Скорее, что более вероятно, события на Юге развернутся по югославской модели, где массовые столкновения начались буквально на следующий день после полного краха центральной власти.
Этот крах власти может принять форму свержения черной верхушки черными радикалами, или попытки федерального правительства вернуть себе власть, или же внезапных вспышек геноцида белых черными и черных белыми. В любом случае, после захвата сохранившихся белых анклавов в новом государстве черных, а также при ликвидации черных анклавов на территории белых рядом с границами этой новой черной страны, жертвы будут огромными.
А что произойдет, если вторая гражданская война начнется всерьез, а черные не будут составлять большинства на Юге?
Черные, конечно, проиграют, но что они потеряют, и с чем останутся? По этому сценарию с черным меньшинством события в основном развернутся, как и при сценарии с черным большинством, но до начала гражданской войны II черные захватят не более чем, скажем, трех правительств штатов, а, возможно, и ни одного.
Вместо окруженных белых анклавов этнической чистке подвергнутся окруженные черные анклавы. По-прежнему сохранится вероятность того, что белые предоставят черным родину: долину Миссисипи с Мемфисом как границей на севере и цепочку из кусков земли — «Черный пояс» до Вашингтона в округе Колумбия на севере.
Другая возможность в случае победы белых — отнесение черных к другой (потусторонней) категории — полностью совместима с западным понятием тотальной войны. От такого решения кровь стынет в жилах, но нам не следует уклоняться от ее рассмотрения, потому что вторая гражданская война может ввергнуть всех нас в эту пропасть. Для понимания такой возможности, нам придется немного отвлечься и заново продумать наше представление о войне….
«Война — это продолжение политики другими средствами».
Призрак Карла фон Клаузевица,[28] по-прежнему, как кошмар преследует и профессиональных военных, и государственных деятелей, потому что ни один нравственный человек среди них так и не ответил на подразумеваемую пруссаком аксиому и даже открыто не признал то, на что осмелился указать Клаузевиц. Прусский аристократ навечно снял понятие войны с небесных высот морали, куда помещали ее предшественники Клаузевица. Если бы он ложно объявил, что война облагораживает, то вошел бы в историю в компании с менее значительными людьми вроде Ницше. Если бы он осудил войну как безнравственное дело, то был бы сразу же отвергнут. В своей книге «О войне» («Vom Kriege») Клаузевиц заявил, что войны — это предприятия, которые должны приносить пользу «государству», сущность, выражаемая как своего рода светская троица правящих кругов, народа и вооруженных сил — что это «государство» имеет интересы, которые иногда наиболее удобно продвигаются «другими средствами» войны, а иногда нет. Клаузевиц понизил войну до бесстрастного статуса своего рода инструмента плотника, применяемого не чаще, чем это достаточно целесообразно. Государственные деятели и генералы при принятии решения о начале войны больше не должны были тревожить Бога, этику, мораль, честь и тому подобные доиндустриальные, преддарвинистские скучные понятия. Люди теперь сразу же стали и мерой всех вещей, и объектом собственной количественной оценки.
Дарвин, фон Клаузевиц и Адам Смит — авторы апокалиптической эпохи, эпохи, приближающейся к своему кульминационному моменту.
Но что измеряет достаточность? Действительно, что? Клаузевиц считал, что «Война поэтому есть акт насилия, имеющий целью заставить наших противников подчиниться нашей воле». Но Клаузевиц никак прямо не упоминал о временном измерении воли, или циклическом характере политического «волепроявления», что обрекло всю Европу на бесконечное хождение по кругу войн, как будто Европа — это бессмысленный вол. Ответ заключается в прусском понятии Клаузевица о чести, которое заставило его заявить: «Война есть не что иное, как огромный поединок».
По иронии судьбы марксисты оказались учениками Клаузевица и поддержали его техническую концепцию войны, которая прекрасно соответствовала марксистским построениям. Их соображение о временной зависимости заключалось в построении глобального коммунистического общества, которое должно было стать вечной — последней и окончательной революцией. После марксистской революции войны больше просто не должны были происходить, поскольку войны были не чем иным как неизбежными столкновениями между конкурирующими кликами капиталистов.
Гитлер также изучал Клаузевица и, будучи истинным революционером, понял ошибку Клаузевица, когда заявил: «Генералы думают, что войны должны вестись как турниры средневековья. Для меня рыцари бесполезны; мне нужны революционеры». Вот и ответ! Никакой чести, никаких поединков, никаких рыцарей, и завершение революции, которую начал этот аристократ.
Мало того, что Гитлер отделил решение о начале войны и мораль, он также отделил ее ведение и мораль. Еще более важно, что он учитывал значение воли и временной фактор.
Ответом Гитлера на проблему времени был также постоянный порядок, при котором противники, достаточно сильные, чтобы угрожать Германии, просто больше не должны были существовать, даже потенциально.
Гитлер задумал навсегда освободить Германию от бесконечного цикла войн, прямо распространив логику Клаузевица на отдельные категории предполагемых внутренних и внешних противников Германии. Пороками Гитлера были мораль и практика. Он не был виновен в какой-то противоречивости своей философии и ее применении; и не стоит лицемерить: его военная философия шла прямо от фон Клаузевица.
Сценарий неограниченной войны в Америке по Клаузевицу не является неизбежностью, но нужно рассмотреть его без дрожи в коленях: сравнить ситуацию у черных и у испаноязычных американцев.
В Мексике насчитывается около 90 миллионов мексиканцев, и еще возможно 25 миллионов латиноамериканцев в США. Это гигантская военная сила. Кроме того, есть многочисленные испаноговорящие страны, мнения которых вызывают определенную обеспокоенность.
С другой стороны, афроамериканцы намного менее многочисленны и даже близко не имеют столь мощной иностранной поддержки.
Кто собственно займется обороной американских черных? Кто действительно пожалеет об их исчезновении, кроме краткого припадка с битьем себя в грудь, достаточного для обычного церемониального лицемерия? Если такое отношение кажется объективным для реальной политики, заметьте, что это отразит реальное отношение очень многих во время гражданской войны II. В конце концов, действительность, а не нынешние модные банальности или мифология, является центром нашего анализа. Черные должны готовиться именно к такой возможности. Следует настойчиво рекомендовать им сделать ограничение иммиграции латиноамериканцев одной из своих главных стратегических целей. Им следует подумать о том, как черных поголовно оскорбляют в латиноамериканских странах. Нынешние США будут становиться все больше латиноамериканскими, но черные могут подготовиться к такой возможности. Чем больше проходит времени, тем более вероятен их демографический и военный захват старого Юга. Время на их стороне, и чем позднее разразится гражданская война II, тем вероятнее они обеспечат себе небходимое убежище.
Среднесрочные стратегические интересы черных диктуют приспособление к интересам белых, как ни горька для них эта реальность. Их северные черные гетто являются и останутся в течение некоторого времени уязвимыми в военном отношении. Их южное убежище все еще не гарантировано, и в настоящее время едва-едва образует цепочку субрегиональных анклавов. Преждевременное начало гражданской войны II вполне может означать решение, навязанное черным белыми, которые интуитивно воспримут принцип тотальной войны, если не непосредственно и умом.
Обратите внимание, что Гитлер был учеником Клаузевица, учеником, который превзошел своего учителя, и довел его философию до логического конца. Меры, которые принимал Гитлер, совпадали с принципами тотальной войны и в настоящее время принятой нашей западной философией войны, первоначально высказанной Клаузевицем. И тем, кто говорит, что Гитлер был психопатом, надо отметить, что они совершенно пцавы. Но они также должны понимать, что его психопатическое мышление полностью согласовывалось с нашей нынешней западной, клаузевицевской философией войны, и с социальными условиями империалистических обществ, включая наши собственные империалистические США, которые точно также коренятся в психопатической аксиоме, что народ лучше всего считать некой социальной смесью племени, социальных классов и преступлений его предков.
В империалистических США нашим действующим вариантом этой психопатической аксиомы является расистское подтверждающее действие. Поскольку Америка становится более империалистической, мы также становимся все большими психопатами в отношении других групп. Рано или поздно мы скатимся к гражданской войне. И когда это произойдет, мы приступим к выполнению плана систематического наказания групп, считающихся ответственными за ту или иную беду, как это уже случилось в нацистской Германии. Вы не можете принять систему правления, не увидев значительной демонстрации ее философской основы.
Концепция Манифеста Судьбы хорошо послужила ее сторонникам, так, что даже те, кто больше всего ее принижали, признали, что это была самая полезная концепция. Когда сама идея мультинациональной Америки умрет, пробитая пулями АК47 и оскорблениями, люди с организованными умами будут думать над какой-то концепцией организации окружающего их нового общества. Они вполне могут обратиться к прошлому. Манифест Судьбы, покрытый блестящей оболочкой племенной военной окраски, вполне может оказаться приемлемой идеей. Не следует исключать, что сама правящая верхушка навяжет это решение, если их аморальные расчеты покажут, что оно послужит их целям. Черным время от времени надо останавливаться и напоминать себе, что устранение белого рабочего класса правящей верхушкой основано не на моральных принципах, а на эгоистическом расчете. К тому же, несмотря на столь модное унижение белого рабочего класса как набора вина с сыром, эти «сердитые белые мужчины» в течение некоторого времени останутся самым мощным военным резервом в Северной Америке. Если белая правящая верхушка даст этим белым «добро», черные исчезнут. И решение, навязанное верхушкой, вполне может оказаться «окончательным».
«Равенство негров? Ложь! Как долго, во власти великого Бога, способного создать и править вселенной, жулики будут предлагать, а дураки — острить над столь низким образчиком демагогии, как этот?»
Сердце Америки, ее культура и ее богатство, бьется на европейском, англоговорящем Севере. Здесь мы видим примеры черных внутренних городов, окруженных преимущественно белыми пригородами и сельскими районами. Черные захватят муниципалитеты, а чернокожие жители городов станут еще беднее из-за плохого управления и коррупции единственной правящей черной партии, свежим примером которых является недавний финансовый крах Вашингтона, округ Колумбия.
Беспорядки будут нарастать, и чернокожие мэры не будут подавлять их, чтобы не отталкивать основу своей власти, в точности, как это сделал мэр Нью-Йорка Динкинс, давший молчаливое благословение на бунт 1991 года в Краун Хайте. Подумайте над следующей цитатой из статьи Джона Тейлора «Письма о погромах» в «Нью-Йорк Мэгэзин»:[29]
«Целью нападений были не только евреи как необходимое, но и недостаточное условие погрома но, также как и во время «хрустальной ночи» в Гэрмании, евреям на улицах показалось, что антисемитские бесчинства получили одобрение властей. Патрульная полиция в Краун Хайте получила угрозы о временном отстранении от должности, если она двинется со своих определенных позиций, и в то время не сделала ничего, чтобы остановить насилие. Еврей-хасид Айзек Биттон рассказал следователям, что во вторник вечером он шел домой с 12-летним сыном, и спросил полициейских, безопасна ли Скенектади-авеню Они ответили утвердительно. Но агрессивная толпа с другой стороны авеню набросилась на него. Он получил удар кирпичом и упал. Буйствующая толпа подхватила его сына и избила его. И все это происходило на глазах полиции. Одна местная женщина увидела из окна, что происходит на улице, и стала звать полицию им на помощь. В отчете говорится: «Полиция, по ее словам, не пришла им на помощь».
Когда некоторые граждане предъявили иск городу по этому отказу в полицейской защите, городские поверенные ответили в суде таким образом: «Истец просто не имеет никакого конституционного или федерального права заставить полицию ответить на их призывы о помощи или получить полицейскую защиту от потенциального вреда, причиненного частными сторонами».[30]
Этот захватывающий дух ответ позволяет нам ясно представить, что за жизнь наступит в городах, когда завершится демографическое и политическое превращение наших городов. И имейте в виду, что вам будет запрещено иметь для защиты какое-либо огнестрельное оружие. Более того, если вы посмеете это сделать, полиция вас арестует.
Позвольте мне снова повторить эту цитату с надеждой, что вы ощутите всю тяжесть сказанных слов:
«Истец просто не имеет никакого конституционного или федерального права заставить полицию ответить на призывы о помощи или получить полицейскую защиту от потенциального вреда, причиненного частными сторонами».
Преступность всяческого рода будет расти, вытесняя белых. Окружающие белые районы будут становиться все более и более радикальными. Расширятся предместья, окруженные стенами, по мере того, как Америка внешне будет все больше напоминать средневековую Европу. Как и на Юге, белые сформируют ополчения.
Наше правительство и органы фактически отменят многие из наших традиционных свобод, таких как свобода слова и право носить оружие, чтобы умиротворить радикальных черных. Белые и черные полицейские начнут сражаться друг с другом, сначала внутри полицейских управлений. Позднее белая пригородная полиция и черная городская полиция устроят перестрелки на границах своих участков.
Преимущественно белые части национальной гвардии точно также столкнутся с черной городской полицией в ходе подавления бунтов.
Эти расовые перестрелки будут происходить все чаще, станут продолжительнее и шире по размаху, потому что черные полицейские управления получат армейское вооружение для контроля городских бунтов, а также «сдадут» радикальным черным мэрам козырную карту угроз на переговорах с белым федеральным правительством. Если кто-нибудь думает, что мысль о второй гражданской войне еще не пришла в головы черных мэров, они должны обдумать следующую цитату из интервью 1988 года с мэром Детройта Коулманом Янгом:[31]
Репортер (Кэнэдиан Бродкастинг Корп.): — Что случится, если вы пойдете от двери к двери и начнете отбирать все ружья?
(Мэр Янг отвечает, что совершенно не возражает против конфискации ружей, если это будет сделано и в черных и белых районах. Затем он продолжает).
Мэр Янг: «…но будь я проклят, если позволю им отобрать стволы в Детройте, в то время как мы окружены враждебными предместьями и всем остальным штатом, где у всех есть ружья, где есть линчеватели, и дикий ку-клукс-клан с автоматами».
Статья в газете «Нью-Йорк Таймс», в которой появилась эта цитата, имела заголовок: «Линии фронта обозначены и опасны: Белые предместья против Черного города». Линии фронта, автоматы, окружение, белые против черных — все это звучит, как будто они взяты из сообщений о войне двух стран, сражающихся насмерть.
В конечном счете это выльется в открытую войну. Открытая война может начаться, когда политики из нацменьшинств и их радикальные левые союзники захватят власть на федеральных выборах, ускорив полное разделение наших регулярных вооруженных сил по расовым границам. Или война может вспыхнуть, когда банды или вооруженные секты вроде «Нации ислама» объявят независимость городов, которые они контролируют.
На первый взгляд черные в городах столкнутся с неразрешимыми военными трудностями.
Во-первых, большая часть тяжелого оружия к этому времени будет находиться на федеральных военных базах вне городов, в преимущественно белых районах, и поэтому оружие должно оказаться в первую очередь в руках вооруженных соединений белых. К тому же города полностью зависят от поставок продовольствия, воды, топлива и электричества, которые должны постоянно поступать из окружающих районов, населенных белыми. Поскольку эти линии снабжения легко перерезать, города должны быстро превратиться просто в массы замерзающих, голодающих целей для артобстрелов по выбору осаждающих войск белых, подобно Сараево в Боснии.
Однако демография и другие обстоятельства вполне могут склонить баланс сил на сторону черных. Если федеральное правительство будет захвачено союзом радикальных белых и нацменьшинств, они могут предусмотрительно передать тяжелое оружие на военные базы, лояльные правительству.
К тому же федеральные вооруженные силы ко времени второй гражданской войны на Севере в основном будут состоять из нацменьшинств. Федеральные вооруженные силы, в которых господствуют нацменьшинства и войсковые соединения южных черных могут иметь больше огневой мощи, чем население белых пригородов и сельских районов, которые ко времени, когда развернутся эти события, вполне могут остаться без личного огнестрельного оружия.
Ясно, что в прямом столкновении черных с белыми на Севере черные проиграют. Эта реальность диктует стратегию союза черных с правящей верхушкой белых империалистов и интернационалистов. Это — стратегия с высокой степенью риска, потому что черные будут почти наверняка отброшены правящей верхушкой за ненадобностью, если их доля в населении упадет, а в случае ее неудачи ярость белых вполне может привести к геноциду против черных, и белые победят. Если же черные сначала добьются успеха, белые партизаны, конечно, будут сопротивляться. И опять-таки все эти события не будут происходить изолированно. Канада, которая сама может разделиться на англоговорящую и франкоговорящую части, может предоставить убежище для белых партизанских отрядов.
Иностранные правительства могут оказывать помощь любой из сторон в собственных интересах, а ООН — оккупировать часть США.
Демографическое давление и расовый конфликт — вот что толкает северную часть США к гражданской войне II, и все это совершенно очевидно. С другой стороны, невозможно дать уверенный прогноз о сложном сочетании обстоятельств, которые принесут победу той или другой стороне, потому что время и демография подтачивают военный потенциал белых Севера. Однако, в целом, перспективы белых революционеров кажутся лучше. Именно на Севере будет вестись последний и решающий бой на останках империалистической Америки, и, вероятно, возникнет исключительно белая страна. Черные города или будут стерты с лица Америки или получат автономию, возможно, в конфедерации с черным Югом.
«Не знаю, испугают они врага или нет, но меня они точно пугают».
Как возникнут армии, которые будут сражаться на гражданской войне II? Кто в них пойдет и почему, и где они достанут оружие? США переполнены вооруженными организациями, которые и превратятся в племенные армии гражданской войны II: Армия, военно-морской флот, военно-воздушные силы, морская пехота, Береговая охрана, их резерв, а также национальная гвардия пятидесяти штатов. Пограничная служба, разведка, Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию (БАТФ), Администрация по контролю за применением законов о наркотиках (ДЕА), ФБР, ЦРУ и Служба федеральных маршалов.