как к вызывающим снисходительную улыбку древностям. Следуйте его примеру: не будьте
рабами опыта предшественников. В этом случае вам их никогда не перегнать. Вы должны
продемонстрировать свое отличие наглядно, выработав оригинальный стиль и символику.
Римский император Август, преемник Юлия Цезаря, понимал это очень хорошо. Цезарь
был великим полководцем, общественным деятелем, человеком, вся жизнь которого являла что-то
вроде ослепительного театрального спектакля, публика следила за ним затаив дыхание.
Достаточно вспомнить хотя бы его отношения с Клеопатрой. Поэтому Август, несмотря на свою
собственную любовь к театральным эффектам, решил соперничать с памятью Цезаря иначе, стараясь не превзойти его, а подчеркнуть различия между ним и собой: он заложил основание
своей власти на возврате к римской простоте, суровости и аскетизму как во внешних проявлениях, так и по существу.
Предшественника сложно превзойти. Проблема заключается в том, что он заслоняет собой
перспективу, отгораживая вас, словно ширмой, символами прошлого. У вас нет пространства, необходимого для создания собственного имени. Чтобы справиться с подобной ситуацией, вам
нужно разыскать пустующие места — те области культуры, которые остались вакантными и в
которых вы можете сделаться первой, принципиальной фигурой и заблистать в полную силу.
Когда афинянин Перикл собирался начать карьеру государственного деятеля, он обнаружил
в политике Афин существенный пробел. Большинство афинских политиков его времени
заручались поддержкой аристократии. Сам Перикл также тяготел к аристократам. И все же он
решил использовать в своей политической игре простой народ. Его выбор не имел ничего общего
с его личными симпатиями, но открывал путь к блестящей карьере. Исходя из этого, Перикл стал
человеком народа. Вместо того чтобы соперничать с великими вождями прошлого и настоящего, он сделал себе имя в той области, где его не заслоняла ни одна тень.
Когда живописец Диего Веласкес начинал свою карьеру, он понимал, что не сможет
сравниться с великими мастерами Возрождения, творившими до него и достигшими высот
техники и утонченности. Он предпочел работать в стиле, по стандартам того времени казавшимся
грубым и небрежным. В этом стиле он преуспел. При дворе испанского короля были люди, которые в свою очередь хотели продемонстрировать свой разрыв с прошлым, новизна стиля
Веласкеса привела их в восторг. Большинству представлялось слишком рискованным так резко
порывать с традициями, но и они втайне восхищались теми, у кого доставало смелости разбить
старые формы и вдохнуть новую жизнь в культуру. Вот почему можно достигнуть огромной
власти, вступая на целину и заполняя пустоту.
Есть какое-то тупое упорство в желании повернуть историю вспять, и это большое
препятствие на пути к власти: вера, а точнее суеверие, что если кто-то до вас добился успеха, проделав операции А, Б и В, то вы сможете повторить его успех, сделав то же. Этот подход, механистичный, словно рецепт печенья, соблазнителен для нетворческих людей как самый
простой и удобный из-за их лени и скованности. Но вот беда: обстоятельства и ситуации никогда
не повторяются без изменений.
Когда во время Второй мировой войны генерал Дуглас Макартур принял командование над
американскими военными силами на Филиппинах, адъютант вручил ему книгу. В ней
описывались различные прецеденты, имевшие место при предшествующих командующих, и
рассказывалось, как именно они выходили из затруднительных положений. Макартур спросил, в
скольких экземплярах существует книга. В шести, ответил адъютант. «Хорошо, — сказал генерал,
— соберите все экземпляры и сожгите. Я не связан прецедентами. Всякий раз, как возникнет
проблема, я собираюсь принимать решение заново — и немедленно». Примите этот подход к
прошлому за образец: сожгите все книги — и учитесь самостоятельно искать пути решения
проблем, по мере того, как они возникают.
Вы можете верить, что отделили себя от предков или от фигуры отца, но, становясь старше, вы должны быть постоянно начеку, помня, что, когда вы в свою очередь станете отцом, бунт
могут поднять против вас. В молодости Мао Цзэдун не ладил с отцом, и стычки с ним помогли
Роберт Грин «48 законов власти»
322
Роберт Грин «48 законов власти»
юноше найти свою индивидуальность и обрести новые ценности. Но со временем этот антагонизм
понемногу стирался. Отец Мао считал физический труд более важным, чем умственный. В юности
Мао возмущали подобные взгляды, но, став старше, он исподволь приблизился к взглядам своего
отца и принял их. Эти идеи отдались мощным эхом, когда Мао принудил целое поколение