Женщина подошла ближе и глянула ему в глаза:
— А ты случайно не проглотил муху?
— Что? — удивился Хаси.
— Мой зять когда-то вел себя точно так же, как ты.
— Он сошел с ума?
— Да. Обычно он говорил: «Я проглотил муху». — Она рассказала,
что одна из десяти тысяч мух имеет человеческое лицо. Этих мух с
человеческим лицом привлекает запах голосовых связок, поэтому, когда
человек спит, они залетают ему в открытый рот. Голосовые связки — самая
сладкая часть человека. И вот когда эти мухи с человечьими лицами жуют
голосовые связки, человек начинает постепенно сходить с ума. В конце
концов он теряет не только голос, но и разум. А во всем виновата какая-то
муха.
Хаси внимательно выслушал рассказ и спросил:
— Есть ли способ от этого излечиться?
— Нет, — отвечала женщина.
— Тогда что надо делать с мухами?
— Быть с ними ласковым.
— С мухами?
— Конечно. Узнай их поближе, подружись с ними. Это единственный
способ, — рассмеялась она.
Вдали послышался лай собаки. Хаси вскочил на ноги.
— Милки! Милки! — завопил он, когда белое пятно показалось на
молу. — Милки! Ко мне!
Он побежал навстречу, поскальзываясь и оступаясь на влажных
камнях.
Пес был на цепи, поэтому смог лишь встать на задние лапы и залаять.
Наконец державший цепь невысокий мужчина спустил пса. Милки
рванулся с места, как выстрел. Спрыгнув с мола на камни, он помчался к
Хаси по самой кромке воды. Его белый мех сверкал на солнце. Хаси, раскинув руки, бежал навстречу собаке.
— Милки! Это я! Ничего не изменилось! Ничего!
ГЛАВА 28
Судно «Юё-мару», стоявшее на якоре в гавани Хакодатэ, задержалось
из-за неисправности двигателей. Чтобы компенсировать вынужденную
задержку, шестерым курсантам, специализирующимся по инженерной
части, велели изучать машинное отделение, а девятерым другим,
собиравшимся стать членами палубной команды, — навигационные карты,
систему «Лоран», радары и сдать устный экзамен по морскому праву. Их
инструктором был капитан «Юё-мару» Эда. Эда, начавший свою карьеру с
должности берегового охранника, был невысокого роста, невзрачный:
встретишь такого на берегу — примешь за обычного пенсионера. Но
стоило ему подняться на борт корабля — и с ним происходило чудесное
преображение. У того Эда, что вел занятия в тюрьме, были тяжелые, набухшие веки, которые он время от времени приподнимал кончиком
мизинца. Но у Эдда, который поднимался на корабль, веки взлетали, взгляд
становился пронзительным, а голос — громоподобным. Судно с
заглушенными двигателями покачивалось на воде. Кику с товарищами
толпились в тесной рулевой рубке, изучали навигационные карты, снимали
показания компаса, вычисляли скорость, расчетное и действительное
положение, курс, время прилива и отлива, течения и т. д. Занятия в