Хаси давно уже ничего не ел, и тепловатая вода, стекая в желудок, вызвала у него ощущение чего-то липкого, вязкого. Неожиданно он
почувствовал тошноту и схватился руками за горло. Стакан упал и
разбился, остатки жидкости вспенились на горячем бетоне. Хаси увидел, что мужчина и женщина обменялись взглядами, и до него дошло, что он
всех раздражает. Он забормотал сам себе:
— Я, как бездомный старик, еле-еле передвигаю ноги, но я не прошу
милостыни… Нет! Я им мешаю, это очевидно… Могу поспорить, что у
этой большой черной женщины под мышками воняет кислым потом…
Допустим, я и не пил шикарных напитков в шикарных местах, не бывал в
театрах, музеях и на стадионах, ну и что с того? Почему они так на меня
смотрят?
— Хаси! Что случилось? — завернувшись в полотенце, господин Д.
направлялся к нему, чтобы как следует его встряхнуть.
— А, это вы! — как во сне, сказал Хаси. — Послушайте, господин Д.,
я вам для чего-то нужен? Вы действительно нуждаетесь во мне?
— Что за бред ты несешь! Перестань молоть чепуху и возьми себя в
руки.
— Но это важно! — возразил Хаси. — Я должен знать. Вы знаете хоть
одного человека, которому я был бы нужен? Знаете кого-нибудь, кто
благодаря мне стал счастливым? Это все, что мне нужно. Это правда, господин Д., мне больше ничего не нужно, мне не нужны деньги. Я хочу
лишь одного: чтобы люди улыбались. Когда я еду в большой машине, которую купила Нива, люди смотрят на меня с завистью, но завидовать
совершенно нечему: я несчастен. Господин Д., почему ко мне все так плохо
относятся? Я стараюсь сделать их счастливыми, а они меня избегают. Нива
бросила меня. Кику тоже. Куваяма превратился в клопа. Мацуяма и Тору от
меня отворачиваются. Кадзуё умерла, а монахини все такие грустные.
Никто меня не любит, я всех достал. Я хочу, чтобы меня любили. Вот и все.
Хочу услышать от них, что им действительно приятно быть со мной. Разве
это много? Но мне не дали шанса — меня сразу же вышвырнули, меня
оставили одного в этой огромной, огромной, огромной камере хранения.
Хаси обнял господина Д. и своей сухой горячей кожей ощутил его пот.
— Отойди от меня! — возмутился господин Д. — Ты ведешь себя
вульгарно! Отойди!
Но Хаси не отнял рук; его колотила дрожь. Женщина в купальном
костюме перекинулась понимающим взглядом с массажисткой и изрекла:
— Кто-то сегодня явно не в себе.
— Что с тобой, парень? Ты не слышишь, что я тебе говорю? —
господин Д. грубо оттолкнул Хаси.
Когда тот вышел из беседки, баночка со снотворным выпала у него из
кармана и покатилась. Хаси удалось поймать ее у самого края крыши. У
него поплыло перед глазами, тринадцать окрестных небоскребов начали на
него падать, и ему страстно захотелось домой. Высыпав три таблетки на
ладонь, Хаси положил их в рот и начал жевать, но закашлялся и сплюнул
желтоватую слизь на горячий бетон. Он смутно осознавал, что господин Д.
и два теннисиста наблюдают за ним. Чернокожая женщина направилась к
лифту и исчезла.
— Он окончательно спятил, — услышал Хаси слова господина Д.
«Нет, это не так! — Хаси прожевал таблетки и проглотил
мелоподобную массу. — Я не спятил. Мне грустно потому, что все меня
ненавидят».
Из-за летних каникул улицы были полны народу и пахли плавящейся