Одна из походных групп действовала в Николаеве. Еще до прихода в город немцев была создана местная самоуправа, издавалась газета, бургомистром Николаева был избран поэт Орест Масикевич. Активная украинизация раздражала фашистов, которые прибегли к репрессивным мерам. Масикевича арестовали и приговорили к расстрелу. Многие его соратники тоже поплатились жизнью.
Основная группа Буковинского куреня дошла до Киева и активно включилась в налаживание украинской жизни. В романтическом порыве эти люди верили, что историческая ситуация позволит провозгласить создание Украинского государства. Но оккупанты развеяли эти иллюзорные намерения. Многие ополченцы погибли в Киеве. Руководство ОУН-М распорядилось, чтобы оставшиеся в живых возвратились в Западную Украину.
Немцы были обеспокоены ростом националистического движения в Галичине. Они были намерены закрыть границу между Западной Украиной и остальной украинской территорией, чтобы националистическое влияние не распространялось в центральную и восточную часть Украины. Одновременно фашисты начали аресты членов походных групп. 7 сентября 1941 г. был арестован и брошен в концлагерь руководитель походной группы «Север» Николай Клымишин. В середине сентября полиция, абвер, гестапо и СД провели массовые аресты бандеровцев на всей оккупированной территории Украины и за ее пределами. В докладной записке Украинского штаба партизанского движения Центральному Комитету КП (б) Украины отмечалось: «Предвидя серьезную опасность со стороны оуновцев и чувствуя их неискренность к себе, немецко-фашистские власти начали репрессии относительно оуновцев и прежде всего сторонников Бандеры как наиболее опасных своих «друзей».[84]
ОУН-М не разделяла взглядов бандеровцев и старалась использовать преследования своих конкурентов в целях укрепления позиций своего течения. В некоторых публикациях называются факты сотрудничества мельниковцев с гестапо в самом начале войны. Члены ОУН-М Гординский, Соколовский, Чучкевич содействовали проведению арестов бандеровцев во Львове в июле 1941 г. В частности, Чучкевич выдал гестаповцам Я. Стецько.[85] В августе-сентябре 1941 г. конфронтация между мельниковцами и бандеровцами привела к кровавым столкновениям и многочисленным жертвам. Так, 30 августа, в Житомире были убиты ведущие деятели ОУН-М Сциборский и Сенык-Грибивский. Исполнителем теракта был назван бандеровец Кузий. Поэтесса Елена Телига по этому поводу писала: «Мы все время хотели верить, что люди, которые стали на путь бунта, пусть наихудшим путем, но все же идут к той цели государственного строительства. Но случилось то самое страшное, что развеяло наши сомнения. Житомирское зверство срывает маску с лица Бандеры, его сообщников, с лица национальных изменников, которые в такую тяжелую для Украины минуту видят свою задачу, свою революционную миссию, о которой столько кричат, в уничтожении самых лучших элементов украинства».[86]
После случившегося в Житомире, убийства и взаимные доносы немцам в жестком конфликте двух фракций ОУН стали обычным явлением. Такие отношения внутри ОУН были на руку фашистам, а со временем и советским партизанам. Некоторые исследователи считают, что подобные акции сознательно готовились спецслужбами Германии. Так, председатель правления «Мемориала» Е. Гринив считает, что «убийство Сциборского и Сеныка-Грибивского было запланированной провокационной акцией гестаповских спецслужб. Цель ставилась одна: углубить раскол национальных сил, закрепить позицию тех, кто откровенно ориентировался на сотрудничество с немцами. Так и случилось: обвинение пало на бандеровцев, а определенная часть патриотов с Восточной Украины заняла еще более непримиримую позицию в отношениях с окружением С. Бандеры».[87] Другие исследователи истории ОУН не исключают, что убийство этих известных оуновских деятелей являлось делом рук советского агента.[88]
На сотрудничество с гитлеровцами были нацелены мельниковцы, позиции которых до осени 1941 г. были прочными. С учетом лояльного отношения ОУН-М к оккупационному режиму, гитлеровцы терпимо относились к ее деятельности. Но очень скоро арестам стали подвергаться не только бандеровцы, но и мельниковцы.
В конце лета 1941 г. фашистское командование определилось в отношении батальонов «Нахтигаль» и «Роланд». 7 июля «Нахтигаль» был выведен из Львова и направлен в Проскуров. Под немецким командованием батальон участвовал в боях на Винничине. В середине августа «Нахтигаль» был отправлен на территорию Германии и разоружен, а те его солдаты и офицеры, которые активно поддерживали Бандеру, были арестованы. В октябре 1941 г. из бывших двух батальонов немцы создали один батальон охранной полиции на основе личного контракта каждого бойца на один год. Это подразделение находилось на территории Белоруссии и принимало участие в «пацификации населения». В ноябре 1942 г. личный состав батальона принял решение не продолжать контракт с вермахтом. На совете командиров было решено переходить в подполье и принять участие в создании украинских вооруженных сил.[89] Немцы расформировали батальон, офицеров-украинцев под конвоем доставили во Львов. Шухевич и некоторые другие офицеры совершили побег и перешли на нелегальное положение.[90]
Осенью 1941 г. фашистское руководство заявило о своем отношении к Украине. Гитлер подчеркивал, что Украина — это колония с огромными ресурсами: «Где еще есть регион, — говорил фюрер, — в котором выплавляли бы металл высокого качества, чем украинский металл? Где можно найти больше никеля, угля, марганца, молибдена?.[91] Оккупационный режим начал демонстрировать всю свою жестокость с первых недель и месяцев пребывания немцев в Украине. В ответ на репрессии сентябрьская конференция ОУН-Б приняла решение об издании нелегальной прессы, усилении антифашистской пропаганды, разъяснении населению истинных целей немцев. Конференция бандеровцев призвала население скрывать от фашистов продовольствие и вести сбор оружия. Организация переходила на нелегальное положение. На такие перемены в тактике бандеровцев обратил внимание штаб партизанского движения Украины. В одном из его документов говорилось, что репрессии немцев против националистов в Киеве и непомерный грабеж украинского населения вызвали среди значительной части украинских националистов озлобление гитлеровской политикой. «На этой почве значительная часть оуновцев стала уходить в подполье, организуя свои силы на борьбу с оккупантами».[92]
Решения сентябрьской конференции ОУН-Б и переход бандеровцев в подполье позволили гитлеровцам сделать вывод, что ОУН-Б готовится к вооруженному восстанию. В ходе допросов руководителя ОУН-Б Житомирского района Семена Марчука гитлеровцы убедились, что «эти планы уже приобрели неоднозначную направленность против Германского рейха» В Киев, Днепропетровск, Николаев, Житомир, Ровно, Винницу и другие города был направлен приказ об арестах оуновцев. После «основательных допросов» их необходимо было тайно уничтожать «как грабителей». Служба безопасности 8 декабря 1941 г. направила из Киева в Берлин доклад, в котором говорилось, что ОУН-Б, с учетом ослабления Германии в войне против СССР, намерена «воспользоваться этой ситуацией». Бандеровцы могут создать армию, которая «сумеет нанести решающий удар по немецким вооруженным силам и создать независимое Украинское государство». В докладе отмечалось, что созданию этого государства «не сможет помешать и Россия, ослабленная после поражения в войне против Германии».[93] Вывод службы безопасности о том, что бандеровцы постараются воспользоваться ослаблением Германии, был обоснованным. Вместе с тем эта служба преувеличивала возможности ОУН-Б создать армию, способную нанести решающий удар по германской армии.
Выполнение ноябрьского приказа о борьбе с оуновским движением сопровождалось усилением репрессий против обеих фракций ОУН. Особую активность в налаживании украинской культурной жизни в Киеве демонстрировала группа молодых поэтов, литераторов и журналистов мельниковской ориентации. Усилиями поэтессы Елены Телиги и других был создан союз писателей и стал выходить журнал «Литавры». Под руководством журналиста Ивана Рогача в Киеве выходила газета «Українське слово», в которой сотрудничали Штуль, Лащенко, Ситник, Олийнык и другие оуновцы. Деятельность этой газеты шла в разрез с политикой третьего рейха и не могла долго продолжаться в оккупированном Киеве. В конце 1941 г. редакция газеты была разгромлена, а Рогач, Олийнык и некоторые другие сотрудники были арестованы и вскоре расстреляны. В начале февраля 1942 г. гестапо схватило около 200 членов походной группы «Север» (преимущественно — мельниковцев), а 9 февраля немцы арестовали около 40 членов украинской писательской организации во главе с Еленой Телигой. 21 февраля они были расстреляны в Бабьем Яру.[94]
Мельниковцы инициировали создание в Киеве Украинской Национальной Рады (УНР) — всеукраинского представительского органа, в состав которого вошел 61 представитель из разных городов Украины. УНР была создана в ноябре 1941 г. во главе с профессором Велычкивским, Дубиной и Бойдуником. Одним из организаторов Рады был поэт Олег Ольжич. Свою задачу ее деятели видели в том, чтобы представлять украинский народ в органах оккупационной власти. Украинская Национальная Рада инициировала открытие украинских школ, гимназий, возобновление работы Киевского университета, Политехнического института и Академии наук. Рада содействовала выпуску украинской прессы (всего в городах и некоторых райцентрах Украины выходило 100 газет). В январе 1942 г. в адрес Гитлера был направлен меморандум с подписями Велычкивского, Шептицкого, Мельника, в котором содержался протест против немецкой политики в Украине. Одновременно Гитлера заверяли в том, что руководящие круги Украины стремятся к тесному сотрудничеству с Германией, чтобы объединенными силами немецкого и украинского народов завершить борьбу против общего врага и претворить в жизнь новый порядок в Украине. Но на заверения в дружбе немцы внимания не обратили. Украинские деятели попали в немилость, а Украинская Национальная Рада в начале 1942 г. была распущена.[95]
Берлин, как правило, на обращения украинских организаций не реагировал. Меморандум, о котором шла речь выше, был не первым. В Германии находилось контролируемое Мельником Украинское Национальное Объединение (УНО). Руководитель УНО Т. Омельченко 1 января 1942 г. направил Гитлеру и Риббентропу письмо, в котором напомнил, что Украина примет участие в строительстве новой Европы только тогда, когда Германия будет способствовать созданию Украинского государства и гарантировать его независимость. Ответа на письмо не последовало.
Ликвидировать оуновское подполье к концу 1941 г. немцам не удалось, оно продолжало действовать. В декабре 1941 г. была определена стратегическая задача подполья: «Готовиться к продолжительной, затяжной и упорной борьбе с немецкими оккупантами и придерживаться тактики накопления сил». Вести эту подготовку приходилось в условиях непрекращающихся арестов и казней. На протяжении февраля-марта 1942 г. гестапо арестовало десятки оуновских подпольщиков в Житомире, Киеве, Кременчуге, Полтаве, Херсоне и других городах. Повсеместно велось наступление на украинскую печать. В марте в Ровно СД изъяло 21 тысячу экзампляров газеты «Волынь», были разгромлены редакции газет «Світанок» в Бердянске, «Українська думка» в Николаеве, «Донецький вісник» и другие.[96]
Недовольство «новым порядком», который внедряли оккупанты, усиливалось. В докладной записке Украинского штаба партизанского движения Центральному Комитету Компартии Украины говорилось, что недовольство среди украинских националистов растет потому, что обещанная когда-то немцами «Самостійна Україна» находится в руках у немцев, и нет никакой надежды на то, что у руководства будут оуновцы. Гитлеровцы огорчили и оскорбили националистов тем, что «вывешенные в начале оккупации на всех сельских и районных управах Украины «жовто-блакитні» флаги по приказанию немецких властей были сняты и заменены флагами со свастикой». В этом же документе подчеркивалось, что в борьбе с немцами оуновцы используют бандуристов, которых рассылают по оккупированной территории Украины, и они «проводят среди населения агитационную работу за создание «Самостійної України», образуя, таким образом, националистические кадры для борьбы с оккупантами».[97] Таким образом, руководство партизанского движения УССР констатировало, что украинские националисты начинали борьбу с оккупантами.
На «нетрадиционные» формы деятельности оуновцев указывало также руководство немецкой полиции безопасности в Украине. В одном из докладов о борьбе с националистами, который был отправлен в Берлин в июле 1942 г., отмечалось, что «появился новый вид пропаганды в форме юмора под названием «Что люди говорят». Чувствуется влияние на настроения населения бандеровской пропаганды, которая имеет чрезвычайно ненавистнические и враждебные относительно немцев тенденции».[98]
Фашисты периодически осуществляли чистки украинских органов самоуправления, а также в структурах оккупационной администрации, выявляя в них антигермански настроенных украинцев. Весной 1942 г. в Полтаве были арестованы бургомистр города и несколько сотрудников городской управы. Вина полтавского мэра состояла в том, что он проводил в мэрии «собрание сторонников Бандеры, в ходе которого он пропагандировал идею создания украинской армии для борьбы с немецким вермахтом».[99] Были арестованы бургомистры Сталино, Острога и мэр Киева профессор Багазий. Киевская мэрия без согласия немцев создала общество социальной помощи пленным и составила картотеку на 60 тысяч человек. Это общество занималось также налаживанием торговли. Работа общества была непродолжительной, так как это не входило в планы немцев. Военный комендант Киева совершенно не считался ни с городской управой, ни с районными управами, и в том случае, когда какое-нибудь решение управы его не удовлетворяло, он отменял его. В одном из документов штаба партизанского движения Украины говорилось: «Если деятельность руководителей управ не удовлетворяет немцев, они снимают их с работы, а в отдельных случаях арестовывают».[100] Из органов управления Киева нацистские власти изгнали многих украинцев, а мэр города В. Багазий был расстрелян.
Весной 1942 г. оккупационные власти начали проводить набор рабочей силы. Планом предусматривалось переправить в Германию 327 тысяч промышленных рабочих и 290 тысяч сельскохозяйственных. В директиве указывалось, что если не хватит добровольцев, то рабочих следует «брать силой». ОУН-Б в апрельском «Бюллетене» заявляла, что за девять месяцев войны в Украине не произошло особенных изменений. Вместо советского тоталитаризма пришел тоталитаризм национал-социалистический, который грабит Украину. Вторая конференция ОУН-Б, которая состоялась в апреле 1942 г., подтвердила курс на создание Украинской Державы, высказывалась за установление связей с порабощенными Германией народами для сотрудничества в борьбе против оккупантов.[101] В листовках, распространяемых на Волыни и Подолии, рассказывалось о решениях конференции, разоблачалась реакционная политика оккупантов.
Деятельность бандеровского подполья активизировалась в связи с первой годовщиной Акта 30 июня 1941 г. Этой дате посвящались листовки, проводились беседы среди населения, разъяснялись цели ОУН. Руководитель оуновского движения Западной Украины Демян Дмитрив опубликовал заявление ко всем организациям ОУН. Разъясняя суть и значение Акта 30 июня, Дмитрив подчеркивал, что украинцы умирали в борьбе против «старых и новых оккупантов». Он призывал «готовить себя и готовить весь народ» к борьбе за Украинское сомастоятельное государство.[102] На Ровенщине в руки немецкой службы безопасности попала листовка под названием «Слово украинских националистов к 1-й годовщине провозглашения самостоятельности Украинской державы». Среди прочего в ней говорилось: «Ты должен завоевать украинское государство или погибнуть в борьбе за него. Украина жила и будет жить. Чтобы ни произошло на Украине, какие бы орды ни проходили по нашей земле, за какие бы идеи и теории не вешали нас чужеземцы — никогда украинский народ не сойдет с правильного пути. Украина еще не умерла».[103] Служба безопасности рейха констатировала, что листовки, распространяемые организацией Бандеры, демонстрируют «враждебное отношение этого движения» к Германии.[104]
Издание и распространение листовок широко практиковалось бандеровским и мельниковским подпольем. Во многих городах Украины гестапо обнаружило много нелегальных изданий, которые носили антигерманский характер. Так, например, в листовке, найденной немцами на Житомирщине, говорилось, чтό происходит в Украине после прихода на ее территорию оккупантов: «…разграблена Отчизна, голод и безработица, неуважение нашего народа, насилие и высылка тысяч местных жителей — вот что сделали с нашей страной захватчики. Бороться против этого — великое и святое дело, которое стоит того, чтобы за него отдать свою жизнь и свою кровь».[105] За издание, распространение листовок и хранение агитационных материалов аресты оуновцев состоялись в Житомире, Запорожье, Гайсине, Киеве, Кировограде и других городах.
Деятельность оуновского подполья против фашистов вовсе не означала, что украинские националисты перестали враждебно относиться к советской власти. «Большевики» и «Москва» в устных выступлениях и листовках оуновцев, как и прежде, назывались врагами украинцев, на что обращали внимание даже немцы. В одном из документов полиции безопасности говорилось о том, что руководитель «Просвіти» в Харькове «поставил перед организацией задачу борьбы против большевизма и поддержки немецкой армии вплоть до свержения советской власти. После этого, утверждал он, необходимо вести борьбу против немцев с тем, чтобы устранить их». Среди населения оуновцы распространяли листовки, содержание которых было направлено против советских партизан. В одной из них говорилось, что пока «на востоке стоят еще миллионные большевистские армии, любая наша вооруженная акция против немцев была бы помощью для Сталина».[106] Даже после того, как ОУН-Б испытала на себе, что такое фашистский «новый порядок», она оставляла своим главным приоритетом борьбу против советского строя и коммунизма. Эта мысль находит свое подтверждение в бандеровских документах, захваченных немцами в первой половине 1942 г. В них руководство ОУН-Б ориентировало членов организации на борьбу «только против Москвы».
В своей деятельности на оккупированной немцами территории Украины оуновцы отводили большую роль «Просвітам», особенностью которых являлась то, что они действовали легально. Больше всего сведений сохранилось о просвитянской организации Харькова и Харьковской области. Харьковская «Просвіта», в которой председательствовал профессор истории Дубровский, насчитывала несколько сотен человек. Впервые эта «Просвіта» заявила о себе на праздник Рождества 7–8 января 1942 г. Состоялось торжественное собрание, праздничная елка, колядование и обед. Стены украсили украинские рушники, портреты Т. Шевченко, С. Петлюры, И. Мазепы. С речью выступили: городской голова профессор Крамаренко, редактор газеты «Нова Україна» Сагайдачный, председатель «Просвіти» Дубровский и др. Различные мероприятия были организованы в дни памяти Т. Шевченко и С. Петлюры. Проведение дня памяти Симона Петлюры стало причиной напряжения в отношениях с оккупационными властями. Гитлеровцы прямо дали понять, что личность Петлюры им не импонирует, поскольку он «принимал участие в изгнании в 1918 г. кайзеровских войск из Украины».
Постепенно харьковская «Просвіта» стала объектом внимательного изучения немецких спецслужб. Начальник полиции безопасности и СД Харькова в августе 1942 г. отмечал, что влияние «Просвіти» в обществе усиливалось и наряду с этим наблюдалось желание ускользнуть из-под наблюдения полиции. По мнению полицейского начальника, харьковские просвитяне настраивались на борьбу «не только против большевизма, но и против немцев с целью устранения немецкого влияния». Гитлеровцы всерьез были обеспокоены «самостийницкой», а потому и «антинемецкой» деятельностью «Просвіт» в Днепропетровске, Запорожье, Киеве, Полтаве и других городах.[107]
Гитлеровские службы безопасности не прекращали борьбу с оуновским подпольем на протяжении всего 1942 г. Во второй половине года в разных городах Украины были схвачены и казнены не только рядовые оуновцы, но и многие руководители районного и областного уровней. В их числе руководитель ОУН-Б Овручского района Житомирской области Юлий Трощук, руководитель оуновской организации Черниговского района Дюбко, руководитель ОУН Сумской области Сапрун. 4 декабря 1942 г. во Львове были арестованы Ярослав Старух — Синий и заместитель Н. Лебедя в руководстве ОУН-Б И. Клымив — Легенда, который уже 6 декабря был казнен. В Миргороде, на Полтавщине, был расстрелян руководитель походной группы Н. Лемик. С осени 1941 г. разыскивался руководитель Провода ОУН-Б «опасный и вооруженный» преступник Николай Лебедь.[108]
В Киеве погиб руководитель ОУН-Б Центральной и Восточной Украины Дмитрий Мирон-Орлик. На его смерть бандеровская организация ответила убийством двух членов айнзацкоманды в Киеве и стала распрострять брошюру, посвященную Мирону — Орлику. В ней говорилось, что Орлика не сломили польские тюрьмы, его не смогли поймать органы НКВД, он погиб от рук «жестокого оккупанта Украины», ослепленного победами и не видящего, что его безумная политика «порабощения, насилия и убийств ведет к собственной катастрофе». По этому поводу в донесении начальника полиции безопасности и СД с оккупированных территорий от 15 января 1943 г. говорилось, что брошюры с портретом Мирона-Орлика «имеют цель сделать с этого застреленного партийного лидера национального героя».[109]
Шел второй год войны, и бандеровское подполье не скрывало своей враждебности к оккупантам. Из Ровно и Киева в Берлин шли доклады о том, что ОУН-Б действует «чрезвычайно радикальными средствами» и «распространила свою работу на всю Украину». Она проявляет самую большую «враждебность к немцам». Начальник полиции безопасности приводил выдержки из листовок ОУН, в которых говорилось, что украинцы никогда не покорятся «иностранным захватчикам». Он также отмечал активизацию ОУН Мельника, но она «ведет себя более осторожно». Вместе с тем высокопоставленные полицейские чины пришли к выводу, что «принимая во внимание ее пропаганду и цели, ее следует поставить рядом с движением Бандеры».[110] СД провело расследование деятельности ОУН-М в Киеве и Рейхскомиссариате Украина. Аресты подпольщиков-мельниковцев прошли в Киеве, Николаеве, Кировограде и в других городах. Среди арестованных в Киеве был руководитель пропаганды В. Кузьмик-Петренко. Во время допросов он показал, что в 1942 г. ОУН-М провела три тайные совещания. В итоге гитлеровцы сделали вывод, что в Киеве мельниковцы порой действовали активней бандеровцев.[111]
Если говорить об активизации Провода ОУН-М, то она выразилась в составлении очередного меморандума, который был направлен Мельником Розенбергу в августе 1942 г. Лидер ОУН-М подчеркивал, что Гитлер и его правительство должны признать право Украины на собственную национальную жизнь, возвратить Украине области, включенные в Генеральное Губернаторство, и присоединить их к Рейхскомиссариату «Украина». Мельник ставил вопрос об «отделении Украины от России», о «союзе с Германией», о праве на «создание украинской армии».[112] Но и на этот манифест, как и на все предыдущие, Провод ОУН-М ответа не получил.
Другим примером некоторой активизации мельниковцев может быть их попытка провести в августе 1942 г. в Киеве съезд украинских националистов. Мельник ставил задачу привлечь на съезд националистов и сторонников независимости Украины «по обоих берегах Днепра», тех, кто раньше участвовал в повстанческой борьбе и тех, кто вырос в условиях советской власти. Люди Мельника стали искать пути к взаимопониманию с бандеровским подпольем в Киеве для «обсуждения актуальных дел и налаживания сотрудничества в сфере обороны перед немцами и большевистской агентурой».[113] Но эта попытка закончилась неудачей, бандеровцы ответили, что это сотрудничество нереально.
Существование оуновского подполья по всей Украине не удивило германские службы безопасности, но наличие его в рейхе приводило фашистов в ярость. Во второй половине 1942 г. — январе 1943 г. гестапо выявило и арестовало в разных городах Германии сотни оуновцев. Аресты прошли в Брауншвейге, Магдебурге, Франкфурте-на-Майне, Дрездене, Потсдаме, Лейпциге, Кенисберге. В Ганновере гестапо арестовало 55 человек, а в Берлине только в январе 1943 г. — 135. Аресты в Берлине позволили выйти на явки ОУН-Б во Львове и арестовать там значительное количество националистов. В ходе допросов арестованных гестапо установило, что Львов является центром по руководству бандеровским подпольем, которому подчиняются территориальные правления. Служба безопасности установила, что существует несколько территориальных правлений: «для областей Восточной Украины в Киеве; для областей Западной Украины — во Львове; для Волыни и Полесья — в Ровно или Луцке; для Венгрии и Румынии — в Черновцах или Одессе; а также для областей германского рейха — в Берлине».[114]
Никакие репрессии немцев не в состоянии были ликвидировать националистическое подполье. Из-под пера исполняющего обязанности наркома внутренних дел УССР Савченко появился такой важный документ, как «Спецсообщение о деятельности ОУН на территории восточных областей Украины». В данном документе есть такое признание: «Несмотря на массовые репрессии, проведенные немцами среди оуновцев, в частности среди сторонников Бандеры, последние не только не свернули свою работу, а наоборот, перейдя в подполье, значительно усилили ее. Установлено, что ОУН распространила свою деятельность по всей оккупированной территории Украины. Во все области ОУН направляет своих эмиссаров, создает подпольные организации, центры и легионы, закладывает склады оружия, боеприпасов и типографии, готовит необходимые кадры для вооруженной борьбы».[115]
С началом войны Германии против СССР, ОУН Бандеры начала борьбу с советской властью на всей территории Западной Украины. Созданные перед войной подпольные группы и отряды вели боевые действия против отступающих войск, чем оказывали поддержку гитлеровским оккупантам. Эту борьбу поддерживало местное население, настроенное против советского строя, который, за неполные два года существования в западных областях, массовыми репрессиям и насильственной советизацией сформировал к себе отрицательное отношение.
Анализ документов советского и фашистского происхождения позволяет сделать вывод, что антифашистское оуновское подполье было создано и действовало по всей территории Украины. Оно возникло в связи с отказом руководства Германии признать право украинского народа на создание собственного независимого государства, проведением на территории Украины политики порабощения и насилия, а также в условиях массовых репрессий немцев против ОУН. Антифашизм ОУН был в значительной мере вынужденным, так как немцы собственноручно загнали оуновцев в подполье, не желая идти на любые компромиссы в вопросе самостоятельности Украины.
Националистическое подполье существовало наряду с советским подпольем, но, имея общего врага, оба подполья избрали разную тактику своих действий. В своей деятельности подпольные организации ОУН упор делали на пропаганду идей самостоятельности Украины. Наибольшего успеха в этом они добились на Правобережной Украине, где сеть оуновских организаций была более распространенной, чем в южных и восточных областях УССР. Действий, которые бы наносили немцам серьезный экономический или военный ущерб, подполье ОУН не осуществляло, тем не менее, нацистские оккупационные власти наращивали усилия по ликвидации националистического движения. Результаты работы подполья могли бы быть более ощутимыми, если бы обе группировки ОУН достигли согласия и прекратили кровопролитные столкновения, которые были на руку противникам оуновского движения.
Повстанческие формирования Т.Боровца-Бульбы и их деятельность в годы оккупации. Военная политика ОУН-М.
Повстанческие формирования Т. Боровца-Бульбы и их деятельность в годы оккупации. Немецкая оккупационная политика, направленная на расчленение территории Украины, массовые репрессии фашистов вызвали справедливое возмущение со стороны украинских национальных сил и широких слоев населения, которые стали готовиться к вооруженной борьбе. Еще весной 1939 г. бывшие петлюровские офицеры, служившие в польской армии, разработали проект партизанской армии, которую надеялись создать после нападения Германии на СССР. В основу проекта была положена концепция Т. Боровца, согласно которой предусматривалось расположить повстанческую базу в полесских лесах. В июне 1940 г. на секретном заседании, состоявшемся в Варшаве, президент УНР в эмиграции А. Левицкий утвердил план Боровца.
Тарас Боровец в августе 1940 г. прибыл на Волынь для организации антибольшевистского повстанческого движения и вместе со своими соратниками разработал схему военно-революционной организации — УПА, в состав которой должны были входить территориальные формирования под названием Сечи. С началом Великой Отечественной войны Боровец стал командующим повстанческой армии и действовал под псевдонимом: «атаман Тарас Бульба». Быстро развернуть УПА было нелегко, удалось создать только Полесскую Сечь. Потому в первое время повстанческую акцию коротко называли «Полесская Сечь». Некоторое время каких — либо активных действий бульбовцы не вели, а занимались сбором оружия, боеприпасов, различного военного имущества и создавали склады.
В своих воспоминаниях Боровец пишет, что УПА была преобразована в «милицию» с центром в городе Сарны на Ровенщине. Гарнизоны этой милиции были созданы в различных районах области, а под ее контролем находилась значительная территория Полесья. По утверждению Боровца, немцы никаких препятствий созданию этих формирований не чинили и старались использовать их «для своих целей». Легализация деятельности данной милиции стала возможной благодаря успешным переговорам Т. Бульбы с немецким генералом Кицингером. Немцев устраивало то, что бульбовцы очищают территорию Полесья от солдат и офицеров Красной Армии, оказавшихся в тылу фашистских войск. Разрешая Бульбе создавать отряды милиции, немцы были против создания украинской армии. Сам же Боровец считал свои формирования армией, которая летом 1941 г. «стремилась использовать свое привилегированное положение» для того, чтобы «учить кадры, добывать оружие и очищать Полесье от российско-коммунистических диверсантов».[116]
Если с вооружением своих бойцов Боровец проблем не имел, то с кадрами командиров у него были большие затруднения. Кроме того, бульбовцы сталкивались с противодействием со стороны бандеровцев. Чтобы решить эти и некоторые другие вопросы, Бульба в конце июля 1941 г. едет во Львов и пытается наладить отношения с бандеровцами. В ходе переговоров с членами Провода ОУН-Б он просит оказать помощь офицерскими кадрами, а также не чинить препятствий бульбовским формированиям в их деятельности. Бандеровцы готовы были помогать Боровцу, но добивались, чтобы он и его силы подчинились ОУН-Б. Т. Бульбе предстояло сделать выбор между правительством УНР, с которым Полесская Сечь имела постоянную связь через сотника Раевского, и революционной ОУН Бандеры. Выбор был сделан не в пользу бандеровцев, что стало причиной прекращения переговоров.
Там же, во Львове, 5 августа Боровец имел встречу с представителями Провода ОУН-М Сциборским, Сеныком-Грибивским и другими. Переговоры дали положительный результат. Стороны пришли к согласию, что УПА Боровца будет подчиняться только правительству УНР, а в ее ряды открыт доступ военным кадрам ОУН. Лидеры мельниковской фракции обещали пополнять Полесскую Сечь офицерскими кадрами и приняли решение направить в УПА своего постоянного представителя. К концу лета 1941 г. немало офицеров бывшей западноукраинской армии уже находились в распоряжении Боровца.[117]
В процессе создания УПА штаб атамана Т. Бульбы подготовил текст политической платформы из 26 пунктов, которую предусматривалось поставить в центр пропагандистской работы среди населения. Она получила название «За что борется Украинская Повстанческая Армия». В данном документе УПА была названа «достоянием всего украинского народа», в ряды которой «имеют право вступать все украинцы». Подчеркивалось, что она не подчиняется никакой партии и борется за консолидацию среди украинцев и мобилизует их силы против внешних врагов Украины. Повстанческая армия выступала за право каждого народа иметь свое суверенное государство и заявляла, что «борется за общий революционный фронт всех народов, порабощенных московской компартией или какой-то другой империей».[118] УПА признавала основы демократии, отстаивала равноправие всех граждан независимо от национальности, признавала право на существование разнообразных форм собственности. Оценивая этот документ, Т. Боровец отмечал: «Эта скромная платформа очень нравилась как нашим бойцам, так и всему населению по обе стороны бывшей советско-польской границы. Люди знали, за что должны бороться… Многие принципы этой платформы сразу же начали вводить в жизнь целые общины и районы, которые были под влиянием и контролем Полесской Сечи».[119]
Украинской милицией в Сарнах Боровец руководил недолго. 20 августа он передал эту должность Диткевичу, а сам стал командовать УПА. Еще раньше атаман Бульба установил тесные контакты с аналогичными формированиями в Белоруссии, которыми командовали В. Родзько и М. Витушка. Белорусская самооборона выполняла такие же задачи, как и бульбовцы на украинском Полесье. Командования украинской УПА и белорусской самообороны согласовали свои действия по вытеснению на Восток остатков советских войск, находившихся на территории Полесья. По данным Т. Боровца в тылу фашистских войск было не менее 15 тысяч красноармейцев и офицеров под командованием генералов Клинова и Кулика.[120] Украинские и белорусские формирования начали наступление 20 августа и по окончанию операции должны были соединиться в районе белорусского города Мозырь. В акции по «зачистке» Полесья принимали участие до 10 тысяч бульбовцев. 21 августа они с боем заняли город Олевск на западе Житомирской области. Успешному продвижению на восток способствовало то, что бойцы УПА хорошо знали местность, на которой велись боевые действия. В ходе наступления бульбовские отряды пополнялись солдатами-украинцами, решившими порвать с Красной Армией. Пока продолжалась эта «зачистка», немцы присматривались к «неслыханной в истории войн операции». Из этой акции немцы извлекали для себя практическую выгоду, а для УПА ее проведение обеспечивало легальное существование.
После взятия Олевска продвижение бульбовцев дальше в восточном направлении прекратилось. Занятый город и его окрестности представляли собой «отдельную, абсолютно суверенную украинскую национальную республику», которая просуществовала до середины ноября 1941 г. На территории «Олевской республики» была создана и действовала украинская администрация, существовала своя армия, работал суд, была налажена хозяйственная деятельность. Три месяца немцы не появлялись на территории «республики».[121]
Но в ноябре 1941 г. оккупационная администрация приняла решение о ликвидации «Олевской республики». К этому времени фронт уже был далеко, Полесье очищено от «окруженцев», и немцы решительно потребовали от Боровца распустить вооруженные формирования. Ликвидация Полесской Сечи происходила в декабре путем раздела ее на две части. Часть личного состава УПА разошлась по домам. Немало офицеров перешло на службу в немецкие учреждения и полицию, где выполняли задачи, поставленные штабом УПА. Например, сотник Кабайда работал переводчиком в штабе немецкой полиции в Киеве. Другая часть УПА, по утверждению Боровца, после декабря 1941 г. перешла к рейдовым партизанским действиям.[122] Сам Боровец примеров рейдовых действий не приводит. Если они и были, то не против немцев, а против польского населения.
В конце декабря 1941 г. атаман Т. Бульба по фальшивым документам отбыл в Варшаву, где представил отчет о деятельности Полесской Сечи президенту УНР Левицкому. В своем докладе командующий УПА приводил факты жестокости фашистского «нового порядка» и предложил начать вооруженную борьбу против «деспота Гитлера». Со временем Боровец напишет, что в ходе совещания у Левицкого его предложение не получило поддержки. Но на следующий день в личной беседе Левицкий сказал Боровцу: «Как только Гитлер дойдет до Волги, начинайте бить, но не всеобщим восстанием, а отдельными отрядами».[123] Фашисты до Волги дошли, но приказ о начале вооруженной борьбы против гитлеровцев руководством УНР отдан не был.
Во второй половине января 1942 г. Боровец возвратился к руководству своей армией. Штаб УПА был расположен в Корецком районе Ровенской области в пяти километрах от автодороги Киев-Ровно, что позволяло легко связываться с Киевом и с Ровно. Сознательно распространялся слух, что штаб Бульбы находится в Пинских болотах, и в это верили немцы. С марта повстанческая армия готовилась к действиям, а в ее штабе был разработан Закон украинского партизана. В нем подчеркивалось, что украинский партизан будет всеми силами и средствами бороться с каждым оккупантом Украины так долго, пока не приобретет своей абсолютно ни от кого независимой державы — самостоятельной Украины. Была составлена инструкция «Как трактовать врагов», в которой говорилось: «Главными нашими врагами являются не мобилизованные бойцы регулярных армий Германии и России, а нацистская и коммунистическая партии и их преступная служба безопасности, партийные войска НКВД и эссесовцы».[124]
К апрелю 1942 г. была завершена реорганизация УПА и выработаны новые основные положения ее деятельности. Ушедшие из отрядов в ноябре 1941 г. снова были призваны в ряды армии Боровца. Шло создание отрядов численностью до 100 человек. Сотни УПА должны были действовать в первую очередь против гражданской оккупационной администрации. В ответ на усиливающийся террор против мирного населения командование УПА 16 апреля 1942 г. издало приказ о начале первой фазы вооруженной борьбы против гитлеровцев. Приказ требовал молниеносно провести операции контртеррора против представителей немецкой гражданской администрации. Такие операции проводились при поддержке со стороны населения и в контакте с украинской полицией, которая помогала бульбовцам оружием и боеприпасами, а также сообщала о планах карателей. После боевых операций летучие отряды УПА рассыпались на мелкие группы, с которыми трудно было бороться. Весной 1942 г. из разных регионов в администрацию гауляйтера Э. Коха шли донесения о боевых акциях «бандитов», которыми руководит какой-то «бандит Пульпа».[125]
Тарас Боровец отмечал, что активностью отличалась только его повстанческая армия, а бандеровцы под руководством Н. Лебедя были противниками вооруженной партизанской борьбы. При этом он ссылался на одну из бандеровских листовок, датированную июнем 1942 года. В ней было заявлено, что им с партизанами не по пути, и главной задачей ОУН Бандеры является пропаганда идеи национально-освободительной революции миллионов украинцев.[126] Действительно, бандеровцы в то время организационно еще не были готовы к партизанским действиям, но это не означало, что они отказывались от такой борьбы. Листовка, на которую ссылался атаман Бульба, могла отражать точку зрения какой-то отдельной бандеровской группы, а не всей ОУН-Б.
Первая фаза вооруженной борьбы бульбовцев против немецкой оккупационной администрации была не продолжительной, о чем свидетельствует письмо руководства УПА, направленное гауляйтеру Эриху Коху в июле 1942 г. В нем подчеркивалось, что действия украинцев были «ответом на преступную политику и бандитизм» немцев, который «выразился в форме репрессий против гражданского населения Украины». В письме также говорилось, что УПА не будет причинять немцам вреда, если те прекратят террор и грабеж. Руководство УПА предлагало немцам нейтралитет. Копии этого письма распространялись среди населения, а также были направлены в органы оккупационной администрации разных городов.[127]
На это дерзкое послание немцы ответили новыми репрессиями: продолжались реквизиции продовольствия, молодежь силой вывозили в Германию, уничтожались целые села. Командование повстанческой армии издало приказ своим отрядам начать вторую фазу военной акции. Это должны быть уже не удары по административным органам, а удары по пунктам военно-стратегического значения, и особенно по системам транспорта. В первую очередь следовало нападать на поезда, идущие с грузами на фронт, а также на поезда, в которых вывозили молодежь на работу в Германию. Сколько таких операций бульбовцы провели, и какова была их эффективность, судить трудно.
Сам же Т. Боровец в качестве примера эффективных боевых действий приводит Шепетовскую операцию, которая была проведена в ночь с 18 на 19 августа 1942 г. Главный удар бульбовцы нанесли по железнодорожной станции Шепетовка. Одновременно проводились отвлекающие операции на значительном расстоянии от Шепетовки. По оценкам гитлеровцев в акции участвовало несколько тысяч националистов. О нападении было немедленно сообщено начальнику полиции рейхскомиссариата «Украина» эссесовскому генералу Гальтерману, штаб которого находился в Киеве. Немцы не имели достаточного количества своих сил, чтобы бросить их против бульбовцев, и они вынуждены были обратиться за помощью к командованию венгерских частей. В район Шепетовки срочно была отправлена венгерская дивизия, но когда она прибыла на место, то бульбовцы уже отошли, а станция была разрушена.[128]