я уже смогу отмахаться, если тому свяжут руки, конечно. И я воспринял это как признание очевидных успехов. Просто уровень Фёдора как мечника чрезвычайно высок, он большой мастер, подобных я ещё не встречал. А когда тот показывал мастер – класс с двумя парными мечами, я просто наслаждался зрелищем, как цирковым чудом.
А когда я сменил партнёра, то понял, что с рядовым дружинником дерусь на равных. Это ежели по-джентельменски. А если как в бою, с подлыми ударами, зацепами и прочим, то тут я на высоте со своим борцовским прошлым.
Насколько я понял, до Хлынова огромное расстояние по местным меркам – почти 1200 вёрст. В среднем всадник делает 35–40 км в день. Итого почти сорок дней. Оказалось так, да не совсем.
Мы выехали целой кавалькадой в дюжину всадников и каждый одвуконь. То есть с запасными. Всеми дорожными заботами занят ближайший Васькин гридень. У нас с собой фураж и всё необходимое в дороге.
Первые два дня я терпел исключительно на силе воли. Когда основные лошади устали, мы только размяли ноги и пересели на запасных. В итоге в день проходили не менее 60 км. Причём на постой в деревнях останавливались дней через пять-шесть. Нужно же дать роздых и лошадям, и людям. Народ привыкший к такой манере передвижения. Ни тебе поезда с самолётом, ни кроссовера с мягким тёплым сидением. Это ещё лошадьми, готовкой и охраной занимались Васькины гридни.
А вечерами мы развлекались, строя предположения, кому же я так помешал, что меня заказали людоловам. На мою отмашку, что де может случайно на меня вышли степняки, Васька засмеялся:
- Тю на тебя, дурной. Да зачем ради тебя одного лезть льву в пасть, на чужую территорию. Тогда бы они под покровом ночи скрали бы твоих сельчан тоже. Всё навару больше. Нет, эти шли за тобой. Смотри, твоего товарища не пожалели, пристрелили, а к тебе отношение было совсем другое. Видать заказчик захотел, чтобы ты подольше помучался в рабстве то.
Когда до Вятки осталось всего – ничего, я перестал задаваться этими вопросами. Но для себя решил, что объявляться мне дома рановато.
- Пахомка, живой курилка, - я схватил стройного юношу в объятия. Даже слеза выступила от того, как тот был мне рад.
Мы подошли к Хлынову и сняли помещение в таверне, что в посаде. Я специально отсиделся в комнате, чтобы не прознали раньше времени.
Первым делом послал разведчика к Ирине, разузнать о ней. Удалось споить сторожа в её доме. Не любопытный типус попался, но поведал, что любовничка у хозяйки вроде не имеется. Неожиданного богатства она тоже не приобрела. Наоборот, с недавних пор зажимается с деньгами. Наверное, приработок от нашей аферы накрылся с моим исчезновением медным тазом. Но пока объявляться не буду, понаблюдаю. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Для пригляда оставил мальчишку – подростка. Он будет наблюдать за домом женщины и его жителями. Но исходя из моей логики, Ирине не выгодно моё исчезновение.
Следующим на очереди оказался любезный Фома Андреевич Куратник, мой любезный соседушка. Вот он то более всех подозрителен.
Пахомка много чего порассказал об их житье-бытье. После моего исчезновения, а кроме нас пострадавших не было. То есть Шуда с Пахомом и мой холоп нашли убитого товарища, а также следы волочений со следами крови. Он обрывался у реки.
Они сразу поняли, что случилось. Но пока добежали до села, подняли народ и пустились вдогонку, похитителей и след простыл. Преследовали три дня на двух лодках, но далее много рукавов, опытные похитители исчезли без следа.
Поначалу ждали сведений с требованиями выкупа. Прошло три месяца, суда перестали подходить к моей пристани в первый же месяц после исчезновения. Пару караванов прошло в город, затем чинуши прозрели и потребовали привычную мзду. Купцы и перестали сворачивать в нашу сторону.
А дальше проявил свою гнилую сущность наш сосед, поначалу стал сманивать моих новиков. И это ему удалось, парни то оказались не удел. А моё возвращение было под большим вопросом. Трифону с трудом удалось забрать у них выданное мною оружие. Ушли не все, из двадцати пяти человек осталось восемь. Вместе с моими старичками получилась чёртова дюжина. Плюс три охотника во главе с Шудой, эти даже не сомневались, не побежали.
Дома стараниями моих ближников и Лукерьи всё вроде неплохо. А вот в селе не так радостно и замечательно. Фома Андреевич стал также сманивать моих смердов – арендаторов. Он нашёл общий язык со старостой моего села и теперь барщину вывезли по осени к нему. И часть смердов перебралась, прихватив выданный мною же инструмент.
Переварив полученную информацию, я задавил желание немедленно вскочить на коня и лихим наскоком напомнить о себе, чем немало удивил Василия с Фёдором.
А вот втроём с Пахомом и Федором поздним вечером мы смотались к моему селу. Там в укромном местечке прикопана кубышка с золотом. На чёрный день оставлял, вот он и настал. А денежка мне ой как сейчас пригодится.
Перво-наперво я наведался к посаднику под покровом темноты. Пожалился ему на несправедливость и татьбу.
- Да, не хорошо. Продать потомственного дворянина в рабство – смертный грех. Что делать собираешься?
Я выпросил его содействие в проведении расследования. Собираюсь грамотно прищучить своего соседа. Тот немного нарушил писанные и неписанные законы. Помещик, конечно, мог сманить смердов к себе, но он прибрал и выданное им имущество, а также зажал барщину, на которую права не имел.
А мои боевые холопы, что ушли к нему, хотя вообще по ряду должны были отслужить на меня три года? А пока они ещё мои рядовичи. Прибрав их под своё крыло, он стал вором. Ну ещё по мелочи там набежало. Потравил моим холопам посевы, его люди скрали несколько барашков из моего стада, вроде мелочи. Но ежели правильно подать, то выльется в приличную сумму супостату.
Я не пожалел поминок посаднику и чиновничьему люду. Только попросил сделать в тайне и побыстрее. Мне выделили служку из судного приказа, который быстро переписал мои претензии и пообещал подготовить бумаги для третейского судьи. Я уважительно угостил его в кабаке и пообещал вознаграждение в случае успешного завершения дела. Судебная машина нетороплива, но её можно немного ускорить и направить в нужную сторону. И в любом случае подождать придётся. Мне еще нужно видоков и послухов привести.
Не так просто торчать взаперти, я пока отсиживаюсь у Гришки. Печёнка и живот протестует против каждодневных посиделок. Поэтому выпросил лошадей и Григория, взял своих на охоту. Пахом привёз моего Шуду, встреча была очень трогательной. Немой вцепился в мой сапог, и я не мог отцепиться. С трудом удалось поднять его и по-дружески обстучать спину. Шуда с Пахомом те люди, которым я абсолютно доверяю. Ну, почти полностью. Плен научил меня осторожности и недоверчивости.
Так вчетвером, взяв Фёдора Хромого, куда без него, мы выехали утречком пораньше в сторону, противоположную моему имению.
С Фёдором мне спокойнее, тот вроде дремлет в седле, но я знаю, что это обманчивое впечатление. Так же, как и показная неуклюжесть. Федя не однажды удивлял своих противников, потому и жив до сих пор. А жизнь у него была весёлой, немного рассказал мне товарищ о себе на досуге.
Служил он сотником в дружине тверского князя Бориса Александровича, участвовал в многочисленных битвах с участием тверичан.
Батюшка Фёдора был важным человеком, ближником великого князя и его сподвижником. После череды смертей тверских великих князей от страшного мора именно его Борис Александрович оставил вместо себя на управлении княжеством, когда подался на службу к великом князю литовскому Витовту. Но возвышение боярина поспособствовало появлению влиятельных недругов и с возращением князя они оговорили боярина. Князь с горяча кинул своего ближника в темницу, где тот неожиданно скончался.
Фёдор уверен, что батюшку отравили. Сам сотник не долго думал и собрался в бега, не успел. Опередили вороги, предал кто-то из челяди. Когда Фёдор вышел вечером во двор собственного дома, его оглушили и связав вывезли из города. Дальше его приключения не сильно отличаются от моих. Он попал к крымским татарам, затем на турецкую галеру, каким-то образом ухитрился бежать. Догнали, вкалывал на каменоломне у греков, опять бежал и в последствии попался мне на глаза.
Пока что дал мне слово, помогать мне в делах. При условии, что я тоже окажу ему помощь, когда потребуется.
Да, отвели душеньку, Шуда вывел нас к группе камней, где находилось солёное лакомство для парнокопытных – солонец. Выход каменной соли мы обнаружили по следам животных, вот и устроились в засаде, ожидаю добычу.
Лесной гигант с величественной короной рогов осторожно вышел из густого сосняка. Прислушавшись, зверь замер, позволяя нам рассмотреть мощное тело матёрого самца.
Шуда дал лосю полакомиться несколько минут, а потом выпустил пару стрел, больше не успел. Обе попали в район шеи.
При попадании лось просто взорвался вихрем снега и стартанул к зарослям. Но неожиданно лихо свистнул Фёдор. По мне, так зря. Теперь эта махина в полтонны развернулась и понеслась на нас. И даже высокий наст снега гиганту не помеха, расстояние в сотню метров он преодолел за мгновения.
Окровавленная морда, валящий пар и глаза, налитые кровью – всё это оказалось перед нами. Я ещё только неуклюже разворачивал своё копьё, как Фёдор сделал шаг вперёд и уперев конец охотничьей рогатины в землю встретил острием того в грудину. Крепкое древко выдержало удар и лось рухнул в метре от моего товарища, буквально нанизавшись на мощное кованное лезвие.
Фух, вот это экстрим. Ведь мы были в шаге от гибели. А Фёдор стоит лыбится, хоть бы что. Даже спорит с Шудой. Тот знаками показывает, что его стрелы серьёзно повредили жизненно важные органы зверя. А Фёдор, ухмыляясь, пытается вырезать наконечник, проникший глубоко в тушу.
Шуда профессионально снял шкуру и вырезал наиболее аппетитные куски, это вырезку, лосинные губы и рёбра с мякотью.
Эта вылазка на природу меня взбодрила. Перед расставанием с Шудой и Пахомом запретил говорить обо мне, - слушайте и запоминайте, кто что будет говорить обо мне. Пахомка, можешь вспомнить обо мне при людях, мол барин неплохой человек был. Может кто и проговорится, может и появится ниточка.
Месяц уже давно заявил о своих правах, наступила ночь, когда три тени переметнулись через небольшой заборчик частного дома. Соседская собака побрехала и заткнулась, будто никого и не было.
Я решил, что настало время побеседовать с моей управляющей. Информацию о ней собирал, но ничего говорящего о её участии в моём похищении не накопал. Это говорило о двух вещах. Или она не при делах, или очень хорошо замела следы. По крайней мере я не обнаружил, чтобы она сильно выиграла от моего исчезновения. Да, некая сумма моих дивидендов осталась у неё. Но денежный ручеёк быстро пересох.
Поэтому стоит потолковать с ней по душам.
На дело взял с собой Фёдора и ещё одного парнишку, Гришкиного спеца - домушника. Парень и провёл нас к нужному дому, перемахнув через хилый плетень мы оказались во дворе. Никакой охраны, дверь тоже не долго сопротивлялась нашему напору. У входа споткнулись о ноги спящего мужичка, судя по амбре, он немного выпимши. Связали дядечку, засунув в рот тряпицу. Дальше по-быстрому проверили комнаты одноэтажного дома. Пяток тёток разного возраста и пацан лет тринадцати тоже отправились досыпать в связанном виде.
Осталась хозяйская спальня. Извини подруга, ежели нарушу твой сон, но мне бы пошептаться.
Осторожно открыл дверь и скользнул внутрь. Слава богу одна, не хотелось этих семейных разборок с любовничком.
Зажёг светильник и осмотрелся. Здесь я впервые, средних размеров спаленка, в углу комод и столик со всякой бабской белибердой. Иконка в красном углу со скорбным ликом девы Марии. На стуле одежда. Женщина спит, отвернувшись к стене. Вернее спала, по дрогнувшей спине понял, что Ирина проснулась, но скрывает это.
Сев на край постели погладил бедро, укрытое тёплым одеялом.
Женщина развернулась и на меня смотрят огромные глаза.
Этот момент самый важный для меня. Потом она сообразит, что сказать, как обмануть, а сейчас растеряна и не ожидает меня увидеть.
Хм, вот те на. Не ожидал такого. В карих глазах гречанки сначала я увидел испуг, а потом узнавание и радость. Глаза наполнились слезами, и она порывисто схватила мою руку и прижала к лицу. Чувствую влагу на своей ладони.
Нет, или я ни хрена не понимаю в людях, или она мне действительно рада. Я с трудом забрал свою руку и посмотрел ей в глаза. Там что угодно, но не страх расплаты и не меркантильные мысли о том, как изменится её жизнь с моим объявлением. А затем женщина расплакалась навзрыд.
- Шш, ну ты чего? – пришлось прижать к себе и успокаивающе погладить по вздрагивающим плечам.
Как-то незаметно, мне это дело понравилось, женщина со сна показалась мне удивительно соблазнительной. А её глаза многообещающими. Я, скинув одежду, нырнул в тёплое нутро постели. От ритмичного её скрипа наверное пробудились в соседних домах.
А опосля Ирина лежала у меня на плече и делилась наболевшим. Ну с нашими делами так и получилось. Только женщина добавила мне интересные сведения о не совсем добропорядочных чинушах, возжелавших поживиться за мой счёт. Возьмём сиё на заметку.
Домочадцев Ирины я приказал освободить, а Фёдор остался со мной в доме. И по-моему ночует не один, прихватил свободную девку в кровать.
- Твой Фома Андреевич заходил не раз, интересовался тобой и нашими делами. Думаю, что он разгадал, для чего разгружаются на нашей пристани суда с юга.
Я наслаждаюсь приятным теплом от женщины и сквозь дрёму слушаю её.
Честно говоря, сейчас думать о таком не хочется, поэтому я просто развернул её, прижался к мягкой заднице и обняв отплыл в страну Морфея.
А утром договорился с Ириной, чтобы она сообщила отцу о возобновлении наших отношений и подтвердил её полномочия в качестве своей управляющей. Заодно забрал записи, которые она вела по долгам моих арендаторов, смердов. Кто и сколько, это для судного приказа.
А вот когда у меня на руках оказалось положительное решение суда о том, что боярин Фома Андреевич Куратник задолжал весьма приличную сумму боярину же Алексею Дмитриевичу Волкову, я решил действовать. Расписано всё, каждый гвоздик, украденный из моего хозяйства. А также пользование моими землями и лесными угодьями без разрешения. Сумма получил весьма внушительная, сто двадцать московских рублей серебром.
3
В одно прекрасное утро из ворот Хлынова выметнулась кавалькада всадников. Стражники проводили взглядами боевой отряд вооружённых воинов и закрыли главные ворота, оставив только калитку.
Кроме Фёдора и судебного тиуна, нас сопровождали мои побратимы, Василий, Гришка и Фёдор Отяев. Каждый со своей дружиной. Итого четыре дюжины всадников в полном боевом облачении.
Через короткое время этот боевой отряд достиг околицы моего села.
Я же с тревогой всматриваюсь в знакомые строения.
Имение вроде как в порядке, даже вижу любопытного стража на стене. Вот только не признал его.
По главной улице ехали уже не торопясь, крестьяне, высунув любопытные носы разбежались по избам, домашняя птица с гоготом освободила нам дорогу.
К дому моего соседа подъехали уже степенно.
Ворота закрыты, но наши парни быстро подняли на уши всех домочадцев боярина.
А вот и он сам, важный в бобровой шубе, что накинул поверх домашнего. Всмотревшись в прибывших, немного побледнел. Я бы и сам перетрухал от такого представительного отряда. Несколько важных бояр с дружиной, способной перемолоть приличный отряд степняков, к примеру.
Я пока держался во второй линии и переговоры предоставил вести представителю власти. Хозяин по-первой попытался права качать, но потом вник, успокоился и даже пригласил в дом.
- Послушай Алексей, но я же хотел как лучше. Ну посуди сам, ты сгинул и не понятно, вернёшься ли. Наследников ты не удосужился оставить и твоё хозяйство через некоторое время прибрала бы городская казна. Они, конечно, по закону должны выждать годину, но на самом деле к нам зачастили всякие тёмные личности. Пришлось мне прикрывать твоё имение от преждевременного разорения.
- Так мне что, Фома Андреевич, тебе ещё в ножки поклониться? За то что моих смердов с моим же инструментом к себе сманил, что холопов моих, на которых ряд висит, перехватил и барщину у моих крестьян себе прибрал? Так получается?
Разговор сразу не получился, сосед, оглушённый солидной суммой виры сразу начал качать права. А у меня прямо так руки и чешутся, посчитаться с ним по-свойски, по-хорошему, на кулаках.
Но не стал доводить разговор до крайности, расстались весьма недовольные друг другом.
А вечером я уже пировал в своём доме. Бравых дружинников раскидал по избам, распорядился, чтобы ставили на постой в те дома, хозяева которых перебежали к Фоме Андреевичу. Пусть кормят и поят этих прожорливых хлопцев, они за седьмицу любого по миру пустят своим аппетитом.
А мы с боярами отмечали моё возвращение домой у меня в усадьбе. В тот вечер не помню даже как до постели добрался. А вот проснулся неожиданно рано.
Как тихо вокруг и на душе легко, я наконец-то дома. Встал, оделся и прошелся по дому. Затем вышел на крыльцо. Пахнет свежим хлебом и пирогами, что испекла кухарка. Меня поприветствовал Макарий, мой начальник охраны. За ним бежит крупный щенок, который при виде меня тут же завалился в снег и открыл для ласки пузо.
Поговорив с инвалидом моё настроение, и без того неплохое, стало просто праздничным. Вместе с Макарием обошёл своё имение, заглянул даже в людские избы. Вроде нормально люди устроены, нет бардака.
После завтрака я в сопровождении ближников и охраны прогулялся по селу. Зашёл в церковь, переговорил с батюшкой. Отец Ферапонт раскрутил меня на рассказ о заграничном житье-бытье. Пришлось вкратце поделиться с ним приключениями. Расстались неплохо, я даже дал обещание прийти на заутреню.
А вот староста что-то зашуган, сегодня я намерен пройтись по своему селу, поговорить с народом, а староста будет меня сопровождать.
Через три часа решил, что хватит хождения в народ. В целом, смерды положительно ко мне относятся. Из деревеньки средних размеров получилось немалое сельцо со своей церковью. У нас по осени даже дважды ярмарки провели, куда съехались не только народ с окрестных деревень, но и некоторые купцы.У нас же никаких налогов, только с продажи и за место. А это почти бесплатно в сравнении с городским рынком.
Поэтому крестьяне рады, что они проживают в таких условиях. Да и я не самый худший барин, зимой вон нуждающимся помогал, права первой ночи не требовал и на конюшне строптивых не порол пока ещё. Чего же более.
С трудом сплавил своих побратимов обратно в город, те на радостях на дармовщинку собрались месяц у меня куковать. Пришлось ограничиться загонной охотой на серых и парой попоек. Потом выпер под предлогом срочных дел.
А они и в самом деле были. Сразу по отъезду заявился соседушка с повинной. На сей раз он уже настроен на диалог. Ну и я не стал вставать в позу.
- Алексей, у меня нет таких деньжищ, да ещё в короткий срок отдать тебе никак не смогу. Давай думать, что делать.
- Давай думать, думать завсегда лучше, нежели браниться.
Рядились и так, и эдак. Ну, заграбастанное он мне возвернёт. И смердов с инструментом и боевых холопов.
- Смотри, за осень я их натаскал, сейчас это уже не те новики. Настоящие вои, погонял я изрядно, сам убедишься.
- Что касается смердов, то верну всех, ты не сомневайся. Всё, что прибрал по осени из барщины тоже сегодня же свезу. У меня всё записано.
Что – то не тянет Фома Андреевич на человека, который приложил руку к моему похищению. Нет гнильцы в нём, вижу опаску. Это да, ну после такого моего возвращения тот не знает, что от меня ждать.
А его слова я перепроверил, ездил в город и говорил с Ириной. Женщина подтвердила, что наезды со стороны чиновников городского самоуправления были. И она слышала, что Фома Андреевич приезжал в управу ругаться.
По здравому размышлению я не нашёл в его поступках чего-то такого особого.
Я бы и сам тоже начал прибирать бесхозное имущество, если бы оказался на его месте.
Поэтому нам удалось стукнуть по рукам. Я пообещал не взыскивать с него всю виру сполна. А тот вернёт мне скоммунизденное.
А вот на вопрос, кто же меня так любит ответа по-прежнему нет.
Пришлось брать лист бумаги и переписывать всех, кто мог мне желать горя.
Но для того, чтобы оттолкнуться от этого, нужна информация. Поэтому я напряг всех толковых. Ходить среди народа и слушать, кто что бает. При этом подкидывать тему с моим исчезновением, типа – интересно, что же тогда случилось с барином.
Две седьмицы прошли, а результатов нема. Я уже и денежку посулил немалую, но кроме всякой херни с крестьянской бытовухой – никакой полезной информацией.
Сработал мой личный информатор. Стешка за год вымахала и округлилась, стала похожа на барышню. Тем более я её всегда отличал и баловал. Эта малява спасла мне жизнь год назад, вот и сейчас не подкачала.
Вообще она меня немного достаёт, постоянно крутится около меня. Эта девчонка отличается смазливой внешностью, а учитывая её любознательный и непоседливый характер, она частенько попадала в различные неприятности. Но я имею к ней слабость и признаюсь, что душа радуется, слыша её радостный смех, когда я рассказываю ей всякие премудрости.
Плохо другое, девочка подросток внушила себе, что она может попасть на сладкое место моей личной челядницы. Ну, какой Мадина была.Помнится, Стеша не любила татарку, наверное, ревновала.
Но я-то к девчушке отношусь как к ребёнку, а она пытается меня соблазнить. Со всей своей детской упрямой непосредственностью.
Вот я и малодушно избегаю оставаться с нею на едине.
И когда девчушка поскреблась ко мне в опочивальню, собрался её проучить.
Но, неожиданно та сообщила действительно важную информацию. Она раскрутила двенадцатилетнего сынка одной моей челядницы на нужную мне информацию. Малолетний воздыхатель как на духу раскололся перед юной красавицей.
Оказывается, мальчонка по указанию матери частенько бегал в город. К своей бывшей хозяйке. К Глафире, я про неё даже думать забыл, пристроил в хорошие руки и из головы вон. Вот и зря. А та про меня видимо не забыла.
Перед моим похищением малой дважды передавал записки бывшей боярской дочке.
Сразу же я велел Пахому с охранником привести ту женщину.
Я видел её, тётке лет сорок, одна воспитывает сына, муженёк сгинул в то разбойничье нападение на купеческий обоз. Можно сказать – пал за хозяина, возможно даже от моей руки.
Когда женщину ввели в комнату, та сразу всё поняла и завыла, как раненная.
Она рухнула на пол, будто из неё вынули стержень. Пришлось успокоить даму, дать воды.
Та не отпиралась, поведала, что выполняла поручения бывшей хозяйки. Ту в последнее время интересовал мой график – где, куда и с кем.
Не думаю, что Глафира посвятила полностью тётку в свои планы. Но та могла бы и догадаться, что они направленны против её нынешнего господина. Но ко мне не пошла, предпочла не задумываться. А может за мужа имеет на меня зуб.
Я приказал поместить женщину с сынком под замок. А сам сел продумывать планы мести.
По-прежнему не хочу развешивания кровавых кишок бывшей барыни на заборе. Пусть всё будет деликатнее, .
В городе я разузнал некие подробности жизни бывшей барыни.К моему удивлению, её муженёк взялся за ум. Золотарь почти перестал напиваться в зюзю. Приходит домой после работы вовремя и даже не бьёт благоверную. Дом стал похож нормальную избу, появился достаток. Надо отдать деве должное, она сумела подмять под себя немолодого алкаша. Подсыл разузнал, что Глафира некоторое время тому назад продала свои драгоценности, которые сумела вынести в одежде. Теперь стало понятно на какие шиши она наняла людоловов. По разговорам с её соседками стало понятно, что эта дамочка и есть причина моих неприятностей. Не сумела та удержаться от похвальбы, де сгубила обидчика, посчиталась за отца. На будущее наука будет, не оставлять долгов.
Дальнейшее не потребовало много времени. Золотарь оказался весьма неравнодушен к прелестям молодой жинки и даже ревновал её к молодым мужчинам. Небольшая театральная постановка и в середине рабочего дня мужик узнаёт от надёжного источника, что ему трудно будет вечерком пройти в свой собственный дом. Не дадут ветвистые рога, которые ему организовала молодая похотливая жинка.
Заведённый нужным количеством низкопробного пойла, возмущённый муж попёрся домой, уличить любимую в измене.
На подходе он увидел, как из окна его супружеской спальни вылез молодой парнишка и, перемахнув через плетень, побёг вдоль улицы.
Факт измены на лицо, но подлая изменщица вместо лобызания ног и мольбы о прощении посмела накинуться с криками и обвинениями на достойного главу семьи.
Нежная душа мастера говна не выдержала позора и всё богатство эмоций вылилось в пару крепких ударов его вонючего черпака по её головушке. Силёнок не рассчитал, и голова супруги лопнула как переспевший арбуз от удара.
Ну, погоревав, сей муж не нашёл лучшего способа скрыть преступление, как закинуть остывающее, раздетое догола, тело жены в бочку с дерьмом. Свою тележку он погнал за город, где и опростал ёмкость, вместе с телом.
А затем бедолага направил свои стопы в шинок, поправить здоровье и поделиться с такими же горемыками своими бедами.
Я же, заплатив участникам представления обещанное вознаграждение закрыл для себя эту тему.
Для соседей, Глафиру муж услал в дальнюю сторону к родственникам. Баста.
А вот ситуация со Степанидой продолжала накаляться. На радостях я одарил девчонку нашейной гривной, что по нынешнем временам приравнивается к ордену Героя страны. И тогда моя наперсница вообще возгордилась.
- Ляксей Митрич, так что Стешку берёте в личные челядницы? – это Лукерья пришла расставить точки над «и».
- Чего вдруг? С утра по-крайней мере не собирался.
Через две минуты после ухода моей экономки в покои ворвался мелкий вихрь и обдал меня водопадом слёз. Не трудно догадаться даже свозь всхлипы и рыдания, что Степанида осталась недовольна моим решением. А язва – Лукерья передала мои слова в соответствующей манере.
- А я что.., я для Вас жизнь.. а она мне…, - ну и всё в таком духе.
Не выдержав напора, я прервал его единственным способом. Поднял лёгенькое тельце и поставил на лавку. Таким образом её глаза оказались напротив моих. Обняв девчушку и, вытерев её слёзки:
- Степанида, а ну хватит мокроту мне развозить. Хватит я сказал.
Дождавшись подходящего момента, я уже менее строгим голосом продолжил, - Стешка, а зачем ты рвёшься на это место? Тебе не дают покоя лавры Мадины? А вот и зря, она плохо закончила.
С женщиной главное - её удивить, сейчас на меня смотрят два хитрых и любопытных глаза.
- Стеша, ты молода для меня и мне нравятся другие женщины.
Хм, вот, это нормальная реакция подростка, - а какие тебе нравятся?
Вот что за жизнь, я понимаю, что сейчас в её возрасте уже выдают замуж. А когда кинет первую кровь, через несколько месяцев уже ходит брюхатая. Но мне от этой педофилии не по себе, противно. Поэтому девочку – подростка рассматриваю скорее как дочку.
- А нравятся мне взрослые, большие и толстые, как наша Макаровна.
Последняя – это наша кухарка и отличается сия достойная женщина обильным телосложением и покладистым характером. Хороший повар другим быть не может.
Глаза Стеши стали ещё больше, но плакать она более не собирается.
Мы помолчали, глядя друг на друга и наконец мелкая разродилась решительной фразой, - ну и ладно, но всё равно я хочу быть подле Вас. Дозвольте стать личной челядинкой, - опять затянула она старую песню.
Тьфу, чтоб тебе. Опустив малую на пол, я задумался. Личная челядинка следит за одеждой и постелью господина. А также помогает ему привести себя в порядок. Для девчушки – сироты — это большая должность. Это пик карьерного роста. В принципе она верной службой заслужила особое отношение.
- Ладно, я скажу Лукерье. Но чтобы никаких глазок мне чтобы не строила более. Поняла?
Ну, вот, с радостным воплем, ещё ребёнок в душе и вполне себе барышня внешне, испарилась за дверью. Только слышен перестук её башмачков и счастливый голос.
А вот что делать с запертой помощницей Глафиры и её сынком, ума не приложу.
С ней бы я решил быстро, пацана жалко, бойкий парень и не при делах совсем.
Пришлось звать её и говорить по душам.
Женщина уже собралась расстаться с жизнью, в глаза не смотрит, выглядит неважнецки и только талдычит, - барин, Христом богом прошу, Ваську не трогай, малец не причём. Это я старая дура виновата, не разобралась к чему Глашке моя помощь. Я же думала, что она повиниться хочет, прощения вымолить, а оно вона как получилось.
Вот погубит меня моё мягкосердечие.
Через два дня кавалькада из десятка всадников выметнулась на заснеженную гладь Вятки. Я взял с собой ближников и небольшую охрану. Митяй выехал на возке под охраной двух воев еще спозаранку. Двойку бы нагнали часа через три.
С Фёдором вырвались чуть вперёд, и он имитировал нападение на меня конного. Грозно вращал саблей, мне приходилось прикрываться щитом и отмахиваться булавой. Моя секира, конечно, тоже со мной, приторочена сбоку. Но с коня ею орудовать несподручно, а вот булава в самый раз. Хорошо сбалансирована и, если правильно попасть, гарантированно выносит противника из седла. Вот мы и изображаем из себя кавалеристов.
На ночёвку пришлось остановиться, возок нас задерживает.
В селе всё спокойно, тихий зимний день. Сельчане занимаются своими домашними делами. В моём доме сыровато и затхлый воздух. Пришлось разжигать печь, а пока народ возится, я отправился к моим самогонщикам.
Вот кто мне действительно рад, это Маня с супругом. До них дошли слухи о моём исчезновении, и они рады убедится, что слухи немного преувеличенны.
Мои напарники за осенний период выгнали всю самогонку, то есть разлили в произведённые бутыли. Вышло без малого почти четыре сотни бутылок. Наступившая зима, отсутствие новой тары и тревожные слухи заставили их затаиться.
Проверив товар, я расплатился с ними на месте. Думаю, что золото Маня никогда не видала в своей жизни. Но заплатил, как договорились.
Заодно рассчитался с гончаром и сделал новый заказ на тару.
Со Степаном провели целый день, он забрал мою булаву и обещал что-то в ней улучшить, а заодно сделать более удобную рукоять у меча.
- Ну, Дуня, остаётесь с Васькой здеся. Это мой дом, будешь вести хозяйство. Деньги на обзаведение живностью оставлю. Если что, обращайся к старосте Драгану, он поможет. Всё, приеду к весне. А может раньше.
На этот раз я поторопился выскочить из дома, а то опять кинется в ноги благодарить.
Это было моё взвешенное решение. Женщину с сынком я определил в мой дом дальнего села. Здесь Дуне, да и Ваське будет поспокойнее. Там-то их затравили местные, а тут может ещё замуж выйдет за какого бобыля. Пусть бабе немного счастья и спокойствия выйдет. Да и за домом присмотр, Маня то перебралась давно уже к мужу, вот изба и стоит без жильцов, не порядок.
Пацана я познакомил с Семёновыми, пусть помогает на кузне, может мастер вырастит.
4
Рождество встречали в моём селище, к этому времени я восстановил своё былое положение, встретил как положено несколько караванов купцов с Казани и по опробованной схеме перевёз товар в город. Старые связи, подмазанные денежкой, помогли без сучка и задоринки провести прежнюю комбинацию. Денежный ручеёк вновь навестил мой позабытый, покрытый пылью кошель и приятный звон злата порадовал изголодавшийся слух.
Когда до меня дошли слухи о том, что небольшой отряд татарвы разорил несколько деревушек недалеко от дальнего села, то я первым записался в ополчение. Действовать нужно быстро, сердце кровью обливается, я переживаю за село. За Семёна с семейством, за Маню и прочих знакомцев.
Поэтому сборы были недолгими, на следующее утро большой отряд всадников в сто тридцать сабель вылетел из города. Я взял свою дружину в три десятка воев. Оставил только несколько дежурных на стены.
Когда мы после полудни проехали село и я увидел сторожащихся за жиденьким забором селян, моей радости не было предела. Значить не успели поганые добраться до сюда.
Староста Драган доложился, что недавно был посланник от соседей. Там заметили чужих. Но прошло полдня, а более новостей с тех краёв не было.
А когда мы уже собрались остановиться в селе на ночёвку, прискакал на взмыленной кобыле пацан. Еле успокоили, заикаясь поведал, что на деревеньку напали.
- Сколько конного ходу до тудова?
- Вёрст десять почитай, если поспешать, то за час будем там, — это Фёдор Отяев прикинул наши возможности.
У нас ушло два часа добраться до соседнего поселения. Кони заморены, поэтому ехали не торопясь. Татары хозяйничают там уже несколько часов, значить худшее уже случилось, а добраться на усталых лошадях до места схватки - не дело.
Хорошо, что у нас был проводник. К селу ведут две дороги, поэтому наш отряд разделился на две неравные части. Первые навалятся на неожидающего нападения врага. А мы обойдём село и нападём с тыла.
За несколько вёрст до села мы остановились, оправились и дали лошадям роздых. А потом наш отряд съехал на малоприметную дорожку.
С опушки леса мы наблюдаем за деревней. Грабеж в той стадии, когда всех ненужных порубили, отсюда видно темнеющие на снегу трупы, полон согнан под охрану. А у разбойников самое сладкое время – грабёж и насилие. Сейчас татарва рассосалась по селу и зачищают избы. А бабы оставлены на второе. Таков порядок бандитов, баб поделят по ранжиру, добычу тоже.
Услышав нарастающий шум с противоположной стороны посёлка и мы пришпорили коней. Первым делом перебили несколько человек, что охраняли небольшой табунок лошадей. Затем, разделившись на две группы, понеслись по улочкам села.
Несколько кривоногих степняков тащат барахло из одноглавой церкви. Выпростав булаву из чехла, я обрушил её на степняка, тащившего здоровенный медный чан. Его тыкву не спас меховой малахай. Степан поработал с моим оружием и подогнал булаву под мои антропометрические особенности. Он удлинил рукоять и оружие стало тяжелее на грамм на триста. Кузнец добавил шипастое навершие и теперь я получил смертельный аргумент против легкобронированного противника.
Булава стала моим основным оружием в конной схватке. Враги незаметно кончились, и мы прочесали эту часть деревни. Нашли ещё с десяток сховавшихся в избах степняков. Те отстреливались, но оказавшись наедине с преобладающим противником, сдавались.
На главной площади мы поучаствовали в финальной части схватки. Татар оказалось больше, чем мы ожидали, почти в два раза превышали нас по количеству. Но сработал фактор неожиданности и настрой. Всё-таки они тати, а мы воюем за своих.
Немногим раннее, ещё не существовало понятие Отчизны. Родиной считали свой город, удел. Суздальцы не посчитали бы зазорным разорить рязанские деревеньки, а крестьян продать восточным купцам.
Но в последнее время московский царь прибрал удельных князьков к рукам, лишив их суверенитета. Ещё не звучало понятие русский и Русь, но религия уже препятствовала прежним обычаям. Тяжким преступлением стало считаться убийство или продажа в рабство православного единоверца. Конечно, находились ватажки, которым законы не писаны, но их деятельность находилась вне правового поля. С такими не церемонились и развешивали вдоль дорог на деревьях.
А вот степняки любого засола только разбоем и людоловством и занимались.
Сходить в набег, сжечь деревеньку, разграбить, убить стариков и пригнать полон – считалось проявлением доблести и способом улучшить материальное положение.
- Гриша, а чего басурман всех до одного положили? – спросил я у товарища, который с дружиной находился в первой группе.
Вместо ответ тот махнул рукой за спину.
Вот бляди, как таких земля носит. Степняки порубили стариков и младенцев, а заодно мужей, оказавших сопротивление. Остальных согнали на главную площадь. А когда мои побратимы с гиканием неожиданно напали на расслабленных грабителей и те поняли, что не выстоят, то они вырезали весь полон.
«Так не доставайся же ты никому», поэтому пленных почти не было. Кроме тех пастушков, которых мы повязали в начале сражения и пятерых сдавшихся.
Через полчаса у нас была вся информация – кто, сколько и откуда.
В налёт пошло почти три сотни всадников от одного из улусов Казанского ханства. Обычное дело, один из сыновей местного князька решил отметить совершеннолетие и отправился с папиными нукерами в налёт.
Разговорившихся мы крепко попытали, а опосля прирезали.
До глубокой ночи пришлось копать братскую могилу для жителей села. А по утру мы отправили несколько человек, которые погнали домой по санному пути немалый табун татарских лошадок, а также несколько возов со скарбом и оружием. Не оставлять же на разграбление.
А сами после плотного завтрака тронулись в путь. До нужного места два дня хода. Первый день ехали, выслав вперёд дозор. Переночевали и на второй день продолжили. Но на сей раз мы сторожились, находимся на вражеской территории, поэтому соблюдали максимальную осторожность.
До татарского села не доехали версты три и стали на ночёвку, выслав дозорных по периметру.
Не знаю, каким боком татары прознали про нас, но, когда рано утром солнышко только подкрасило небо, мы подъехали к селу, нас ждали.
- Ну, братья, что будем делать? Неужели придётся возвертаться?
Мы молча прикидывали все за и против. Нас ожидают, причём врага как бы не поболее нашего будет, и они знают местность, стопудово будут защищать свои дома.
- Но, как же не охота возвращаться, не солоно хлебавши. Неужели не отомстим за безвинно убиенных? – это у меня непроизвольно вырвалось.
Товарищи согласны, но у них хватает опыта понять, что половину наших положат их лучники на подходе, остальных добьют разогнавшиеся всадники.
Надо что-то решать, мы рискуем потерять инициативу.
На моё предложение братья почесали репы, но отвергать с ходу мою идею не стали.
Татары соорудили из телег нечто типа вагенбурга, перед препятствием застыли пешие воины, а сзади лучники. Там больше пацанов и женщин, видимо сказался уход большей части мужчин в налёт. Но с луками они добре умеют обращаться.
Моя дружина, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями выдвинулась вперёд. Вскоре на нас начали сыпаться стрелы, но мои ребята неплохо защищены, я потратил на это в своё время большие деньги. Поэтому пока раненных нет, мы только теснее сплотились. Вот до первого ряда обороняющихся осталось метров тридцать, ещё несколько метров и тяжело бронированная черепаха внезапно раскрылась, во врага полетели снаряды и щиты опять сомкнулись. По моей команде черепаха присела, став на колено как единый организм. Сказали частые тренировки, когда мы с Фёдором отрабатывали различные построения.
Раз, два, три – и серия взрывов разметали ряды врага, раздались вопли и стоны. Дым заволок происходящее впереди, а когда он развеялся, перед нами предстала сюрреалистическая картина. Лежащие тела, оторванные конечности, кишки, вываленные на снегу и разбросанные взрывом телеги.
Новая команда и черепаха сноровисто подбежала к ограждению, рассыпаясь на ходу. Мы начали перепрыгивать через препятствия. Здесь раненых почти нет, но есть контуженные. Мы торопливо рубим мотавших головами врагов, не щадили молодняк и женщин. Раз в руки оружие взял – значит не мирный селянин.
Каждый удар моей секирой выносил кого-либо из врагов из списка живых.
А вот дальше нашёлся у врага некто, кто попытался организовать сопротивление. Но поздно, сзади нарастает шум. Это наши разгоняются, конники втянулись в проход между ограждением и понеслись на стоявших перед жильём татар.
Это просто чудо, почти все целы, незначительные порезы не в счёт. Погибших сегодня всего пять человек. А село захвачено, сейчас начинается самое приятное. Наш час настал, парни обшаривают избы и тащат на площадь всё мало-мальски ценное. В этом плане мы не отличаемся от татар. Правда стариков не стали трогать, бросим. Они всё равно не выживут. Мы не собираемся оставлять ни одного целого строения, всё под огонь. Это кровная месть.
Сопротивляющихся порубили, баб и подростков согнали в кучу. Опытные мужики сноровисто увязывают скарб и грузят в сани. Назад пойдём гружённые.
Несмотря на то, что мои гренады наделали сегодня делов, я не чувствую угрызений совести. Наоборот, с меня свалился груз, который мучал всё это время после возвращения домой. Меня тяготили воспоминания о том, как со мной обращались степняки и сейчас я немного отыгрался на их родичах. Стало легче, ушёл некий комплекс пленника.
Это ещё счастье, что я вспомнил про сумку с десятком гренад, оставшихся от того ледового побоища. После того случая среди моих селян поползли слухи, один страшнее другого.
И что в моих подозрительных снарядах заключена дьявольская сила, что слуги сатаны вырвались наружу и пожрали православных. Вспомнили и моё чудо – палку, изрыгающую огонь.
И только своевременное вмешательство отца Ферапонта спасло меня от обвинений в сношениях с нечистым.
А попу я показал, как горит порох и что бывает, если его силу заключить в сосуд. Мне пришлось оправдываться и вносить внеочередную немалую сумму пожертвования на нужды нашего храма, что склонило его мнение на мою сторону.
С тех пор я завязал с огнём, остались только жалкие десять бомбочек, но без них закончилось бы бедой. Мы попытались откусить кусок не по зубам. Может село и взяли бы, но большую часть дружины оставили бы здесь.
На сей раз я не отказался опять выбрать лошадок, Назиру для разведения. А также домашнюю утварь и молодняк до десяти лет. Тех, что постарше, уже не приучишь, я этих раздам по семьям. Крестьяне охотно берут помощников.
Из бабского полона никого не смог выбрать. Эти видать другой породы, лица плоские с глазами щелочками. Никого близко похожего на Мадину.Отобрал только несколько женщин среднего возраста для работы по дому, хозяйство то у меня растёт, дружину надо кормить и обстирывать. Живностью оброс опять – таки, нужны помощницы.
К концу зимы я посвятил двух своих дружинников в боярские дети. Трифона и Юргаса – литвина. Это произошло с подачи Фёдора, свита играет короля, так можно перефразировать его мысль:
- Ляксей, тебе нужна свита, негоже, что потомственный боярин и даже княжич не имеет своего окружения.
Интересно, можно попробовать, к тому же есть у меня пара претендентов. Когда судьба закинула меня к берегам Азова и к моему имению начали подбираться волки о двух ногах, именно Трифон и Юргас не допустили растаскивания хозяйского имущества. Опираясь на свой авторитет, они сцементировали оставшихся защитников. А это более полутора десятков вооружённых гридей.
Переварив эту мысль, я согласился и провёл церемонию испоместить их на вотчинах.
Ну, у меня нет лишних пары деревенек, чтобы наделить новоявленных детей боярских, зато я выделил им по улице с несколькими дворами каждая. Отдавал с расчётом, что те будут прирастать людишками, благо есть куда расти в сторону леса.
И я понял, что поступил правильно, когда остальная старшая дружина забегала. Теперь с их стороны наблюдается полная поддержка любого моего начинания. То же поди не против того, чтобы подняться в статусе.
А по весне Фёдор засобирался на родину. Всю зиму он через купцов с кем-то сносился и сейчас выкатил мне сию новость.
Ужасно не хочется с ним расставаться, Фёдор стал мне другом. И дело не только в том, что он натаскивает меня на владение различным оружием, которым сам владел виртуозно. И даже не в том, что с ним надёжно. Если он чуть позади меня, можно за тылы не переживать.
От тверичанина я узнал много о современной жизни сильных мира сего. Это сторона для меня прежде являлась тайной. В нашем Хлынове князьями и не пахло. Были служивые князья, но владетельных я даже издалека не видал.
Кроме того, у нас выстроились доверительные отношения, близкие к дружеским. Естественно, я не рассказал бы о нюансах своего попадания в это время, но, если бы решился – он был бы первым.
- Федя, а может вернёшься потом? Мы с тобой таких дел наворочаем.
У меня было такое ощущение, что с его отъездом что-то изменится в моей жизни. Причём в худшую сторону.
- Не, Ляксей, не могу. Дела. Имение наше родовое разорено и передано другим людям. Батюшку заморили ироды и свели в могилу. Но, слава богу, князь понял, что на наше семейство навели напраслину и велит возвращаться. Наши вороги наконец-то получили по заслугам, теперича моё время наступает. Так-то вот. А может и ты со мной, с тобой мне полегче будет? Сроднились мы вроде как. У меня сестрица Алёнка есть, у тётки проживает. Ох и хороша девка, пятнадцать вёсен ей уже, наливное яблочко - глядишь и породнимся с тобой.
Ну, насчёт породнимся, это мы проходили, нет желания. А вот помочь другу, почему нет. Он же поддержал меня в трудную минуту. И словом, и делом. А долг платежом красен.
- А знаешь, давай. Только придётся немного подождать, мне же надо имение и дела передать на надёжных людей.
Ну, свои торговые дела я веду через Ирину и нескольких проверенных купцов, что торгуют моей «горилкой». Ирина держит дела с папашей и казанцами в своей крепкой руке. Она же присмотрит за имением.
Подумав, я решил оставить на хозяйстве Трифона. Он к этому времени собирается ожениться. Вот и будет с супружницей нежиться, куда ему уезжать от молодухи. С ним оставляю здоровяка Агафона из старшей дружины и десяток воев из младшей. Остальных забираю, включая нас с Фёдором получается двадцать сабель. Чёртова дюжина младших, из старших Ерофей, да Юргас с братцем. Плюс мои ближники и один из наших охотников. Второй остался, у него жинка на сносях, да и кто-то же должен снабжать имение убоиной.
Все вооружены как положено, а вот с лошадьми не всё так прекрасно. Пришлось заводными брать степных лошадок. Даже часть дружины на них села, но других вариантов нет. К весне цена на лошадей подскочила.
Помолясь в церкви, мы, получив благословение батюшки, выехали в дорогу.
Дорогу до Твери, а это более девятисот вёрст, мы преодолели за восемнадцать дней. В день делали в среднем по пятьдесят-шестьдесят вёрст. Это оказалось оптимальным, чтобы не заморить наш четвероногий транспорт. Я бы ещё снизил скорость, но Фёдор торопил, будто его что-то гнало вперёд.
Если степные низкорослики паслись сами, когда мы вставали на ночёвку и с удовольствием щипали свежую зелень, то крупные боевые рысаки нуждались в подкормке овсом.
Пришлось везти с собой запасы еды, крупы и вяленое мясо. Тратить время на непростую весеннюю охоту желания нет. Шуда с напарником балуют нет-нет убоиной, и на том спасибо.
В городках делали остановки на помыться и отоспаться, прикупали необходимое и вперёд.
Столица Тверского княжества лежит на великой реке Итиль (Волга), на слиянии с реками Тверцы и Тьмаки.
Поразил красотой и незыблемой надёжностью Отроч -Успенский монастырь. Мы ехали вдоль берега реки и по ту сторону раскинулись его каменные стены с башенками церквей. Нам не удалось рассмотреть город вблизи, долгий путь закончился в нескольких верстах от его стен.
Это частное подворье имело крепкие стены, такое ощущение, что когда его возводили, думали прежде всего о безопасности, а потом только об эстетике.
Сначала в низкую калитку просочился Фёдор, а через пять минут раздался зычный голос и ворота настежь распахнулись. Немалый широкий двор впустил весь наш отряд и ещё место осталось. Забегали холопы и мои парни с удовольствием спешились.
Чуть погодя меня и Юргаса, как дворян пригласили в терем, остальная дружина будет вечерять отдельно.
Немолодого крепкого мужчину с заметным животиком и сердитым взглядом Фёдор представил как своего дядьку. Непонятно только, что он имеет в виду. Семейное родство или дядька как наставник – пестун.
Позже выяснилось, что второе. Пантелей Ходыкин, так нам его представил Фёдор.
Хозяин дома уединился с Фёдором, пока мы с Юргасом приводили себя в порядок.
С дороги застольное изобилие нас подвело, лично я немного переел и ночью маялся с животом.
А утром выяснилось, что мы зависнем в этом доме на неопределённое время. Отношение со стороны дворни хорошее, видимо так велел хозяин. Но, чтобы не злоупотреблять гостеприимством, мы после завтрака уходили в город. Город окружён рвом с речной водой и насыпан вал. Заметно, что жителем приходилось не однажды отражать врага. Ещё в прошлом веке Тверь являлась центром сопротивления монгольским ордам. Высокие деревянные городские стены имели каменные башни. Между берегами Волги и Тьмаки насыпан вал, прикрывающий это направление от кавалерии.
Тверской Кремль был частично каменный, а вот остальной город чисто деревяный. Следы пожарищ говорили, что огненный змей здесь частый гость. Только церкви старались возводить из камня на века.
Я с удивлением узнал, что те храмы, побольше возводились по приказу владетельных князей. А вот те, что поменьше на деньги купцов. Церкви являлись многофункциональными учреждениями. Это и склады товара, и меняльные конторы. Здесь заключались договора между купцами. Немалые пожертвования предприимчивые попы пускали в оборот, охотно давая в долг проверенным купчинам.
5
На четвёртый день я начал скучать и вывел свой отряд за город, развеяться. Заодно поохотится. Пришлось отъезжать подальше, чтобы не нарушить монопольное право владетеля города на охоту в его землях.
Но проблемы нас настигли даже в пяти верстах от выселок.
Наши охотники выгнали на нас небольшой оленье стадо. Величественный красавец, увенчанный короной рогов и несколько самок вылетели прямо на нас. Защёлкали тетивы и одно из животных полетело через голову оземь.
Я заметил неладное, потому что не был увлечён охотой и даже не стрелял.
Ну не люблю я это так, как местные. Те с ума сходят и готовы несколько дней преследовать безвинное животное, только чтобы отрубить ему башку и привезти трофей домой. По мне, так мясо домашних животных нежнее и вкуснее.
С боковой лесной дорожки выметнулся отряд в десяток всадников и так получилось, что бедные олени оказались меж двух отрядов. Уже полетели стрелы, и даже кто-то вскрикнул, это называется встречный перекрёстный огонь. При котором риск подстрелить другую сторон максимален.
Пришлось Пахомке трубить в рог, призывая к прекращению стрельбы.
Дальше начались танцы – шмансы под названием «кто круче».
Предводитель внезапно возникшего отряда местный мажор, как я понял из разговора на повышенных. Как бы даже не наследник местного папахена.
Молодому парню лет двадцать пять, одет дорого. Кафтан красного аксамита, украшенный золотой нитью. Под ним рубаха из тонкой тафты, из неё же штаны, а богатое корзно оторочено бархатом.
- Кто таков? - дерзко заявил молодец.
Подавив порыв нагрубить и ответить в том же духе, я ответствовал, - Хлыновский потомственный боярин Алексей Волков, княжич норманский.
К чему я привлёк второй титул сам не пойму, видать от неожиданности и желания не ударить в грязь.
На моё титулование парень отреагировал положительно и представился сам.
Ну да, передо мной старший отпрыск великого князя тверского Михаил Борисович. Не знаю, уместно ли величать батюшку великим, насколько я знаю это право удельные князья некоторых княжеств потеряли ещё в прошлом веке. Но пусть будет великий, тогда в тему и мой княжич.
Пока мы мерялись писками, олешки благополучно свалили, оставив в лесу тушки двух самок.
Как-то так произошло, что через полчаса уже горели костры и мои парни занялись готовкой, то есть обугливанием свежего мяса на открытом огне.
Михаил попенял мне по-первой за то, что мы нарушили зону, где требуется для охоты разрешения князя. Я извинился и угостил Михайлу свое настойкой. Закусывали мы припасами, без которых я не выезжаю, вяленным мясом. Его готовит мой Назир по особому рецепту. Без подробностей, они вам не понравятся, но мясо получается довольно нежное и имеет своеобразным вкус.
Поэтому к моменту, когда нам пожарили по куску мяса, мы уже прилично наклюкались. Вернее, я-то свободно ещё бы столько же употребил. В хорошей компании, да под соответствующую закуску можно и поболее приговорить. А вот непривыкший к крепкому благородному напитку всех времён и народов «самогонке», Михайло поплыл. Назад ехали почти обнявшись и молодой князь чуть не целоваться лез. Пригласил к себе в княжий терем. Отказываться я не стал и поэтому, получив на следующий день через посыльного устное приглашение, выехал, взяв с собой Юргаса и пару сопровождающих.
Важный человек не может разъезжать в одиночку, но и брать весть отряд глупо.
Княжие хоромы, честно скажу, поразили. У меня возникло стойкое ощущение, что я в русской сказке про царя.
Трёхэтажные хоромы возвышаются над другими постройками и обвязаны крытыми деревянными переходами. Поражает богатая резьба, изображающая зверей и растения.
При нашем появлении броуновское мельтешение многочисленной дворни по территории только усилилось.
К моему огорчению, меня потащили на представление к главе.
Борис Александрович, князь Тверской уже в годах, под полтинник. Лицо болезненное, отёчное. Глаза смотрят с подозрением, будто высматривают измену. Но, возможно, я и ошибаюсь и он настоящая душка.
Перед входом в палату меня притормозили, и важный дядька в шубе и посохом в руке пробасил моё имя и титулы. Что интересно, сначала прозвучала моя липовое княжеское звание, а потом реальное боярское.
В палате присутствовало с десяток важных бояр, которые с любопытством изучают мою особу. Ну наверное скучно им, вот и глазеют. Наверняка сидели в жару в своих меховых шубах и глазели в окно, слушая как муха летает по палатам. А тут свежачок, пару человек прямо-таки с ненавистью пожирают меня глазами. Даже зябко стало, может они не любят парней традиционной ориентации?
Остальные пялятся скорее с любопытством. Я продолжал стоят, как перед судом или экзаменатором. Пришлось утолять любопытство князя и присутствующих, рассказывать о своей биографии. Слава богу за эти годы я отшлифовал все детали, так что вроде всё конкретно, а проверить никак не получится. Один из тех злобствующих противным простуженным голосом попытался вывести меня на чистую воду, требуя назвать имя родителя.
Пожалуйста, мне не жалко.
Итак, я любимый сынок Флоки Вильгердарсона II, великого конунга «страны льдов», что лежат к северо-западу от страны данов. Далее по легенде.
Про «страну льдов» кто-то что-то вроде слыхал, но утверждать не берётся. В результате меня вроде приняли и разрешили присесть пока. Кажущаяся мне непоколебимой легенда сомнительна и это понятно. Она не выдержит серьёзной проверки. Пока спасает то, что я не сватаюсь к дочери правителя и не претендую на высокий пост. Так, проезжий иностранец, не более.
Но мои подтверждения статуса в виде той грамотки заезжего скандинавского дворянина на непонятном языке приняли к сведению. А заодно мои регалии потомственного боярина, выданные по всей форме Хлыновским посадником, к которым уже отнеслись более благосклонно.
- Что, чуть не съели тебя наши бояре? - наконец нарисовался Михайло.
Далее шла моя непереводимая эмоциональная речь, суть которой сводилась к следующему, «Ты падла княжеская, на хрена меня сюда заманил, чтобы мне мозги парили всякие недоумки?» Это если очень кратенько, но мой спич вызвал неудержимый смех у княжича. Хотя, если быть точным, мы оба не можем претендовать на этот титул. Княжич — это молодой и неженатый отпрыск князя. Моего собеседника правильнее назвать княжим отпрыском и наследником.
Михайло уже был женат, вдовец однако, — это я понял из его рассказа, супруга ушла в долину вечной охоты, то бишь сгорела от непонятной болячки.А я вроде и не женат, но уже не попадаю под «молодого», чай за тридцатник уже.
Молодой князь – наследник, провёл меня по своему крылу терема.
Впечатляет, ходили по поскрипывающим переходам и пугали молодух. Зато Михайло оказался страстным любителем лошадей и на княжеской конюшне держал два десятка отборных скакунов. Была даже парочка знаменитых дестриэ – вот мне и посчастливилось воочию увидеть рыцарскую породу лошадей.Жеребец поражал мощным корпусом, весом никак не меньше семисот килограммов, а скорей всего под тонну. Рост под два метра, с сильными конечностями.
- Всадник на таком жеребце спокойно опрокинет десять пехотинцев, стоящих друг за другом. Хочешь прокатиться? Прикажу оседлать его, - и Михайло с любовью скормил мастодонту сухарь.
А чего, почему бы и нет? Только договорились, завтра выехать к речке Тверца, там есть охотничий домик, где мы и встретимся.
Ахренеть, когда я заскочил на жеребца, мне показалось, что забрался на комод. Спина широкая и слегка прогнутая. Конь производит мощное впечатление, но я понял, что это за зверь, когда Михаил сильно хлопнул его рукой по крупу. Эта зверюга спринтанул так, что я еле удержался в седле, скотина, предупреждать же надо. Это я про Михаила.
Такое ощущение, что я дал газу гоночному автомобилю. Аж земля загудела от его топота. Но не получив шенкелей жеребец сам остановился, и мы уже не торопясь вернулись. М-да, это чистый спринтер, который может быстро разогнаться с тяжеловооруженным рыцарем. На таких не перемещаются по просёлкам, их возят налегке. И только перед битвой снаряжают в броню.
Михайло лучится от положительных эмоций, видя моё восхищение от коня. А когда я узнал, сколько сена и овса он уничтожает в день, мне элементарно поплохело.
Затем я угощал юного князя своим фирменным шашлыком. Я замариновал в вине отборные куски дичины и сейчас угощал парня новым блюдом.
Вот, под мою наливочку пошло дело веселее. Мы сидим в центре поляны на чурбачках. Остальные бдят поодаль, охраняют стало быть. Так чтобы не слышать, о чём мы гутарим.
А о чём могут гутарить два молодых парня.
Конечно, о смертельном железе, конях и бабах.
У меня, конечно, нет такого опыта, как у Михайлы. Того отец сызмальства брал с собой в походы. И на литвинов, и на татар, на другие русские города тоже приходилось ходить.
От парня я узнал, что он был женат три года на Софье Слуцкой, дочери киевского князя Семёна Олельковича. А ещё неким образом он приходился шурином самого Ивана III.
- Папенька отдал сестру мою Марию за московского князя Ивана.
Что интересно, собеседник опустил полный титул Ивана III, именовав того, как простого князя. Видать нет любви между ними.
Хорошо сидим, погодка классная, лёгкий ветерок отгоняет мошкару. А мы опрокинули ещё по чарочке под нежное мясо с шампура.
Михаил разоткровенничался, наверное, моя «горилка» подействовала:
- А в прошлом месяце батюшке послов отправил к Плоцкому князю Владиславу II. Сватает за меня его дочь Анну. А у меня не лежит душа к схизматичке, она, конечно, поменяет веру на нашу, православную, иначе никак. Но отец, как всегда, забыл спросить моё мнение.
Хм, да, интересно вот так под шашлычок узнавать, как делалась политика в восточной Европе.
Расстались мы почти друзьями, но нашему дальнейшему сближению помешала необходимость уезжать.
После того, как Фёдора не понятно где носило седьмицу, он вернулся усталый, но довольный.
- Ляксей, завтра едем навестить одного человека.
- Хорошего?
- Не совсем, он был причиной смерти батюшки. Сейчас, когда ветер подул в другую сторону, сбег и затаился в глубинке.
Ну, месть – святое дело, я за. За этим и ехал. Я уже не жалею, что попал в этот город. Здесь, в отличии от нашего захолустья, чувствуется ветерок перемен. Что-то происходит, я столько узнал интересного за последние дни.
Собственно, одна ночёвка и моя дружина под вечер прибыла на место. С нами ещё дядька Пантелей с подсобником.
Нам предстоит неблагодарная роль, мы окружили хуторок и обложили его так, что мышь не проскочит.
Фёдор переметнул через высокий бревенчатый забор, это в лесу то и немного повозившись тихо открыл калитку. Далее нас не пустили. Фёдор с Пантелеем и помощником скользнули внутрь. Я только рассмотрел в сгущающихся сумерках два лежащих тела охранников.
Я даже сумел замёрзнуть, когда через часик вдруг раздался мучительный почти звериный крик. Лошади встрепенулись и пришлось их успокаивать.
Да, обидчику Фёдора сейчас нелегко. Наверняка вспоминает обиды, которые неправедно нанёс другим.
Лагерь пришлось разбивать в сторонке, всё равно мы бы не влезли на небольшое подворье.
А по утру Фёдор попросил помощников и мои парни поспешили грузить некие свёртки и мешки на лошадей. Когда с этим было покончено, дом предали огню, со всеми его домочадцами.
Когда пламя охватило все строения усадьбы, мы тронулись в обратный путь.
Я только посматриваю на усталое лицо товарища. Дело он сделал, но не похоже, чтобы его душа успокоилась.
А результатом нашей поездки стали некие перемены в жизни моего товарища.
Насколько понял, тверской князь Борис Александрович вместо утерянной вотчины выделили своему бывшему сотнику хоромы с подворьем в городе.
Причём внутри главных стен, недалече от Кремля.
Вследствие чего и мы откочевали всем табором из надоевшего уже дома вечно сердитого и подозрительного Пантелея на новые казармы.
Дом нуждается в ремонте, но видимо тот обидчик Фёдора не даром так кричал и поделился-таки богачеством с моим другом. Потому что новый хозяин сразу нанял мастеров и теперь в доме стучат топоры. А Федя приоделся, теперича и не узнать, ходит как князь какой, в шелках и бархате. Настроение его постепенно улучшилось и он опять стал нормально воспринимать мои шутки. Мы даже возобновили наши тренировки.
- Пора тебе Лёха привыкать к настоящему оружие, - и опытный фехтовальщик показывает на две учебные сабли.
Господи, ну за что мне это. Только приноровился к своему короткому мечу, как опять эти нещадные избиения. Работать длинной саблей не просто. Я постоянно проваливаюсь и получаю по сусалам и остальным многострадальным частям тела. Особенно достается конечностям и рёбрам. Не спасает даже кожаный доспех. Фёдор почти не сдерживает силу удара, говорит, что так быстрее доходит до мозгов. Может он и прав, но боюсь, что я не доживу до момента, когда смогу простоять против него пару минут.
А когда тренировки откладываются в связи с выездом на пленэр с Михаилом, у меня наступает праздник души и тела. Железная отмазка, вывоз на природу молодого князя с трудом, но срабатывает.
Когда я увидел эту «вкусную ягодку», это «наливное яблочко», первой мыслью было убежать и спрятаться в самом глухом уголке леса. Вырыть себе землянку и не выходить из нею пару лет.
Сестрица Алёнушка, про которую упоминал мой товарищ в самом деле молода, на вид лет шестнадцать, но могу ошибиться в большую сторону. То, что её фигура далека от моего идеала это понятна, уж больно дородна. Но к этому у неё удивительно неприятный взгляд и несимметричное лицо и это делает девушку старше. Есть похожие черты с Фёдором, такой же узкий подбородок, но моего товарища трудно назвать красавцем, да мужику это и не нужно. Наверное, в детстве ей доставалось от сверстниц и сформировался целый букет комплексов и фобий. Поэтому при встрече с ней я поспешил изобразить спешку и раскланялся. И весь вечер думал, как отговориться от дурацкой Фединой идеи нас свести, и чтобы при этом не разосраться с ним.
А когда тот утром сообщил, что тётушка поторопилась и уже засватала племяшку за очень приличного человека, я с трудом скрыл счастливую улыбку и попытался изобразить сожаление. Типа - эх, такую красавицу упустил, век локти кусать буду.
С молодым князем я встречаюсь частенько. Уж больно тому понравилось, как я готовлю мясо и ещё полюбилась ему моя «горилка». Я взял её приличный запас, но боюсь придётся посылать за пополнением запасов.
Готовить самолично на костре именитым боярам и князьям невместно, но я показал пример и даже среди молодёжи боярского сословия пошло поветрие, - порадовать побратимов своей кухней.
Секрет удачного мяса прост, надо замариновать подходящие куски. В вине, пиве или с луком. А еще, как говорил один персонаж, - не жалейте заварки.
Нужны специи, перец, шафран, лаврушку. Не обязательно даже покупать дорогущие пряности у восточных купцов. Крестьянам известны лесные пахучие травки. Мясо надо подать не пережаренным и сочным, то есть просто следить за ним. Ну, и конечно жарить не на открытом огне, похрустывая потом обгоревшей корочкой и напрягая челюсти в тщетной попытке прожевать полусырое мясо.
Вот Михаил и тянул меня на «посидеть». При этом присутствовали придворные бояре с его стороны и Фёдор с литвином с моей.
Как-то так повелось, что я придумывал загадки и всякие забавные истории. А народ активно грел уши и веселился, пытаясь отгадать первым немудрённые детские загадки. То есть я и повар, и тамада, и рассказчик в одном лице.
В принципе мне тоже нравилось такое время препровождения. Я многое узнавал о местном бомонде. Ребята подпивали и делились тем, что бы в жизни не поведали на трезвую голову. Так я узнал о подковерной борьбе соперничающих кланов Коробовых, Измайловых, Спячевых и Бабкиных. Все старались оказать влияние на владетельного князя. Ведь именно он являлся законодательной и судейской властью удела. Он наделял вотчинами на кормление, мог отобрать и передать более достойному. Его конечно ограничивало боярское собрание, без поддержки именитых семейств и их дружин он сам бессилен. Княжеская младшая дружина насчитывает едва полторы сотни воев. А вот старшая состояла из бояр, каждый из которых приведёт в случае необходимости несколько десятков опытных ратников, могла составить грозное войско. Именно с помощью старшой дружины Борис Александрович участвовал в сваре московских князей за престол после смерти Великого князя Литовского Витовта.
Тверской князь и по отношению к Фёдору поступил истинно по-княжески. Сначала посадил в поруб своего ближайшего советника, а также лишил семейство вотчины и всех доходов. И сам же, когда стало выгодно, перемешал всю колоду карт и вернул Фёдора, наградив домом в городе.
Политика – пренеприятнейшая вещь и я инстинктивно старался держаться подальше и от князька, и от его двора.
Да вот только порой сам не ожидаешь, где тебя настигнут проблемы.
6
Вызов к князю предал посыльный. Даже не на словах, а в красиво украшенной грамотке. Так мол и так, ждут важные персоны уважаемого Алексея Волкова, что примечательно, выделен мой липовый княжеский титул. У меня сразу зачесалось между лопатками, никак к неприятностям. Не думаю, что награждать зовут. Я, правда, дважды уже участвовал в сходке бояр. Мне не понравилось. Сидят и чинятся, друг перед дружкой. На улице теплынь, а они сидят в шубах и шапках. Каждое телодвижение рассматривается на предмет – не несёт ли оно урона родовой чести. Не дай бог соседу, который стоит на ступеньку ниже в местной табели о рангах, окажут большую почесть. И начинается ругань с упоминанием всех заслуг дедов и прадедов, которые заслужили честным ратным трудом право стоять поближе к телу князя.
Меня, слава богу не считали ровней. Я тут никто и звать никак. Связей и поддержки не имею. Не считать же за таковую дружбу с бывшим княжьим сотником Фёдором Кондырёвым.
Да и выгляжу я не презентабельно, не солидно, видать род худой и бедный. Им то невдомёк, что я посостоятельнее большинства здесь буду. Землями и людишками, конечно, ровняться бессмысленно, зато злата припрятано не мало. И продолжаю улучшать своё благосостояние.
Мне уже говорили, что одеваюсь я бедновато, не по статусу. Однотонные, немаркие цвета здесь не приняты. На показ все попугайские расцветки. Ткани предпочитают тяжёлые и плотные с вышивкой. В таких сидеть на пиру может и удобно. Но перемещаться я предпочитаю в удобной одежде. И стирать такое шмотьё невозможно, только нижнее бельё.
Вот на нём я не экономлю. Шёлковые нательные подштанники до лодыжек очень удобны в дороге и на теле приятны.
Фёдор недоумённо покрутил княжеское приглашение и растерянно развёл руками. Придётся завтра плестись на княжеское подворье.
Несмотря на то, что до него пять минут неторопливой ходьбы, Фёдор заставил седлать лошадь и выезжать в сопровождении пяти дружинников.
Статус - ядрить его в качель.
Долго меня не мурыжили, провели в палаты, где уже заседали столь горячо любимые мною почтенные представители дворянского сословия.
Князь поприветствовал меня и предложил присесть в сторонке.
Трёп шёл о планах по новой оженить наследника Михаила. Насколько я понял, только что выступал докладчик, мужчина средних лет, обладатель роскошной бороды и лысого черепа. Он сильно потел и снимал свою шапку, протирая лысину платом.
Народ спорил о процедуре свадьбы. Опять слышались крики, что невместно гордому наследнику великого княжеского рода сносить унижения от иноземного государя.
Если честно, мы вчерась засиделись с товарищами, и я откровенно не выспался. Поэтому сейчас клевал носом. Отсюда и моя растерянность, когда Борис Александрович обратился ко мне:
- А что скажет наш гость дорогой, князь северный Алексей Волков? Как в ваших краях поступают в таких случаях, чтобы и сделку не порушить, и урону чести не допустить?
Выглядел я, наверное, смешно, потому что князь ухмыльнулся и дозволил сесть. Теперь уже я внимательно пытался понять, о чём идёт речь.
Значить, дело в том, что невесту нашли в далёких краях. Это дочь Мазовецкого князя. Понятие не имею, где это, попахивает польскими делами. Так вот, специальные послы ездили свататься, возили богатые дары от нашего князя. После почти двухмесячного сидения там смогли договориться и заключить ряд. Свадьба будет проходить по православным обычаям, но при отцовском дворе. В присутствии католического священника. Я с трудом продирался сквозь гениальные планы высоких сторон. Перечислялись подробнейшим образом подарки к свадьбе и приданное невесты. Под конец я опять загрустил и смотрел больше за окошко, где дружинники затеяли тренировку.
А потом наконец посиделки подошли к концу, и бояре стали расходится на обеденный перерыв.
Но меня служка попросил не уходить. Через крытую галерею провели в богато обставленный кабинет. По-крайней мере мне показалось таким назначение сиих апартаментов. Громадный стол с дубовой столешницей и что-то типа рундуков для документов в виде свёрнутых свитков.
Минут десять пришлось ждать, потом тихо вошла женщина и начала накрывать небольшой стол всякими сладостями.
Интересно, я же не дама, к чему эти обхаживания. Вино и сбитень дополнили картину.
Наконец стремительно вошёл хозяин в сопровождения полного мужчины, того самого потеющего лысого бородача.
- Василий Шестаков, мой советник. А это наш молодой князь, о котором я тебе говорил.
Дальше меня в нескольких предложениях настолько огорошили, что я попросил повторить ещё раз.
Сказанное больше похоже на розыгрыш.
Мне предлагается отправиться со свадебным поездом в Европу, в некое княжество. Добравшись до места моей особе надлежит обвенчаться с невестой Михаила Борисовича. Ему невместно самому ехать в такую даль. Была бы ещё византийская принцесса, а то всего – лишь дочь Мазовецкого князя. А её папаша требует, чтобы церемония произошла в его дворце. Вот господа бояре и надумали выбрать жертву в моём лице. Оказывается, в подобных случаях допускается замена жениха доверенным лицом. Тот стоит перед священником и от имени своего патрона венчается на избранной невесте.
Разумеется, замещающий жениха должен иметь солидный статус, простой дворянин не подойдёт. Видимо игры с моим княжеским званием из этой оперы.
Въехав в эту чушь, я сразу подумал, а что лично я с этого буду иметь? Причём подумал громко, вслух. В ответ меня окатили горечью, типа такую честь оказывают не каждому, ценить надо.
Я растерянно оглянулся, даже посоветоваться не с кем, а ответ требуют немедленно. Пришлось вспоминать, что я себя тоже не на помойке нашёл и перейти к торговле.
Какие обиды, вскакивание с кресла и призывание в свидетели всех небожителей. Но я упёрся,
и не потому, что хотел выбить денег побольше с князя, мне они особо и не нужны. А из принципа, чтобы не чувствовать себя лохом.
В результате непродолжительных прений договорились о следующем. Тверской князь признаёт моё право называться князем и выдаст соответствующую грамоту. И это не мало, я вам скажу. В это время ещё не появились банановые князья и апельсиновые воры в законе. Получить подтверждение княжьего достоинства почти нереально, вплоть до времён Петра I, который первым начал раздавать этот титулы направо и налево, включая своего подручного Алексашку Меньшикова. Исключение делали разве что иноземным князьям и степным властителям, перешедшим на службу и давшим клятву верности.
Вот меня под этим соусом и купили, по упрощённой процедуре прошёл, можно и так сказать. А заодно, я выбил себе нормальных коней. Это произошло случайно, князь упрекнул меня в моём нынешнем виде:
- И приоденься нормально, согласно званию, а то стыдно от людей слышать хульбу в твою сторону. Как ты поедешь к невесте в таком виде?
Я осмотрел себя и согласился, пообещав пошить другую, побогаче одёжку. А заодно пожалился на худых лошадок, на котором передвигается моя дружина.
- Хорошо, - поджав скаредно губы, молвил князь.
- Я скажу, чтобы тебе выдали лошадей. Всё – иди, собирайся, - и меня не приветливо выставили за дверь.
Вот и пойми, куда я ввязался. Вроде выбил неплохой куш в виде солидной ксивы с печатями. Только зачем она мне? Я и в боярах себя неплохо себя чувствовал.
Как же ты меня достал, княжий советник Василий Гаврилович Шестаков оказался ещё тем репьём на заднице. Через день заявился к нам и начал грузить меня по полной. Я даже не говорю про новую одежду, которую надо выбирать с ним. Здесь я где-то согласен. Чай не в деревню едем, надо соответствовать. Но на хрена мне разрабатывать свой герб? Где я им светить буду?
Нет, оказывается без него никак. Отправил меня к геральдисту, тот ещё тошнотик.
Оказывается, гербы бывают большие, средние и малые. Я сразу заявил, что меня устраивает малый, чем вызвал недоумение и непонимание у специалиста.
Нет, ну зачем мне вся геральдическая атрибутика – шлем и нашлемник, намёт, щитодержатель, мантия, корона и девиз. Это большой герб, а вот малый включает только щит и герб – то, что доктор прописал.
Мне удалось отмахаться, типа сейчас время не терпит, а позже обязательно опять обращусь.
Долго не думал, выбрал щит, окрашенный в чёрный цвет, что является символом плодородия, мудрости, скромности и вечности бытия. На этом фоне серебряный волк, скопированный с моего мановского зверя, выглядел солидно. При пристальном рассмотрении оригинала волк оказался львом. Но это уже королевский зверь, совсем чужой в наших краях, поэтому пусть остаётся волк.
Я ещё раз прослушал лекцию о сложном устройстве гербов знати. Особенно у европейских дворян, там щит разбит на четыре квадрата. В каждом что-то изображено. Наука, однако.
Проще всего было приодеть мою ватагу. Это только на словах, все торопятся в дорогу. А реально мы выедем не раньше, как через два месяца. Когда реки станут и лёд окрепнет.
Учитывая, что выедем мы зимой, я начал закупку зимней одежды и обуви.
Для дружины выбрал тёплое нательное бельё, зипуны, шерстяные кафтаны и зимние плащи с овчинной набойкой. Удалось отхватит по хорошей цене у знакомого торговца плотную ткань фиолетового цвета. Из неё и будем шить плащи для моих преторианцев. Естественно, каждому тёплые стёганные штаны и хорошие сапоги. Для дозорных повезу тулупы подбитые курпечатым мехом (овчиной).
Больше ушло время приодеть меня любимого. На мою немалую фигуру готового и не найдёшь, приходилось шить. Ткань выбирали яркую, понтовую, но с учётом европейских вкусов.
Заказал пару зипунов фряжского сукна, сверху парчовое корзно, тот же плащ, только позатейливее пошит. Он тоже фиолетового цвета, только подбой беличий и золотая кайма в знак княжьего достоинства. В качестве головного убора выбрал шапку соболиную, она хорошо легла на мой кочан.
Само собой на плащи и щиты будет нанесён мой родовой герб.
Не спрашивайте, в какую копейку мне это стало, до сих пор жаба давит.
Я прежде чувствовал себя почти олигархом, а сейчас всего-лишь человеком с деньгами. Надо скорее валить с города, иначе без штанов останусь.
В этом году зима ранняя, морозы ударили в начале ноября. А когда прислали человека с сообщением о близком выходе, я замандражировал.
Всё ли взял, а припасы, стрел ли достаточно? Эти мысли не дали мне уснуть в последнюю ночь.
Хорошо, друг Фёдор не отпустил одного, едет с нами.
Караван состоит из четырёх саней и одного возка. В последнем едет наш старшой, Василий Гаврилович Шестаков. Он при тверском князя являлся кем-то типа министра иностранных дел. То есть все внешние сношения в его ведоме. Товарищ весьма неглупый и умудрённый опытом. Хоть в этом повезло. На нём все переговоры, он знает где остановиться и кому сколько дать.
А вот охрана свадебного поезда формально на мне, но фактически заправляет старший княжий гридь, служилый боярин Матвей.
Этот средних лет мужчина возглавляет три десятка всадников из младшей княжьей дружины. На нём охрана посольства днём и ночью. И это меня устраивает. Я так понимаю, что порядочный князь бы возмутился, почему худородный боярин командует в походе. Но у меня на этот счёт комплексов нет. Более того, я предложил ему задействовать и мою двадцатку. Пусть тоже покрутятся, наберутся опыта. Будем разбавлять его парней моими. Вон и сейчас в авангарде моих трое и княжеских столько же.
Я с ребятами держусь по договорённость чуть позади, как бы прикрывая караван сзади.
В комфортабельном возке, где едет уже не молодой и тучный дипломат есть даже печурка для обогрева. Сани везут двойки лошадей. Это чтобы не задерживать караван. Одни сани круглосуточно охраняют специальные вои. Там тщательно упакованы княжеские дары будущему родственнику. Я могу только догадываться, чем может удивить своего собрата князь Тверской.
Одни из саней мои, я заранее побеспокоился. Там наши съестные припасы, щиты, лишнее оружие и прочий инвентарь, нужный в дороге. По договорённости мы как бы на княжьем коште, но питаемся сами.
Поэтому в первый вечер мои ребята привычно приволокли большой медный котёл на тридцать литров и начали кашеварить. Мы везём ещё один поменьше, чтобы готовить взвар.
Готовим с прицелом на два раза. Утром разогреем вчерашнее и в путь.
Неожиданно к нам подсел наш начальник. Поначалу отношения у нас были натянутые, больно он приставуч. А как выехали из города, сразу другой человек передо мной оказался.
Он не побрезговал покушать с нами и даже угостил меня и Фёдора с Юргасом подогретым вином. Его оказалось возмутительно мало, и я сделал знак Пахомке. Мой паж и оруженосец понимает меня с полуслова и притащил заветную бутылочку.
Мои орлы сразу отложили ложки и довольно потирая руки придвинулись поближе. Пришлось сделать зверское лицо и грозно пошевелить бровями. Иж ты, халявщики, лишь бы чего залить в жадную утробу. А у меня запас не резиновый, везу только три литрушки. Чисто для личных нужд и для поражения воображения нужных людей.
Вот как раз сейчас такой случай:
- А отпей-ка ты моего мёда. Его варят в моих краях по особому рецепту, - и я налил нам грамм по семьдесят. У меня всегда при себе специально заказанные медные рюмки с вычурной резьбой.
Мой собеседник осторожно поднял микроскопический сосуд. Я перекрестился, пробормотал заздравницу и лихо опрокинул горячительный напиток. После этого и мой визави последовал моему примеру.
Крякнув, он одобрительно кивнул и полез ложкой в котёл. Там мои умельцы на пшене с добавлением сальца и вяленного мяса сварганили приличный кулеш.
Хм, прикольно. Василий Гаврилович кивнул на пустые рюмки. Понял, между первой и второй перерывчик небольшой. Наш человек.
Вторая рюмка пошла как родниковая вода на растрескавшуюся от зноя землю. Мы опять довольно крякнули и продолжили насыщаться.
А мне смешно, мои товарищи отсели подальше и делают вид, что им наедине веселее. Только тоскливо провожают наши движения рук с рюмками.
Зато после третьей у нас пошло нормальное общение. Наконец -то получу хоть какую-нибудь информацию.
В этот вечер разошлись поздновато. Немолодой мужчина оказался крепок на спиртное, половину сосуда точно приговорили. Для непривыкших к крепкому и обманчиво вкусному напитку обычно развозило после ста пятидесяти граммов, а этот ничего, бодрячком. Правда в нём и весу не мало.
Зато у меня появилась ясная картинка нашего путешествия. Через Смоленск и княжество Литовское мы стремимся в королевство Польское. Там, на берегах Вислы и лежит небольшой городок Плоцк, являющийся столицей Мазовецкого княжества.
Дорогу до Смоленска преодолели за три дня, мы быстро выработали оптимальную скорость передвижения, чтобы коней не заморить и вовремя прибыть к пункту назначения.
Смоленск после Новгорода уже не поразил. Город правда большой, посад даже поболее будет. Что поразило, бывший княжий детинец находится вне черты основного города. Сейчас город под литвинами и в княжеской резиденции проживает наместник могучего Ягеллончика, Казимира IV, великого князя Литовского. Стены города внушают уважение, но в отличии от Новгородских они деревянные с земляным наполнением между бревенчатыми стенами.
Василий Гаврилович сразу повёл нас к постоялому двору, где хозяин пообещал приютить весь отряд. Естественно, без люксовых изысков. Но мы сразу посетили городскую баню, служки женского пола взялись отстирать наше одёжку. Мы с Фёдором и Юргасом заняли одну комнату, остальных поселили более кучно. Василий Гаврилович уединился с молодым помощником и начальником своей охраны.
Питание было немного однообразное, но сытное. За день мы отоспались, посетили местный торг и даже прикупили необходимого припаса в дорогу.
По людям заметно, что мы пересекли незримую границу. Нам не попались ни продажные погранцы, ни жадные на чужое таможенники. Просто проехали некую черту и оказались в чужом государстве. На улице заметны чужеземцы. Их видно по короткой растительности на лице и иной одежде. Но много и наших, русичей.
7
На следующий день отправились в путь, нам предстоит преодолеть 980 вёрст и пересечь два государства.
Погода установилась хорошая, днём даже солнышко так прогревает снег, что он становится липким.
Я не удивился, когда наш дипломат послал своего помощника за мной. Меня пригласили в натопленный возок.
Да, тепло здесь, пришлось разоблачаться. Оставшись вдвоём, мы замолчали. Василий Гаврилович щёлкнул пальцами и полез копаться в сундучке, что стоял в ногах. Из его недр выудил кувшин и налил в медный сосуд красное вино. Затем он поставил на горячую печку сосуд и всыпал в него щепотку специй. В маленьком помещении поплыл запах корицы, имбиря и ещё чего-то знакомого. Возможно кардамона. Но когда он разлил напиток по бокалам, я с удовольствием попробовал его. Настроение и так неплохое ещё скакнуло вверх. Мы разговорились, я поведал о своей жизни, скрывая как мог лишние подробности. Василий Гаврилович подивился, что я сам, без помощи родных встал на ноги. Я же удивился, что пожилой уже мужчина не считает зазорным для дворянина заниматься торговлей в моих условиях. Наоборот, мне показалось, что в его глазах мелькнуло уважение. Потом я стал расспрашивать его о местном житье.
Василий Гаврилович из известного в здешних краях боярского рода. Но, ещё начиная с его деда, род стал хиреть. Хронический неурожай в родоводом селе, мор и добивший сильный пожар в городе лишил семью основных средств существования. Постепенно распродали родовые вотчины, остался только большой дом в городе. Вот такое наследство принял на себя молодой тогда боярин Василий Шестаков. А он не пошёл по обычному пути, по воинскому. Более изучал языки и обычаи иноземные. Устроился поначалу посредником при Немецком подворье. Помогал проводить сделки, оформлять договора.
Потом его заметил князь и приблизил ко двору. Оценил владетельный князь умение своего боярина улаживать дела и общаться с иноземцами.
Наши посиделки продолжались каждый день часа по три. Не сговариваясь в следующий раз, я угостил собеседника своей наливочкой и моим фирменным мясом. Так мы и чередовались, кто кого угощает. И всё это под приятный и душевный разговор. От умного человека я узнал историю княжества, в которое мы держим путь.
Оно образовалось три века тому назад после смерти польского короля Болеслава III Кривоусого. Наследственные земли были поделены между тремя сыновьями. Старший Владислав получил Силезию, младший Генрих – Сандомир и Люблин. А по отцовой прихоти средний Болеслав получил более всех – Мазовию, Куявию и Мешко.
Нынешний князь Плоцкий Владислав II не зря искал родства с тверским князем, который состоит в родственных связях с Московским царём Иваном III. Таким образом он хочет укрепиться против Ягеллонов.
А интерес Бориса Александровича в том, что приданным идёт Белзское княжество, расположенное в верховьях западного Буга. Для торговых дел княжества это было бы большим подспорьем.
- А я, Лёшенька, - так по-свойски именовал меня пожилой дипломат, - мотаюсь туда уже в который раз. Эти спесивые ляхи мне всю плешь проели. Ведь нищие как церковная мышь в захудалом селе, а гонору – поди-ты. Будто мы сватаем королевскую дочь. Подумаешь, княжна худородная. Если бы не приданное, нипочём не согласились бы на этот мезальянс. Я даже её парсуну заказал богомазу в прошлый раз. Так будущий женишок наш, Михайло свет Борисович сплюнул, будто яблочко незрелое попробовал.
Да, интересные дела, я, конечно, читал про династические браки. Когда не интересовались мнением жениха и невесты. Их задача была зачать дитя в законном браке, продолжив род и укрепить связи с сильными государями. Ну или создать видимость этого.
Но, на мой взгляд и морганическим, то есть неравным этот брак не выглядел.
Тверь тоже не пуп земли и её расцвет далеко позади. Сейчас на Руси правит Москва, и центростремительные силы тянут к ней другие регионы. Настало время для мощной державы, способной противостоять блистательной Порте и её претензиям на мировое господство.
Раз мы попали в непогоду, после обеда началась вьюга. Пришлось спешно сворачивать к лесу. Там мы поставили сани в круг, лошадей загнали в центр, а сами попытались соорудить подобия шалашей. К утру нас занесло по самую крышу. Хорошо, дозорные откапали. Все намахались лопатами, отгребая снег от саней. Но лошадей мы сохранили, несмотря на окружившую нас большую волчью стаю.
Незаметно пересекли границу с Польшей и вскоре уже подъезжали к Плоцку. За этот месяц мы здорово вымотались. Конечно, старались останавливаться в населённых пунктах. В деревнях покупали еду и останавливались на окраинах. А в сёлах договаривались и для нас освобождали центральную площадь. А ещё попадались небольшие городки, где мы отсыпались день, стирались и закупали продукты. Мы бы могли двигаться и побыстрее, но жалели лошадей.
Когда до города оставалось десять вёрст, нас встретил эскадрон всадников, высланных нам на встречу местным владетелем. В их сопровождении мы и въехали торжественно в городок.
Плоцк даже поменее Хлынова будет, узкие улочки, дома преимущественно деревянные, но архитектура, конечно, иная. Небольшие двухэтажные аккуратные домики выходили окнами на улицу. Никаких обширных подворий, никаких садов и огородов на задах.
Посмотрели издалека на княжескую резиденцию, большой каменный двухэтажный дом без претензий на величественность, у нас в таком бы проживал богатый купец или удачливый боярин.
Нас разместили на постоялом дворе, который сняли только для нас. Если и были другие посетители, то их выгнали.
На моё счастье, мне, как и Василию Гавриловичу выделили отдельные апартаменты. Я вселился в них с Пахомом, кто-то же должен выполнять мои капризы. Народ, побросав вещи сразу потянулся вниз, в обеденную залу.
Я же попытался помыться. Фиг вам, тазик тёплой воды и это всё, что я смог выбить. А вот на завтра хозяин отеля пообещал договориться насчёт бани для варваров с востока. Пришлось умываться, только скинул надоевший плащ и зипун, переодевшись в чистое.
Еда мне тоже не понравилась, подали жареных кур и ещё какую-то пернатую дичь. А душа просила чего-нибудь горяченького, типа наваристых щей. Да разве же пшеки могут нормальную жрачку предложить.
Зато на следующий день к обеду нас пригласили в настоящую баню. Ну это они так считали, по мне так это обычные римские термы. Никакой парилки, где можно было бы кости погреть. Ванны с горячей водой, банщики, со скребками и своими мазюкалками. Пришлось нам довольствоваться этим. Но все равно мы отмокли и оттёрли до скрипа свои шкуры. А потом сидели в отдельном помещении и наслаждали неплохим пивом под немудрёную снедь, типа колбасок. К концу дня я почувствовал себя почти счастливым. Надо будет повторить поход сюда. Оставив остальную честную компанию отмываться, мы вчетвером, я взял с собой Пахома, направились ужинать. На сей раз нам подсказали место, где меню ближе к нашим вкусам.
По мне, так обычный немецкий гаштет. Но кормёжка получше, чем на постоялом дворе. Мы заказали естественно свиное колено с тушеной капустой и густую похлёбку из требухи и овощей. К этому шли рубленные овощи и жбан холодного мутного пива.
Уже лёжа в кровати, я с удовольствием вспомнил наш первый день пребывания в Плоцке. Довольный прошедшим днём заснул как младенец.
А жизнь то налаживается, сегодня немного морозно, но солнышко обещает к обеду прогреть воздух до комфортной температуры. Утренняя тренировка даже доставила мне удовольствие. Я пару раз достал Фёдора кончиком учебной сабли. Подловил, используя длину руки и заработал скупую похвалу, - ну, можно сказать, что от сильно усталого и не вполне трезвого кучера ты отмахнёшься.
В устах моего товарища это серьёзная похвала. А к обеду зашёл наш министр внешних сношений и потянул к начальству. Нас изволит принять верховный.
Князь Мазовецкий назначил встречу, и я побежал готовиться. Вернее, я просто ополоснулся и вытерся свежим полотенцем, а мой постельничий и вообще на все руки мастер Пахомка принялся готовить парадную одежду.
Княжеская резиденция ранее принадлежала местному епископу, но он переехал в другой здание и теперь здесь проживает владетельная семейка.
Мы, наряженные соответственно случаю, сели на лошадей и дали кружок по улочкам города. Княжьи хоромы через площадь от нас, но надо же соблюсти приличия. Мои гвардейцы, выряженны в красивые плащи с моим гербом, а Василия Гавриловича сопровождают княжеские гридни со знаками Тверского княжества.
И вся эта кавалькада тожественно подъехала ко главному входу, распугав редких прохожих.
Внутри здание неожиданно оказалось просторным, видимо из-за отсутствия тяжёлой мебели. Нас двоих провели в большую комнату и предложили подождать.
Бог ты мой, сколько помпезности, нас промариновали полчаса, как того требует дипломатический протокол, а потом перед нами открыли большие, метра три в высоту двери.
Два удара посохом и мажордом громко объявил нас, представляя перед князем. Довольно большой зал скудно освещён. Естественный свет лился из узких окон. Я смог разглядеть присутствующих, только когда мы приблизились к креслу, которое символизировало трон.
Владислав II сидит в глубоком кресле, по бокам охрана, а на лавочке поодаль несколько человек. Видимо это аналог боярского собрания.
Слава богу вперёд выдвинулся Василий Гаврилович и бодренько на польском начал тарабанить официальную часть. Когда он представил меня я склонил голову. Степень наклона очень важна, и мы это отрабатывали с опытным дипломатом заранее. С равным лёгкий поклон, с более худородным только обозначаешь приветствие, а в данном случае я изобразил более глубокое почтение. Я всего лишь служивый князь, а передо мной владетельный и сиятельный персонаж. Вот и приходится соответствовать.
Затем по знаку слуги начали выносить дары нашего князя.
Вязанки роскошных соболей и даже горностаевые шкурки. Какие-то драгоценности в шкатулке и расписная золотая посуда с востока. Дары, расставленные на столике у окна отбросили весёлые блики на стены зала.
Судя по довольной морде, князь доволен. Даже встал и подошёл погладить искрящийся на солнце мех.
Ба, да он совсем плюгавый. Небольшого росточка, под солнечным светом бросается в глаза отёчное лицо с желтизной и глаза с воспалёнными склерами. Куцая бородка «аля Ильич в зрелые годы перед кончиной», худая морщинистая шея на которой болтается здоровенный орден или какой-то знак великокняжьего отличия.
Красная сутана до пола и миниатюрная корона на голове заканчивает его монаршее обличие.
Ответная речь была короткой, скрипучим голосом он видимо поблагодарил за дары, спросил, как мы устроены и не надо ли нам красавиц для услады.
Ну это моё трактование его речи, учитывая, что я не знаю польского, чего тут удивляться вольности перевода.
И через пять минут нас к моему облегчению отпустили.
- Слышь, Гаврилыч, а долго нам туточки куковать?
- Не думаю, князь торопится завершить сделку и выгодно сплавить дочуру. Он подыскал себе выгодный вариант женитьбы на даме из семейки силезских Пястов. Хочет прирасти землями.
- А вот и княжна с кузиной, - мы вышли на залитый солнцем двор. Перед нами две женщины и чуть поодаль кучка челяди женского пола.
Я присмотрелся, обе в шубках, голову покрыты платками, драпирующими лицо (местные называют их рантух) и нарядными шапочками, оставляющие свободными только лица. Таращиться на них стало неудобно, я только отметил, что та, что справа повыше и посимпатичнее, а слева круглолицая и с веснушками.
Вопрос кто есть кто отпал, когда ту, что повыше окликнули, назвав Касей.
Значит Анна вторая, и когда мы остановились, я учтиво кивнул круглолицей. Потом повернул голову и увидел, что вторая уставилась на меня как на непонятное насекомое. Так, будто я запачкал бороду кашей, когда завтракал. Я лихо подмигнул сестрице княжеской дочки и напоследок скорчил зверское лицо. Ну надо же соответствовать образу дикаря с востока.
Проезжая мимо столпившихся мужиков, по виду обычных крестьян, я чуть было не совершил ошибку, когда намеревался лошадью расчистить путь.
Меня одёрнул мудрый дипломат, - Алексей, не стоит заводить врагов среди местной шляхты. Потом придётся драться на дуэлях с каждым из них. А по их законам всё что на проигравшем отходит победителю, так что к тебе даже выстроится очередь. Ты рядом с ними выглядишь как царь Крез.
Оказывается, это совсем и не быдляне. Несмотря на рваные зипуны они носят на поясе какие-то железки и гордо закручивают усы.
- Здесь шляхта разная, эти из бедных. Ни кола, ни двора. Хорошо если конь есть, а чаще нет. На боку отцовская ржавая сабля, пустой кошель и немереная гордыня. Обычно сбиваются в отряды и нанимаются на ратную службу. Так и живут в надежде урвать солидную добычу.
Вообще мужчины здесь в отличии от наших не носят бороды или укорачивают их. Всё уходит в усы, эти как правило будёновские. Головы или бреют на лысо, или оставляют короткий пучок волос.
Одеты, те кто посостоятельнее, в жупан или ферязь по турецкому образцу, зимой меховой контуш и горделивые шапки с перьями, вырванными у воинственных обладателей куриных гаремов.
Женщины носят сейчас тёплые шерстяные юбки до земли, преимущественно тёмных цветов. Жакетики и тёплые накидки. Состоятельные хвастались меховыми шапочками, украшенными жемчугом и бархатными расшитыми платьями. Женская мода на мой взгляд удачнее, чем на Руси, женственнее что-ли.
Там наши бабы ходят в бесформенных хламидах и шубах. А тут одежда подчёркивает талию, а рантух оттеняется бархатными шапочками с меховыми отворотами. Юбки украшены узорами, золотым и серебряным кружевом.
Вечером мы опять проигнорировали ужин на постоялом дворе и отправились в понравившейся гаштет. Но с этим надо завязывать, деньги заканчиваются, а казна в лице Василия Гавриловича оплачивает только услуги постоялого двора.
На следующий день солнышко спряталось за тучи и пошёл густой снег. Учитывая довольно тёплую для этого времени года погоду, на улице очень приятно. После обеда снегопад почти прекратился, и мы с Фёдором и частью дружины вылезли на воздух размяться. Для этого использовали пустырь позади помещения.
Намахавшись железом вдосталь я решил пройтись по округе. Взял Фёдора, Юргаса и Пахома, остальных оставил на хозяйстве.
Неподалёку разбит парк, с различными деревьями. Я уже гулял здесь по дорожкам. Вот туда мы и направились. Снег завалил всё, но мы пробились к центру.
Красота то какая, я упал на спину и раскинув конечности стал бездумно смотреть на низкое небо. Очень тихо, так бывает в снегопад. Хочется не думать о проблемах, а раствориться в этой тишине. А воздух какой!
Тьфу, зараза. Прямо в моську попал снег, это Пахом с Литвином развлекаются, кидаясь снежками.
Мне захотелось подурачиться, и я начал катать снеговика. Когда у меня получился большущий шар, мои тоже решили поддержать командира.
С трудом водрузили второй шар на моего, потом следующий. Снеговик получился высоченный, жалко морковки нет, но я вставил ветку вместо носа, а вместо глаз подошли камни.
От этого увлекательного занятия меня отвлёк разговор, появились чужие.
Я не сразу узнал княжну, её сопровождали два молодых паренька и кузина.
Не знал, что мой Юргас балакает по-польски, хотя они же соседи.
Дамы оценили вылепленного нами богатыря и даже внесли свою лепту, воткнув вместо рук ветки.
Молодёжь опять начала дурачится, забрасывая друг друга снежками и вскоре мы разбились на две группы, мои против хозяев.
Мы взрослее, но у них девчонки и приходится сдерживаться. Княжна простецкая деваха, заливисто хохочет, когда Пахомка удачно попал в неё и снег попал той за шиворот. Молодый хлопцы кинулись отстаивать честь госпожи. Юргас не участвует в шуточной потасовке, стоит посмеивается. Язык тут не важен, каждый что-то своё кричит и всем понятно о чём.
Ну, это уже хамство, придётся ответить. Подкравшаяся Кася ловко засунула холоднючий снежок мне за шиворот. Аж пар пошёл от моего разгорячённого тела. Ну тебе конец, я в два прыжка догнал нахалку и буквально обрушил ей на голову приличную кучу снега.
Повисла пауза, все почему-то остановились. Эта лежит себе в сугробе, отплёвывается от попавшего снега и опять на меня таращится. Блин, вечно я влезаю в приключения, со своим хроническим незнанием что можно, а что нет.
Протянув даме руку, я легко поднял её на ноги.
А тут и княжна подкатила, выдала короткую фразу. Судя по её лицу, та требует сатисфакции. Это выразилось в том, что нас заставили рассказывать о нашей стране. Видимо княгине небезынтересно, куда её нелёгкая занесёт.
Переводчиком был литвин, но он постоянно спотыкался при двойном переводе. Потом выяснилось, что Кася отлично говорит по-немецки и дело пошло бойчее.
Сначала я привыкал к её произношению, затем беседа перестала напоминать стиль хромающей утки на беговой дорожке. Дам в основном интересовал двор Тверского князя и жених. Кася как-то странно переводила княжне мои ответы. Она меня дотошно расспрашивала, что там принято есть, во что одеваются. Бывают ли при дворе балы по образцу французского.
Ну что мне на это ответить? Что про балы не слыхали и вообще бабы сидят в своём крыле и на улицу носа не кажут.
Постарался давать щадящие ответы, но видимо не преуспел.
Кася, выслушав меня, односложно переводила своей сестре. Настроение у обеих неважнецкое.
Ну, звиняйте, сложно у нас в Твери с балами, да и вообще сама Европа к ним только-только привыкает. Может в столицах при дворах королей и императоров резвятся. Но на Руси не те устои.
Женщин прячут, а с кем же тогда танцевать? С женщинами сомнительных моральных ценностей и заниженной самооценкой? Так те в основном в питейных заведениях обитают, зарабатывая на проезжих и подвыпивших горожанах.
8
Прошло две седьмицы, как мы находимся в Плоцке. А дело не сдвинулось с мёртвой точки. Василий Гаврилович только качает головой:
- Не знаю, сладится ли у нас. Князь-то того, совсем головушкой поехал. Ведь заключили ряд, расписали всё как полагается. Ты ведешь молодуху под венец от имени Михаила Борисовича. А дома в церкви уже проведётся обряд по нашим обычаям. Так князь теперь пошёл на попятную, не хочет проводить венчание тут в Плоцке. Не знаю, что и делать теперича, - и немолодой тучный мужчина задумчиво поскрёб бороду.
Меня его заботы мало колышут, наше дело телячье. Нет – так нет. Поедем одни назад, мне же легче – меньше ответственности. Тем более невеста, по-моему, будет только рада, не заметно её большое желание ехать в варварские края, где даже балов не проводят.
Неделю спустя наконец высокие договаривающиеся стороны пришли к некоторому консенсусу. Венчаться невеста будет в Твери, там же примет православие и по-нашим же обычаям произойдёт венчание.
В последнюю встречу нас пригласили на торжественный обед, через три дня отъезд. Слава богу, поднадоело в чужих краях. Мы с Фёдором старались гонять моих дружинников, чтобы жирком не заросли. Но сидение на одной точке в ожидании непонятно чего конкретно запарило.
Обед происходил в вечернее время и правильнее было бы назвать его ужином.
Приглашены, кроме Василия Гавриловича, я и мои бояре, то есть Фёдор и Юргас. Пахом само собой, он стоит за моей спиной, обслуживает господина.
Антураж уже нам привычный, с кухни тянет сгоревшим мясом, здесь готовят на очаге, предпочитают жарить целиком туши животных. Слуги вносят на огромным блюдах куски жаренной дичины или домашних животных. Надо показать рукой слуге, что стоит сзади и он от нужного куска отрежет порционный кусок. Произнеся несколько заздравиц, сначала князь, потом мы и народ просто принялись набивать пузо.
Когда к княжьему столу скользнула смазанная тень и пристроилась от него по левую сторону я напряжённо всмотрелся. При неверном освещении от масленых светильников я мог и ошибиться.
- Василий Гаврилович, что-то от дыма глаза слезятся, а кто это рядом с князем сидит, по левую руку?
Сосед прищурился и повернулся ко мне, - так княжна Анна и сидит.
- Подожди, так княжна та вторая, которая пополнее.
- Ну ты Алексей и даёшь, я же тебе специально её показал тогда.
Ни черта не понимаю, эту иначе зовут, по-кошачьи как-то.
Блин, даже поперхнулся плохо прожаренным куском. А я ей язык показал в шутку. Думал, что девчушка из захолустья. Она так по-дурацки всегда на меня реагировала, что трудно было удержаться от соблазна пошутить.
Вот же гадство, а снегу ей за шиворот тогда напихал. Княжне то. Вот же придурок, её сестрице раскланивался, а этой гримасничал. Что же она про меня подумала?
И хотя с её места вряд ли она могла разобрать мои эмоции, я покраснел.
Что-то с торжественной частью у них слабовато. Такое ощущение, что не княжеская дочь на ПМЖ уезжает, а прислуга на заработки отправляется.
Мы после завтрака высыпали на улицу, мои дружинники и княжьи вои уже собраны, сани готовы, вещи увязаны. Наконец-то домой, всем не терпится выехать. Ждём только княжну.
Ту вышли провожать несколько женщин. Расплакались как водится, и Анна с тремя служанками уселась в большой возок. Кроме кучера, управляющего двумя парам лошадей, запряжённых цугом, сзади восседал слуга. Это все, кто сопровождал княжну в дорогу.
- Ну, с богом, - дал команду наш дипломат и я зычно крикнул, - вперёд, славяне.
Лошади, отдохнувшие за этот месяц, истосковались по движению и бодро понесли нас к воротам.
Постепенно мы втянулись в привычный ритм. Княжна не показывала носа из своего возка. А я на глаза ей не лез, не хотелось услышать заслуженные колкости. Поэтому периодически скрашивал время и нырял в тёплый возок к Василию Гавриловичу. Меня интересует его мнение на многие вопросы. Например, я понимаю, что мне нужно где-то закрепиться, желательно в крупном городе. Местечковый Хлынов я не рассматриваю. Тверь, впрочем, тоже. Варианты иные – Москва, Новгород или Псков.
Оценивал я по нескольким параметрам и постепенно склонялся именно к Великому Новгороду. Там сохранилось самоуправление и автономия от Москвы. Люди там лучше на мой взгляд и справедливости поболее. Иван III то начал гайки народу зажимать, зачастую не по правде.
А в Новгороде богатейшая история и культура. Опять-таки крупный торговый город со своими традициями. И что не мало важно, враги не брали его измором или штурмом. По мне, так новгородская вольница ближе, только Иван IV со своими опричниками через век придавит остатки его суверенитета. А пока что этот город, раскинувшийся на огромной территории, является логистическим и торговым центром Руси на севере.
Когда мы остановились в трактире небольшого польского городка, недалеко от границы с Литовским княжеством, я оказался близко от княжны.
Та выглядит удручённой, сидит со своей служанкой во главе стола. На меня даже не посмотрела.
- Разреши, я поухаживаю, - и я придвинул к ней блюда с запечённой курицей.
Девушка вымученно улыбнулась.
- Анна, вы не больны?
Та помотала головой и отщипнула крылышко.
Ну, не будем навязываться. Неожиданно та сама обратилась ко мне и предложила сесть подле неё.
- Скажите, Алексей, - моё имя княжна произносит на польский манер, мягко. Только вместо первой буквы она произносит «О» и сокращает оконцовку. Получается Олекса.
- А мой жених, он какой?
Хм, а я знаю какой он с точки зрения молодой девицы. Руки-ноги есть, не урод – что ещё нужно? О цветах и любви точно говорить не будет, а вот об охоте и воинском снаряжении с удовольствием погутарит. Не глуп, в меру воспитан, ну как-то так. Как говорила мама, мужик должен быть могуч, вонюч и волосат. Остальное приложится. А для княжьего наследничка вообще критерии другие.
Анна меня внимательно слушает. А мне её даже жалко, симпатичная девушка, я как-то не рассматривал её вблизи. При близком свете двухсвечника удалось лучше рассмотреть невесту. Нежный овал лица, серые выразительные глаза обрамлены пушистыми ресницами. Вот только бледновата она слишком. Ей бы махнуть коктейль из тикилы, напялить топик с джинсами и в ночной клуб зажечь на пару с подружкой. Уверен, от желающих познакомиться отбоя не будет.
Видимо мой интерес к её персоне не остался не замеченным, потому что девушка покраснела и выскользнула из-за стола.
Следующая наша встреча вылилась в конную прогулку. Девушке надоело сидеть вторую неделю в возке, и она решил проехаться верхом. Для этого у неё была собственная лошадка, которая трусила за одной из телег.
Заметив это, я отогнал подъехавшего старшего дружинника князя и спросил разрешение сопровождать её лично.
Мы неторопливо едем впереди каравана, перед нами только передовой дозор из трёх всадников. Я искоса посматриваю на Анну, а та увлечена рассматриванием приближающегося леса. Такое ощущение, что она наслаждается погодой и движением, даже послала лошадь в галоп. Пришлось догонять, чуть отстал из приличия, может она хочет побыть одна.
- Олекса, а библиотека у князя имеется?
- Да, я даже сиживал в ней.
- Вы? Странно.
- Что, не произвожу впечатления человека, который читает книги?
- Не производите, уж извините меня пожалуйста.
- Не за что, это Вы извините, - вернул я реверанс, - за то, что принял Вас за другую. Простите ради бога, я же как подумал. Вас назвали другими именем, кажется Кася, вот я и решил, что Ваша кузина Анна и есть.
На лице девушки расцвела улыбка, сделавшая её лицо удивительно красивым. Она лукаво закусила нижнюю губку и рассмеялась.
- Я так и подумала. Просто Кася это сокращённо от Катаржины. Это имя, данное мне матушкой при рождении. А Анна – это крестильное.
- Ясно, Катаржина по-нашему Екатерина или Катя.
- Катя. Красиво звучит.
Дальше разговор не пошёл, девушка попросила сопроводить её до возка.
А когда мы устроились на ночёвку, на сей раз бивак разбили в лесу, я постарался сесть поближе к ней. Когда передал девушке бокал с разбавленным подогретым вином, случайно коснулся ей пальцев.
Чёрт, было такое ощущение, что искра пробила между нами, может статика накопилась? Я дернулся и немного расплескал вино, заработав непонимающий взгляд от соседки. Остаток ужина старался даже не смотреть в её сторону. Просто встал и отошёл от костра, типа пошёл дозоры проверить.
А на самом деле отошёл в темноту и жадно рассматривал девушку, кутающуюся в шубку. Она о чём-то говорила со служанкой, а я не мог оторваться от её лица.
Ну какое лешего, ведь я влюбляюсь. Влюбляюсь в чужую невесту человека выше меня рангом, дочь пусть и не великого, но европейского правителя. В это время никто не выходит по любви, только по меркантильным соображениям. Потом, родив наследника, можно поискать себе партнёра по интересам. Если супруг, конечно, не будет против.
И куда меня понесло, надо срочно выкинуть эту девушку из головы.
И у меня вроде получилось, я старательно избегал её, сразу на биваке находил себе важные дела. В сёлах я селился в самой дальней от неё избе.
Даже Василий Гаврилович пошутил, - Алексей, а ты часом не влюбился в княжну то?
- Да ты что, побойся бога, где я – а где она. Просто не удобно перед нею за ту ошибку.
— Это да, - расцвёл в усмешке дипломат, — это ты дал маху. Княжне снега за шиворот напихал, - и мы вместе дружно рассмеялись.
Так как моя «наливочка» давно закончилась, мы пробавлялись вином. Только я предпочитал сладкое фряжское, а мой собеседник местную кислятину.
- Князь, Вы на меня за что-то обижаетесь?
В это пасмурное утро я двигался впереди каравана вместе с головным дозором. Голова занята разными мыслями о будущем, и внезапный вопрос заставил меня обернуться.
Чёрт, какая красавица. Катерина грациозно сидит в дамском седле, её красный плащ прикрывает даже круп лошади. Вот даже в это занюханное время Европа ухитрилась обогнать лапотную Русь. Наши женщины как правило одето в бесформенную одёжу и удобство ношения превалировало над чисто эстетическими моментами. Княжна одета весьма продуманно, затейливый жакет подчёркивает тонкую талию и бюст. Рантух и головной убор придал девушке достоинство и скромность. Но при этом подчёркивал её природную красоту.
- Нет, что Вы, княжна. Просто задумался.
Заметив её ироничную улыбку, я поторопился добавить, - бывает, накатывает. Обычно не думаю, а тут как накатит. Не знаю, что и делать с этим.
В ответ будто хрустальные колокольчики рассыпали свой звон. Вообще у Катерины тихий, чуть хрипловатый голос, но ей идёт этот тембр.
Дальше мы поехали вместе, отстав от авангарда.
- Скажи, Олексей, вот Вы уже муж, давно не юноша. А почему до сих пор не женаты?
По нынешним временам вопрос странный. Только иноземка могла до такого задуматься.
- Ну, наверное, пока не нашёл свою половинку.
Девушка настояла на ответе, пришлось неуклюже выкручиваться.
- А что, ваш батюшка не подобрал Вам хорошего варианта?
- Ну, милая Катя, я со своим отцом рассорился и мне пришлось срочно покидать свой дом. Я уехал и пришлось выживать в далёкой Руси. У меня была только моя секира и небольшая сумма денег. Один я вышел на берег моей новой родины.
Минут двадцать девушка мучала меня вопросами, потом замолчала и мы поехали в тишине. Только поскрипывал снег под копытами лошадей и вдалеке слышались перекрикивания моих парней.
- А что Вы сказали про половинки?
Вот же настырная, всё ей про романтику подавай.
- Ну, в моих краях бытовала такая легенда. " У каждого человека с рождения есть своя половинка. Ну так господь бог нас создал, если повезёт, то удастся встретить её. Тогда обе половинки превращаются в единое целое, что никакими силами не разорвать. И в такой семье обязательно будет счастье и лад. Но, к сожалению, часто за нас другие решают и тогда такие несчастные половинки продолжают плыть, как осенние листики по течении. Такие же печальные и жалкие".
- Красиво, - через минуту произнесла княжна.
- Олексей, а Вы значит свободны в своих поступках?
- Только отчасти, невозможно быть свободным от всего, мы все живём по определённым законам. Но если Вы имеете в виду женитьбу, то да. Я женюсь только по любви.
Сказав эту чушь, я тут же устыдился. Ага, как же. Ты же готов жениться по расчёту, просто пока не подвернулся подходящий вариант. Ну и к тому же мужику проще. Кто мешает заделать нелюбимой жёнушке парочку малявок и валять любых тёток, до которых руки дотянуться?
К моему сожалению, я оказался слаб. Выбранная мною защита дала трещину. Я опять использовал каждую возможность, чтобы находится подле княжны. Даже наш дипломат посоветовал не делать это так демонстративно.
- Алексей Дмитриевич, Вы хотя бы ради приличия не пяльтесь так на княжну. Среди дружины наверняка найдутся глазастые и доложат кому надо. Вам же не хочется заиметь врага в лице нашего князя?
Прав, полностью прав. Но как же трудно находится рядом с нею и не любоваться её точёным профилем и аккуратным носиком. Девушка тоже замечает мой интерес, поначалу краснела, потом даже стала немного флиртовать.
Её тоже понять можно, скукота несусветная. Она едет уже три недели со своими служанками, вот её и тянет поговорить хоть с кем-то.
А тут я подвернулся, такой наивный и сразу купился на её прелести.
Возможно, она заинтересована в моей поддержке. Ведь едет в полную неизвестность.
Оставаясь на едине, пробовал проанализировать свои чувства.
Вот на хрена мне эта болячка, столько вариантов не хуже рядом. Что я в ней нашёл?
Скорей всего просто она меня зацепила тем, что сильно отличается от других встреченных мною женщин.
Да, хороша собой, уверен и фигура мне бы понравилась. Конечно, здесь бикини не носят и на пляж даму не пригласишь чтобы оценить достоинства её фигуры. Но любого человека можно оценить по его походке. Её трудно подделать.
Катерина двигается мягко с врождённой грацией. Так двигаются занимающиеся бальными танцами или девушки с художественной гимнастики. Только те вырабатывают это на тренировках, а некоторые получают врождённое.
Когда мы подъехали к Смоленску, народ заметно оживился. До дому осталось всего ничего. А наши встречи с княжной прекратились, она замкнулась и больше не добивалась моего общения.
Ну а я окунулся в приближающиеся проблемы. Мне нужно позарез домой, вдруг там что случилось, душа не на месте.
На подъезде к Твери княгиня Анна приказала оседлать свою лошадку, хочет въехать в город как подобает.
Мне стало неудобно от того, что нас никто не выехал встретить. А ведь посыльный ещё намедни должен был доставить известие.
Только когда мы въехали в город, приветственно забил колокол и у княжеских хором наш вышли встречать.
Я перехватил взгляд княжны, который она бросила на меня. В нём было столько всего понамешано - и беспокойство о будущем, и благодарность за поддержку, и много всего прочего. Я только улыбнулся и приложил руку к сердцу, показывая ей, что тоже дорожу нашим знакомством.
Сдав свои полномочия, я распрощался с Василием Гавриловичем. Но последок мы даже дружески обнялись.
Классным мужиком он оказался. Умным, немного ироничным, но тактичным. Идеальный спутник.
А вечером нас ждала настоящая баня. Как долго нам приходилось обходиться только омовением с тазиков.
Фёдор радушно принял меня и всю дружину. Три дня мы гуляли и предавались ничего неделанию. Восстанавливались после длительного путешествия.
Не сказать, что дорога далась тяжело. Несколько раз мы замечали чужих вдоль нашего маршрута. Но видать не нашлись желающие напасть на отряд в пятьдесят клинков. Да ещё передвигавшийся на легке. Может какой-нибудь местный барон и рискнул бы напасть со своею дружиною. Но овчинка выделки не стоит. Мы передвигались без тяжелогруженных саней.
Но, в любом случае, постоянно приходилось быть на стороже. Особенно на чужбине.
Княжну Анну я более не видел, а когда через седьмицу получил дозволение от князя, сразу выехал домой.
Ну, заветная грамотка о княжеском достоинстве у меня в укромном месте в футляре, сделаны соответствующие записи в книгу, так что я по всем законам князь, пусть и худого рода без длинной родословной. Практически мне это ничего не давала, но всё равно приятно. Теперь я поднялся во властной пирамиде на ступень выше и могу сидеть в присутствии других князей.
С Фёдором попрощались, у него своя дорога и свои планы.
9
До конца зимы я успел побывать в родном селе, навестить дальнее селище и забрать наработанный самогон.
А к весенней распутице я очутился в Новгороде. Именно сюда стремлюсь и здесь собираюсь осесть.
В четырёх стенах сидеть не собираюсь, тесно мне. Заниматься военной службой тоже не тянет. Ну нет у меня желания сложить буйную головушку за чужие интересы. Торговлей заниматься невместно моему положению.
А вот заняться чем-то промежуточным - вполне. Я могу водить корабли с водной ратью по Северному морю, а заодно и товар возить.
Я много узнал от наших купцов о торговле с Ганзейским Союзом.
У Великого Новгорода подписаны договора о торговле с Ганзой, где оговорены многие тонкости. Так, к примеру признаётся право скупать сырьё на территории обоих сторон. Ганзейцы этим активно пользуются. Покупают по дешёвке лён, коноплю, воск и прочие товары у наших купцов. После несложной обработки продают уже ткани, пеньку и очищенный воск для свечей. Продают в среднем втрое против первоначальной цены, скидывая оптовым покупателям. А за сколько это уходит конечному потребителю - только господь бог знает.
А вот наши купцы этим воспользоваться почти не могут. Дело в том, что есть негласно соглашение между европейцами - не пущать наших в море, наши суда частенько топят, наваливаясь всем миром. А потом перекидывают ответственность на пиратов.
Вот этим я и собираюсь заняться. Купить подходящее судно, возможно тот же ганзейский когг, посадить на него крепкую судовую рать и гладить местных пиратов против шерсти.
Неожиданно встретил на торге своего хорошего знакомого, генуэзца Бенедетто. Молодой мужчина отъелся, вырастил важное брюшко и теперь он уважаемый человек в городе. Итальянец сумел провести несколько караванов с берегов Азова и неплохо на этом поднялся.
Меня он поздравил с княжеским достоинством, сразу это оценил по гербам на плащах и щитах. Пару раз мы хорошо посидели. Второй раз беседа носила деловой характер.
Бенедетто заинтересовали мои связи с Казанским ханством. Он уже не горит желанием возить товар в Великий Новгород, уж больно дорого обходится охрана и плата за волоки. Тем более, что этот путь проходим только по весне и после сильных дождей. Вот и стал расчётливый купец посматривать в сторону Вятки и Казани. А меня в свою очередь интересует его опыт торговли с Ганзой.
- Ганзейцы не примут чужого, они в этом мастаки.
Итальянец находится в благостном настроении после моего обещания свести его с Ирининым папашей.
- Они продержат твоё судно, запретив разгрузиться под надуманными предлогами. А когда тебе надоест там куковать и закончатся деньги, предложат выкупить товар за бесценок. Я это видал не раз.
- Так что же делать?
Нам удалось прийти к соглашению. Возможно моё судно пойдёт под генуэзским флагом, и торговец даже пообещал продать мне судовые баллисты и катапульты. Баллиста мечет по настильной траектории тяжёлые стрелы, способные пробить борт. А катапульта навесом способна закидывать груз в цель. Конечно, греческий огонь мне никто не даст, но я планирую и сам кое-что придумать.
Спорили мы на предмет оплаты услуг генуэзских ратников. Бенедетто предложил мне опытных судовых абордажников, вооружённых в том числе арбалетами. Но мы не сошлись в цене. Зато два десятка мощных арбалетов я договорился выкупить. С первым же судном груз привезут в Новгород.
Подходящий дом пришлось побегать, поискать. Здесь мне помог Василий Тучин. Именно с этим новгородским боярином меня свела судьба, когда я впервые вышел в "свет". И, несмотря на свою весьма брутальную внешность, он оказался вполне нормальным парнем. Вот только тогда нас жизнь развела, я остался на Вятке, а сотник новгородского посадника был только проездом в наших краях.
Уже позже мне довелось познакомиться с его батюшкой, который являлся ближником и советником при одном из пяти Новгородских посадников.
Сейчас Василий изменился. Отец его оженил, выгодно взял за сына одну из дочерей своего патрона. Посадник не пожалел приданного и теперь Василий Тучин важный человек, получив за жену большой кус землицы под Новгородом, он стал помещиком. Жена также принесла ему сына, и Василий осел в своём селе.
Там мы с ним мы и встретились в очередной раз. Первый был в его доме, который он купил за городом два года назад. Привычно Василий налёг на мою "горилку" и быстро перешёл ко второй стадии, когда все сидящие за столом похожи на закадычных друзей.
Мы успели обсудить с ним вопрос найма подходящего экипажа на моё судно, и он даже сосватал мне проверенную ватажку судовой рати. Новгородцы - мастера в этом деле. Ушкуйники не только действуют по рекам, но и не пасуют перед морскими просторами.
Неожиданно зашла речь о том, что я ищу подходящий мне дом.
- А забирай мой, как раз то, что ты ищешь.
Хм, я планировал купить дом внутри города, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я ведь когда-нибудь женюсь и надеюсь, обзаведусь потомством. И хочу, уходя в поход, не изнывать от беспокойства за семью.
- Зря ты отказываешься, сначала посмотри.
Посмотреть то конечно можно. Васькино подворье, полученное от батюшки на совершеннолетие, находится в километре от городской стены на реке Волхов. Посад выгорожен осыпью и защищён острогом. В этой части в основном проживали торговцы и промышленники.
- Ты только посмотри - какой вид.
Да, дом стоит на взгорке, прямо над берегом реки.
- Здесь ремесленников нет с их вонючими производствами, они по другую сторону, где тягловые проживают. Вон там есть маленький причал, можно лодку держать, это тоже моя земля.
Ну, с другой стороны, к Новгороду враги не подступали, это не Псков и Смоленск. Новгородцы сами кому хошь шею намылят. Город может собрать многотысячное войско, куда входят не только профессиональные военные, но и хорошо вооружённое ополчение. Те же ушкуйники вмиг подтянутся. Не даром Александр Невский так успешно отбивался от тевтонцев. Было с кем.
Здоровенный домина аж в три этажа с многочисленными хозяйственными пристройками. Землицы также изрядно пустует, можно было бы сад разбить. А тут только чахлый огородик позади участка имеется. Спустившись к реке, убедился, что хилые мостки наличествуют. Сейчас не проверишь глубину - лёд мешает, но сопровождающий нас завхоз уверяет, что метра два в этом месте будет.
Ежели так, то отлично. Может и ладья подойти.
Сам дом не поразил, скромновато живёт почтенный ныне зять посадника. Мебель крепкая, но примитивная. Вот в моей усадьбе намного красивее, дорогая утварь и ковры украшают полу и стены.
Решение нелегко принять, есть и плюсы, и минусы проживания в посадской части. Но, с другой стороны, здесь дышится легче и до соседнего участка далеко.
Толково устроено, мне понравилась большая баня, срубленная на краю участка. Если её переделать по белому, мм... Как представлю, как голышом из баньки-то, да в холодную воду, красотища.
Обойдя несколько строений, посмотрел, как кухарка мучается с печкой, которая никак не хотела разжигаться.
Да, тоже печку надо перебрать, с этой каши не сваришь. И в доме бедновато, вложиться придётся.
Эти соображения я не стал скрывать от Василия.
Мы друг друга поняли. Судя по всему, это подворье ему не нужно. Это заметно по тому, что здесь почти нет людей. С десяток едва наберётся.
Получив в приданное за жену село, Василий столкнулся с безденежьем. Хотелки то требуют финансов, а с ними то и проблемы у моего товарища.
Для себя я решение уже принял и когда Василий в очередной раз озвучил сумму, которую хотел бы получить, - шестьдесят семь рублёв серебром и ни копейкой больше. Василий, я-то не женился на дочке посадника, откуда у меня такие деньжищи, - мой ответ завершил торговлю.
Мой товарищ просил сто десять московских рублей, но я его обломал. Или так - или никак. И он мой посыл понял, уступок не будет. Поэтому махнул рукой, - а, давай. Согласен, поехали ряд составлять.
Через четыре дня я уже как полновластный хозяин принимал имение.
Василий подсуропил, забрал всю челядь в село, оставил только полуслепого старика, что жил в строжке у ворот.
Пришлось нанимать семью, которая будет следить за домом.
Два мужика и пять женщин разного возраста на следующее утро въехали на посланных мною санях.
Я так понял, что тот, что постарше Ерофей — это глава семьи, второй его холостой брательник. Бабы — это жинка с сестрой и дочери.
Убедившись, что дом теперь под приглядом я наконец-то выехал решать свои дела. Мне срочно нужно домой, лёд уже пошёл, скоро можно выезжать, как земля просохнет.
На сей раз я взял с собой десяток воев из тех, кто оставался зимовать в моём селе под командованием Трифона. Мужик засиделся, литвин, наоборот, проявил желание заняться своими личными делами.
По итогам зимнего похода в Мазовию я решил ещё пару своих старший гридей осчастливить, переведя их в боярские дети. Это Лют и Агафон, что пришли ко мне вместе с Трифоном. Из той первой пятёрки Василий отдал богу душу в стычке с татарами, Ерофей больше в лес смотрит, какой из него дворянин. А эта парочка как раз весьма многозначительно давненько меня обхаживает.
Ну и ладно, только сажать на землю я их буду уже здесь.
Мне удалось выкупить пустующий огромный участок, недалеко от меня. Пусть пока стоит, деньги потребовались для этого весьма умеренные, там до реки далече и кустарником порос изрядно, надо вырубать. Потому и отдали по божеской цене.
Вот те фокус, как же так-то. Услышанное не могу пока осмыслить.
Весну и половину лета я мотался между Хлыновым и Новгородом. Пока удалось отремонтировать купленный дом, обновить обстановку, перебрать в нём печь и переделать баньку, прошло время. Я выкупил пять холопских семей и перевёз в свою новую вотчину на Волхове. Теперь, когда завёз мебель и всякую утварь с коврами, не стыдно уже людей приглашать.
Моя дружина подросла, нас уже три десятка. Десяток держу в селе, другие мотаются со мной. Новых своих вассалов, Люта с Агафоном посадил на новые участки, сейчас они отстраиваются на ссуженные мною деньги. А те уходят быстро, надо зарабатывать на новом поприще, а не то по миру пойду. Через Ирину ручеёк денежный не иссякает, но и траты большие. Самогонку накапливаю для дальнейшей продажи на ганзейской территории по грабительской цене.
Уж я на них отыграюсь. Есть ещё планы, поставить свечной заводик и пеньковую фабрику, но капитала пока на это нет.
К августу месяцу меня занесло в Тверь, понадобился мне Василий Гаврилович, пошептаться надобно насчёт преференций в портовом Любеке, где у тверского дипломата были завязки.
На моё счастье, Василий Гаврилович был дома и принял меня очень радушно. Тем более, что я не с пустыми руками явился. Немолодой уже боярин очень обрадовался так понравившейся ему "горилке".
Вот же хитрец, подарок то прибрал, а меня угощал вином, которое в его доме не переводилось.
- Привык я к нему в поездках. Поэтому предпочитаю перед мёдом и прочими напитками.
О делах договорились сегодня не говорить, поэтому разговор зашёл о нашей зимней поездке.
- Василий Гаврилович, а молодые как поживают? Детки не на подходе часом?
- Молодые? О чём ты толкуешь? А, понял. Так ты что не слыхивал наши новости?
Дальнейшее и повергло меня в изумление, взбаламутило всё внутри.
- Ты тогда только уехал, как прискакал гонец с плохими новостями. Князь Плоцкий, папаша нашей Анны скоропостижно помер. Мы в дороге ещё были, как он представился. На трон единолично сел его соправитель Земовит VI. Старший сын Владислава I.
Боярин поперхнулся и отпив вина продолжил:
- Дядюшка нашей Анны сразу прислал посла с письмом. Я самолично его читал и даже переводил Борису Александровичу.
- В нём князь отказывался принять подписанные договорённости по отношению к племяннице. Он не против свадьбы, но отдать в приданное свои земли не захотел. Ну и наш князь сразу расторг помолвку. Но тут пока непонятно, новый Мазовецкий властитель чётко дал понять, что не горит желанием увидеть горячо любимую племянницу и даже готов поговорить о неком приданном. Но оно будет весьма символично, это понятно.
Слушая собутыльника, я вспоминал Катю. Всё это время я с переменным успехом пытался её забыть. Я перевалял с десяток женщин, среди них даже попалась одна из благородных кровей, вдовушка нашего хлыновского боярина. Со временем образ княжны потускнел и вот - все мои старания оказались напрасны.
- А наш Борис Александрович оказался в щекотливой ситуации, - продолжал интересующий меня рассказ боярин. Я пытался делать вид, что слушаю из вежливости, но получалось откровенно плохо.
- Сейчас успешно идут переговоры с литвинами, наклёвывается удачный брак нашего Михаила Борисовича с внучкой Казимира IV, великого князя Литовского. Казимир намеревался выдать её за Бургундского дюка. Но тот предпочёл взять жену из дома английских Ланкастеров. В итоге брак с внучкой влиятельного представителя династии Ягеллонов оказался возможным.Но мешает помолвка с Анной. Конечно, наш князь выкрутится и всё равно заключит выгодное соглашение с литовцами.
Я призадумался, это что же получается, я отчасти причастен к мировой политике. И пусть цепочка династических телодвижений не зависимо от меня выкинула одну мою знакомую из колоды сильных карт, я в итоге могу оказаться в выигрыше?
Как там в киноверсии романа Дюма, - " Галантерейщик и кардинал — это сила". В моём случае можно гордиться, прослеживается слабенькая цепочка - английский король, французский герцог, литовский князь и в самом низу властной пирамиды моя персона.
Моя грудь расширилась от важности, и я чуть не засмеялся от витиеватого полёта своей фантазии.
- А как же Анна?
- А что Анна, она сейчас всем мешает. Родной дядя её не жаждет видеть и, если отправить её с малой охраной домой, вполне вероятны неприятности по дороге. Или же у нас в ближайшее время она внезапно захворает.Хотя вряд ли, скорее свезут в женский монастырь.
У меня аж челюсти свело от такой подлости. Зачем же так, она совсем молода и невинна. Грёбанная политика и в эти времена никого не щадит в своём лицемерии.
Видимо от моего собеседника не укрылись мои эмоции, не дипломат я, что на уме - то и на роже.
- А что, мой друг, ты по-прежнему не равнодушен к прелестям нашей Ганны? - на польский манер произнёс Василий Гаврилович.
- Ну, неправильно это, Василий Гаврилович. Причём тут Катя, зачем так-то с ней - вырвалось у меня.
- Катя?
- Катаржиной её назвали родители, Анна крестильное имя, и она его не любит.
- Понятно, так что, готов ты за неё побороться?
Я не сразу понял о чём толкует мой собеседник. А когда въехал, согласно кивнул.
- А знаешь что, я поговорю с кем надо. Может что и сладится. Поживи пока у меня. Думаю, что в ближайшее время у меня будет, что тебе сказать.
- Василий Гаврилович, а как мне с Катаржиной поговорить, наедине.
Немного подумав, дипломат отрицательно покачал головой, - не надо, не сейчас. Она проживает в женских покоях княжих хором и хода туда посторонним нет.
Несколько дней ничего не происходило, и я весь издёргался. Даже опрокинув как-то под вечер бокал сорока пяти градусной самогонки не смог сразу уснуть. Перед глазами стояла Катя и улыбалась мне.
Ещё весной я пробовал всяческие аутотренинги. Помню в девятом классе влюбился в девчонку с параллельного. Ленка Сидорова меня буквально околдовала, когда перешла к нам из другой школы. На дискотеке я пригласил её на медляк и попал, со всего маха во всю юношескую ширь.
Обнимая тонкий девичий стан и вдыхая нежный аромат парфюма, я нёс какую-то чушь и вызвал поощрительную улыбку симпатичной девушки. Потом в тёмном коридоре мы целовались как взбалмошные придурки.
Ну я и накрутил в голове немного не то, как оно было на самом деле.
Короче втюрился со всем максимализмом своего возраста. Но как удар с разгона лбом в стену явилось осознание, что девочка просто развлекалась со мной на той вечеринке. А козырный интерес у неё был совсем в другом месте, к выпускнику Вадику Морозову. Высокий, рыхлотелый с нагловатой улыбочкой парень стал сразу вызывать у меня дикое раздражение, и я не понимал как она могла выбрать его и позабыть тот наш волшебный вечер.
Оказалось всё приземлённее, у Вадика батя владел сетью киосков и его каждый день подвозили к школе на понтовом Мерсе. А по окончанию занятий Леночка, сверкая стройными ножками, запрыгивала на заднее сидение авто и машина уносила парочку прочь.
Как же я мучался, похудел на четыре кило и совсем запустил учёбу, намереваясь пойти в армию сразу по окончании школы.
И тут-то мне на помощь пришёл наш сосед дядя Коля. Ему было под сороковник, разведённый мужчина жил в однокомнатной квартире нашего подъезда. С горя я решил напиться и дядя Коля согласился предоставить для этого свою хату. После второго литра пива, а мы ещё полиранули это дело водочкой, меня развезло, и я вывалил на молчаливого соседа свою неприхотливую историю. На что он только ухмыльнулся, - ничего Лёха, через это все проходит. А ты вот что сделай...
И что интересно, подсказанное им упражнение мне помогло. Не сказать, что я позабыл девушку, но теперь при виде её немного напрягал фантазию и сразу отпускало.
Упражнение не сложное, задача - разрушить созданный ложный образ небожительницы. Не сразу, но у меня получилось. Всего лишь надо представить, что у барышни проблемы с желудком, запор короче. И вот она сидит на унитазе тужится, лицо покраснело и выступили капельки пота. Никак, и наконец после сильного напряжение ей удаётся разродится. Здесь важны мелочи, звук и запашок, соответствующие этому процессу испражнения. Представили? Берите на вооружение - здорово помогает и теперь можно опускать красавиц прилюдно по полной. Дамочки только лихорадочно от непоняток будут локти кусать.
Помню, какое недоумение было у той на лице, когда я равнодушно кивнул ей при встрече, обнимая новую подружку. Такой соскок с крючка наверняка разозлил красавицу и заставил задуматься над эффективностью атакующего девичьего арсенала.
Но по отношению к Екатерине такая методика не могла подойти. В отличии от моей бывшей знакомой Катя не стервоза. Наоборот, к ней не пристаёт грязь, она просто очень молода и неопытна. Хотя, я же её почти не знаю, может и более близкое общение с ней изменит моё решение. Но этого общения вроде и не намечается. Я, конечно, ценю профессионализм Василия Гавриловича, но тут играют силы другого порядка и от него мало что зависит.
А вот как встретится с девушкой не могу пока придумать, не лезть же татем через окошко девичьей горенки. Но может у княжны свои резоны и планы, а тут я со своим худородством напрашиваюсь в мужья.
Проще всего передать письмо, но проклятый языковой барьер делает это бессмысленным. Старославянский язык был для меня камнем преткновения долгое время, он очень отличался от современного русского. Уверен, что современный мне немецкий имеет те же проблемы. А использовать посторонних людей, значит подвергать девушку опасности. Я-то сбегу и растворюсь на огромных просторах Руси, а она?
Нет, всё-таки мастера сразу видно, как птицу по полёту.
10
В один прекрасный вечер Василий Гаврилович вернулся со службы в прекрасном настроении. Вместо привета он захохотал, - есть ещё силёнки, слава тебе господи. Алексей, ежели дело выгорит, с тебя твоя знатная настойка.
- Василий Гаврилович, даже не сомневайся. Каждый год буду присылать по несколько бутылок, клянусь.
Вот же пень старый, пока не набил свою утробу и не выхлестал в одиночку пол-литра дармовой самогонки, рта не раскрыл. Только посматривал на меня и щерил свой рот в усмешке.
- Алексей, на всё воля божья. Не надо так торопиться. Я сегодня только удачно подкинул мысль кому надо.
Дальнейший рассказ меня немало взбодрил, но оставил множество вопросов, на которых ответа так и не получил.
- Как раз сейчас гостит у нас посол князя Литовского Казимира. Вопрос стоит ребром, готова ли Тверь заключить брачный договор. Вот туточки я и предложил твой вариант. Ну извини Лёша, пришлось выставить тебя немного дурачком. Типа влюбила в себя девица красна молодца, тот и готов бежать за ней как телок. Князья любят, когда другие предстают в смешном свете, посмеялись как водится, но Борис Александрович задумался. Уж я-то его знаю.
Результатом действий приютившего меня хозяина явилось приглашение на охоту от Михаила Борисовича. Я взял свою дюжину гвардейцев, пусть разомкнуться. После некоторых событий, приведших к пленению, я сделал определённые выводы. Теперь всегда меня окружает десяток моих воев. Я не хочу повторение того ужаса.
Вот и сейчас мы выехали за городские ворота, направляясь к выбранному месту охоты.
Михаил Борисович почти не изменился, мы по-дружески обнялись и тронули лошадей. Пока егеря готовят нам сцену для охоты, мы обмениваемся любезностями.
По знаку княжеского наследника егеря спустили собак, и я стал свидетелем псовой охоты. На Руси охота носила не только антуражно -ритуальный, но и промысловый статус. Большую дружину нужно кормить мясом, иначе разоришься, покупать на торгу свежатину.
Собственно, когда собаки выгнали на нас стаю оленей, мы пустились на перерез. Часть несчастных животных пало под стрелами охотников. А я припозднился, во-первых, стрелок из лука на ходу я никакой. А во-вторых, Михаил Борисович на специальной лёгкой лошадке, быстрой на подъём, а я на своей Крошке, которая хороша в атаке или в походе, но для охоты совсем не подходящая.
Когда я подъехал, всё было окончено.
- Да, князь, сегодня тебе не свезло, - дальнейшая хвастливость парня меня покоробила, но я смирил эмоции, понимаю, что собрались мы не только поохотиться.
Когда помощники притащили нам подгоревшие по традиции на костре кусы мяса, мы уже сидели на седлах и дегустировали мою самогонку.
Надо бы увеличить её выпуск и перестать продавать купцам. Будет идти только на подкуп нужных людей. Удивительно удачное средство развязать язык получилось. Пьётся легко, а по мозгам бьёт будь здоров.
Вот и сейчас мой сотрапезник уже перешёл к обнимашкам и делится наболевшим.
Мы сидим одни, подле вертятся оруженосцы в ожидании приказов.
- Алёша, вот ты мне сразу глянулся, - перешёл к нежностям княжич.
- Настоящий рубака, не то, что наши бояре, только и ждут где подловить, у - подлюки.
Ну, жадное и подлое боярское сословие всегда княжескую кровушку пили. За ними глаз да глаз. А вот то, что меня отнесли к туповатым и безобидным воякам, это мне на руку. Буду поддерживать такой образ.
Я старательно подливаю княжичу и стараюсь подвезти его к нужной теме. А то он уже начал вспоминать про свои походы с княжеской дружиной и про зимнюю охоту, до которой был весьма охоч.
- Лёша, ты что влюбился в эту худосочную лахудру? Да с ней даже в постелю лечь тошно.
Ну я-то уже осведомлён, что Михайло уважает дородность и мягкие женские выпуклости. Насмотрелся на его наложниц, которые папаша предоставлял ему, что бы не паскудил среди боярских дочек и жён.
С одной стороны прекрасно, что Катерина ему не понравилась, с другой кулаки чешутся согнал эту поганую улыбочку.
Отвечать мне вроде как и не обязательно, хватало междометий, - у, ага, мм.. и многозначительных движений головой.
Под занавес беседы у моего собутыльника создалось убеждение, что он меня уболтал и теперь недалёкий нурманский князёк сам пойдёт в расставленную ловушку.
Нелегко было глупо улыбаться и с дебильным выражением спрашивать, какое приданное мне дадут за невесту с сомнительными достоинствами.
Расстались мы довольные друг другом, но продолжения не последовало. Вопрос опять завис, тверской князь обдумывает, как меня облапошить.
Меня даже вызвали на приём к нему, где Борис Александрович по-отечески меня похлопал по плечам и подталкивал к согласию. Мне ажно обещал вотчину недалеко от города, я же тупо упирался, требуя приданого от Мазовецкого князя.
В раздражении тверской князь меня выставил, обвинив в неблагодарности. Как бы мне не хотелось ответить согласием и побежать к ненаглядной, я понимал, что слабого топчут. Сейчас от меня зависит отчасти судьба сватовства Михаила и внучки Казимира IV. И самое время требовать преференций.
Ещё заранее мы с Василием Гавриловичем составили перечень моих хотелок, и они были связаны с морем. Нынешний мазовецкий князь имел наследственные земли вдоль побережья, и я бы не отказался получить от него усадьбу в Поморье.
А хитро деланный Борис Александрович хотел мне подсунуть худую землю вблизи Твери и закрыть наболевший вопрос.
В отместку за моё упрямство князь отлучил меня от своего двора. Теперь планы увидеться с княжной вообще свелись к нулю.
- А ты езжай Лёшенька, я отправил по своим каналам почту Земовиту. У меня остались там знакомцы, они объяснят князю, что выгоднее кинуть тебе кусок, чем заниматься вопросами племянницы перед намечающейся женитьбой.
Честно говоря, уехал из города с облегчением. Настоящий змеиный клубок, здесь я постоянно находился под прессом и был вынужден притворяться. Образ Катерины опять померк, будто она мне всего лишь приснилась. А когда я оказался в своём доме на Волхове, у меня будто крылья выросли.
Пока морского судна у меня нет, но я в поисках. Мне нужен когг, пусть и неторопливое, но вместительное судно. А лучше не одно, нам ведь придётся повоевать за место на море.
Я немало думал, чем буду торговать. Ну возить традиционные товары — это понятно. Но желательно торговать не сырьём, а товаром.
Конечно, ганзейцы будут против, они предпочитаю снимать сливки сами, но я поборюсь.
Моё железо, складированное в пещере я не решился пускать в продажу. Очень рискованно выкинуть на рынок алюминиевый пруток, металлический профиль и листы нержавейки. Я, конечно, обогачюсь, но потом придётся скрываться, так как привлеку к себе внимание сильных мира сего.
Самой реальное начать производство пчелиного воска в больших масштабах и лить свечи. Второй вопрос, привлёкший моё внимание — это самостоятельно производить пеньку.
Здесь не мало сложностей, к примеру, наладить производство свечей несложно. Я знаю метод очистки воска, а заливать его в разнообразные формы ещё легче. Производить из конопляного сырья пеньку сложнее, но не для меня. Вопрос в масштабах.
Бортничество сейчас на весьма примитивном уровне, придётся внедрять пасеки. И не в наших краях, где лето короткое, а южнее. Желательно в степях на разнотравии. Но там степняки дают прикурить, придётся содержать большую охрану.
Коноплю тоже желательно высаживать и не в лесах, само собой, нужны равнины и тепло.
Короче вопросом много, но я их решу. На то и голова, чтобы думать.
Логичнее всего подключить Ирининого папашу, в Поволжье много подходящий мест. Если договориться с казанцами, то возможно дело и выгорит.
Христофор Фотиади задумчиво прихлёбывал вино, привезённое с родных берегов. И хотя купец давно перебрался в другие края, про родной город он не забывал. Нет – нет, а приезжали посланцы с берегов Чёрного моря с гостинцами. В последнее время зачастили гости иного рода. Турки начали зажимать торговлю, и тут многочисленная родня вспомнила про блудного сына.
В своё время Христофор вынужден был самостоятельно подниматься на ноги, начал с торговли рыбой. А сейчас он уважаемый человек, владеет обширной недвижимостью и даже породнился с важным чиновником в Казани, отдав в его гарем свою дочь. Слава богу жена принесла ему шесть девочек, но к сожалению - и ни одного наследника. Всех дочерей он выгодно пристроил и на жизнь грех жаловаться. Ему благосклонен сам Ибрагим-хан, правда приходится периодически делать дорогие подарки. Хан очень неравнодушен к породистым коням и хорошему оружию. Именно казанскому правителю хитрый грек в своё время вручил чудные сабли, что изготовили из особой стали на берегах Вятки. Оружие, даже в воде не покрывалось ржой и это никак не объяснить. Хан тогда очень заинтересовался этим.
И вот сейчас грек получил письмо от дочери, с которой имел чисто деловые отношения. Ирена приглашает его посетить Хлынов и у неё есть чем порадовать отца. Сейчас, накануне ханского юбилея, было бы неплохо удивить своего покровителя.
Торговец хитро посмотрел на меня, наверное, прикидывает, как меня обмишулить. Знаю я этого мошенника, в своё время он пытался меня обмануть, но в результате понял, что со мной выгоднее дружить.
Более двух лет его суда и некоторых восточных негоциантов пришвартовываются у моей пристани. Груз перевозится по суше и попадает в город без обычной пошлины. Конечно, это не бесплатная услуга, но откаты и коррупция не истребимы. Поэтому ко мне течёт пусть и не полноводный, но стабильный ручеёк. Моя управляющая Ирина ещё не давала мне повода усомнится в её верности.
Нет, она свободная женщина и имеет право на личную жизнь. Я имею в виду её деловые качества.
Но сейчас я предложил нечто иное. Мне нужен выход на степного царька. Это был бы для меня идеальный выход. В степи, богатой травами неплохо бы разбить плантации конопли. Да и десяток пасек дали бы мне возможность запустить свечной заводик.
А этот грек лыбится и помалкивает. Когда он заговорил, мне пришлось задуматься.
Предприимчивый купец хочет порадовать неким чудом казанского эмира или хана. Тот большой любитель острого железа и всяких удивительных чудовин. Вот купец и интересуется, могу ли я ему в этом помочь.
Чёрт его знает, нержавейки в прутках больше нет, всю извели на мечи и сабли. Есть лист, но не будешь же его пускать в переделку.
Несколько наводящих вопросов дали мне одну идею.
— Это железо очень дорогое, у нас его зовут небесным. Ты сам убедился в его чудодейственных свойства, - продолжал я нагонять жути, сам ещё не понимаю к чему клоню.
- Есть у отца комната, все стены отделаны таким железом. Да так искусно, что в них можно смотреться как в зеркало. Представляешь, вся комната как зеркало. Огни светильников отражаются - очень красиво. Отец никого туда не пускает, см любуется, а я только один раз был в ней.
Ух ты, проняло. Вот только что потребовать с него взамен. И чтобы решить свою задачку.
Да, банальное золото меня устроит. С его помощью я найму нужных людей. Об этом я и поведал купцу, а заодно передал ему образец, пластинку нержавейки, которая когда-то была облицовкой первого пробного щита. Я выбрал ровный фрагмент и натёр его, чтобы он горел, отражая свет. Договорились, что купец вскоре вернётся.
Я успел смотаться в дальнее село и сварить ещё два перегонных аппарата по проверенной модели. Теперь все свободные бабы и детвора селища занимались сбором лесных ягод. Мне позарез нужно удвоить, а лучше утроить выход продукции. Маня с супругом наняли новых работников и вроде нарастили темпы.
Христофор торопился, иначе чем объяснить, что он обернулся туда и назад за две с половиной седьмицы. Это он летел без ночёвок что ли?
- Хан и его окружение очень заинтересовались этим материалом, дело за тобой.
Мне пришлось объяснить купцу, что это будет одноразовая акция, я собираюсь обнести хоромы батюшки. Также я требую сохранить моё имя инкогнито. Тогда я, пожалуй, возьмусь.
И ещё, мне не понятна фраза по поводу оплаты - столько золота, сколько ишак увезёт.
Ишак и сотню килограмм свободно упрёт, сомневаюсь, что мне дадут уйти с такими деньжищами.
— Ну это образно так говорят, но мне велели передать, что, если хан будет доволен, на тысячу золотых монет можно рассчитывать.
Да, хорош образ, насколько я помню золотой данг весит чуть больше полутора грамм, значить мне обещают заплатить полтора килограмма золота. Сумма гигантская, но явно меня хотят обмануть.
Вот же сукин сын, или ушлый грек меня проверял или решил поиметь свой интерес. А ведь этот паскудник и так поимеет его, получив благосклонность своего правителя.
В итоге мы стукнули порукам. Мне в случае успешного выполнения работ выплачивают семь килограммов золота в ордынских монетах. Причём мы подстраховались, эта сумма будет внесена независимому посреднику как депозит. Оговорены условия, при которых они будут мне выплачены, то есть когда заказчик подтвердит выполнение. Но и они не смогут без меня вернуть деньги, предстоит третейский суд.
Эта мера позволит мне закончить работы и выбраться их Казани живым.
Я подробно расспросил купца о планируемых работах и прикинул объёмы. Вроде должны справиться.
Конечно, не хватает информации по площадям, но у меня нержавейки семь пачек по 36 листов, а это около 780 квадратных метров. Хватит даже потолки покрыть в предбаннике ханского дворца. Кстати, надо взять несколько пачек стального 35-го уголка. Иди знай, вдруг каркас нужен будет. Вообще заварил я кашу, возни много, надо инструмент везти, лист придётся подрезать. А как отнесутся басурмане к стучащему генератору. Нет — это отпадает. Значит будем выкручиваться ручным инструментом. У меня есть ножницы по металлу, но они не возьмут нержавейку лист 1.2 мм. Скорее зубилом прорублю.
Я понимаю, что это авантюра. Но мне позарез нужны деньги на развитие. Их хроническая нехватка душит все мои начинания.
Мы торопились, я нанял Якшу Зайца и его лодку с экипажем. С собой беру естественно Пахомку с Шудой и десяток дружины во главе с Литвином. Они будут изображать охрану, а я пойду инкогнито. Просто как мастер, грек недоверчиво меня выслушал, но согласился с моими доводами. Трудно будет объяснить, почему князь работает как мастеровой.
Нашу лодку переняли два ханских струга, это мы оговорили заранее, никто не отменял разбой на дорогах и реках.
К моему удивлению, работать предстоит не в Казани, её мы по утру оставили по правому борту. Оказывается, что Ибрагим-хан довольно тщеславен и ему не дают спокойно спать лавры его монгольских предков, завоевавших полмира. Загорелось хану отстроить на берегах великой реки свою личную резиденцию, куда не стыдно будет привести именитых гостей с востока.
На нескольких гектарах раскинулся комплекс зданий в разной степени готовности. Некоторые уже были отделаны розоватым ракушечником, очень красиво в лучах восходящего солнца. Никакого дерева, только камень используется в строительстве. Для этого построили приличных размеров пристань, к которой в данный момент были пришвартованы два судна. Рабочие суетились, перекатывая бочки по сходням. Я заметил, что в отдалении лежат каменные блоки, разгруженные прежде.
Нашу лодку сразу взяли под охрану, Юргас с дружинниками повели нашу троицу к месту проживания.
Ну, в принципе неплохо. Нам выделили большой шатёр. В нём были наброшены шкуры, так что спать можно. Ещё бы насекомые не досаждали, было бы совсем прекрасно.
Хм, я не ожидал такого размаха работ. Мне показали зал, где нам предстоит работать. Грек незаметно растворился, и я его с момента приплытия не видел. Зато нам придали местного прораба и группу рабочих - невольников. Татарин отзывался на имя Рашид и его задача - контроль нашей работы. Ну и помощь, само собой.
Обмерив помещение, я понял, что листа не хватит на все их хотелки. Зал торжеств был большой с претензией на монументальность. Чтобы подавить своей роскошью. Придётся выкручиваться. Общались мы через переводчика, я же типа немчина, нанятый мастер и на русском не особо, так - пару фраз.
Времени у меня в обрез, осень на дворе и надо успеть до холодов вернуться.
Ну да, дальнейшая работа показала, что я не успею вернуться по воде.
Пришлось подгонять бригаду каменщиков, чтобы они оперативнее ровняли стены. Лист я буду клеить на рыбий клей, который варят здесь из отходов рыбного производства. Я попробовал, он неплохо держит металл.
По подготовленному проекту мы не будем покрывать все стены, часть будет задрапирована богатой тканью. Главное — это передняя часть зала, где будет находиться ханский трон.
Мне было не важно, куда запропастился нужный мне клей и где обещанная вторая бригада рабочих. Я орал на остолбеневшего Рашида. Тот и сам понял по отношению ко мне дружинников, что я важный человек, поэтому не спорил и растерянно разводил руками.
Ну как можно с ними работать, договорились же с вечера. Какая необязательность, разводит ручками, всё у него не так, как у людей.
Моя душа рвётся в Тверь, откуда пока никаких новостей не поступало.
Стены на семьдесят процентов закончены, и подсобники сразу закрывают их дешёвой тканью, чтобы не попортить и не запачкать.
Я же мучаюсь с потолком. Придётся делать что-то типа подшивного. Уж больно не ровный он получился, выравнивать долго и тяжело. А если из стального уголка закрепить каркас, то на него можно подвешивать и зеркальный лист.
Вот только как крепить, у меня ни дрели, ни метизов нет. Вру, шурупы-саморезы малёхо есть я и их использую там, где выхода нет.
Посоветовавшись с Рашидом, я нашёл выход. Местные забивали клинья в камень потолка, и затем притягивали уголки проволокой. Так мне удалось создать каркас для потолка. А там уже дело техники, тот же клей и клинья позволили закрепить листы.
Уже выпал первый снег, когда я понял, что мы на финише. Два месяца заняла работа. Я видеть не могу уже эту юрту с её вшами и клопами которых не вытурить оттуда, из-под вонючих шкур. Меня начало всё раздражать. Каждый день баранина, а душа просила овощей, горячего супчика и пирогов с капустой. Мы были на положении не совсем вольных, я понимал, что нас не отпустят, пока не закончим.
Доделки заняли еще седьмицу, а потом я увидел самого хана.
11
Ибрагим-хан не производил особого впечатления. Полноватый небольшого роста на кривых ножках, он во главе большой процессии вошёл в помещении. Пришлось мне падать ниц в унизительной позе. Только дворянам дозволялось стоят при хане. А я кто? Правильно, работяга.
Судя по расплывшейся в улыбке морде, его ханское величество довольно. Я заметил в свите и моего грека. Тот, сын ослицы, даже не показал, что знает меня.
По результатам наказали переделать участок работы в углу, откуда предусматривался торжественный выход правителя со свитой к гостям.
Последующая приёмка прошла успешно, накануне рабочие по моей указке натёрли листы. Я дал подробные указания, как ухаживать за нержавейкой. Хлопковой тонкой тканью, смоченной в обычной воде, протирать и насухо вытирать. И всё, никаких протираний вином и прочим непотребством. Сейчас зал выглядит неплохо, зеркальные стены частично задрапированы тяжёлой парчой, бархатом и атласом. Тоже касается и потолка. Ярко, зрелище впечатляет, и напрягает одновременно. Но тут работают иные понятия, броско, значит дорого и достойно великого правителя.
До последнего не верил, что нас отпустят. Но видимо грек вставил пару слов, намекнув босу на пользу дальнейшего сотрудничества и сложности с возвратом золота. Это была авантюра чистой воды. И ещё я понял, что меня кинули как лоха, как щенка несмышлёного обвели вокруг пальца.
Фраза про осла с золотом была не в фигуральном, а в реальном смысле. Уверен, что хан отдал бы и пуд и два золота, чтобы у него единственного была такая красота. Но мой взгляд приёмный зал получился аляповато. Огоньки от светильников, отражаясь от панелей слепили глаза, лично мне хотелось побыстрее выйти оттуда, начинала болеть голова. Но, не спорю, необычно и подавляет всех, кто входит туда в первый раз.
По некотором размышлении и переговорив с греком я решил, что и хорошо, что не запросил больше. Мне бы пообещали, и даже выдали бы на руки. Но домой я бы точно не добрался. А так, лежат в Хлынове мои денежки и не собирается хан из-за них пачкаться.
Это купец Христофор и довёл до моего сведения. Не знаю, что он получит за труды от Ибрагим-хана, но явно что-то повесомее моего.
Поэтому довольный грек и согласился помочь мне в моём деле. Мои парни погрузились в двое саней, и мы тронулись в путь. Лёд пока ещё не окреп настолько, чтобы держать надёжно вес гружённых саней, поэтому мы прижимались к берегу.
Мурза Улугбек оказался совсем молодым мужчиной. Его стойбище находилось недалеко от берега. Грек вёл с ним какие-то дела и порекомендовал переговорить с этим, несомненно, достойным представителем кочевого племени.
Я уже перестал шифроваться и переоделся в своё, княжеское. Не стал бы мурза на равных общаться с ремесленником. А вот князя он уважил, прямо при нас зарезали овцу и сейчас на костре весело потрескивал огонь, слуги подвесили казан, где будет вариться мясо.
Собственно, что поведал мне ранее Христофор.
"Мурза Улугбек из довольно знатного и многочисленного рода. Но вот беды уже несколько зим преследуют его род. Сначала отец сделал ставку не на того правителя и в результате, когда к власти пришёл Ибрагим-хан, его род оказался в опале. Потом был падёж скота от мора, отец с братьями, чтобы поправить положение рода отправились в набег. По привычной схеме пошли на запад. Но когда неудача приходит, от неё не убежать. Напоролись они на достойного противника, попали в подготовленную засаду. Из ближайшей родни никто не спасся и Улугбек оказался единственным из семьи мужчиной, к кому и перешла власть. Вот только положение у него непростое. Тут уже речь идёт о выживании, соседи присматриваются к родовым землям, покушаясь на плодородные пастбища в пойме реки."
Я не стал растекаться мыслью, предложил мурзе поработать на меня. Ему предстоит немного заняться для разнообразия мирным трудом, засеять свои участки коноплёй и разбить в степи пасеки. Естественно всё это буду делать я и мои люди. А мурза будет выделять невольников и обеспечивать охрану.
Дело то не быстрое, я не планирую мгновенную отдачу. Дай-то бог через пару-тройку лет заработать в полную силу.
Молодой мурза оказался очень склонен к лести и мне удалось заключить с ним устный договор. При Христофоре стукнули по рукам, подтвердив намерения. Тут как раз подошла шурпа и нам налили в кисюшки наваристый бульон. А на лепёшки выложили отварное мясо.
Фотиади сопроводил нас до Хлынова и подтвердил, что деньги теперь наши. Для меня это громадные средства, например здесь в Хлынове я могу на них выкупить всю улицу в центре города. В знак благодарности я подарил ему настоящее зеркало. Пять таких я снял с грузовика при попадании сюда. Это уже второе, которое я отдаю местным за помощь.
- Как пропала? Почему пропала?
- Алексей я не знаю, но обещаю завтра же всё разузнать.
Чёрт, я приехал в Тверь и сразу навестил своего хорошего знакомого. А тот вместо того, чтобы поведать про интересующую меня особу, начал рассказывать об успехах и готовящемся венчании Михаила Борисовича с литовской невестой. Я, конечно, очень рад за них, но куда делась княжна Анна.
На следующий день господин Шестаков, княжий советник и по совместительству главный дипломат, задумчиво теребит седую бороду.
- Ничего не понимаю, ещё в воскресенье её видели на заутрене в храме, а со вчерашнего дня она как в воду провалилась. Слуги говорят, что у чёрного входа видели закрытый возок. Возможно, в нём её увезли.
- Василий Гаврилович, а не могла она сама решить сбежать, подальше от всех этих интриг.
- Сбежать? А зачем? У неё был статус гости и она не была под надзором. Захотела бы, давно сама могла уехать. Все были бы только рады. Она и так здесь на птичьих правах проживала. Когда договор порушили, вместо княжеской невесты стала просто гостьей с непонятными перспективами. Её держали, пока рассчитывали выдать за тебя. А поскольку ты милок исчез, то видимо кому-то она стала мешать.
- Кому? Борису Александровичу? Или родному дядюшке?
- Не знаю, о таких вещах не говорят. Но думаю, что нашему нет причин переживать. Всегда мог бы выпроводить на улицу. Я слышал, что Анне предлагали неплохие партии. Вот боярин Кошкин хотел за сына сосватать. С одной стороны бесприданница, с другой польская кровь, дальняя родственница самого Владислава. А тот состоит в родстве с французскими королями. Понимать надо, - закончил спич пожилой мужчина.
За последующий день мы смогли стать на верный путь. Всё-таки деньги открывают любые замочки. Челядь не принято замечать, как тени они снуют по дому. Но вот у них-то есть и глаза, и уши. Удалось узнать, что княжна уехала по собственной воле. За ней приехал иноземец, по виду поляк. Что-то говорил про монастырь. Теперь становилось понятно.
Краткий визит в немецкую слободу и встреча с католическим священником придала немного ясности.
Падре сначала категорически отказывался говорить со мной о делах церкви, но после щедрого пожертвования задумался.
- Я так думаю, мой друг, что ту даму, про которую мы сейчас говорим, могли отправить в монастырь святой Бригитты, что находится на полпути между Смоленском и Мстиславлем. Не думаю, что её отправят в Мазовию. А ближе этого аббатства нет женских монастырей.
Я во главе своего десятка вылетел за ворота города. Может и зря тронулись под вечер, но приходится поторапливаться. Сам себе я напоминаю знаменитого пылкого гасконца, торопящегося на встречу с ненаглядной Констанцией.
Успокоившийся от скачки решил не порочь горячку. Если мы правильно угадали направление, то успеем перехватить возок. В любом случае, даже если она уже в монастыре, не постригут же её в тот же день в невесты Христовы. Это всегда занимает некоторое время, а сейчас ритм жизни как у хладнокровных, весьма неторопливый.
Остановились уже в темноте в небольшой деревеньке, расспросив хозяина приютившего нас узнали, что на днях похожий экипаж не проезжал.
До Смоленска почти 170 верст. Для экипажа, который влечёт одна лошадь, нужно по-крайней мере пять-шесть дней. Это если не погонять. А потом ещё день после Смоленска до самого аббатства.
Мы отстаём почти на три дня. Но можем перехватить их за Смоленском. А вот на следующий день в крупном селе на постоялом дворе нам подтвердили, что похожая дама останавливалась. С нею была служанка и два господина. Похоже мы на верном пути.
Чёрт, я так стремился к этой девушке, что, когда нахожусь в паре дней пути от неё, вдруг на меня накатила апатия. А почему я решил, что она обрадуется моему появлению. А может быть полячка сама стремится в монастырь, подальше от соблазнов и стремления сильной половины решать твою судьбу. Наверняка дядюшка устроит её на начальствующую должность. Для подобных персон в монастырях создавали исключительные условия. Монархи обожали сплавлять бывших жёнушек, которые порядком поднадоели в монастыри. Приняла постриг и всё, уже не относишься к миру. Только Христу принадлежишь. Была допустим Марфа Васильевна, а стала инокиня Досифея. Вроде как Марфы никогда и не было, вам показалось. Зато невеста Христова Досифея живёт в палатах класса люкс, имеет личную прислугу и обширную библиотеку.
И вообще, что я о ней знаю. Недурна собой, образованна. Всё, о своей жизни она никогда не рассказывала. В меру романтична, как и все её сверстницы. Грезит о высоких чувствах, но выйдет за муж по указанию папеньки или дядюшки. А может ей просто подыскали подходящую партию? От вопросов голова пухнет, но надо довести дело до конца.
За день мы проходило не менее 70 вёрст и страшно уставали к концу дня. Ребята говорят, что надо бы лошадей поберечь и дать им день роздыху. Но мы буквально движемся по их следам.
Кавалькада свернула с наезженной трассы на Смоленск, и мы взяли южнее. Здесь идёт менее накатанная дорога до Мстиславля. Встречные подсказали, что до нужного нам аббатства осталось вёрст пятьдесят. Поэтому приняли решение заночевать в селе. Здесь имеется постоялый двор, и мы сможем дать лошадям передохнуть. Ежели мы не угадали с направлением, то посетив монастырь вернёмся на прежнюю дорогу. Тогда значить Анну везут в Польшу.
Отдав указания по размещению, я с Юргасом направился к себе в комнату. Мои люди нормально устроены, лошади тоже, а меня что-то стало знобить к вечеру, наверное сказался высокий темп передвижения. Трактирщик на наши вопросы ответил отрицательно, - нет, не проезжали искомые вами люди.
Еду принесли в номер, я поковырял в тарелке и решил завалиться спать. Вот только навещу кабинет задумчивости, который должен быть на заднем дворе. Его легко найти по соответствующем амбре.
Затем протёр лицо свежим снегом, для чего отошёл в сторонку. На улице уже темнеет, но после снежных процедур мне стало получше. Даже не хочется переться в душную комнату. Там окно законопачено и стоит медная чаща с углями, распространяя тепло и угарный газ.
Поэтому я зябко повёл плечами и решил постоять, подышать перед сном. Краем глаза отметил тень Пахома, что страхует меня в сторонке и стало теплее от этого. Парень совсем уже взрослый и его Пахомкой уже не назовёшь. Пахом и в воинском деле не чужак и мой верный ординарец. Всегда рядом, без него как без рук.
Эх, какая луна красивая, полнолуние, вот только яркий диск окрашен красным. Кто-то говорил, что это к непогоде.
Ладно, пора спать. Развернувшись, я мазанул взглядом по фигуре в десяти метрах. Уже зайдя в помещение, тормознул. Сердце бухнуло, разгоняя кровь и адреналин пошёл будоражить эмоции. Знакомый силуэт, неужели?
Я выскочил обратно на крыльцо. Женщина стоит одиноко, держась рукой за изгородь. Чуть дальше стоит возок, и подсобники разгружают вещи, таща сундуки внутрь.
Как интересно, я тихо подошёл и сбоку любуюсь знакомыми чертами.
Катя, а я уже забыл, как она хороша. Меховой воротник шубки скрывает подбородок, глаза посверкивают, отражая лунный свет.
- Хм, - прочистил горло я, предупреждая о своём присутствии.
Девушка развернула голову и посмотрела на меня.
Чёрт, она испугалась, она не узнала меня.
- Катя, здравствуйте. Это Алексей. Вы меня не помните?
Ну вот опять, она отрицательно покачала головой. Неужели не помнит? Я подошёл вплотную и почти прикоснулся к ней.
- Катя, я сопровождал Вас из Плоцка в Тверь. Неужели вы ничего не помните?
Девушка слабо улыбнулась, - конечно помню, простите меня. Просто не ожидала Вас тут сейчас увидеть.
Голос тот же с лёгкой хрипотцой.
- Вы не замёрзли, давайте зайдём внутрь?
Раскрыв дверь, я пропустил девушку вперёд.
- Хотите есть?
- Немного.
- Хозяин, запеки петуха и тащи сюда. Освободи стол в углу и нас не беспокоить.
Откуда-то нарисовался Юргас, видать Пахом предупредил. С ним ещё пять моих ребят. Они заняли соседний стол и заказали себе похлёбку и печево.
Нам же принесли лучшее вино, что смогли найти в этой дыре. Девчонка прислужница притащила миски с соленьями. А также поставила на стол саляной светильник. А то уж больно в углу темно, приходится всматриваться в силуэт девушки.
Разлив вино, я произнёс неуклюжий тост, - Катя, я пью за нашу встречу. Надеюсь на лучшее.
Ну вот, не могу я сказать чётко, что пью за встречу и надеюсь на долгую совместную жизнь. Что она родит мне сына и дочку, и будет любить меня как я её в радости и горе.
А вместо этого пробормотал очередную нелепицу.
Сам не заметил, как проснулся аппетит и попросил принести себе кусок мяса. Но вертеле как раз прожаривали косулю и пахло довольно соблазнительно.
Мы расслабились и уже довольно непринуждённо поужинали. Я даже заметил, что Катя начала вновь кокетничать со мной. Так молоденькая кошечка пробует остроту своих коготков. Теперь она не напоминает ту даму, печально вглядывающуюся в пятна на луне.
К сожалению, нас прервали, явились два серьёзных типа, один постарше, второй помоложе. Не ошибусь, если предположу, что передо мной гордые представители польской шляхты, сопровождающие Катерину на вечное богослужение.
Мы представились, я не стал стесняться, выдал все свои регалии.
Эти тоже что-то пробормотали в духе, - пан Шкл...., и пан Све...
Мой польский ничуть не улучшился. Пришлось Юргасу мне помогать.
Ну, где-то их понять можно. Патрон послал вассалов забрать племяшку, которая стала всем мешать и определить в достойное её статусу место – женский монастырь. А тут появляется дикарь московит и мешает им закончить порученное дело.
Катя испуганно смотрит на происходящее и мне нестерпимо захотелось её защитить, обнять, прикрыть руками, оберегая от всех напастей.
Поэтому я сделал знак всем замолчать, князь я или не князь.
- Катя, я приехал за тобой. Ты выйдешь за меня за муж?
Вот те раз, её глаза наполнились слезами, и она помотала головой. Бритый налысо шляхтич довольно оскалился, видать понимает дойч.
- Да, но ..., - и она замолчала.
- Если Вы Алексей рассчитываете на приданное, то ...
- Катя, - невежливо перебил я её.
- Мне не нужно Ваше приданное, мне нужны Вы. Помните о легенде про половинки, плавающие в эфире мироздания?
У девушки высохли слёзы, и она слабо улыбнулась, - и Вы думаете, что мы и есть те две половинки?
- Не знаю, но очень хочется, чтобы это было так. Но дабы убедится - надо сделать шаг на встречу. Катя, выходите за меня за муж.
Мне хватило её робкого кивка, - господа, ваша миссия закончена. Я являюсь женихом этой дамы. Так решил мой князь и надеюсь ваш тоже не будет возражать. Мы с ним переписывались и вопрос был только в величине приданного.
- Да, но мой князь не собирается вообще давать приданное за Анну.
- Ну и замечательно. Я беру её бесприданницей. Можете так и передать своему патрону. Честь имею.
Не сказать, чтобы шляхтичи были рады. Но тот, что постарше придержал прыткого молодого, хватающегося за саблю и стал что-то нашёптывать ему.
- Князь, мы вынуждены сопровождать Вас обратно в Тверь, дабы убедиться в ваших словах.
- Отлично, завтра выезжаем назад.
С Катей не получилось долго проговорить, она буквально клевала носом. Пришлось звать служанку, по-моему, ту Марысей зовут.
12
А утром мы тронулись в обратную дорогу.
Я сразу залез в возок, заставив потесниться худосочную служанку.
Оказывается, двух остальных княжне пришлось рассчитать, они были вольнонаёмные. А эта отказалась уходить, согласившись служить за еду.
В возке было холодно, и я взял озябшие руки Катерины в свои. У меня с детства руки как печка, может сосуды близко к поверхности кожи - не знаю. Температура ладоней и поверхности тела повышенная. Поэтому Катя только дёрнулась от прикосновения, а потом ничего, привыкла. Зато я млел от её прикосновений и пьянящего запаха.
Поговорить по душам не получалось, ужасно мешало общение на немецком. Для обоих он не родной и одно дело - общаться на бытовые темы. Другое - пытаться говорить о высоких материях.
- Олёкса, а я начала немножко говорить по-русски.
Какая прелесть, оказывается она не сидела даром в Твери, а изучала новый язык.
- А ещё меня окрестили в церкви. И дали имя Екатерина. Я сама батюшку попросила об этом.
Катя говорит с мягким акцентом, но вполне понятно, если смирится с запинаниями и активной жестикуляцией. Только ей трудно, пока малый запас слов. А вот то, что она прошла крещение в православную веру, - это просто замечательно.
На следующий день всё положительное как рукой отрезало. Я попытался составить Кате компанию, но меня окатили непонятными и негативными эмоциями.
Чёрт, что я опять не так сделал? Какое неписанное правило нарушил? Пообщался при служанке с невестой?
Да пошло оно всё, остаток дороги мы с Катериной общались довольно холодно и только при посторонних.
В Твери я снял дом на месяц, не приводить же будущую жену к чужим людям. У меня появилась паранойя, я захотел окружить Катерину охраной и никому не показывать. А её стремительные перепады настроения отнёс к женским недомоганиям.
Нет, я, конечно, не ожидал особенно тёплой встречи при дворе тверского князя. Но меня встретили с плохо скрываемой злорадностью.
То, что Борис Александрович передумал наградить меня вотчиной под городом я пережил сдержанно. Если честно, то уже и забыл про это предложение. Но сделал вид, что очень обижен. Так князь наказывает меня за строптивость. Ещё и намекнул, что княжну надо бы возвратить под его крылышко. Де, неприлично жить невенчанным под одной крышей.
Суки, а в монастырь неугодную определить прилично? Насколько я понял, Екатерина была здесь на правах приживалки без копейки собственных денег. Потому и служанок рассчитала. Хрен тебе по всей наглой морде. Я просто проигнорировал его толстый намёк.
Но, надо отдать князю должное, венчание прошло без сучка и задоринки после того, как он благословил наш брак.
Свадебный поезд выехал от княжьего дворца. Звеня колокольчиками и разбрасывая мелкие монеты, мы проехали по главным улицам города. Само венчание происходило в церкви Покрова Богородицы. От княжеской семейки присутствовал только Михаил Борисович с группкой приближённых и тысяцким, что придало торжественности церемонии.
После венчания, где батюшка одел нам освящённые кольца, кавалькада опять выметнулась на улицы города.
Свадебный пир князь решил устроить в своих хоромах и даже расходы взял на себя. Всё-таки что-то человеческое в нём осталось.
Если честно, то меня утомила вся эта суета. Приходилось выслушивать советы старейшин и делать вид, что мне интересно их мнение. А сам искоса поглядывал на скрытое вуалью лицо теперь уже супруги.
Катя была очень напряженна, и даже моя попытка приободрить её не увенчалась успехом. Я под столом взял её холодную ладонь и сжал, пытаясь этим жестом передать своё отношение к ней и происходящему.
Такое ощущение, что она не здесь, не со мной. Настроение стремительно пошло вниз.
Поздно ночью нас отвезли домой. Катя сразу ушла на свою половину, а я немного посидел со своими ребятами. На пиру старался не пить, да и кусок в горло не лез. А сейчас, дома почувствовал зверский аппетит. Посидели часа два, а потом кому-то пришла мысль проводить меня до покоев жены.
Да, не так я представлял свою первую брачную ночь.
В Катиной спальне горел ночник. Сама девушка будто ждала меня всё это время, сидела в ночнушке на краю кровати.
Скинув надоевший за день кафтан, я подошёл к ней, - Катюш, ты как?
Эта фраза на русском вызвала у неё странную реакцию. Она просто вздохнула и продолжала смотреть в пол.
- Катюш, - я взял её руку и потянул к себе, заставляя встать. Такое ощущение, что она боится меня, контакта со мной. Встала, мазанула по мне взглядом и опять принялась искать на полу что-то очень важное.
- Ладно, отдыхай, я к себе.
Слава богу, что никто не торчит около дверей, ожидая окровавленной простыни. Мои продолжают отмечать внизу, я же добрался до своей спальни и ополоснув лицо забрался в кровать.
Сразу же, как позволили правила гостеприимства, я, получив разрешение тверского князя засобирался в дорогу.
Теперь уже я сам не старался оказаться наедине с женой. Настроение паршивое, но у меня было ощущение, что в родных стенах Катюша отойдёт. Я только не понимаю, что с ней происходит. Явно она не в себе, но дамского психолога рядом нет. И только я могу попытаться достучаться до неё.
И я оказался прав, как только в пределах видимости показались могучие стены Новгорода, моё настроение стремительно улучшилось.
Первым делом я приказал растопить баньку.
Как же мне не хватало этого ощущения дома. Новая парилка с запахом дубовых плашек вмещает с десяток человек. Но нас четверо, Юргас, Пахом и Лют. Это мои ближники, сделав три ходки и приняв снежные ванны, мы сидим в просторном предбаннике и под пивко лениво рассуждаем о ближайших планах. А они напрямую связанны с покупкой судна.
Я искал ганзейский когг, уж больно мне запомнилось, с какой любовью о нём отзывался генуэзец Бенедетто.
Но их в продаже не было, предлагали новгородской постройки суда. Но они меня откровенно не впечатлили. Длиной метров 20, шириной 5 и осадка два метра. Такая лодка брала на борт всего чуть более 100 тонн, это в переводе на привычные мне меры измерения тоннажа, или на местный манер 6000 пудов груза. В случае безветрия использовались вёсла, экипаж 25–30 человек и 15–20 воинов. Это судно только условно относилось к классу река-море. На самом деле выйти в неспокойное Северное море на нём - определённый риск.
Искомый мною ганзейский когг имел грузоподъёмность 200 тонн. При длине 30 метров и более 7 шириной он имел осадку три метра. Судно естественно проигрывало в скорости, но мне некуда торопиться. Убегать я не планирую, наоборот руки чешутся заняться благородным пиратским ремеслом. Но пока всё упирается в корабль. Уже даже ватажка подобранна. Три десятка бравых новгородцев с удовольствием помогут мне в благом деле.
Бенедетто по спекулятивной цене продал мне полтора десятка мощных арбалетов генуэзского производства. Они отличаются от ручных весом и мощностью. Вес каждого около 13 килограммов, с использованием ворота для перезарядки аппарат делает два выстрела в минуту. Двухфутовый арбалет забрасывает болт длинной 64 см, диаметров 2 см и весом 270 граммов на дистанцию уверенного поражения около 80 метров, хотя летел на все 300.
Машинки серьёзные, тут генуэзцы впереди планеты всей, спокойно пробивают почти любую броню. Ну и минус очевидный - медленная перезарядка. То есть расчёт на первый и неожиданный залп.
В комплекте к каждому идёт колчан на 36 болтов. Их я купил отдельно, два бочонка, где плотно уложены пять сотен болтов в каждом. Также генуэзец выполнил своё обещание и продал мне две корабельные баллисты. Эти дуры весом в 300 кг пуляются полутораметровыми дротиками. Борт судна она вряд ли пробьёт, но напугает наверняка, пришпилив к мачте невнимательного матроса.
Я не понимаю только как стрелять в ситуации, когда корабль качает волна.
Я даже провёл упражнения, заставляя моих будущих абордажников стрелять, стоя на доске, положенной на круглый чурбачок.
У них ничего не получилось, хорошо друг друга не перестреляли.
И меня не удовлетворило объяснение их старшого по имени Истома, что палят как правило в упор. Пришлось пригрозить санкциями и заставить тренироваться.
Блин, я даже начал готовить оружие массового поражения. Кроме уже опробованных гренад я задумал нечто вроде греческого огня.
У меня же имелся в заветной пещере приличный запас нефтепродуктов, литров 600 солярки и масла под сотню литров.
Теперь всё находится в моём селе, где я и собираюсь получить нечто вроде напалма.
Методом проб и ошибок у меня получилось нечто весьма горючее, что водой потушить не получается.
Я на медленном огне нагревал солярку, потом насыпал нарезанную стружкой резину и ждал, когда она растворится. Поигравшись с пропорциями, я ещё добавил для верности масло. Правда для этой смеси нужен огонь. Налив в глиняный сосуд полученную смесь, я пропитал тряпку, обёрнутую вокруг горлышка этой же смесью, и поджёг. Загоралось неохотно, но, когда я размахнувшись запулил это в камень, валун объяло жадное пламя. Мы с Пахомом засыпали огонь снегом, но понадобилась земля, чтобы его потушить.
Довольный успехом я отбыл домой, прихватив бочонок с полученной жидкостью.
Ну, вот молодожёны уже две недели прожили в новом доме. За это время он изменился. Я, как законопослушный муж, ходил с Катей на торг и покупал всякие безделушки в дом. Комнаты сразу приобрели домашний уют. Нам потребовались дополнительная челядь, ведь дружину нужно кормить и обслуживать. Ватажники пока что проживают по домам, но мы проводим совместные тренировки. Мужики, конечно, не приучены к строю, не умеют так слаженно как мои ставить стенку. Зато очень шустры при штурме укреплений.
Это меня радует, а вот с Катериной дела не тронулись с мёртвой точки. Её похоже устраивает создавшееся положения. Статус мужней жены пошёл ей на пользу. В её движениях появилась степенность и мягкость. Мне нравится, как она строит челядь. Теперь кроме своей служанки у неё ещё три имеются. Этих девчонок, совсем юных я купил в личные челядинки по просьбе жены. А кроме того, в доме десятка два бездельников разного возраста и пола. Екатерине хватает запаса слов на русском чётко объяснить, чего она хочет. Причём голос у неё всегда ровный, а на холопов действует почище удара хлыстом.
Наша интимная жизнь оказалась подвешенной в дурацком состоянии.
Я знаю, что всегда могут прийти к ней в спальню и заставить переспать. Но у меня осталась по отношению к ней абсолютно идиотская робость. Откуда-то взялась эта уверенность, что нужно подождать.
На людях мы идеальная пара. Катя обязательно присутствует за столом во время трапез, при этом гоняет кухонных девок и это меня умиляет. Мы друг с другом подчёркнуто вежливы, но ушло то немногое, что было между нами. То хрупкое доверие, когда Катя пытала меня о причинах холостой жизни. Тогда она была совсем иная.
Неожиданно на меня вышел некий купец, он был не местный, ладожский из небольшого городка, лежащего севернее Новгорода по Волхову.
Пока я не пойму его интереса, каким образом он на меня вышел?
Но приказал принести нам перекусить, не сидеть же за пустым столом.
Средних лет крепкий купчина с коротко подстриженной смоляной бородой не спешил поведать о приведших сюда причинах.
Несмотря на мой княжий титул он не высказывает особого чинопочитания. Меня это не коробит, но другой бы давно вскипел.
После того, как мы утолили голод, наконец перешли к сути дела.
- Слыхал княже, что твои люди ищут судно, могущее по морю ходить.
Вон откуда ноги растут, он хочет мне свою лодку продать.
- Есть такое дело, но я ищу ганзейский когг. Мне нужно купеческое судно, чтобы груз приличный взяло и на морской волне вольготно себя чувствовало.
Мужик хитро улыбнулся, типа у меня получше есть.
Выслушав его, я задумался, он предлагает ладью и это сразу вызвало у меня отторжение.
- Ладья поморская, сурьёзный корабль. Состояние отменное, отходил на нём пять годин. Даже во льдах пройдёт, не погибнет. Мой покойный батюшка на ней до аглицких островов доходил и ничего.
Не знаю, ну не специалист я в кораблях. Пока не специалист, но быстро учусь. На когге одна мачта, а этот толкует о трёх. Что это за ладья о трёх мачтах.
- Надо смотреть.
- А это всегда пожалуйста, лодка на берегу зимует.
Я собрал солидную команду. Взял гвардию и людей, понимающих в морском деле.
Старая Ладога оказалась в часе езды от нас. Небольшой городок рыбаков и ремесленников. Яков, так звал купчину, не повёз сразу смотреть судно. Оказал гостеприимство, угостил, обогрел. Я же рвался увидеть корабль, но приходилось демонстрировать хорошие манеры.
Наконец я не утерпел и включил свою княжескую манеру самодура и народ выплеснулся на улицу. Высокую мачту я увидел издалека. Судно стоит на берегу в некой конструкции, удерживающей его в вертикальном состоянии.
Я вижу только центральную мачту, кормовая и носовая были сняты для ремонта.
Яков провёл нас по судну.
Ну что сказать, ничего близкого к знакомой мне вёсельной ладье, это судно для дальних походов и тяжёлых условий.
Длина красавца 25 метров и ширина 7.5, осадка относительно небольшая 2.7 метра.
Парусное вооружение с прямыми парусами, а кормовое - гафельное. Мои эксперты скрывают эмоции, но на ухо мне шепнули, что судно ходкое, при попутном ветре разгоняется - не догонишь.
Наборная палуба с транцевой кормой и навесным рулём. Корпус разделён поперечными переборками на три отсека с люками на палубе.
В кормовом отсеке каюта кормщика (капитана) и там же хранятся мореходные инструменты. В носовом размещается команда на 25–30 человек. Там же установлена кирпичная печь для приготовления пищи.
В среднем отсеке грузовой трюм глубиной 4 метра. Ориентировочная грузоподъёмность до 200 тонн, где-то как у ганзейца. Но это судно мне нравится больше. Советники говорят, что оно довольно быстрое и ходит против ветра. При попутном ветре кораблик очень неплох. Ещё бы, такая площадь парусов. Отдельно лежат два основных якоря по 0.5 тонны и запасной. Кожаные якорные канаты по 140 метров просушиваются в сарае.
Я уже решил брать судно, оно мне понравилось, да и опытные люди одобрительно кивают. Но мы прошлись по судну, и я потыкал в подгнившие доски.
- Княже, я продаю лодку как есть. Берёшь, ударим порукам. Нет - разбежимся.
В принципе цена вменяемая. Тридцать золотых монет за хорошее судно. Правда ремонт ему не повредит. Сделку провели сразу же при видоках. Отметив покупку, я повёл отряд к теперь уже моему судну.
Около него слоняется мелкий мужичок. Это Векша-мастер, что подрядился провести ремонт судну.
Пройдясь ещё раз с ним по уже своему судну, я с консультантами перечислил свои задумки.
Заменить часть палубной обшивки и обновить борта. Центральная мачта менялась недавно, а вот две других надо менять. Короче набралось работы изрядно.
Неожиданно плюгавый мужичок бухнулся мне в ноги, - царь-батюшка не обессудь. Я подрядился поменять обе мачты, почистить от ракушек днище и поменять прогнившие доски.
- Эх, Векша, нам ли быть в печали, - вырвалась знаменитая фраза Ивана Васильевича.
- От тебя требуется добрая работа, за деньгами не постою. Но спрос будет строгий. И вот ещё - к ледоходу судно должно быть готово. Подымай своих бездельников, нанимай других - но работу закончи в срок.
Пришлось оставить задаток для закупки качественной древесины и на оплату артельщикам.
Скажу, что ремонтом корабля я занимался лично, раз в неделю наведывался и проверял ход работ. Бывало, что браковал работу и штрафовал артельщиков за халтуру. По мере выполнения работ я накидывал новую. Рядом с капитанской разместилась ещё моя каюта на трёх человек. Я же не буду ютиться в общем кубрике. Для экипажа и десанта пошили гамаки, чтобы каждому место нашлось.
Паруса пошли под замену, состояние их неважнецкое, заодно заказал запасной в резерв. Денежки потекли ручейком из моего кармана, но меня это не беспокоит. Хочу иметь нормальное судно. Между моей и капитанской каютой врезали ещё печку, для готовки и обогрева.
В отличии от когга на поморской ладье низкие борта и я продумал систему накладных щитов. В случае опасности команда наращивает борта, за которыми укроется экипаж.
13
Настроение у меня от происходящего приподнятое, видимо поэтому я как-то решил взять с собой супругу.
Лошадку Кате пришлось покупать другую. Ту ей пришлось продать, но новая не хуже, сама выбирала.
Показалось хорошей идеей вытащить жену на прогулку. Мы облазили вдвоём моё судно. Оно уже имело обновлённую палубу и новые мачты.
Затащив жену на нос, развернул к виду на заснеженную равнину, предлагая оценить картину.
На верхотуре холодный ветерок и когда Катя зябко повела плечами я привлек её к себе, прижавшись к спине. Так мы и замерли. Я заключил супругу в кольце своих рук и закрыл от ветра.
Чуть развернув её лицо всматриваюсь в её глаза. Она ответила прямым взглядом, тогда я наклонился и коснулся её губ своими. Не получив отказа, я приник к ней, и мы начали целоваться. Вернее, поначалу я изучал её губы, потом удалось языком раздвинуть их и проник глубже.
Девушка дёрнулась, но я удержал. Хватить ходить вокруг да около.
Что интересно, назад ехали рядом, и жена бросала на меня странные взгляды. В последнее время мы редко смотрели друг другу в глаза. А сейчас что-то изменилось, она не опускала как обычно взор.
Вернулись уже после обеда. Я приказал растопить баньку, захотелось прогреться. Катя обычно ходила со служанками, когда жар спадал, она непривыкшая к нашим температурам. Но сегодня я намерен изменить это. Пришлось проявить характер, супруги моются в бане вместе, и я попросил Катю не ломать устоявшиеся обычаи.
Она, естественно, пришла со своей любимой Марысей. А мне прислуживал Пахом. Раздевшись до исподнего, вошёл в парилку. Минут через пять туда скользнула и Катя. Она в рубахе до щиколоток. Уже сейчас вся красная. Я постарался развлечь её. Вспотев, девушка стала по домашнему уютной. Рубаха облепила её тело, обрисовав заманчивые выпуклости. Мой член мгновенно отреагировал, что не ускользнуло от её внимания. Но мною завладело обезбашенное состояние. Сегодня Катя станет моей. Когда я с дурным криком вылетел на улицу и бухнулся в сугроб, она выскользнула из парилки.
Непривыкшие эти западные барышни к нашей бане. Им подавай тазик с тёплой водой.
Сегодня особый вечер. Мы сидим рядышком за столом. Это наша романтическая встреча. Уже пригубили сладкого вина и перекусили. В комнате тихо, я, пользуясь моментом любуюсь своей женой. Она сейчас расслаблена и больше напоминает ту прежнюю, которая когда-то смеялась от моих шуток.
Я встал и сел рядом с нею. Взял мягкую ладошку и поцеловал. Не удержавшись, притянул её к себе и начал жадно целовать в губы.
Наверное, здесь не принято вообще целоваться, а так как я привык - стопудово, с проникновением и играми язычком. Видимо поэтому девушка отстранилась.
Её голос звучит немного неестественно, как у робота.
- Алексей, мне нужно кое-что тебе сказать.
Я улыбнулся банальности этой фразы. Сейчас она скажет как в бразильском сериале:
- Дон Диего, Педро не твой ребёнок.
- Или, я давно уже не девушка, у меня до тебя было пару десятков парней.
Погасив улыбку, я предложил ей продолжать. Ну что она может мне сказать такого, что меня удивит.
Удивила, ей это удалось. Её короткий рассказ поначалу я воспринял как детские воспоминания, но оконцовка заставила меня в ярости сжать кулаки.
Девушка рассказывала, как когда ей было пятнадцать лет отец взял с собой на охоту. Вернее, охотился он с со страшим братом и свитой. А Анна с кузиной и служанками остались в охотничьем доме в лесу.
А вечером был попойка, ну так всегда происходит у знати.
Когда в её комнату открылась дверь и донёсся запах перегара, девочка подросток подумала, что отец пришёл пожелать спокойной ночи.
Это был не он, другой. Дальнейшее Катерина передала одной фразой, — это был ужас. Девушку изнасиловал вошедший, при этом пару раз сильно ударил, чтобы она не кричала.
- Кто это был? - Мне стоило больших трудов сдержаться.
- Дядя, - Катерина вяла опустила ладони, которые продолжали находиться в моих руках. Я встал и прошёлся к окну.
Прижавшись к замёрзшему стеклу, попытался унять сердцебиение.
Как же так? Ну и сука, теперь у меня появился кровник. И клянусь, я напомню ему об этом происшествии. Теперь понятно его нежелание видеть племянницу. Ну дай мне гнида только время, я доберусь до тебя.
Обернувшись, я обнаружил пустую комнату. Сунувшись в Катину спальню, я наткнулся на закрытую дверь. Посчитав неуместным ломиться к ней, я пошёл к себе.
Уснул под утро, снилась всякая хрень, где мне приходилось с женой убегать от монстров, драться с химерами и прочими мерзостями. Проснулся утром в мокрой рубахе и отвратительным настроением.
Катя на завтрак не вышла, сказалась больной. Даже поездка к моему кораблю не улучшила настроение. Я наорал на рабочих и поругался с мастером. Заодно заставил своих ближников испариться с горизонта, подле меня остались только самые преданные, Пахом и Шуда.
Зато домой вернулся успокоившимся. По дороге призвал логику, это помогло рассмотреть ситуёвину с холодной головой и появились новые вопросы. Их я и решил задать супруге. Ситуацию надо решать сейчас. Главный вопрос, знал ли Владислав II о не совсем полной комплектности дочери? А если да, то, как собирался разводить дипломатический скандал с женихом. Ведь отсутствие девичей чести сразу обнаружат. На этот счёт у современных монархов целая процедура. Никто не хочет воспитывать чужих ублюдков.
Опять та же комната, Катя сидит внешне спокойная, только подрагивающие веки и беспокойные пальцы выдают её состояние.
Бедная девочка, она всё это время ужасно мучалась создавшейся проблемой. А разрешить её невозможно с точки зрения современной морали.
- Катюш, скажи пожалуйста, а батюшка знал про твою проблему? – я попытался поделикатнее выкружить вопрос.
- Знал, он со мной говорил об этом и обвинял тоже только меня.
- Хорошо, допустим, а как вы собирались обмануть Михаила Тверского?
Катя вздрогнула при этих словах, - а у служанки была склянка с бычьей кровью. Они передала бы её перед тем как мы легли в постель. Я должна была вылить кровь незаметно на простыни.
Её голос стал еле слышен.
- А почему же ты не проделала этот фокус со мной. Изобразила бы боль и всё. Вас женщин не надо учить обману, - начал заводиться я.
- Не хочу тебя обманывать. Пыталась с тобой поговорить несколько раз, но не смогла.
- Почему?
- Не знаю.
- Кать, - попытался успокоиться я, - а как ты ко мне на самом деле относишься? Оставь этот случай с дядей. Он мразь и подонок, ты не виновата.
Мне показалось, что Катино бледное лицо порозовело. Она подняла на меня глаза, впервые за сегодняшний день.
- Хорошо отношусь.
Я для себя всё уже решил. С трудом сдерживаю дурацкую улыбку. Душа просится полетать на свободу и желательно в компании.
Ситуация для меня, выходца их века атома дебильная, а скорее сюрреалистическая.
Девушка при встрече оказалась не девственницей.
Хм, проверьте пятиклашек в моё время, сколько из них окажутся девственны?
Помню, в последнем классе мне обломился секс с классной девчонкой. Она была постарше меня на пару лет и училась в меде.
У меня такой красивой девчонки никогда не было. В юности очень важно привести на тусняк подобную красотку. Но она меня жёстко обломала, - не думай мальчик, что у нас что-то получится в будущем. Мне просто нужно было расстаться со своей чёртовой девственной плеврой.
То есть если девчонка вошла в пору, когда можно заниматься сексом, она первым делом расстаётся с невинностью. Иначе засмеют подружки, а парень, который тебя проткнул первым, растрезвонит всем, что ты была девственна. А значит никому не нужна и что-то в тебе не так.
Это настолько нормально для парня из 21-го века, что даже не смешно.
А вот для Катерины это очевидный выбор. Либо монашкой, либо в прорубь с головой. Можно, конечно, просто принять позор и влачить жалкое существование содержанки у купца с последующим спуском по социальной лестнице до дамы, обслуживающей подвыпивших работяг в шинке.
Девушка не заметила, как зубками вцепилась со всей силой в нижнюю губку и сейчас вопросительно с заметной тревогой смотрит на меня из-под слегка прикрытых глаз.
Она что не понимает, как заманчиво выглядит в этой своей невинности. Губки стали пунцовыми и прямо просятся ими заняться.
Стараясь не суетиться, я, не торопясь встаю со стула и подхожу к ней.
Девушка только открыла ротик чтобы что-то сказать, когда мне надоело её мучить. Я, приложив указательный палец к её губкам, заставил замолчать.
- Кать, я тебе скажу так. Мне очень жаль, что ты перенесла такой ужас. Но твоей вины здесь нет, виноват твой родственник. Поэтому я прошу тебя больше не вспоминать про это. Мне важно, что я тебе не противен. Возможно, ты даже сможешь меня полюбить, так как я тебя люблю.
Не уверен, что Катерина поняла точно каждое слово, но общий смысл несомненно. Потому что она сразу заплакала. Пришлось её успокаивать, поглаживая по кудрявой головке.
Утро выдалось прекрасным, Катя мне действительно угодила, кухарка напекла моих любимых блинов, который я употребил по-купечески, с красной и чёрной икрой.
Жена сама прислуживала мне. О вчерашнем нелёгком разговоре напоминают только тёмные круги под её глазами. А я вот выспался отменно, конечно, пока в одиночестве, но мне кажется это ненадолго.
У меня как гора с плеч слетела. Я столько себе нафантазировал, а всё оказалось банальнее и проще.
На сей раз мы не поехали проверять мой корабль, вчера только были. Но очень хотелось проветрится, поэтому после обеда свистнул бойцов и мы выехали в сторону Ильмень-озера. Когда стены остались позади, Катя пришпорила свою лошадку и та понесла хозяйку навстречу ветру. Девушка раскинула руки, будто хотела взлететь. Мне пришлось догонять жену, а догнав поехали вместе.
Назад торопились, будто за нами гнались.
Катя заторопилась к себе, а я пошёл переговорить со своей управляющей. Но вспомнив взгляд, который Катерина бросила на меня, подымаясь по лестнице, прервал общение и побежал на верх.
Катя смотрела на меня сверху вниз извечным женским взглядом женщины-собственницы. Может я, конечно, ошибаюсь, но лучше прослыть торопыгой, чем недалёким. Второй этаж моего дома делился на два крыла, в каждом было по несколько комнат. Но между ними я устроил что-то типа душевой. Туда дворня таскала подогретую воду, и я мог ополоснуться из кадки. Мне казалось, что я один пользуюсь этим помещением.
Зайдя внутрь в исподнем, я набрал тёплой воды, чтобы освежится.
Не сразу даже понял, что уже не один.
Катерина в длинной рубахе почти до пола закрыла за собой дверь.
Дальнейшее, наверное, имело какой-то символический смысл, я не знаю. Сейчас меня интересует только желанное тело.
Но она мягко усадила меня на деревянный табурет и придвинув лоханку с водой начала мыть мне ступни. Непривычно, но мою попытку встать решительно прервала.
Оставалось только смотреть на происходящее и радоваться перемене.
Слава богу на этом мытьё окончилось. Может я и что-либо нарушу, но теперь моя очередь.
Усадив залившуюся краской девушку, я заголил рубаху до середины бёдер. А что, муж я или погулять вышел. Я не пуританин, люблю глазами. Небольшие ступни вздрогнули от моего прикосновения, я наслаждаюсь, прикасаясь к жене. А вот если ещё поправить рубашку, чуть выше, чтобы не намочить. Катина рука дёрнулась поправить её, но я не дал.
Так процесс перешёл в нечто в высшей степени эротичное. Я ласкал ноги, растирал каждый пальчик. А потом надо обязательно поцеловать коленку и чуть выше. Не знаю как супруга себя чувствует, но у меня стояк не даёт выпрямится.
А, пошло оно всё, если кто попадётся - убью.
Рывком поднял девчонку и толкнув дверь заторопился к ней в спальню.
Хватит, мне мечтать о сексе с женой. Вот она у меня на руках, тёплая и немного испуганная.
Может опять я нарушил кодекс поведения князя в опочивальне жены. Но первым делом я стянул с неё давно мешающую рубашку.
Катя зябко обняла себя за плечи, но продолжала смотреть на меня. Скинув исподнее, подошел к девушке и прикоснулся к хрупким плечам. Провёл рукой по животу, жадно осматривая нежное тело.
Целоваться она сама начала, подняв руки и притянув мою голову. Через минуту я уже расположился на ней. Удерживая вес своего тела на руках, я целовал её губы, шейку, нежные соски и живот. Девушка лежала с закрытыми глазами, позволяя мне беззастенчиво рассматривать своё тело. Светлый пушок в устье между ног манил своей доступностью.
Я не мог больше заниматься мазохизмом, поэтому скользнул ниже и удобнее устроившись вошёл в неё.
Как я мечтал об этом моменте и сейчас не верится, что наконец-то это свершилось. Я неторопливо двигаюсь в тёплой гавани. Катя сильно обняла меня за шею и пытается придушить. Что не мешает мне получать удовольствие. Вот только я не могу на неё смотреть, уткнулся ей в висок и практически на ощупь занимаюсь любовью с собственной женой.
Не уверен, но мне показалось, что жена чуть подала бёдра навстречу, пытаясь немного сместить мои движения. А когда она учащённо задышала и ещё крепче сжала мою шею, я заработал во всю мощь накопленных сил.
Космический взрыв и я обессиленно опустился на жену, только принял вес на локти. Катя не попыталась освободиться, также крепко держит меня за шею, будто боится, что улечу.
Ну не надо говорить, что утро я естественно встретил в спальне супруги.
За последнее время я неплохо изучил теперь уже родной город. Он делится Волховым на две части, Софийскую и Торговую. Моя усадьба расположена на севере посада, что примыкает к Торговой стороне.
Полюбил брать несколько человек, а в последнее время и Катю, и пройтись по торгу, посетить Ярославов двор, где и проводилось вече.
Город большой и многоликий. Здесь свободно себя чувствовали и восточные купцы и их европейские коллеги. Здесь князья и наместники не имели абсолютной власти, здесь скорее правили балом купечество и старшины ремесленных концов и пятин (районов).
Здесь невозможно бросить невиновного по облыжному обвинению в холодную. Будет суд и будет разбирательство.
Ну, по-крайней мере мне очень хочется, чтобы дела именно так и обстояли.
И вот в нескольких метрах от берега качается на волне пришвартованное судно. Что важно - моё судно и у моего причала.
Пришлось чуть углубить дно у причала. Пока трюмы пустые - нет проблем, но надеюсь когда-нибудь я вернусь с полной загрузкой.
На судне продолжаются последние работы. На корме и носу установлены на вертлюге по баллисте. Палуба радует свежим покрытием, а корпус чёрной краской.
Боцман, вернее помощник капитана командует загрузкой, мы берём на борт припасы и запасы пресной воды. На завтра планируем пробный выход.
На следующий день мы быстро проскочили отрезок до Ильмень-озера.
Оно у нас довольно коварно, вот и сейчас мелкая зыбь и порывистый ветер создал проблемы некоторым новым членам экипажа. Этих придётся списывать на берег. Если они на озере уже бледнеют, что будет при морской качке.
Экипаж у нас в принципе профессиональный. Шкипер скандинав, Гарри или Гарольд по-ихнему, знает как свои пять пальцев Балтику и Северное море. Остальные - наши, поморы или новгородцы. Ребята не в первый раз пойдут в море, но нужна слаженность. В экипаже пока 12 человек, по мере необходимости доберу дополнительных или использую свободных из штурмовиков.
Ватажка абордажников состоит из пятнадцати человек, народ ушлый, за ними глаз да глаз, иначе в миг сядут на шею. Но рекомендации у них достойные, несколько не последних в своём деле купцов их нахваливали. В отличии от экипажа, который сидит на зарплате - абордажники получают долю от хабара. Поэтому их интерес, чтобы добычи было больше.
Наш поход по озеру длился три дня, мы прошли его весь. При этом я устраивал недовольным штурмовикам учения. Учились стрелять из арбалетов. Я разбил их на две группы. Одна быстро вставала по команде и разряжала болты в проплывающее бревно. Затем они перезаряжались, и другая группа отстреливалась. Таким образом у нас получалось сделать две волны атаки. Больше в любом случае не получится. Стрелять издалека бессмысленно, просто выкидывать деньги за борт. Работать придётся с расстояния максимум пара десятков метров. Задача - загнать вражеских матросов и воинов в укрытия и дать время моим метателям гренад.
Вернулись домой и пару дней ушло на устранение недочётов. Обязательно что-то да вылезет. Например, печка в моей каюте гнала весь дым внутрь, будто меня хотят закоптить напоследок.
14
За эти три месяца Катерина кардинально изменилась. Где та неуверенность в себе? Теперь жена не прячет от меня глазки. Катя расцвела как женщина и бессовестно пользуется моим особым отношением к себе. Мне подсказывают, что она пытается из меня верёвки вить. Да ради бога, принципиальные вещи я определяю сам, а бытовые заботы с удовольствием свалю на её хрупкие плечи.
Когда мы отошли от берега, Катя не вышла провожать, я запретил.
Не люблю этого, ночью наговорились обо всём, чего мокроту разводить. Голова занята другими мыслями, мне всё время казалось, что я забыл что-то очень важное. В очередной раз прокручивал в голове - вроде всё успели и загрузили на судно.
Мы идём практически в балласте, то есть коммерческого груза нет, только мешки с песком. Я не планирую углубляться в Северное море и заходить в порты для торговли. Пройдёмся по Балтике, возможно сунем нос в Северное море и желательно зайти в один из морских городов. Интересно же посмотреть, чем они дышат.
Не торопясь, моё судно поднялось при встречном ветре до Ладоги и пройдя вдоль южного берега углубилось в реку Неву.
Первое время я следил за шкипером, но потом понял, что при желании он и так принесёт значительные проблемы, выброся судно на мель. Но пока тот создаёт впечатление вменяемого. Гарольд относительно молод, ему лет 35. Портил впечатление ужасный шрам, пересекающий лицо наискосок. Густая борода отчасти скрывала его, но шрам повредил левый глаз. Кэп плохо им видел и старался повернуться в разговоре другой стороной.
В первый же вечер, когда мы бросили якорь ещё в Новгородских землях я, взяв волшебную бутылку моего производства, направился в каюту капитана. Благо для этого нужно только выйти из моей и постучаться в его.
Кстати, единственный груз в трюме составляли деревянные ящики с моими бутылками, проложенные сеном. Они увязаны так, что невозможно к ним подобраться. Но главное, что матросы не знают что там, думают, что железо. Я решил закинуть пробный шар и подсадить северян на свою самогонку. Глядишь и потянутся к нам в Новгород страждущие.
Посидели с кэпом неплохо, благо он превосходно говорил на дойче.
А утром вчерашний собутыльник познакомил меня со своим инструментарием для навигации.
Я в глубине души ожидал большего от европейского специалиста. Но он показал мне только примитивную буссоль и песочные часы. К этому у него имелись оригинальные карты, больше похожие на схематичные планы и лоции, подозреваю, что им и составленные. Теперь понятно, почему мы крадёмся вдоль берега и на ночь кидаем якорь. Ну нет у шкипера возможности определить курс судна, измерить пройденный путь и знать с достаточной точностью своё положение. Поэтому и опасаются выходить в открытое море и двигаться по ночам. Правда Гарри днём колдовал, поглядывая на солнце, но больше доверял дневальному, который стоял у руля и переворачивал каждый час песочные часы.
Несмотря на то, что шкипер неплохо знал фарватер, он периодически приказывал закидывать лаглинь для определения глубины. Скорость корабля определяли по лотлиню. Прибор представлял из себя небольшую дощечку - лагу, привязанную к длинному линю. На лине с определённым интервалом завязаны узлы, а сам линь намотан на бабину. Дощечка бросалась в воду с кормы и после её падения подсчитывали сколько узелков проскочило за 30 секунд. То есть дощечка удерживалась на воде, а судно шло вперёд, разматывая линь. Вот так и определяли скорость в узлах.
Так что не всё так плохо у нас с навигацией. Ну и главное, это то, что Балтика совсем не океан и опытный капитан не должен допустить ошибок при каботажном плавании.
Пройдя Неву судно вывалилось в Балтийское море, вернее в Финский залив. Но это уже большая вода.
Мы даже встретили несколько морских караванов. Как правило они передвигались вдоль берега небольшими группами, от трёх до пяти тяжелогружённых кораблей.
Гарри говорит, что в случае опасности она сближаются, на борту каждого имеется приличная судовая рать. То есть чтобы взять таких штурмом, надо иметь целую флотилию быстроходных судов. На мачтах развевались флаги Ганзейского союза и города, к которому было приписано судно.
Бело-красный флаг с двумя ощипанными курицами являлся символом и гербом Ганзы. А мы держали бело-голубой флаг Великого Новгорода. В нижней части изображены четыре рыбины, в верхней два медведя держат княжий престол.
Когда мы по левому борту оставили Ревель, Гарольд показал рукой, что мы скоро выйдем в открытое море. По правому борту остались финские берега, изрезанные шхерами.
Встречали мы и одиночные суда, но за счёт их низкой посадки и зачастую спущенного паруса не могли даже идентифицировать. Ужасно не хватало простейшей подзорной трубы. И то, матросу- марсовому необходимо было залезть в бочку, установленную на верхушке центральной мачты, и только оттуда он мог что-либо увидеть.
Но я особенно не переживал, наши задача - ловля на живца. И хотя заметно, что судно в балласте, всё равно торговое судно морского класса является значительным призом. А тем более мы одни, а тем более под Новгородским флагом, заманчивая и лёгкая цель. Не надо заблуждаться по поводу моральных ценностей в это время.
Нам попадались и одиночные парусно-вёсельный галеры, не исключено, что о нас уже знают и собирают информацию.
Шёл третий день плавания по Балтике. Где-то далеко в заливе осталась Рига, которая в это время представляла небольшой рыбацкий и торговый городок, находящийся под протекторатом Тевтонского ордена. Я решил не терять время, заходя в этот порт.
С утра вперёдсмотрящий, заметил сопровождающие нас суда. На купеческие не похожи. Они шли не сокращая разрыв между нами, похоже не просто так увязались, чтобы поздороваться.
Между нами не менее трёх морских миль. Я устроил совещание, на котором присутствовали кэп и бригадир абордажников Истома. Мы решали что делать. Кэп предлагает поставить все паруса и ускользнуть под вечер в сумерках. Он знает заливчик, где можно отстояться.
Я же категорически против, мы же для того и выбрались на морской простор. То есть я выслушал мнения обоих и отдал приказ готовиться к бою.
Это означает, что абордажиры готовятся к схватке. А кэп будет изображать испуг и попытку сбежать. То есть мы ускоримся, но недостаточно, чтобы они нас не потеряли. Если мы поставим все три паруса, то им ловить нечего, мы однозначно быстрее. Тем более ветерок свежеет.
В это время морские сражение примитивные. Я много время провёл со знающими людьми, выспрашивая про тактику морских битв.
Сейчас нет пушечных баталий и многочасовых манёвров в попытке поймать ветер, и подойти нужным бортом под выстрел. Нет многопалубных галеонов с сотнями членов команды. Здесь просто нечего делать таким монстрам. Недаром Балтику и Северное море называют мелкой лужей. Тяжелые корабли с их осадкой рискуют сесть на многочисленные мели и банки. А изрезанный шхерами берег настоящая катастрофа для больших судов.
Здесь и сейчас тактика простая. Нападающий корабль стремится быстро сблизиться с жертвой, желательно при этом повредить мачты или парус, чтобы та потеряла ход. Тогда совсем просто, лучники обстреливают вблизи экипаж торговца, заставляя прятаться экипаж, и забрасывая кошки и крючья, подтягивают своё судно к купцу.
Дальше происходит ожесточённая схватка на палубе и приз ваш. Бывает конечно, что жертва оказывается зубастой и тогда экипажи меняются ролями. Но это редко. Если на купце имеется большая противоабордажная команда, они обозначают себя, и нападающие уходят. Они же не воюют за идею, им нужен презренный металл, то есть товары. Не получилось сейчас, получится завтра.
За нами пока тащится одно судно. Марсовой знаками показал, что второе отстало. Зато эти пашут как черти, мы уже видим, как команда села на вёсла и сейчас надрывают пупки, стараясь нас нагнать.
- Гарри, потяни их немного, пусть выдохнуться.
Ну, с богом. Мои абордажники готовы, все вооружены короткими мечами или тесаками. В теснине схватки на пятачке судна те сподручнее. У каждого по кинжалу и многие имеют по баклеру. Это маленький круглый щит сантиметров 30 в диаметре. Брони ни у кого нет, вернее она есть, но не железная. Ни один моряк не оденет железную бронь, считается, что ежели упасть в воду, та сразу утащит на дно, даже если это на мелководье. А вот прочную защиту из вываренной бычьей кожи активно используют. Такая защита уверенно держит скользящий удар меча.
Моя гвардия представлена только пятью гренадёрами, проверенными в единственной битве с применением оружия массового поражения. У каждого в сумке по шесть гренад, а Пахом зажёг специальный морской светильник, которому не страшен ветер. Лично я разлил в три сосуда свою горючую жидкость. Не собираюсь её пока использовать, одна такая сожжёт на хрен судно, со всем экипажем и добром. Но на всякий случай подготовил и повязал тряпочку. Непосредственно перед боем пропитаю её составом. Останется только поджечь и кинуть.
Больше двух часов нас нагоняла галера, хотя кэп подсказывает, что это норманнская шнека. Даже под парусом и с помощью мускульной силы она с трудом догнала нас. Если бы не моё пожелание, мы относительно легко бы оторвались на открытом пространстве. Попутный ветер больше помогал моему судну.
Вот они поравнялись с нами и держатся на расстоянии метров пятидесяти по правому борту. Я вижу раззявленные рожи, машущие оружием, угрожая нам всеми карами ежели мы... Видать достали мы их, пришлось ребяткам напрячься и вспотеть.
Щёлкнула моя кормовая баллиста и тяжёлый дротик вонзился в борт галеры, вроде даже повредил при этом весло. Но борт не пробил и только вызвал злорадный смех экипажа пиратского корабля.
Судно открытого типа, как ладья, чистый охотник, грузоподъёмность небольшая, тонн 15, не больше. В нашу строну понеслись стрелы, но свежий ветер отклонил их, и они бессильно упали в нескольких метрах от нашего борта.
- Готовсь, - по моей команде парни подняли щиты, делая наши борта ещё выше. Теперь пиратам стрелять возможно только навесом.
А когда те убрали вёсла левого борта и в нашу сторону полетели кошки, впиваясь в борта, прозвучала следующая команда.
Семь ватажников встали и разрядили арбалеты, сразу присели и поднялась следующая группа. Пятнадцать тяжёлых болтов почти в упор, в практически идеальных условиях, когда стреляют сверху вниз, нанесли приличный урон. Не помогли брони и щиты. Тем более я учил своих разбирать заранее цели. Не стрелять вдвоём по одной и той же. Каждый должен брать своего. Поэтому крики и стоны на напавшем судне прозвучали для нас райской музыкой.
- Давай, - скомандовал я своим. Пахом пробежал по палубе, давая прикурить, и ребята спокойно, как на учениях и пользуясь тем, что по нам не стреляют, не до этого им бедолагам - забросили свои гранаты на борт.
Раз, два, три - бабахнула первая, и сразу остальные.
Сверху видно только кровавое месиво и шевелящиеся тела.
- Пошли, пошли, вперёд — это абордажники подтянули канаты и посыпались вниз. Сопротивление нам почти не оказывали. Раненные или контуженные только приходили в себя, но им не дали время, быстрые тени пробежались по судну и подарили быструю смерть, перерезав горло или проткнув сердце.
К сожалению, время пролетело быстро, мне показалось, что прошло минут десять с того момента, как взорвалась первая гренада. Но судя по тому, что второе судно быстро приближалось, прошло намного больше времени.
Стоило больших трудов и матов вернуть абордажников на борт, они увлеклись любимым делом, сбором ништяков.
Но битва не закончена, пришлось рубить канаты и отталкивать прилепившийся шнек.
Второй агрессор оказался обманутым происходящим. Они не видели, что произошло по другую сторону нашего борта. Спущенные паруса и судно, дрейфующее против волны, что тут думать. Надо торопиться, пока более удачливые товарищи не забрали с купца всё стоящее.
Здесь всё прошло точно также, мы дали им подтянуться, а потом расстреляли готовившихся к подъёму врагов. Но дальше пошло немного не по прежнему сценарию. Вместо пяти гренад взорвались только три. Одна почему-то не взорвалась, другая отскочила от борта и свалилась в воду. Остальные ухнули кучно и вывели из строя часть команды, но большая часть осталась на ногах, и мы узнали, что такое взбешённые викинги. На этом судне оказалось больше 60 человек и половина из них с криками, ловко взбирались по натянутым верёвкам. Несколько секунд и они уже на нашей палубе.
Абордажники успели повторно разрядить арбалеты, что чуть сбило атакующую волну, но затем всё закрутилось уже на палубе моего судна. Основная схватка происходила на носу, но и на корме, где нас оказалось шесть человек, включая шкипера, было горячо. Пиратов человек десять, среди них выделяется крупный бородач в меховой шкуре. У него в руках молот, которым тот машет, как заведённый, заставляя наших пятиться. Вот мой матрос поскользнулся на палубе и неловко упал, подняв руки, пытаясь инстинктивно прикрыть голову.
- Хрясь, - молот обрушился на него, только кровавое месиво вместо головы осталось.
Мои запнулись, начиная пятиться. Так и до паники не далеко, пришлось мне выйти вперёд.
Как-то так получилось, что я остался один, но и от здоровяка отошли его соратники. Типа один на один - всё по-честному.
Я качнулся в сторону, проверяя как здоровяк двигается. Тот только ощерился и не отреагировал, опытный попался. Грозное оружие пока опущено, не хотел бы попасть под него. Надо маневрировать, а места нет. Нам оставили небольшой пятачок, метров пять в диаметре.
На мой выпад секирой тот уклонился, я тоже сделал шаг назад, пропустив гудящий след от молота.
Так мы и прощупывали друг друга, пока не форсируя схватку. Каждый понимал, что пропущенный удар поставит в ней точку. Если бы было побольше места, я просто загонял бы его, измотал. Я моложе, а он уже утомился, помахал веслом.
Голова вдруг стала кристально чистой, ушёл страх и волнение, я понял, что мне делать.
Резко пошёл в атаку, и секира чиркнула викинга по груди, здесь шкура уже не спасёт от ранения, но оно не критическое. Теперь мне уже приходится спасаться от молота, для этого пришлось почти упасть на палубу, выронив при этом секиру. А когда здоровяк выпрямился и с рёвом занёс свой молоток - переросток, я кинулся борцовским приёмом ему в ноги. Дядя в вонючей шкуре знатно грохнулся, приложившись конечностями о доски палубы. Я же поймал его на удушающий, распрямившись пружиной и сграбастав его конечности. Перехватив толстую шею я пытаюсь не дать ему вырваться, сковав свободной рукой и ногами. В вольной борьбе подобные приёмы не допускаются, это больше из самбо или дзюдо. Но здесь не соревнования, где тот судья, что остановит схватку? Я, как бы находился под этой вонючей тушей, но тот уже не владел своей жизнью. Он может меня поцарапать или попытаться укусить, но расцепить такой захват невозможно. Если бы он запросил пощады, я бы может быть его отпустил. Но этот сукин сын боролся до последнего, он даже разбил мне бровь резким ударом головы.
Мне только сталось усилить нажим и раздался хруст, тело, лежащее на мне сразу обмякло.
Кое-как вылез из-под него, с залитым кровью лицом и подняв свою секиру я издал рёв альфа-самца. Не думал, что способен на такое. Я ревел как морж перед соперником в борьбе за симпатичную и упитанную самку. И, что интересно, народ впечатлился.
Дальнейшая битва происходила без моего участия. Враги потеряли веру в себя, но и не сдавались. Пришлось их добить стрелами и болтами.
Чёрт побери, мы укокошили больше полу сотни врагов. А наши потери всего семь человек, двое из экипажа, остальные ватажники. Но есть пораненные.
Сейчас наводим порядок на палубе, смываем кровь и выбрасываем тела за борт. При этом освобождаем их от всего интересного. Но кроме оружия, украшений и небольшого количества денег у них ничего нет.
Бедные флибустьеры пошли нынче, обратились бы к нам по-хорошему, может и подкинули бы на бедность.
Надо что-решать, очень хочется забрать оба судна как призы. Больших денежек стоят, но вот беда. Они легко опознаются родичами погибших. Теоретически мы можем довести призы до Новгорода, но там мы засветимся и за нами будет половина Скандинавии бегать, с призывами к мести.
Поэтому мы сняли с судов всё, включая паруса и вёсла с уключинами, а также якоря. А я просто спустился и немного полил своей жидкостью палубу.
А через сорок минут мы удалялись в сторону берега, оставляя позади два жарко горящих костра.
Ночью я крутился на неудобном лежаке, переживая перипетии прошедшего боя.
В принципе, моя тактика состоялась. Если нам удастся обмануть противника и ошеломить его ещё в начале, то возможна победа. Но если враг упрётся, то тут сыграет - кто сильнее и многочисленнее. То есть у меня не нашлось убедительного козыря. Им мог бы стать напалм. Но его надо каким-то образом забросить на большое расстояние. Но и тогда мы просто сожжем судно противника, вместе с товаром и невольниками.
Вот если бы у меня было арбалетчиков человек пятьдесят - вот это шанс, вот это сила.
Я видел, что обычные стрелы не эффективны в морском сражении, разве что в упор. Влажность ослабляет тетивы, а ветерок, который всегда есть на море, сносит стрелы. Катапульта и баллиста также хороши только против стоящих групповых целей.
А вот тяжёлые двухфутовые арбалеты - самое то. Греческий огонь теоретически я могу разработать. Но там вся фишка в сифоне, который выдувает горящую смесь под давлением в сторону вражеского корабля. До сих пор его секрет держат в секрете.
Короче есть о чём подумать.
Посетить я решил город в глубине Балтийского моря. Штральзунд - немецкий торговый город. Он лежит на западной оконечности Балтийского моря, и его местные также называют "воротами острова Рюген". Мы пришвартовались в порту, сразу же нас посетил мытарь, таможенник и поинтересовался привезённым товаром. Увидев пустой трюм заскучал и покинул нас предупредив, что без разрешения на берег сходить запрещается.
Ну это везде легко обходится, небольшое подношение охраннику, и я со своими гвардейцами уже направляюсь к рыночной площади. Такова имеется в любом уважающем себя городе. Мы потолкались по рядам, разменяли наши деньги на ганзейские марки.
Учитывая, что продавать нам особо нечего, разве что всё то, что мы сняли с погорельцев, это быстро ушло в порту, товар ходовой - то мы как простые туристы побродили по улочкам средневекового города.
А вот мою выпивку пришлось презентовать по местным питейным заведениям для тех, у кого серебро звенит в кармане. Ничего толком не заработал, один ящик раздал почти бесплатно, но надеюсь в следующий раз меня встретят иначе.
Закупив провизию, мы решили возвращаться.
15
Сегодня не самая приятная погода, моросит дождик, и я отлеживаюсь в своей каюте, радуясь теплу от печки.
Закинув руки за голову, я разместился на лежаке и размышлял о нашей первой попытке выхода в море. Определённый опыт мы приобрели и уже можно сделать некоторые выводы. У нас есть определённые преимущества — это высокая скорость судна и мои гренадёры с арбалетчиками. То есть нас можно отнести к зубастым купцам. Но мне нужна команда посолиднее. Нас элементарно мало для бодания с викингами. Нам пока нечем поразить их на расстоянии, разве что проредить из арбалетов. Удачный опыт метания гренад тоже неоднозначен, если использовать их активнее, то нам нечего будет собрать, судно может сгореть или пойти на дно.
Что касается торговой составляющей, то у меня появилась информация - что, почём и кому. Но для этого не обязательно было выходить в море. Наши купцы пусть неохотно, но делились информацией.
Тут была некая хитрость. Великий Новгород и Псков не входили в Ганзейский союз, но являлись контрагентами. Были заключены многочисленные договора, уж больно взаимно выгодным являлось сотрудничество.
Но на местах всячески препятствовали честной торговле, да и я не являлся купцом по натуре, нет у меня той жилки, купи-продай. И самое главное, чтобы торговать и пользоваться привилегиями, согласно договорам, мне нужно вступить в одно из купеческих братств, так называемых сотен. Это мне то, князю, пусть и захудалого рода. Проблема, однако.
После обеда погода чуть улучшилась, прекратился нудный дождик и я поднялся на мостик. Наш кэп только кивнул мне и продолжил учить рулевого уму разуму.
- Алексей, надо искать место для ночёвки. Предлагаю остановиться в бухте, там всегда останавливаются купцы.
- А не рано, еще можно несколько часов пройти?
- Да, но тогда не будет такого удобного места для ночёвки.
Обычно мы останавливались в акватории порта, если, конечно, нам попался город. В порту не швартовались, за это брали нехилые бабки.
А так бросали якорь на рейде. Своей лодки у нас не было, чтобы добраться до берега, но это не являлось проблемой. Местные лодочники сами подплывали к судну и предлагали свои услуги.
Если же поблизости не оказывалось городов, то мы заходили в бухты, защищённые от волны и ветра. Здесь всегда отстаивались купцы и было относительно безопасно. Про это Гарри сейчас мне и талдычит.
- Нет, давай пройдём ещё часа три.
Я уже соскучился по жене и не хочу терять время.
Гарри недовольно осклабился, но скомандовал рулевому продолжать идти прежним курсом.
Если я не ошибаюсь, мы находимся где-то на стыке Польского королевства и Литовского княжества. Мы решили пройти мористее от Куршского залива и кинуть якорь поблизости от местечка, где в моё время расположена Клайпеда.
Солнце уже клонится к закату и светит нам в спину, может поэтому нам и удалось захватить интересную сценку. Просто пиратская классика, две галеры перехватили купца. Причём тех изначально было двое, но один слинял, бросив товарища на произвол судьбы, его светлый парус с трудом угадывается на горизонте. Зато в паре миль от нас господа-флибустьеры дружно потрошат добычу. Мы застали их практически со спущенными штанами. Они с двух сторон прижались к высоким бортам пузатого купца. Сопротивление, по-видимому, уже сломлено.
Чёрт, как же не хватает подзорной трубы. С трудом угадываю мелочи, которые говорят о том, что горячая фаза битвы позади. Люди перемещаются неторопливо, с купца скидывают чёрные тюки.
- Куда? — это Гарольд собрался слинять, изменив курс корабля круто мористее, пока честной народ занят.
А у меня абордажиры злющие сидят, добычи то мы так и не взяли. Не считать же за таковую копейки, вырученные от продажи снастей с двух пиратских шнеков.
- Гарри, скажи своим, что им тоже отойдёт доля от добычи.
Я специально произнёс это громко, матросы услышали и оживились. По договору они сидят у меня на зарплате. Поэтому предложение было более чем щедрое. Но у меня нехватка судовой рати, поэтому помощь матросов не будет лишней.
Пираты заметили нас, когда мы проходили мимо сцепки из трёх кораблей. Мои матросы изобразили панику и попытку побега. Если бы предшественники Френсиса Дрэка и капитана "Чёрная борода" проанализировали происходящее, с чего вдруг купец приблизился к баталии, типа обознался. И почему приспустил паруса и сейчас набирает ход - сработал инстинкт полицая, убегают - значить надо догонять. Низко сидящее судно отвалило от купца и медленно начало нас преследовать.
Как удачно получилось, часть команды осталась на купце и когда мы протащили за собой ладью северян, дав им хорошенько вспотеть, я с высоты кормовой надстройки увидел, что там от силы тридцать человек.
Увлечённые преследованием пираты радостно взвыли, когда мы убрали основной парус. Наверное решили, что сдаёмся.
Я не стал ждать, когда они изготовятся к сражению, убрав вёсла. Две разорвавшиеся гренады и несколько залпов арбалетчиков с высокого борта успокоили скандинавов. Нам осталось только подтянуть их судно, пятёрка абордажников ловко перепрыгнули на пиратский борт и добили раненых.
- Возвращаемся, всё потом- зычно крикнул я. Пришлось употребить русский матерный, чтобы до них дошло. В нескольких милях от нас нарисовался второй пират - ишь, как торопится бедолага.
У этих оказался полный экипаж, человек в пятьдесят, если не более. И тут не получилось, как с первым кораблём. Нас попытались обстрелять из луков и даже ранили одного матроса.
И скоростёнка у шнека поболее нашей, они к парусу добавили мускульные усилие 30 гребцов. Тут уже никакого спектакля, мы поставили все три паруса и пытаемся поймать ветер, но, как назло, он стих.
Я смотрю, как северяне готовятся к абордажу, им еще метров двести надо, чтобы нас догнать. Дело нескольких минут, я снарядил свои подарочки и пропитал тряпки смесью, - Пахомка, готов?
Парень только молча кивнул, накрыв светильник своим плащом.
Мои гренадёры настороженно собрались около меня. К сожалению, этот корабль захватить не получится. Только сжигать. Они сильнее, мы даже сбежать не смогли.
- Ну, с богом. Зачинайте.
По моей команде гренадёры прикурили свои смертоносные игрушки и стараясь сильно не высовываться, метнули их на подходящее к нам судно.
Всё пять попали в цель и взорвались. Я же, пользуясь паникой, поджог свою химию и запулил сосуд, стараясь попасть в район мачты.
Как прекрасен этот мир, на фоне заката разгорается пожар на судне. Команда занята выживанием, и никто не мешает нам выцеливать наиболее активных в тушении товарищей. Если бы они поняли, что вода не поможет, этот огонь нужно забивать плотной тканью, прекращая доступ кислорода, может и смогли бы его потушить. Но тут ещё сверху сыпятся стрелы, в таких условиях судно спасти им не удастся.
Но как же не хочется отдавать нашу добычу Нептуну.
Когда враг морально сдался, нам удалось подойти со стороны кормы и высадить десант. Оставшихся в живых мы отогнали к борту под охрану. А сами занялись мародёркой. Тюки, свёртки и тяжёлые ящики поплыли по живому конвейеру наверх. Я же попытался с несколькими помощниками погасить разыгравшийся огонь.
Нет, момент упущен, огонь уже не унять. Поэтому мы стали в цепь, торопливо передавая теперь уже наше барахло наверх.
Занятно, мои нашли на носу двух связанных пленников, наверное, с погибшего судна. При отходе пираты подожгли купца и теперь мы видели зарево в темнеющем небе.
Через пятнадцать минут нам пришлось прекратить увлекательный процесс переброски добычи. Огонь грозил уже нашему судну. В основном мы успели перекидать добычу на свой борт, остались тяжёлые слитки меди, олова и свинца. А также кувшины с вином.
А жаль, эти металлы пользуются огромным спросом у нас.
Гарольд подвёл судно к мысу уже в темноте. Бросив якорь, мы не решились высаживаться в таких условиях.
Нам удалось захватить десяток с лишним пиратов и двоих купцов. Последних я приказал развязать. Они и так находились в удручающем состоянии. Серьёзных ранений на их телах я не обнаружил. Общаться с ними желания не было, у нас, слава богу погибших нет, а вот раненные имелись. Поэтому я направился проверить, как им оказали помощь. А заодно нужно прикинуть на глазок, что нам перепало.
Звонкое серебро и дорогостоящие товары я сразу прибрал в свою каюту, под строгий присмотр Шуды. Уж больно велик соблазн среди моей команды, а заодно приставил из своих гвардейцев стражу к трюму.
А Шуда сегодня оказался героем дня. Именно его заслуга в том, что руководящий состав героев от тесака и топора оказался не у дел. Он практически в упор расстреливали тех стрелами с бронебойными наконечниками и заслужил мою похвалу. Я вообще подумываю о внедрении среди своих дружинников памятных знаков. Пётр I не дурак был, когда ввёл медали, ордена и прочую мишуру.
Ведь сейчас принято награждать достойных землицей, желательно со смердами, чтобы обеспечивали хозяину постоянный доход. Реже награждали оружием или скакунами. Бывало, что князь дарил нашейную гривну или кольцо с пальца. Шуба с царского плеча из той же серии.
Но всё это имеет реальную цену и может быть продано. А вот отштамповать медальку или какую другую побрякушку из полудрагоценного материала значительно дешевле. Надо заняться этим вопросом.
По утру мы решили переждать непогоду, поднялся сильный ветер и начало штормить. Мы опять укрылись в крохотной бухточке. А заодно нужно проверить состояние судна и добычу, взятую с пиратов.
Ну ты посмотри на этого деятеля. Пан Кшиштоф Войцеховский в отличии от герра Пауля Майснера, это спасенные нами вчера купцы, не питает к нам дружеских чувств. Видишь ли, его оскорбило, что я не пригласил купцов составить мне компанию на завтраке. Да я, если честно, позабыл про них. Живы, ну и ладно. Их накормили вместе с командой, а надо было оказать честь и пригласить к себе.
Пришлось прояснить им их положение. Чтобы князь оказывал знаки внимания польскому мелкому шляхтичу, да ещё запятнавшему имя презренной торговлей - не бывать этому. Думаю, господа прониклись и их вполне устроило нынешнее положение.
- Пан Кшиштоф, я вот думаю, отдать распоряжение - выкинуть вас за борт или подождать? Я устал от вас, пожалуй вы и сами доберётесь вплавь до берега.
Этот не высокий и худощавый мужчина с роскошными усами меня уже достал. Его грязные намёки на то, что у меня в трюме находится его товар заставили пожалеть об их спасении. Пришлось напомнить господам о том, что добыча, взятая на меч в честном бою - свята и возврату не подлежит. Лично я у них ничего не отбирал, а с пиратами пусть сами разбираются. Я-то наивный ещё хотел возвратить им оружие и личные вещи. А хрен вам по наглым мордасам.
Немец оказался поумнее и призвал присутствующих успокоится. А я что, я спокоен. Высажу господ в подходящем месте и адью. А когда нам повстречалось то судно, которое сделало ноги, бросив компаньона на растерзание пиратами, я с радостью пересадил на него купцов. Если герр Пауль хоть поблагодарил меня напоследок, то поляк лишний раз показал, за что эту нацию не любят.
Катерина не в счёт. Кстати, чем ближе родной берег, тем чаще её вспоминаю. Как она там, со своим плохеньким русским? Я, правда оставил ей своих бояр в помощь, но на сердце не спокойно.
Так вот, про поляка. Он, сам не желая этого, оказал мне услугу. Когда я спросил его про Мазовецкого князя, заносчивый пан сморщился и выругался. Видимо, он тоже не питает к державному князьку дружеских чувств. Оказалось, что последний князь Земовит VI приказал долго жить, помер от какой-то заразы. Наверное мама не говорила ему в детстве, что когда берёшь в руки каку, надо после ручки помыть. И княжество самоликвидировалось, отошло польской короне. Нет больше такого княжества, замечательная новость, вот поди Катенька порадуется.
Когда мы вошли в Неву, экипаж наконец расслабился, запахло домом.
Сюрприза не получилось, пока мы маневрировали у моего причала, судно то гружёное, народ уже высыпал к берегу. Я с кормы вижу своих людей. А главное — это фигурка жены, она с парой девушек стоит отдельно, как бы показывая своё особое положение.
Наконец я ступил на землю - так надоела раскачивающаяся палуба и противный галдёж чаек. По-быстрому переговорил со своими, главное понял, что всё нормально, остальное потом. И крикнув, чтобы приступали к разгрузке, я заторопился к княгине.
Катя стоит на вершине холма, ветерок играется её сарафаном и делает похожей на скорбную фигуру матери, встречающей неразумного сына из дальнего похода. Она одета почти как местная боярыня, но со своим европейским шармом.
- Ну, как ты без меня?
Не дождался ответа, по глазам понял, что ждала, поэтому просто присев, подхватил её под колени и поднял вверх, уткнувшись в подол лицом. А испуганный девчоночий визг послужил мне наградой.
- Алексей, - назвала меня на русский лад жена, - ну не надо, челядь смотрит.
- И то верно, веди в дом.
Дома вкусно пахнет пирогами, всё чисто, мне даже неудобно в своих грязных сапогах лезть в опочивальню. Скинув в сенях верхнюю одежду и обувь, я направился в опочивальню. По той же причине я не потащил сразу Катерину в постель. Я же не мылся во время похода, редкие ополаскивания морской водой не в счёт, от этого только соль хрустит под рубашкой.
Катя умница уже приказала топить баню, больше всего мечтал об этом. С трудом удержался от того, чтобы не набить брюхо домашней снедью. Ограничился несколькими духовитыми пирожками с кислой капустой.
В баньке по традиции сидели мужским составом. Разговоры оставили на потом, парились - лениво переговариваясь. Уже стемнело, когда мы с уханьем понеслись к берегу, я нырнул с причала по другую сторону от судна, а остальные просто окунулись и назад в парилку.
А вот в предбаннике, где нам накрыли перекус, я узнал последние новости. Собственно, меня не было всего три седьмицы, соскучиться не успели. Новости больше касались города. Опять Ганза нарушила условия договора (так называемое "скре"), обидела наших купцов, тех пограбили уже на территории одного из городов. Сейчас с обеих сторон наблюдается охлаждение со всеми сопутствующими - конфискацией товаров и арестом судов, причём это в основном коснулось непричастных.
Ганзейские купцы по договору скидывают всю продукцию оптом в Новгороде, дальнейшее распространение внутри Руси запрещено. В основном торговля происходит не на торгу, а на подворьях. На Немецком или у новгородских купцов. Деньги в расчётах участвовали только как средство определения стоимости товара. Исключительно меновая торговля, по-нашему бартер. На подворьях также проводили осмотр товара и заключались сделки.
Но сейчас цены на ганзейскую продукцию поднялись, что меня весьма порадовало. В клетях дома сложена трофейная металлическая посуда и железная проволока. Аглицкое сукно и шерсть, а также ткани из Фландрии - всё в кипах. Немного меди и олова, всё что успели вытащить. Если медь в небольших количествах добывали на Руси, то всё олово приходило с Запада.
Затягивать застолье не стал, выпроводил мужиков. Вот же гады, идут ухмыляясь, понимают, куда я тороплюсь.
В моих покоях тишина, только дворовая девка попалась на втором этаже, тут же испуганно нырнула вниз с глаз долой. Интересно, в моей спальни пусто. Ну мы не гордые, прогуляемся десяток метров до женского крыла.
Моя драгоценная стоит у окна, ветерок играет распущенными волосами. На столике ночник и бутылка рейнского вина с двумя бокалами. Подготовилась значить, умница.
Прижал жену к себе и так мы застыли, наблюдая за затихающей суетой на подворье.
Мне стоило немалых трудов приучить жену к себе.
Ежели мужу жена мила, то после венчания и свадьбы он будет навещать её регулярно, ну пока не надоест. Как только та забеременеет, муж будет в последствии приходить только по необходимости, предпочитая сговорчивых дворовых девок. Поэтому бабья пора короткая.
Секс как таковой в данное время примитивный, в миссионерской позе или по-собачьи, сзади. Всё остальное от лукавого, поцелуйчики и всякий взаимный разогрев туда же. Первое время меня бесило, когда я приходил к супруге, а та лежала, как кукла с закрытыми глазами. На ней было одето нечто вроде пеньюара, расшнуровывавшегося спереди. То есть я развязывал верёвочки и утыкался в длинную нательную рубашку. Её надо было задрать, открыв сокровенное. Супруга раскидывала ноги, предоставляя доступ к сокровищу. При этом в глаза не смотрела - или закрывала, или как вариант изучала потолок. У меня взяло время, приучить её раздеваться полностью, смотреть на меня и пытаться получить удовольствие от процесса. Дальнейшее обучение я оставил на потом, время не хватило. Да и не собираюсь я добиваться от неё привычной мне раскрепощённости, когда миньет сексом не считается и предмет страсти не стесняется своей наготы.
Наоборот, мне дико нравится, как Катя смущается. Это заводит ещё больше.
Вот и сейчас я мягко, но настойчиво раздел её, разоблачился сам.
Катерина ниже меня на голову и забавно смотреть, как она пытается прикрыть руками сразу все интимные места - получается не очень. Пока ещё жена смотрит в бок, опасаясь смотреть на меня голого. Отвыкла от мужа за это время.
После поцелуев пошло получше, она наткнулась взглядом на моё вздыбленное достоинство и не стала отводить взгляд, как завороженная застыла.
Проснулся я поздно в постели супруги. Провёл рукой, жены уже нет и простынь остыла. Значит суетится по хозяйству. С удовольствием вспомнил наши ночные занятия. Сначала мы истязали друг друга на кровати, потом перебрались на ковёр. Во второй половине ночи Катя просто потеряла ориентацию и позволила мне любые фантазии.
Катина прислуга доложила, что хозяйка отправилась с утра пораньше в церковь. Наверное, будет грехи замаливать и каяться, не принято сейчас так любиться с мужем. Меня эта фраза, - неправильно это, нельзя так, - заставляет сжать зубы и начинать считать гусей во дворе, чтобы не заводиться. Вот взять Катерину, образованная европейская девушка, не какая-нибудь Фрося из дремучей деревушки. Объяснить, почему нельзя целоваться с законным супругом - не может. Не принято, одним словом.
А я тоже решил, что не помешает сходить в храм, заказать молебен по итогам похода. Надо оставить часть добычи в нашей церквушке. Иначе не поймут, вот только дорогую утварь и штуку ткани я отдам не на деревню дедушке.
В Новгороде большие храмы достались городу от князей, когда те ещё были в силе. Сейчас такие не строят, зато как грибы возникли небольшие одно-двухглавые церквушки. Каждая купеческая сотня строит свою. Храм играет роль общественного центра. Сюда приходят не только помолиться. Церкви, как правило воздвигают из камня. При пожаре или другой опасности куда народ побежит?
Также церкви всегда имеют обширные подвалы. Здесь купцы хранят товар, здесь меняла обменяет нуждающимся деньги и проверит их на подлинность.
Вот в такую церквушку и я пошёл. Прихватил своё воинство, и мы всем табором пошли благодарить всевышнего за удачный поход. Юргас с братцем, Лют, Ерофей и Трифон, мои первые ближники и боярские дети чинно следую за мной. Исполнив святой долг, вернулись к делам земным.
Перебрать барахло - много время не заняло. Прикинув общий размер, я в присутствии Гарри и командира абордажников Истомы прикинул доли каждого, расплатившись товаром. Кто-то выбрал медную посуду, кто-то отрезы яркой ткани, обиженных не было. Остальное моё и пойдёт на дело. Я планирую нанять несколько лодок и отправить своих ближников по рекам, торговать. С каждым пойдёт ушлый приказчик, из моих вояк ещё те коммерсанты. Они будут только обеспечивать безопасность. Задачу поставил такую - скупать воск, меха, дёготь, мёд, кожу и остальные дары леса.
Взамен будут расплачиваться сукном и тканью, металлическими изделиями. Я прикинул, что самое выгодное это воск, если очищать самому и меха конечно. Остальное по мелочи.
А ещё у меня в планах посетить Хлынов в ближайшее время и спуститься вниз до Итиля, навестить моего знакомого степного деятеля, мурзу Улугбека. Попытаюсь убедить его посеять коноплю и поставить в степи улья. Я понимаю, что это нелегко и не так быстро, как хотелось, зато каков выхлоп будет.
А если самому наладить производство пеньки и поставлять уже очищенный воск - боюсь даже представить.
Мысль о том, что у меня в сокровенной пещерке свалено железо, которое там и сгниёт, когда меня не станет, подспудно мешала наслаждаться мне семейным счастьем и покоем. Видимо это и заставило думать в том направлении.
У меня около 3.5 тонн железа и алюминиевой трубы. Максимальная длина стальной трубы – 6 метров, остальное менее габаритное. Вполне можно перевести на нашем ушкуе. Направление, это вопрос вопросов.
Напрашивается скинуть это в Ганзе, но тогда я спалюсь по полной. Ведь подобной продукции в таком количестве никто никогда не выкидывал на рынок.
Что у меня осталось в загашнике:
- Стальной лист 1.25х2.5х2мм. 4 пачки по 22 листа, это самый тяжёлый груз – 1.75т.
- Стальной 35-й уголок по 4 метра длиной. Осталось 9 пачек по 44 уголка. Вес 544 кг.
- Стальная прямоугольная труба 40х60 длиной 6 метров. Общая длина 240 м весом 1т.
- Алюминиевая труба диаметром 28 мм, стенка 3 длиной 3 метра. Общая длина 300м, Вес 300 кг.
Это всё моё богатство. Прямо скажем, товар горячий. Его скидывать нужно подальше от дома и тайком, чтобы не отследили. Напрашивается Персия, к примеру. До нас 3.500км, иди найди потом. Причём по Каспию плыть треть пути. Это и подкупает. Можно погрузиться в Хлынове и спуститься до Волги и вниз до моря, а там открытая вода до южного берега. Насколько я знаю, Персия богатая держава. По-крайней мере персидские купцы весьма зажиточны с их дорогим товаром. Но здесь надо крепко подумать. Я не потяну это один. Нет, у меня хватает возможностей преодолеть этот путь. Есть крепкие суда, имеется сильная дружина и денежные средства. Но нужен напарник, желательно купец, ведущий дела с персами и знающий реалии торговли с ними.
Пришлось мне списаться с Ирининым батюшкой, господином Христофором Фотиади. Тот откликнулся быстро, предложил по весне прибыть в Казань, попутчика он мне найдёт.
Учитывая позднюю осень, мне придётся ждать до весны и как только реки освободятся ото льда, сразу выступать.
Эта идея мне очень понравилась, и я занялся подготовкой. Нам предстоит перевести свои сокровища к реке, пока складирую железо в своём доме в дальнем селе. Этим можно заняться и зимой, доберёмся по льду. А уже сейчас нужно готовить корабли. На одном ушкуе не пойдёшь, нужно два или даже три. Кроме дружины, десятка три, можно загрузить товаром, пользующимся спросом на юге. Обратно опять-таки повезём специи и ткани, в первую очередь шёлк. Думаю, что хорошо пойдёт пушнина, моржовая кость, она же рыбий зуб, пенька и, возможно, кожа. А также однозначно металл.
Всю зиму мы занимались подготовкой, когда стал крепкий лёд, то выехали в сторону Хлынова. Трое почти пустых саней и пятнадцать бойцов сопровождения быстро преодолели дорогу за месяц. Не заезжая в город, приняли к югу. Там я в селе оставил часть дружины, а сам с пятёркой самых ближних навестил свою пещеру Али-бабы. Снизу вроде не потревожено, с Шудой поднялись наверх и откинули слежавшиеся камни, закрывающие вход. Зажгли факел и пролезли во вторую пещеру.
Лежат сиротливо мои железки, значит чужих не было, вот и славно.
Большая часть светового дня ушла на перегрузку стылого железа. Но ребята не роптали, знали, что награжу. Потом под покровом темноты свезли всё в сарай и закидали компактную кучу всяким барахлом.
Больше недели я со своими ближниками пахал, как сумасшедший. Вставали с петухами и возвращались поздним вечером. Никого лишних, кузнец Семён отпустил помощников, помогают оба его сына и мы втроём. Моя цель перековать металл в слитки. Я не опасаюсь, что Семён сольёт информации обо мне, хотел бы, давно это сделал бы. А лично я боюсь, что меня будут после продажи долг и упорно искать, дабы найти и немножко пораспрашивать, грея мои пятки на огне, откуда взял столь диковинные железки. А слитки, это просто слитки хорошего железа. Вот лист я оставлю, есть на него планы.
Очаг имел круглый свод размером где-то 350х350мм. Мы приспособились и заводили в печь сразу три уголка. Температура плавления металла 1450–1520 градусов по Цельсию. Семён использовал сейчас древесный уголь плотных пород дерева, это дуб, акации или берёза. С активным ручным наддувом можно получить температуру до 1300 градусов. Судя по цвету, у нас около 1000. Этого хватает, чтобы металл стал пластичным. Семёна парни шустро вытаскивали уголки и загибали нагретые части. В оконцовке получали пакет весом 5 кг, который проковывали в брусок и отбрасывали.
То же самое сделали с трубой, там длина 6 метров и в итоге получался увесистый брусок в 28 кг.
Температура плавления алюминия 660 градусов, поэтому мы плавили бруски в железной чаще, разливая в форму. Жалко прокат, его цена упала многократно, зато мои пятки перестали ныть.
За работу с кузнецом расплатились металлом, Семён просил непереработанный профиль, но я отказал. Не нужно мне такая известность, обойдётся. Отдал только два листа металла. Нечто подобное у кузнецов есть. А как они готовят пластинчатые доспехи? Прокатывают между валами металл, получая лист. А потом рубят на заготовки и обрабатывают, соединяя детали.
В Хлынове остановились на постоялом дворе, только я с Пахомом и Шудой переночевал у Ирины. Женщина за последний год поднялась под моим крылышком, во дворе новые постройки, полон дом дворни. Сразу видно, не последний человек здесь проживает. После баньки нас добре покормили, и я уединился со своей управляющей. Получив отчёт, довёл до её сведения, что весной ухожу в плавание на юг. К этому времени мне нужен товар на две лодки. Сами судёнышки у меня уже есть на примете, осталось договориться с владельцами, но тут проблем не предвижу. Есть у меня подходящие, с кем вместе довелось покуролесить.
- Всё, пора спать. Глаза слипаются, - Ирина сразу поднялась и пошла к себе. Тормознула на мгновение, обернувшись и бросив на меня знакомый взгляд.
Нет никого желания брать её в постель, да она вроде и не напрашивается. Хотела бы, пришла бы сама позже, когда все лягут.
Вот же зараза, женщина подослала ко мне какую-то соплячку. Проснулся утром от того, что в ногах кто-то валяется. Видимо излишне резко ногой двинул, раздался испуганный вскрик, и какая-то девка в одной исподней рубашке метнулась к двери. Оказалось, что хозяйка прислала молодку пожелать мне спокойной ночи. А та всё правильно поняла, что не надо беспокоить спящего, вернуться к хозяйке, значить не исполнить наказ. Вот девица и прикорнула у меня в ногах. Я ухмыльнулся и не стал на этом зацикливаться.
Решив все дела вернулись домой в Новгород, как раз к рождеству успели впритык.
А когда зима пошла на спад я начал нервничать, как оно сложится с походом? Дальняя дорога, вроде подготовились соответствующе. Смущает, что это в наших краях три лодки с экипажем и по десятку дружины на каждой – это сила, достаточная, чтобы устрашить даже крупную банду. А что значить пятьдесят человек для какого-нибудь обозревшего богдыханчика в степи? Ведь нам предстоит пересечь Казанское ханство, потом Астраханское, проплыть тысячу километров до берегов Ирана, там тоже предстоит найти нужных людей и при этом не спалиться. Значить нужно не отсвечивать и присоединиться к чужому каравану. А ещё что-то мне подсказывает, что нам нужно поболее людишек для охраны. Сначала решил поискать среди наших, новгородских. Даже подсказали, к кому обратиться. Но меня заинтересовал один эпизод у Плоцких ворот.
Здесь обычно заходили в город караваны с юго-западного направления. Вот и сейчас мы стали свидетелями прохождения одних из трёх больших городских ворот каравана купцов. Сани уже втянулся внутрь города, что меня удивило. Обычно разгружаются в слободе, где имеются многочисленные лабазы и все условия для отдыха уставших путников. А эти сразу в город, а значить согласны оплатить приличную пошлину, знать дорогой и важный груз в санях. Но кроме обычного шума, сопутствующего большому скоплению людей и животных, я услышал крики и ругань. Побежал на шум дежурный десяток стражи и подтянулась охрана ворот.
Постепенно любопытные зеваки разошлись и стало возможно проехать, но меня заинтересовал забавный персонаж. Невысокого роста, но необъёмный в поперечнике мужчина, явно из польской или литовской шляхты, на них я успел налюбоваться во время поездки, одетый в яркие одежды ругался с купцами. Насколько я понял возбуждённую речь спорщиков, один не доволен оплатой, другие качеством обслуживания.
Мы не стали глазеть на дальнейшее и выехали за пределы города. В этот день я успел переговорить с несколькими ватажками, промышлявшими сопровождением купеческих караванов. Но мне никто не понравился. Не впечатлили, одни вооружены скудно, да и по одёжке видно, что бедуют. А с чего это? Толковые и умелые всегда нужны. Других отверг из-за откровенно бандитского вида, да и привык я доверять своим первым ощущениям. Третьи немногочисленны, зачем мне разрозненные группки по 3–4 человека, предпочитаю слаженную большую ватажку.
Возвращались после обеда, но сначала я решил заехать в одно место. В этом постоялом дворе любили останавливаться наёмники, вот я и рискнул потерять немного времени.
Сразу расспрашивать не принято, поэтому заказал своим ребятам лёгкую еду и выпивку, а сам с ближниками сел подальше от входа и шума. Заказал себе рыбник и ягодного морсу, остальные тоже не стали стесняться пожрать на шарика за хозяйский счёт. Сегодня довольно холодно и все изрядно промёрзли. Поэтому на столе появился кувшин с подогретым вином, к которому кое-кто успел пристраститься.
Прикольно, напротив нас уселся за большим столом утрешний скандалист, достопочтенный пан со свитой из пяти человек. На столе остатки кушаний и несколько кувшинов с напитками. А забавный тип сверлит меня неприязненным взглядом. А я всего лишь улыбнулся его виду. Одет как репка, Костюм с кунтушом одет, надетым на жупан и подпоясанный широким восточным поясом прикрыт расстёгнутым кафтаном с разрезными рукавами. Естественно, расцветки самые жуткие, любой попугай сдохнет от зависти. А ещё фигура его напоминает шарик, благодаря невысокому росту и пухлому телосложению. Роскошные усы сделают честь самому Будённому. Только сейчас немного провисли и делают лицо шляхтича комичным и забавным. И всё это дисгармонирует с грозным и задиристым взглядом, которым пан пожирает моё княжеское высочество.
Я нисколько не удивился, когда тот встал и подошёл к нашему столику.
- Цу пан уважа мой вугляд за забавна?
Речь не мальчика, но мужа. Я понял из речи два слова, но мне хватило этого чтобы понять смысл. Пшек задирист и зол, и ищет с кем бы подраться.
Я с интересом смотрю на него, даже сидя, мои глаза почти напротив его. Вблизи он производит ещё более сильное впечатление, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не заржать. Тогда всё, смертельная обида, бой со всеми последствиями. Не сказать, что я испугался. Я давно уже не мальчик для битья, но и на пустом месте не стоит плодить врагов и трупы.
- Нет, что Вы. Просто я утром уже видел Вас у ворот, вот и вспомнил. Не хотите присесть?
Мужик напоминает паровоз, из которого спустили пары. Он померил меня «добрым» взглядом и неожиданно улыбнулся, - длачего не усесть.
И он сел на место напротив меня, для чего Шуда переместился мне за спину. Язык вполне понятный, временами. Но, к моей радости, пан говорит по-нашему и довольно бойко.
Мы познакомились, я заказал ещё вина и мяса к нему. А то стол пустой, неприлично. Выпили, ещё раз повторили и порадовались скворчащему кабанчику, которого жарил на вертеле кухонный дел подмастерье и одарил нас срезанными кусками.
Пан Якуб Мицкевич из северных регионов Польши. Стыдно признаться, но я только краем уха слышал, что поляки на пару с литовцами бодаются с тевтонцами. Сейчас вот навёрстываю упущенное.
Каким-то боком достопочтенный пан, оказался на стороне проигравшего Ордена. Согласно второму Торуньскому мирному договору Орден согласился на подчинённое положение и отдал большую часть земель, предоставивших Польше выход к Балтике. И для известного в Гданьске рода Мицкевичей наступили тяжёлые времена. Якуб не умел ничего в жизни, кроме воинского ремесла. Он был фамилиаром на службе Ордена, то есть вассалом, не принявшим монашеского обета. После поражения Якуб покинул Орден.
На оставшиеся семейные деньги он снарядил наёмный отряд, куда вошли десятка бывших пехотинцев Ордена, так называемых «серый плащей» за цвет их верхней одежды. Если основу властной и управленческой мощи Ордена составляли братья-рыцари, которых насчитывалось всего 800 человек. Они в обязательном порядке являлись немецкими дворянами с приставками «фон». А вот костяк боевой составляющей лежал на полубратьях – кнехтах, являющихся профессионалами до мозга костей. Это прекрасно подготовленные воины воевать предпочитали в пешем строю и садились на лошадей только в случае крайней необходимости. Восемь кнехтов составляли свиту брата-рыцаря и бежали за ним, держась за стремя. При необходимости садились верхом. Именно они образовывали плотный защитный строй при атаке вражеской кавалерии. Высочайшая дисциплина, навязанная уставом Ордена, позволяла выигрывать сражение у превосходящего по силе противника.
Что меня зацепило, это рассказ пана Якуба о своём отряде. Он небольшой для наёмнического, всего из двадцати семи человек и специализировался на сопровождении орденских судов. Вооружение - арбалеты, глефы — это копья с клинкообразными наконечниками и короткие мечи, удобные для схватки на ограниченном пространстве палубы. В последнее время они подвизались на сопровождении купеческих караванов. А в последнем походе, наёмникам не удалось довести караван в целости, нападение ногайцев было внезапным, потеряв следующие последними сани с грузом караван выскочил из западни именно благодаря стойкости охраны. Отряд потерял дюжину бойцов убитыми раненными, но купцы остались недовольны потерей дорогого груза и не заплатили остаток денег по договору. Весь аванс ушёл на подготовку к походу, и пан Мицкевич очень рассчитывал на остальные деньги.
А сейчас сей господин накачивался вином на постоялом дворе и искал, с кем бы снять раздражение и поправить своё материальное положение. Ведь имущество проигравшего на дуэли остаётся победителю. Я показался ему достойным внимания соперником, но неожиданно вместо хорошей драчки из меня вышел неплохой собутыльник и собеседник.
В результате мы договорились встретиться здесь же завтра. Мне нужно подумать. Найм подобного отряда обойдётся мне значительно дороже, чем пара ватажек ушкуйников. Но те лихие ребята, которым понятие дисциплина малознакомо. Всегда остаётся риск, что они увлекутся грабежом и позабудут про сражение. Отряд пана Якуба производит иное впечатление. Но надо посмотреть на них поближе.
16
Умеет однако польский шляхтич пустить пыль в глаза. Стоят двадцать шесть человек в две шеренги. Единообразное вооружение говорит только в их пользу. Откровенных стариков и юных нет, все среднего возраста. Небольшие прямоугольные щиты, круглые шлемы и серые накидки выгодно отличают их от новгородской вольницы. Но непонятно, каковы они будут в бою. Отдельно сложены копья и арбалеты, обычно их разбирают непосредственно перед боем.
Чтобы нанять этих господ, требуется подписать договор, кондоту. Это контракт, где изложены требования сторон и условия оплаты. На случай военных действия оплата автоматически удваивается.
Рядовому предполагается платить 9 денег в день. Капитану-кондотьеру 5 рублей в месяц, сержанту 2 с полтиной. Это при их полном коште.
Учитывая, что до похода ещё минимум два месяца, жалование снижается в два раза, но на меня ложится их кормёжка.
Принимать такую банду в своём доме показалось мне излишним. Поэтому я пригласил кондотьера пана Мицкевича и двух его сержантов. Остальных расселил поблизости.
На следующее утро я изменил своё мнение о поляке. Когда тот пригласил меня размяться, мы разделись до нижних рубашек. Оружием выбрали сабли. Мне наивному казалось, что я уже вышел из разряда мальчиков для битья и могу противостоять среднему противнику. Пан Якуб явно относится к категории мастеров. Он не только меня, но и остальных членов моего отряда разделал под орех. Легко, играючи он выбивал у меня саблю, но обезоружив не стремился унизить. Только довольно щерился и пытался комментировать мои промахи. А когда вечерком я затащил того в баню, то подивился его торсу. Телосложение плотное, с явно выраженной развитой мускулатурой, жира и в помине нет. Были шрамы, как без них. Но немного и очень старые, что говорит о том, что этот фехтовальщик не допускает ранений. Несомненный плюсик в его копилку, второй – он в принципе не гоношистый, нет в нём этого пшекского высокомерия и спеси. А учитывая неплохое знания русского языка, то он вполне удобный собеседник для меня.
Через две седьмицы мы выехали в направлении Хлынова с санным обозом. Везли всё нужное в походе, потом обоз возвратится назад. Пока лёд крепкий, шли по рекам. Где не было возможности, караваны набили зимник по снегу. По прибытии в город разместились в слободе, для чего сняли три больших дома. Нас почти пятьдесят человек. Кроме отряда наёмников со мной гвардия и ближники в лице Пахома, Шуды и тринадцатилетнего пацана Вани, который уже год, как мне прислуживает. Пахом уже давно не служка, а служивый боярин. Только ему и Шуде я доверяю полностью, вот и сейчас доверил ему свёрток с моим оружием. Я решил взять на всякий случай карабин СКС, который был спрятан в укромном месте. Я смазал его, завернул в пластиковый пакет и мешковину. Вот этот свёрток, а также все патроны таскал с собой мой ординарец.
К тому времени, когда начался ледоход на Вятке, у меня стояли наготове три судна. Две ладьи и поморский коч. Последний отличался большей шириной и формой корпуса. Это судно предназначено для навигации в северных морских водах и его не затрёт во льдах. Я, конечно, не собираюсь идти на север, но мне судно показалось надёжным и на нём будет мой штаб.
Всем осточертело ждать, поэтому, как только река очистилась ото льда, мы дружно принялись грузиться и обживать суда. Обе ладьи длиной около двадцати метров, шириной 5–6 метров и грузоподъёмностью 18 тонн. На них стояли по две мачты с прямыми парусами, экипаж десять человек плюс груз и десант, который мы неравномерно распределили.
Коч – это та же ладья, но поморская. Наша длиной метров 25, шириной 8 и груза берёт поболее. Три мачты с традиционными прямоугольными парусами позволяют уверенно чувствовать в морских условиях. Судно априори более крепкое и даже имеет маленькую надстройку, где могут разместиться человек пять. Наёмный экипаж составляет 20 человек. На этом судне мы и разместимся. Я не стал изображать из себя опытного флотоводца и моё судно пойдёт последним. В авангарде пойдёт ладья с местным опытным экипажем, кормчий знает каждую извилину реки до Казани. И логично, что пан Якуб с половиной своего отряда разместится там же. Это судно не гружённое, зато следующая ладья чисто грузовая, там минимум охраны, а вот на мне обязанность присматривать за тылом.
Весь день грузчики таскали на суда товар и припасы. Ночью часть людей оставили на пришвартованных судах. Утром, помолясь в церкви, отчалили. День ушёл добраться до села, сразу загрузили мой тяжёлый товар, переночевали и отправились в дальний поход.
До Казани около 400 километров, это при средней скорости парусника по течению 12 узлов, при попутном ветре за световой день можно сделать не менее 200 км.
Так и вышло, мы переночевали и утром сделали левый поворот при впадении Вятки в Итиль. А там три часа и столица татарского ханства. Я тут уже бывал. На пристани сообщил сборщику мыта, что торговать не собираюсь и послал посыльного к своему агенту. Христофор в ответ через час прислал тележку и прибыл на ней сам. Для нас привели двух коней, негоже князю трястись в тележке. А вот я бы с удовольствием, но положение обязывает. Само собой, что второй конь достался пану Якубу. Моя троица, сержант поляка и Юргас с Лютом сопровождаю в повозке своего господина. Трифон и второй сержант остались следить за порядком. Большую часть экипажа отпустили пошататься по городу.
- Алексей, я не стал искать тебе товарища, решил сам с тобой пойти. Надеюсь, ты не против?
Купчина, мой давний партнёр, и никогда ранее меня не подводил. Выглядит грек колоритно, если бы не знал, принял бы за татарского мурзу. Дородный, но не толстый со жгучей смолянистого цвета бородой, в которой начали пробиваться благородные серебристые прядки. На голове тюбетейка с меховой опушкой, кожаные ичиги и кафтан благородного красного цвета. Пальцы украшены перстнями и не давали забыть ни на минуту, что перед вами достойный и важных человек.
Я думал, что он найдёт мне пронырливого купчишку, но его личность меня устраивает больше. Дело опять-таки в секретности, ну не желаю я известности. Намереваюсь накинуть личину недалёкого князька, ищущего приключений и доступных удовольствий. А Христофор немало знает обо мне и пока что молчал.
В результате беседы выяснилось, что нам придётся подождать несколько дней, пока тот соберётся в поход и закончит свои дела здесь.
Слава богу ни немцы, ни мои гвардейцы не доставили хлопот. Никто не подрался и не попал в каталажку к местным властям. Рынок здесь богатый, сказывается, что Казань является крупнейшим центром торговли между северной и западной Европой с одной стороны и центральной Азией и ближним Востоком с другой. Здесь было всё, в первую очередь пушнина, сукно с европейских мануфактур, шерсть, металл и медь, воск, зерно и продукты леса
В другую сторону везли шёлк, драгоценные персидские ткани и ковры, специи, золото и серебро. И конечно в обе стороны перемещали живой товар и оружие.
Хан Махмуд и его помощники отлично понимали, на какое золотое место они присели. Ещё его отец Улуг – Мухаммед, основатель ханства, которое образовалось при развале Золотой Орды, заложил основы торговли, когда интересы купцов ни в коей мере не ущемлялись. Это давало громадный по тем временам доход, поэтому улицы Иске-Казань патрулировались специальными отрядами городской стражи, не допускавшей беспорядка на улице.
Христофор поступил просто, он подсел на моё судно с тремя приказчиками. Его гружённый корабль ждал нас в Хаджи-Тархане, столице Астраханского ханства. Ещё один осколок некогда великой империи монголов.
Наше путешествие напоминало туристический круиз. До современной мне Астрахани 1500 км по великой русской реке. Наши суда, пользуясь течением и ветерком делают по 180–220 км в день, при этом особо не напрягаемся. Эта часть реки охраняется и нам ни разу не встретились неприятности в виде неугомонных шаек пиратов. Пользуясь случаем, чаще общаюсь с паном Якубом. Тому доводилось пару раз сопровождать орденский конвой Казани, дальше не ходил. При более близком знакомстве поляк оказался неплохим дядькой. Есть в нём надёжность что ли, типа мужик сказал – мужик сделал. Только это на панский лад, спуску кривым взглядам не даёт. Но, не во время службы.
Я узнал, как поляк оказался на службе у немецкого Ордена. Оказывается, его дед женился на сестре комтура города Эльбинга, что лежит на Балтийском побережье. По Орденским понятиям, комтур – это мэр города, немалый чин в иерархии. Так род Мицкевичей и породнился с немцами.
Кроме братьев рыцарей, были и братья-сарианты, которые не являлись людьми рыцарского происхождения. Были в его структуре также братья-священники и полубратья. А пан Якуб и его родичи являлись фамилиарами, которые не являются полноправными членами Ордена, не давали в отличии от остальных монашеских обетов, но участвующих в его деятельности, включавшей и военную службу.
Десять дней у нас ушло добраться до северной оконечности Хвалынского моря. Местные называли его Хазарским по названию народностей, населявшие юго-западное побережье.
В Хаджи-Тархане, по-местному Аждархане сидел Махмуд-хан, сын Касим-хана, основателя ханства. Христофор поведал, что когда Орда закачалась и рухнула, рассыпавшись на осколки, Касим проиграл родному брату борьбу за трон Большой Орды и бежав, создал новый ханский удел. Самый маленький, но не самый бедный. Город, как и Казань лежит на перекрёстке караванных путей. Налаженные торговые пути ведут на западе в Персию по суше и по морю. На востоке по морю легко добраться в Хиву и по суше в Сарайчик, один из центров торговли Золотой Орды. Ну и с севера приходит великая река, оттуда приплывают варвары с северо-запада. Ханство молодое, это видно по городу и его улочкам. Заметна печать увядания былого величия, домов не так много, в основном глинобитные. Стены, окружающие город каменные, но весьма низкие. Нам попадались роскошные каменные здания, но общее впечатление они изменить не могли.
Два рынка являются центрами притяжения для местных жителей и восточных купцов. Если тот, что побольше лежит ближе к порту и там продают кроме продуктов и даров моря ещё и живой товар. То расположенный в восточной части нас заинтересовал больше. Здесь как раз расположились оружейники, ювелирные лавки, торговали керамикой и тканями. Причём выбор мог удовлетворить любой, самый изысканный вкус.
Я даже стал прикидывать, а не спустись ли здесь наш товар. Но Христофор категорически воспротивился, - Алексей, там за морем мы продадим всё вдвойне, если не втройне.
В порту мы поднялись на его судно, которое он зафрахтовал для плавания. Оно уже загружено и в принципе готово к плаванию. Мешают отплытию какие-то формальности. Если со стороны казанского хана у нас даже имелась охранная грамота, которую в футляре прятал Фотиади, то местные власти задерживали наше отплытие.
Причина стала ясна, когда мы уже потеряли терпение. Махмуд-хан прислал нам приглашение, написанное на настоящей бумаге. Мне ещё не попадались документы из настоящей бумаги. Пергамент, попадался папирус и даже документы на глиняных черепках. Некое подобие бумаги видел в одном монастыре, но там она была очень грубая и грязно серая. Это тонкий лист бумаги голубоватого цвета, где на старо татарском языке были начертаны несколько строк. Хорошо переводчик рядом, - А, собственно, это Вас, Алексей приглашают посетить местный Диван, где Вам предстоит встретиться с Отуч-беем, карачи самого властителя.
Мне поплохело от набора непонятных слов, яснее стало, когда Христофор пояснил по-простому, по-рабочему. Диван, это типа парламента или боярской думы. Карачи – советник, не понятно только, зачем мне с ним видеться.
- Алексей, я думаю, что карачи тут не причём. Тебя хочет видеть сам правитель. А так как ты всего лишь северный служивый князь, то ему невместно, встречаться напрямую. А вот если зайти, ну чисто случайно к своему советнику и встретить там интересно собеседника – совсем другое дело.
- Да, у вас в Казани тоже так принято?
Вместо ответа купец кивнул, прикрыв на секунду влажные маслины глаз.
Хм, ну, как бы отрицательный ответ тут не предусматривается, но бляха муха, придётся тащить подарки. Прикид княжеский имеется, пустить пыль в глаза украшениями и нарядом – без проблем.
Пришлось воспользоваться помощью грека. Мы отобрали пару десятков меховых шкурок, мои витые свечи, разных цветов, которые я производил пока в минимальных объёмах. Пришлось выделить красиво украшенную саблю в богатых ножнах. Эту я отдавал, скрипя сердце, за неё рассчитывал выручить золотишко по весу. У меня осталось совсем мало оружия из «небесного» металла и раздавать направо и налево не хочется.
Это был двухэтажный каменный дом, окружённый высоким глинобитным забором. Узкая пыльная улочка снаружи и настоящая красота внутри. Вот умеют азиаты устроиться, снаружи сарай сараем, а внутри сад, стоит дворец и бежит ручеёк. Над ним стоит большая беседка, увитая виноградом. Но сначала обращаешь внимание на дом. Он тоже повёрнут двориком к саду, нужно пройти по дорожке, уложенной цветным камнем. За поворотом оказываешься в сказке. Колонны до второго этажа, открытая галерея сверху. По центру дворика цветник с фонтанчиком. После жары снаружи здесь просто хочется остановится и наслаждаться прохладой и пением птиц.
Мне не дали глазеть, все спутники остались снаружи, только хитрый грек стоит рядом. Он будет переводить.
Нас встретил молодой мужчина, учтиво поклонился и знаком предложил пройти.
А беседка оказалась размером с двухкомнатную квартирку. В центре нечто похожее на дастархан, возвышающийся от пола сантиметров на двадцать. Пришлось сесть и скрестить ноги. Я просто скопировал положение ног спутника. Несколько молодых девушек с закрытыми лицами начали накрывать на стол, заставляя красивыми бронзовыми кувшинами, блюдами и маленькими тарелочками.
Это не похоже на трапезу, скорее на прелюдию к ней или аналог нашего чая. Сосед вполголоса называет блюда. То, что было похоже на чак-чак, оказалось кош-теле, тоже из теста. Коймак – это блинчики. Фрукты, засахаренные и свежие, выпечка и сладости.
Минут через пять к нам подошёл средних лет мужчина. Это и есть Отуч-бей, одет в бело-зелёный кафтан и небольшую шапочку. Фотиади переводит его учтивую речь и мой ответ, полный патоки. Не пойму, к чему я здесь, но приходится соответствовать.
Хозяин предложил перекусить, нам слуги разлили напитки, я, как всегда, предпочёл ягодный щербет. Кисленький напиток великолепно утоляет жажду. Яствами предпочёл особо не увлекаться, так из приличия только пробовал. Потом пошла беседа, общего характера, ничего такого. Ханский советник вежливо интересовался мною, моим положением и планами. Меня он именовал мурза. Алексей-мурза, причём произносил это не уродуя имя. Явно имел дело с северянами. Когда он коснулся темы оружия, которое не подвержено рже, я перехватил обеспокоенный взгляд грека. Тот явно не при делах и переживает за наш секрет. Выяснилось, что проезжие купцы отметились здесь в столице и даже продали несколько сабель, привезённых с севера. Ханские послы побывали в резиденции казанского правителя Махмуд-хана и видели диковинный зал, поражающий воображение. Пока чиновник говорил, меня сжимало чувство, что зря я выбрался из своей укромной норки. Мои пятки начало припекать, астраханский родич казанского спит видит заполучить красивую игрушку.
Но как они так оперативно связали меня и того мастера, а также оружие из нержавеющей стали. Здесь не обошлось без предательства, кто-то слил из своих. Оружие я продавал в личине боярского сына, зал дворца облицовывал как мастер по металлу. Но я-то князь, которому положено важно разъезжать во главе свиты, бросаться в драку по любому поводу, а также упрямо мериться чинами и родством. Кому пришло в голову сравнить этих абсолютно разных типажей.
Но к концу встречи мой настроение немного улучшилось. Да, меня слили, но тот, кто это сделал, не знает всего. Поэтому всё не так плохо. Сидящий напротив, предполагает, что я знаю, где можно достать немного «небесного» металла и знающего мастера, который сможет украсить дворец астраханского Махмуд-хана. Я смотрю у них с именами напряжёнка, вокруг одни Махмуды.
Пришлось включить все свои дипломатические способности и выразить чёткую мысль, что желание местного властителя для меня очень важно, и я приложу все усилия, но, к сожалению, шансы исчезающе малы в виду того, что тот металл чрезвычайно редок и возможно есть в малых количествах только в сокровищницах жадных северных царей.
Так мы и расстались, я обнадёжил слегка, а мне кинули некую замануху в виде неслыханной награды. Уже позже Фотиади объяснил, что ею станет одна из многочисленных дочерей самого хана, растущая в гареме или покоях дворца правителя. К ней прилагаются некие бонусы, которые лично меня не заинтересовали. Вот если бы я поставил себе задачу каждый года мотаться в Персию, тогда совсем другой компот. Мой взор же обращён в сторону просвещённой Европы.
Но зато я сохранил подарки и нам выдали разрешения на отъезд.
Так началась наша морская одиссея. Через день после начала морского похода мы попали в настоящий шторм, и я сто раз поблагодарил настойчивость Христофора. Дело в том, что тот настоял оставить обе ладьи в порту Таджи-Трахана. На наш взгляд это были весьма крепкие суда, а он отмёл обе, оставив только более приспособленный к большой воде поморский коч. Мне пришлось проявить сумасбродный княжеский характер и выдержать целое сражение с наёмными экипажами обеих лодок. Дело в том, что они тоже собирались торговать своим товаром и в случае форс-мажора при боевых действиях, экипажи участвуют в делёжке трофеев. А тут взять и оставить, пришлось заплатить им аванс и пообещать поднять оплату. Я вынужден был часть товара перегрузить на судно Христофора. Оно являлось типичным представителем двухмачтовых арабских доу. Местные звали его «машва», это судно побольше нашего и вооружено косыми парусами и дополнительным треугольным на носу. Способно взять 150 человек на борт плюс приличный груз. Половина нашего десанта так же пришлось перевести на второе судно. Так что вышли вместо четырёх – два корабля.
Но посмотрев на огромные волны, переливающиеся через наше судно, я как и все переживал и молился всевышнему. Но нашим речным плоскодонным ушкуям здесь смертельно опасно.
После непогоды мы приходили в себя в порту города Тарки, где рядом здесь в будущем появится Махачкала. Это случилось на пятый день. Пробыв два дня в городе, мы пополнили запасы пресной воды и провизии. Судя по всему, нас ждёт славный город Баку. Только об Азербайджане никто не слышал, сейчас это Бакинское ханство, которое вассально Каджарской Персии. Династия Каджаров — это самостоятельные правители и их земли войдут в состав Ирана значительно позже.
Область Ширван с городом Баку возникла, как и большинство других городов региона благодаря Великому шёлковому пути. С нашествием монголов город пришёл в упадок, но затем наступило оживление. Однако наша цель крупные города Персии, поэтому здесь мы не задержались.
Три дня плавания, и мы подходим к порту города Энзели. Он небольшой, но дальше в нескольких часах пути по суше крупный торговый город Решт, вот он и является нашей основной целью. Помощь грека для нас просто неоценима, он бойко тарахтит на фарси и местном наречии, общается с портовыми чиновниками. Нам разрешили спуститься на благословленную шахскую землю и выгулять команду. В случае разгрузки судна нам надлежит подойти к другой части порта, где для этого построены склады. То, что нам и нужно. До Решта 25 километров, в переводе на привычные мне меры. Здесь немало зелени и довольно приятный климат, если это понятие применимо к летнему месяцу и местной жаре. Говорят, осенью начнётся сезон дождей, а пока небо ясное и мы стремимся спрятаться в тени.
Ни я, ни Христофор не были наивными и даже не пытались реализовывать свой товар через розничную сеть. Как и у нас здесь свои порядки, мы должны всё скинуть через купеческую гильдию. Выбор за нами, Христофор имеет определённую информацию и послал человека за посредником.
Занятный тип, он прибыл на следующий день в повозке в сопровождении двух дюжих слуг. Среднего роста, худощавый с орлиным носом и кустистыми бровями. Одеваются персы по-своему. Может из-за климата или дань традициям, но как правило одеты в кожаные или даже меховые штаны, кафтан тоже из кожи, видна поддёвка из шерстяной ткани и вычурный пояс, украшенный жемчугом. На ногах кожаные сандалии или ботинки. На Аджи Ахмади, новом знакомце широкие кожаные штаны, сандалии, приталенный кафтан и войлочный высокий колпак. На инкрустированном камушками поясе кинжал с наборной рукоятью и кожаная мошна, явно не пустая. Вид представительный.
Ну и мы не подкачали, грек Фотиади вырядился в татарский кафтан золотистого цвета и мягкие сафьяновые сапожки, богатая тюбетейка завершает образ.
Со мной всё проще, я воин и князь. Поэтому одет не так броско в плане цветовой гаммы. Княжеское корзно с алым подбоем застёгнуто на золотую фибулу. На голове круглая шапочка, опушенная беличьим мехом. Золотая цепь на шее, перстня с каменьями и главное - дорогое оружие. А тут ещё наши прогуливаются, ну Якуб и устроил показательное выступление для ротозеев. Несколько резких команд и его кнехты построились вокруг меня, грозно смотря на любопытных прохожих. Чуть поодаль Пахом выстроил в две шеренг мою гвардию. Что тут сказать, господина делает свита, не только купец, а и местные чинуши впечатлились. Теперь на меня смотрят осторожно и обращаются только «Джекаб Алексей-ага», что означает Ваше превосходительство господин Алексей.
Это не был экспромт, это была наша с греком домашняя заготовка. Он будет торговаться, в помощь ему мой Пахом, тот мой интерес должен соблюдать, а моя задача под занавес торга делать брови домиком, грозно хмуриться и недовольно порыкивать.
Аджи получил информацию о нашем товаре и начал работать. Он сидит на проценте от сделок и заинтересован продать дороже. И в тот же день начал возить к нам профильных купцов. Товар у меня с греком схож, в первую очередь раскупили пушнину. Климат зимой, особенно в горной части здесь суровый, не даром местные так полюбляют меха и кожу. Но качественный северный мех позволить себе могут только состоятельные. Пушнину забрали сразу и заплатили очень щедро. Амбалы, так здесь называют грузчиков, потащили тюки и связки в телеги с огромными колёсами, которых тянут буйволы. Потом пошёл стандартный наш набор, кожа, моржовая кость, воск и пенька. Отдельно у меня забрали несколько ящиков с декоративными свечами.
Только через два дня к моему судну подъехали несколько человек. Нам удалось нанять толмача, это был мужчина средних лет, неплохо говоривший как по-татарски, так и по-русски. Звали его Захир.
Он и бегло переводил. Прибыли кузнецы, хотя судя по важному виду, скорее владельцы кузниц. Здесь не получилось по-быстрому. Пришлось переться с образцами в близлежащую кузню, где мастер отрубил от слитка кусок и нагрел его. Уголок и труба катаются из обыкновенное углеродистой стали и это не легированная сталь с добавками. Но рядом с местным железом она выгодно смотрится. Когда оценили качество, торг не был долог. Отдали товар тому, кто дал больше. Когда я показал холоднокатанный листовой металл толщиной 2 мм, народ завис. Но ступор продлился недолго, опытные в кузнечном деле товарищи мгновенно вкурили по поводу вариантов его использования. А напрашивается один – это производство из листа пластинчатых доспехов. Приблизительно так и катали продвинутые европейцы лист. Только на выходе получали нечто неравномерно катанное. Я могу навскидку назвать несколько видов доспеха, которые можно быстро и качественного штамповать из моего листа.
Европейцы делали бригантины, нашивали пластинки разного размера на котту. Получали доспех весом 5–8 кг. Турки производили юшманы схожим способом.
Наши делали пансырь или бехтерец, это когда пластины располагаются горизонтально. Калантарь – крупные пластины клепаются внахлест.
Особым спросом пользовался надёжный кольчато-пластинчатый доспех. Пластины соединялись кольцами или вставками из кольчужного полотна.
Чисто теоретически с листа очень удобно рубить даже латный доспех. То есть только полёт фантазии ограничивает выбор действий.
Торг был ожесточённый, господа подрались прямо в кузне. Выиграл тот, кто дал три цены от первоначальной. А вот с алюминием я пролетел. Ну не понимали они возможностей этого металла. Поэтому я решил не отдавать за бесценок и оставить себе. Там всего-то 150кг.
Таким образом в течение недели мы распродались и начали закупку. От наших объёмов посредник Аджи весьма воодушевился. Начали завозить в порт специи, благовония, засушенные фрукты, шёлковые ткани и парчу, а также ковры. По совету грека не побрезговали закупкой халвы, кристаллического сахара и жемчуга. А вот редкие породы деревьев я брать не стал, больно много места занимают.
Экипаж и мои бойцы получили аванс и разрешение на закупку небольшого количества товара для себя. За этим следил Пахом и один из сержантов.
Если честно, то уже тянет домой, чистая торговля утомительна, а грек всё откладывает отплытие. А когда мы окончательно рассчитались с посредником, Аджи на радостях пригласил нас к себе в гости.
Я внял рекомендации Фотиади, восточный человек очень ценит внешние признаки уважения. Если он меня пригласил, и я как стоящий выше него на социальной лестнице согласился – то этим я делаю того должником.
Ладно, тем более нам подали для прогулки три лошади и несколько повозок, добраться свите до Решта.
Пан Якуб и Пахом составили мне компанию верхом, а дюжина смешанной дружины сопровождает нас на повозках.
Поданные лошадки порадовали красивым экстерьером. Местная персидская порода родственна арабским скакунам. Пан Якуб просто с ума сошёл от счастья, прокатится на таких красавицах. Вот только нам пришлось двигаться челночным способом, чтобы не отдалятся от сопровождения.
Приняли нас неплохо, знакомый мне дастархан ломился от яств. Настоящий жирный плов из баранины, много мяса и дичи. Не хватало только пару бутылок моего волшебного напитка. Но его на этот раз я принципиально не взял с собой, к мусульманам попали. Так, держал бутылку в лечебных целях.
Само собой, нас оставили ночевать и мне выделили отдельную комнату. Я не сразу понял хозяина, но уразумев, согласно кивнул.
Мой организм, измученный долгим воздержанием, выдал волшебную картинку:
«Гарем, сераль, восточные крутобокие одалиски. Прелести, скрытые под тонкой газовой тканью. Колдовские карие очи, тонкий стан и запах благовоний». Это видение заставило меня дать себя уговорить. Перед сном под служка притащил мне тазик помыться. Получилось с трудом, лучше я бы окунулся в ручеёк, текущий через поместье, но боюсь – не поймут. Пришлось довольствоваться этим.
Освежившись, переоделся и бухнулся на низкий топчан.
Одалиска не заставила долго ждать. При неверном свете светильника с любопытством наблюдаю, как тихо поскреблись в дверь и через секунду в комнату скользнула невысокая девушка. Она покрыта лёгкой тканью и почему-то зависла в дальнем углу.
- Хм, - я прочистил горло, прокашлявшись и приглашающе махнул рукой этому застывшему изваянию.
Три робких шажка, и она опять остановилась.
Нет, ну я так не играю. Что это за детский сад? Моё воображение заставило представить желанное тело и подробности следующего часа. Мои лёгкие исподние штаны вспучились возбуждённым органом, и я подошёл к прелестнице. Сначала полетела на пол нательная рубаха, затем не нужны стали порты. Я предстал перед местной дивой в чём мать родила. Только эрегированный член гордо покачивается между цифрами 10 и 2.
Пришлось взять ситуацию в свои руки, я поднял платок, открыв красоту юницы.
- Ой, мамочка, - девица закрыла лицо обеими руками, увидев меня во всей красе. Я погладил её по нежному животу, пока до меня не дошло.
- Ты говоришь по-русски, ты славянка?
Девица неожиданно разревелась, некрасиво выпятив губки.
Да что же это за подарок такой. Мой приятель жалобно сник, мне пришлось нагибаться и одевать штаны.
Зажёг светильник, наконец рассмотрел, кого мне подсунули.
Девица далеко уже не девочка, ей хорошо за двадцать. Фигурку я успел рассмотреть, миниатюрная и стройная, кожа нежная. Лицо скорее славянское, красавицей трудно назвать. Нос картошечкой, щёки усыпаны веснушками, форма лица круглая. Глаза светлые, может серые или голубые, при этом свете не понятно. Волосы рыжие и очень короткие, больше подошли бы парню. В целом впечатление скорее приятное, если бы не слёзы.
Я потянул девушку за руку, заставляя сесть. Ба, да её бьёт дрожь. Пришлось сорвать покрывало и накрыть, постепенно она успокоилась.
- Да, я русская. А Вы кто?
Хм, вот и ответ, она моя землячка. Но дальнейшее меня повергло в шок. Рассказ девицы просто заставил крепко задуматься. Я разбудил своего служку и послал на кухню принести нам что-нибудь перекусить. Не знаю уж, как мой Ванятка там договаривался, без знания языка, но притащил целое блюдо с мясом, лепешками и овощами. К этому шёл освежающий напиток.
- Составишь мне компанию?
Девушка, замотанная в покрывала, робко улыбнулась и кивнула. Проговорили мы до утра, и только когда загоношились птицы, улеглись спать. Встали поздно, девица ушла, а я пошёл к ожидающим меня друзьям. Нам накрыли обильный стол, время то уже обеденное.
17
Пока ел, думал о том, что делать с Людмилой. Ночную гостью величают Людмилой Афанасьевной, и она не совсем местная. Как и я, девушка попала сюда из будущего. Только из 1919 года. Выросла в семье столичного купца второй гильдии. Благополучное обеспеченное детство и юность. Частные учителя и соответствующее обучение. Папенька даже отдал дочь учиться на высших женских Бестужевских курсах. Проучиться удалось три года из четырёх, потом грянула революция, сначала одна, затем ещё более безжалостная и кровавая. Отец выжидал, думая, что всё успокоится. Когда ВЧК начала зачищать классовых врагов, убивая и грабя всех неугодных, отец решил бежать на юг, в Крым к Деникину. Там собирались те, кто не хотел сидеть и ждать стука в дверь. Семья из четырёх человек, включавшая её маменьку и младшую сестру Анну, сумели бежать из революционного Петрограда. Поезд, идущий на юг несколько раз грабили, потом его вообще остановили, пассажиры пошли пешком до следующей станции. Это путешествие слилось у девушки в череду неприятностей. Под конец они добрались до Воронежа, но там их поместили в тифозные бараки. Сначала в дороге заболела Аннушка, потом остальные. Людмила металась в бреду, пришла в себя через две недели, худая как щепочка и остриженная налысо. Беды буквально преследовали её. С трудом нашла отца в соседнем бараке, тот медленно выздоравливал. А вот маменьку и сестру так и не отыскала, сказали, что обе умерли через четыре дня. Их тела вывезли за город, засыпали хлоркой и похоронили вместе с другими в братской могиле.
Так они остались вдвоём, практически без средств, все деньги и украшения украли. Отец продал золотой крестик, чудом оставшийся незамеченным, и они двинулись в сторону Тифлиса. В дороге мужчина передумал, и они на подводах решили добраться до Баку, где у отца был давний компаньон. В Дербенте им удалось сесть на небольшое судёнышко, идущее в Баку. Ужасный морской шторм опрокинул его, и Людмила с отцом на куске деревяной обшивке добрались до берега, остальные утонули.
Но первые же встречные отнеслись к ним жестоко, просто связали и кинули в повозку. Так оба попали в рабство. Измученных невольников привезли на рабский рынок Решта. Вначале их купил вместе один землевладелец, только отца он отправил в своё загородное поместье, а девушку оставил в городском доме.
И пришлось той хлебнуть всей прелести судьбы невольницы, хозяин в первую же ночь взял её в постель, так она рассталась с невинностью. Но, на её счастье, каноны красоты здесь иные. В девушках местные ценят развитые, женственные формы, а цыплячьи стати новой невольницы и ей тифозная причёска заставили перепродать другому. Так она оказалась в доме у моего знакомого.
И вот я сейчас смотрю на хозяина дома, заставляя нервничать, - господин, вам не понравилась девушка, которую я прислал? Мне казалось, вам будет приятно пообщаться с землячкой.
Мне даже не пришлось притворяться. Подгон подобной девицы довольно сомнителен, учитывая её преклонный возраст, лет в 25 и нестандартную внешность с неразвитыми бёдрами. Попахивает унижением.
Хотя, может он и в самом деле хотел мне услужить? Но заставить хозяина понервничать стоить.
- Скажи-ка мне, уважаемый Аджи. Ты прислал мне её, чтобы разговоры говорить? Нет? Так зачем мне нужна в постели такая?
Хозяин немного проникся, всё-таки он заинтересован в нашем дальнейшем сотрудничестве.
Перс принялся извиняться и заговорил так быстро, что переводчик Захир не успевал мне переводить.
- Ладно, мне в самом деле интересно было узнать от неё кое-что. И знаешь, что я тебе скажу, уважаемый?
Перс настороженно смотрит на меня, вытянув шею и промакивая потное лицо платком, - что, господин?
- Я бы хотел её выкупить, как женщина она меня не интересует, зато умеет рассказывать на ночь увлекательные сказки.
- Сказки, ага, - мужик улыбнулся, - но я отдал за неё приличные деньги.
- Уважаемый Аджи, ты хочешь со мной торговаться?
- Нет, нет, что Вы господин.
- Тогда, если ты привезёшь так же мне её отца, который должен находиться у того, который продал тебе женщину, то возможно, ты получишь вот это, - и я кивнул на пояс.
Ага, проняло, однако. Свой кинжал я показал ранее местным перекупщикам. Они были страшно поражены, что он рубит прутки железа и не остаются даже зарубины на остром лезвии. А ещё его свойства противостоять рже. Сейчас как правило хорошие клинки держат в ножнах. А те покрыты изнутри коротким мехом, пропитанным жиром. Клинок после использования всегда протирают насухо. А вот мой в простых кожаных ножнах и ни пятнышка ржи. Лезвие тщательно изучили и вернули с жадными глазами. На продажу у меня подобного оружия нет. Те несколько единиц я продал с огромной прибылью. А Аджи просто глазами пожирает клинок, уверен расстарается ради возможности получить статусное оружие. При прощании я намекнул, что лучше ему меня не разочаровывать. Девушку с недовольным видом забрал сразу с собой.
Мои скабрезно лыбятся, считают, что купил невольницу для услады в пути. Людмилу мне передали в лёгком одеянии и накидке. Аджи даже притащил вещи, которые были при ней. Это серебряный крестик на кожаном шнурке, простенькую цепочку попёрли, заменив на кожу. А также передали серебряный медальон. Когда девушку посадили в повозку она сразу постаралась закутаться и не показываться на глаза. Тут же в городе я купил ей дорожную одежду, подобающую небогатой, но порядочной девушке. Главное – тёплый плащ и пара смен нательного белья. Несколько юбок, платки и накидка закончили дамский гардероб. Потом сама выберет и купит нужное. На судне я сразу определил даму в единственную каюту, сам же перебрался спать на палубу. Судно груженное и весь экипаж настороже. Ждём только известий от Аджи.
Людмила настолько дезориентирована происходящим, что даже не представляет, где она находится. Надо был видеть её глаза, когда я сообщил ей, что они с отцом находятся не в 20-м ,а 15-м веке. Глаза стали как блюдца и наполнились слезами. Девушка предполагала, что их занесло в дикие племена Кавказа. Но при мысли, что она в глубоком прошлом, на неё напал ступор и мне пришлось выводить активными действиями. Не нашёл ничего лучшего, чем успокаивающе погладить по спине. Когда мои движения стали настойчивыми, она вышла из этого состояния и задумалась о нынешнем моменте. Наверное испугалась, что я закончу начатое той ночью. Убежать невозможно и она просто закрыла глаза, вцепившись пальцами в край одеяла.
- Людмила Афанасьевна, голубушка. Да не собираюсь я посягать на ваше девичье достоинство, - тем более я мог уже сполна оценить её достоинства, однозначно не мой типаж.
- Перестаньте думать о мироздании и планетарном устройстве, сосредоточьтесь на нынешних проблемах. Вы хотите вернуться со мной в Россию?
Ну вот, опять слёзы. А потом она сама кинулась мне на шею, умоляя спасти её батюшку.
Вот поэтому мы и ждём купца, надеюсь ему очень нужен мой кинжал.
Афанасий Степанович Чаплыга совсем не похож на типичного русского купца. Довольно высокий и худой, причём уверен, дородным он никогда не был. Дочь, наверное, пошла в мать, она сероглазка с округлым лицом и нежной кожей. Такая бывает у рыжих. А вот батюшка костист, карие глаза испытывающее смотрят на меня, пытаясь понять, с чем всё это кушать и чем грозит ему и дочери. В отличии от неё он скуп на эмоции, если Люда рыдала у него на груди, когда мужчину подняли на палубу. А вот он только гладил дочь по плечу.
Пришлось после обеда, когда мы уже находились далеко в море, устроить вечер объяснений. Мужчина спокойнее принял тот факт, что мы находимся в ином времени. Само собой, я не стал посвящать их в тайну своего попадания сюда. Но он сразу постарался прояснить мои планы. Пришлось назваться полностью, - разрешите представиться, простите, что раньше этого не сделал. Волков Алексей Григорьевич, князь. Проживаю в Великом Новгороде, где у меня усадьба. Женат, потомства пока нет. Здесь в Персии по торговым делам.
Моё представление вышло удачным, коротко и со вкусом. Купец второй гильдии поторопился вскочить и взволнованно представился, насилу усадил. А чтобы легче пошло общение, я налил всем по чекушке моего напитка, от сердца оторвал. Проговорили до вечера, купца интересовало буквально всё. Мироустройство, торговля и войны. Цены на недвижимости и всё такое. Пришлось командирским решением отправить народ на боковую. Девушку оставил как единственную женщину в каюте, а сам забрал её отца и пошёл укладываться на ковре и мягкой рухляди, подготовленной для моего отдыха на носу.
На сей раз мы огибаем восточный берег, в наших планах пройти мимо полуострова Мангышлак и купить там соль. Сейчас его называют Бузачи, здесь добывают поваренную соль, которая в отличии от нашей поморки, имеющий грязно-серый цвет и горький привкус, абсолютно белая и приятная на вкус.
Здесь я собираюсь потратить последний сбережения, отвивав только на дорогу. В Реште мне удалось кроме товаров прикупить десяток слитков серебра. А чего вести назад вырученные здесь драхмы.
К сожалению, погода не способствует быстрому передвижению. Дует постоянный боковой ветер и на сносит. Кормчий говорит, что понадобится значительно больше времени на возвращение.
Пришлось мне расстаться с мыслью, утопить в море карабин с патронами. Хотел поставить красивую и жирную точку и уничтожить последнее, что меня связывало с прошлой жизнью. Но нет, погодю. История с семейством Чаплыга позволяют допустить, что существуют и другие временные туннели или норы. А вдруг занесёт к нам каких-нибудь бесов из Аль-Каиды или прочих желающих сеять вечное и разумное. Пусть полежит, кушать карабин не просит.
Мой досуг значительно обогатила семейка Чаплыга. И не только её глава. Людмиле 26 лет, не замужем и уже не девственница ,что по её мнению, ставит жирный крест на личной жизни. А вот я в этом не уверен. Девушка очень неглупая. На Бестужеских курсах она училась на словесно-историческом отделении. Поступали девушки в возрасте 21 года со средним образованием. Люда перечислила предметы, которые им преподавали. И это не только богословие. Изучали логику, психологию, историю древней и современной философии, историю педагогики, литературы и языки. И если латынь и хоровое пения не являлось обязательным, то прочая языковая подготовка меня впечатлила. Французский, немецкий, английский – это понятно. К этому ещё один из славянских языков на выбор. Девушка изучала польский, интересное совпадение. Я сразу подумал о Кате, вот бы ей такую наперсницу. Образованна и начитанна, наверняка моей жене понравится.
С внешностью девушки разобрались, миленькая, не более того. А вот её голос буквально завораживает. Глубокий, грудной с великолепной дикцией, я готов слушать её часами. Тут ещё сказывается, тот факт, что её речь почти не отличается от моей. Я только сейчас понял, насколько современный русский отличается от моего родного и как я по нему соскучился. Насколько он богаче и правильнее для меня.
Если с девушкой я общался с утра, то с её отцом после обеда. Это оказался ещё тот прощелыга, он уже раскручивает меня на ссуду, которая позволит ему нанять судно и закупить товар. Мужик строит большие планы закрепиться в этом времени и связывает пока-что их со мной. С нашими земляками общение у народа наладилось быстро. Я всем поведал, что это наши единоверцы, словенцы, которых угнетали злобные турки. Так что народ немного подивился странным манерам и словечкам, но быстро привык. А когда мы подошли к берегам Астраханского ханства и пересели на ждущие здесь ладьи, то я заметил, как Пахом увивается подле Людмилы. По нынешним меркам она не очень завидная невеста, дочь купца без приданого и старше возможного претендента на руку, но какими глазами мой служивый боярин смотрит на девушку, когда та рассказывает байки про античную историю. Не знаю как Афанасий Степанович, а я бы присмотрелся к молодому парню. Совсем юный, а уже добился самого младшего боярского звания. И при князе состоит, что не маловажно по нынешним временам. Да и копеечка в кармане звенит, я своих не обижаю. Вот это я и намекнул опытному мужику. А заодно рассказал о своём походе в Балтийское море и что ищу толкового компаньона, водить мои суда.
Прошло три года, за это время много изменилось. Теперь я уже не худородный князь. Может мой род и проигрывает иным по знатности, зато не каждый может похвастаться таким состоянием.
Пять судов уже под моей рукой ходят от Риги до далёкого Лондона. На каждом приличная судовая рать, обычно мы объединяемся с новгородскими купцами, так сподручнее и безопаснее. Пошаливают только пираты, особенно в районе Нарвы. Афанасий Степанович уже стал известен в купеческих кругах, и я доверяю ему судно с командой и товар.
Торгуем очищенным воском, мехами, в первую очередь беличьим, его охотнее всего берут рядовые граждане будущего Евросоюза. Неизменным спросом пользуются наши канаты из пеньки. Мурза Улугбек засадил коноплёй подходящие поймы реки, где была повышенная влажность. И это дало свои результаты. Мне удалось наладить на моей фабрике первичную обработку сырья. Ткань из конопли шла на производство парусов, а пеньковые канаты имели ценные для моряков свойства - прочность и влагоустойчивость.
А вот с пасеками, где собирали бы мёд и воск я пролетел. Не получилось, тут нужны специалисты по бортевому пчеловодству. Выручали только мои маленькие речные суда, сновавшие по речкам и выменивающие весной и осенью в деревнях шкуры, кожу, мёд с воском, а также остальные дары леса. Благодаря этому, а также с помощью Христофора Фотиади, который стал моим компаньоном и тоже водит торговые корабли в города Ганзы, мне удалось наладить выгодную торговлю. В Любеке у меня даже сидит постоянный представитель. Несмотря на то, что мне удалось пролезть путём сложных переговоров и подкупов в купеческую новгородскую сотню, специализировавшуюся на торговле воском и называвшуюся “Иваньское сто", без этого посредника торговля была бы не такой успешной. Ну конечно я прикрылся другим человечком, который вошёл негласно со мной в кумпанство. Просто одного купчину из этой сотни два года подряд преследовали беды. То обе ладьи с товаром сгинули на морских просторах, то свирепый пожар уничтожил лавку и склад полный сырья. Купцу грозил вылет из привилегированного сообщества. Но внезапно у него появились средства, удалось раздать долги и даже снарядить судно в Ганзу.
Новгородцам было запрещено торговать в розницу. Тут подсказал обходной ход генуэзец Бенедетто, с которым я пересёкся в Новгороде. Совсем не обязательно скидывать весь товар одному из ганзейских купцов. Причём я не мог выбрать определённого. Мы подавали перечень предлагаемого товара в ганзейскую контору. И они сами определяли кто выкупит мой товар. Скидывая товар через посредника, я получал больше прибыли.
Село под Хлыновым осталось моим родовым. Там сели мои боярские дети Трифон, Ерофей и Агафон. У них уже под каждым дружина в дюжину холопов ходит.
Своё новгородское имение я расширил, выкупив соседские земли. На них и посадил литвинов с Пахомом. Тот у меня тоже поднялся в статусе, пусть перевозит семью в новый дом. Дружина моя разрослась, если кликнуть ближников, то, пожалуй, поболее сотни будет. Это я не учитываю судовые рати и ватажки из местных, которые сопровождают мои лодки по просторам Руси.
А вот связи с дальним селищем практически прервались. Маню с супругом и его детишками от первого брака я перевёз к себе, вместе с оборудованием для самогоноварения. Теперь они гонят дорогостоящий продукт недалеко от моего дома. Моя идея о том, что любители оценят не только сам продукт, но и красивую упаковку оправдалась.
Обычная водка хорошего качества стоит не дорого. Собственно, при нормальном спирте и хорошей водичке результат гарантирован.
А вот если в жидкость добавить золотую пыль и бутылку украсить драгоценными камушками, то бутылка того же напитка будет стоить как вилла на Лазурном побережье. Вот и я заказывал качественные бутылки, одевал их в кожу тонкой выработки и украшал самоцветами. Так и продавал, за моей продукцией в немецких землях и Фландрии записываются заранее. Спрос значительно превышает предложение. Спиваются, однако бюргеры. Мы предлагаем несколько вариантов - от крепкого пойла для настоящих мужиков до более деликатных для дам с различными вкусами.
Пахом не смог противостоять интеллекту питерской барышни и женился на Людмиле. Вскоре ожидают ребёночка. Живут пока у меня, но уже заканчивают строительство своего дома. Катюша вцепилась в Людмилу, и они почти не расстаются. Порой я даже думаю, что лишний в их компании. Дамы постоянно вместе, о чём-то шепчутся на польском. У них появился учитель бальных танцев, выписанный из самой Франции.
Но самое главное, это конечно моя Алёнка. Катерина на второй год замужества подарила мне замечательную дочку. Она, конечно, ещё мала для самостоятельных прогулок, но у меня на плечах та чувствует себя весьма уверенно. Вцепится своим ручками в мои вихры и крутит любопытной головкой во все стороны.
Катерина, несмотря на заметную вторую беременность, вовсю руководит нашим хозяйством. Я не знаю, как она ухитряется не кричать и не подымать голос на дворню. Но при этом все летают и буквально боготворят хозяйку. Поначалу я даже ревновал, потом смирился. А и пусть, мне же наградой стала похорошевшая супруга. За эти годы она освоила новый язык и говорит на русском с лёгким акцентом, но бегло.
Она изменилась, немного округлилась по-женски, налилась статью. И теперь смутить её стало нелегко. Моя жена давно уже не та испуганная девушка, не ожидавшая от судьбы ничего хорошего.
Я остановился у обновлённого причала, где могут одновременно стоять два средних размеров судна. Наглые чайки кружат над лодкой рыбака, это отец с сыном перебирают сети, вернулись не с пустыми руками.
Малой видимо надоело сидеть на скучной лошадке, и она маленькими пальчиками ухватила меня за что придётся, попалось ухо, и пробует заставить упрямую лошадку развернуться и продолжить путешествие по миру прекрасного.
Я погладил Алёнку по ножке и задумался. Хотел бы я вернуться в своё время? К привычному образу жизни, комфорту и цивилизации?
Нет, однозначно нет. Здесь у меня любимая семья, ближники и те, кто сделал ставку на меня. Здесь живут по правде, здесь, конечно, правят сильные, а где иначе?
Зато в это время всё происходит логично, по-крайней мере для меня. Здесь нет и не скоро появятся лживые масс-медиа с их упором в толерантность, либерализм и прочие измы с плохим душком. Здесь живут по традициям предков и искренне молятся богу, будучи уверенны, что он всё видит и воздаст по заслугам. И мне это нравится, так что я благодарен судьбе, что меня забросило в далёкий XV век. Я многому научился и встал на ноги. Я научился открывать господу душу и после этого чувствовал себя очищенным. Я не допускаю между собой и богом посредников, но внешне оказываю церкви положенное внимание. А ещё я люблю свою жену, дочку и также не родившегося пока второго ребёнка, которого вынашивает жена, а что ещё нужно мужчине? Разве что немного удачи.