— И ты это любишь?
— А если еще добавить суп мисо с ракушками асари, то просто супер.
Хотя можно и один омлет с рисом. Конечно, не так шикарно.
Анэмонэ вымыла электрическую рисоварку, которой уже месяца три
не пользовалась, и сварила рис. Вывалила его в салатницу, добавила кетчуп
и перемешала. «Неужели такое блюдо и впрямь существует? Кажется, он
надо мной смеется», — с беспокойством подумала Анэмонэ.
— Кику, рис уже совсем красный.
— Так и должно быть.
— Неужели только рис и кетчуп? Получился просто красный рис.
— Постой, а зеленый горошек ты положила?
— Но ты мне ничего не сказал! Ни слова о зеленом горошке.
Когда Кику вошел в кухню, Анэмонэ, почти в слезах, сжимала в руках
салатницу, в которой был навален рис с кетчупом, как будто белый айсберг
в кровавом море. В конце концов Кику предложил сварить еще спагетти, сверху положил рис с кетчупом и посыпал нарезанным омлетом. Поужинав,
Кику лег на ковер и заснул. Должно быть, устал. Анэмонэ тихонько сняла с
него носки и накрыла одеялом, но он так и не проснулся.
Анэмонэ спать не хотела и читала книгу. Время от времени Кику что-
то говорил во сне, подергивая головой и ногами. «Милки, там опасно!
Милки, туда нельзя!» — услышала Анэмонэ. Она выпила белого вина и
погасила свет. Анэмонэ уже засыпала, как вдруг Кику с криком подскочил
на полу. Он едва переводил дыхание и весь дрожал. В темноте Анэмонэ не
видела выражения его лица. Наверное, испугался и никак не может
успокоиться, поэтому и ходит по комнате. Анэмонэ решила, что ему
привиделся кошмар. Если ты просыпаешься, проводя рукой по лбу, и
говоришь: «Как хорошо, что это всего лишь сон!», и снова засыпаешь, значит, твой сон не был кошмаром. После настоящего кошмара ты сидишь
на постели, глубоко дышишь, но сон, вылетев из головы, словно
привидение, занимает всю комнату, привидений становится все больше, они прячутся за мебелью и занавесками и наблюдают за тобой. После
такого кошмара заснуть невозможно. Кику подошел к ее кровати. Анэмонэ
сделала вид, что спит. Кику прикоснулся рукой к щеке Анэмонэ. Анэмонэ
открыла глаза и научила Кику заклинанию от страшных снов:
— Свинья справа, свинья слева, свинья справа, справа, справа, бабочка
села на часы, — прошептала она.
— Свинья справа, свинья слева, свинья справа, справа, справа, бабочка
села на часы, — повторил несколько раз Кику.
Анэмонэ показала Кику, чтобы ложился рядом с ней. Кику утер пот, но
по-прежнему дрожал. Пружины кровати провалились, матрас наклонился, и
Анэмонэ скатилась к Кику. Мышцы Кику были такие же твердые, как кожа
крокодила. Дрожь Кику передалась и Анэмонэ. У нее пересохло в горле.
— Я был на острове. Маленький остров, где я рос. Мой брат убивал на
морском берегу крабов. Разбивал их камнем. А потом смеялся. Я сказал
ему, чтобы он перестал. Он покачал головой и со смехом продолжил свое
занятие. Я повторил, чтобы он не убивал крабов. Брат не остановился. Я
рассердился и громко на него закричал. Он стал извиняться и заплакал.
Громко заплакал, во весь голос. От крабов шла скверная вонь. Тут я
заметил, что брат обманул меня и плачет понарошку. Я его легонько пнул,
совсем легонько. И тут он по-настоящему разревелся, упал на землю и стал
просить прощения.
Со слезами он спросил меня, почему нельзя убивать крабов. «Убивать