Жожо взглянул на Фрица, потом на красный кабель в своей руке.
- Уже не хочется, - сказал он.
- Можешь не бояться, он тебе не отомстит. Он конченый человек. Бей!
Жожо смущенно усмехнулся.
- Не то чтобы я боялся... Но у меня... у меня болит спина. Может быть, Карльхен сделает это лучше?
Дейбель разочарованно покачал головой.
- Вижу, что ты выкручиваешься. А без злобы это было бы уже не то. Почему только вы, французы, такие выродки?.. Ну, сходи-ка за зубом. А Фрица отделает кто-нибудь другой, - добавил он со вздохом.
У конторы уже стояла целая очередь: встрепанный Эрих прибежал из комендатуры, ему нужно быдо навести какую-то справку в бумагах; Хорст передал надзор за стройкой Дереку и пришел узнать, что случилось с Фрицем; доктор Имре, выполнив распоряжение Дейбеля, принес ему пять обещанных зубов. Но Фредо не впускал никого. Опершись плечом о притолоку, так что ему было слышно почти каждое слово, он преграждал вход в контору. "Герр обершарфюрер велел не мешать ему".
Потом вышел Жожо - с самым бравым видом, широко улыбаясь. На все вопросы он только пожимал плечами и поспешил к своему бараку так быстро, как только мог. Вскоре послышался голос Дейбеля: "Фреедо!"
Грек вбежал в контору, вслед за ним осторожно вошли остальные. Эсэсовец стоял у стола и потряхивал на ладони две золотые коронки.
- Хорошо, что вы пришли. Имре, принес?
Долговязый венгр кивнул.
- Я их уже продезинфицировал. - И он высыпал из старой жестяной коробочки пять коронок на ладонь Дейбеля.
Эсэсовец стоял, покачиваясь с пятки на носок.
- Слушайте меня хорошенько. Я установил, что сегодня ночью Фриц совершил тяжелый проступок против Германии. Знал об этом староста лагеря?
Хорст был бледен как мел. Он покачал головой.
- Я? Что вы!
- Знал! - раздался из-за занавески глухой голос Фрица.
- Опасный человек, - сказал Дейбель, показав глазами на занавеску. Что ты знал, Хорст?
- Я был с ним на вокзале... знал, что он продает... это самое... Но он сказал, что... ему так приказано...
- Ты так сказал? - повысил голос Дейбель, обращаясь к Фрицу.
Фриц не ответил. Зато на другом конце барака открылась дверь, вошел Жожо и положил на ладонь эсэсовца еще одну, особо крупную золотую коронку.
- Вопрос ясен, - заключил Дейбель, засовывая всю добычу в карман. Мне надо идти. Днем Карльхен всыплет Фрицу двадцать пять горячих. Потом обрейте его наголо и переведите в мусульманский барак.
Он взял свой красный кабель, лежавший возле картотеки, и взбежал по ступенькам.
7.
В полдень началась раздача еды. Первыми выстроили тех, кто не работал. Длинная очередь растянулась по Лагерштрассе до самой конторы. Помощники Мотики вытащили из кухни два громадных котла, наполненных вареной картошкой в мундире. От картошки поднимался пар, у нее был запах, от которого кружилась голова. Продрогшие "мусульмане" благоговейно закрывали глаза, некоторым казалось, что у них выворачивается желудок.
Кругом стояли капо с дубинками, фамильярно переговаривались с людьми из кухни и строго следили за очередью.
От котлов с картошкой вдоль очереди побежали двое парней со стопками эмалированных мисок в руках. Раздавая на бегу миски, они кричали: "Бери, бери!" - и торопились так, словно бежали на пожар. Испуганные "мусульмане" дрожащими руками хватали миски. Потом опять началось ожидание.
Минут через пять раздатчики посуды появились снова, на этот раз с ложками. "Бери, бери, бери!" - кричали они и совали ложки, не глядя даже, успевают ли их брать. Ложки падали на землю, люди поспешно нагибались за ними, в очереди возник беспорядок и толкотня, капо опять заработали дубинками, послышались вопли и стоны, и снова долгое ожидание.
Наконец из кухни вышел слоноподобный Мотика в переднике из мешковины и бумажном колпаке. Расставив ноги, он стал у левого котла и взял в руку черпак, сделанный из старой консервной банки. То же самое сделал глухонемой Фердл, занявший место у другого котла.
Перед Зденеком было не меньше сотни человек, но он впился глазами в потные лица обоих поваров и видел только их, словно стоял с ними лицом к лицу. Ему даже не пришлось подниматься на цыпочки - перед ним стоял "мусульманин" на голову ниже его ростом; собственно, это был даже не мужчина, а какой-то юнец. Другие заключенные тоже хотели видеть поваров и высунулись из очереди, вызвав поток брани и ударов со стороны капо.
Зденек стоял прямо, смотрел вперед, сердце у него взэолнованно билось. Ему показалось, что у гиганта Мотики грубое, злое лицо. Тем лучше, что он, Зденек, стоит в правом ряду. Маленький, насмешливо улыбавшийся Фердл производил лучшее впечатление. "Бедняга Феликс, - без особого огорчения подумал Зденек, - стал рядом со мной, и опять ему не везет: непохоже, чтобы этот детина вздумал выдавать щедрые порции".
Вдоль очереди прошел капо Карльхен. Около юнца, стоявшего перед Зденеком, он на мгновение задержался и сказал нежно:
- Servus, klaner Bar! нем.)> - юнец закивал, а большой черномазый узник, за которым стоял Феликс, угодливо поздоровался с капо.
Карльхен подошел к котлам с картошкой, мигнул Мотике, тот подмигнул ему. Люди с мисками в руках решили, что это сигнал к раздаче, и хотели было двинуться вперед, но Карльхен заорал:
- Achtung! Шапки долой!
Узники стали перекладывать миску и ложку в одну руку, чтобы другой снять шапку. Кое у кого посуда опять выпала из дрожащих рук. Люди нагибались, толкались, снова получали удары... В этот момент раздалось резкое "Начинай!" Краем жестяных банок повара зачерпнули картошку и то, что набрали, вывалили в подставленные миски. "Бери, бери!" -приговаривал Мотика, а глухонемой что-то мычал. Очередь двигалась, раздача шла очень быстро, головокружительный запах картошки усиливался, сердце Зденека билось все сильней. Он уже забыл о Феликсе, он видел только юнца перед собой и, как завороженный, шел за ним, не сводя глаз с его миски. Вот она поднимается к котлу... Тут капо Карльхен засмеялся, подтолкнул маленького повара и кивнул на миску юноши. Повар сделал еще более приветливое лицо, погрузил черпак глубоко в котел, набрал много картошки и вывалил в миску, наполнив ее с верхом так, что картошка даже посыпалась через край.
- Спасибо, - сказал обрадованный юнец и отошел в сторону.
Наступила очередь Зденека.
Банка неглубоко погрузилась в котел и захватила лишь несколько картошин.
- Прибавьте, - попросил Зденек, не знавший, что Фердл - глухонемой. Пожалуйста, прибавьте, ведь этот парень получил больше. - И он держал миску так, что повар не мог вывалить туда порцию. Фердл удивленно поднял глаза, взглянул в умоляющее лицо Зденека и прогнусавил что-то похожее на согласие. Потом он опустил черпак еще раз в котел и действительно набрал много картошки, приветливо кивнул Зденеку - мол, подставляй миску - и, когда тот, завороженный видом еды, так и сделал, стремительным броском швырнул ему всю порцию прямо в лицо.
- Следующий, пожалуйте бриться! - воскликнул Карльхен, ухватил ослепленного Зденека за рукав и оттолкнул в сторону.
Все лицо Зденека было облеплено теплой картошкой. Он уронил миску и ложку и обеими руками вытирал лицо, стряхивая куски картошки, стараясь не размазать их.
- Счастье твое, что Мотика - недотепа и всегда раздает остывшую еду, хохотал капо. - Будь картошка горяча, хорош был бы у тебя видик!
Зденек нагнулся и поднял свою миску. Карльхен был прав. Лицо у него горело, хотя и не было обожжено. Особенно болели веки, но глаза открывались без труда и видели хорошо.
- Ты куда? - спросил Карльхен, поднимая палку. - Уж не собираешься ли опять стать в очередь? Мало тебе этой порции?
И Зденек с пустой миской в руках поплелся на другую сторону, где более счастливые глотали свою картошку. Одни ели стоя, другие - сидя на корточках у кухонной стены. Большинство даже не очищало картошку от шелухи, а те немногие, кто делал это, тщательно снимали с кожуры каждую крошку.
- Зденек! - услышал вдруг он тихий голос Феликса; говорить громко ему не позволяла сломанная челюсть. В миске у Феликса была вполне приличная порция картошки, его глаза улыбались и вместе с тем были полны слез. - Ты почему не ешь?
Зденек заставил себя улыбнуться и перевернул свою миску вверх дном.