Господин Д. кричал:
— Сломай, сломай ему руку, пусть поплачет!
Кику думал про себя: «Эти типы уже были взрослыми, когда мы
только-только родились. Они играют с нами как хотят, а мы не способны им
ничего ответить. Только и можем, что плакать. Загнали нас в ловушку.
Хаси, да не слушай ты, что тебе говорят! Очень умело заставляют тебя
плакать, вот и все».
Хаси извинялся перед господином Д.:
— Мой друг не умеет выбирать слова. Он не имел в виду ничего
дурного. Ты уж его прости.
Господин Д. понимающе кивнул головой и погладил Хаси по щеке.
— Понимаю, понимаю. Но я и тебе могу сказать то же самое.
Избаловались все, не знают, что такое голод. Не хочу я, чтобы подкидыши
из камеры хранения передо мною чванились. В мире десятки тысяч таких,
как вы, детей. Вас избаловали — и воспитатели и приемные родители.
Кику пяткой ударил шофера в голень, и тот отпустил его руку. Кику
занес кулак, чтобы ударить господина Д. Между ними встал Хаси.
— Остановись, Кику! Мне этот человек очень дорог.
«Как жаль, что я не могу найти нужных слов», — подумал Кику. Он
хотел сказать Хаси, что его обманывают, и заглянул тому в глаза. Никогда
прежде не приходилось ему видеть у него такого выражения глаз. Хаси
изменился — только сейчас Кику это понял. Хаси положил Кику руку на
плечо и сказал:
— Продолжай прыгать. Тебе лучше вернуться на остров.
Кику почувствовал, что силы покидают его. Он вот-вот упадет на
колени и разрыдается. Он запаниковал и с силой сжал руку в кулак. Кого из
них ударить? Если бы он не замахнулся, то наверняка бы расплакался. Он
направил удар в господина Д., но движение было слишком медленным, и, прежде чем кулак его достиг, шофер ткнул Кику в живот. Тот упал лицом в
асфальт. К нему подскочил Хаси:
— Ты цел?
Кику не сказал ни слова, только кивнул.
ГЛАВА 10
— Неужели луч прожектора был таким тусклым? — прошептала
Анэмонэ, разглядывая фотографию, которую она сделала поляроидом.
На фотографии ничего не было видно. С той ночи Кику снился ей
несколько раз, но, проснувшись, она никак не могла вспомнить его лица.
Образ появлялся, она видела волосы и лоб, но не могла вспомнить ни глаз,
ни носа. Все оставалось не в фокусе, размытым, и вместо лица Кику она
видела каких-то совершенно неинтересных мужчин или знаменитостей с
обложек журналов и телеэкрана. Где-то в глубине ее головы хранится образ
Кику, но не превращается в четкую картинку. Такое нередко случается.
Поэтому Анэмонэ пришлось довольствоваться тем, что сохранилось в ее
памяти. Она размышляла о том, почему вспоминает об этом парне. В ее
снах он всегда летел по воздуху. Не так, как супермены, расставив руки и
пролетая параллельно земле. Он опирался на шест и взлетал высоко-высоко
над небоскребами. Воспоминания о Кику о чем-то ей говорили. Такой же
шепот, как в ту ночь, когда они прятались в тени дерева от патрульных:
«Когда я взлетаю в небо и смотрю вниз, вы кажетесь мне не больше
бабочек, порхающих над болотами Амазонки». Когда она просыпалась