мужчины в черных одеяниях и дети-гермафродиты: оседлав бабочек с
губами на крыльях, они улетали в небо. Эта картина была иллюстрацией к
книге мифов древних инков о погоне за звездами. Две книги мифов и
блестящих красных обложках были выпущены на деньги господина Д. Пол
был из какого-то металла: когда по нему шли на высоких каблуках, раздавался странный звук. Казалось, будто огромный колокол пинает
стоящая на руках женщина. Повариха господина Д. была плотной высокой
женщиной. Она спросила у Хаси: сделать омлет с крабом или креветками?
Хаси заказал с крабом и спросил у поварихи: «А вы волейболистка? Я
видел вас на Олимпийских играх по телевизору». Женщина рассмеялась.
«Наверное, это была мама. Я метала копье», — сказала она, обнажив
золотые передние зубы. Господин Д. заказал паштет с гусиным жиром и
шербет из черной смородины.
— Почему ты вчера ругался? Из-за чего схватился с барабанщиком?
Он что-то сказал? Парень вроде бы жутко сердился.
— Раздражает, громко, слишком громко.
— Барабаны?
— Ага, не люблю, когда стучат: бах-бах-бах.
— Он модный музыкант.
— Я не люблю ударные.
— Почему? Странно.
— Шумные слишком.
— Странный ты парень.
У господина Д. узкие глаза. Хаси еще ни разу не видел его глазного
яблока. По губам и зубам течет гусиный жир.
— Ты сказал, что больше, чем Мисора Хибари, любишь Симакура
Тиеко[9].
— Да, Симакура Тиеко люблю больше.
— Почему?
— Просто так.
— Должна же быть причина?
— Больше, чем Кармен Макрей, я люблю Хелен Меррил. Больше, чем
Марию Каллас, — Элизабет Шварцкопф. Понимаешь?
— То есть поколение сестер лучше поколения матерей. А все потому
что матери проложили дорогу первыми.
Принесли омлет с рисом. Хаси съел только омлет, в который был
завернут рис. Подхватывая вилкой красные куски краба, он проколол
запеченный помидорчик, утопленный в рисе. Морщинистая кожа помидора
лопнула, донесся кисловатый запах. Хаси представил себе картину, как чья-
то нога давит помидор. Нога ребенка. Помидор покатился, и нога в
маленьком черном кеде наступила на него. Помидор лопнул, сок брызнул в
разные стороны. Тогда был такой же запах. Наверное, когда он родился и
впервые вдохнул, запах был таким же, как этот кислый запах помидора.
— Я ведь певцом стану, да?
— Давай ешь свой омлет.
— Здорово.
— Ешь все, ни зернышка риса не оставляй, а то крестьяне обидятся.
— Ты понимаешь, чему я радуюсь?
— Наверное, тому, что станешь звездой.
— У меня сейчас такое чувство, будто я прыгнул.