По обе стороны бетонных стен коридора виднелись бесчисленные
двери, под потолком — зарешеченные окна. Охранник закрыл за ними
железную дверь.
— Какой ужас! — прошептал напомаженный, присел на пол и
запрокинул голову вверх.
Тадокоро шлепнул его по шее и велел подняться. В бескрайнем
коридоре не было видно ни пылинки, ни насекомого, только железные
решетки и деревянные двери, крошечные пятна и царапины на стенах.
Тадокоро продолжил свои наставления:
— Послушайте, ребята, когда машина ломается, хозяин отвозит ее в
мастерскую, согласны? Если вы отвезете неисправную стиральную машину
к электрику, он вам предъявит счет, верно? Но в тюрьме все не так — вас
ремонтируют за счет государства, вы должны это усвоить в первую
очередь!
Их провели в приемный покой. В просторном помещении, где
обтянутые тканью деревянные ширмы образовывали небольшие закутки,
им велели раздеться догола, поднять по очереди руки и ноги, немного
попрыгать, после чего выдали нижнее белье и тюремную форму: штаны и
куртки такого же серого цвета, как бетон вокруг них. Штаны завязывались
спереди на веревочку. Башмаки были из грубой рогожи, на резиновой
подошве. Шнурков не выдали. Их гражданскую одежду зарегистрировали,
пометили бирками и положили в сундуки. В разделе «Прочие личные
вещи» Кику написал: «Шест из фибергласса, американского производства».
Когда они переоделись, всех четверых отвели в тюремную
парикмахерскую. Напомаженный содрогался всем телом при виде того, как
его волосы падают на пол, и наконец разрыдался. Парикмахер левой рукой
схватил его за волосы и сказал:
— Если не перестанешь дергаться, я тебе раскрою башку, болван! Что
за гадостью ты намазал себе волосы?
— А посмотри на этого! — сказал охранник, указывая на Яманэ. —
Вылитый Франкенштейн.
Все повернули головы в сторону Яманэ. После того как его постригли,
стал отчетливо виден шрам, красной бороздой проходящий ото лба через
весь череп. Даже напомаженный перестал хлюпать и, сглатывая слюну, с
удивлением рассматривал голову Яманэ
— Мне делали операцию и вставили в череп пластину, —
торжественно объяснил Яманэ.
Все четверо заключенных получили номера, выписанные черной
тушью на белых нашивках формы. Тадокоро по очереди выкликнул их по
именам и номерам:
— Сираяма Кунио — 418, Кудо Такуми — 477, Яманэ Мотохико —
539, Куваяма Кикуюки — 603.
Одиночные камеры были размером не более двух квадратных метров.
Пол покрыт тонкой циновкой, в углу свернутый матрас и одеяло. Подушкой
служил пластиковый пакет, в который было засунуто полотенце. Больше
ничего. Три светло-коричневые стены без окон, в четвертой — прочная
деревянная дверь с двумя окошечками, открывающимися только снаружи.
В верхнее — на уровне головы — тюремщик наблюдал за заключенными, в
нижнее — сантиметрах в тридцати от пола — подавал тарелку с едой. На