сейчас… Воспоминания, обвивавшиеся вокруг мелодии, скрывались
совсем неглубоко, казалось, сейчас она без труда вспомнит и место, и
исполнявшего ее человека. Несомненно, это был, как и сейчас, закат. Света
становилось все меньше. Берег моря? Нет. Свет, превратившийся в линию,
окаймлял контур зданий и гор. Анэмонэ стала постепенно забывать, что
именно должна вспомнить.
Она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания, которые вызывала
все еще доносившаяся до нее мелодия. Но додумывать их она больше не
могла. Глаза ее были закрыты, хотя она не спала. Она видела порт на закате
солнца. Почти в самом центре порта, за которым виднелись горы, начался
подъем огромного затонувшего корабля. Водолаз, обхватив проволочный
трос толщиной в человеческую руку, нырнул в воду. Подъемные краны и
лебедки теснились в одном месте. Баржа-тягач, ухватив трос, двигалась к
берегу. Трос привязали к самому высокому и крепкому зданию в городе.
Люди забрались на гору и делали ставки: вытащат корабль или упадет
здание. В ресторане на вершине ели тушеных креветок и тоже с увлечением
делали ставки. Из динамика на стене ресторана доносилась та самая
мелодия. Над морской гладью, равномерно окрашенной багровым светом, показался нос корабля. Проволочный трос, дважды обмотанный вокруг
здания, так сильно натянут, что становится страшно, и уходит в море. Даже
один нос корабля гораздо больше любого судна в порту. Трос постепенно
разрушает здание, поднимая облака пыли. Серебряный корпус корабля, плотно облепленный моллюсками, ярко блестит на солнце.
Каждый раз, когда корабль поднимается на несколько сантиметров,
возникают огромные волны и накрывают пристань. В ресторане на
вершине никто не притрагивается к еде. Все, затаив дыхание, ждут конца.
Здание слегка накренилось набок. Мелодия, доносящаяся из динамика, охватывает весь порт, все, что попадает в поле зрения Анэмонэ. Сидя на
качелях, Анэмонэ смеется, боится, дрожит от напряжения, готова
расплакаться от одолевающего ее чувства покоя. Песня закончилась.
Мелодия исчезла. Анэмонэ открыла глаза, увидела прямо перед собой
грязные резиновые сапоги, посмотрела на темную землю и не сразу смогла
прийти в себя. «Я задремала, — сказала она себе, — и видела сон».
— Вам его не жалко? Пока не свалится с ног от усталости, пока не
заснет, продолжает танцевать. Так жалко его.
Это оказалась не женщина, а стройный худощавый молодой человек.
Он подошел к Анэмонэ и заговорил с ней. На нем была женская блузка и
брюки, на лице легкий макияж. Его лицо с широким лбом обращено к
Анэмонэ, но направление взгляда неопределенное. Сначала Анэмонэ
решила, что у него плохо со зрением. Но когда издали на его лицо упал свет
фар, Анэмонэ показалось, что он смотрит сквозь нее.
ГЛАВА 6
Гадзэру погиб. Его мотоцикл упал с обрыва. Это случилось летом
позапрошлого года. Летом тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.
После его смерти Кику перестал думать о Гадзэру, когда тренировался в
беге. По мере того как его мышцы крепли, Кику перестал отождествлять
Отца Небесного с картины в приютской молельне с Гадзэру.
В девятом классе на всеяпонских соревнованиях по легкой атлетике
результаты Кику в беге на короткие дистанции обратили на себя внимание.
Сто метров — за 10, 9 секунды, двести метров — за 22, 2. Ему пришли
приглашения из многих частных школ страны для поступления в старшие
классы. Кику отказал всем, хотя и сам не понимал причины своего отказа.