новичок в этом деле. Это проще, чем прыгать с шестом. Клиент на
сегодняшнюю ночь — владелец канцелярского магазина. Только смеяться
нельзя. У него штучка меньше шариковой ручки. Вряд ли он будет ее
вставлять. Он любит лизать. И будет, кажется, лизать что-то длинное.
Кику досчитал до десяти и одним ударом отбросил от себя мужчину.
Затем схватил попавшийся на глаза нож для колки льда. Мужчина подобрал
очки, упавшие на пол, и хотел встать. Кику схватил его за липкий от пота и
жира воротник, размахнулся и приставил нож к горлу. Кику был взвинчен,
руки его дрожали, и лезвием ножа он порезал шишку на горле. Тут же
потекли капли темной крови, потом липкая прозрачная жидкость.
— Пожалуйста, не надо! Прости меня. Я поступил грубо. Прости,
прости меня. Это небесная кара. Конечно, небесная кара. Пожалуйста, не
сердись.
В глубине магазина стояла девочка с большими глазами, одетая в
пижаму. В руках она держала мягкую игрушку — черепаху — и смотрела
на Кику. Из шишки на шее мужчины струилась кровь. Правая рука Кику
стала липкой от крови. Выражение лица девочки не менялось. Во рту ее
были видны мелкие зубки.
Кику вернулся в квартал кинотеатров и вымыл руки в фонтане. Липкая
жидкость не растворилась в воде. Какой-то пьяный ухватил его за край
брюк. Он клянчил сигарету.
— Не смей меня трогать! — закричал Кику. На крик обернулись
прохожие. Пьяный скалился и не отпускал.
— Не смей ко мне прикасаться, — процедил Кику потише.
Пьяный полз за ним по мостовой и тянул за край брюк. Кику подумал,
что убьет его. Он хотел ударить пьяного в лицо ногой, но остановился.
Вспомнил мужчину с шишкой из «Слепой мыши». Того можно было и
пинать, и бить — он все равно бы не ответил. У него не было
инстинктивного желания обороняться, возникающего, когда тебе причинят
боль, не было страха. Возможно, и боли он не чувствовал. Липкая
жидкость, воздух, провонявший спиртным и бензином, заполнят его рану.
Такого можно ударить, но от этого лишь на душе станет скверно. С
выпученными глазами тот будет ухмыляться дальше.
Кику бросил под ноги бродяге три монеты по сто йен.
Официанта нигде не было. Бледная Кадзуё лежала на диване и
дрожала. Как только Кику ушел, официант взял у нее деньги и исчез. Кику
собирался найти официанта, но, увидев, в каком состоянии Кадзуё,
передумал. Ей было совсем плохо. Она сказала, что хочет вернуться в
гостиницу и лечь. Кику, поддерживая ее, вышел на улицуГ Никак не
удавалось поймать такси. Кадзуё, закрыв глаза, опиралась на мальчика. Она
тихим голосом спросила:
— Как Хаси? Ты видел его?
— Нет, — ответил Кику.
Кадзуё кивнула и, уткнувшись ему в спину, прошептала:
— Хороший сегодня был день. И кино интересное.
Больше она ничего не говорила.
— Как ты? — несколько раз спрашивал Кику, но она в ответ только
тяжело вздыхала.
Кику никак не мог понять, почему мимо проехало уже столько такси с