Кому пришло в голову распространять этот фальшивый тезис, приведший к опутыванию невиновного человека паутиной злонамеренных обвинений? Тянутся ли нити в юридические круги или же это «заслуга» средств массовой информации?
Это мне неизвестно, но данный тезис содержит прямую ложь, ставшую уже обычным явлением. Когда какому-либо народу прививают привычку ассимилировать ложь, это выливается в его целенаправленное развращение.
Вспомним также о ещё одном тяжелом моменте — об агрессивном нападении толпы численностью приблизительно в 30 человек, которому подвергся бригадир Краснов по прибытию для дачи показаний в здание 8-го Уголовного суда. Совершенно очевидно, что все эти люди находились не случайно. Они ждали его, так как знали час, день и место, куда офицер был вызван судьей, а эту информацию мог предоставить только сам суд.
В связи с этой агрессией адвокаты защиты бригадира написали соответствующее заявление. Но с 2003 года, когда произошло нападение, не было получено никакого объяснения и не было предпринято никаких мер по этому поводу, несмотря на то, что многие из нападавших достаточно известные персонажи, которые постоянно фигурируют в телевизионных репортажах, как активные участники беспорядков в судах.
Рассказанное в этой главе излагалось и ранее свидетелями произошедшего, причем более авторитетными, чем я. Например, писал об этом господин Эрмогенес Перес де Арсе в своей еженедельной статье газеты «El Mercurio». Так вот — рассказанное им, никогда не получило отклика. Никто не выступил в поддержку его обоснованных обвинений. Так же как никто и не отрицал ясно изложенные аргументы.
Это молчание можно считать очевидным доказательством, что как обвинители, так и судьи заняты не установлением истины, а вершат свою месть. Но когда месть облачается в судебную тогу, преступление становится опасным вдвойне. Ведь с одной стороны жертвами являются несправедливо приговоренные, а с другой — народ, обозревающий царящее беззаконие в фундаментальных институтах власти, на которых базируется вообще все цивилизованное существование.
Бригадир Краснов не изменил ни одного слова в своих заявлениях и показаниях, сделанных перед различными судебными инстанциями за последние 28 лет.
С той же ясностью, которую мы постарались передать на этих страницах, он разъяснил все о своих непосредственных функциях в DINA. Он не только считает себя невиновным в каком-либо преступлении, но и никогда не был свидетелем совершения таковых. Кроме того, он всегда заявлял о своей полной ответственности за своих подчиненных и абсолютно уверен, что, находясь под его руководством, ни один из них никогда не совершил какого-либо уголовного преступления — тем более не принимал прямого или косвенного участия в «процессе исчезновения людей». Михаил Семёнович абсолютно уверен в невиновности каждого, и, как полагается командиру, противостоит любым подозрениям, направленным против его подчиненных.
Наибольшим подтверждением невиновности Михаила Краснова является тот факт, что после 28-ми лет расследований, ни один судья не нашел ни одного доказательства его соучастия в совершенных преступлениях (реального, а не «предположительного»).
Однажды, одна из судей призналась нашему обвиненному офицеру, что она уверена в его невиновности, но, так как он в течение двух лет работал в DINA, она не может поверить, что он не располагает сведениями о настоящих виновных и его ошибка заключается в том, что он умалчивает об этом. Бригадир Краснов в ответ напомнил судье о том, что работа внутри разведывательной службы всегда строго разграничена и поэтому каждому из сотрудников очень немного известно про то, чем занимаются другие.
— Да, это так — ответила судья, — но я считаю невозможным, что после работы, по окончании служебного времени, Вы не слышали высказываний, которые могли бы помочь нам сориентироваться в поиске виновных.
Михаил Краснов возмутился:
— Госпожа судья, — ответил он (наш офицер обращается к судьям по протоколу, называя их «Ваша Честь», только в том случае, если и они обращаются к нему по званию — бригадир), — если Вы предполагаете, что я прибыл сюда, чтобы пересказывать безответственные коридорные слухи, что может привести к вынесению обвинительного приговора, какому-либо невиновному, то Вы ошибаетесь — этого я иногда не сделаю.
— В таком случае, будьте осторожны, — ответила судья, — потому что это продлится очень долго.
— Я осознаю это, — сказал ей Краснов, и добавил не без иронии, — возможно, пройдет много лет. Вы уже не будете на этом посту, а станете Председателем Верховного Суда, меня будут привозить в этот суд на инвалидной коляске, но и тогда я все равно буду повторять то, что говорил всегда — правду о том, что лично мне известно, а не воспроизводить какие-то сплетни.
Пересказывая мне эти горькие диалоги, Михаил Семёнович в один из дней сказал мне: «В конце концов, в некоторых юридических учреждениях я заработал себе славу человека высокомерного и надменного, хотя и никогда не имел и не имею желания быть им».
И в действительности он не такой. Он просто невиновный человек, которого безосновательно рассматривают как преступника и который вынужден защищать свою честь. Противники в любой форме пытаются унизить нашего офицера, но, всегда получая решительный отпор, вынуждены делать хорошую мину при плохой игре — трактуя его противостояние в защиту собственного достоинства как высокомерие.
Ради справедливости скажем, что были судьи, которые принесли свои извинения бригадиру Краснову за допросы и предъявление обвинений, хотя они имели полную уверенность в его невиновности и должны были эти дела прекратить. В то же время они признавались, что были вынуждены поступать так по причинам, независящим от их доброй воли и собственных убеждений в этих судебных процессах.
Что ещё можно к этому добавить?
Всем известно, откуда исходит нажим, превративший чилийскую юстицию в инструмент мести.
Задумаемся над одним аспектом этой несправедливой ситуации.
Герой этих страниц знает, что он невиновен. Его семья, его подчиненные, ближайшие друзья и его адвокаты также уверены в этом. Как мы уже видели, некоторые судьи (даже Верховного Суда) признавались ему в этом лично. Возможно, что существуют и другие судьи, пришедшие к тому же выводу, хотя и не осмелятся признаться в этом.
А как же остальные чилийцы?
День за днем — вот уже 28 лет, пресса атакует наших соотечественников рассказами про Михаила Краснова, «члена верхушки DINA», неоднократно приговоренного как преступника.
Представляется тяжелейшим испытанием жить, годами являясь на вызовы различных судей, сидеть на бесконечных допросах, многократно повторяя одни и те же показания, подвергаться опознаниям и очным ставкам с лжесвидетелями, беспомощно осознавая, что представители юстиции, в любом случае, не поверят в его невиновность. А, в довершение всего, после разрушенной военной карьеры и невозможности реализовать личный потенциал, лишиться свободы — оказаться в тюрьме, далеко от родных, на половине жизненного пути. И с болью в сердце осознавать, что общественное мнение в большинстве своём (за редким исключением) верит в то, о чем информирует пресса, уверенно излагающая, что лейтенант того времени Михаил Краснов — это преступник, который по непонятной причине занялся осуществлением неисчислимых преступлений, которые сегодня обернулись для него тюрьмой.
Нашему герою — достойному и честному человеку и всей его семье эти немыслимо злобные обвинения наносят невосполнимый моральный ущерб, противостоять которому, не сломившись, позволяет только большая духовная сила. Все мы были свидетелями аналогичных случаев, в которых люди не смогли выстоять.
Любому из читателей этих строк неоднократно приходилось видеть в прессе опровержения, исходящие от людей, имеющих определенную общественную известность, которые старательно вносят поправки в свои ошибочные высказывания или в информацию об их действиях, даже если речь идет о мелочах — произнесенной фразе или участии в каком-либо собрании.
Любой человек имеет право сохранять свою репутацию чистой. И защищать её от всего, что способно бросить на нее тень.
С этой вполне справедливой точки зрения — как оценить тот факт, что бригадир Краснов был публично опорочен властью своей Родины?
Можно ли измерить уровень боли и беспомощности, которая охватывает человека, вынужденного противостоят столь откровенно наглой клевете?
Михаил Краснов не является каким-то никому не известным гражданином. Это солдат, которому Чили и каждый из нас должен быть признателен за героическую службу. Он рисковал своей жизнью в схватках лицом к лицу с террористами. Для чего?
Для того, чтобы избавить Чили от наиболее опасной чумы нашей эпохи. Для того, чтобы избежать невинных жертв. Для защиты порядка и мира, которые Вооруженные Силы вернули нам после трех лет тревоги и страха.
Не будет преувеличением сказать, что он рисковал своей жизнью во имя жизни каждого из нас. В этом заключается истина. Эффективность его борьбы и его победы породили направленную против него месть.
Что сделали мы, его соотечественники, в защиту его самого, его семьи, его подчиненных и сослуживцев? Абсолютно ничего! Только смотрели в сторону. Это трусость, недостойная наших традиций. За эту ошибку нам придется очень дорого расплачиваться. Рано или поздно, установившееся в судах и органах юстиции беззаконие доберётся до всех нас. Но это не будет никого интересовать. К тому времени народ к этому уже привыкнет.
Это непрерывное ухудшение правосудия выльется в разрушение Верховенства Закона, который вводит жизнь в рамки цивилизованного существования. И тогда возникнет анархия — море злоупотреблений и беспорядка, в которых демократия захлебнется и утонет.
Ведь ещё совсем недавно Чили пришлось пережить период, когда страна балансировала на краю пропасти, но мы быстро об этом позабыли.
Сейчас очень кстати знаменитая фраза Линкольна: «Можно обманывать часть народа все время. Можно обманывать весь народ некоторое время. Но нельзя обманывать весь народ все время».
История непременно осудит представителей власти, которые организовывали, способствовали или просто закрывали глаза на это несправедливое преследование представителей наших Вооружённых Сил. Ведь государственная работа наших военных подняла из руин материально и морально разрушенную страну и направила её по пути прогресса — это факт, который даже самые яростные противники не могут опровергнуть.
Не надо заблуждаться — средства массовой информации, на первый взгляд непоколебимые в своей власти, на самом деле, имеют эфемерное влияние. Будущие поколения будут иметь другой взгляд на вещи, и располагать большими возможностями в установлении правды, нежели мы. И тогда навязываемый группой лиц подход отпадет, уйдет пассивность — в результате на свет всплывут скрытые истины, станут явными темные маневры и позорные действия, которые будет стыдно признать как часть нашей истории.
Сделаем небольшое отступление. Есть народная пословица — «в божьих виноградниках хватает всего». Несмотря на рассказанное нами в предыдущей главе, нет оснований сомневаться в том, что существуют честные судьи, а так же, как ни странно это звучит, есть и честные бывшие террористы. Михаил Краснов смог убедиться в этом в один из октябрьских дней 1992 года, когда был вызван судьей Глорией Оливарес на очную ставку с главным свидетелем (именно так ему сообщили).
В зал быстро вошел человек, вызванный как свидетель. Его лицо показалось Михаилу вроде бы знакомым, но он не мог припомнить кто это, до того момента, пока вошедший не представился — Эрик Зотт Чуэкас. Тогда обвиняемый понял, откуда он его знает. Эрик Зотт был боевиком в рядах Центральной Региональной группировки MIR города Вальпараисо, и, хотя Михаил никогда там не работал, он, конечно, видел его фотографии и знал его имя. Уже привыкший к лжесвидетельствам и фальшивым показаниям, он мысленно задавал себе только один вопрос — какие новые обвинения принес этот тип?
Судья предложила Зотту сесть, но тот отказался. Было заметно, что он торопился и начал говорить, не теряя времени.
— Госпожа судья, на часах уже 13.10 дня. Меня пригласили принять участие в этом процессе в качестве свидетеля. Когда мне стало известно, что речь идет о господине Краснове, я согласился, не задумываясь. К счастью, мне оплатили проезд и расходы. Я прибыл из Лондона, где живу в настоящее время, и мой самолет приземлился в Сантьяго в 11 часов утра. Но я присутствую здесь не для того, о чем Вы думаете, госпожа судья. Я прибыл сюда исключительно для того, чтобы лично познакомиться с господином Красновым, так как раньше я его никогда не видел. Я хочу, чтобы это всем было ясно и было учтено судом. Он никогда меня не арестовывал и не подвергал пыткам. Между тем, когда я командовал региональной группировкой MIR, то слышал много разговоров о нем, так как, без сомнения, своей работой он внес большой вклад в наше поражение. Среди боевиков очень часто говорили о лейтенанте, теперь полковнике, Краснове. В тот период времени он провел огромную разведывательную работу. Продолжительно беседовал с каждым из задержанных и, как я уже сказал, и что снова хотел бы подчеркнуть — ни к кому не применяя физического насилия, добился, что многие из наших людей выдали ему ценную информацию: адреса складов с оружием, явок подполья и штаб-квартир. Поэтому уже с тех пор его личность привлекла мое внимание. Кроме того, по нашим каналам я узнал об истории его семьи.
— Мои соболезнования, господин полковник — то, что коммунисты свершили над Вашими родными, не имеет названия! Поверьте, меня так заинтересовала эта история, что когда я был арестован и в последующем выдворен из страны, то решил поехать в Австрию для того, чтобы лично во всем убедиться — и, обращаясь к Михаилу, спросил него:
— Ведь Вы родились в Тироле, правда?
— Да, это так — ответил офицер, все более удивляясь.
— И Вы были крещены в церкви Святого Николая?
— Я видел его свидетельство о рождении, госпожа судья. Видел также монумент казакам, бойцам русской Белогвардейской армии, преданных англичанами и переданных ими в руки Сталина. Это была настоящая трагедия. Советская власть позаботилась о ликвидации подлинной элиты — великолепных солдат, блестящей интеллигенции, носителей славных традиций русской души. Они приняли мученическую смерть. Родственников присутствующего здесь полковника Краснова увезли в Москву, в тюрьму на Лубянке, где продержали пленников два года. Свидетель Зотт продолжил:
— Госпожа министр, известно ли Вам, что, зная об их популярности, Красновым предложили работать на коммунистов, а они отказались? Знаете ли Вы, что после этого отказа они были повешены?