Размер шелковых рубашек подогнали в магазине. Продавец несколько
раз повторил Нива историю о том, как в компании своего друга-актера он
ездил на один из островов Тихого океана ловить тунца. Он рассказывал
занятные на его взгляд истории о том, как этот актер во время рыбалки чуть
не упал в море и местные жители выставили его на посмешище, как они
устроили вечеринку, сидели вокруг чучела тунца и ели копченую рыбу, как
на этой вечеринке он вставил себе в зад неоновую трубку и изображал
глубоководную рыбу. Нива умело поддакивала и уговорила его на пять
процентов скидки.
— Теперь ты должен выглядеть шикарно, уж постарайся, — сказала
она Хаси в машине.
Запястья Нива, казалось, принадлежали другому человеку, на них было
много морщин. Хаси не мог оторвать от них взгляда.
— Теперь ты должен быть модным. Мода — самое бесполезное
развлечение на земле и потому самое приятное. Знаешь, зачем наряжаются
и делают макияж? Для того, чтобы все это с себя снять и обнажиться. Для
того, чтобы люди, которые на тебя смотрят, могли это представить. А когда
раздеваются, моют лицо и ползают как собаки — опять приходят к
абсолютному нулю. Этим мода и хороша, — после этих слов Нива впервые
рассмеялась.
Съемки рекламного ролика проходили в студии, где стоял огромный
макет Токийской башни. Хаси сказали, что приготовления еще не
закончены и у него есть время, и он пошел бродить по соседним
павильонам. На фоне пластиковых декораций в виде арбузного поля,
мигавшего электрическими лампочками, танцевали борец сумо и
беременная женщина. Хаси спросил у мужчины с сотовым телефоном в
руках, что здесь снимают; оказалось, рекламу успокоительного лекарства.
В соседней студии повисший на башне танка орангутанг размахивал
знаменем. Однако стоило кинокамере начать движение, как орангутанг
спрыгивал с танка. Дрессировщик посредством куска сахара пытался
разъяснить орангутангу его задачу, но, как видно, у него ничего не
получалось. Наконец дрессировщик заявил, что из-за слишком яркого света
орангутанг не может успокоиться. Было решено приглушить свет, а когда
начнется движение кинокамеры, вновь включить все софиты. Студия
погрузилась в полумрак, орангутанг протяжно заскулил. Дрессировщик в
отчаянии пытался заставить его ухватиться за башню. Правой рукой он
должен был держаться за танк, левой — размахивать знаменем. Когда
зажгли свет, женщины в студии вскрикнули. Бурая обезьяна левой рукой
дергала себя за половой орган. Хаси рассмеялся. Подошла Нива и сказала,
что приготовления закончены и он может возвращаться. Увидев
орангутанга, у которого только на половом органе не было шерсти, Нива
поджала губы. Хаси перестал смеяться. Навстречу им шли девочки-
близнецы, с ног до головы намазанные маслом. Они несли на головах
корзинки с фруктами и плакали, у одной изо рта торчал градусник.
Мужчина, с виду их менеджер, кричал за их спиной:
— Молоко! Нужно материнское молоко! Сволочи, нужно достать
молоко!
Когда девочки в купальниках поравнялись с ними, Хаси почувствовал
острый запах пота. Обернувшись, он увидел, как из корзинки одной из