мог и звука издать. Он попытался отодрать осьминога, но тот тут же
переполз на другую руку. Уцепившись за нее, осьминог протянул одно из
щупалец к плечу Хаси. Хаси прыгал на месте, пытаясь отбиться. Издалека
казалось, будто он танцует. Услышав его крик, подбежала Кадзуё. Хаси уже
лежал на песке, и щупальца были на его лице. Кику и остальные дети изо
всех сил старались отодрать осьминога, но тот плотно присосался к Хаси,
словно сросся с его кожей. Кадзуё, сорвав пуговицы, быстро стянула с себя
кофту. Она обернула кофтой руку и стала по одному отдирать щупальца.
Схватив щупальце, Кадзуё несколько раз била по нему. Шея и плечи Хаси
покраснели и распухли, повсюду виднелись следы от присосок. Когда Хаси
наконец встал на ноги, он посмотрел на неподвижного осьминога и Кадзуё
и только тогда расплакался. Кадзуё обняла его. Ему стало щекотно, когда
грудь Кадзуё дотронулась до его подмышек. Прижавшись лицом к ее плечу,
он осторожно лизнул соленую кожу.
По обеим обочинам дороги лежали опавшие канны. Лепестки стали
землистого цвета и потрескались, а стоило на них наступить, как они тут
же рассыпались в пыль.
— Тайфун сносит все цветы, растущие на стеблях, и перезревшие
летние фрукты, — сказала Кадзуё, объясняя детям, как собирать осенью
каштаны в горах. — Наступите на каштан, колючая скорлупка лопнет, а
внутри окажутся три ядра разного размера. Посреди самый большой,
питания хватает только для его роста, остальные два погибают. — Расколов
каштан, Кадзуё показала им большое ядро. — Поборов двух других, он
становится большим в одиночку. Грустно это, — добавила Кадзуё.
Кику нашел каштан, внутри которого оказалось два ядра. Сросшиеся
боками ядра были одинакового размера.
— Редко такое встретишь, этот каштан похож на вас с Хаси. Обычно
ядра сгнивают, когда внутри скорлупы остается пустое место.
Мальчики разделили каштан, и каждый положил в карман по
половинке.
Два раза в месяц Куваяма брал их на небольшой лодке на рыбалку.
Они отправлялись на рассвете. Стало холодать, и прогулка была уже не
такой приятной, как раньше, но Куваяма все равно звал Кику и Хаси с
собой. На лодочной станции они пили горячий солоноватый чай. Цвет
освещенного первыми солнечными лучами моря, медленно нагревающийся
воздух, острые плавники рыб, прыгающих над поверхностью воды, кровь
рыбы густого синего цвета, запах подсыхающей чешуи, окрашенные
желтоватым цветом волны, тихий шелест падающего на воду снега…
В пору, когда несколько тысяч бабочек-капустниц вылупились на
капустном поле, Кадзуё принесла Кику и Хаси коробку, перевязанную
ленточкой. В ней лежали школьные ранцы.
ГЛАВА 3
Через спортивную площадку брела бездомная старуха-нищенка.
Обычно она ночевала в одном из заброшенных шахтерских домов, таскала
рыбу, которую сушили рыбаки, побиралась по домам, клянчила еду, иногда
воровала батат с полей. На острове старуха жила уже давно, детей у нее не
было, а муж-шахтер погиб незадолго до закрытия шахт. Она сбежала из
богадельни, в которую ее поместили, вернулась на остров и ни за что не
хотела отсюда уезжать. Особого вреда старуха никому не причиняла, местные жители молча терпели ее присутствие, ожидая, когда она наконец