Я тоже встал в очередь и вскоре мне представилась возможность поговорить с родителями и сообщить им, что я по прежнему в Боснии и у меня всё хорошо. Не смотря на то, что телефон по возрасту явно был старше меня и то, что провода были примотаны к нему «на скорую руку» слышимость была отличная. В дальнейшем командование запретило нам пользоваться этим телефоном, но, как говорил первый и последний президент СССР, процесс пошёл. Мы разыскивали телефоны во всех возможных местах и звонили домой когда нам заблагорассудится. Сербы совершили большую ошибку не отключив в телефонной сети края Косово международный доступ. За всё время своего пребывания нам, российским десантникам, общими усилиями удалось наговорить на фантастическую сумму - не то на четыреста, не то даже на восемьсот тысяч немецких марок. Информацию об этом нам специально довели на построении. Кто в итоге платил за эти переговоры я не знаю. Возможно сербы выставили счёт России, а возможно им пришлось производить оплату самим. Для разорённой Сербии сумма в полмиллиона немецких марок в общем-то имела значение. Если платили всё же сербы то мне их искренне жаль.
Приближалась третья ночь - опять мы ждали нападения врага. Когда стемнело со стороны дороги ведущей от аэродрома к Приштине послышался грохот выстрелов крупнокалиберного пулемёта. Примерно там где слышалась стрельба находился пост, на котором стоял БТР пулемётчиком которого был мой друг Серёга С. У меня на душе стало очень тревожно - если стрелял именно он, то дело явно было нешуточное.
Серёга парень не трусливый и при этом не агрессивный и не нервный, следовательно если он открыл огонь то их пост подвергся нападению. Значит мой друг был в опасности. Я нырнул под броню и подключив шлем к проводу связи стал жадно вслушиваться в радиопереговоры. Прозвучало несколько докладов об услышанной стрельбе. Оперативный дежурный опросил все посты, задав вопрос о том, кто из них открыл огонь. Все ответили, что выстрелы крупнокалиберного пулемёта слышали, но сами огонь не открывали и вообще возле них ничего особого не происходит. 342 тоже ответил - у меня отлегло от сердца. Больше выстрелов слышно не было. Стреляли видимо сербы, больше стрелять из крупнокалиберных пулемётов в общем-то было некому. Отличить звук выстрелов КПВТ установленного на БТР-80 от звука выстрелов установленного на сербском танке ДШК так запросто я бы не смог. К тому же я не видел прошедшую сегодня днём сербскую колонну полностью, а в ней возможно были бронемашины вооружённые КПВТ.
Прошла третья ночь - наши головы снова остались на наших плечах. Боевики ОАК-УЧК упорно не желали нападать на нас и это нас разочаровывало. «Зассали пидары!» - комментировали действия албанцев (вернее отсутствие всяких заметных действий) некоторые из нас. Другие наши парни были более сдержаны поскольку понимали, что наиболее благоприятный момент для нападения на нас только лишь подоспел. Ранее албанам могли помешать сербские силы, ситуация пошла бы по непредсказуемому сценарию, что в свою очередь было не выгодно ни самим шиптарам, ни их американским покровителям. Теперь сербских воинских подразделений не было и соответственно как бы сербы не старались повлиять на развитие столкновения между русскими и албанцами они бы не смогли этого сделать. Обратно в край их бы не пустили силы НАТО. Наиболее выгодный момент для нападения на нас настал.
Что касается англичан, то эти ребятишки преспокойно находились неподалёку от аэродрома. Другие их подразделения обустраивались на занятых позициях, мы в принципе были заняты тем же. Англичане создали группу взаимодействия, состоявшую из нескольких машин связи и группы офицеров и солдат. Группа эта была немногочисленной, человек десять-двадцать и занималась она обеспечением взаимодействия с нашим командованием. Никаких переговоров на месте естественно уже не проводилось - всё решали политики. Россия была тогда политически слаба и поэтому особо надеяться на какой либо большой успех в этих переговорах не стоило. Через несколько дней я по утру увидел английского офицера на котором была надета наша десантная тельняшка. Это означало, что наши и английские офицеры наладили так называемое неформальное взаимодействие. Налаживали как я думаю при помощи водки и виски. Всё было сделано правильно - чем лучше взаимопонимание, тем больше успех в преодолении возможных конфликтов. Военные всегда умели находить общий язык лучше чем политики, возможно по причине того, что политики были далеки от линии фронта, а орать всякую ахинею с трибуны гораздо безопаснее нежели чем ползать под пулями.
Взаимодействие с англичанами приносило вполне практические результаты. Как я говорил, с первых же дней нашего прибытия в Косово у нас начались проблемы с чистой питьевой водой и в дальнейшем англичане помогли нам эту проблему разрешить. В один из дней к нам прибыл английский грузовик почти полностью заполненный чистой бутылированной питьевой водой. Эта вода, в отличии от гнусной «Витинки», была негазированной. Двух литровые бутылки воды в упаковках по шесть штук были сложены на поддонах в кузове грузовика. Погрузчика у нас естественно не было и выгружать воду надо было вручную. Выгружали совместными усилиями наших и английских солдат. Немногочисленные англичане прибыли на привёзшем воду грузовике, наших бойцов собрали в рабочую команду созданную специально для этой цели.
Я увидел момент начала разгрузки грузовика и с удивлением обнаружил, что у рабочей команды либо вообще нет старшего, либо офицер возглавлявший разгрузку куда-то ушёл. Это известие меня обрадовало и я не теряя времени даром принялся пополнять запасы воды нашего БТРа. Беря за один раз по две упаковки я перетаскал в недра нашей машины несколько десятков бутылок драгоценной жидкости. Ходить приходилось далеко, но я не жалел сил поскольку понимал, что повторно шанс запастись питьевой бутылированной водой в большом количестве не представится. Перспектива ходить каждый день получать одну-две бутылки меня не радовала. Если же уехать куда ни будь то запросто можно было вообще остаться без воды. Создание запаса дело нужное и в дальнейшем эта вода утоляла жажду многим из нас. Я бы принёс воды ещё больше, однако появившийся не весть откуда подполковник злобно прогнал меня, видимо расценив мои действия как кражу военного имущества. Тем временем рабочая команда разгружавшая воду постепенно начала убывать. Тот, кто не удосужился назначить старшим этой команды офицера совершил трагическую ошибку - солдаты работать не любят.
Спустя какое-то время рабочая команда полностью рассосалась оставив англичан в гордом одиночестве. Я с интересом наблюдал за тем, что произойдёт дальше. Произошло следующее: англичане поработав ещё минут десять и убедившись, что на смену исчезнувшей русской рабочей команде новая команда придти не спешит тоже свернули деятельность. Англичане видимо решили, что если русские не хотят потрудиться для самих себя то и им не стоит особо утруждаться. Может также, они подумали, что русские взяли воды сколько было нужно и остальная часть груза им была не нужна. Грузовик постоял ещё некоторое время, но так и не дождавшись к себе внимания уехал восвояси, увезя таким образом половину воды обратно. Если бы я не набрал воды самостоятельно то все унесённые мной бутылки уехали бы обратно, таким образом не доставшись ни мне, ни кладовщикам. Выгруженную воду через полчаса после убытия грузовика стали убирать на временный склад откуда потом выдавали с большой экономией. За перемещением воды на склад наблюдало аж несколько офицеров и прапорщиков. Рабочая команда трудилась прилежно…
Как только ушли сербы повсеместно стало появляться всё больше и больше албанцев. В тот момент их можно было поделить на две группы - одни выглядели более-менее прилично и были одеты в военную форму, другие были типичными лицами БОМЖ. Мародёрствовали и те и другие с одинаковым усердием.
Военную форму албанцы носили преимущественно сербскую с пришитым на плечо шевроном ОАК-УЧК. На шевроне, выполненном в форме круга жёлтого цвета, был изображён уродливый чёрный двуглавый орёл, а по периметру была нанесена надпись на албанском - Освободительная Армия Косово. Надпись была либо красной либо чёрной. Албанцев носящих военную форму было в сотни раз меньше чем албанцев без формы. За всё время своего пребывания в Косово я не видел ни одного из шиптаров кто бы в открытую носил оружие.
Мы постоянно ездили осматривать местность, доезжая таким образом до позиций различных соседствующих с англичанами натовских сил. Мы находились на территории которую согласно планам НАТО должны были занимать англичане - благодаря нашему приезду в Косово англичанам пришлось сильно потесниться. Для развёртывания других сил Альянса помех не было.
Соседями англичан были американцы и французы. Где-то должны были быть и немцы, но с ними мы не пересекались, видели лишь тех из них, кто отвечал за взаимодействие. Лично я ездил «во Францию». Виденные мною французские силы были представлены солдатами Иностранного легиона. С легионерами мне удалось пообщаться лишь однажды, зато для общения времени было достаточно. Я познакомился с их вооружением и техникой. Подразделение с которым мы контактировали имело на вооружение колёсные танки модель которых мне была не известна. Автоматы FA-MAS стоявшие на вооружении французской армии были очень интересным видом стрелкового оружия, в первую очередь из-за особенностей конструкции и относительной нераспространённости. Помимо компоновки по системе «булл-пап» FA-MAS имел сошки для удобства стрельбы. По весу это оружие было единственным из натовских образцов способным конкурировать с автоматом Калашникова - их вес был примерно равен, составляя немногим более трёх килограммов. Для десантника, пехотинца и особенно военного разведчика вес оружия имеет огромное значение. Пострелять из французского оружия возможности не было, а жаль. Оружие было достаточно удобным, но всё же по эргономике сильно уступало родному АКС-74. Автомат Калашникова идеален, ему нет и не будет равных. Хотя возможно всё дело в том, кто к чему привык, пообщайся я с FA-MAS подольше возможно разницы бы уже не замечал.
Разговаривал я с поляком, кажется сержантом, который хорошо говорил на русском языке. Парень он был общительный и настроен весьма дружелюбно. Говорили мы о разном, естественно в основном про дела военные. Меня интересовал вопрос, есть ли в их подразделении русские, не обязательно из России, а русские вообще. Он сказал что в Легионе они есть, но конкретно в их части русских нет ни одного. Сказав мне о том, что в Легионе есть русские он естественно не открыл для меня Америку - о наличии в рядах этого подразделения французской армии своих соотечественников я хорошо знал давным-давно. Более того, я всегда хотел сам послужить в Иностранном легионе, но это желание было скорее теоретическим. Мне не была симпатична Франция равно как и вообще старушка Европа - я хотел на халяву получить высокую боевую подготовку которой, во всяком случае как об этом говорят, славился Легион. Также мне хотелось опасных приключений, за которые вдобавок я ещё и буду получать, пусть и по современным меркам небольшие, но всё же деньги. Конечно же меня привлекал и образ жизни Легиона - спартанские условия, суровый мужской коллектив и уже выше упомянутые боевая подготовка и смертельно опасные приключения.
Как сказал мой собеседник поляк русских в их подразделении не было, зато было два парня с Украины. Оба они находились неподалёку, но ни один из них к нам не подошёл. Причина, как мне представляется, проста: они или же просто не любили «москалей», либо боялись спецслужб, вернее сказать, уголовного преследования со стороны спецслужб по возвращению на родину. Российские и украинские службы безопасности сотрудничают друг с другом, а наёмничество является международным преступлением не имеющим срока давности. Абсурдность международной борьбы с наёмничеством для меня очевидна - наёмник лишь тогда совершает преступление когда воюет против той страны гражданином которой он является. Ну или когда воюет против народа выходцем из которого является он сам. В любом случае преступлением является не то, что он за свои действия получает деньги, а то, что он является предателем. Предатель всегда предатель - нет разницы ради денег он действует, из страха или же за идею. Предательство дело поганое и у порядочных людей ему нет оправданий. В военное время наказание за это одно - смерть, причём желательно позорная. Кстати, не смотря на осуждение «мировым сообществом» наёмничества, казнь наёмника-предателя пойманного с оружием в руках будет являться преступлением - ну как же, он ведь человек и его права неотъемлемы. Идиотизм полнейший. А может и не идиотизм, а просто-напросто у тех, кто пытается навязать миру современный правопорядок самих «рыло в пуху».
Пропагандируя сохранение жизни всякой мрази представители нового мирового порядка готовят отходные позиции для самих себя, мало ли как дело пойдёт. Тех, кто им мешает они всё равно убьют (если смогут), а вот когда порядочные люди начнут судить их самих то законы прочно свяжут честным людям руки. В Сербии как раз это и произошло. Когда позорный гаагский трибунал судил Слободана Милошевича получалось, что агрессоры судили человека защищавшего (но не защитившего) свою землю. Когда убивали сербов - это было нормально, на это закрывали глаза, когда стали убивать сербы - это сразу стало злодеянием, оказалось, что убивать это преступление. Милошевича не смогли осудить, зато смогли заморить до смерти. Результат такой, как я и говорил, кого надо всё равно убьют беззаконно, а начни судить их, ничего им не сделаешь, не подберёшься. Бесы хитры и многоопытны. Особенно бесы американские.
Вообще аналогий в современной повседневной жизни этому много. Например, гуманисты орут: «Нельзя казнить насильника педофила, он обладает всеми правами, жизнь человека священна, ему страшно умирать, ему больно умирать, ой-ой-ой, ай-ай-ай.» Они сочувствуют педофилу потому …потому, что не сочувствуют его жертвам! Сами значит в душе такие же, как тот упырь, которого они защищают. Рука руку моет и так во всём. Ну или же выступления различных моральных уродов против насилия как такового. Ведь дураку понятно, что применять насилие для самообороны или наказания злодея есть неотъемлемый, святой, данный природой (т.е. Богом) способ самозащиты человека, равно как и любого другого живого существа. Так нет, гнилая интеллигенция вопит: «Насилие недопустимо, насилие это плохо». Почему? Да потому что пытаясь запретить насилие как таковое негодяи стремятся связать руки порядочным людям, стремясь таким образом обезопасить самих себя и себе подобных подонков! Гуманизм это зло в чистом виде, антипод милосердия и справедливости.
Солдаты-наёмники из французского иностранного легиона, также как и их коллеги по НАТО с берегов туманного Альбиона производили впечатление людей хорошо подготовленных, крепких, спокойных и уверенных в себе. Мы (российские десантники), сербы, французы, англичане выглядели матёрыми бойцами - такими не выглядели ни американцы, ни их друзья шиптары. Получалось, что отсутствием приличного воинственного вида отличались как раз те, кто эту войну и затеял. Для того, чтобы умело драться на передовой надо быть бойцом толковым: смелым, ловким, умным, сильным. Для того чтобы куда попало сбрасывать тонны бомб и сутками напролёт мародёрствовать не надо быть вообще никем.
На счёт наёмных солдат могу добавить следующее: за всю известную историю человечества наёмники не выиграли ни одного мало-мальски значимого сражения. Оно и понятно - воевать исключительно ради денег способны только идиоты. Чтобы воевать хорошо нужно любить военное дело (то есть хотеть убивать врагов, уничтожать и захватывать вражеские объекты) и при этом иметь желание сражаться за свои моральные убеждения, не боясь при этом рисковать собой. Если получится ещё и заработать на этом, то значит удалось совместить необходимое, приятное и полезное. Желание заработать абсолютно правильно, однако оно не должно идти в разрез с нравственными ценностями - только так можно сохранить своё человеческое достоинство и при этом добиться высокого результата. Не только на войне, но и вообще в жизни. И если для полномасштабных боевых действий наёмники не слишком хороши, то вот для миротворческих операций они подойдут как нельзя лучше. Дело в том, что интернациональные наёмники как правило не имеют личных антипатий к сторонам конфликта и поэтому будут наиболее непредвзято относиться ко всем его участникам. Наёмники будут просто выполнять свои обязанности не стараясь помочь одной из сторон конфликта, что в общем-то и требуется от миротворцев. По имеющейся у меня информации солдаты французского Иностранного Легиона участвуя во многих миротворческих операциях показали себя вполне хорошо.
Женя и Серёга, экипаж 342 БТРа, ездили на встречу с американцами, сопровождали кого-то из наших высших командиров решать вопросы относительно дальнейшего взаимодействия. В ходе выдвижения случилось ДТП суть которого заключалась в том, что Женя своим БТРом зацепил крыло «Хаммера». Непосредственно ДТП предшествовала опасная ситуация в ходе развития которой Джону пришлось маневрировать для того чтобы прикрыть машину нашего командира от возможного нападения албанов. Женя естественно был сосредоточен на обеспечении безопасности командира и поэтому не обратил на американскую машину должного внимания. При столкновении пластиковое крыло «Хаммера» треснуло. Водитель-«пиндос» стал требовать от Джона финансовой компенсации за причинённый ущерб. Назревал маленький международный конфликт. Женя послал «пиндоса» к нашему старшему, кажется полковнику по званию, а тем временем к БТРу подошёл немец из группы взаимодействия.
Немец был переводчиком и соответственно знал русский язык. Он обратился к Джону с примерно следующими словами: «Русский, я всё видел и я на твоей стороне, если что, я подтвержу что американец сам виноват. Америка самая богатая страна, но американцы самые жадные на Земле люди. У них всего полно, но им вечно всего мало!» Нежданно-негаданная помощь ободрила Женю, уже начавшего подозревать, что ему попадёт от командира, да и за крыло возможно всё же придётся заплатить. Однако помощь немца при разрешении американо-российского конфликта не понадобилась - наш полковник выслушав претензии американского водителя послал его куда подальше: «Иди отсюда, мой солдат действовал правильно - жизнь командира важнее каких-то там крыльев!». Тем всё разбирательство и кончилось. Опозорившийся «пиндос» подойдя к Джону постарался как-то с ним пообщаться, но Женя будучи оскорблённым американской корыстностью игнорировал все его заискивания. Примечательно в этой истории не крыло американской машины, а поведение немца.
Немцы, будучи народом самодостаточным и неглупым понимали, что американцы сбрасывая бомбы на сербские города бомбили не просто Сербию - они бомбили Европу. Да и историю стёртого с лица земли Дрездена немец наверняка помнил. Немного позже сербы рассказали как немцы в своей зоне ответственности наводили порядок, вернее сказать, приучали к порядку албанцев. По словам сербов, немцы велели «шиптарам» полностью разоружиться и не носить военной формы, поскольку в Косово не должно быть ни сербских ни албанских вооружённых подразделений. Албаны проигнорировали приказ «гаулейтера Косово» и как ни в чём ни бывало продолжали щеголять в униформе, да и с оружием наверняка не спешили расставаться. Немцы решили принять меры силового характера чтобы принудить албанцев к демобилизации, но те в ответ оказали сопротивление и убили несколько германских военнослужащих. Немцы провели карательную акцию расстреляв несколько десятков албанов пойманных в военной форме. Албаны разоружились и сняли униформу. На первый взгляд история кажется бредовой фантазией сербов, но как показывает практика жизнь зачастую бывает невероятнее любой фантастики. Справедливости ради надо отметить, что даже от сербов эту историю я слышал всего один раз.
Албанцев тем временем прибывало - мародёрства уже пошли во всю. Каждую ночь горели сербские дома - албанцы принялись за дело. Пока ночных пожаров было ещё не много, но вектор развития уже чётко обозначился. К военным объектам находящимся под нашим формальным контролем шиптары пока руки не тянули, видимо хватало домов мирных сербов. Начались первые наши инциденты с албанами. В один из дней со стороны одного из наших постов началась стрельба. Стреляли наши. БТРы резервной группы сорвались с места по направлению к посту, немного позже туда же отправились и мы с Толстым, мы везли кого-то из командиров решившего на месте выяснить, что случилось на посту. Когда подъехали к посту стрельба уже прекратилась, потерь с нашей стороны не было. Взводом находившимся на посту командовал старший лейтенант Я., легендарная личность. Он побывал во всех без исключения «горячих точках» где участвовали ВДВ в годы его службы. Будучи грамотным и физически развитым офицером он был своеобразным сорвиголовой за что пользовался уважением у подчинённых. При этом он не был сторонником жёсткой уставной дисциплины и при необходимости мог позволить своим бойцам существенные вольности. Авторитет его был высок. Как я понимаю необходимость открыть огонь у старшего лейтенанта Я. и его бойцов вызвала какая-то особая дерзость албанских мародёров. Точно обстоятельства того происшествия мне не известны до сих пор - когда наша резервная группа прибыла туда там всё закончилось без нашего участия. Мы уехали обратно.
Каждый день происходили какие-то происшествия связанные с шиптарами, что-то я видел сам, что-то мне рассказывали сослуживцы или же сербы. Например, однажды подошедший к нам сослуживец поведал историю, которая приключилась с ним и его товарищами пару часов назад. А случилось следующее. Мимо наших, стоящих на обочине дороги, проезжал на легковой машине албанец, поравнявшись с солдатами он притормозил, открыл окошко и что-то злобно крича (видимо угрожая или ругаясь) стал делать в направлении их жесты имитирующие отрезание головы, чередуя их с известными всему взрослому населению земного шара неприличными жестами. По всей вероятности он был уверен, что стрелять по нему не станут и он сможет поглумится всласть находясь в абсолютной безопасности. Возможно, шиптар надеялся в случае опасности вовремя нажать на педаль акселератора своей колымаги и скрыться за ближайшим поворотом. В этом смысле его надежды полностью оправдались: когда наши двинулись в его сторону он попросту уехал.
Этот кретин был конечно же неместный и поэтому естественно не знал того, что дорога по которой он ехал делала крутой поворот изгибаясь более чем на 90 градусов. Наши парни это знали и быстро пробежав по короткой прямой перекрыли дорогу. Машина албана, который наверное очень радовался своей проделке, упёрлась в ощетинившихся стволами ребят, тех самых ребят которым он минуту назад делал «нехорошие» жесты. Последующая расправа была быстрой и жёсткой. Дальше владеющий языком жестов албанец поехал с вдребезги разбитой рожей.
Мы с большим интересом слушали разгорячившегося рассказчика, когда один из нас с большим сожалением в голосе высказался относительно того, как по его мнению нужно было поступить в этой ситуации. Как я предполагаю, парень имел в прошлом определённый уголовно-криминальный круг общения и поэтому сказал он примерно следующее: «Зря вы албанца просто побили - надо было его «опустить»!» Я сейчас точно не помню, сказал он именно «опустить» или может быть «завафлить» или «офаршмачить», но смысл сказанного был именно таким. Шутка удалась и мы долго хохотали. Лично мне особо смешным было представить, как это выглядело бы на практике. Силы КФОР устанавливают мир в крае Косово…
Посмеявшись вдоволь мы коллективно пришли к выводу, что подобные действия конечно же были бы не совместимы с высоким статусом российского десантника. С реализацией вышесказанного на практике тоже была серьёзная проблема: никто из нас не имел не только опыта в таких делах, но и вообще не имел нетрадиционных сексуальных наклонностей. Проблему пришлось бы решать прибегнув к не совсем добровольной помощи другого албана, благо их в окрестностях было уже немало.
«Опущенному» албанцу этот эпизод его жизни вполне мог пойти на пользу. Он обратился бы к западным правозащитникам, они любят тех, кто пострадал от действий русских, рассказал им о том, как жестокие российские солдаты обидевшись на его дружелюбные жесты «обидели» его самого. Правозащитники дали бы ему кучу денег (добровольно-принудительно изъятых у западных же налогоплательщиков), гражданство США и он ездил бы по разным конференциям и заседаниям и с пафосом рассказывал о «зверствах» русских. В общем, зажил бы он благополучно и богато ничего при этом не потеряв. Что же касается унижения человеческого достоинства, то беспокоится тут явно не о чём. Сильно сомневаюсь, что человеческое достоинство есть у тех кто за доброту и гостеприимство платит подлейшей неблагодарностью: некогда сербы приютили албанцев, а те в свою очередь прижились, окрепли, расплодились и стали выгонять сербов с их земли не забывая при этом их убивать, насиловать и грабить.
Кстати по поводу опыта албанцев в делах насильственного мужеложства - как выяснилось позже, он у них имелся. Два года спустя, когда я снова находился в Боснии, мой сослуживец вкратце поведал в общем-то страшную историю которая произошла во время его службы в Косово (их подразделение прибыло нам на смену, кажется из Иваново). Суть происшествия в следующем: однажды у них пропал парнишка, а спустя несколько дней его нашли - мёртвого. Врачи обследовавшие труп перед отправкой в Россию поделились своими соображениями на счёт того каким образом был убит этот солдат. По их, как мне представляется, компетентному мнению парень должен был умолять о смерти. Помимо следов изуверских пыток и истязаний на теле были обнаружены многочисленные следы сексуального насилия. Жуткую смерть принял парняга, упокой Господь его душу.
Мы поехали в Приштину для проведения очередных переговоров и пока командиры что-то с кем-то решали я зашёл в расположенный поблизости продуктовый магазин. Магазин был явно построен не вчера, вывески и даже ценники были на сербском языке. Когда я стал что-то спрашивать про интересующий меня товар выяснилось, что никто из людей находившихся в магазине абсолютно не говорил по-сербски. Со мной пытались общаться доброжелательно, даже заискивающе, но никто из нескольких находившихся в магазине человек не знал сербского языка вообще. Ни одного слова.
Находящиеся в магазине шиптары могли быть не знакомы с сербской речью только лишь по одной причине: они не жили раньше в Косово и не общались с сербами. То есть они пришли сюда прямиком из Албании буквально на днях. Албанизация Косово шла полным ходом. Когда я всё понял я просто вышел из магазина. Мне до сих пор интересно, эти албаны просто залезли в оставленный магазин или же перед тем как начать там хозяйничать они поубивали его сербских хозяев.
В один из дней мы поехали сопровождать кого-то из наших командиров на проведение переговоров с представителями местной сербской власти. Переговоры у начальников были длительные и мы будучи предоставлены сами себе тоже стали вести своеобразные «переговоры» с сербами. Получалось очень гармонично: российские командиры вели переговоры с сербскими руководителями - российские солдаты вели «переговоры» с рядовыми сербами.
Не знаю в каких условиях проходили «высокие» переговоры, наши же переговоры проходили в условиях достаточно комфортных, поскольку местом их проведения было кафе. Помимо прочего на наших переговорах присутствовали ракия и пиво которые не оставались без внимания надолго. И мы, и сербы наглядно демонстрировали умение обращаться с этими напитками. Присутствовала там и якобы русская водка «Сибириада» с нарисованным на этикетке оленем, её пользовали также активно. Хотя никто особо не нажрался тем не менее, по любому из нас можно было сделать однозначный вывод об участие в «круглом столе».
Общение с сербами проходило в братской обстановке. Мы разговаривали на разные темы при этом в разговоре неизбежно постоянно возвращаясь к тому, что происходило вокруг. Легко можно представить какими словами характеризовали сербы США и лично Билла Клинтона. Дословно всего сказанного я не помню, но сербами президент «величайшей демократии всех времён и народов» Билл Клинтон характеризовался как террорист, пидарас, козёл, фашист, гандон, маньяк и т.д. Мы были солидарны с сербами и безоговорочно осуждали творимое Америкой беззаконие. Я не хотел чрезмерно вдаваться в политику и высказался на тему того, что к политике я по большому счёту равнодушен и меня больше интересует возможность хорошо погулять.
Я не слишком церемонился в выборе слов и жестов и в результате получилось грубовато. Услышав эти слова один из моих сослуживцев сделал мне замечание относительно двусмысленности сказанного мною. По его мнению, из моих слов сербы могут сделать вывод о том, что наши жизненные интересы не распространяются дальше пьянок и баб. В принципе он был прав и поэтому я более подробно разъяснил сербам суть сказанного мною найдя у них полное взаимопонимание.
Один из сербов показал нам как, по его мнению, надо употреблять водку: поставив на стол наполненную стопку он перекрестил её и сказав что-то на вроде «Дай Бог здоровья!» решительным движением руки отправил её себе в рот. Мы последовали его примеру в точности повторив показанный им ритуал. Ритуал нам понравился и мы повторяли его ещё несколько раз. Этот простой сербский мужик пришёлся мне по душе и я захотел подарить ему что ни будь на память о нас и нашей Родине. Единственной подходящей памятной вещью бывшей тогда в моём распоряжении был юбилейный, ещё советский рубль на котором был изображён…Ленин. Очень символично, особенно если учитывать, что трагически развалившиеся государства СССР и Югославия были искусственно созданы коммунистами руководствовавшимися идеями марксизма-ленинизма.
У рубля была своя предыстория. Ещё находясь в Боснии я выменял его у одного из своих сослуживцев на выменянный у «пиндоса» небольшой нож китайского производства. Рубль я хотел снова поменять «пиндосам», но уже на что ни будь более ценное - на зажигалку «Зиппо» или фонарик «Маг лайт». Поменяться с американцами возможность мне не представилась, правильнее сказать не было времени - я уехал в Косово. Рубль же преспокойно проделал весь путь в моем кошельке и вместо американского кармана оказался в кармане сербском. Таким образом, рубль изначально предназначавшийся представителю одного из участников вооружённого конфликта в конечном результате достался его противнику.
Во время одной из поездок я решил поменять американские доллары на немецкие марки. Дело в том, что сербы в Косово не принимали американские деньги к оплате, причиной этого была конечно же ненависть к Америке. Поменять деньги тоже было проблемой - сербы не только не принимали доллары к оплате но и упорно не хотели их менять на марки. В конце концов мне удалось поменять сто долларов по обменному курсу который был сильно занижен относительно существовавшего в Боснии на момент нашего отъезда, при этом мне ещё пришлось уговаривать серба осуществить обмен. Серб пошёл мне на встречу только лишь потому, что я русский десантник, защитник, друг и брат. То, что в центральной части Сербии выменянные у меня доллары можно без проблем обратно поменять на марки и получить при этом прибыль в расчёт не принималось.
После произведённого обмена валюты я двинулся обратно в направлении своего БТРа, мой путь пролегал через небольшой продуктовый рынок. Когда я проходил по территории рынка подошедший пожилой серб вручил мне полиэтиленовый пакет в котором явно просматривалась целая связка колбасы. Я был обрадован нежданно-негаданной возможностью поживится свежей колбаской и поэтому продолжил свой путь к БТРу в приподнятом настроении. По прибытии к своей машине я решил не откладывая дело в долгий ящик уделить внимание содержимому только что полученного от серба пакета. У меня было пиво, открыв бутылку которого я запустил руку в пакет надеясь хорошенько перекусить. Пиво и свежая колбаса - просто чудесно! Однако меня постигло жестокое разочарование: то, что я принял за колбасу на деле оказалось связкой купат. Купаты были абсолютно свежие и конечно же сырые. От свежести купатов толку не было абсолютно никакого - поджарить их мне было не на чем, а сырыми их естественно есть не станешь. «Колбасу», весь пакет, пришлось выкинуть. Обидно.
Во время одного из выездов к нам подошёл парень хорошо говоривший по-русски. В течение всего времени, что мы тогда провели ожидая окончания переговоров он общался с нами и помогал нам в общении с находящимися поблизости сербами. Он сам был местным и поэтому помимо налаживания общения мог много нам рассказать об обстановке в Приштине и событиях происходящих вне поля нашего зрения. Как звали его не помню, а прозвище у него было «Чипс». Получил он его из-за «картофельной» фамилии. С учётом обстановки Чипс был очень полезным человеком, и как переводчик, и как своеобразный местный проводник. Чипс просил меня рассказать о нём командованию, он хотел работать у нас переводчиком. Он не понимал, что осуществиться его замыслу было просто невозможно, особенно в той обстановке что нас тогда окружала.
Вообще я даже не слышал чтобы в бывшей Югославии в те годы наша армия нанимала иностранных переводчиков. Штатными переводчиками были курсанты военного училища старших курсов специально приезжающие в Боснию на практику. На всю боснийскую бригаду их было не более десяти человек. Я сказал Чипсу, что расскажу о нём и его способностях командованию, но уже заранее знал о полной бесполезности этой идеи.
Я действительно доложил, что на свете существует такой полезный парень, что зовётся Чипсом, но как и следовало ожидать ничего не произошло. Кстати, переводчик в ходе выполнения своих обязанностей может узнать много различных секретных сведений и поэтому даже если бы в российские миротворческие силы нанимали бы местных переводчиков Чипсу пришлось бы пройди серьёзную проверку. Проверка требует времени, а в данном случае его не было ни у нас, ни у Чипса. Я так до конца и не понял истинную причину того, почему он хотел устроиться к нам переводчиком. То ли он хотел таким образом помочь и своим землякам и нам, то ли он просто хотел трудоустроиться в неспокойное время. Скорее всего и то и другое, но как бы то ни было оба мотива представляются мне вполне нормальными. После того случая Чипса я больше никогда не видел.
В один из дней мне удалось разжиться хорошими солнцезащитными очками. Очки я купил у своего товарища Жени, водителя БТРа N342, пулемётчиком которого был мой друг Серёга С. Очки были знатные - помимо идеального прилегания к моему далеко неидеальному лицу они ещё и имели безопасные для зрения стёкла производства известной фирмы. Фирма занималась изготовлением оптики и мягких контактных линз, следовательно её продукции можно было доверять. Джон купил эти очки на распродаже в американском военном магазине. Изначально они стоили около ста долларов и естественно за такие деньги он бы не стал их покупать. На распродаже Женя «прибарахлился» ими за тридцатку. Джон непродолжительное время носил эти очки, но потом они ему разонравились и он решил поменять их на какую ни будь другую вещь. Мне они нравились и я решил купить их у него. Тоже за тридцатку. У Джона были проблемы с деньгами и кроме причитающейся за очки тридцатки он получил у меня ещё сотню долларов в долг. На момент написания книги он так и не вернул мне занятые тогда деньги, хотя без труда мог бы сделать это. Сто долларов это не много, но всё же за десять минувших лет у меня не раз складывались ситуации когда они бы мне очень пригодились.
Таким образом получилось, что я купил очки за сто тридцать долларов. В принципе, в московских магазинах очки этого производителя стоят от ста долларов и выше - то на то и вышло. Любопытно, что подобным образом поживиться моими деньгами всегда было несложно - чужим людям я не доверял, зато своим друзьям в помощи никогда не отказывал. Меня неоднократно наказывали за доброту (на значительно большие чем сто долларов суммы), но я всё равно не унимался. В конце концов я решил, пусть я буду дурак, но от нуждающихся друзей не отвернусь. Потерять деньги это не так плохо как в трудную минуту отвернуться от друга (который может оказаться вовсе и не другом, а замаскированным недругом). У такой политики оказался неожиданный результат - ряды моих друзей сохранились и преумножились, а гнилые людишки отсеялись. Если моё хорошее отношение к женщинам никогда самими женщинами не ценилось и как следствие не способствовало налаживанию близких отношений, то моя порядочность в дружбе всегда приносила свои плоды. Джон не был моим другом, он был моим товарищем, но с учётом обстановки это было почти одним и тем же. Кстати, разлюбезный Джон, если ты сейчас читаешь мою книгу и помнишь описанные в книге дни то будь добр разыщи меня и верни мне деньги. Ну а если это по какой-то причине невозможно, то купи на них, от моего имени, что ни будь полезное какому ни будь сироте или одинокой матери. Господь зачтёт мне это.
Взлётно-посадочная полоса была в хорошем состоянии и её параметры были изучены должным образом. Как я уже упоминал, мне лично даже «выпала честь» поучаствовать в её подробном изучении сопровождая позорного авиатора. Так как полоса была пригодна для того, чтобы принимать самолёты мы рассчитывали на скорейшее прибытие существенного подкрепления из России. Имеющимися у нас силами мы могли только еле-еле контролировать занимаемую территорию, да более-менее обеспечивать собственную безопасность. Причём делали мы это исключительно благодаря спокойной обстановке и огромному перенапряжению всего личного состава батальона - я лично спал не более чем по три-четыре часа в сутки. Так не могло продолжаться бесконечно по целому ряду причин. Во-первых, албанцев день ото дня прибывало и вели они себя всё более дерзко совершая мародёрские вылазки уже и на военные здания находящиеся под нашим формальным контролем. Дома сербов вообще уже горели каждую ночь, постоянно слышалась стрельба. Во-вторых, хотя мы и были хорошо подготовлены, тем не менее наши возможности были не безграничны, мы просто-напросто уставали. В-третьих, мы вообще не обеспечивали безопасности сербам, просто потому, что нас было очень мало. Конечно же, перед нашим батальоном не ставилась задача обеспечить безопасность сербскому населению, нам была поставлена другая, одна-единственная задача: занять аэродром Слатина, но силы КФОР, которые были введены в Косово и к которым мы вроде как принадлежали, якобы вводились в край как раз для установления мира.
Подкрепление или замена нам были необходимы. Но проходил день за днём, а никто из России не прилетал нам на подмогу. Причина была проста - отсутствовал необходимый для пролёта воздушный коридор. Не было разрешения на пролёт, вернее сказать, этого разрешения Россия не получила, в частности от Болгарии. Ясное дело, получить это решение не представляло ни какого труда, да только нам не давали его по причине примитивнейшего предательства. Предали нас все, кто только мог. Все, от кого что-либо зависело в решении этого вопроса. Лизать американскую жопу получая за это американские деньги либеральным лидерам целого ряда стран было приятнее нежели чем сохранять вековую дружбу с Россией. Мы по-прежнему оставались в своём первоначальном составе. Мы не боялись трудностей, но помощь нам, а главное ждавшим от нас защиты сербам была необходима.
Как я понимаю, для урегулирования проблемы с воздушным коридором где-то далеко от Косово велись переговоры. Не с болгарским правительством и ему подобными деятелями, а с руководством стоящих неподалёку от нас солдат. Результатом этих переговоров стало то, что вскоре английские авиаторы осмотрели аэродром уже для приёма своих «бортов». Сербский аэродром был поделен «по справедливости» - половина русским, половина «инглезам». Поделен он был не в смысле проведения на нём границы, а в смысле его совместного дальнейшего использования.
Я не знаю, получила ли наша страна какую ни будь выгоду от того, что англичан пустили на аэродром, но зато я уверен в другом - если бы Россия не пошла на этот шаг не видать нам было бы своих самолётов в Косово. Кроме того, содержание аэродрома требует больших финансовых расходов и для России тех лет это было бы существенным обременением. Значительно выгоднее было бы переложить половину этих расходов на наших британских коллег, что и было сделано. Кстати, в отличие от нас, для англичан аэродром не был единственным способом получать людей и технику - их многочисленные силы прибыли сюда без помощи транспортной авиации. В общем, как я уже и говорил, со второго дня нашего пребывания в Косово большая политика перестала зависеть от наших действий - всё решалось уже далеко от здешних мест.
Сербы взорвали свои артиллерийские склады, однако на некоторых из них всё же успели побывать наши парни. На складах не было исправного оружия (во всяком случае мне не известно о фактах его нахождения), но зато в изобилии присутствовали патроны и гранаты. Как поведали ребята, гранаты у сербов были двух видов: осколочные и начинённые слезоточивым газом. Газовых гранат я так и не увидел, а вот одной осколочной гранатой мне удалось разжиться. Сам я ни разу на сербских артиллерийских складах не был и поэтому не мог самолично пополнить свой арсенал, однако мир не без добрых людей.
Как я уже говорил, я испытывал, да и испытываю до сих пор, тягу к оружию и поэтому получить в своё распоряжение какой-либо новый его образец мне было бы приятно и об этом знал мой друг. Друг выпросил гранату у одного из наших парней побывавших на сербских складах и преподнёс её мне в подарок. Совершая это действие друг имел буквально-таки заговорщицкий вид, предупредив меня ни в коем случае не разглашать источник получения мной данного боеприпаса. Я не разглашал его тогда, а сейчас уже и не помню кем изначально граната была добыта. Опишу лучше саму гранату.