Злость и обида на мать помогли прогнать тошноту. Взяв направление в сторону ближайших островов, Тэймэй накинула на себя иллюзию невидимости. Кит осторожно рассекал морские воды, стараясь не забрызгать хозяйку. Нужно было собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Прежде всего следовало пройти ритуал в храме Инари и получить перстень главы рода. Но из болтовни матери Тэймэй узнала, что там обосновался сейчас младший брат отца. Что же, она ещё посмотрит в глаза этому предателю, а пока нужно было решить внезапно возникшую проблему с князем Меказики.
«Вот же старая похотливая скотина!» — мысленно выругалась Тэймэй. Мать, конечно, тоже хороша. Сдала род без боя. Но она хотя бы пыталась что-то сделать. С другой стороны, сама Тэймэй, скорее, отдала бы род дяде и Акиро, так Инари хотя бы остались самостоятельным родом, а не ушли вассалами под род Меказики. Уж чего-чего, а уничтожения рода Тэймэй не хотела. Пусть она и была законной княгиней, но получить номинальное княжение такой ценой? Да отец из посмертия бы вернулся отругать свою дочь за такое кощунство.
«Да уж, мама, удружили!»
Но даже такие просчёты в политике не были поводом отвернуться от родной матери.
Хотела она того или нет, но жизнь с Михаилом отпечаталась на взглядах Тэймэй. Комарин дрался за своих до конца, не жертвуя людьми понапрасну. А уж за родную кровь в прямом и переносном смысле стирал в порошок любых врагов. Тэймэй прекрасно осознавала, что ей несказанно повезло встретить Комарина, тело которого занял гораздо более сильный, умный и опытный маг. Она видела его настоящего, ещё когда он вытаскивал иллюзионистку из собственного убежища. С того момента прошли месяцы, но Тэймэй успела искренне влюбиться, разделить с любимым радости и горести, сгореть от ревности и возродиться, принимая взгляды и ориентиры иномирной души.
Были ли чувства взаимны? Так ли это важно? Он ценил Тэймэй не только как сексуальную партнёршу, но и как боевого товарища. Он дал ей выбор. Это дорогого стоило. Тэймэй тихо наслаждалась отведенным им временем, пока к ней не явилась богиня и не разрешила исполнить самое сокровенное желание, единожды поддаться страсти и провести ночь с Михаилом не в иллюзиях, а по-настоящему. Взамен богиня потребовала исполнить её волю.
Там на дирижабле, летящем из сердца Сибири, Тэймэй с замиранием сердца ждала божественного приказа и мысленно поклялась, что ослушается только одного приказа — убить Михаила. Но этого не потребовалось, хвала Инари.
Необходимо было взять с него клятву не вмешиваться в её жизнь, чтобы не случилось. Но Тэймэй не удалось выполнить приказ богини. Михаил не дал клятвы.
Девушка не зря прожила в борделе столько лет. И хоть сама азиатка оставалась невинной, она имела запас лекарств для предотвращения нежелательных последствий от близости с мужчиной.
Поддаться соблазну и провести наяву одну ночь с любимым, чтобы потом годами вспоминать, казалось Тэймэй благословением богини. Она трусливо не хотела анализировать, с чего вдруг такая щедрость. Она надеялась, что богиня, как женщина, сжалилась над своей последовательницей и решила подарить той хотя бы ночь счастья.
Всеми средствами Тэймэй воспользовалась, не желая доставлять себе и Михаилу лишних проблем, любовь любовью, а долг долгом. Как бы ни хотела Тэймэй иметь ребёнка от любимого, но в её ситуации незаконный наследник не имел шансов. Ей нужны были влиятельный супруг на родине и кровная связь с его родом.
Но, видимо, богиня прогневалась на Тэймэй за неисполнение договора и наказала так же, по-женски. Уже прибыв домой, Тэймэй почувствовала себя плохо. Все признаки указали на то, что она беременна. Богиня молчала, не отвечая на призывы своей последовательницы, а до Тэймэй стал доходить истинный смысл ситуации, в которую она попала, поддавшись собственным чувствам.
Решив добраться до семейного лекаря для подтверждения своих догадок, девушка никак не ожидала, что её уже успеют пообещать другому мужчине. Ссора с матерью, плохое самочувствие, и вот она плывёт под иллюзией невидимости рядом с кораблём матери, размышляя о ситуации, в которой оказалась.
Если она действительно беременна от Михаила, то прежде всего нужно будет сообщить ему об этом. Комарин не тот человек, чтобы пытаться играть с ним в игры. Да, признаваться в собственных слабостях и ошибках трудно, но отец учил Тэймэй всегда нести ответственность за свои поступки.
Для проверки собственных догадок нужно попасть домой, а для этого решить вопрос с князем Меказики, чей корабль чёрной громадой вынырнул из тумана, настигая рыбацкую шхуну матери.
До того, как люди князя взяли мать под конвой, шхуну покинула мелкая пичужка, практически незаметная среди серости и туманной сырости. Тэймэй тут же перехватила её альбатросом. Разворачивая тончайший свиток из рисовой бумаги, девушка вчитывалась в послание матери собственной племяннице, адресованное в Императорский дворец. Исико просила сообщить принцу, что в страну вернулась одна из сильнейших магичек Инари за всю историю рода, внесенная в Золотую книгу наследников даймë, и просила помощи во имя возврата долга перед Ацухиро Инари, когда-то грудью вставшего на защиту императорского рода во время восстания.
Опасное послание, однако написанное на языке нёба котоба, женском придворном языке. Тэймэй даже не знала, что мать им владеет. Ведь для обучения дочери отец специально вызывал преподавательницу из столицы.
Что ж, неплохое решение. Но ткнуть носом императорскую семью в долги? Мама, видимо, была в полнейшем отчаянии.
Тэймэй наблюдала, как Исико перегрузили на корабль князя Меказики. Уважения там не было и в помине.
Один из людей князя замешкался в шлюпке, что позволило Тэймэй подняться по веревочной лестнице на борт. Находясь рядом с матерью, девушке приходилось лавировать между матросами и воинами, чтобы не попасться под иллюзией невидимости.
Когда Исико буквально втолкнули в капитанскую каюту, отделённую шёлковыми и бумажными ширмами, Тэймэй проследовала за матерью. В полумраке она прекрасно видела перепалку князя Меказики и самоубийственную и такую несвоевременную гордость вдовы Ацухиро Инари. Но, кроме этого, Тэймэй видела и спрятавшегося за ширмами молодого мужчину, внешне весьма похожего на князя, но без шрамов и с более мягкими чертами лица.
Скорее всего, сын, и не факт, что наследник, но серебряная лента, сдерживающая тёмную гриву волос, говорила об обратном.
«Серебряная книга даймё, слабовато для князя Меказики», — мелькнула мысль и тут же исчезла, стираемая шелестом вынимаемого из ножен меча.
«Ах ты ж… тварь!» — Тэймэй сама не понимала, почему её так накрыло. Она буквально почувствовала вкус крови матери на губах. Запах железа забивал ноздри и туманил разум. Сосредоточиться не выходило, разум бился в агонии непонимания, а тело требовало действовать. Из последних сил она уловила последние слова матери, наполненные гордостью за мужа, род Инари и свою дочь. Уже точно понимая, что за этим последует, Тэймэй на пределе возможностей рванула к спорщикам. В руках мелькнул короткий меч с серебряной лентой, как у наследника князя. Перерезая горло старому Икумэ, она специально приняла облик его сына. Вот только не учла, что тот рванёт к отцу в попытке остановить кровопролитие.
Кровь Меказики хлестала из перерезанного горла князя. Сын его смотрел в своё отражение расширившимися от ужаса глазами.
— Князь умер. Да здравствует новый князь Меказики, — с кровожадной улыбкой произнесла Тэймэй, слизнув кровь с лезвия меча. Почему-то она показалась девушке неимоверно вкусной. — Вы в одностороннем порядке меняете условия договора с родом Инари. Теперь речь идёт о военном союзе, а не о брачном. Надеюсь, у тебя хватит ума не проливать кровь Инари.
Копия старшего сына князя рассыпалась чёрными лепестками в то время, как тело князя рухнуло на пол. Облик его по щелчку пальцев изменился. Теперь на полу распласталась тело Исико Инари с перерезанным горлом, а сама Исико исчезла. Вместо неё в каюту ввалились воины рода Меказики. На их лицах был написан откровенный страх. Не отрывая взгляд от пола, воины ещё быстрее наткнулись на окровавленное тело женщины.
— Приберите здесь, — произнёс новый князь Меказики, покидая каюту. — Тело за борт.
«Надо бы приобрести амулеты от иллюзий, — мелькнула весьма здравая мысль у Идзуми Меказики, — правда, с учётом продемонстрированных возможностей придётся выложить крупную сумму».
«Вот уж никогда не недооценивай своего врага и тем более друга!» — размышлял дальше Идзуми. Убитый глава рода планировал использовать молодую жену в качестве эротической игрушки, позабыв, что Ацухиро Инари не просто так одно время был разящим мечом императора. Иллюзии их рода нашли отличное применение в разведке.
«Недооценили вы, отец, ни кровь Инари, ни их дар. Постарели. Я вашей ошибки не совершу!»
Сама того не подозревая, Тэймэй одним росчерком меча изменила расстановку сил в империи, приблизив народные волнения в стране. Она и подумать не могла, кого привела к власти.
Кристиан Блавален шёл по следу князя Рюгена. Это было абсолютно несложно. Пусть тотем не одарил Кристиана высоким рангом магии, но зато дал ему родовую способность воистину бесценную для разведки и шпионажа. Благодаря этой способности его заприметила королева Мадлен и приблизила к себе, сделав главой Тайной канцелярии и даже собственным любовником. Для любого другого аристократа это стало бы пределом мечтаний, но не для Кристиана. Когда каждую ночь приходится надевать чужую личину и удовлетворять королеву, страстно ублажая и исполняя её сексуальные фантазии, волей-неволей задумаешься о своей дальнейшей судьбе.
Сперва Кристиан относился ко второму фронту своей работы философски. Все подданные королевы обязаны выполнять её приказы и даже малейшие прихоти. Его участь была не столь печальной. Силы дара хватало всего на полчаса чужой личины, а всем остальным приходилось прислуживать всю жизнь. Надежды на то, что зацикленность Мадлен на Михельсе Исбьерне закончится, не было. Избалованная монаршая особа не привыкла к отказам. А потому единственная игрушка, не попавшая ей в руки, стала её личным наваждением.
И вот теперь игрушка исчезла. Кристиану надлежало отыскать её и вернуть домой любыми способами.
Глава Тайной канцелярии отыскал информацию о наследовании Исбьернами земель Земельно-Удавовых, проник в имение, но так и не обнаружил следов присутствия князя Рюгена со свитой. Более того, по словам прислуги, они даже не были в курсе смены владетельной фамилии.
Затем Кристиан обратился к парному артефакту и принялся искать амулеты своих шпионов. Обнаружились те почти на границе с соседними владениями весьма глубоко под землёй. Ещё сутки понадобились, чтобы найти и нанять в Хольмгарде магов земли для проведения эксгумации. Но и здесь всё пошло не по плану. Маги божились, что их шестого уровня недостаточно для вскрытия какого-то хитроумного высокорангового заклинания земли. Они даже плату брать отказались, сославшись на то, что здесь нужен девятый, а то и десятый ранг. Кристиан смотрел на земляную трубу длинной в несколько километров и высотой под два метра, которая раздаивалась в конце.
«Ну просто хрен мужской, ни дать, ни взять! — мелькнула непрошенная мысль. — И этот хрен хер вскроешь!»
Самое обидное, что амулеты-передатчики опознавались в одной из камер, но пробиться внутрь пространства, запечатанного заклинанием, не было никакой возможности. Кристиан дал команду зарыть находку.
«Ну что же, место упокоения своих людей я нашёл. Теперь пусть у русов пригорает задница, как их оттуда изъять!»
С этими мыслями Кристиан Блавален набрал в мобилете личный номер практически коллеги в империи русов:
— Дмитрий Фёдорович, добрый вечер! Беспокоит Кристиан Блавален… Да, рад знакомству. Я здесь совершенно случайно оказался на ваших землях с заданием Её Величества Мадлен. Уделите мне, скажем, час завтра вечером? Прекрасно! Тогда до встречи!
Кирана позвала меня обратно в лазарет по кровной связи:
— Императору она нас не сдаст, дала слово. Но есть сложности, о которых она бы хотела поговорить с тобой.
Я вернулся, разглядывая девушек. Выглядели они как две заговорщицы.
— Была рада познакомиться, — улыбнулась сестра Вулкановой. — Надеюсь, ты останешься погостить.
— А вот это уже от твоего брата зависит, — в тон Киране ответила Лавиния.
Сестра многозначительно на меня посмотрела и покинула палату.
— Что же от меня зависит? — решил я сразу взять быка за рога.
— Отведете ли вы меня к алтарю, — загадочно улыбнулась Вулканова и, откинув одеяло, встала с больничной койки.
— Не хотелось бы вас разочаровывать, но наш род не настолько древний, чтобы иметь собственный алтарь, — я был предельно вежлив, всё ещё не понимая, о чём она.
Лавиния, нисколько не стесняясь собственной наготы, осмотрелась по сторонам. Обнаружив собственные вещи на стуле у стены, она, покачивая бёдрами, отправилась одеваться. Зрелище, признаться, было весьма и весьма соблазнительное.
— Михаил Юрьевич, представьте себе, я вам верю. Ибо магам крови просто не дали бы создать родовой алтарь. Но речь сейчас не об этом, — платье медленно струилось по фигуре, — я про стихийный алтарь земли, который я почувствовала ещё из столицы.
Я выругался про себя. Вот только этого мне ещё не хватало. Раньше его чувствовали только эрги, а теперь ещё и высокоранговые маги начнут? Да меня же числом задавят!
Решение о снятии узлов с печати обухом ударило по голове. Кажется, я сильно запаздываю в своих решениях.
Стоило ли отпираться? — вот в чём вопрос! Киране магичка пообещала нейтралитет. Но что будет, если она захочет забрать источник себе? Что толку гадать? Имея кровь Вулкановой, убить я её всегда успею, но это вызовет ещё большую лавину проблем, чем есть сейчас. А вот предупредить, чтобы не задавалась, наверное, стоит. Но меня опередили:
— Он сам попросил сообщить вам, чтобы вы взяли меня с собой.
Я проглотил ругательства, готовые сорваться с языка.
«Алтарь, это правда? Ты решил прекратить игры в инкогнито?»
«Правда».
«А если она наделает глупостей, потеряв голову от дармовой силы под носом? Да и как она вообще тебя учуяла?»
«Убить она тебя не убьёт, а мне с ней пошептаться нужно! — отрезал алтарь, начиная раздражаться. — А учуяла, потому что она — эрга на одну четверть!»
Я даже оторопел от такой информации. Это получается, что всякий смесок сможет почувствовать алтарь, а самые отчаянные ещё и попробуют его отбить?
«Не совсем так. Не всякий. Потомки эргов — высокоранговые маги, их не так много. Ну и, если кто-то прибудет, я сделаю соответствующие внушения. Тебя не тронут».
«Вот спасибо! Вот радость-то какая! И за что мне такое счастье?»
«На здоровье! Нравишься ты мне! А теперь заканчивай демагогию разводить и веди ко мне даму! У меня, знаешь ли, давно дам не было!»
— Позвольте вашу руку, госпожа Лавиния! — произнёс я спустя несколько минут пререканий с алтарём. Ощущение было такое, что я собственном доме перестаю быть хозяином и становлюсь мальчиком на побегушках. — Нам предстоит небольшое путешествие.
Стоило магичке вложить ладонь в мою руку, алтарь перенёс нас к себе. На этот раз я заметил, что лишние декорации в виде распятых жертв были скрыты от посторонних глаз плотным туманом.
— Оу! А?.. О-о-о! Да ла-а-адно⁈ — речь Вулкановой состояла почти из одних междометий, глазки её становились всё шире по мере того, как магичка рассматривала цветовую гамму всполохов энергии на алтаре. — Здесь не хватает воздуха?
Глаза её светились таким неподдельным азартом, будто ей снова стало лет пятнадцать от силы.
— Идите, приложите ладони со стороны своей стихии, — посоветовал я Вулкановой. — Он сам с вами пообщается.
Лавиния, настороженно озираясь, последовала моему совету. Меня же словно невидимым тараном ударило в грудь и откинуло в туман. Сквозь собственный стон я едва расслышал вкрадчивый шёпот:
— А ты не подсматривай! И вообще, кто тут хотел узлы снять?