становимся старше, испытывая разочарования и терпя неудачи, наш опыт устанавливает границы
мира и со временем они сужаются. Теперь мы ждем от мира все меньше, тем самым смиряясь с
ограничениями, которые наполовину навязываем себе сами. Мы начинаем кланяться, шаркать
ножкой, извиняться по самому мелкому поводу, чувствуя свою вину за то, что вторгаемся на
чужую территорию. Преодолеть такое съеживание горизонта можно только одним способом: сознательно повести процесс в обратном направлении — научиться преуменьшать значение
Роберт Грин «48 законов власти»
257
Роберт Грин «48 законов власти»
неудач и не обращать внимания на ограничения, убедить себя, что мы достойны лучшего, и
заставить себя этого требовать — как в детстве. Чтобы этого добиться, мы должны выработать для
себя определенную стратегию и ее придерживаться. Назовем ее Стратегией Короны.
Стратегия Короны основана на простой причинно-следственной цепи: если мы поверим, что предназначены судьбой для великих дел, то эта убежденность приведет к тому, что мы начнем
излучать своеобразное сияние, подобно тому, как корона создает ауру вокруг короля. Это внешнее
сияние будет заражать окружающих, и они будут считать, что у нас, вероятно, имеются причины
быть настолько уверенными в себе. У тех, кто носит корону, такой вид, словно им неведомы
внутренние ограничения касательно того, о чем они могут попросить, или того, что могут
выполнить. Они буквально излучают это. Скованность и зажатость исчезают. Примените
Стратегию Короны — вы поразитесь тому, какие плоды она принесет. Берите пример со
счастливых ребятишек, которые просят все, чего ни захотят, — и получают это. Их очарование
заключается именно в их высоких притязаниях и больших надеждах. Взрослым доставляет
радость потакать их желаниям — точно так же, как радовалась Изабелла, выполняя желания
Колумба.
На протяжении истории люди неблагородного происхождения — Феодора Византийская, Колумб, Бетховен, Дизраэли — придерживались Стратегии Короны, так твердо веря в собственное
величие, что это становилось пророчеством, и оно исполнялось! Прием прост: ваша вера в себя
должна преодолеть вашу неуверенность. Даже если в глубине души вы понимаете, что
обманываете себя, изображайте короля. Увидите, с вами начнут и обращаться соответственно.
Корона, возможно, выделит вас из толпы, но только от вас зависит, будет ли это реально: для этого нужно вести себя особо, как бы указывая своим поведением на расстояние, разделяющее
вас и окружающих. Хороший способ подчеркнуть свое отличие — всегда держаться с
достоинством, независимо от обстоятельств. Луи-Филиппу чувство обособленности от толпы
было чуждо — он был королем банкиров. Поэтому его подданные могли испугать его — и он
сразу сдался. Лишенный монаршего достоинства и твердости убеждений, Луи-Филипп выглядел
самозванием на троне, и корона легко слетела с его головы.
Королевскую манеру держать себя не нужно путать с наглостью, а уверенность в себе — с
самоуверенностью. Порой королям бывает присуща наглость, но в этом случае она лишь выдает
тревогу и слабость. Отсюда следует, что это нечто прямо противоположное царственному
поведению.
Хайле Селассие, правивший Эфиопией с 1930 года сорок с лишним лет, был когда-то
юношей по имени Тэфэри Мэконнын. Он происходил из знатной семьи, но не имел реальных
шансов на престол, так как его родство с тогдашним королем Менеликом II было слишком
отдаленным. Тем не менее с самого детства его царственная осанка и уверенные манеры поражали
окружающих.
С четырнадцати лет Тафари жил при дворе, где сразу произвел благоприятное впечатление
на Менелика и стал его фаворитом. Спокойствие, с которым Тафари реагировал на насмешки, его
выдержка и изящество поведения поразили короля. Прочие молодые дворяне, наглые, хвастливые
и завистливые, не давали прохода хрупкому подростку. Но он никогда не выходил из себя — это
бы было признаком обеспокоенности, до которой он никогда не унижался. Кое-кто из придворных
уже тогда почувствовал, что в один прекрасный день этот мальчик взлетит очень высоко, потому
что держался он так, словно это уже произошло.
Спустя время, в 1936 году, когда итальянские фашисты захватили Эфиопию, и Тэфэри, которого теперь звали Хайле Селассие, был в изгнании, он обратился в Лигу Наций с просьбой