отправились к лису. Тот выслушал обеих с рассудительным видом.
«Глупые звери, — упрекнул он их, — кто же так себя
ведет? Хотите, я поделю сыр пополам между вами, так что вы оба будете довольны».
«Согласны», — сказали собака и кошка. Кис вынул нож и разделил сыр, но, вместо того
чтобы разрезать его вдоль, он рассек его по ширине.
«Моя половина меньше», — запротестовала собака. Лис посмотрел оценивающе из-под
очков на долю собаки. «Ты права, совершенно права!» — решил он. Лис подошел и откусил
кусочек от доли кошки.
«Теперь они сравнялись», — сказал он. Кошка, увидев, что сделал лис, начала мяукать:
«Посмотрите только! Мой кусок теперь меньше!» Снова лис надел очки и поглядел оценивающе
на долю кошки. «Ты права! — сказал он. — Погодите-ка, я это исправлю». И он откусил кусочек
от половинки собаки. Так лис подравнивал то кошачью, то собачью долю, пока не доел весь сыр
прямо у них на глазах.
Натан Озюбель «Сокровища еврейского фольклора», 1948
Сила на стороне того, кто не спешит выхватить оружие, особенно если он позволяет другим
утомиться от борьбы, чтобы затем использовать как преимущество их усталость. В Древнем Китае
царство Ни однажды было захвачено царством Чэнь. Гуан, правитель соседней провинции, хотел
поспешить на защиту Ци, но его советник считал, что лучше не торопиться с помощью. «Ци пока
далеко до поражения, — сказал он, — а Чэнь еще не истощило свои силы. А пока Чэнь не
изнурено долгой борьбой, мы мало что можем. Более того, благодарность за поддержку в период
опасности не так велика, как за помощь в возрождении разрушенного царства». Доводы советника
показались правителю убедительными, и Гуан впоследствии действительно стяжал славу и
спасителя Ци от ужаса разрухи, и победителя ослабевшего к тому времени Чэнь. Гуан сражался в
стороне от схватки, пока ее участники не изнурили друг друга, и вступил в дело тогда, когда это
было для него безопасно.
Умение выждать дает выигрыш времени, следовательно, позволяет выбрать удобную
позицию и, когда кто-либо из противников ослабеет, воспользоваться ситуацией. Вы также
можете продвинуться в игре на шаг дальше, если пообещаете поддержку всем участникам
конфликта, а сами будете маневрировать таким образом, чтобы выигрыш достался вам. Именно
так поступил в XIV веке Каструччо Кастракони, правитель итальянского города Лукка. Каструччо
желал покорить город Пистойю, но на открытое нападение не решался. Однако Каструччо знал, что в Пистойе были две ненавидевшие друг друга враждующие группировки — Белые и Черные.
Он вел переговоры с Черными, обещая им помощь против Белых, а тайком от Черных сулил
Белым, что поможет им действовать против Черных. И Каструччо сдержал обещания — он послал
армию к тем городским воротам, которые контролировали Черные. Стражи, разумеется, пропустили ее. Тем временем вторая его армия вошла через ворота, находившиеся под
контролем Белых. Две армии соединились на центральной плошали, заняли город, убили лидеров
обеих группировок, покончили с внутренней распрей, и Каструччо стал правителем Пистойи.
Роберт Грин «48 законов власти»
144
Роберт Грин «48 законов власти»
Сохраняя нейтралитет, вы можете изображать посредника, миротворца, а на самом деле
защищать собственные интересы. Можете пообещать поддержку одной стороне, так чтобы другой
пришлось домогаться вас и предлагать более высокую иену, или вести себя, подобно Каструччо.
В конфликтной ситуации часто появляется искушение примкнуть к более сильной из
сторон или к той, альянс с которой сулит вам очевидные преимущества. Это рискованно. Во-первых, трудно предвидеть, какая из сторон победит. Но даже если ваш прогноз верен и вы
связали себя с сильнейшим из противников, есть риск, что, став победителем, он подчинит вас, а
то и просто забудет. Поставив на слабейшего, вы обречены. А вот выжидая, вы не проиграете.
Во время Французской Июльской революции 1830 года после трех дней мятежа Талейран, бывший в то время уже в годах, сидел около окна, прислушиваясь к колокольному звону, который
оповещал о том, что мятежи в Париже подавлены. Повернувшись к своему собеседнику, он сказал:
«А, колокола! Мы побеждаем». — «Кто это "мы", мой князь?» — спросил тот. Жестом прервав