части и отправил больший кусок в рот. Было слышно, как на его языке тают
кристаллы фиолетового льда.
По возвращении в Токио Хаси был представлен женщине по имени
Нива. Она была стилистом и работала на господина Д.
Нива приготовила с десяток эскизов прически, макияжа и нарядов и
после совещания с господином Д. на своей машине повезла Хаси в салон. В
квартале Аояма Сантемэ, на восьмом этаже черного стеклянного здания у
входа их встретила женщина с зелеными тенями на веках, похожая на
ящерицу. Мигала неоновая вывеска с названием салона: «MARX». Одна
стена была сплошь обклеена фотографиями посетивших заведение
знаменитостей, сделанными поляроидом. Интерьер напоминал не салон
красоты, а европейскую гостиную XIX века. У парикмахерских кресел
было всего по две ножки. На полке из тикового дерева карминного цвета
выстроились очень узкие корсеты. В центре стояла старинная эмалевая
ванна, наполненная водой и украшенная скульптурами — декоративным
растением с острыми шипами, маленькой русалкой, трехглавым дельфином
и мыльной пеной, сделанными из разных сортов мрамора.
Нива прошла внутрь салона, навстречу ей, отложив работу, выбежали
четыре парикмахерши.
— А где старший? — спросила она у одной из них.
— Он вышел, — сказала молодая девушка, на челке которой был
повязан бантик.
Нива, не меняя выражения лица, сказала:
— Ну-ка, позовите его, — и уселась на длинную кушетку.
Хаси стоял за ее спиной. Вскоре появился усатый толстяк в бейсболке,
который вытирал со лба пот. На бейсболке была буква "Р". Вымыв руки и
лицо, он закурил.
— Этот парень? — спросил он у Нива и подмигнул.
Нива кивнула, встала с кушетки и обеими руками приподняла волосы
Хаси. Она показала толстяку эскизы. Тот принес старую толстую книгу, перевернул несколько страниц и ткнул пальцем в одну фотографию. Нива
снова кивнула. Хаси спросил, кто на этой фотографии. Толстяк высоким
мягким голосом сказал, что это Брайан Джонс в семнадцать лет.
Хаси вымыли голову. Толстяк менял над раковиной насадки для мытья
волос. Поржавевшим местами латунным душем он смочил Хаси волосы.
— Это я купил в гостинице, где останавливался Рудольф Валентино.
Историческая вещь! Волосы у людей искусства все равно что антенны.
Господин Д. говорил про тебя, что ты — принц нищих. Что бы это значило?
Скучный час, пока ему подстригали волосы, Хаси провел, наблюдая за
отражением Нива в зеркале. По своей форме ее лицо напоминало яйцо.
Разрез глаз и брови подняты вверх. Губы тонкие. Чулки телесного цвета, чуть-чуть морщат, тяжелый портфель, короткие волосы. Если она повяжет
вокруг головы свернутый жгутом платок, вытянется и отдаст честь, то ее
легко представить на поле боя. Хаси улыбнулся своим мыслям. Его взгляд
встретился в зеркале с взглядом Нива. Нива чистила зубы флоссом. Хаси
посмотрел на руки Нива без маникюра и впервые заметил, какие они сухие
и грубые — как у старухи.
В магазине одежды, расположенном в подземном этаже гостиницы с
фонтанами, в котором работал продавец-гомосексуалист, Нива заказала
блузон из черного атласа и брюки с боковой шнуровкой — по пять штук
того и другого.