Наконец, достаточно долго протомив зрителей в ожидании, Гудини вышел из шкафа во
второй раз, торжествующе поднимая вверх свободной рукой снятые оковы. По сей день никто не
знает, как ему удалось освободиться от них. Хотя это заняло у него около часа, он ничем не выдал
своей озабоченности, не проявил и тени сомнения. Все выглядело так, словно он нарочно тянул
время, чтобы усилить драматизм момента, пощекотать нервы зрителям, — ведь, по всей
видимости, для него испытание было просто веселой игрой. Жалобы на жару были, очевидно, лишь частью представления. Очевидиам этого и других выступлений Гудини казалось, будто он
играет с ними: эти оковы для меня ничто, словно говорил он, я бы мог освободиться уже давно, мне нипочем и более сложные замки.
Позднее Гудини выбирался из опутанной цепями набальзамированной туши «морского
чудовища» (создание, напоминающее отчасти осьминога, отчасти кита). Он сам запечатывал себя
в огромный конверт, из которого исчезал, не разрывая бумаги. Он проходил сквозь кирпичные
стены. Подвешенный высоко над землей, выскальзывал из смирительной рубашки; прыгал с моста
в ледяную воду в наручниках на запястьях и с цепями на ногах. Он погружался в стеклянный
сосуд, полный воды, со скованными за спиной руками, и пораженные зрители, затаив дыхание, наблюдали, как он пытается освободиться, около часа находясь в воде без акваланга! Каждый раз
казалось, что он на волоске от смерти, — и каждый раз он избегал ее и представал перед
потрясенной аудиторией настоящим суперменом.
Он ничего не рассказывал о своих методах и приемах, не давал даже намека на то, как
выполнялись им те или иные трюки, — он заставлял зрителей и критиков теряться в догадках, и их
бесплодные попытки объяснить необъяснимое способствовали созданию репутации и
возрастанию власти Гудини. Самым, пожалуй, головоломным трюком было исчезновение слона
весом в десять тысяч фунтов на глазах у публики — номер, который он повторял на сцене на
протяжении почти пяти месяцев. Никто не мог объяснить, как он это делал, ведь в зале, где он
показывал номер, для того чтобы спрятать слона, просто не было места.
Легкость, с какой Гудини проделывал свои эскапады, заставляла подозревать его в
контактах с потусторонними, оккультными силами, в сверхчеловеческих психических
способностях, дающих ему власть над телом, и т. п. Но немецкий артист Клеппини объявил, что
ему известен секрет Гудини: он просто использовал хитроумные технические устройства.
Клеппини заявил также, что превзошел и победил Гудини в освобождении из наручников в
Голландии.
Гудини не обращал внимания на всевозможные догадки вокруг его методов, но не мог
стерпеть очевидную ложь, и в 1902 году он вызвал Клеппини на дуэль в наручниках. Клеппини
согласился и через шпиона выведал комбинацию, которая должна была отпирать французские
наручники с комбинационным замком. По его данным, именно эти наручники хотел использовать
Гудини. План Клеппини состоял в том, чтобы выбрать для себя эту пару наручников, что должно
было выбить из колеи Гудини, которому пришлось бы сражаться с механическими затворами.
В вечер дуэли, как и планировал Клеппини, Гудини предложил ему выбрать наручники, и
он выбрал пару с комбинационным замком. Ему даже удалось скрыться с ними на минуту за
Роберт Грин «48 законов власти»
225
Роберт Грин «48 законов власти»
ширмой, где он быстро проверил наручники и вновь появился перед публикой, уверенный в своей
победе.
Гудини повел себя так, словно заподозрил обман, и отказался замкнуть наручники на
Клеппини. Артисты заспорили, прямо на сиене начали толкать друг друга и даже подрались. Это
продолжалось несколько минут, затем Гудини, рассерженный и взъерошенный, сдался и
защелкнул наручники на запястьях Клеппини. Клеппини начал попытки освободиться. Что-то не
срабатывало — только что он открывал наручники за ширмой, а сейчас проверенный код не
действовал. Он потел, ломал голову. Прошел час, другой, зрители покинули зал. Наконец, измученный и униженный, Клеппини сдался и попросил, чтобы его освободили.
Наручники, которые Клеппини сам открывал за ширмой, используя кодовое слово «C-L-E-F-S» (в переводе с французского «ключи»), теперь щелкнули и открылись только в ответ на слово
«F-R-A-G-D» (по-английски «обман»). Клеппини не мог понять, когда Гудини удалось совершить