Большевики ясно понимали, что впереди серьезная и напряженная борьба, ибо объединение возможно только на основе революционного марксизма,
«Объединить две части, — согласны. Спутать две части — никогда»', — с непреклонной категоричностью заявил Ленин.
В начале апреля делегаты двинулись за границу, в Стокгольм, на IV съезд РСДРП.
Непогодливой ночью, когда по морю гуляет злая волна, от гельсингфорсского причала отвалил небольшой пароходишко.
На палубе и в каютах ехало с полсотни делегатов.
А в трюме — цирковые лошади. Их беспокойное ржание непрестанно вплеталось в вой ветра и грохот разбивающихся волн. Сильно качало.
Капитан, озабоченный доставкой ценного циркового груза, повел судно не открытым морем, а шхерами. Там тише.
Не успели пассажиры уснуть, как их разбудил оглушительный треск. Все повскакали с внезапно вздыбившихся коек.
Пароходик налетел на подводную скалу, накренился и встал с пробоиной в корпусе.
В кромешной тьме, озябшие и вымокшие, сновали люди по наклонившейся палубе, со спасательными кругами в руках. Шлюпок хватало только на половину пассажиров.
Так продолжалось пять часов.
И каждые две минуты пароходная пушчонка тоскливо побухивала, взывая о помощи.
Наконец, когда стало светать, помощь пришла. Пыхтя, отдуваясь и тревожно посвистывая осипшим гудком, подошел полицейский пароход, который и отвез всех обратно в Гельсингфорс.
Хорошо, что финская полиция — в ней, к слову сказать, служило немало социал-демократов, например полицмейстер Таммерфорса был финским социал-демократом, — не стала проявлять особого интереса к спасенным пассажирам.
На следующий день им удалось другим пароходом отбыть; в Стокгольм.
1 В. И. Ленин, Поли, собр соч., т. Л?, стр. 80.
132
10 апреля большевик Румянцев (Шмидт) открыл съезд от имени Объединенного ЦК. Оно было создано в конце декабря, после долгих и мучительных переговоров, которые вели с меньшевиками Красин и Богданов.
— РСДРП, — сказал в своей вступительной речи Румянцев, — к началу российской революции оказалась ослабленной разделением на две фракции… И чем яснее становилась пагубность раскола и междоусобицы для дела партии и, следовательно, для дела российского пролетариата, тем громче и властнее звучали голоса, требовавшие объединения. Эти требования были тем важнее и значительнее для партийных учреждений — центральных и местных, — что исходили главным образом из рядов рабочего класса, составляющих основу и силу партии и всегда относившихся неодобрительно к узкофракционной политике.
Тем не менее с первых же заседаний стало ясно, что две фракции противостоят одна другой. «Съезд был меньшевистский, — писал Ленин, докладывая петербургским рабочим о том, что произошло в Стокгольме. — Меньшевики имели прочное и обеспеченное преобладание, позволявшее даже им заранее сговариваться и предрешать таким образом постановления съезда* '.
Меньшевики двинули сюда мощную когорту кавказцев, которые резво наскакивали на большевиков. Меньшевики явно стремились пустить съезд под откос.
Один из сиих «горных орлов», делегат от Гурии Ломтатидзе (Воробьев), под шумные протесты одних и аплодисменты других напрямик заявил:
— Или мы должны быть изгнаны из партии, или они. Объединительный съезд показывает, что мы не можем работать в одной партии.
Большевики во главе с Лениным держались сдержанно, корректно. Не поступаясь принципами, твердо отстаивая их, они решительно противились срыву съезда.
Исключение составлял лишь один большевистский делегат -— Алексинский (Алексеев). Маленький, вертлявый, с сероватым лицом скопца и едко-насмешливыми глазами, он ерзал на стуле, поминутно вскакивал с него и, размахивая кулаками, кидался на Плеханова.
А тот, разглядывая золотые запонки на безупречно накрахмаленных манжетах своей сорочки, изумленно вздымал густые брови и спрашивал у Ленина и Луначарского:
'В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 13. стр. 5.
133
— Что вы этого Алексинского, сырым мясом кормите, что ли?
В конце концов пришлось посадить рядом с Алексинским героя московского восстания Литвина-Седого (Быстров) с поручением удерживать буяна за фалды всякий раз, когда тот вздумает вновь броситься на Плеханова.
Аграрный вопрос;
оценка революционного момента и о классовых задачах пролетариата;
об отношении к Государственной думе;
о вооруженном восстании.
По всем этим вопросам на съезде вскипали споры, с каждым заседанием все сильнее разгоралась идейная борьба. Боролись два направления в социал-демократии — марксистско-ленинское, большевистское, и оппортунистическое, меньшевистское.
О вооруженном восстании докладывали трое;
Акимов {Махновец), один из отцов «экономизма», стоящий, по выражению Плеханова, выше большевиков и меньшевиков и парящий над партией, как дух божий над бездной;
Красин (Винтер) — от большевиков и Череванин — от меньшевиков.
— Большинство революций напоминает сказку о рыбаке и рыбке, — говорил Акимов. — Сначала идет подъем, движение растет, силы увеличиваются, наступает, наконец, восстание, а за ним неизбежно следует грубая, беспощадная реакция… Оказывается, что рабочему революция ничего не дает, и мы опять остаемся при разбитом корыте… Центральная ошибка наша в том, что мы не учитываем всего комплекса сил… Наша борьба не специально социалистическая, не специально пролетарская, В ней имеют право принять участие и другие силы. Государственная дума является моментом выступления таких сил. Дума вышла лучше, чем мы ожидали.. Если Дума исполнит свои обещания, то нам будут обеспечены наши минимальные требования.. Тогда мы не должны готовиться к восстанию… Делать восстание или даже агитировать за него в этом случае было бы прямо вредно. Против нас поднялся бы тот же Долгоруков, те же либералы… Но возможен второй путь; правительство может разогнать Думу, Даже и в этом случае я высказываюсь против вооруженного восстания… Капитулирует ли правительство пред Думой илиI нет, его не нужно трогать, оно само погибнет, само рухнет. Плеханов говорил нам, что правительство сидит только
134
штыках и что нужно раскачать, расколыхать эти штыки, эту единственную опору самодержавия. Я же говорю: да! правительство сидит на штыках и пусть себе сидит?.. На них ведь долго сидеть нельзя…
— Нужно принять во внимание те невыгодные условия, — говорил Череванин, — в которых находилось правительство в Москве. Невозможность опереться на пехоту, среди которой только что перед этим было брожение, малое количество войск, которым располагало правительство. Нужно затем заметить, что своими слабыми силами правительство распорядилось настолько удачно, что сделало с самого начала совершенно безнадежным восстание. Оно отвело восстание на окраины и заперло его до прихода войск. Мне приходилось слышать от участников восстания, что на третий-четвертый день чувствовалась уже безнадежность его. Что могли делать те несколько сот дружинников, которые скрывались за баррикадами на окраинах? Они могли совершать только партизанские набеги. Затем явились войска и покончили с восстанием… психологическая основа для принятия широкими слоями участия в восстании может возникнуть только на почве систематического вовлечения их в борьбу с правительством, на почве использования легальных возможностей… Мы должны отвести совершенно ничтожное значение той голой пропаганде восстания, в которой так много упражнялись наши товарищи, когда агитировали, например, за бойкот Думы. Такая пропаганда восстания может увлечь только небольшие слои молодежи среди пролетариата, она не увлечет за собой даже массы пролетариата, не говоря уже о крестьянстве и городской буржуазии. Мы не можем также придавать, по развиваемым мною соображениям, того чрезмерного значения технической подготовке восстания, которое придает ей большевистская резолюция. Мы придаем этой подготовке совершенно второстепенное значение. Для нас подготовка восстания есть главным образом подготовка политическая, подготовка путем внесения в сознание широких масс населения неотложности разрешения определенных политических и социальных задач современной революции и воспитания этих масс путем вмешательства социал-демократии и пролетариата во все проявления политической жизни страны.
— В чем мы расходимся? — спрашивал меньшевик Ж а -ков, делегат все от той же солнечной Гурии, и отвечал: — Большевики центр тяжести относят к технике, мы — к политике. Они думают, что нужна техническая подготовка, чтобы революция победила. Мы же думаем, что народ недостаточно
135
созрел еще политически… Поскольку легализируется наша работа, постольку идет успешное вооружение народа. И наконец, Плеханов:
— История достаточно показывает, что заговорщики не раз смотрели на вооруженное восстание крайне легкомысленно; нам надо отделаться от легкомыслия заговорщиков… только силой народ может вырвать права у тупых сторонников реакции, но эта сила пока еще не достигла надлежащих размеров, ее надо увеличивать путем агитации… нам надо подготовлять население к нашему военному делу, а этого не сделаешь технической подготовкой; для этого необходима широкая революционная агитация. Раз сосредоточив свое внимание на технической подготовке, мы по необходимости упустим из виду агитационные задачи.
Меньшевикам отвечали большевики. Красин:
— Для победы восстания народа над современным правительством с его армией и полицией, с его административно-бюрократическим аппаратом недостаточно нашей агитационной и пропагандистской работы; как бы она ни была успешна, для этой победы необходим целый ряд материальных условий в области подготовки и организации вооруженного восстания.
В вашей идеалистической постановке вопроса вы забыли, что в период революционных взрывов «оружие критики» должно смениться «критикой оружия». Победа восстания немыслима без вооруженных столкновений революционного народа с войсками правительства и без их поражений, хотя бы частичных. Готовить победу одним «усилением агитации», создавая одновременно организации для военно-технической подготовки восстания, — значит, вести пролетариат на убой., обязанность партии не только разъяснять широким массам необходимость восстания, но и организовывать возможно тщательно и серьезно военно-техническую подготовку примыкающих к партии пролетарских групп к выступлению их в момент вооруженной борьбы для внесения инициативы и планомерности не только в первые акты повстанческой борьбы, как I сказано в меньшевистской резолюции, но и в течение всей :-этой борьбы вообще, и в особенности в конце ее, так как опыт ; всех восстаний учит нас, что наиболее часто ошибки" восставших состояли именно в неумении использовать и закрепить'; успехи, достигнутые в первые дни борьбы…