По дороге читаю программку. Чего тут только нет : доклады, встречи, дискусии... Приведу лишь некоторые названия, дабы можно было получить представление об их разнообразии : "НФ в Бельгии", "Начиная НФ-журнал", "Несбывшиеся предсказания", "Homo Universalis", "Человечество в третьем тысячелетии", "Крыса из нержавеющей стали разговаривает на эсперанто", "Что вам следует читать", "Давайте создадим религию", "Либертарианцы и НФ", "НФ-фильмы после смерти НФ-фильмов", "Я ненавижу Хьюго и позолоченные ракеты", "Супергерои и супергероини", "Кайф без книг", "Куда переселятся голландцы, когда вода поднимется", "Электронное будущее : батареи исключаются", "Безопасный секс и одинокий фэн" и многое, многое другое. Для того, чтобы побывать на всех мероприятиях, необходимо приезжать делегацией не менее чем из 15 человек.
Народу в несколько раз больше, чем вчера. В этой суматохе встречаем-таки Бриджит. Некоторое время занимает процесс оформления,
= 8 =
постоянно осложняющийся тем, что Бриджит встречает все новых и новых знакомых. Вдруг возле одного из регистрационных столов вижу очень уж знакомую фигуру. Но верится с трудом. Незаметно подхожу поближе : точно - он ! "Здравствуйте, - говорю радостно, - Виталий Тимофеевич ! " Бабенко поворачивается, видит меня, здоровается в ответ (мы с ним давно зналомы), но тут же, извинившись, отворачивается. Такая прохладная встреча меня довольно сильно удивляет. Все-таки двое советских на Уолдконе... Я поначалу даже немного обижаюсь. Но, как потом выяснилось, у Бабенко тогда действительно забот хватало и без меня. При нашей следующей встрече он извинился и все объяснил. У него были финансовые проблемы, по вине, в общем-то, организаторов, и в тот момент ему действительно было не до меня. В дальнейшем же мы очень прекрасно контактировали. Ну ладно, это я отвлекся. Главное, я сразу у Бабенко выясняю, что об остальных советских он ничего не знает.
Наконец, все проблемы с регистрацией улажены. Мы получаем пакет информационных материалов, бэджи и, уже как полноправные участники конвенции, нерешительно переступаем границу, отделяющую Уолдкон от всего остального мира. Замечу, что граница отнюдь не символическая : служба безопасности бдительно следит за тем, чтобы туда не проникли посторонние. Бэдж участника является единственным и универсальным пропуском, и если его на тебе не видно, то даже внутри Конгресс-Центра к тебе могут подойти и поинтересоваться о причинах его отсутствия...
Нас сопровождает Бриджит. В первую очередь нам надо найти место, где разместить нашу фотовыставку. В поисках ходим по всему Конгресс-Центру. Боже мой ! Если он нас так поразил еще вчера, когда конвенция не началась, то можете себе представить наши теперешние ощущения ! Повсюду царит дух грандиозного праздника, ведь Уолдкон по сути и есть самый настоящий праздник любителей фантастики. Постараюсь описать все по порядку. Сразу у входа находится небольшой сервис-центр : почта, телеграф, телефон (можно хоть в Союз позвонить), обмен валюты и т.д., и т.п. После этого входишь в здоровенный холл, в центре которого широченная лестница на следующий этаж, вместо стен - двери, двери, двери, ведущие в другие залы, холлы, комнаты. Например, в зал принца Виллема Александра (большинство помещений носят такие звучные названия) - самый большой, где проходят наиболее торжественные мероприятия. По другую сторону от входа в холле находится Information Desk. Здесь можно получить любую, подчеркиваю - любую информацию о Уолдконе, Гааге и Голландии в целом. Рядом - Voodoo Board. Это стенд, на котором записаны
= 9 =
фамилии приехавшших на Уолдкон, разбитые на четыре группы по алфавиту, возле которого стоят четыре ящика с соответствующими надписями. Если вы хотите передать кому-нибудь собщение, но не знаете, где этого человека найти, вы берете красную кнопку ( они лежат рядом ) и втыкаете напротив нужной вам фамилии на стенде, а в соответствующий ящик кладете саму записку. Человек приходит, видит отметку напротив своей фамилии в списке и узнает, что ему лежит записка. Очень удобно. Кстати, среди фамилий я с радостью обнаружил Zavgorodniy. Но увы ... Забегая вперед, скажу, что он так и не приехал. Поднимаемся по лестнице на второй этаж этого здоровенного холла. Картина - такая же, в том плане, что вместо стен только двери. Основное место здесь отдано будущим Уолдконам. Хозяева конвенций 91 и 92 года, места проведения которых уже определены (Чикаго и Орландо), чувствуют себя наиболее уверенно. Они рекламируют свои конвенции (уже чисто формально) и принимают взносы за участие. Сейчас это стоит намного дешевле, чем непосредственно перед самим Уолдконом. Наиболее беспокойно ведут себя представители Сан-Франциско, Загреба, Гонолулу (Гавайские острова) и Феникса (США). Все они борются за право проведения Уолдкона'93. Голосование будет через пару дней, и за это время надо показать, что лучше твоего города для Уолдкона просто быть не может. Также там находятся представители городов, предполагающие провести у себя Уолдконы в последующие годы. Например, Атланта в 1995, Торонто в 1996. И хотя времени еще навалом, они начинают выставляться уже сейчас (что называется - готовь сани летом...). Каждое такое представительство имеет красочно оформленный стенд, за столами сидят приветливые люди, охотно отвечающие на любые вопросы и раздающие и продающие проспекты, буклеты, фэнзины, сувениры. Словом, жизнь кипит. Там же встречаем нашего давнего знакомого Николая Близнакова из Пловдива. Как ни странно, у него те же финансовые проблемы (скоро я к этому привыкну), и даже более сильные, чем у нас: ему негде жить и денег нет даже на оргвзнос, поэтому бэджа у него, естественно, нет. А в Конгресс-Центре он нелегально. В конце концов его приютит у себя в гостиничном номере Эрик Симон из тогда еще ГДР, а пока Николай грустит.
К нам внезапно подбегают несколько ребят, моего возраста или чуть моложе ( т.е. 20-22 года ), и чего-то от нас явно хотят. Оказывается, финны, хотят взять у нас интервью. Причем делают это настолько профессионально, что я не успеваю опомниться, как уже говорю в подставленный диктофон. Говорю то , что еще буду неоднократно повторять в многочисленных беседах : о том, как трудно было сюда выбраться и как мне здесь нравится, о том, что конвенции у нас тоже есть, если и хуже по
= 10 =
организации, то по духу - ничуть... В этот момент Андрюша прерывает меня и указывает на Бриджит, которая очень деликатно напоминает, что у нас еще есть дела. Я со вздохом (ведь не каждый день у тебя берут интервью) извиняюсь перед финнами, и мы идем дальше. Наконец Бриджит, судя по всему, встречает нужного человека, он ей что-то объясняет, и мы в каком-то закоулке натыкаемся на целые залежи пустых стендов. Берем один из них и тащим в Fan Room (комната фэнов). Fan Room представляет из себя средних размеров зал (ну, как второй этаж в свердловском д/к "Автомобилист"), с буфетом и столиками с креслами и служит для того, чтобы фэны, желающие встретиться и поговорить спокойно или просто отдохнуть, могли это сделать. Также там есть пара столов, на которые вывалены кучи фэнзинов, ньюслеттеров и т.п., привезенных из разных стран и предназначенных для бесплатной раздачи. Пристраиваем наш стенд рядышком и обнаруживаем, что ни клея, ни чего-нибудь в этом роде у нас нет. Видно, что Бриджит уже давно пора идти, но она лишь говорит мне следовать за ней. Мы приходим в какую-то служебную комнату, причем очень служебную, так как меня даже не захотели пустить внутрь. Бриджит выносит что-то, завернутое в бумажку. Это что-то оказывается средним между замазкой и уже разжеванной жевательной резинкой. Чтобы приклеить наши довольно большие фотографии к стенду, хватает кусочка с четверть ногтя мизинца. Ох уж эти буржуйские штучки ! Удостоверившись, что мы вполне справляемся с "замазкой" и сами, Бриджит покидает нас. Мы долго ее благодарим и извиняемся за трату ее времени. Бриджит лишь улыбается и говорит что-то вроде : "Это моя работа". Мы же доделываем экспозицию, которая тут же начинает привлекать к себе внимание, и идем познавать мир Уолдкона дальше. Извините за такую патетику, но иначе наших ощущений не передать. Спускаемся на самый нижний этаж (всего их задействовано в Конгресс-Центре четыре) и... Кто читал пару лет назад в "Следопыте" статью Стругацких о Уолдконе'87 в Брайтоне, тот помнит, что больше всего поразил там досточтимых братьев грандиозный книжный развал. Именно он-то и предстал перед нами. Мы заходим в Dealers Room (торговая комната, уж не знаю, как лучше перевести). Пестрые покетбуки и подарочные издания в суперобложках, авторов, известных повсюду, даже в Союзе, или только начинающих, только что вышедшие книги и букинистический отдел. Глаза разбегаются в буквальном смысле слова. Мы ошеломлены, просто подавлены таким количеством фантастической литературы, собранной в одном месте. Кроме книг, в продаже имеются другие разнообразные предметы, могущие заинтересовать фэнов с любыми вкусами. Журналы, футболки, значки, прочая фантастическая символика. Я обнаруживаю даже такую непонятно для чего предназначенную вещь, как компакт-диски (аудио) с записями из популярных
= 11 =
НФ-фильмов. Но раз есть, значит, берут. Буржуи, одним словом. Судя по количеству атрибутики, больше всего фанатов на Западе все же у "Стар Трек", а вовсе не у "Звездных войн". Здесь имеется буквально все, способное согреть душу поклонникам этого сериала.
Однако разбежавшиеся при первом взгляде глаза сбегаются вновь и наполняются слезами, стоит только взглянуть на цены. Средняя цена футболки 25-30 гульденов (~15 долларов), двухцветный плакат - 20 гульденов, "стартрековский" значок, свидетельствующий о твоей принадлежности к штабу звездного флота - 30 гульденов. Не по карману такая принадлежность советскому фэну. Но красиво, черт подери !
Рядом с Dealers Room располжен Fan Market. По сути это то же самое, только свою продукцию представляют здесь не профессионалы, а клубы или отдельные фэны. В частности, два стола занимают Fans Across the World, пополняя свой благотворительный фонд за счет продажи лотерейных билетов, значков и т.п. Выбор в Fan Market победнее, в основном самодельные значки и фэнзины, зато и цены подоступнее. Но и здесь мы не решаемся ничего купить, правда, по несколько иной причине. Ну в самом деле, зачем нам неизвестный фэнзин на английском языке пусть даже и за три гульдена, если ничуть не хуже мы можем набрать на столах в Fan Room бесплатно. А особой разницы по содержанию мы не ощущаем. Зато бесплатно, на халяву, берем все, что можно. Но это я отвлекся. Встречаю здесь знакомого поляка Славомира Соучека, которого "Три Парсека" привозили на "Аэлиту-90". У него торговля идет неплохо. Товар (в основном) - значки, многие их, вероятно, помнят по "Аэлите". Соучек объясняет, что за стол надо платить - 75 гульденов за пять дней, но мы можем заплатить только 25 и взять себе треть их стола (другую треть арендуют чехословаки). Мы размышляем (так как 25 гульденов достаточно приличная сумма) - вдруг торговля не пойдет совсем - и обещаем подумать до завтра. А сейчас надо торопиться : через несколько минут - торжественная церемония открытия Уолдкона.
Мы идем в зал принца Виллема Александра. Над сценой висит гигантское полотнище с надписью "World Science Fiction Society". Зал постепенно заполняется. Мы неожиданно встречаем Фрица и садимся вместе. Играет торжественная музыка. Председатель конвенции Ван Тоорн произносит речь, основная мысль коей сводится к тому, как это здорово, что этот Уолдкон в Европе, и тем более - в Голландии. Затем выступает министр культуры Нидерландов и еще какие-то люди. На сцене постоянно ошивается The Mouse That Roared (Рычащая Мышь) - официальный символ этой
= 12 =
конвенции. Под музыку и сквозь клубы разноцветного дыма из-за сцены поднимается платформа с четырьмя почетными гостями Уолдкона - писателями Гарри Гаррисоном, Вольфгангом Йешке, Джо Холдеманом и фэном (очевидно, популярным у них там) Эндрю Портером. Все четверо ржут как лошади, особенно Гаррисон. Мышь преподносит каждому букет цветов и, видимо, говорит какие-то приветственные слова. Гости в ответ улыбаются и жмут ей руки, пардон, лапы. Гарри Гаррисон все еще смеется и пожимает вместо лапы хвост. Судя по всему, в программу это не входит: Мышь немного теряется, а Гаррисон хохочет еще сильнее. Весь зал хохочет тоже. Весело, одним словом. Затем - краткие речи "великолепной четверки" и заключительные напутственные слова Ван Тоорна. Церемония закончилась, Уолдкон открыт. Фриц предлагает нам сходить перекусить, а затем мы вместе идем на выступление под завлекающим названием How to Enjoy Your First Worldcon (примерно - как получить удовольствие от первого Уолдкона). На сцене дикого вида бородатый мужик уже в возрасте. Можно подумать, что он участвовал во всех сорока семи предыдущих Уолдконах, причем непрерывно. Помогает ему женщина наружности немного более привлекательной. Они явно американцы, и язык у них более американский, нежели английский. Поэтому единственное, что я вынес из получасовой речи, это что желательно спать не менее шести часов в день и есть не менее двух раз. Нашли чем удивить. На последней "Аэлите" я ни разу больше трех часов в сутки не спал. А они - шесть! Фи! В конце выступления мужик предлагает всем собравшимся познакомиться друг с другом. Мы знакомимся с американцем, сидящим рядом, а Фриц куда-то убегает. Американец оказывается сотрудником какой-то радиостанции и долго спрашивает у нас что-то об аналогичных службах в Союзе. Я почти ничего не понимаю, но на всякий случай время от времени поддакиваю. Наконец, уходит и этот американец. Мы поднимаемся в Fan Room. Ого ! Возле наших фото постоянно кто-то толчется! Тогда мы решаем выложить несколько клубных визиток на стол рядом со стендом, а сами сидим за столиком неподалеку, потягиваем коку и наблюдаем за реакцией народа. Реакция эта положительная. Сие нас радует, и мы идем осматривать Конгресс-центр дальше.
Как говорится, чем дальше - тем интереснее. Мы обнаруживаем все новые и новые места: кинозал, видеозал, комнату для детей ( где фэны-родители могут на время оставить своих фэнов-отпрысков ) и многое-многое другое. Правда, время от времени ноги сами выводят нас в Dealers Room, чтобы в очередной раз потрястись и прослезиться. Видать, такая уж наша доля. По всему Конгресс-Центру на столиках лежат свежие
= 13 =
выпуски ConFacts - информационного листка, выпускаемого на конвенции, что называется, по горячим следам. В день выходит 3 - 5 номеров, датированных типа "вечер четверга", "утро пятницы", "раннее утро пятницы". Печатают в нем все, что не лень. Часам к одиннадцати возвращаемся в общежитие. В комнате - только один человек, да и тот спит. Мы вскрываем очередную тушенку и ужинаем. Человек во сне подозрительно водит носом и вздыхает. Спать еще рано, думаем мы, и спускаемся в бар. В баре, к нашему огорчению, какая-то гнилая молодежная тусовка, ничего фантастического. Заказав по пиву, мы усаживаемся у стойки, и в этот момент к нам подсаживается один немец, сосед по новой комнате. Мы с ним утром перекидывались парой слов. Он расспрашивает нас о Союзе, о перестройке и т.д. и т.п. И начинается привычный уже для нас разговор. Да такой, что мы даже пиво пить не успеваем, что, впрочем, неплохо в смысле экономии наличности. В час бар закрывается, и мы идем спать.
24.08.90 Пятница.
Утро. Встаем. Спускаемся вниз и, наученнные вчерашним опытом, справляемся у администрации, не надо ли нам куда переезжать. На удивление, оказывается - нет. В столовой потребляем обычную двойную норму завтрака, и такую же норму превращаем в бутерброды. За завтраком встречаем Фрица, которому повезло меньше: ему-таки пришлось сменить комнату. Правда, потом выяснилось, что на нашу же. Это приятнее. В этот раз мы берем с собой наши календари. Поляки нам говорили, что у них есть автобус, и что они на нем каждое утро ездят в Конгресс-Центр, и приглашали нас с собой. Чтобы не тащиться с коробкой через весь город, мы решаем принять их предложение и идем в кемпинг, который находится буквально в двух шагах от общежития. Отыскиваем поляков и даже видим их автобус. Однако выясняется, что автобус, а вместе с ним и большинство поляков, едет не в Конгресс-Центр, а в Амстердам. "Мы не столько фэны, сколько туристы," - говорит один из них. "Да уж!" - мрачно соглашаемся мы и плетемся вместе с коробкой к трамвайной остановке. В Конгресс-Центре суеты не меньше, чем вчера. Толкаемся в этой толпе и вдруг - о чудо! - не верю своим глазам : возле одного из столиков стоит Бриджит, а рядом с ней наши "комсомольцы" - Буря и Тачков из Комсомольска-на-Амуре. "Хо-хо!" - кричу я. Оказывается, они прилетели вчера вечером в Амстердам, на перекладных добрались до Гааги, а первым человеком, к которому они в Гааге обратились с целью выяснить, что и как, оказался то ли Ричард, то ли Роберт (увы, забыл, хоть мы с ним тоже
= 14 =
знакомились) из Fans Across the World, который и довел их прямо сюда. Денег у них еще меньше, чем у нас, и жить они собираются в кемпинге. А сейчас первым делом им надо зарегистрироваться. Мы объясняем, где нас найти в Fan Market, а сами идем туда, решившись расстаться с 25 гульденами за треть стола. Однако, дойдя до места, видим, что стол вообще пуст: поляки в Амстердаме. Тем лучше! Мы раскладываем все, что привезли : календари, открытки, значки, футболки, прочую мишуру, и торг начинается. Нельзя сказать, что наш товар был уж очень популярен, но народ вокруг толпился все время. Изредка даже кто-то что-то покупает. Все остальное время проводим за разговорами, отвечаем на многочисленные вопросы, раздаем наши клубные визитные карточки, раздариваем другую мелочь. Собственно, мы - это чересчур громко сказано, так как андрюшиного английского явно недостаточно для содержательной беседы, и посему я вынужден отдуваться за двоих. Появляются сияющие Виктор с Анатолием, уже при бэджах, чин чином. Видя, чем мы тут занимаемся, они решают не отставать и выкладывают все, что только могут. Поэтому среди обязательных для такого места значков и открыток на столе оказываются другие довольно пикантные предметы, как-то: мятая пачка советских папирос, зачитанная до предела переплетенная ФЛП Сильверберга в классическом виде (т.е. где-то так четвертая-пятая копия) и многое другое тому подобное. Все это вызывает у публики еще больший интерес. Стоять так постоянно всем смысла нет, и мы периодически меняемся. У Виктора на Уолдконе, помимо всего, есть довольно конкретные дела. Как представитель Хабаровского издательства "Амур" он ищет здесь писателей, пишущих фантастику для детей, которые разрешили бы печатать свои произведения в Союзе. Бриджит и тут вызывается помочь. Так, в общем-то, этот день и протекает: кто-то "ведет дела" за столиком, в который раз рассказывая, как здесь хорошо, как трудно было сюда попасть, и что он думает о перестройке (эти вещи у нас спрашивали с завидным постоянством; даже те из нас, у кого с английским быди нелады, вскоре на подобные вопросы отвечали бойко и без запинки), остальные же шастают по Конгресс-Центру, снова и снова не переставая восхищаться происходящим вокруг действом.Вчера мы хоть и многое осмотрели, но, оказалось, далеко не все. Например, буквально в двух шагах от Fan Market мы обнаруживаем Art Room, где находится выставка НФ (и фэнтэзи, конечно) живописи. Большинство картин ( а всего их было сотни две ) предназначены для последующей продажи на аукционе. Начальная цена для торгов обозначена рядом с названием. Здесь же есть и другая цифра - цена, за которую автор отдаст свою картину сразу же, не раздумывая и не дожидаясь аукциона. Причем эта цена иногда выше, а иногда и ниже начальной, что остается для
= 15 =
меня полной загадкой. Почти все картины, за исключением нескольких совсем уж сюрных, очень приличны. Вот бы нам в клуб парочку! Наше внимание особенно привлекают довольно реалистичные работы на тему "Чужих". Очень душевно, и греет душу, а то почти все остальное совсем уж незнакомое.
В той же Art Room на территории, отделенной от картинной галереи перегородкой, мы находим еще две интересные экспозиции. Первая - из истории Уолдконов. Фотографии, символика, сувениры с довоенных еще времен до прошлогодней конвенции. Увы, увы, но абсолютное большинство имен и названий под фотографиями не говорит нам ровным счетом ничего.
Помимо "Уолдконологии" здесь же имеют место мини-выставки, посвященные национальным фэндомам, как-то: Fandom in Finland, Fandom in Japan и т.п. С удовлетворением отмечаю, что привезенные нами фото ничуть не хуже, а на мой взгляд, так даже лучше, многих. На финских сплошь чьи-то физиономии, либо просто так, либо во время какой-нибудь пьянки, и подписи с именем. Никакого юмора, никакой информативности. Физиономия и подпись, физиономия - и подпись, как будто это интересно! Так вот, хожу я, хожу, смотрю на экспозиции буржуйские, сравниваю их с нашей собственной и тихонько радуюсь. Как вдруг вижу: Fandom in the USSR. Ну и ну! Неужели тут все же есть еще кто-то из Союза, да еще и с выставкой? Изучаю ее внимательней. Почти вся экспозиция - это сплошной текст практически без иллюстраций, присутствует лишь изображение человечка символа "Уральского следопыта", и все. Да и текст, надо сказать, по качеству перевода не из лучших. Достаточно того, что "Дом культуры" там переведен как "Home of culture". Кто знает английский, тот меня поймет. После подобных пассажей в тексте стоят троекратные вопросительные знаки. Видать, буржуи так и не поняли, что сие означает. Позже, во время разговора с организаторами Уолдкона'91, я услышал, что эта экспозиция кочует с Уолдкона на Уолдкон уже третий год и всем до смерти надоела. Я обещал тогда подготовить новую и, надеюсь, обещание сдержу.
Итак, день проходит довольно оживленно. Мы пользуемся все большим и большим успехом. У столика постоянно толпа. Всякие безделушки идут нарасхват, с календарями тяжелее - ведь они достаточно дороги даже по здешним меркам. Все время кто-то о чем-то нас распрашивает по трем стандартным поводам (напомню еще раз: наши впечатления, сложно ли добраться, как дела с перестройкой), еле успеваю языком ворочать. А с кем , о чем - уже и не помню, все слилось в один сплошной англоязычный
= 16 =
поток. Где-то в середине дня прибегает американец, обегает вокруг нас, чуть ли рукой не трогает, и говорит, что он и его жена были бы просто счастливы поболтать с нами на какой-нибудь Party. Мы киваем, он тут же предлагает некое мероприятие, которое должно состояться часа в четыре и на которое, пожалуй, единственное на Уолдконе, вход по отдельным билетам. (Что это за мероприятие я не могу понять до сих, даже изучив все программы. Единственно, что я усек, что пища там должна была быть исключительно индонезийская.) Мы снова киваем, и я говорю, что мы тоже были бы счастливы, если бы у нас были деньги на билеты туда. На это американец еще раз улыбается и говорит, что это пустяки, и что они с женой готовы за нас заплатить. Вот это по-нашему! Теперь уже радостно улыбаемся мы. Однако, когда время подходит к четырем и мы с Андрюхой уже вроде собираемся, вдруг прибегает этот американец грустный-грустный и говорит, что, увы, билеты были распроданы еще вчера (ого, оказывается, и у буржуев такое бывает), и он страшно извиняется, но желание поболтать с нами у него и жены его не уменьшилось, и они будут рады видеть нас на Party, носящей имя World Computers Network Systems (Всемирные компьютерные сети), кое состоится сегодня вечером в Bell-Air Hotel, неподалеку от Конгресс-Центра. Очухавшись от такой тирады и постепенно восприняв смысл, мы немного удивляемся: причем здесь Computers Systems? Но, тем не менее, приглашение принимаем. Интересно-таки побывать на настоящей Party!
Так и проходит день до вечера: общаемся, торгуем потихоньку. Знакомимся с Арвидом Энгхольмом, крутым шведским фэном, редактором ньюслеттера, имеющего скромный подзаголовок: "ведущий скандинавский". Любимый вопрос Арвида: "Как дела?" Один раз Виктор Буря буквально за руку притаскивает к столику какого-то голландца. Говорит, что это детский писатель, и просит меня перевести. "Ну, Виктор! Ну, дает!" восхищаюсь я. И восхищение мое достигает совсем уж невообразимых пределов, когда голландец "раскалывается", отдает Буре свою рукопись на английском с единственным условием не продавать ее в Германии и где-то еще. Когда речь заходит об оплате, Виктор уверенным тоном говорит, что да, все нормально, осенью пришлем договор, ну и деньги тоже, в валюте, конечно, ну, может быть, не сразу, а вот после Нового Года уже скорее всего, наверно. И после того, как я это перевожу-таки, голландец с радостью соглашается. Мы пожимаем друг другу руки и расходимся. А я продолжаю размышлять о странностях этих буржуев. Буря рассказывает забавный эпизод. Они давно хотели взять автограф у Гаррисона. И вот сегодня приходят в назначеное для автографов время и протягивают ему
= 17 =
тогда еще недавнее издание "Конных варваров". Ну, знаете, такое тонкое, за 4 руб. Гаррисон смотрит на него и ворчит: опять, дескать, пиратское издание. Потом заглядывает в выходные данные и видит: тираж 100 тысяч. Он довольно тыкает локтем в бок Брайана Олдисса - они одновременно автографы дают - и говорит: смотри, дескать, какими меня тиражами издают, не то, что тебя. (Ведь для буржуев такие тиражи это ого-го!) После этого, уже более довольный, ставит автограф.
В шесть вечера Fan Market закрывается. Мы пугаемся, что надо будет нести нераспроданное назад, в "Окенбург". Но все-таки замечательно у них тут организовано! Все подобное имущество относится в специальную комнату, которая до утра закрывается. Утром же можно получить все обратно. В Dealers Room книги вообще остаются на своих местах, лишь, может быть, накрываются покрывалом. Видать, не боятся, что что-нибудь сопрут. Ужас просто!
Сегодня же имеем беседу с Нилом Трингхэмом, ответственным за небезызвестный студенческий НФ журнал "Visions" в Оксфордском Университете. Нашел он нас довольно оригинально, прикрепив на наш фотостенд записку примерно следующего содержания: "Ну, если вы действительно сюда приехали, то не хило бы встретиться". Нил распрашивает меня о ситуации с "Visions" в Союзе и, в свою очередь, рассказывает о положении с ним в Англии. Подходит время идти на Party. Из-за суеты и обилия впечатлений мы не успеваем перекусить и рассчитываем, что нам удастся это сделать на Party. Бодро выходим из Конгресс-Центра и устремляемся к отелю. Однако, чем ближе мы подходим, тем быстрее наша уверенность улетучивается. Черт его знает, что там будет. Зайдя в отель, спрашиваем у первых встречных с бэджами Уолдкона, где " это" может происходить. Они нам объясняют и напоследок говорят, что на двери должно быть нарисовано "@". Мы просим пояснить. В ответ же те удивленно качают головами и уходят. Позднее я выяснил, что этот знак - непременный атрибут компьютерного адреса участника любой компьютерной сети. А пока мы еще больше тушуемся, но все же идем туда. Стоит отметить, что хоть швейцар на входе и был, но в его обязанности явно не входило нас не пускать. Такси подозвать, объяснить что-то - это пожалуйста, а вот не пускать кого-то или требовать за вход деньги - к этому они совсем не приучены... Наконец-то добираемся до двери с искомым знаком "@". Открываем ее : перед нами средних размеров холл, в нем толпа народу, человек 40-50. Вдоль стен и возле колонн стоят столики, на которых находятся тарелки с печеньем, орешками и т.п. Другой еды,
= 18 =
по-видимому, нет. "Негусто",- вздыхаем мы. В дальнем углу стоит стол побольше, уставленный всякой выпивкой, начиная пивом и кончая... По-моему, ничем не кончая, верхнего предела просто не вижу. Тут к нам с радостным воплем подбегает наш знакомец, пригласивший нас сюда. В этот момент какой-то молодой человек говорит что-то типа того, что все, кто хотел - пришли, и не хило было бы собрать деньги, по 20 гульденов с носа. Мы с надеждой глядим на американца. Тот улыбается и достает из бумажника необходимую сумму. Улыбаемся мы. Теперь мы полноправные участники Party и можем пить и есть сколько влезет. Американец подводит нас к столу с выпивкой. За ним,оказывается, стоят его жена и подруга (жены). Они здесь что-то вроде хозяек. Короткая церемония представления, и нам предлагают подзаправиться. На вопрос, чего мы изволим, я отвечаю: "Начнем, пожалуй, с пива...", чем вызываю бурный восторг окружающих ( О, если бы я знал, что так и простою с этим стаканом пива чуть ли не до конца Party! ). Мы отходим от этого замечательного стола, и тут начинается: "А трудно ли было добраться? А нравится ли вам здесь? А как там перестройка?" Уф-ф-ф... Говорю без умолку. Вокруг нас уже образовалась приличная толпа. Американец сияет: ведь это как бы благодаря ему мы здесь. Я не то, что до столика с едой не могу дотянуться,- пива из стакана некогда хлебнуть. Разговор перескакивает с одной темы на другую, да и слава богу, а то три стандартных уже во где сидят. Мы жалуемся, что не на чем печатать клубные материалы. Американец (он, оказывается владелец небольшой фирмы по продаже компьютеров) удивляется: так купите IBM-ку. Мы грустно вздыхаем. Он спохватывается: "Ну тогда обменяйте на что-нибудь. На водку, например". Мы, естественно, спрашиваем, сколько же ее, родимой нужно. "Момент",- отвечает тот и лихорадочно начинает что- то вычислять на бумажке, оживленно советуясь с товарищем. Увы, точную цифру я сейчас уже не помню, но то, что в пределах двух ящиков - это точно. И причем не абы какой компьютер, а АТ-шку. Кошмар какой! Но тут настроение наше повышается, так как мы снова видим Арвида. Вездесущий, уже основательно наклюкавшийся он, видит нас и радостно спрашивает, как дела. Мы отвечаем, что О'кей. Удовлетворенный, он уходит. Когда в разговоре возникает пауза, и я тянусь к столу с закусками, меня постигает глубокое разочарование. Все вазочки, корзиночки и блюдечки пусты. С досады я наконец-то осушаю стакан с пивом, которое к тому времени порядочно нагрелось у меня в руке, и иду за следующим. Хоть этого не упущу. А в дальнейшем, решаем мы с Андрюшей, будем сначала есть, а потом только разговоры говорить. Party продолжается в том же духе где-то до полуночи, затем намекают, что пора расходиться. Американец с супругой предлагают нам с Андрюшей продолжить
= 19 =
беседу у них в отеле. Мы раздумываем, но все-таки отказываемся, так как усталость и недостаток ужина берут свое. Американец не обижается, мы фотографируемся на память и расходимся. На обратном пути в трамвае сталкиваемся с Фрицем. Фриц говорит, что местом проведения Уолдкона'93 избран Сан-Франциско, и многие европейцы этим недовольны. Как правило, если Уолдкон проходит в Европе, то и на голосовании побеждает тоже европейский город. Так, например, на Уолдконе'87 в английском Брайтоне конвенцию 1990 года было решено проводить в Гааге. И сейчас все надеялись, что в 1993 году конвенцию будет принимать Загреб единственный на этот раз европейский претендент. Но, однако, этого не случилось, и когда в следующий раз Уолдкон будет в Европе - этого никто и предположить не может. Мы чувствуем свою вину, так как мы не подумали, что нам имело смысл проголосовать и что этому придается такое большое значение. А там, глядишь, может, наши голоса и стали бы решающими, позволив вернуть Уолдкон в Европу.
25.08.90. Суббота.
С утра решаем сходить на море. Кратчайший путь туда проходит через кемпинг. По дороге натыкаемся на поляков, и завязывается разговор. Особенно выделяется Катаржина из Белостокского клуба "Таурус" ( хотя, по-моему, почти все они оттуда ). Узнав, что мы из Москвы, она делится с нами сокровенным желанием: вырвать все волосы Володе Орлову - и наглядно демонстрирует, как бы это она проделала. Мы ужасаемся. Оказывается, она ему два раза писала, а он ей - кошмар! - ни разу не ответил. После этого она берет наш адрес и обещает написать. Мы ужасаемся еще больше и обещаем непременно ответить. К счастью, так она до сих пор и не написала.
Выходим к морю. У нас оно называется Северным, а у них - язык сломаешь. Нечто вроде Сшхвенинген. Судя по всему, пляжный сезон недавно закончился. Вовсю идет процесс разборки многочисленных киосков, ларечков, разбросанных по пляжу. И ни одного купающегося. Вода на ощупь градусов 18. Вполне сносно. И чего это они? Фотографируемся по очереди на волноломе, прогуливаемся еще немного по пляжу, взбираемся наверх и садимся в автобус, который везет нас прямо к Конгресс-Центру.
Здесь, как всегда, жизнь кипит. Сразу же идем вниз, в Fan Market, и раскладываем наши уже изрядно поредевшие товары. Тут же и Соучек,
= 20 =
которому мы со спокойной душой отдаем свою долю платы за стол. Все идет так же, как и вчера. По опыту предыдущих дней я понимаю, что ходить на доклады бесполезно, так как английского, увы, не хватает. И сейчас, глядя в программу, я об этом очень жалею, столько было интересных вещей. Но уже поздно жалеть, а тогда нам казалось, что мы поступаем совершенно правильно. Посудите сами: вокруг все время толпа народу, причем люди приходят не столько купить что-то, сколько поговорить. А так разговаривать - это не то, что доклад слушать. Здесь языка вполне хватает, да и интересного немало услышишь. Так и движется все у нас примерно до полудня, кто за столиком стоит, кто по Конгресс-Центру ходит. Как-то раз мой черед был гулять. Походил я, походил, опять расстроился в Dealers Room, возвращаюсь, и вдруг Андрюха сообщает, что приехали николаевцы, но кто именно - не знает. Мы уж и думать об этом перестали, что кто-то еще может прибыть. Оборачиваюсь, глядь, и впрямь: идет довольный Леня Куриц, а за ним Толя Парубец здоровенный ящик тащит. Это у них там футболки соцконовские лежат. Здороваемся радостно, слава богу, давно знакомы. Выясняется, что приехали они на машине втроем (еще Юра, шофер) от самого Николаева, а задержались ввиду того, что в Берлине натолкнулись на какую-то местную машину. Та - в лепешку, а наша родная советская "Волга" лишь чуть-чуть помялась, однако починиться немного пришлось. А теперь они, видя наш успех, решают попредлагать и свой товар, в основном соцконовский. Правда, пока они просят заняться этим Андрюху, а я, выступая в роли проводника по Гааге, еду с ними в родимый "Окенбург". Выясняется, что они тоже зарезервировали в нем места телеграммой. Селятся там только Леня с Толей, а Юра предпочитает экономить деньги (16 долларов в сутки) и спать в машине. Что ж, вольному - воля. Возвращаемся обратно. Все местные машины в ужасе шарахаются. Даже после ремонта здоровенная дыра в радиаторе продолжает внушать встречным опасения. По прибытии в Конгресс-Центр узнаем от Андрюхи, что все советские фэны приглашаются на Gopher's Party, которое начнется в полночь. Гофер (Gopher - суслик по-английски) - это нечто вроде добровольного помощника на конвенции. На этом Уолдконе их было несколько сот, в основном молодежь. Как правило, они выполняют различные технические работы: что-то принести, унести, разнести, встретить, проводить, объяснить и т.п. На этой конвенции они образовали USSG (Союз Советских Социалистических Гоферов). Вероятно, для них это было очень смешно и остроумно. Не знаю. Я не оценил. Но, как бы то ни было, из-за очевидного сходства USSG и USSR мы и были приглашены. До шести вечера все идет, как обычно ( в шесть Fan Market закрывается ). Николаевская продукция пользуется большим успехом, в основном благодаря симпатичному
= 21 =
Фэнко кисти Игоря Шаганова - талисману Соцкона. Бриджит передает приглашение нам с Андрюхой от Гарета Ресса (Gareth Ress - редактор Кембриджского фэнзина ТТВА) на Cambridge University SF Society's Party, в 22.00 этим вечером. Ого, думаем мы, популярность разрастается. Правда, об этом Рессе мы в первый раз слышим, но кому какое до этого дело.