Германские дипломаты и разведка не скупились на различного рода обещания, с целью использования сил националистов не только в войне против Польши, но и в перспективе. В сентябре 1939 г. Мельник был принят министром иностранных дел Германии Риббентропом, а также имел встречу с шефом германской разведки адмиралом Канарисом. Во время этих встреч речь шла о вероятности независимости Галицкой Украины. Ее президентом должен был стать Мельник, а главой правительства Сенык-Грибивский. Андрей Мельник, который сотрудничал с абвером, поверил Канарису и приказал готовить список членов западноукраинского правительства. Но было хорошо известно, что политическое руководство Германии не допускало даже мысли о возможности существования самостоятельного Украинского государства, а судьба Западной Украины была уже решена в рамках пакта Молотова-Риббентропа. Истинные планы Берлина не были секретом для оуновцев. Газета украинских националистов «Українське слово», выходившая в Париже, 24 сентября 1939 г. писала, что гитлеровская Германия думала «только об украинской территории, об украинском угле и металле, об украинской пшенице, она думала об Украине как о немецкой колонии». В то же время газета подчеркивала, что передача Западной Украины Советскому Союзу принесет ей «море крови и слез».[23]
События, которые происходили в Восточной Европе осенью 1939 г., прямо и непосредственно касались западноукраинского населения. Только акт воссоединения Западной Украины с УССР был воспринят положительно, так как осуществилась давняя мечта о единстве всех украинских земель.
После включения Западной Украины в состав СССР вся жизнь этого края была взята под жесткий контроль как экономический, так и общественно-политический, идеологический, духовный. В данном регионе были ликвидированы легальные украинские политические партии и организации, в подполье продолжала действовать только ОУН, краевым руководителем которой был Иван Клымив-Легенда. В своей работе оуновцы небезуспешно использовали любые негативные действия советских властей. Особенно активно они действовали в сельской местности. Используя грубые ошибки властей во время проведения коллективизации, оуновцы развернули активную антиколхозную агитацию. В результате в ряде районов Львовской и Ровенской областей из колхозов вышло большое количество крестьян. Во многих хозяйствах снизилась трудовая дисциплина. Так, во Львовской области к концу 1940 г. каждый третий колхозник не выработал минимума трудодней. В ряде колхозов Дрогобычской области во время сбора урожая на работу не выходило до 40 процентов колхозников. Аналогичные факты имели место и в других областях Западной Украины.[24] Другим примером активной деятельности ОУН была ее работа, направленная на создание помех в проведении выборов в Верховный Совет СССР и Верховный Совет УССР в апреле 1940 г., а также в местные советы в декабре того же года. Оуновцы склоняли избирателей к отказу от голосования, совершали террористические акты в отношении участников избирательной кампании.
Органы НКВД всеми средствами стремились раскрыть структуры ОУН, засылали в ее ряды разных провокаторов для ее компрометации и расшифровки деятельности. На протяжении 1940 г. в Западной Украине за причастность к ОУН было арестовано 35 тысяч человек.[25] В январе 1941 года в городе Львове состоялся громкий судебный «процесс 59-ти». Подсудимыми были студенты местного университета и ученики средних школ, преимущественно члены ОУН, обвиненные в «измене родины», подготовке к восстанию и т. д. Большинство, в том числе 11 девушек, были приговорены к смертной казни, другие — к 10 годам лагерей. Верховный Совет СССР помиловал 10 девушек и 11 юношей, расстрел был заменен на 15 и 25 лет заключения.[26]
После раздела Польши между Германией и СССР, сторонники Бандеры уделяли большое внимание созданию сети своих организаций на территориях под немецким господством и восстановлению их в Западной Украине. Перед местными организациями ставились задачи по увеличению численности рядов ОУН, укреплению ее кадров, сбору оружия.[27] В этой работе сторонники Бандеры проявляли большую самостоятельность, что вело к обострению отношений между оуновскими массами Западной Украины и руководством ОУН, находившимся за границей.
Раскол ОУН. Выше уже говорилось о конфликте между старшим поколением западноукраинского населения и молодежью, втянутой в орбиту политики ОУН. Конфликт между поколениями имел место и в самой организации, особенно в ее Проводе. Руководство движением осуществляли опытные, закаленные в освободительной борьбе Е. Коновалец, Д. Андриевский, Е. Сенык-Грибивский, Н. Сциборский, Р. Сушко. Находясь за границей, они в определенной мере сомневались относительно отдельных методов деятельности ОУН и особенно убийств, но им часто тяжело было на расстоянии контролировать своих подчиненных. Не отбрасывая насилие, Коновалец и его штаб, однако, большие усилия сосредотачивали на том, чтобы добиться помощи иностранных государств, особенно Германии. Провод украинских националистов с 1926 г. находился в Берлине, что вселяло определенную надежду на то, что Германия окажет поддержку ОУН. Во второй половине 30-х годов оуновские лидеры все чаще использовали лозунг: «Приобретем соборную самостийную Украину при помощи Великогермании». Некоторые руководители ОУН сотрудничали с германской разведкой. Заместитель начальника второго отдела абвера Штольц в 1945 г. свидетельствовал, что Е. Коновалец был завербован и согласился переключить часть оуновского подполья на борьбу против СССР.[28]
Краевое руководство ОУН в Западной Украине, в которое входили С. Бандера, Н. Лебедь, Я. Стецько, И. Клымив, Р. Шухевич, наоборот, придерживалось тактики революционных действий. Все они были молодыми людьми, что порождало в них склонность к насильственному, героическому типу сопротивления, а относительная умеренность и более спокойный стиль жизни их старших коллег за границей вызывали у них подозрение. Недовольство усилилось после того, как в 1934 г. оуновские лидеры Западной Украины оказались в руках польской полиции. В связи с этим ходили слухи, что якобы их схватили вследствие халатности или даже измены некоторых членов заграничного Провода.
Коновалец считал, что создание суверенного Украинского государства является делом всего украинского народа, а не делом отдельной партии или организации. Он всегда стоял на позиции национального примирения. Глава ОУН употребил весь свой авторитет и дипломатическое мастерство, чтобы избежать взрыва конфликта в руководстве ОУН. Потому его гибель стала чувствительным ударом для движения интегральных националистов. Коновалец погиб 23 мая 1938 г. на одной из улиц Роттердама в результате взрыва мины с часовым механизмом, подложенной агентом НКВД Судоплатовым.[29]
После неожиданной смерти Коновальца перед ОУН встал сложный вопрос: кто возглавит Провод. Реально на этот пост могли претендовать Емельян Сенык и Ярослав Барановский. Но последний заявил, что Коновалец оставил устное завещание, что на случай его смерти он назначает приемником на посту главы Провода ОУН полковника Андрея Мельника. Против его кандидатуры выступали члены ОУН в Западной Украине, о чем заявил краевой проводник Л. Ребет. Для этого были причины. Во-первых, вызывало сомнение существование завещания. Устав ОУН этого не предусматривал. Во-вторых, Мельник не то что членом Провода, но и членом ОУН не был.[30] Но решающее слово принадлежало заграничным лидерам организации, которые не воспринимали на роль главы ОУН С. Бандеру. Благодаря Я. Барановскому, Е. Сеныку, Р. Ярому в октябре 1938 г. новым руководителем Провода стал полковник А. Мельник. 27 августа 1939 г. на конференции ОУН в Риме Мельник был официально провозглашен вождем организации. Тогда же был принят новый устав ОУН.[31]
Поражение Польши принесло освобождение сотням оуновцев, которые находились в польских лагерях и тюрьмах. В своей автобиографии Бандера писал: «Немецко-польская война 1939 г. застала меня в Бресте над Бугом… В сентябре, когда положение польских войск на этом отрезке стало критическим из-за успешных операций противника, тюремная администрация и конвоиры поспешно эвакуировались, и я вместе с другими заключенными, в том числе и украинскими националистами, вышел на свободу».[32]20 октября 1939 г. Мельник обратился с письмом к активистам ОУН, которые вышли на свободу. Он изъявил желание встретиться со Степаном Бандерой и Юлианом Вассияном. К этому времени Бандера был уже в Австрии. Выйдя из заключения, он вначале направился во Львов, но оставаться долго в городе не мог. Присутствие советских войск в Западной Украине вынудило его переправиться за границу.
Встреча Мельника с Бандерой состоялась, но не при таких обстоятельствах, как рассчитывал полковник. 10 февраля 1940 г. в Кракове собрались: Габрусевич И., Кравцив Б., Лебедь Н., Матла З., Старух Я., Стецько Я., Шухевич Р., Ярый Р. и другие сторонники Бандеры. Они были не согласны с решениями Римской конференции, которая утвердила главой ОУН А. Мельника, и решили создать «Революционный Провод ОУН». Его членами стали: Бандера, Габрусевич, Гасин, Грицай, Клымишин, Ленкавский, Равлик, Стецько, Турковский, Шухевич.[33] На конференции в Кракове был образован «революционный» трибунал (служба безопасности под руководством Лебедя), который вынес смертный приговор некоторым сторонникам Мельника.[34]
Оуновские лидеры встретились в начале апреля 1940 г. в Италии. С. Бандера вручил А. Мельнику постановление Революционного Провода. В такой ситуации полковник не стал вести переговоры с Бандерой. Со своей стороны Революционный Провод объявил, что с 7 апреля Мельник «перестает занимать пост главы Провода ОУН».[35] Реакция Мельника была немедленной и самой решительной. Бандеру, Шухевича и других раскольников приговорили к смертной казни. Полковник Сушко и некоторые другие члены оуновского руководства приложили немало усилий, чтобы не допустить кровавых расправ. Но предотвратить раскол организации было уже невозможно.
Молодые западноукраинские деятели, во главе которых стоял Степан Бандера, обвиняли эмигрантских руководителей ОУН в оппортунизме, германофильстве, моральном разложении, продажности, беспринципности и организационной бездарности. Они выражали недоверие некоторым членам Провода ОУН, в частности к Ярославу Барановскому, и требовали его отставки. Бандеровцы (ОУН-Б) с тали призывать к решительным действиям и выступали за организацию партизанского движения на западноукраинских землях, вошедших в состав СССР. В борьбе за самостоятельное Украинское государство, по их утверждению, «революционная» ОУН полагалась только на собственные силы. За Бандерой пошла бóльшая часть организации.
Мельниковцы (ОУН-М), оставшись в меньшинстве, называли бандеровцев группой безответственных людей, шайкой бунтовщиков и раскольников. Сторонники Мельника были противниками партизанской авантюры на территории СССР. Они выступили за сохранение сил на будущее, а в деле создания Украинского государства рассчитывали на поддержку Германии. Полковник А. Мельник решительно отбрасывал требавание бандеровцев, «чтобы планирование национально — освободительной противобольшевистской борьбы не связывать с Германией, не ставить ее в зависимость от немецких военных планов».[36] Мельниковцы старались доказать гитлеровской верхушке полезность их движения для рейха.
Между тем, официальные лица Германии не имели единой точки зрения относительно деятельности ОУН вообще и раскола организации националистов в частности. Немецкие документы свидетельствуют, что высокопоставленные деятели национал — социалистической партии и рейха Шикенданц и Гейдрих отрицательно относились к ОУН. Глава абвера адмирал Канарис имел противоположное мнение. Руководство германской разведки даже делало попытки примирить между собой лидеров националистических группировок. Но в целом немцы в 1940 г. не желали особенно детально вникать в проблемы межусобной борьбы в ОУН и следили за дальнейшим развитием событий со стороны. Они не отказывались от попыток использовать в своих интересах обе группировки националистов.
Подводя итог первому десятилетию существования и деятельности ОУН, можно сказать, что ее создание не было случайным. Молодое поколение украинцев, которое не пошло по пути признания польского господства на западноукраинских землях, заняло ярко выраженную антипольскую позицию. Создание ОУН и ее деятельность явились ответом на политику польского режима в Западной Украине. С самого начала борьбы за создание самостоятельного Украинского государства националистическая молодежь, которая составляла большинство организации, сделала ставку на использование «революционных» методов борьбы, что, по ее мнению, должно было расширить ряды борцов за самостоятельную Украину. Такая тактика привлекала повышенное внимание к ОУН, укрепляла ее позиции среди части населения. В то же время она порождала в западноукраинском обществе недоверие к ОУН, и даже осуждение ее радикальных методов борьбы. Для первого десятилетия существования ОУН были характерны: использование террористических методов борьбы, быстрый рост рядов организации, выдвижение на ведущие роли целой группы молодых западноукраинских лидеров.
Начало второго десятилетия в истории ОУН ознаменовалось расколом организации. Украинские националисты, разделившись на две враждующие группировки, продолжали исповедовать одну и ту же идеологию. Борьба между бандеровцами и мельниковцами велась, по сути, не по каким-то теоретическим, а больше по тактическим вопросам и за то, кому быть во главе ОУН. Раскол ослабил силы националистического движения, раздоры в организации нанесли национализму непоправимый удар. Вражда между фракциями достигла такой остроты, что они нередко боролись одна против другой с не меньшей жестокостью, чем с врагами украинской независимости. Все это происходило в условиях, когда в Западной Украине менялась ситуация и приближалась война, в ходе которой националисты надеялись создать самостоятельное Украинское государство.
Подготовка ОУН к войне Германии против СССР. Подполье Украинской Народной Республики накануне Великой Отечественной войны.
Подготовка ОУН к войне Германии против СССР. Накануне нападения Германии на СССР различные украинские группировки определяли свое отношение к будущей войне, вырабатывали тактику своих действий. Это происходило как на территории Западной Украины, вошедшей в состав Советского Союза, так и за пределами СССР.
На советской территории оуновцы обеих фракций уходят в подполье, а бандеровцы начинают подготовку к ведению партизанских действий. В 1939–1940 годах, спасаясь от преследований большевиков, в немецкую зону оккупации из Галичины переместилось от 20 до 30 тысяч политических беженцев, среди которых было много членов ОУН и их сторонников. Для удовлетворения основных экономических и гуманитарных потребностей украинского населения на оккупированной Германией территории Польши возникли десятки комитетов самопомощи. Весной 1940 г. с молчаливого согласия немецких властей эти комитеты создали в Кракове координационный орган под названием Украинский Центральный Комитет (УЦК), председателем которого был избран профессор-географ Владимир Кубийович. УЦК представлял собой украинское учреждение социального обеспечения, обязанности которого заключались в присмотре за больными, пожилыми людьми, беспризорными детьми, в организации общественной службы охраны здоровья, образования и т. п. Немцы со всей ясностью дали понять, что УЦК не будет иметь никаких политических прерогатив.
В начальный период Второй мировой войны ОУН Мельника старалась занимать нейтральную позицию. Это было продиктовано желанием не навлекать репрессии против украинцев в Германии, а также на землях, которые находились под властью гитлеровцев. А с другой стороны потому, что ожидалась германо-советская война, в ходе которой мог решиться украинский вопрос. Причины нейтралитета мельниковцев можно также объяснить отношениями, которые сложились между руководителями ОУН-М и германскими спецслужбами. В литературе содержатся данные о том, что в 1938 г. Мельник, под кличкой Консул — I, был завербован абвером, а затем еще стал тайно сотрудничать с гестапо. Агентом германской разведки являлся также член Провода ОУН-М полковник Р. Сушко.[37]
Мельник неоднократно бывал в Германии. В июле 1940 г. он в очередной раз прибыл в Берлин, где предполагал решить ряд вопросов восстановления единства ОУН. Никаких практических результатов по объединению организации он не добился. Неожиданно он столкнулся с проблемой возврата в Италию, где находилась штаб-квартира Провода ОУН-М. Развитие отношений между Германией и СССР повлекло за собой прекращение гитлеровцами явной поддержки украинских националистов. Фашистское руководство не разрешило Мельнику возвратиться в Италию и удерживало его в рейхе «на всякий случай».[38] Он оставался в Германии до самого ареста в 1944 г.
Принятое Гитлером решение о нападении на СССР, привело к очередной попытке со стороны военных кругов III рейха использовать украинских националистов в своих целях. Украинцы нужны были немцам как диверсанты в советском тылу, а также как разведчики и переводчики. Предусматривалось использование небольших украинских вооруженных подразделений, а также назначение украинцев на низшие и средние посты в администрации на занятых территориях. Особую ценность для немцев представляли боевики ОУН, которые накопили значительный опыт в годы борьбы с польским режимом. Именно их в первую очередь гитлеровцы вербовали в разведшколы, диверсионные группы и т. п. На подготовку агентуры немцы не жалели средств. Офицерам абвера помогали представители бандеровского руководства Н. Лебедь, С. Сулятицкий и др. Активнее других сотрудничал с германской разведслужбой Рико Ярый, который, как считают некоторые авторы, не имел ничего общего с Украиной (Р. Ярый родился в Австрии, его отец — немец, мать — венгерка). Ярый «шел к тому, — как отмечал член оуновского руководства Зиновий Кныш, — чтобы политическую организацию националистов толкнуть к агентурной роли шпионства, рассчитывая получить из этого прибыль от чужой разведки».[39] Другие же авторы утверждают, что Кныш был обижен и «порочил Ярого, как мог, когда мог и где мог».[40]
Забрасываемые на территорию Советского Союза агенты-оуновцы должны были оценивать военный и экономический потенциал СССР, добывать политическую информацию, проникать на важные объекты обороны, транспорта, связи. Проводя разведку и осуществляя диверсии, эти агенты вовлекали в подрывную деятельность членов ОУН, проживающих на территории Западной Украины. С помощью местных жителей абверовские агенты собирали данные о дислокации и численности советских войск в западном регионе, сведения об отдельных советских и партийных работниках, военнослужащих. Многие агенты и целые группы справлялись с поставленными перед ними задачами. В то же время советские органы государственной безопасности обезвредили значительное количество добровольных помощников фашистов.
Осуществляя тайную подготовку к нападению на СССР, нацистское руководство вынашивало планы создания на оккупированных территориях ряда сателлитных государств, с предоставлением им определенной самостоятельности. Автором этого проекта был известный нацистский теоретик Альфред Розенберг. В этом плане Украине отводилось особое место. Предусматривалось, что ей будут возвращены все этнические территории, а также несколько областей Белоруссии и России, населенных значительным количеством украинцев. Считалось, что «Великая Украина» будет выступать гарантом стабильности на Востоке, поскольку российско-украинский антагонизм мешал бы этим государствам выступить вместе против Германии.
План Розенберга остался на бумаге, но его позиция по украинскому вопросу способствовала сближению ОУН-Б с гитлеровским военным командованием. В начале 1941 г. адмирал Канарис и генерал Браухич откликнулись на предложение Бандеры создать украинские воинские подразделения. Несколько недель представитель Бандеры Р. Ярый вел с немцами переговоры, в ходе которых было получено согласие на создание батальонов «Нахтигаль» и «Роланд». Договоренность имела чисто военный характер. Она была достигнута без ведома правительства и органов безопасности рейха. Данные батальоны создавались в Германии и Австрии на средства немцев, но присягали ОУН и Украине. В их состав вошло около 700 украинцев, преимущественно членов ОУН и бывших бойцов Карпатской Сечи Закарпатья. Личный состав батальонов получал немецкую военную форму, питание и денежное довольствие. Во главе «Нахтигаля» и «Роланда» стояли Роман Шухевич и Евгений Побигущий. Наряду с офицерами — немцами командные должности в батальонах занимали Р. Волошин, Ю. Лопатинский, А. Луцкий, Д. Грицай, В. Сидор и другие офицеры — украинцы. Бандера и его окружение рассчитывали, что эти два батальона составят основу будущей украинской армии, ради ее создания они были готовы сотрудничать с немецкими военными кругами.
Полковник Мельник знал о создании украинских батальонов, он даже имел встречи с теми военными, с которыми бандеровцы достигли соглашения. Успех бандеровцев на переговорах с немцами Мельник объяснял тем, что их больше, что их люди более агрессивны и действуют динамичней, чем мельниковцы..[41]
Руководство революционной ОУН уделяло большое внимание созданию так называемых походных групп, задача которых состояла в создании оуновской администрации на занятых немцами территориях Украины. Всего было создано три походные группы, объединявшие в своих рядах несколько тысяч человек. Первая, под руководством М. Клымишина, должна была двигаться в направлении Харькова; вторая, руководимая Н. Лемиком, — на Киев; третья группа во главе с З. Матлой — на Днепропетровск и Одессу. Каждая из трех групп делилась на большое количество мелких походных групп, которые знали маршруты своего движения, и имели конкретные задачи. Созданием походных групп занимались и мельниковцы.
В апреле 1941 г. ОУН-Б провела Второй великий Сбор, на котором Мельника исключили из рядов ОУН, а Бандеру провозгласили вождем организации. Бандеровское движение взяло курс на свержение большевистского режима в Украине и углубление связей с государствами — противниками коммунизма. Целью движения являлось утверждение «Суверенного Украинского Государства», которое «может обеспечить украинскому народу свободную жизнь и полное всестороннее развитие всех его сил». Сбор принял программный манифест, в котором говорилось следующее: «Мы, украинцы, поднимаем знамя нашей борьбы за свободу народов и человека… Боремся за освобождение украинского народа и всех порабощенных Москвой народов… Боремся против крайнего унижения человека в его труде и в его доме… Боремся: за достоинство, свободу человека, за право признавать открыто свои убеждения, свободу всех вероисповеданий, за полную свободу совести. Боремся против тирании и террора большевистской клики, против страшного режима НКВД… Боремся за то, чтобы каждый порабощенный Москвой народ мог сполна пользоваться богатствами своей родной земли и результатами своего ежедневного труда».[42] Этот программный манифест ОУН Бандеры распространялся в 1941 г. в центральных и восточных землях Украины в форме листовок.
Поставленные руководством ОУН-Б перед активом организации задачи, свидетельствовали о том, что националисты готовятся к проведению масштабных партизанско-диверсионных акций против советской власти и Красной Армии. Накануне Великой Отечественной войны бандеровцы создавали в Западной Украине разведывательную сеть и партизанские подразделения, которые в момент начала германо-советской войны должны были приступить к широкой боевой деятельности с целью превращения ее в национальное восстание. Командующим партизанским движением стал Иван Клымив — Легенда. Некоторые исследователи отмечают, что в начале лета 1941 года в распоряжении бандеровской организации находилось от 12 до 20 тысяч бойцов.[43]
Руководство ОУН-Б и командование партизанских формирований рассчитывали, что немцы помогут решить вопросы материально-технического обеспечения и выделят оружие. Весной 1941 г. абвер предложил бандеровцам провести переговоры о сотрудничестве. Главная цель переговоров: согласен ли Бандера сотрудничать с гитлеровцами? Лебедь, который был уполномоченным Бандеры на переговорах, ответил утвердительно, но при соблюдении ряда условий:
Полное равноправие организации бандеровцев с мельниковцами.
Оказание материальной помощи бандеровцам.
Снабжение оружием.
Представитель абвера Айкерн принципиальных возражений не высказал, но со своей стороны он выдвинул встречные условия.
Предоставить бандеровские кадры для обучения диверсионной работе в советском тылу, а также для ведения разведки.
Предоставить в распоряжение немцев для работы в штабах переводчиков из числа бандеровцев.
Договаривающиеся стороны хорошо понимали друг друга и делали все для достижения положительного результата, в котором были заинтересованы как немцы, так и оуновцы. Лебедь со временем писал: «Обе ОУН не разрывали связей с немецкими военными кругами просто потому, чтобы иметь возможность активно участвовать в борьбе на Украине во время немецко-советской войны, которая тогда назревала и была для всех очевидной».[44]
Перед началом этой войны, в мае 1941 г., руководство ОУН-Б разослало своим организациям секретные инструкции, в которых определялась главная задача: использовать войну для начала борьбы за Суверенную Соборную Украинскую Державу. Так как фронт борьбы с большевиками будет проходить через украинские земли, и они окажутся под чужой оккупацией, задача оуновцев определялась так: «не допустить, чтобы Украина была лишь территорией поединка чужих сил с нашим врагом, а вслед за тем объектом чужого господства». Наоборот, строительство Украинского государства будет осуществляться «нашими собственными силами и по нашей собственной инициативе».[45] При этом ОУН-Б не забывала о союзниках. К ним Провод бандеровцев относил те государства, которые «ведут борьбу с Москвой и не относятся враждебно к Украине», признают суверенность и соборность Украины, положительно относятся к украинской государственности. Отношение Украины к этим государствам будет зависеть от того, как они будут уважать жизненные требования Украины.[46]
Кроме секретных инструкций, в мае 1941 г. был издан приказ «Борьба и деятельность ОУН в период войны». В нем говорилось: «От самого начала войны каждый украинский националист должен стараться разными способами (саботирование, распространение различных фальшивых слухов) вводить беспорядок и хаос в работу советской администрации, хозяйственных органов, промышленных и сельскохозяйственных предприятий, приводить до срыва планы мобилизации и призыва военнообязанных в Красную Армию». В тылах же Красной Армии, говорилось далее в приказе, следует устраивать саботаж и диверсии, «осаждать почтовые участки, перерезать линии связи и важные переходы», перегораживать железные дороги «деревянными завалами». В данном приказе много внимания уделялось также тому, что надо делать с советскими военнослужащими, если они попадут в руки националистов. Рядовых следовало «отдавать в плен немцам, а политруков и коммунистов… ликвидировать». Содержалось также указание о применении репрессий в отношении деятелей науки, культуры, литературы, а также евреев. Содержание приказа свидетельствовало, что националистическая власть будет «страшной». ОУН-Б не скрывала, что пойдет на крайние меры ради достижения своих целей, и заявляла о готовности к тесному сотрудничеству с фашистами.[47]
По-своему готовилась к войне ОУН-М. Мельниковское руководство исходило из того, что в конфликте с СССР Германия неминуемо будет вынуждена признать украинский фактор. Меры Провода были направлены на то, чтобы убедить германское правительство в необходимости официально признать самостоятельность и соборность Украины и допустить украинцев к участию в войне против СССР как равноправных партнеров Германии. Об этом говорилось в меморандуме, который Мельник направил в канцелярию Гитлера 14 апреля 1941 г. Ответа не последовало. Молчание Берлина побудило Провод ОУН-М занять сдержанную позицию в отношении Германии.
Мельниковское руководство не было сторонником вооруженной партизанской борьбы, но не исключало ее. Перед началом Великой Отечественной войны лидеры ОУН-М предполагали, что Германия войну проиграет, а потому надо быть готовыми к партизанским действиям против советских войск. Накануне 22 июня 1941 г. весь актив получил инструкцию, в которой говорилось: «Создавать военные отряды и соединения и, не допуская их к столкновениям с немцами, занимать разные территории и создавать там все формы государственной жизни». Содержалось указание о накоплении средств боевого характера, чтобы использовать их в будущем, когда «в более тяжелых условиях придется дальше вести борьбу».[48]
За неделю до начала войны ОУН-Б тоже подготовила меморандум для официального Берлина. Но попал этот документ в рейхсканцелярию только 23 июня. С ним ознакомились Гиммлер, Розенберг, Риббентроп. В меморандуме говорилось: «Основы для германо-украинских дружественных отношений будут создаваться с момента начатого немецкого похода на Восток Европы. Потому, что украинские националисты несут огромную ответственность за судьбу и будущее Украины, что они доказали делом, для них решающее значение имеет установка Германии относительно Украинского государства, за которое они сражаются… Только такое решение, которое полностью будет отвечать историческим и народным интересам Украины, также принесет пользу Германии… Украинские националисты в первую очередь охраняют интересы своего собственного народа… Даже, если при входе в Украину, немецкие войска сначала будут, понятно, встречать как освободителей, такое отношение может быстро измениться, если Германия войдет на Украину без намерения воссоздания Украинского Государства и использования соответствующих лозунгов. Малейшее насилие вызовет противоположные последствия… В Восточной Европе нельзя властвовать продолжительное время с помощью технических средств государства и администрации, которые опираются на сильную оккупационную армию… Украинское независимое государство должно быть экономически самостоятельным… Дальнейшее развитие германо-украинских отношений зависит не только от окончательного решения этой проблемы, но также и от примененных в самом начале методов».[49]
Реакция министерства иностранных дел рейха на этот документ была отрицательной. МИД заявил: «Меморандум содержит в себе упреки в адрес Германии, которая во время оккупации Украины в 1918 году «наделала ошибок»… Что касается будущего, то Германии адресуются также указания, местами предупреждающим тоном, что новый порядок может быть введен в Восточной Европе не путем продолжительной военной оккупации, а благодаря созданию независимого Украинского государства… независимого экономически и со своими вооруженными силами».[50] Фашистское руководство, конечно, не намерено было прислушиваться к «указаниям» бандеровцев, Берлин не нуждался в «равноправном» партнере в борьбе с Москвой. Украина интересовала гитлеровскую Германию своими природными богатствами и дешевой рабочей силой, а не как самостоятельное государство.
Подполье Украинской Народной Республики накануне Великой Отечественной войны. Войну между Германией и СССР ожидали не только оуновцы. Большие надежды возлагали на нее руководители Украинской Народной Республики, находившиеся в эмиграции. Республиканцы, подчиненные президенту и головному атаману УНР Андрею Левицкому, были идейными противниками фашизма, они имели определенное влияние в Западной Украине и занимались подготовкой к ведению вооруженной борьбы. Один из представителей республиканского течения Тарас Боровец со временем выдвинется в число самых известных руководителей повстанческого движения в Украине.
Зимой 1932–1933 годов на Полесье была создана небольшая подпольная организация под названием «Украинское Национальное Возрождение» (УНВ), которую возглавил Т. Боровец. Организация решила: не выступать как политическая партия; в строгом подполье переформироваться в военно-революционную организацию; для широкой работы среди населения использовать любые официальные организации; членство в организации должно быть крайне доверительным, а не массовым; не вступать ни в какую партию и бороться под государственным флагом УНР. Своими врагами УНВ определила коммунистический строй и польский режим. Организация вела подготовку кадров будущей украинской революционной армии и проводила антибольшевистскую работу. «Пропагандистские материалы в СССР, — писал Боровец, — мы посылали балонами и бутылками. Бутылки с листовками пускали тысячами по Припяти — Днепру — аж до Черного моря, а балоны при соответствующем ветре также тысячами летели туда, «где так вольно дышит человек».[51] За свою подпольную деятельность против польских властей Боровец был брошен в концлагерь Береза-Картузская.
Во время германо-польской войны Боровец находился на польской территории и увидел ужасы «нового порядка», который установили немцы. Он был уверен, что немцы разберутся с поляками, а потом возьмутся за украинцев. В ноябре 1939 г. Боровец поднимает вопрос об активизации деятельности Украинского Национального Возрождения в Украине в связи с тем, что «военные события каждую минуту могут распространиться с запада на восток». Руководство УНВ приняло решение подготовить план политических и военных акций в Украине на случай германо-советской войны.
В июне 1940 г. президент УНР Левицкий заявил, что не позднее, чем через год, вспыхнет германо-советская война, и он утвердил план действий УНВ. Одновременно Левицкий дал задание Боровцу: «Немедленно нелегально пробраться в СССР». Также ставилась задача по подготовке УНВ к военным действиям, закладке главной базы на Полесье, проверке состояния подполья. С началом войны необходимо было «поставить под ружье территориальную партизанскую армию». Военные формирования УНВ должны действовать только по приказам правительства УНР в эмиграции. До получения приказа УНВ не должна поднимать массового восстания, а должна пропагандировать идею создания Украинского государства, «маневрируя между всеми чужими силами на своей территории».[52]
Бандеровцы и мельниковцы не признавали руководства УНР в изгнании. Боровец несколько раз бывал в Кракове, чтобы достичь хоть какого-то взаимопонимания, но его усилия не дали весомых результатов. Представитель ОУН-М полковник Сушко с пониманием отнесся к предложению Боровца о военном сотрудничестве в борьбе за свободную Украину. Намного труднее было договариваться с бандеровцами. Они были готовы иметь дело с УНВ только на основе подчинения ее людей приказам ОУН-Б и вступления членов УНВ в бандеровскую организацию. В то же время Боровец подчеркивал, что в вопросе вооруженной борьбы на украинских территориях с оуновцами можно было договориться.