Наконец подошел автобус, и ожидавшие стали забираться внутрь.
Перед старушкой полез мужчина с таким большим чемоданом, что ему
никак не удавалось втиснуть его в салон. Внезапно отпрянув, он ударился о
старушку, которая, чтобы не упасть, схватила Анэмонэ за руку. Та
вскрикнула, махнула рукой и задела по лицу стоявшего позади ребенка. Тот
выронил модель самолета, крылья у которого сразу же отвалились.
Затоптав каблуком сигарету, старушка извинилась перед Анэмонэ, но когда
та, потирая синяк на руке обернулась, стоявшая за ней женщина, крикнула,
обнимая плачущего мальчишку и потрясая самолетом со сломанными
крыльями:
— Подождите! Это вы его сломали!
Не обращая внимания на ее слова, Анэмонэ продолжала подниматься в
автобус, но женщина ее задержала:
— Эй, вы! Что вы себе позволяете!
Анэмонэ замешкалась, а все остальные, толкаясь, полезли в автобус.
Прежде чем исчезнуть в его чреве, старушка обернулась. Водитель завел
мотор и вышел из кабины. Машина исторгла облако выхлопного газа.
Анэмонэ замутило.
— Сколько я вам должна? — спросила она. — Я заплачу.
— Не нужны мне ваши деньги! Перед ребенком извинитесь! — В этот
момент мальчик пнул Анэмонэ по ноге, и она инстинктивно на него
замахнулась. Водитель автобуса перехватил ее руку:
— Ты что, сдурела? Это же ребенок! Пассажиры таращились из окон
автобуса.
— Это я виновата, — причитала старушка, высовываясь в дверь.
— Кому придет в голову ломать детские игрушки? — вопила мамаша.
Скалясь, водитель продолжал крепко держать Анэмонэ за руку. Из
автобуса закричали, пора, мол, ехать, и кто-то нажал на клаксон.
— Не трогай клаксон! — зарычал водитель. Вырвавшись из его хватки,
Анэмонэ достала из сумочки кошелек и протянула мамаше десять тысяч
йен.
— Что это? Для чего? — спросила мамаша, обращаясь к водителю. —
Она что, не в своем уме?
— Точно, психованная, — согласился водитель и, усмехаясь,
водрузился на свое место.
— Извинись, извинись! — ныл пнувший ее мальчишка, пока мать не
схватила его за руку и не затолкала в салон.
— Отправляемся! — объявил водитель. — Вы едете?
Анэмонэ не ответила.
— Ах, милочка! Это моя вина! Ты ни в чем не виновата. Лапочка!
Прости меня!
Автобус тронулся, а старушка все махала из окна. Анэмонэ зашагала
по улице.
В выходной день Анэмонэ купила швейную машинку и ситец с
мультяшными крокодильчиками. Ей захотелось сшить себе занавески.
Машинка была подержанная, Анэмонэ несколько раз переделывала работу,
однако шила всю ночь напролет. На рассвете она увидела, как за холмами
по ту сторону гавани появилась слабая розовая полоска. Анэмонэ впервые
была на ногах в это время суток. Поверхность моря вдали сливалась с