Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть I. - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

Глава 3

«Дом. Милый дом»


Дом внутри показался мне маленьким, и до меня не сразу дошло, что помню его памятью ребёнка, я вырос и этим всё сказано.

С великой жадностью впитывал глазами, узнаваемый, где-то в глубине моей памяти запрятанный, такой знакомый интерьер.

В большом, широком коридоре справа от двери стояла обувная полка, стойка для зонтиков и малая гардеробная ниша с верхней одеждой. На коврике кто-то оставил женскую обувь, наверное мама.

Коридор выходит в большой, высокий, под самый потолок, холл с лестницей наверх, на второй этаж. Там должно быть четыре спальни, две большие с собственными ванными комнатами, две поменьше, но с большими гардеробными и собственными санузлами.

Под лестницей, как я помню, должны быть кухонная зона, где можно свободно человек десять рассадить, помню как с сёстрами под требовательным оком мамы мы делали уроки. А ещё мы там пили чай по вечерам, вся семья собиралась вокруг стола, лицом к большому телевизору, мама с папой разговаривали о прошедшем дне и ещё о чём то важном для них, а мы играли во взрослых. Сёстры сначала спорили, кто будет моей женой, потом дрались по этому поводу, мама всегда прерывала этот спор самостоятельно распределяя роли в нашей игре. Иеэх! Классно было.

Справа и слева должны быть две большие комнаты, вон они на месте стоят, одна телевизионная, другая библиотека, она же рабочий кабинет с огромным, как я помню, столом, под которым я прятался от Ланки с Линкой, когда мы в прятки играли. Посреди холла с потолка свисала та же огромная хрустальная люстра Глянув на верх, сразу же, машинально, почесал свою задницу. Крепко мне тогда досталось от матери, за моё решение стать великим футболистом. Никогда не забуду хрустальный дождь, осыпавшийся мне на голову. Б-р-р-р, я передёрнул плечами.

– Дорогая мы дома. – Крикнул отец, и уже мне. – Юра, пакеты оставь пока в холе, потом поднимешь в свою комнату, не забыл ещё куда идти?

На голос, из-за лестницы, вышла мама, вытирая руки полотенцем. На голове шелковая голубая косынка, подчёркивающая её красоту, а голубое же, домашнее платье, гармонично сидело на безупречной фигуре.

– Юра! Наконец-то ты дома, иди я тебя обниму сынок! – Она распахнула свои руки, и я бросился в её объятья.

– Привет мамуля, ты у меня такая красивая, я как-то в больнице тебя и не рассмотрел, есть, что покушать?

– Ну вот! Ха-ах ха-ха, дом наполняется мужчинами! – Рассмеялась мама, – конечно у матери есть, чем накормить голодный, растущий организм. Отец, пока ты в ателье тёткам глазки строил, позвонил и сказал, примерное время прибытия, так что руки мыть и за стол. Евгений Львович, вас это тоже касается.

— Что? Где? — Папа дурашливо завертелся вокруг своей оси стараясь заглянуть за спину, — Кто меня касается?

— Идите, руки мойте, — она снова звонко рассмеялась, звонко шлёпнула по спине папу указывая направление, — и за стол, обед скоро остынет.

Обед был великолепным, я, пока отец рассказывал о моих подвигах в больнице, и как я сдавал тест на собеседовании, сметал со стола, всё до чего только дотягивались мои руки, благо вилка не палочки, и ей я управляюсь виртуозно.

Когда рассказ коснулся, моего спича на улице, где грозный малолетка указывал малолеткам, что разглядывать людей неприлично, я напрягся, ожидая, что сейчас речь пойдёт о Юн Ми. Но на удивление отец, ничего не рассказал о том факте, что у меня уже невеста появилась, и как он меня развёл с женитьбой.

Мама, конечно же посмеялась, похвалила за высокий балл при сдаче теста, и сказала что теперь Лана спокойно спать не будет, узнав, что младший брат круче её в учёбе.

– Мама, а почему Ланы с Линой до сих пор нет? – наконец я задал волнующий меня вопрос. – Сейчас же каникулы.

– Они обе состоят в учебном совете, у них там сегодня, какое-то важное заседание, а мы с отцом им не сказали, что тебя сегодня выпишут, хотели сюрприз сделать. Только вы приехали на целый час раньше расчётного времени, хорошо папа позвонил, предупредил, не захотел голодным оставаться, —. Мама положила свою руку поверх отцовой тепло ему улыбнувшись, скосив глаза на настенные часы продолжила: — Так что думаю раньше, чем через… ну, минут сорок, наверное, их ждать не стоит.

Утолив первый голод, стал есть уже разборчивее и медленнее, так как ни отец, ни мама ещё не поели, а вставать из-за стола раньше взрослых —mauvais ton

Прожевав особо вкусный кусочек мяса, завернутый тонким рулетиком, решил, на прямую, спросить маму о моём косяке с Юн Ми.

– Мама, а можно вопрос? – И когда она кивнула, рассказал ей всё, что касалось моего школьного амурного происшествия, воспроизведя все вопросы девочки, мои ответы на них, как она вдруг заплакала, как я её обнял, как поцеловал в миленький носик, и как послал Юн Ми воздушный поцелуй. И чем больше я рассказывал, тем круглее становились её глаза, что для кореянки довольно удивительное зрелище.

– Сын как ты мог! – воскликнула она.

– Да что не так-то, сначала отец надо мной хохотал, сказал, что я теперь, ну просто обязан жениться, теперь ты? Ну объясни мне, я ведь маленьким отсюда уехал. А у нас в России, сама знаешь, всё несколько иначе.

– Так ладно! Успокойся! – воскликнула она. – Сын есть этикет, и есть нормы поведения продиктованные моралью окружающего тебя общества. Здесь, в Империи Корё, что б ты знал, если ты приблизишься к чужому и незнакомому тебе человеку на расстояние ближе вытянутой руки, это вторжение в личное пространство. Нельзя здороваться за руку. Нельзя вообще кого то касаться, если вы не друзья или хорошие товарищи, а уж обниматься! Это настолько вульгарно, что ты, наверное, ввёл бедную девочку в шок, а потом ещё и совершил такое интимное действие, как поцелуй. Пусть даже и, как ты выразился, в миленький носик, это могут себе позволить только близкие родственники, ещё могут парочки, и то не на виду у всех. Сын здесь тебе не Европа, где именно таким образом влюблённые показывают всему миру, что они пара. Тебя сынок выручает только то, что ты иностранец. И ещё, женихаться вам пока рано, но теперь ты её парень. Понял?

– Ох, чтоб меня таксист ещё раз переехал. Так я, получается, оскорбил и обидел? Так что ли? – простонал я пропустив мимо ушей свои новые обязанности.

На мой стон души мама тихо засмеялась.

– Да уж маленькая Юна-ян, и тут смогла быть в центре внимания. Сынок чай будешь? Липовый, прошлого года сбор, в твоём багаже прилетел. – Она, не дожидаясь моего согласия, налила в чашку, благоухающий майским солнцем напиток, и передала мне.

– Юра мы знаем её родителей, Папа дружит с её отцом ещё со школы.

– Ага. – Включился в разговор отец. – Сашка Ким сразу после школы прапорщиков, переехал в Корею, по программе возвращения на историческую Родину.

– Хм! Ну да, ну да. – Хмыкнула мама. – Когда тебе предлагают гарантированное жильё с того момента как ты женишься, предложат оплату учёбы в университете, чего бы не поехать. Доктор, который тебя лечил, также из России сюда перебрался.

– Ну, а что ты хотела, в стране катастрофически не хватает мужиков. Очень грамотный ход. Да, и что бы Сашке светило в Империи. Он третий сын. А особыми богатствами его папенька не обладает. Они ведь с трудом тянули наш лицей. Для Кимов эта корейская программа по возвращению корейских мужчин была просто ниспослана с выше. – Отец почесал переносицу. – В общем, пять лет назад он перетянул всю свою семью в Сеул и мы стали дружить семьями. Так что знаем мы Юн Ми. Она довольно непосредственный ребёнок, сказалось папино воспитание, а вот Со Хён, его приемная дочь, обратил внимание что у них родовые имена разные?

– Неа, как-то не задумался? А в чём разница они же обе носят фамилию Ким? — тут же перейдя на больную тему спросил — Так что Юн Ми? Чего мне делать-то, родители!? Я не хочу на ней жениться!

– Да ладно тебе, я же тебе уже говорил. – Отец поморщился. – Но вот, с обнималками твоими неловко вышло это факт.

– Юра, а она тебе как девочка понравилась? – Включилась мама. – Ты же не просто так её носик миленьким назвал?

Я опешил от вопроса. – Мама это ты к чему?

– К тому сынок, что, если ты сейчас откажешься от неё, будешь в школе девочку игнорировать, и не дай Бог, избегать, у Ми-ян могут быть проблемы с одноклассниками и вообще в школе. Ты бы обозначил, что вы всё-таки вместе, через неделю на четырнадцатое марта, подаришь ей белый ободок с бантиком. Ну и вообще, показывай своё расположение к девочке, только без эпатажа пожалуйста. –Хихикнула мама.

– О! – Включился отец, а после завтра можно подарить ей заколку на галстук с гербом нашего Рода, и будет у вас парная вещь.

– Ой! Мамочка! Роди меня обратно. Родители Вы чего! Какая заколка, какое-такое четырнадцатое марта! Вы о чём сейчас?

– Так сын. Держи себя в руках. Даже дома контролируй свои эмоции, ты Дворянин, нечего тут пошлить и истерики закатывать. – Рявкнул, вдруг отец. – Любимая разъясни этому обормоту суть вопроса, я в кабинет, мне поработать нужно.

Отец поднялся, я тоже, отметив свою правильную реакцию, и, как и положено сел, только тогда, когда он зашёл в библиотеку.

– Юрочка, не нужно переживать, я понимаю, что для подростка любое сближение с девочками — это тяжело…

– Мама! Не нужно, я прекрасно разбираюсь в пестиках и тычинках, и я совсем не против, того что бы оказывать знаки внимания маленькой Юн Ми, я если что про заколки и четырнадцатое марта. – Довольно невежливо перебил я маму, она поморщилась как от кислого, от чего мне сразу стало стыдно. – Мама прости, пожалуйста, просто как то, всё сразу и много, и мне очень стыдно.

Я, снова поднялся со стула и поклонившись на корейский манер, проговорил: «Мама, прости, пожалуйста, своего непутёвого сына».

– Хорошо сынок, садись, в ногах правды нет. – Она улыбнулась и продолжила: «В Корее очень важен символизм, здесь отмечают важные даты по дням, парочка начинает считаться парочкой, если их отношения продлились сто дней, потом отмечается тысяча дней, молодые люди, когда они дружат, не выказывают это на показ, не обнимаются на улице и тем более не целуются, я уже говорила, что при старших это вообще не допустимо. Парочки стараются иметь парные вещи, одинаковые свитера, одинаковые телефоны. В твоём случае будет не просто парная вещь, а очень статусная парная вещь. Ты позволишь свой девушке носить свой Герб, это статус, очень высокий статус. Думаю, её отец встретится с папой в тот же день, когда увидит заколку, чтобы получить подтверждение легитимности. Пойми, в текущей ситуации, не важно, женишься ты на ней или нет. До её двадцатилетия достаточно далеко, и это ей нужно будет быть достойной, чтобы стать твоей женой. Но Александр Владимирович Ким для нас очень важен, это Друг. Это тот человек, который пойдёт за твоим отцом, и в огонь, и в воду. Будь это любая другая девочка, мы бы посмеялись над ситуацией и только».

Она замолчала, задумавшись, а я, воспользовавшись паузой, спросил.

– Мама, а четырнадцатое?

– А! Это! это праздник Белого дня, в этот день в Корее мужчины дарят своим девушкам, что-то белое, например шоколад, или бельё. О, чего ты это, ты, покраснел? Какой же ты милый, мой мальчик. – Мама улыбнулась, прикрыв рот ладошкой.

Ох тыж, я, и покраснел. Гормоны что ли. Да пятнадцать лет, это ещё тот геморой. Поймав мысль про гормоны, на ум явилась картинка, как медсестра Юри эротично моет полы, сменившись следущим не менее яркой с белой блузкой обтязивающей достоинства Со Хён третьего размера. Естественно, тут же моё естество вздыбилось не по детски. От такой полдяны я аж застонал, закрыв лицо руками. На что мама весело рассмеялась.

Закон великого гадства явил себя во всей своей красе с изощерённой подлостью хлопнув входной дверью. В коридоре раздалось, на два голоса, звонкое «Мы дома!!!». Я как представил, что сейчас нужно вставать на встречу к сёстрам с оттопыренными штанами, так и сполз под стол, сел на попу, обхватил коленки руками и замер. Тут же, под стол заглянула мама, с удивлённо распахнутыми глазами, я прижав большой палец к губам умоляюще помотал головой. Она кивнула и выпрямилась. Мне осталось с обречённостью загнанного зверя, рассматривать целых четыре ноги, длинных стройных, в телесного цвета колготках, белых тёплых гольфах, закрытых чуть выше колена светло зелёными, плиссированными, юбками в крупную клеточку. И эти самые ноги, подрагивая и топчась на месте, затарахтели на корейском, дуэтом в два голоса, повышаясь на одну октаву вверх после каждого вопроса: «Мама! Мы были в больнице! Мама! Юру-тонсэна, выписали из больницы! Мама! Госпожа старшая медсестра сказала, что мы плохо воспитываем нашего тонсэна, что мы плохие старшие сёстры! Мама, машина во дворе! Мама! А где Юра-тонсэн! Мама! Ему что плохо? Он у себя в комнате лежит? А-а-а-а-а, Юре нужна наша помощь! Мы отдадим ему всю нашу любовь!» так и не дожидаясь ответа, ноги рванули назад, показав мне нижние – девяносто? Не-е, девяносто перебор, поменьше будет, скорее на десяток сантиметров меньше, ну и спины соответственно показали. Молодыми коняшками протопотали по лестнице с криком, «Юрочка мы идём к тебе родненький», скрылись с монитора моего сонара.

А бедненьки больной, кряхтя старым дедом, выполз из-под стола. Посмотрел в смеющиеся глаза мамы пояснил.

– Они бы меня сейчас сначала катком переехали, потом бы отмыли, от очисток очистили, и начали бы меня строить на подоконнике в шеренгу по четыре в воспитательных целях. – Я заглянул в свою кружку. – Мамочка? А можно мне ещё чайку? Мы же тут с тобой сидим никого не трогаем, примус починяем, они же сквозь меня смотрели, и в своём искреннем порыве сестринской любви объект воспитания даже не заметили.

– Какой такой примус? – Засмеялась мама. Ты чего придумал?

– Ну так сейчас мы их ошарашим, они и забудут о нравственно-моральном облике своего младшего брата.

В этот момент сверху снова раздался топот кавалерийского эскадрона и расстроенные голоса «Мама младшего братика Юры нету в комнате, Мама, почему ты нам не сказала, что его там нет. Мама его и в туалете нет! Мама…». Голоса резко оборвались за моей спиной.

В повисшей тишине мы с мамой чинно пили чай, я ей увлекательно рассказывал, совсем не обращая внимания на то, что там у меня за спиной, рассказывал, что чай уж больно хорош, что это сбор прошлого лета, где липы напоены летним солнышком, в общем, умничал, а мама смотрела на меня серьёзными глазами и кивала мне. Потом перевела взгляд мне за спину и строго спросила:

— Девочки, а вы почему не стали здороваться с младшим братом, что за бег с препятствиями? – Мама показательно нахмурилась. – Давно по вашим попам ремень не гулял, недоглядела я что-то.

Я чинно встал, развернулся, и глядя в ошарашенные, но такие родные лица, чётко по военному выпрямив спину боднул подбородком грудь кивнул, и официальным, сухим голосом проговорил: «Лана-нуна, Лиина-нуна, ваш брат дома, и теперь я буду Вас защищать, любить, холить и лелеять»

– Къяяя!!! – Завизжав на два голоса, на мне повисли обе мои сёстры, они целовали меня в щеки, что-то говорили, плакали. А я стоял, счастливо улыбался и радовался тому счастью, что дал мне Бог, переместив мою душу сюда совместив меня здешнего с тамошним мною.