получилось. Возможно, потому, что стало тепло, или потому, что
декоративное растение на подоконнике покрылось свежей листвой, а быть
может, всему причиной — новый пуховый матрас, который она недавно
купила. Скорее всего, это.
Из холодильника, стоявшего возле кровати, она достала овощной сок,
сок манго, молочный напиток и газированную воду и расставила все
бутылки на столе. Она протянула руку к полочке под зеркалом, взяла
градусник и тонометр. Температура была в норме, давление чуть ниже
обычного. Позанимавшись минут десять йогой, она выпила сначала сок
манго, потом — овощной сок. Остальные напитки убрала в холодильник.
Закурив сигарету, почувствовала, как к кислому овощному вкусу и
сладкому манго добавился вкус табака: худшее сочетание из всех, что
существуют в мире, — подумала она. Она вспомнила фотографию
упитанной женщины из еженедельного журнала, которая советовала это
сочетание для улучшения работы желудка. Несколько дней назад с одной
приятельницей они ходили в турецкий ресторан. Анэмонэ теперь вполне
согласна с теорией этой приятельницы. Поскольку центр тяжести у толстух
находится не в заду, а в животе, они обычно наклоняют голову вперед, словно на них что-то давит, к тому же рыхлое тело и вечно больные плечи
не позволяют им ни о чем думать и, соответственно, верно судить. Вот и
получается, что все, что говорят полные женщины, — абсолютная чушь.
Анэмонэ взглянула на висевший под потолком календарь и обнаружила, что
на этой неделе ей не надо на работу. Она подумала о занятиях теннисом, но
вспомнила, что струны на обеих ракетках лопнули еще три месяца назад.
Струны делают из овечьих жил, продавец обещал выписать их из Новой
Зеландии, но из магазина до сих пор не звонили. Продавец был на вид
туповат. «Может быть, он заказал для меня живую кудрявую овечку?» —
усмехнулась Анэмонэ. Она изо всех сил пыталась придумать, чем бы ей, помимо тенниса, заняться, чтобы убить время, но так ничего и не
придумала.
Анэмонэ родилась семнадцать лет назад. Ее отец служил директором
компании, производившей лекарство от простуды в виде флаконов с
пульверизатором. Мать пела детские колыбельные, и даже в сорок лет ее
голос, благодаря операции на голосовых связках, ничуть не изменился.
Анэмонэ была их единственной дочерью. Первым словом, которое она
произнесла, было «чудо». Почти все дети первым запоминают и говорят
слово «мама», обозначающее для них и еду, и мать, для Анэмонэ же первым
словом стало «чудо». Еще бы! Целые дни напролет о ней говорили: «чудо»,
«чудо».
Когда матери Анэмонэ — исполнительнице колыбельных, было девять
лет, ей сделали операцию на голосовых связках. Когда ей исполнилось
восемнадцать, ее песни совсем перестали продаваться, поэтому она пошла
на пластическую операцию. Ее узкие и длинные глаза, привлекательные на
детском лице, решено было сделать большими и круглыми, раздвинув кожу
вокруг глаз, чтобы и тридцать лет она продолжала петь колыбельные.
Прельстившись этим лицом, на ней женился отец Анэмонэ. Мать не
находила себе места от волнения накануне родов. Она боялась, что у нее
может родиться некрасивый ребенок, после чего откроется, что она делала
пластическую операцию, операцию по восстановлению девственности,
операцию на голосовых связках, и тогда муж немедленно с ней разведется
и ей придется выступать с пьяными партнерами, распевая «Луну в