Накакура принести акваланговую трубку и детандер. Теперь он мог
дышать. Обжигающий, тяжелый воздух казался осязаемым, как горячая
грязь.
Внезапно они услышали резкий удар, и яхту тряхнуло. Накакура
побледнел и заглушил двигатели.
— Кику! Какого черта ты там делаешь? — закричал он. — Если у яхты
пробоина, нам всем хана!
Хаяси, вооружившись крюком на пеньковом тросе, обследовал воду
вокруг яхты.
— Рифа нет! — крикнул он.
— Здесь уже не может быть рифов, — сказал Кику.
Слабо покачиваясь, судно дало задний ход. Двигатели не работали, и
тишину нарушали лишь звуки бурлящего у поверхности сернистого газа, лопающихся пузырей, падающих сверху струй, а также шипение
отвратительно пахнущего дыма, выбивающегося из расселин в скалах.
— Смотрите! — крикнул вдруг Хаяси.
Справа по борту у самой поверхности показалась гигантская
серебристая рыбина. Барракуда! Вероятно, ее занесло в эти ядовитые воды,
пока она спала. Рыба была еще жива, ее хвост дернулся, когда они ткнули
ее в бледный, раздутый живот. Они увидели в ощерившейся пасти два ряда
острых зубов.
— Заводи двигатель! — крикнул Кику Накакура. — Бояться нечего,
это всего лишь барракуда.
Гребной винт начал вращаться, яхта сдвинулась вправо, и рыбину
затянуло в воду. Они услышали с палубы, как лопасти винта перемалывают
мясо и кости, и увидели, как на желтую поверхность моря выплыли
ошметки рыбы. Сладковатый запах крови смешался с вонью серы. Яхта
двинулась дальше, оставляя за собой сверкающее красное пятно.
Архипелаг Мирури, состоящий из сорока крошечных островков и
площадью в два квадратных километра, был частной собственностью
одного японца, который перед уходом на пенсию возглавлял им же
основанную авиалинию на островах Юго-Восточной Азии. Там, где когда-
то был лишь пустынный клочок земли, его усилиями возникли
опреснительная станция и электрогенератор, который работал на топливе, добываемом на самом маленьком из островков: это был очищенный сорт
торфа.
Израсходовав из-за остановки и запуска двигателей больше горючего, чем предполагалось, и не зная, что их ждет в Караги, Кику решил зайти на
Мирури. Опять пришлось пробираться по сети узких проливов среди
бесчисленных безлюдных островков. На этих островках, зажатых между
Ио и Караги, благодаря частому южному бризу и обильным осадкам густо
произрастали банановые и кокосовые пальмы и манговые деревья. Эти
места не были обозначены в лоциях, поскольку лежали в стороне от
магистральных путей, и идти приходилось буквально на ощупь. На
горизонте
смутно
виднелись
причудливые
очертания
островов,
поверхность моря была покрыта скользкими водорослями, казалось, что
они ползут по тропическому болоту.