К какому типу относилась эта граната я не знал, поинтересоваться на счёт дальности разлёта её поражающих элементов было не у кого - сербских солдат в Косово не было уже давно. Проводить испытания гранаты я не хотел, она была у меня всего одна, а таскать постоянно с собой было не очень безопасно и я решил сохранить её «на всякий случай». Опасность постоянного ношения гранаты заключалась не только в возможном подрыве незнакомого боеприпаса, но и в том, что любой из офицеров мог просто-напросто конфисковать мою гранату, а этого мне не хотелось. В общем, убрал я гранату в надёжное место, а именно спрятал в БТРе. Для страховки я выкрутил из гранаты запал.
На вышеупомянутый сербский вещевой склад мне пришлось наведаться ещё раз. Дело в том, что у меня были американские ботинки которые назывались не то «Алтама», не то «Атлама», в общем созвучно с названием одного американского штата. В американской армии использовались различные типы ботинок, в общей сложности наверное десятка полтора моделей. Те, что были у меня были наиболее распространёнными и по мнению большинства из нас были самыми хорошими. Помимо удобства и приличной долговечности они были ещё и самими экономичными по стоимости. Мне очень нравились эти ботинки, в первую очередь за свою высоту, удобство шнуровки и плотность охвата ноги. Недостатком была подошва которая сильно скользила на мокрой траве и глине.
Не смотря на то, что эти ботинки поставлялись в американскую армию часть из них изготавливалась не в США, а в Китае. Таким образом получалось, что китайская экономическая экспансия достигла Пентагона. Китайский образец отличался от оригинального американского тем, что петли для шнурков у него были выполнены однообразно, сверху донизу. Американский ботинок вместо двух нижних петлей имел дырки как на обычной обуви. Цена обоих экземпляров была одинаковой и составляла около восьмидесяти долларов США. Покупали мы эти ботинки в военном американском магазине, естественно на американской же военной базе. Однообразность петель показалась мне более гармоничной и поэтому при покупке я выбрал образец произведённый в Китае, хотя тогда ещё и не ведал о месте изготовления обуви. Вторым отличием китайских ботинок было то, что их каблуки прибивались к подошве гвоздями, тогда как на чисто американских ботинках они составляли единую литую деталь с ней. Именно эти проклятые китайские каблуки и стали причиной моего появления на сербском вещевом складе.
Каким-то образом я умудрился оторвать и потерять один каблук, а без каблуков, понятное дело, ходить неудобно. На вещевом складе валялась куча поношенных сербских ботинок и подобрав пару с наименее сточенными каблуками я принялся ремонтировать свою обувь. Оторвав каблуки от подошв сербских ботинок я начал осуществлять нехитрый ремонт ботинок американских. При помощи пилы универсального ножа «Викторинокс» я подогнал каблуки по размеру, а затем рукояткой штык-ножа приколотил их на место. Получились американо-китайско-сербские ботинки. На момент моего последнего появления на складе там ничего мало-мальски ценного уже не осталось, всё было уже унесено нашими или, что тоже вероятно, албанцами. Надеюсь всё же нашими.
Албаны мародёрствовали всё более дерзко, если первые дни они только понемногу грабили отдельные сербские дома, то сейчас беззащитные сербы уже подвергались массовому, фактически промышленному грабежу. Только лишь грабежом дело не заканчивалось, разграбленные сербские дома зачастую поджигались. Каждую ночь горели «погребальные костры» сербской культуры в Косово. Я никогда не считал сколько именно сербских домов сгорало за ночь, сколько их горело одновременно, но точно знаю - их было по настоящему много. Днём мародёрства слегка стихали (надо же когда-то отдыхать), но естественно не прекращались.
Мы ни во что не вмешивались и так было практически всё время. Например, прибегают на пост сербы, просят помощи. Старший поста уточняет, что же именно произошло. Выясняется примерно следующее: в непосредственной близости от поста шиптары грабят сербский дом, уже избили и изнасиловали старуху (видимо молодых в доме не было), имущество уносят. Старший отдаёт приказ бойцам: «по коням», едем сербов защищать. Связывается с оперативным дежурным, докладывает о происшествии и о своих намерениях … но получает приказ ничего не предпринимать, оставаться на месте. После этого ему, т.е. старшему поста, приходится ещё и объяснять сербам почему он не будет их защищать.
Начальство далеко и оно не видит перед собой плачущих сербов, а ты рядом и когда объявляешь людям пришедшим просить защиты у тебя, здоровенного, экипированного и вооруженного десантника, что ты отказываешься их защищать то чувствуешь себя, мягко говоря, некомфортно. Чувствуешь себя предателем, хотя сам лично никого не предавал. Погано себя чувствуешь. Просто пиздец, как погано. Это не разовый случай, так было всё время.
Если не слишком задумываться над ситуацией то можно сделать вывод о том, что командование берегло нас, прекрасно понимая, что двести, даже хорошо подготовленных, человек не смогут обеспечить безопасность сербам. При этом пытаясь оказать сербам помощь мы легко могли попасть в специально подготовленную для нас албанцами засаду. Более того, албанских мародёров необходимо было или убивать, или задерживать, однако и в том и в другом случае нам не миновать реальных боестолкновений с бесчисленными шиптарами, которые по-прежнему почему-то упорно не желали на нас нападать. Мы не боялись воевать против албанов, но было ясно, что большого успеха в этом деле нам не достигнуть (опять же, нас было слишком мало) и следовательно провоцировать их было делом бессмысленным - сербам это бы вряд ли помогло. Тут примечательно другое, когда наконец-то прибыло долгожданное подкрепление помощь сербам всё равно не оказывалась. Приходят на ум слова полковника услышанные мной в первый день пребывания в Косово. Глубокомысленные слова. Слова о том, что воевать мы тут не будем.
Несколько раз по ночам открывалась стрельба по мародёрам пытавшимся залазить в находящиеся под нашим контролем здания на прилегающей к аэродрому территории. Стреляли наши часовые, или вернее сказать патрульные. Ни разу никого не убили и не задержали. Следов ранений, типа крови и окровавленных тряпок обнаружено не было. Ответный огонь мародёрами не вёлся. Днём мы постоянно ездили гонять организованные группы мародёров пытавшихся выносить имущество из административных и военных зданий. Оккупанты действовали всё масштабнее.
Однажды мы - я, Толстый и офицер, бывший старшим нашей машины, получили приказ выдвинуться к одному из зданий и удалить оттуда группу замеченных там албанских мародёров. Подъехав к указанному казённому помещению мы застали этих деятелей за работой - они копошились там старательно выискивая что-либо ценное. На дороге стояла их машина, старая раздолбанная легковушка. Само по себе событие заурядное, если бы не один момент.
Возле машины стоял албанец одетый в сербскую армейскую камуфлированную куртку. На одном плече у него был пришит традиционный шеврон ОАК-УЧК, а рядом были прикреплены чётки, видимо обозначающие какой-то высокий статус их обладателя. Этот тип был явно лидером мародёров. Мы со старшим пошли выгонять из здания лазающих там албанов, Толстый остался в БТРе. Он нервничал, и хотя мы были в пределах прямой видимости, требовал чтобы мы далеко от БТРа не отходили. Мы прекрасно понимали, что углубляться на территорию где сейчас находилось неизвестное количество албанов было опасно, но в тоже время делать что-либо было необходимо. Офицер знаками объяснил лидеру мародёров, чтобы он вместе со своими помощниками «валил» отсюда. Тот понял, что от него требуется и дальше произошло событие которое мне запомнилось. Главный албан что-то крикнул своим подручным и те кинулись вон из здания с просто таки невозможной быстротой. Я много раз наблюдал с какой панической быстротой забитые и «зачморённые» молодые военнослужащие выполняли указания «дедов», но то проворство и страх, с каким кинулись бежать мародёры показались мне нереально-невероятными. Увиденное произвело на меня большое впечатление. Как я понял, старший мародёр обладал очень большой властью над своими младшими коллегами. Такой власти можно было добиться только одним способом - безжалостной жестокостью.
Мародёры, в количестве примерно десяти человек, залезли в свою машину и отъехали на несколько сотен метров. Там они остановились и стали ожидать нашего убытия, видимо надеясь продолжить своё занятие, но мы уезжать не спешили. Они тоже не двигались с места и тогда мы подъехали к ним и в максимально решительной форме потребовали «уёбывать на хер отсюда». Мне невыносимо хотелось открыть по этой мрази огонь, благо их машина представляла прекрасную цель для моих пулемётов. Я очень хотел получить приказ на открытие огня, но приказ так и не поступил - албанцы не спеша уехали. Зря мы тогда эту сволочь отпустили, ох зря. Если уж нельзя было расстрелять этих гадов, то нужно было хотя бы сжечь машину, лишив их таким образом возможности вывозить награбленное.
Кому-то может показаться, что я слишком кровожаден и поэтому будет интересно узнать сколько же человек были убиты лично мною. По поводу кажущейся кровожадности я отвечу следующим: я человек добрый, но в смерти, даже насильственной ничего сверхъестественного и ненормального не вижу. Смерть, как таковая, это не хорошо и не плохо, смерть это естественная и неотъемлемая часть жизни. Как я уже говорил, смерти боятся только дураки и трусы, ни к тем, ни к другим я себя не отношу. Я уверен в существовании Бога, я знаю что всё живое произошло от него и является его своеобразным отражением и поэтому рассуждаю так: поскольку лишение жизни является причинением вреда, то соответственно оно должно быть обосновано той, либо иной необходимостью. Применительно к лишению жизни человека такой необходимостью может быть самооборона либо наказание за существенное злодеяние. Самооборона в мирное время подразумевает непосредственное участие в нападении со стороны того, от кого ты защищаешься, в военное или другое чрезвычайное время достаточно самого факта принадлежности человека к враждебной группе. Люди равноправны (но естественно не равны), следовательно по своему произволу не могут распоряжаться жизнями других людей. В отношении живой природы, животных и растений, принцип не причинения необоснованного вреда так же актуален: нужна пища - убей животное, нужны дрова - сруби дерево, но ничего, никогда не уничтожай без необходимости. Подытожив вышесказанное можно следующим: я, в отличии от большинства людей, не считаю сам факт убийства чем-то плохим, плохим и злодейским я считаю необоснованность причинения вреда, в данном случае лишение жизни. Получить ответ, что обосновано необходимостью, а что не обосновано любой человек может понаблюдав за живой природой - там есть ответы на все вопросы. В этом смысле абсолютно правы власти Китая установившие за убийство редкого тигра смертную казнь. Человек по своему статусу главнее огромной полосатой кошки, но тем не менее природа заботится в первую очередь о сохранении вида, а уж затем о сохранении его отдельных представителей. Опять повторюсь, что милосердие это хорошо, а вот человеколюбие (гуманизм) это плохо. Такая моя жизненная философия, всё очень просто. Предполагаю, что сторонники христианских ценностей будут возмущены таким мировоззрением, но лично меня их мнение мало беспокоит, мне давно с ними не по пути.
Теперь о том, сколько человек я лично лишил жизни. Многие люди узнав о том, что я был в Косово и Чечне, в надежде услышать душещипательную историю, спрашивали скольких я убил своими руками. Я не барон Мюнхаузен и к моему большому сожалению мне нечем было потешить их любопытство - я не знаю сколько человек убил лично и даже убил ли я вообще кого-нибудь. Мне не приходилось видеть результаты своего огня и поэтому я могу лишь надеяться что «меткие пули» моих пулемётов настигли-таки ловких боевиков. Что касается соучастия в убийствах людей то на войне в той или иной роли я принимал участие неоднократно, сколько именно уже даже не помню. В мирной жизни в убийствах я принимал участие один или два раза, точно вспомнить не могу, обстоятельства второго случая почти стёрлись в памяти. Но, так или иначе оба случая были однообразными. Моё соучастие происходило в форме финансирования убийства. Мой друг просил у меня денег на оплату аборта своей подружки и я естественно не мог не «выручить» его. Мне было немногим более двадцати лет и я не задумывался особенно над тем, чем на самом деле является прерывание беременности. Всевышний избавил меня от того, чтобы я совершил такое злодеяние в отношении своего ребёнка - как я уже говорил, в юности я не был слишком избалован женским вниманием, а послеармейское навёрстывание упущенного проходило уже с осторожностью и пониманием. Сейчас я даже радуюсь, что в юные годы не обладал смазливой рожей и не отличался особо привлекательным поведением, также я очень рад тому, что в юности не был чрезмерно силён - со своими тогдашними представлениями о справедливости я бы «наломал дров» и в конечном итоге бесцельно, глупо и бестолково пропал бы.
Проходили дни, а самолёт из России так и не появлялся. Албанцев становилось больше и больше, их численность росла в арифметической прогрессии. Обстановка накалялась, мародёрства и грабежи сербского населения достигли своего апогея. Несмотря на все наши ожидания в отношении нас шиптары не проявляли особой агрессии. И тогда и сейчас мне очень интересно узнать как поступило бы верховное командование в России если бы у нас произошли масштабные боестолкновения с албанцами.
Воздушный коридор по-прежнему не был нам предоставлен и поэтому получить по воздуху подкрепление мы могли только если бы правительство не побоялось нарушить международные правила перелёта. Получить подкрепление наземным способом было маловероятно поскольку со всех сторон мы были окружены силами НАТО и опять же албанцами. Наземный способ получения подкрепления также как и воздушный предполагал пересечение границ нескольких государств. В дальнейшем, когда подошли наконец-то прибывшие нам на замену силы, доставка техники осуществлялась сначала по морю до Греции, а затем по железной дороге почти что до места. Кто не в курсе - Греция входит в состав НАТО. Наземный способ достаточно долгий по времени и поэтому абсолютно нереальный. Проще говоря, если бы подмога шла к нам по земле то идти ей было бы уже не за чем. Мы, или справились бы с албанцами и отошли на контролируемую сербами территорию, или были бы частично уничтожены, а частично рассеяны и соответственно как военная сила прекратили бы своё существование.
Конечно же была ещё и наша миротворческая бригада в Боснии, но во-первых её ресурсы были невелики, а во-вторых нашим ребятам опять же потребовалось бы пройти большое расстояние по территории Сербии, а затем ещё и по территории Косово где уже хозяйничали албаны. Таким образом единственным и незаменимым способом доставки основных сил был воздушный. Перелететь и не нарушить воздушное пространство других стран было невозможно. Следовательно, в случае начала наших столкновений с албанцами руководство нашей страны либо должно было бы пойти на международный конфликт либо должно было бы бросить нас на произвол судьбы. Конечно, был и третий вариант: в случае начала боевых действий какая ни будь из стран-предателей всё же разрешила бы пролёт над своей территорией, но думается мне, это произошло бы с существенной задержкой по времени которой хватило бы для нашего уничтожения.
Бросить нас незаметно не представлялось возможным - о нас было очень хорошо известно не только в Югославии, но и в России и даже во всём мире. В этом смысле мы выгодно отличались от тех ребят кого высокие руководители успешно «забывали» в горах Афганистана и Чечни. Нас можно был послать на смерть, но нельзя было бросить. Мы были слишком известны чтобы быть забытыми. Получалось, что в случае боестолкновения руководству нашей страны пришлось бы идти на международный конфликт и отправлять к нам помощь несмотря на запрет перелёта. Тут появляется ещё один вопрос: стали бы сбивать наши самолёты в момент их пролёта над территорией других стран. Скорее всего правители стран-предателей побоялись бы идти на открытый военный конфликт с Россией и ограничились дипломатическими мерами, типа нот протеста и тому подобных мер. Скорее всего, но не факт. Психов хватает везде, да и желание выслужиться перед американским барином могло пересилить здравый смысл. Что было бы дальше я не берусь даже представить, ясно одно: американский план захвата Косово оказался бы под угрозой и более того, появлялась реальная возможность развития событий в сторону начала третьей мировой войны. Такое дело явно в американские планы не входило и поэтому, как мне представляется, албанские боевики получив соответствующие указания от своих заокеанских покровителей упорно не хотели нападать на нас.
Почти каждый день командование сообщало нам о том, что долгожданный самолёт из России сегодня наконец-то прибудет. Каждый раз, ближе к вечеру, нам доводили противоположную информацию - нам сообщали, что договориться о воздушном коридоре опять не удалось. Редко какой день обходился без доведения до нас подобных противоречивых данных. Наконец, к нашей огромной радости, самолёт всё-таки прилетел. Произошло это, если я ничего не путаю, аж двадцать шестого числа, июня месяца. Таким образом с момента нашего прибытия на аэродром в Косово до момента приземления первого российского транспортного самолёта прошло немного-немало две недели. Даже невоенному человеку понятно, что для нормального развёртывания сил это слишком большой промежуток времени.
Каким образом было достигнуто соглашение о перелёте с нашими международными «партнёрами» мне абсолютно неведомо. Поскольку аэродром к тому времени уже предназначался для совместного использования с англичанами то следом за нашим ИЛ-76 на взлетку грузно опустился С-130 «Геркулес» ВВС Великобритании.
Наш ИЛ заходя на посадку отстреливал тепловые ракеты - имитаторы цели. Эти тепловые ракеты предназначены для того, чтобы сбить с толку систему наведения зенитной ракеты ориентирующуюся на высокую температуру работающего двигателя самолёта. В теории зенитная ракета должна отклониться от самолёта и устремится за более горячим, а следовательно и более заметным имитатором. Английские пилоты такими сложностями, как запуск имитаторов цели (на С-130 они также могут быть установлены) себя не утруждали - им бояться было нечего. Показательный момент.
Наш самолёт приземлился первым, что недвусмысленно говорило о главенствовании, по меньшей мере формальном, России в использовании аэродрома. На находящейся сверху фюзеляжа антенне ИЛа был прикреплён российский флаг. ИЛ приземлился и стараниями опытного экипажа виртуозно вырулил на стоянку после чего к нему устремилась небольшая группа встречающих. Приземление английского С-130 прошло аналогично приземлению нашего самолёта. Когда громадина «Геркулеса» выруливала со взлётки несколько российских парней наблюдавших за ним принялись громко обсуждать вопрос о том, в какую часть английского самолёта нужно стрелять из гранатомёта чтобы тому настал конец. Особый восторг парней вызывал тот факт, что гранатомёт пробьёт «Геркулес» в любом месте.
Приземление первого самолёта для всех нас было событием существенным и поэтому мы с большим интересом наблюдали за происходящим. Приземление последующих самолётов уже было рутинным и как правило вызывало интерес только у тех, кто хотел сфотографироваться на фоне самолёта в момент совершения им посадки. Поскольку ВПП пролегала как раз напротив здания аэропорта, то при умелом использовании фотоаппарата можно было запечатлеться в момент когда на заднем плане приземляющийся ИЛ совершает первое касание взлётки своими шасси. Фотка получалась, по-своему, уникальная, совсем не то, что на дешёвом курорте с солнышком на ладошке сфотографироваться!
Само по себе такое событие, как прилёт первого самолёта, было делом по нашим меркам значимым и поэтому вызвало у нас массу эмоций, однако то, что привёз первый ИЛ вызвало у нас ещё большие эмоции, причём весьма противоречивого характера. Начну с чисто военного аспекта. Мы испытывали острую нехватку личного состава, говоря гражданским языком у нас не хватало людей, однако простых бойцов-десантников нам первым самолётом не прислали. Первый «борт» привёз нам на подмогу несколько расчётов автоматических гранатомётов АГС-17 и группу каких-то высокопоставленных офицеров. Ну с офицерами понятно - необходимо проводить подготовку к переброске основных сил и устанавливать взаимодействие со всеми теми, кто находился вокруг нас, а вокруг нас, помимо сербов и албанцев, были представители многих стран-участниц НАТО. Для чего же вместо простых бойцов нам прислали автоматические гранатомёты с расчётами понять невозможно. В этом поступке нашего командования не было ни какой логики. АГС-17, являющийся видом тяжёлого пехотного вооружения был мощным оружием и при грамотном его использовании можно было оказывать огромное воздействие на противника. Например, опытный расчёт автоматического гранатомёта (два человека) на хорошей позиции может сдерживать и даже полностью уничтожить одну-две атакующие пехотные роты. Я думаю, что с небольшим прикрытием - восемь-десять автоматчиков, он даже сможет долгое время сдерживать целый вражеский пехотный батальон. АГС-17 это оружие обладающее громадной огневой мощью, но толку для нас от его мощи не было ни какого - боевые действия мы тогда не вели.
В обеспечении патрулирования и контроля местности расчёты автоматических гранатомётов принимать не могли поскольку АГС оружие стационарное. Более того, каждый такой расчёт в условиях городской местности ещё и требовал прикрытия со стороны наших снайперов, пулемётчиков и стрелков. В противном случае оба «агээсника» могли стать лёгкой добычей для вражеского снайпера или даже простого автоматчика ловко подобравшегося поближе. В дальнейшем, побывав на позиции одного из установленных в городе АГэЭсов я смог лично убедится, что без существенного прикрытия со стороны других бойцов расчёт гранатомёта является просто удобной потенциальной жертвой для врага, особенно если враг начнёт боевые действия первым. АГС был установлен за укреплением сделанным из ящиков с песком, пространство для стрельбы было открытым, видимость была хорошая, однако со всех сторон позицию окружали многоэтажные постройки в любом окне которых мог появиться враг. Ни вести огонь во все четыре стороны, ни хорошо укрыться расчёт гранатомёта не мог поэтому рассчитывать только на свои силы ему не приходилось. Для простой безопасности и уж тем более возможности его эффективного применения в бою требовалась помощь ещё нескольких бойцов. Таким образом, расчёты автоматических гранатомётов не только не усиливали нас, но и наоборот, обеспечение их безопасности отнимало силы необходимые нам для контроля над местностью. Кстати, своим внешним видом АГС-17 не мог оказать на вероятного врага никакого, даже маломальского, психологического давления. Автоматический гранатомёт это не танк, БТР или вертолёт, чей внешний вид мог устрашить противника, таким образом заставив его отказаться от нападения. Установленный на позиции АГС практически не виден, но даже если его и можно было бы наглядно продемонстрировать всем албанам в округе, то это всё равно никак бы не повлияло на последних - я уверен, что о разрушительной силе этого оружия большинство бомжей шиптаров не ведало.
С момента прибытия в Косово и по сей день все мы спали по три-четыре часа в сутки и нам требовался полноценный отдых который могли обеспечить только прибывшие нам на смену люди, но вместо людей нам послали ненужное в данный момент тяжёлое вооружение. Тот, кто послал АГэЭсы на первом самолёте был человеком недалёкого ума. Подытожу всё вышесказанное тем, что большинство из нас, узнав какое подкрепление прибыло высказывалось на удивление одинаково-однообразно: «Они чё там, в Москве, совсем ебанулись?» Слова эти адресовались конечно же нашим военным руководителям комплектовавшим первый «борт». Лично от себя добавлю: не смотря на то, что с момента описываемых событий прошло уже более десяти лет я так и не нашёл никакого логического объяснения в прибытии такого подкрепления.
Вторым, не вполне военным, аспектом вызвавшим всплеск наших эмоций была прилетевшая вместе с нашим «подкреплением» группа моральной поддержки. Эта, прибывшая из Москвы группа состояла из артистов разного жанра и была направлена к нам столичным мэром Юрием Лужковым. Артисты прибыли естественно для того, чтобы в полевых условиях дать концерт. Концерт проходил прямо возле полуразрушенного здания аэропорта. С учётом неблагоприятных технических обстоятельств выступление артистов получилось вполне приличное. Среди артистов, в частности, присутствовали две неизвестные, но красивые и сексуальные певицы составляющие какую-то музыкальную группу, правильнее сказать дуэт. Одна была блондинка, ну а другая, понятное дело, брюнетка. Во время концерта девочки были одеты в белые шортики и такие же белые, почти прозрачные, обтягивающие топики к которым были каким-то образом приделаны длинные, опять же белые, плащи. При исполнении музыкальных композиций топики ритмично подпрыгивали в такт движениям своих хозяек, таким образом наглядно демонстрируя не только отсутствие под своей тонкой тканью лифчика, но и обалденную, прямо таки восхитительную, упругость своего содержимого.
Мы с очень большим интересом смотрели концерт, при этом вряд ли кто-либо из нас уже через пять минут после его окончания мог бы вспомнить о чём девочки пели. Получалось примерно как в анекдоте про молодую Аллу Пугачеву выступающую в короткой юбке и пришедших на её концерт грузинов - «Вах, можешь савсэм нэ пэть, тока хады!». Однако, девочки всё же представляли определённую проблему: смотреть на них нам было очень приятно, но понятное дело, каждому из нас хотелось от простого осмотра перейти и к более близкому общению, а это было невозможно в принципе. Ситуация в точности как с безденежным ребёнком в кондитерском магазине - смотреть на торты и пирожные можно, даже понюхать аромат корицы и ванилина можно, а вот попробовать и уж тем более от души наестся сладкого никак не получится. Издевательство просто.
В половых отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего ни возвышенного, ни низменного - половые отношения это просто часть нормальных взаимоотношений между взрослыми людьми разных полов, ни больше, ни меньше. Ничего сверхъестественного в половых отношениях нет и тем не менее мы были лишены таких отношений в силу особенностей нашей службы. Отсутствие отношений не означало отсутствие желания таких отношений. Сам факт присутствия красивых женщин был приятен, но очень хотелось большего. Короче, получалась как бы дразнилка - посмотреть приятно, но хочется не только смотреть, а это никак не получится хотя всё вроде бы перед тобой. Тем, кто отправлял девочек к нам стоило бы об этом заранее подумать, в том смысле, что надо ли их вообще было отправлять сюда. Я конечно в первую очередь высказываю лично свои соображения на этот счёт, но не думаю, что мысли у большинства наших парней тогда были направлены в другую сторону. Во всяком случае, мечтательные, хотя и грубоватые слова (чаще агрессивные, реже страдальческие) о том, что было бы неплохо «отодрать хорошенько одну из этих девок» слышались повсеместно. Нормальная реакция нормальных мужчин. Правильная, здоровая реакция.
Кроме девочек прибыл и какой-то клоун, малоизвестный пародист. Он пришёлся кстати, поскольку в одном из своих номеров он изображал неформала попавшего в армию. Помимо прочего он высмеивал и офицеров с генералами, что в армейских условиях сделать публично было проблематично. Получалось глумливо, нам нравилось, многие громко хохотали. В отличие от красавиц-дразнилок «панк»-пародист был однозначно позитивным моментом. Как гласит мудрая поговорка: «Смех для здоровья как молоко коровье!».
Мэр Москвы не ограничился только обеспечением нас зрелищем, но и позаботился о «хлебе». В недрах самолёта прибыло семь тонн продуктов, в основном различных консервов: тушёнка, сгущёнка, какао и т.д. Прибывший вместе с грузом представитель московского правительства с пафосом говорил о том, что в трудные для города времена Москва нашла у себя возможности для отправки нам продуктов. Даже те из нас, кто видел Москву только по телевизору хорошо знали, что «москали» живут небедно и поэтому для такого огромного города как Москва выделить семь тонн консервов дело шуточное. Мы были благодарны за помощь, но лишний «трёп» был не к месту и слова сказанные москвичом прозвучали нелепо. Вообще это походило на желание «присовокупиться» к нашему, без преувеличения грандиозному, международному успеху, сделать что-то на вроде саморекламы.
Кроме продуктов нам кем-то (или правительством Москвы или Министерством обороны) были посланы в подарок штук сто пятьдесят «Командирских» часов. Не каждому из нас по сто пятьдесят часов, а сто пятьдесят на всех нас вместе взятых. Почему часов было именно такое количество понять сложно - наверное даже негры в Африке в те дни знали о количественном составе батальона российских десантников занявший аэродром Слатина. Наш батальон насчитывал в своём составе около двухсот человек. Возможно собиравшие груз люди предполагали, что к моменту прибытия самолёта какое-то количество из нас уже погибнет и часов как раз хватит на всех кто остался в строю. Поскольку никто к тому времени так и не погиб то с выдачей часов возникла проблема - сто пятьдесят часов на двести человек не разделишь. Часы принялись раздавать, торжественно и не очень. Когда «Командирских» часов на всех не хватило, кто-то из офицеров прибывших из России громогласно заявил, что недостающие часы будут присланы следующим «бортом» и те, кто не удостоился великой чести получить часы сейчас непременно получат их потом. О часах никто больше не вспоминал по одной простой причине - никому из нас такие часы, по большому счёту, были не нужны.
Лично я даже вообще оказался от их получения как только увидел, что они из себя представляют. Вернее я их получил, но сразу же отдал кому-то из тех сослуживцев кому они не достались. Модель часов с громким названием «Командирские» появилась в Советском Союзе во времена его существования и качество часов тогда вполне соответствовало их названию и предназначению. Во времена Союза эти часы делали качественно, «Командирские» были часами прочными, точными, удобными, надёжными и красивыми, при этом они не были дешёвыми. Все высокие качества часов ушли в прошлое вместе со страной в которой они были изобретены. В наши дни эти часы стали дешёвым низкокачественным ширпотребом. В своё время я был «счастливым» обладателем подобной дряни - часы прослужили мне менее месяца после чего «отказались» заводится и соответственно встали.
На тот момент, когда нам пытались торжественно вручить «Командирские» часы у меня на руке удобно красовались электронные «Касио» «G-Shock» и менять свои часы на какие-либо другие я не собирался. О моих «Касио» следует рассказать подробно поскольку часы эти, по моему мнению, прямо-таки выдающиеся. Приобрёл я их в магазине на американской базе, как сейчас помню, стоили они немногим менее ста американских долларов. Покупка этих часов является самым удачным вложением денег в бытовую электронику за всю мою жизнь - часы служат мне верой и правдой уже более десяти лет. За это время они побывали в трёх «горячих» точках, прыгали с парашютом, плавали в море, участвовали в драках, походах, рыбалках, бесчисленных спортивных мероприятиях и ремонте различной техники, для проверки их прочности на них наступали армейскими ботинками. Где эти часы только не были и чего только с ними не происходило, а они знай себе исправно ходят и радуют своего владельца, то есть меня. С учётом того, что эти часы находясь на моей руке «участвовали» в уникальной операции в Косово то они вполне достойны занять своё место в музее «Касио», если конечно же такой музей существует. Я с юных лет мечтал приобрести подобные часы, но поскольку рос в небогатой семье то реализовать свою мечту смог лишь находясь в армии.
Приобретение этих часов вызвало у меня бурную радость, которую однако мало кто из сослуживцев разделял. Большинство сослуживцев считало покупку часов стоимостью сто долларов чрезмерным расточительством, видимо их в первую очередь интересовала цена, а уж затем качество. Подозреваю, что о высоком качестве «Джи-Шока» некоторые из них просто не ведали. Однако, даже те кто знал про надёжность этой модели всё равно считали что на часы нельзя тратить сто долларов. По их мнению неоправданное расходование средств, лучше купить что ни будь дешёвое. Такой подход к делу мне всегда казался глупым - для меня всегда был важен хороший результат, а уж затем потраченные средства. Когда в моём присутствии кто-то рассуждал о том, что часы за сто долларов это дорого, мне становилось смешно - уже тогда я знал, что стоимость действительно дорогих часов измеряется не сотнями, а тысячами долларов. Некоторым парням не нравилась крупные габариты «Джи-Шока», но размер часов никак не мешал их носке, в чём я смог убедиться на практике. По-первому времени я объяснял преимущества своих часов, даже несколько раз спорил с теми, кто особо рьяно критиковал их, но потом эти споры мне надоели.
Высказавшись о «колхозной глупости» сослуживцев ничего не понимавших в хороших часах я решил, что время покажет кто из нас был прав. Оказался прав я - «Джи-Шок» надёжно прослужил мне долгие годы. Наверное, за это время каждый из моих оппонентов сломал и потерял по целому ведру всякой наручной дешёвки потратив в сумме значительно больше денег чем я в момент покупки «Джи-Шока». При этом мои оппоненты довольствовались постоянным ношением всевозможной дряни в то время как мою левую руку украшала добротная и надёжная вещь. В общем, я был очень доволен своими «Касио» и поэтому никакого сожаления о том, что отказался от получения «наградных» часов не испытывал. «Командирские» часы, которые я мог, но не стал получать, взял себе какой-то парень, ему они зачем-то были нужны. Кажется среди нас был кто-то возмущавшийся фактом, что конкретно ему часы не достались, но большинство к вручению часов, равно как и к самим часам относились равнодушно.
Вручёнными нам «Командирскими» некоторые парни распорядились весьма своеобразно - выменяли на них что ни будь более полезное у англичан либо подарили их на память кому-либо из сербов. Примечательно само отношение к «наградным» часам.
В те дни мне по чему-то не бросился в глаза один очень важный психологический момент связанный с прилётом первого самолёта, вернее с тем какой груз он доставил. В том, что я сразу не врубился в суть ситуации нет ничего удивительного - когда спишь по три-четыре часа в сутки голова работает не слишком ясно. Лишь спустя несколько лет, вспоминая и переосмысливая события лета 1999 года я осознал один из скрытых политических аспектов тех событий. Суть в следующем. Если отсутствие необходимого для нас подкрепления в виде живой силы можно, хотя и с большой натяжкой, объяснить ошибкой нашего командования, то отправку к нам, в неспокойный регион, целой группы гражданских лиц объяснить можно только одним обстоятельством - руководство располагало точной информацией о том, что полномасштабных боевых действий в регионе уже не будет. В противном случае получалось, что вся группа моральной поддержки отправлялась практически на верную смерть, поскольку обеспечить её безопасность в случае полномасштабных боестолкновений с албанами мы бы не смогли.
Публичная отправка на верную гибель целой группы гражданских лиц была бы не лучшей политической рекламой для правительства Москвы, следовательно в Москве точно знали о том, что воевать мы здесь уже не будем. Получить гарантию «мирного» развития дальнейших событий можно было только от тех, кому подчинялись албанцы, а именно от США. Как я понимаю, после того как вопреки американским планам наш батальон занял Слатину перед американцами встала проблема неконтролируемого развития благоприятной для них ситуации. Наши боестолкновения с албанцами могли перерасти в полноценную войну и плану американо-албанской оккупации края Косово пришёл бы конец. Если бы албанцы проявили по отношению к нам агрессию то мы бы ответили взаимностью, в свою очередь если бы мы начали давить на албанов то они наверняка стали бы оказывать нам сильное сопротивление. Таким образом, единственным способом избежать нового витка балканской войны, помимо прочего означавшего крушение американских планов по оккупации Европы, было соблюдения нейтралитета между нами и албанцами. То есть Америка приказывала шиптарским крупным командирам не ввязываться в конфликты с нами, а мы в свою очередь должны были не трогать албанов.
Я умышленно употребил термин «крупным командирам» поскольку албанцы условно делились на два типа - военизированные и соответственно явно представляющие какую-то организованную группу и лица БОМЖ представляющие самих себя. Военизированных шиптаров там где мы стояли как раз таки было мало, причина этого мне теперь уже понятна. Американцы просто-напросто запретили появляться крупным албанским вооружённым подразделениям в нашем районе поскольку это стопроцентно привело бы к началу широкомасштабных боевых действий. Что же касается албанских оборванцев, то они никем конкретно не контролировались и действовали сами по себе. Как я думаю, если бы мы по-тихому расстреляли пару сотен таких грабителей и мародёров то это прошло бы никем формально не замеченным, хотя и спровоцировало бы в дальнейшем дополнительную жестокость албанцев по отношению к сербам. С первого же дня своего появления в Приштине албаны занялись терроризированием местного сербского населения и если бы мы стали защищать сербов то нам было бы необходимо применять к шиптарам самые жёсткие силовые меры. Я уверен, что этот вопрос конечно же обсуждался на американо-российских переговорах и конечно же по данному вопросу там было принято соответствующее решение. Когда спустя годы после косовских событий я всё это осознал мне стало «не по себе».
Если кто-то не понял к чему я клоню, то я поясню: чтобы сохранить своеобразный нейтралитет с албанами мы ни в коем случае не должны были защищать сербов. Албаны не нападают на нас, мы не мешаем албанам резать, насиловать и грабить сербов - именно такая, как мне представляется, была договорённость. В противном случае начнутся бои с непредсказуемым для всех участников финалом, вплоть до начала третьей мировой войны. Начало третьей мировой войны означало бы «Армагедец» - пиздец всему. «Армагедец» не нужен был ни кому - ни России, ни США, ни албанцам, ни сербам. Что касается тех сербов, что проживали в Косово, то американо-албанскими стараниями «Армагедец» конкретно для них всё же настал. Кстати, я уверен, что если бы сербское правительство не побоялось бы пойти до конца и не вывело бы из края наземные силы то оно смогло бы спасти Косово, хотя по первому времени пролилось бы много крови. В центре Европы американцы долго бы воевать не стали - не получилось бы затоптать сербов сразу ушли бы восвояси и стали бы подло душить Сербию экономически. По моему мнению, лучше много крови сразу, чем очень много за долгий период. У США много врагов и объединившись можно было бы уже начать душить саму Америку - американцы эгоистично и жадно тратят различные ресурсы запасами которых сами не обладают.
Что же касается нашей страны, то изменить ситуацию в свою пользу политическими средствами Россия была не в состоянии по причине очевидной слабости. Двести её солдат дерзко бросивших вызов всемогущей заокеанской империи в общем-то прыгнули выше головы. Значит в Косово неизбежно должна была наступить «американская демократия» со всеми вытекающими из этого последствиями. Так в общем-то и получилось. При всём при этом, Россия от Сербии была далеко, мы же видели страдающих и ждущих от нас помощи и защиты сербов каждый день. Некоторые люди теряют самообладание видя как при них собираются убивать предназначенных для еды домашних животных, мы же видели перед собой ни в чём неповинных, дружественных нам людей которых со дня на день будут убивать, насиловать и выгонять из собственных домов. В принципе мы могли помочь этим фактически уже обречённым людям, но не помогали. Как только кто-либо из младших командиров в очередной раз «дёргался» помочь сербам его резко осаживали командиры высшего звена. Как я уже говорил такая ситуация повторялась раз за разом. Самообладание никто из нас не терял, мы не слабаки, но на душе день ото дня становилось всё поганее.
Как-то раз снова поехали на проведение тактических переговоров, сейчас уже не помню с кем конкретно эти переговоры проводились, важно другое, а именно то, что удалось пообщаться с английскими десантниками и их вооружением. Я крайне плохо знал английский язык, никто из инглезов не знал русского и поэтому изъясняться приходилось способом известным человечеству с древнейших времён - при помощи жестов. Время позволяло пообщаться самым что ни на есть лучшим образом, разве что пива выпить вместе не получилось. Пиво у меня было, в БТРе лежало несколько банок и одну из них я дал английскому «десанту». Достав и открыв вторую банку я предложил англичанину последовать моему примеру. Англичанин пить вместе со мной не стал, однако опасливо оглянувшись вокруг (начальства видать боялся) проворно спрятал банку в карман, после чего пожал мне руку и радостно улыбаясь отчалил по своим делам. Одного из наших британских коллег заинтересовала тельняшка которая принадлежала Толстому и он предложил меняться. Что именно он предлагал к обмену я не помню, но мой водитель от обмена отказался сославшись на то, что тельняшка у него одна. Когда через пару минут британец заглянул в наш БТР он увидел ещё одну тельняшку которая будучи свежепостиранной сушилась на сиденье. Британец хитро улыбаясь (кот Чиширский!) возобновил свои попытки наладить «ченч», но Толстый был не в духе и обмен снова не состоялся. Англичане звали нас пойти обедать вместе с ними, но ни я, ни Серёга с ними не пошли. Хотя я и хотел посмотреть как питаются английские солдаты, да и перекусить не помешало бы, но всё же выглядеть «голодающим» мне было стыдно. Сейчас я понимаю, что мыслить подобным образом было глупо, но это сейчас, тогда я думал именно так.
Меня более всего интересовало вооружение и техника англичан и тут мне представился случай удовлетворить своё любопытство. Что касается техники то тут особого не было ничего - английские десантники имели в своём распоряжении несколько видов лёгких полноприводных автомобилей. Как я думаю эти машины были десантируемые, чем видимо и объяснялся их компактный размер. Для тех кто абсолютно не знаком со спецификой сбрасывания с парашютом техники поясню: вес и габариты машины имеют первостепенное для успешного десантирования значение. До сих пор только Россия имеет в своём распоряжение десантируемую бронетехнику: бронетранспортёры, боевые машины десанта, самоходные артиллерийские установки. Никакая другая страна в мире не смогла разработать и поставить на вооружение ни одного вида бронетехники пригодной для выброски с парашютом. Более того, в России ряд боевых машин десантируется с экипажем внутри, что обеспечивает невероятную быстроту приведения техники в боевое положение. Первым внутри боевой машины десанта был сброшен сын создателя современных ВДВ. Наблюдавший за ходом выброски отец (отец ВДВ и одновременно отец первого человека совершившего десантирование внутри БМД) держал в кармане пистолет ТТ с одним заряженным патроном - на случай неудачи, для себя.
Генерал Василий Филиппович Маргелов был человеком не только смелым и решительным, но и умным и талантливым - десантирование прошло успешно и ТТ не понадобился. На сколько мне известно попытки разработки десатнируемой бронетехники предпринимались во Франции, но неудачно, да и было это уже давно. Таким образом Россия на данный момент является монополистом в этой области. Очередной повод для гордости за свою многострадальную Родину.
Что касается стрелкового вооружения, то как я уже отмечал, англичане не имели относительно нас принципиальных различий в оснащении им. Оружие конечно же разное, но его типы одинаковы. До сего момента у меня не было возможности подержать в руках их оружие и я пользуясь случаем навёрстывал упущенное. Англичане спокойно демонстрировали свои автоматы и пулемёты, при этом охотно, в основном жестами, разъясняли принцип работы того или иного образца. Общение проходило в непринуждённой обстановке и я смог узнать много полезного. Интересным психологическим наблюдением для меня было то, что американцы с которыми я общался в Боснии как правило демонстрировали своё оружие осторожно и немного нервно, как будто боялись нарушить какую-то строгую инструкцию и быть за это наказанными. Ни англичане, ни французы, ни сербы такой боязливости не выказывали, более того, представители всех вышеперечисленных армий вели себя в такие моменты спокойно и уверенно. Конкретно «инглезы» не только давали подробно изучать своё оружие, но даже и не особо следили за тем что я с ним делаю, просто стояли поблизости разговаривая между собой.
Изучая английскоё оружие я в очередной раз убедился в значительном превосходстве по эргономике и весу российского оружия над натовскими образцами. Конечно тут играла немалую роль привычка к тому либо иному стволу, но как ни крути, масса оружия измеряется граммами и килограммами, а это показатель объективный. По уровню физической подготовки английские солдаты выглядели достойно звания десантника, делясь при этом на два вида: матёрые коренастые «кабаны» и длинные жилистые «жерди». Не зависимо от вида все поголовно выглядели хищно. Плюс к этому, возрастом все они были лет так двадцать пять - тридцать. С такими ребятами можно смело идти «на дело», думаю не подведут.
Осмотрев оружие и технику я сфотографировался с англичанами сделав наверное с десяток различных снимков. По возвращению в Россию со сделанными тогда фотками произошла маленькая комедия. Мой отец просматривая косовский фотоальбом тыкая пальцем в одну из фотографий поинтересовался у меня: «Это чё, англичане?» Батя в молодости был моряком и ходил в разные страны, в том числе бывал и в Англии. Мне стало интересно как это он сразу опознал жителей туманного Альбиона (на фотографиях не было видно нарукавных нашивок обозначающих принадлежность солдат к этой стране) и я на его вопрос ответил своим вопросом: «Чё, по форме распознал?» Отец рассмеялся и говорит: «При чём тут форма, я что, морды английские не узнаю!?» Вот и скажи после этого, что все разговоры об объективных национальных отличиях это только чьи-то вымышленные предрассудки…
В один из вечеров кто-то из наших ребят вернувшись из поездки в американскую зону ответственности привёз оттуда целую коробку американских сухих пайков. Каким именно образом удалось её раздобыть мне неизвестно, могу лишь надеяться что они были украдены у злодеев-«пиндосов». Пайков было штук двадцать и ребята поделились ими с сослуживцами. Конечно парни не стояли возле БТРа с рекламным плакатом стараясь раздать пайки кому попало, иноземный «корм» выдавался только знакомым, но всё же абсолютно безвозмездно. В этом смысле чувство фронтового товарищества появившееся среди нас в момент отправки в опасное и неведомое Косово всё ещё работало в полной мере.