Утро началось необычно. Нет, я уже по заведённому распорядку, сначала проснулся очень рано, помедитировал, по предавался анализу и размышлениям о сущном, и со спокойной совестью вышел на площадку тренироваться. Была мысль Ваську привлечь, но вот честное слово, стыдно стало, а вдруг спит. Мало ли, я ведь, к стыду своему, простыми бытовыми моментами и не интересовался. А Васька он для меня пока ещё загадка, понял только, что мой барсик совсем не тот котик, которым кажется.
Охрана не беспокоила, даже на глаза не показывалась, я только почувствовал к себе внимание и только. Но такое, не равнодушное нет, какое-то профессиональное, энтомологическое я бы сказал.
Покрутив полчаса метель, разогрел своё солнышко до покалывания в конечностях, и, по-моему, у меня волосы наэлектризовались, больно характерно потрескивали. Ага. Так и шёл к себе с мыслями о контрастном душе и токопроводимости воды, пока меня в холле, перед лестницей на второй этаж, Нафаня не перенял.
Домовой был серьёзен и хмур. С удивлением уставившись на явление фольклорного персонажа, некоторое время пытался понять, а к чему это вообще, наконец не выдержав молчания спросил:
— Нафаня ты чего?
— Нифонтом меня зовут, — он хмуро взглянул на меня из-подлобья, — не дорос ты ещё отрок меня Нафанькой звать.
— Хорошо Нифонт, — я уже по привычке потянулся к его эмоциям, и с удивлением мысленно отвесил себе волшебный пендель. Ауры у этого существа не видно и эмоций нет совсем, ой как-нехорошо-то. Вот он стоит передо мной, и я его глазками вижу, а своими супер-пуперными способностями, за пять лет выпестованными десятками часов медитаций, не вижу, здрастье я ваша бабушка с Юпитера, вот тебе сюрприз, — зачем стоишь?
Он не стал мне отвечать, с шумом потянул носом воздух, и махнув за спину рукой, шагнул за балясину и исчез. А ведь он прав. Пахнет. Запах неприятный, чем-то кислым отдаёт, как будто бы перегаром.
Я аккуратно, и с какого-то бодуна на цыпочках, заглянул на кухню, увиденное меня не то что бы поразило, но когнитивный диссонанс я словил точно.
На кухне царил бардак и запах перегара. На обеденном столе, и под столом стояли и лежали пустые банки из-под пива разбавленные бутылками зелёного стекла с наклеенными на них яркими этикетками. Посредине стола, в куче чипсов и конфетных фантиков гордо сидели два розовых, махровых кролика тридцать шестого размера.
Сидя за столом, положив голову на тарелку с чипсами, спала Лина. Сестрица сладко посапывала, обхватив тарелку руками. Белый махровых халат с большим темным пятном на спине и белое полотенце на голове завершали картину.
Не понял это её что, уже спящую кто-то пивом поливал? Пола халата сползла с бедра, и провиснув до самого пола впитала в себя разлитую жидкость. На пиво не похоже, но щупать, нюхать, а тем боле пробовать, никакого желания не возникло, ну их нафиг такие сюрпризы. Ага тапочки Лины на её ногах, чьи же тогда кролики. Хм, вот это фантазия. Домашняя обувь сестры была стилизована под обезьянью мордочку в чью раскрытую пасть вставлялась нога.
Лана обнаружилась на угловом диванчике у стены. Девушка спала на животе. Свесив левую руку до пола, в которой была зажата стеклянная бутылка. В отличие от Лины, её халат сверкал белизной и закрывал ноги сестрицы до самых пяток.
Интересно девки пляшут. Это значит они дождались, когда я провожу безопасника и уйду к себе. А сами сюда? Бухать?
Оглядевшись пересчитал пустую тару и присвистнул. Восемь пустых банок из-под пива и пять зелёных бутылок. Нет шесть. Я наклонился и забрал бутылку из руки Ланы. С этикетки на меня смотрела красивая девушка в платьице в горошек, держащая в руках бутылку идентичную оригиналу.
— Борам. Соджу, восемнадцать оборотов, охренеть девочки зажигали, — покрутил бутылку в руках, понюхал горлышко, ни чё так, нормально пахнет. Интересно Борам это название или имя девицы с этикетки. Поднеся бутылку поближе к глазам, что бы прочитать мелкий шрифт по краю этикетки, неосторожно повернул горлышко вниз, тонкая струйка звонко ударила в пол произведя характерные звуки.
— Тфу ты зараза, таксиста тебе на ногу, — я чертыхнулся, вытирая руку о штанину, — ещё и липкая.
Раздавшийся звук падения возвестил о перемещении Лины на пол, а следом за ней на пол последовала моя челюсть. Зрелище было если не эпическое, то запоминающееся на долго, это точно. Лина, по-пластунски, смешно отклячив попу, быстро-быстро двигалась в сторону туалета в стиле беременного партизана.
— Юрочка я писать хочу, — проснувшаяся Лана подёргала меня за руку, жалобно заглядывая в глаза.
— Ну так иди, я тебя держу что ли, — Мельком гляну на Лану, тут же переключил своё внимание на заползающую в гостевой туалет Лину.
— Я не могу, меня ножки не держат, — Лана не переставая теребила мою руку, — Братик отнеси меня наверх, я сейчас описаюсь.
Я со скепсисом уставился на сестру, это ж как нужно было набраться до состояния не стояния.
— Ладно давай я тебя доведу, — теперь уже я подхватил её руку потянув на себя, помогая сестре встать, — А! Гадство. Ланка зараза!
Мокрой тряпкой девушка сползла на пол, непостижимым образом оставляя свой халат одетым только на руку, за которую я её держал, хорошо хоть под халатом присутствовали трусишки с лифчиком, было б там, что прятать.
— Брати-и-и-к, можно я тут пописаю, — Лана изобразила попытку взгромоздиться на корточки, — я с детского садика не писалась в трусики.
— Да что б меня таксист переехал, — Подхватив Ланку на руки, рванул с места с прожогом поскользнувшись на разлитой на полу луже, с трудом удержав равновесие на повороте, стал скакать через три ступеньки, благо до её спальни было не далеко, так что ворвавшись внутрь, за малым разминувшись с дверным косяком, посадил сестру на белый трон.
— Юра ты куда? — вопрос догнал меня уже в дверях туалета, — а трусики снять.
— Лана-нуна! ты совсем охренела, — я с некоторой оторопью уставился в искренние глаза сестры. — Не-е-е дорогая! Сама-сама, ты уже большенькая, алкоголь литрами хлещешь, может тебя как маленькую, под коленки, подержать над унитазом?
— Брати-и-ик! — захныкала мелкая алкоголичка. —Помоги, я правда сейчас описаюсь, сил уже нет терпеть.
— Зараза! — подхватив сестру за обнажённую спину левой рукой, прижал к себе и приподняв над унитазом стянул нижний предмет нательного белья.
С туалета вылетел под вздох облегчения, сдобренный громким журчанием.
И что это собственно было. Я смотрел на себя в зеркало над рукомойником в своей ванной.
— Зачем было так нажираться? В тихУю и ночью? — Спросил у собственного отражения. Похоже девчонки перепугались вчера крепко. Судя по тому, во сколько я отправил Сергея Петровича и по количеству выпитого, развлекались мои сестрицы до самого утра.
А вот интересно родители знают про домового? Мои мысли явно вильнули в сторону избавляя, с помощью подсознания, своего носителя от анализа необычного поведения Ланы.
Блин, а ведь предполагал, что ни будь эдакое. Думал они припрутся ко мне в спальню и будут грязно домогаться.
Я даже хмыкнул, представляя картину домогательств комиссарского тела, ага и выпить они решили для храбрости.
Ну, а всё-таки, очень неожиданно увидеть своих любимых сестричек в таком состоянии. Нет, пили не для храбрости. Скорее горе заливали.
Могло это быть из-за меня?
Да запросто. Они ведь получили не того братика, которого ждали и с кем каждое воскресенье по телефону часами общались, я для них сейчас не пойми кто, и явно не соответствую их ожиданиям.
Сняв со стены гитару, покрутил колки настраивая инструмент испанским строем. Пару-тройку минут поперебирал струны, вспоминая текст. Слова песни полились бальзамом на душу снимая напряжение. Всё-таки Цой великий певец, жалко только погиб рано:
— Пустынной улицей вдвоём
С тобой куда-то мы идём,
И я курю, а ты конфеты ешь…
Я ведь мои сестрицы и есть, те самые восьмиклассницы, уже не дети, но и до взрослости ещё рановато.
— У у-у-у. Восьмиклассница, а а-а а
Попал я с этими обормотками, у них сейчас только чёрное и белое, возраст юношеского максимализма.
— Ты говоришь, что у тебя по географии трояк,
А мне на это просто — наплевать.
Ты говоришь, из-за тебя там кто–то получил синяк,
Многозначительно молчу, и дальше мы идём гулять
Руки сами без участия мозга заиграли проигрыш аккорда Еm добавляя флажолет на двенадцатом ладу верхних струн. А вот мозг искал выход в сложившейся ситуации. На девчонок и давить нельзя. Хочется им соревноваться за приз в моём лице, так и пусть их, лишь бы не плакали и синьку не кушали. С меня не убудет, тут главное до края не доходить, от любви до ненависти, как говорится, один шаг.
— Мамина помада, сапоги старшей сестры,
Мне легко с тобой, а ты гордишься мной.
Ты любишь своих кукол и воздушные шары.
Но в десять ровно мама ждёт тебя домой.
Окончив припев, оставив песню в прошлом мгновении, некоторое время, не замечая минут, хандрил, играя аккорды четвёртым перебором.
Лана показала мне какие же они ещё дети, беспомощность сестры заставила посмотреть на всю ситуацию совершенно с другого ракурса.
— Вновь в чащу хвойную войдя-я-а,
Вспомню, как её здесь ви-и-и-дел я-а,
Словно-о о-одея-я-лом э-э-тот ле-е-с.
Накро-о-ет ночь, и троп уж след исче-е-з.
Вновь оста-а-лся с тьмой нае-един-е-е,
Как больно мне, не поют совсем птицы в душе-е
Не знаю почему меня потянуло на Рамштайн, наверное, энергия песни, мелодия тяжёлого рока в купе с мелодичностью баллады. А ещё безысходность. Упавшая тяжестью на плечи. Понимание, что прошлая моя жизнь так же осталась в прошлом, что мне никогда не пройти по любимым улочкам родного города, по своим друзьям и подругам, по тем, кто не оставил меня одного с моей бедой и навещал калеку, пусть даже раз в пол года…
— Без тебя-я-а я-а не могу-у,
Без тебя-я-а-а
А с то-обо-ой я как в аду-у,
Без тебя-а-а… Без тебя-а,
Вечность тя-а-анутся ми-ину-уты,
Без тебя-а-а…
А с то-обо-ой теряю-у бу-удто
Сам себя-а-а…
Музыка зажила своей жизнью вместе с моим настроением, звуки электрогитары гармонично вплелись в мелодию моего инструмента, поддерживая ритм ударных. Солнышко зажглось, осветив своим светом мои чувства, отдаваясь всполохами ритму музыки. Огоньки, снежинками закружились, где-то на периферии моего зрения. Из вентиляционного продуха под потолком высунулась голова Нафани, беззвучно разевая рот, пытаясь до меня докричаться. Мне ничего не хотелось, и я закрыл глаза полностью отдаваясь песне.
— Без тебя-я-а я-а не могу-у,
Без тебя-я-а-а
А с то-обо-ой я как в аду-у,
Без тебя-а-а…Без тебя-а,
Вечность тя-анутся ми-ину-уты,
Без тебя-а-а…
А с то-обо-ой теряю-у бу-удто
Сам себя-а-а…
Пропевая последний куплет, неожиданно для самого себя, почему-то представил Софию, даже не представил — увидел, её лицо, застенчивую улыбку, глубокие озёра карих с зеленью глаз. Поэтому открыв глаза, увидев стоящую передо мной девушку сначала не удивился. Странность ситуации до моего сознания не сразу достучалась.
София стояла предо мной босиком, одетой лишь в длинную, до пят, шёлковую сорочку нежно розового цвета, волосы девушки были в лёгком беспорядке, а лицо, намного припухшее, как это бывает у только что проснувшегося человека.
— Привет, — поздоровался я с девушкой. — Ты как здесь?
— Ты позвал, и я пришла, — ответ, при всей своей обыденности заставил меня собраться. Что-то было не так, ни тебе «Мой Господин», ни уже ставших привычными поклонов.
— Что значит «позвал и ты пришла», так и шла в ночнушке по городу? — Я всматривался в лицо девушки, поведя взглядом вниз по открытой шее и ключицам, задержался на торчавших сквозь материю сосках, с секунду помедитировал на просвечивающимся темном пятне лона, оценил длинные ноги и обнажённые лодыжки, аккуратные пальчики на ступнях немного прикрытые прелыми листьями и хвоей.
Не понял.
Отложив гитару на спинку дивана, с удивлением встал, оглядывая разбросанные по комнате сухие ветки, еловые лапы и сухие листья вперемешку с длинными, почти сосновыми иголками. Бардак был неимоверный, на моей кровати лежала большая куча иголок похожая на муравейник. Судя по шевелящимся иголкам, муравьи тоже присутствовали, и вообще откуда одуряющий запах леса в моём жилище.
— Бли-и-н… Допелся, — порывисто шагнул вперёд, обнял девушку, не размыкая рук отвёл голову чуть назад, смотря прямо в глаза, попросил: — расскажи пожалуйста, как это было.
— Я не знаю, — Девушка недоумённо огляделась, зябко передёрнув плечами, — разве вы мне не снитесь? Господин?!
Крупная дрожь прошлась по её телу, она прильнула ко мне уткнувшись лицом в мою грудь и быстро затараторила:
— Я вчера, после больницы долго сидела с заместителем управляющего, мы с нею разбирали поступившие счета на оплату коммунальных услуг, потом я легла спать, а потом, не знаю, мне снился сон. Я парила над зелёным морем леса, он был от края до края, острые макушки елей медленно проплывали подомной, а ещё была песня и она меня звала, я летела на этот зов, а там был ты мой Господин. Ты сидел на диване посреди лесной поляны и пел. Пел о своём одиночестве, тосковал по утраченному, и ты был старый…
— Старый? — я в удивлении перебил девушку.
— Ты был таким же, как твой отец, я сначала подумала, что это он поёт пока не увидела твои глаза, тогда поняла, что ошиблась. — она подняла своё лицо заглядывая в мои глаза, — мой Господин, твоя тоска разрывала моё сердце, я бросилась вперёд, только подойти не смогла, уткнулась в преграду. Я её не видела, только чувствовала, мокрая как постиранная простынь на лице, и не рвалась, хоть я и пробовала порвать, со всех сил тянула. Ты пел, а она не рвалась, пока песня не закончилась. Только тогда смогла сделать ещё шаг, глаза подняла и увидела, что ты снова вернул свою молодость. Мой Господин! Ты меня обнял, я проснулась уже в твоих объятьях.
София заглядывала мне в глаза, ожидая подтверждения. На её волосы упала длинная сосновая иголка, заставив меня поднять глаза вверх. С сосновой, а может и с еловой ветки, иголки были голубого цвета, на меня смотрела, чёрными бусинками глаз белка, размером с хорошую кошку. Недовольно зацокала, быстро пробежала по ветке к стволу дерева скрылась в дупле.
— А слона то я и не заметил, — тут было с чего охренеть, под потолком простёрлась от стены до стены, за которой улица, толстая еловая ветка, берущая своё начало у выступающего из стены древесного ствола, видимо не самого маленького дерева. Больно плоско выглядела почти метровая заплатка из древесной коры, тянущуюся от пола до потолка. Ветка раскинула свои еловые лапы по всему потолку, заканчиваясь, где-то в ванной комнате и заканчиваясь, еловые лапы которым не хватало места в комнате уходили в стены.
— Вот зараза рыжая, — Из вентиляции высунулась голова домового. — побежала лешаку жаловаться.
— К какому лешаку? — Мысль о том, что дерево проросло через весь дом, отступила перед непонятной угрозой, — Нифонт! Ты это о чём?
— Ох горе мне. — Домовой, горестно качая головой, вылез из вентиляционного отверстия, презирая закон всемирного тяготения прошлёпал подошвами по стене, шагнул на пол, и не дойдя до нас с Софией метра полтора, остановился, — ты чего натворил? Зачем в лесной чертог дорогу открыл? Что мне теперь делать, как дом беречь?
— Мой Господин?! — София покрепче вцепилась в мою одежду, — Это кто?
— Это… — Я задумался как объяснить Софии кто такой домовой, — это дух, хранитель нашего дома.
— Ендон? — София вывернулась из моих объятий присела на корточки перед домовым, протянула к нему руку, — какой миленький старичок. Ай!
Звук шлепка по руке слился с шипением Нифонта:
— А ну убери свои грабарки. — Домовой растаял в воздухе что бы тут же проявится около дупла.
Стоя на стволе, параллельно пола, он заглянул в чёрное нутро, шумно втянув носом воздух произнёс:
— Не успел.
Из дупла высунулась всклокоченная голова мужичонка в треухе рыжего меха. Увидев подле себя стоящего домового, голова отпрянула внутрь, блестя глазами как у кошки ночью. Я потянул к себе Софию, задвинул её к себе за спину, нервическое состояние домового передалось и мне, само словосочетание «леший в доме» отдавало нехорошим, абсурдным и неестественным.
Нафаня повторил свой трюк с растворением в воздухе с последующим перемещением, домовой материализовавшись подле меня произнёс с нескрываемым огорчением:
— Ну что же ты, сын хозяина, комната твоя, твоей волей дорога через лес открыта, тебе и договариваться с тамошним лешаком.
— Я с сомнением посмотрел на светящиеся глаза в глубине дупла, соображая, как же поступить. Про дорогу можно спросить позже, и так понятно, что по этой дороге ко мне София попала, а вот о чём мне нужно договариваться и вообще, как можно договариваться с лешим, нет я любил читать, и фантастику, в том числе и с участием леших, прочёл немерено. Но вот где фантастика и где правда жизни. Что там им подносят, хлеб и конфеты вроде, так вроде не я к нему, а он ко мне. Достав на всякий случай круглую буханку хлеба, кивнул Софии показывая глазами на диван, что бы села, подошёл к дуплу.
— Добрый день уважаемый, примите в качестве дара и простите за беспокойство, — я протянул к дуплу каравай.
Вытянувшаяся рука вполне человеческих размеров утащила хлеб в дупло.
— Может зайдёте в гости, — разговаривать через дупло меня не устраивало, любые переговоры нужно вести лицом к лицу.
— А чего это ты человече меня в моём же лесу меня приглашаешь? — мужчина в горке защитного цвета, вышагнул из дерева как приведение из стены, встреть такого в лесу сразу за грибника примешь или за дачника, пошедшего по грибы в ближайший лесок, из образа выбивался рыжий треух и звериные глаза.
— Какой твой лес! — Взвился домовой. — Рыжая твоя морда! Али не чуешь человеческого жилища, под крышей стоишь в его вот клети.
Домой указал на меня коротким пальчиком, а затем ткнул им же вверх.
— Ну раз я здесь, — мужик в смешной шапке ехидно улыбнулся, показав ряд острых звериных клыков значит в своём праве, всё по Покону.
— Да ты! Да я! — домовой закрутился волчком, но я не сал ждать продолжения гаркнув во всю мощь своих лёгких, так что моё солнышко вспыхнуло даже для меня нестерпимым светом:
— А ну стоять! Замерли оба горячие финские парни, — звуковой удар сотряс комнату, иголки щедро сыпанули на пол, добавляя мусора на полу. А два представителя народного фольклора застыли в неестественных позах. Домового мой окрик поймал стоявшим на одном пальце левой ноги, правая, отставленная вправо, согнута в колене и прижатая пяткой к своей товарке. Руки раскинуты в стороны голова вскинута вверх, бывшая ранее аккуратной борода, встопорщена как у дядюшки Ау из старого мультика. Я только сейчас досмотрел, что у домового по четыре пальца на конечностях. Повернувшись к лешему, хмыкнул, лесной гость застыл в позе античного спортсмена бросающего копья, только вместо копья была здоровая веретенообразная шишка. Лицо перестало походить на человечье став совершенно похожим на зверя в оскале своём раззявившего пасть.
— Так отмерли оба, — я звонко хлопнул в ладоши. Домовой тут же растаял, покидая поле боя, леший смотрел на меня не мигающим совиным взглядом, тем самым став похожим на большую нахохлившуюся птицу.
— Чародей значит чудит в моём лесу, — Шишку он не выбросил, а так и держал её в птичьей лапе направив острием прямо на меня, вся его поза излучала угрозу от него так и полыхнуло опасностью.
Страшно не было, но сзади была София, а за дверью девчонки, так что в следующую секунду кладенец упирался в подбородок лесного гостя начисто срезав бороду, невесомым пеплом развеявшуюся в полёте к полу комнаты.
— Ты дядя не чуди, я тебя к себе не звал, ты сам ко мне пришёл, — вспомнив слова Нифонта добавил, — под крышу дома моего отца.
Леший неуловим образом снова стал просто дядькой грибником из подмосковного леса.
— Не по Покону, чародей, пробивать себе дорогу через мой лес, не спросивши у меня разрешения, ёлку опять же упёр, живность неразумную.
— Мне чужого не надо забирай обратно, — сказал не задумываясь с подозрением разглядывая большого рыжего муравья с мой палец величиной щекотавшего своими усиками ухо лешего.
— Как же я заберу, ты связал миры накрепко переплетя измерения, — леший покачал головой, —Берегиня своими ножками по твоему пути прошла, теперь только Леля назад всё вернуть может. Да где-ж её нынче сыскать, давно уже мир её песен не слышит.
Я и половины не понял из сказанного, нет то, что Берегиня с Лелью это из славянского пантеона кто-то, это как раз понятно. А вот применительно к ситуации. Мне теперь что постель с муравьями делить, на такое я точно не подпишусь.
— Не можешь дерево, живность забирай ей тут не место, — меч я опустил к полу, негоже вести светские беседы с чело… с лесным хозяином изображая из себя брадобрея, тем более что шишку он сразу убрал в карман, — так что давай сразу разрулим что по чём, мне в моей комнате лишние не нужны.
— Так и мне в моём лесу лишние не нужны, это ты чародей у меня полянку отжал, — леший легко перешёл на дворовый сленг, — а у тех, кого ты лишними обозвал, вообще дом порушил и запасы стырил.
Разговор начал сворачивать не туда, а моё терпение меняться на плавное закипание мозга, пока я раздумывал над ответом, к нам подошла София.
— Господин отпусти лесного духа, — тёплая ладошка коснулась моего запястья, — он напуган, не нужно его пугать, отпусти он не будет нам вредить.
— А когда это ты успела русский выучить? — спросил удивлённо девушку.
— Я просто чувствую его страх, и муравьи боятся, им страшно они потеряли свою царицу и не могут найти.
— Понял, что она сказала? — обратился я к лешему.
— А чего ж мне не понять. Я ж не домовой какой-нибудь, — домовой склонился в пояс, коснувшись правой рукой пола, — спасибо тебе матушка.
От моей кровати к дуплу, потянулась дорожка из здоровых рыжих муравьёв, тянущих на закорках свой немудрённый скарб из веточек и иголок.
— Ну так что Леший договариваться будем? Или как? — я сверлил взглядом снова ставшие совиными глаза лешего.
— Да чего там, — он махнул птичьей лапкой, — будь по-твоему чародей, пользуйся своей дорожкой и моей ёлкой, только и ты, когда позову приди на помощь.
— По рукам, — протянул ему руку, вернув меч обратно.
Леший с сомнением посмотрел на протянутую руку, коснулся её своей птичьей лапой, явно через силу, тихо произнёс:
— В том тебе моё слово чародей, — после чего развернувшись шагнул обратно в дерево. В темноте сверкнули его глаза и исчезли. Оставив после себя только вереницу рыжих беженцев с пожитками.
— Ну и бардак. — я оглядев усыпанную лесным мусором комнату только и смог, что вздохнуть, представляя объём предстающей работы, потом вспомнив, рванул в ванную комнату что бы обречённо выдохнуть. В ванной ветка под потолком никуда не делась, только в углу добавился большой замшелый валун, с вершины которого, из небольшой естественной чаши, весёлой струйкой вытекала вода, стекающая по мху на кафельный пол и дальше до канализационного сифона в полу. Я с изумлением смотрел на камень пытаясь сообразить откуда берётся вода, и стоял бы долго если бы не София, подошедшая сзади. Девушка меня обняла, прижавшись телом к моей спине.
— Господин, не переживайте, я всё уберу, а лесной дух он добрый не нужно от него ждать зла. Зато дом теперь под его охраной, чужие без его ведома проникнуть в него не смогут.
— Да как же не переживать, — обхватил я её ладошки, — что я родителям скажу, весь дом одно сплошное дерево.
— Госпо…
— Бли-и-и-н! — заорал я раненным зверем вырываясь из девичьих рук рванул вон из ванной через комнату в коридор.
До меня дошло, что под моей ванной находится туалет, в который отправилась Лина, а теперь там булыган с верхушки которого потекла вода, Вихрем я пронёсся по балкону и лестнице. Рванул дверь на себя и уставился на спящую царицу унитаза.
Никакого камня внизу не было, а на белом троне, бочком, свернувшись калачиком, укутавшись, в бывший когда-то белым халат, спала Лина сладко посапывая, положив голову на бачок унитаза. Я тихонько прикрыл дверь, пусть сестричка поспит. Потом, подумав вытащил свой старый смартфон, приоткрыл дверь и сделал пару снимков, так сказать на память и вообще будет чем сестрицу потроллить.
Шлепки босых ног предсказали мне появление Софии, я, прижав палец к губам, безмолвно попросил её соблюдать тишину. Но толи такого жеста она не знала толи ещё по какой причине девушка в полный голос спросила:
— Господин! Что случилось?
— Тише ты. Разбудишь сейчас, — показал ей спящую красавицу, отодвинувшись в сторону. — Девчонки всю ночь пили, а утром я видел, как Лина пошла в туалет, а там камень, вот я и испугался.
— Господин. Лесная дорога только в ваших владениях, в остальные комнаты ему не проникнуть.
— Ты так уверенно говоришь, — я посмотрел на босые ноги девушки с прилипшими на них иголками, — тебе не холодно раздетой ходить?
Я протянул ей свой банный халат, попутно отметив краем сознания утвердившуюся привычку пользоваться своими возможностями не задумываясь.
— Спасибо Господин, — София излучая удовольствием надела халат, в то время как я надевал на её ноги мягкие, комнатные тапочки, предварительно стряхнув с маленьких ножек лесной мусор.
— Лан-нуна, наверное, тоже спит в своём туалете, — я кивнул головой в сторону Лины, — ты поможешь мне их уложить по кроватям?
— Конечно мой господин.
— Ну тогда пойдём, — я подхватил под коленки Лину, взяв её на руки. Девушка тотчас уткнулась мне в шею своим носиком, тихо промурлыкав что-то неразборчивое. Впрочем, неразборчиво было для меня. Софи тихо хихикнула сзади явно, разобрав девичьи грёзы.
Дверь в спальню Лины открыла Софи, она же первая и зашла, мгновенно вскочив обратно. Лицо девушки было растеряно.
— Господину не стоит заходить в эту спальню. — Она решительно остановила меня перед дверью, там Лан-ян спит на кровати.
— Ну спит и спит. Положим Лину рядом и пусть спят вдвоём.
— Не стоит, — Девушка замялась, подбирая слова, — Лан-ян снится хороший сон, не стоит Господину видеть девичьи сны.
Я если честно ни хрена не понял, ну снится и снится.
— Ладно понесли в спальню Ланы.
Уложив спящую принцессу, подоткнув под бочок одеяло. На всякий случай проверил состояние девушки внутренним зрением, но слава богу всё было в норме, а небольшая интоксикация и головная боль пусть послужит уроком начинающим алкоголикам. По-хорошему надо и Лану посмотреть, не просто так же она идти не могла.
— София мне нужно посмотреть на Лану, всё ли у девочки нормально.
Софи посмотрела на меня со странным сомнением в глазах.
— Разве она не старше тебя мой Господин, — и тут же стала сбивчиво пояснять, увидев моё непонимание. — ты сказал девочка, и в лесу на поляне я видела вас совсем взрослым мужчиной, а ещё мой господин опытный любовник…
Она резко замолчала отчаянно покраснев.
Ну вот, ещё у одной разрыв шаблона, а про постель я как-то не подумал, блин очередная будёновка, выпавшая из кармана Штирлица, и что мне сказать. Впрочем:
— София прими меня таким какой я есть, и покончим с этим, а сёстры для меня действительно ещё девочки. Знаешь, когда восемь лет назад мы были маленькими они действительно были для меня старшими сёстрами, теперь же я чувствую себя старше их, как-то так.
— Прости меня мой Господин — девушка упала на колени уткнувшись лбом в пол.
— Прощаю, вставай давай, иди глянь Лану, мне если что, будить ей совсем не обязательно.
Девушка молча подскочила и метнулась в спальню Лины.
— Можно заходить — крикнула она мне, из чего я сделал вывод что сестрица уже проснулась
Ну В принципе так и оказалось, Лана лежала на постели Лины натянув двумя руками одеяло до самых глаз, смотря на меня испуганным мышонком. Я покойно подошёл к кровати и сел на краешек, легко скользнув внутрь себя стал осматривать сестру сканируя ауру девушки. Тут тоже всё в порядке. Даже интоксикации после алкоголя не так уж и много, у Лины больше было. Меня немного напряг цвет ауры в районе живота, точнее пульсация розовых всполохов, бегущих ярким розовыми шариками по энергетическим каналам позвоночника к голове, но эта непонятность угрозы не несла, даже можно сказать наоборот. Импульсы заставляли вибрировать клетки организма, убирая те самые последствия интоксикации.
— Отдыхай сестричка, всё с тобой в порядке, — сказал я вставая. — Так небольшая усталость от недосыпа.
Шагнув к выходу почувствовал, что ногой зацепился за какой-то провод. На моей ноге болтался тонкий розовый проводок с маленьким пультом на одном конце и продолговатым яйцом на другом. София отреагировала мгновенно, быстро нагнулась и сорвав с моей ноги провод быстро запихала всё устройство в карман халата. Лана же на всё это тихо пискнула, укрывшись с головой. Я же с каменным лицом, ничего не понявшего человека, вышел из спальни. И уже в коридоре хмыкнул себе под нос:
— Теперь буду знать, что значат эти розовые импульсы, — завибрировавший в кармане телефон прервал полёт моих мыслей.
Сначала я вытянул из кармана свой смартфон, некоторое время тупил. Рассматривая девайс не из этого мира, потом чертыхнувшись, засунул его в другой карман и достав местную балалайку, ответил в некотором раздражении:
— Сергеев. Слушаю Вас.
— Здравствуй сонбе, — голос Тэгю зазвучал из динамика взволнованным мальчишеским баском, мальчишка явно хотел говорить весомо и по взрослому, — как твоё здоровье, в больнице сказали что ты ещё вчера домой уехал.
— Так и есть, а ты чего звонишь с утра пораньше?
— Сонбе сегодня в расписании первое заседание нашего клуба.
— Не понял, — я с удивлением оглянулся на стоящую сзади Софии. Как будто она могла мне что ни будь пояснить, — сегодня же суббота, выходной.
— Сонбе расписание составил новый директор, у нас теперь занятия в клубе должны происходить два раза в неделю, в среду в шестнадцать ноль-ноль и в субботу в девять утра, тебя утвердили капитаном клуба, новый директор мне сам сказал.
Я отнял трубку от уха что бы глянуть на часы. Блин восемь двадцать шесть.
— Я буду в девять, — сказал и нажал отбой.
Влетев в собственную ванную, по пути скидывая с себя элементы одежды. Шуганул рыжую белку с камня, и под возмущённое цоканье. встал под струи душа.
— Господин тебе помочь, — София зашла следом.
— Нет спасибо я сам, — помотал головой в отрицании, — Софи тебе придётся задержаться, поднимай девчонок, нужно прибраться в доме. Особенно на кухне пусть бардак после себя уберут, ну и в моей комнате дары леса нужно прибрать.
Ответа девушки за шумом душа я не услышал, а может его и не было, не важно.
Сколько учеников сегодня придёт вот в чём вопрос. Тэгю говорил семь или восемь?
Руки мылящие голову остановились от осознания того, что я не помню. В памяти всплыли слова врача о кислородном голодании, может от этого или всё-таки потому, что не создавал шар памяти. И в том и другом случае хорошего мало. Я реально гордился тем, чего смог достичь лёжа прикованным к медицинской реабилитационной капсуле. Мысль о потере своих способностей меня напугала до судорожных попыток вспомнить. Семь или восемь, семь или восемь. Гонять это словосочетание можно было до бесконечности, но в конце концов, успокоившись дал себе обещание, как только освобожусь, так сразу займусь медитацией и обязательно восстановлю потерянные воспоминания.
Быстро домывшись. А по сути просто смыв с себя мыльную пену, выскочил в свою спальню, вытирая голову полотенцем.
На диване сидела София с жертвой радиации, а как ещё назвать громадную белку, и мило беседовали, точнее белка сидела на подлокотнике дивана на задних лапах и явно о чём-то вещала девушке о своих проблемах, стрекоча и попискивая на беличьем языке .
«Жалуется зараза рыжая» подумалось, глядя на то как внимательно Софи слушает белку, глаза зацепились за настенные часы, я взревел раненным зверем, перепугав обеих, но мне было не до их чувств, я дико опаздывал.
Матерясь в голос на одного мудака, который принимал душ двадцать минут, я по одной материализовал части своего гардероба, одеваясь со скоростью курсанта третьего месяца службы.
Трусы, тельник, штаны от полёвки, портупея, китель с погонами капитана одевал на ходу держа в одной руке берцы, а другой судорожно застёгивал молнию, с первого раза не попав собачкой в замок.
На улицу выбежал, прыгая на одной ноге, одевая на левую ногу второй сапог. Байк сыто взревел колонками изображая из себя крутого харлея, я засунул форменное кепи с вышитой кокардой под погон освобождая место для шлема и рванул в открывающиеся ворота.
Ну как рванул. Хотел. Да мне охранник не дал, остановив меня жестом открытой ладони прямо в воротах, перегородив своей тушкой дорогу. Кореец в чёрной униформе, спросил куда меня понесло без группы сопровождения и потребовал оставаться на территории поместья до приезда машины сопровождения.
Послав мужика по матери, оставляя за спиной чёрный след сожжённой резины, я понёсся в школу.
К зданию клуба решил подъехать на байке. Заезжая в школу, кивнув охраннику в будке при воротах. Этот поц со мной здороваться не стал, сразу схватив телефонную трубку. Пожав плечами, медленно покатил к казарме, которую по недоразумению называли клубом зелёных мальчиков. Это меня Лина просветила, рассказала, когда узнала о моём желании возродить Клуб Начальной военной подготовки.
На мониторе байка часы показали девять и три ноля. Удовлетворённо хмыкнув, снял шлем и щёлкнув застёжками прикрепил его на штатное место к багажнику.
На плацу перед казармой стояли семеро мальчишек, открыв рты в немом восхищении, рассматривали шедевр на электрической тяге.
— Ну слава Богу! Всё-таки семеро, — прошипел я шёпотом, мысленно погладив себя по голове, —твою же маму…
Двери казармы открылись, выпуская из своего нутра Тэгю, лидера толпы учеников, полноводной рекой устремившихся на плац.
— Сонбэ! — мальчишка подбежал к охреневшему мне, быстро оценив ситуацию, задержав взгляд на погонах, вытянулся в струнку и звонким голосом доложил.— Каптин! На первое заседание клуба Начальной военной подготовки прибыло сорок два человека.
Тэгю стоял, вытянувшись в струнку, поедая меня глазами, я же не спеша вытащил из-под погона кепи. Водрузив её на голову привычным жестом поправил козырёк ровняя его по центру, вскинув прямую ладонь к виску выпрямляя спину, ответил:
— Благодарю за службу сержант! за хорошо проделанную работу объявляю благодарность по службе! —Я ожидал уставного ответа, но видимо так далеко познания мальчишки в армейских реалиях не заходили, поэтому мальчишка счастливо улыбаясь стал благодарить.
— Спасибо сонбе, я старался.
Достав ещё одно форменное кепи, одел его на Тэгю сразу поправив как положено, строгим голосом так что бы слышали стоящие за его спиной проговорил:
— Военнослужащий на благодарность командира обязан отдать честь и отвечать: «Рад стараться!», — глаза мальчишки светились счастьем, и я не стал обманывать его ожидания громко повторил: — Благодарю за службу!
— Рад Стараться! Сонбеэ!
Ну не совсем то, но для первого раза будет достаточно. Сделав пару шагов вперёд, оставляя Тэгю за спиной, поднял руку привлекая к себе внимание, громко объявил, обращаясь к собравшимся:
— Всем здравствовать! Меня зовут Юрий, я российский дворянин из Рода Сергеевых, капитан школьного клуба Начальной военной подготовки. — Толпа загомонила живя своей жизнью и придвинулась ко мне.
Блин! Так дело не пойдёт, это стадо баранов нужно ровнять и строить. Один раз школяры у меня уже ходили строем, пойдут и эти.
— Всем стоять! И слушать меня молча, — рявкнул я во всю мощь своих легких.
Толпа замерла сразу, разбившись на индивидуумов, мальчишки смотрели на меня с удивлением. А некоторые так вообще откровенно испугались.
Перебор.
Я обернулся к Тэгю и приказал ему добежать до края плаца, стать лицом к школе и вытянуть в бок левую руку.
Мальчишка, не задавая лишних вопросов, быстро добежал до края асфальтированной площадки которую я повысил до высокого статуса «Плац», вытянулся стрункой, вытянул влево руку раскрытой ладонью вниз и замер. Нет ты глянь какой смышлёный у меня гридень растёт, я улыбнулся своим мыслям и повернулся к потенциальным кадетам.
— Так сейчас я буду подходить к каждому индивидуально, те кто действительно готов пройти начальную военную подготовку в нашем клубе мне представляется, называя фамилию, имя и класс, после чего быстро бежит к Тэгю и становится рядом на расстоянии вытянутой руки. Всем понятно? — Ученики начали выкрикивать о своём согласии, а некоторые так вообще стали называть свои имена.
— Тишина на плацу! — я снова заставил всех замолчать. Оглядев с высоты своего роста мальчишек, быстро, в уме, рассортировал из по росту и подошёл к самому высокому.
— Представьтесь кадет, — глядя в глаза высокому пареньку, задал свой вопрос.
— Пак Ми Джан. Средний класс Б, — мальчишка с некоторой насторожённостью смотрел мне в глаза, выказывая свою смелость.
— Поздравляю с зачислением в клуб НВП кадет Пак, — я вручил ему форменную кепи, и указав рукой на Тэгю рявкнул: — Стать в строй!
Мальчишку словно ветром сдуло, а я, не глядя куда уже спрашивал следующего.
— Представьтесь кадет.
— Юй Джи Хо. Старший класс Б.
— Поздравляю с зачислением в клуб Начальной военной подготовки. — протягиваю очередной головной убор, командую встать в строй и перехожу к следующему.
И так сорок один раз. Последним был пухленький мальчишка с чёрными кудряшками и арабским чертами лица.
— Представьтесь кадет.
— Цукерман Давид. Младший класс А.
Ну вот будет у меня свой каптёрщик, подумал, надевая ему на голову форменную кепи, сразу выравнивая по кокарде.
— Стать в строй! — мальчишка побежал, немного косолопя, вдоль ломаной шеренги новоявленных кадетов, и встав последним в шеренгу тоже вытянул руку.
Окинув взглядом своё воинство отошёл на четыре шага назад, стараясь быть по центру шеренги, громко, так что бы было всем слышно заговорил:
— Значит так! Руки опустить. Прежде чем я сделаю короткий доклад о целях и задачах нашего клуба, нам необходимо выучить несколько команд из раздела строевой подготовки. — внимательно провожу взглядом вдоль шеренги стараясь отследить реакции своих новых подчинённых. Но нет все внимательны и внимают молча. Это Корея брат, тут детей с пелёнок учат подчинению старшим.
— Строевая стойка, я начинаю цитировать, накрепко заученный за время службы, Устав Вооружённых Сил Российской Федерации, поворачиваясь влево и вправо, так что бы видно было всем, — принимается по команде "СТАНОВИСЬ" или "СМИРНО". По этой команде стоять прямо, без напряжения, каблуки поставить вместе, носки выровнять по линии фронта, поставив их на ширину ступни; ноги в коленях выпрямить, но не напрягать; грудь приподнять, а все тело несколько подать вперед; живот подобрать; плечи развернуть; руки опустить так, чтобы кисти, обращенные ладонями внутрь, были сбоку и посредине бедер, а пальцы полусогнуты и касались бедра; голову держать высоко и прямо, не выставляя подбородка; смотреть прямо перед собой; быть готовым к немедленному действию. Всем понятно.
Ещё раз внимательно осматриваю кривую шеренгу и резко командую добавив в голос силу своего солнышка.
— СТАНОВИСЬ! — Шеренга мигом становится настоящей шеренгой, все носки выравнены, руки прижаты, смотрят вперёд. Красота.
Я ещё тогда, в день, когда сёстры припёрлись кормить меня бедного-голодного, сообразил, что команда, отданная с применением силы может творить чудеса строевой подготовки. Поэтому стал эксплуатировать свои возможности. Сначала разъясняя суть команды, беззастенчиво используя вековую мудрость армейского Устава, показывая на личном примере, а потом, используя силу, командовал. Минут за сорок были выучены основные команды строевого устава, «равняйсь», «смирно», «отставить», ну и далее по списку.
* * *
Двое мужчин стояли в кабинете директора государственной школы Бусан, оба были чем-то неуловимо похожи друг на друга, оба высокие, оба худые с обтянутой кожей скулами на лице, у обоих когда-то были сломаны носы и оба могли похвастаться благородным греческим профилем, их даже можно было назвать братьями. Если бы не одно, но.
Тот который был одет в тёмно-синий френч военного образца, с высоким воротником-стойкой, подшитым кипенно белым подворотничком из льняной ткани родился чистокровным корейцем, а вот второй, одетый в чёрный костюм, висевший на нём как на вешалке, в своих жилах носил славянскую кровь.
Мужчины стояли у окна кабинета из которого хорошо просматривалась территория школы от въездных ворот до спортивных площадок под открытым небом. Сейчас они оба внимательно наблюдали за разворачивающимся действом возле отдельно стоящего здания клуба Начальной военной подготовки. До того оба успели выпить по стакану адмиральского чая в серебряных подстаканниках с гербом Военно-Морского Флота Империи Корё под совместные воспоминания об общих знакомых и весёлой курсантской молодости.
Сослуживцы смотрели в окно, периодически прикладываясь к морскому биноклю, и если кореец на всё смотрел с каменным лицом нефритового Будды, славянин постоянно хмыкал и периодически вносил записи в маленькую записную книжку.
— Джунрёнг? Тебе не кажется, что у мальчишки за плечами как минимум Суворовское училище, — славянин, оторвавшись от записной книжки прервал сосредоточенное молчание?
— Брат Никодим! Я уже год как вышел в отставку и обращаться ко мне по званию не приемлемо.
— Хорошо Ён У, буду обращаться к тебе как положено, — Славянин улыбнулся тонкими губами, от чего кожа на его скулах натянулась, — не хочешь что бы к тебе обращались как к подполковнику смени одежду, твои погоны видны даже при их отсутствии. Так что скажешь касательно мальчишки?
— В личном деле написано, что ученик старшего класса «А» имеет отличное домашнее воспитание. Об училище сведений нет.
— Это я и без тебя знаю, — Никодим поморщился словам старого боевого товарища, — ты прекрасно понял о чём я.
— Мой друг ты не прав, — директор школы, а это был именно он повернулся к Никодиму, — он не учился в Суворовке.
— Аргументируй. — Никодим подобрался, раскрыл записную книжку и приготовился записывать.
— У мальчика действительно хорошее домашнее образование, просто ты не учёл, что он наследник Рода, а это значит что? — директор поднял вверх палец, и сам ответил на свой вопрос — правильно, это значит, что его учили командовать.
— Аргументируй. — Никодим не поднимая глаз, быстро строчил по белому в клеточку, листу своим карандашом.
— Посмотри на его моторику, на то как он двигается, показывая строевые упражнения. Поверь моему опыту, мальчик имел под своим началом не меньше взвода, Посмотри, как его слушаются. Думаю, год, а может и пару юный наследник гонял отроков в родовой дружине
Оба вновь повернулись к окну. В этот момент на площадке перед клубом школьники отрабатывали перестроения из «шеренги по одному» в «три шеренги», подростки двигались на диво слаженно, синхронно шагая то вперёд и вправо, то назад и влево.
— Странные головные уборы. Не находишь? — брат Никодим оторвавшись от бинокля повернулся к директору.
— Судя по его форме, частный заказ. Думается мне у Сергеевых так вся дружина одета.
— Скорее всего ты как всегда прав мой друг, — Никодим снова припал к биноклю, — а что скажешь про погоны штабс-капитана?
— Этот вопрос не ко мне, — Пак Ён У покосившись на смотрящего в бинокль старого товарища, вновь стал любоваться зрелищем приятным каждому офицеру. Ему нравилось увиденное. При таких раскладах, его школа вполне может побороться за приз в Императорских военных играх. Ему, вдруг, очень захотелось быть там, на плацу рядом с этими школьниками, захотелось вновь испытать старое чувство единого организма, коим является любое воинское подразделение на плацу. Поэтому вопрос старого товарища его совсем не удивил. В их выпуске его единственного святой Орден забрал к себе, как очень перспективного лейтенанта.
— Господин Директор! А не пойти ли нам к твоим ученикам, что так славно вышагивают на плацу.
— Ну ты сказал, — Ён У наконец улыбнулся, повернувшись к товарищу, в отличии от Никодима его улыбка сразу сделала моложе, убрав строгость и холодность старого вояки, — это пока не плац в полном его понимании, но глядя на клубного капитана, кажется мне, что будет у нас и плац и флагшток с наглядной агитацией…
— Свисток в задницу тебе вставят с этим капитаном, да не один раз, — Никодим резко развернувшись первым шагнув к двери, он услышал в голосе своего друга расположение к барчуку, сразу почувствовав угрозу своим планам. — Пошли уже.
* * *
Результатом первого строевого занятия с новоявленными кадетами я был удовлетворён если не полностью, то очень близко к этому. Ребятки слушали команды с чёткостью боевых дронов. Десяток повторений давали великолепный результат. Случись что в грязь лицом не ударим, вдарим сапогом по асфальту так…Полковник кремлёвского полка от зависти удавится. Единственное, что портило настроение — моя сила. Внутренним взором, я видел тоненькие ниточки, связавшие меня со школярами. Моё Солнце светило ярко, но опыт истощения у меня уже был, так, что, хорошего понемногу. Усталость уже давит на мои плечи мешком с камнями.
Но как горят глаза у мальчишек. Для Корейца коллектив святое, а тут я ещё со своими чарами заставил их почувствовать плечо товарища. С удовлетворением обвел хозяйским взглядом стоящих навытяжку в три шеренги школьников. Одинаковые головные уборы цифрового камуфляжа защитного цвета не вязались со спортивной школьной формой. Но это не проблема, думаю если за мой счёт, администрация школы не откажет в праве ношения членам клуба НВП своей клубной формы, но это вопрос не сегодняшнего дня, к понедельнику напишу клубный Устав и представлю на согласование новому директору.
Я поднял руку привлекая к себе внимание. Мальчишки есть мальчишки, уже через минуту моего ухода в глубины собственного разума, они стали шушукаться, с восторгом обсуждая прошедшее занятие строевой подготовкой.
— Кадеты Клуба Начальной военной подготовки, сейчас короткое объявление и на том наше первое заседание будем считать закрытым, — ответом мне было молчаливое внимание восьмидесяти четырёх глаз, — В понедельник я представлю директору школы наш Клубный Устав и приложу все усилия для решения организационных вопросов. Поэтому уже в следующую среду мы составим план развития нашего Клуба. Сразу могу вам обещать, легко не будет, заниматься будем как настоящие солдаты. С физической подготовкой, огневой и изучением материальной части.
Внезапно я почувствовал чужое внимание, сзади кто-то подходил, и этот кто-то не испытывал ко мне тёплых чувств. И ребятки мои напряглись. Подобравшись, как нашкодившие котята, смотрели мне за спину. Резко развернувшись тут же встретился с холодным взглядом Брата Никодима. Рядом с ним стоял высокий, худощавый мужчина, явно бывший военный, тёмно-синий френч военного покроя, с подшитым белоснежным подворотничком и берет на голове, такого же цвета, не давали повода к сомнению.
— Здравствуйте Господа. — Коротко на корейский манер я поклонился подошедшим, — Брат Никодим не представите меня своему спутнику.
— Отчего же не представить, представлю, — Никодим повернул голову к мужчине, — познакомься мальчик. Это директор твоей школы Пак Ён У.
— Здравия желаю Господин Директор! — Я вскинул открытую ладонь к козырьку в воинском приветствии. — Разрешите доложить?!
— Докладывайте! — Рука директора взметнулась к берету.
Сделав шаг назад, не отставляя ладонь от виска, через левое плечо поворачиваюсь к застывшим кадетам, громко и чётко командую:
— КЛУ-У-УБ! РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! РАВНЕНИЕ НА СРЕДИНУ! — Поворот чрез левое плечо к директору, — Господин Директор учебным взводом расширенного состава Клуба Начальной военной подготовки проводятся строевые занятия. Присутствуют сорок два человека. Больных и отсутствующих без уважительной причины нет. Докладывает капитан клуба Сергеев Юрий Евгеньевич.
Правая рука чётким движением вниз, руки по швам, спина прямая, вид лихой и придурковатый, стою поедаю глазами начальство.
— Вольно Капитан, — Пак улыбается лишь глазами оставляя на челе суровое выражение отца командира, — Благодарю за службу.
— Разрешите стать в строй, — меня начинает накрывать лёгкая паника, сейчас он разрешит, я встану, как и положено командиру подразделения справа и будет приветствие, а мы приветствие не тренировали.
— Оставьте Капитан, не стоит делать то, чему вы ещё не научили своих одноклубников. — Теперь директор улыбался откровенно, как мне, так и школярам. — Распускай ребят.
Ну точно, как наш Батя, у нас командир полка был настоящим командиром. От Бога так сказать, всё всегда знал, и любую ситуацию срисовывал на раз сразу вычленяя текущие проблемы.
— ВОЛЬНО! РАЗОЙДИСЬ! Сержант Пак ко мне! — Я поймал глазами Тэгю, и дождавшись, когда он подбежит, — Составить список присутствующих с обязательным указанием номера телефона и домашнего адрес. Понял?
— Понял.
Я поморщился неуставному ответу мальчишки, потом сам себе отпустил виртуальный подзатыльник, подивившись как быстро я перестроился на уставное обращение, покосившись на прислушивающихся взрослых продолжил нарезать задачи:
— Ещё обязательно запиши время сколько каждый тратит на дорогу к школе, — мальчишка просто кивнул. А я, сняв своё кепи, показал белый шильдик с написанными синими чернилами моими, званием и фамилией с инициалами, продолжил, — покажешь всем где нужно подписать свой головной убор, как закончите оставите кепи в казарме. Всё беги выполняй.
— Повернувшись к улыбающемуся директору и хмурому брату Никодиму, решил не тянуть и начать первым разговор. А что бы не выглядеть малолетним хамлом обратился по Уставу.
— Разрешите получить замечания, — обратился я к директору.
— Рано тебе Капитан замечания ещё получать, расскажи лучше, как сам видишь развитие клуба.
Но ответить я не успел, в кармане завибрировал телефон.
— Разрешите ответить? — попросил директора, понимая, что кроме как родили или из дому мне звонить никто не может, сердце почему-то сжалось от дурного предчувствия.
Получив разрешение отошёл в сторону, доставая трубку. Звонила София.
— София? Я слушаю.
— Господин пожалуйста, приезжайте домой, у нас беда.