Сравнительно мала по размерам Идрица, но велико было ее значение в планах командования, и долго не уходила она из памяти тех, кто сражался за нее. Как было не вспомнить им, что три года назад ранним утром 10 июля 1941 г., в широкой полосе от Идрицы до Псковского озера повели наступление против советских войск немецкая 4-я танковая группа и 16-я армия - та самая, которая отступала теперь под напором соединений 2-го Прибалтийского фронта.
Глава восьмая.
Под грозовым латвийским небосводом
Войска 2-го Прибалтийского фронта, начавшие успешное наступление, были готовы предпринять решительные действия в целях освобождения Советской Латвии.
Чтобы лучше представить себе, какое место занимала в операции воздушная армия, следует обратиться к документу, разработанному штабом и утвержденному командующим генералом Н. Ф. Науменко. Речь идет о плане авиационного наступления в июле 1944 г. в интересах разгрома себежско-идрицкой группировки противника{62}. Этот документ проливает свет на характер боевой деятельности авиационных частей и соединений, роль офицеров управления - представителей воздушной армии в наземных войсках, их подвижных группах, на организацию взаимодействия.
План предусматривал: в авиационном наступлении участвуют 11-й смешанный авиакорпус, 225-я и 214-я штурмовые авиадивизии, 315-я истребительная авиадивизия, 284-я и 313-я ночные бомбардировочные авиадивизии. С 10-й и 3-й армиями взаимодействуют 11-й сак, 225-я шад, 313-я нбад; с 22-й и 4-й армиями (4 июля Ставка передала эту армию из состава 1-го Прибалтийского 2-му Прибалтийскому фронту), 5-м танковым корпусом - 214-я шад, 315-я иад, 284-я нбад. В штабы наземных армий и подвижные группы направлялись офицеры В. И. Дюжев, А. А. Гладков, Г. Д. Сивопляс, В. А. Фицев, В. В. Полосухин, М. И. Сапогов со своими помощниками. По радио и проводам они держали связь со штабом воздушной армии, а те, кто находился в подвижных группах, - с соответствующими штабами авиационных дивизий и корпуса. Им разрешалось вызывать в нужный район дежурные группы штурмовиков и истребителей, которые оказывали действенную помощь наземным войскам.
Наступление продолжалось. Ежедневно сводки Совинформбюро сообщали об освобожденных городах, станциях, сотнях населенных пунктов. В районе действий воздушной армии оказались Пушкинские горы.
Не было в армии ни одного человека, у кого бы с детства не отпечатались в памяти пламенные строки великого поэта. Летчикам часто приходилось пролетать над Михайловским. Там находился враг, мысль об этом заставляла сжимать кулаки.
На небольшой высоте летал над Пушкинскими горами на По-2 лейтенант Алексей Зайцев. Он корректировал огонь одного из артиллерийских дивизионов в районе западнее Новоржева. Зайцев рассказывал:
- Мы ясно видели с воздуха несколько батарей, расставленных среди отдельных сохранившихся строений. Пушкинская усадьба была полуразрушена. В находящемся рядом парке также были обнаружены артиллерийские позиции и несколько танков. Гитлеровцы замаскировали их кое-как. Они чувствовали себя здесь в безопасности, понимали, что одни только названия этих мест прикроют их...
Мы точно засекли координаты всех батарей и передали их по радио артиллеристам, пояснив, где заветные места. Артиллеристы не стали вести огонь по этим местам, чтобы не подвергать их разрушению.
Однако по другим батареям, расположенным вблизи села Михайловское, наши артиллеристы открыли меткий огонь и уничтожили около десятка орудий врага.
Настал день, когда сводка Совинформбюро упомянула об освобождении Пушкинских гор.
За два дня наступательных боев войска фронта продвинулись вперед на 35 км, расширив прорыв до 150 км. Подвижная группа 10-й гвардейской армии ворвалась в Опочку и после уличных боев овладела этим городом Псковской области. Отсюда она нацелилась на новый рубеж обороны противника у реки Синяя. 3-я ударная и 22-я армии с севера и юга приближались к Себежу.
17 июля произошло знаменательное событие: боевые действия были перенесены на территорию Латвийской ССР. Радостно встреченные населением, первыми вступили на родную землю бойцы 130-го Латышского стрелкового корпуса под командованием генерала Бранткална.
То на одном, то на другом участке фронта войска освобождали родные города. За Себежем последовали Зилупе, Дагда, Краслава, Лудза, Карсава. В сводках Совинформбюро уже стало упоминаться двинское направление, на котором действовала 4-я ударная армия, возглавляемая генерал-лейтенантом П. Б. Малышевым. Приближался штурм последней оборонительной полосы противника на пути к Резекне и Даугавпилсу.
Боевая работа в воздухе складывалась из ударов групп "илов" 214-й и 225-й штурмовых авиадивизий, из воздушных боев четверок "яков" и "лавочкиных" 171, 148, 293-го истребительных авиаполков, из эшелонированных вылетов экипажей 284-й и 313-й ночных бомбардировочных авиадивизий, из полетов на большой высоте в глубь обороны противника разведчиков 99-го полка. В составе воздушной армии теперь насчитывалось вдвое больше самолетов, чем у противника на этом направлении.
Но тем не менее требовались еще большие усилия, чтобы удержать господство в воздухе, непрерывно воздействовать на противника на поле боя и в оперативном тылу, обеспечивая быстрое продвижение наступающих войск.
Нередко совпадали маршруты экипажей самолетов, направлявшихся с идрицкого и неблизких к нему аэродромов к полям боев на подмогу атакующим стрелковым дивизиям.
...Вел свою эскадрилью Герой Советского Союза майор Алексей Рязанов. В кабине чувствовал он себя очень уютно, радовали взор словно умытые дождем плоскости, фюзеляж, стекла фонаря. Этот новенький самолет он получил накануне в подарок от шефов.
...Вел группу истребителей 148-го авиаполка командир эскадрильи капитан Николай Ябриков. Ведущими четверок были летчики, которых он научил "видеть воздух", - Владимир Щербина и Александр Ордин. Шел в группе старший летчик лейтенант Павел Новожилов. Нетрудно было узнать его самолет по надписи на фюзеляже: "За Геннадия Серебренникова", сделанной сразу после гибели друга. В последнем вылете Новожилову удалось увеличить свой счет. Это произошло в бою с "фокке-вульфами", которые пытались отсечь истребителей от штурмовиков.
На аэродроме лейтенанта ждала поздравительная телеграмма начальника политотдела. Новожилов ответил: "Постараюсь, чтобы гитлеровец не был последним. Примите эти слова как клятву советского офицера".
Умело воевал Новожилов. Об одном из боев летчик рассказывал:
"В паре с младшим лейтенантом Павлом Вершининым я вылетел на патрулирование. Над линией фронта станция наведения сообщила, что отсюда только что ушли четыре ФВ-190.
Догадка подсказала - это разведчики. За ними обязательно должны появиться бомбардировщики. Походив некоторое время в своем районе патрулирования, я попросил станцию наведения разрешить углубиться на территорию противника, чтобы встретить немцев внезапно, на подходе к цели, и не дать бомбить боевые порядки наших войск. Мне разрешили. Через несколько минут я заметил, что на одной высоте со мной шла группа "фокке-вульфов" бомбить наш передний край. Немного поодаль, слева сзади летела вторая десятка. Решаю атаковать их. Набрав достаточную высоту, стал атаковать не первую, а вторую группу. Зашли сверху сзади и атаковали. С некоторых самолетов посыпались бомбы на свои войска. Решаю делать вторую атаку. Зашли опять сверху сзади и врезались в строй.
Так или иначе, а противник был деморализован. Тогда решаю нагнать первую группу. Нас она не заметила. С каждой секундой расстояние между нами сокращалось. Действовать решили так: я - сверху, а Вершинин - снизу слева.
И снова после нашей внезапной атаки с некоторых самолетов бомбы полетели вниз. Биться и дальше вдвоем с двадцатью нам было бы не под силу, если бы мы не придерживались тактики не давать немцам собраться компактной группой и принять боевой порядок. С этой целью мы с Вершининым разошлись и стали атаковать с разных направлений, поддерживая при этом зрительную связь и приходя друг другу на помощь, когда кому-нибудь из нас было трудно.
Мы поставили себе задачу согнать фашистов вниз, и они постепенно снизились до 1500 метров.
После того как их строй нарушился и многие "фокке-вульфы" побросали бомбы на свои войска, мы стали атаковать отдельные самолеты и сбили четыре. Задача по патрулированию была выполнена"{63}.
...Вел восьмерку "яков" заместитель командира эскадрильи капитан Вадим Бузинов. Встреченные истребители противника из кожи вон лезли, чтобы не допустить группу к "юнкерсам", которые приближались к Резекне. Атаки следовали за атаками. Бузиновские истребители хладнокровно отражали их, диктуя противнику условия боя. При этом они сбили шесть вражеских самолетов. Так летчики 148-го авиаполка предотвратили удар вражеских бомбардировщиков по подвижной группе 10-й гвардейской армии.
...Прикрывала наступающие войска восьмерка Ла-5, ведомая командиром эскадрильи 171-го истребительного авиаполка майором И. А. Вишняковым. Когда она находилась над районом Мозули, Лудза, станция наведения предупредила о приближении двенадцати "фокке-вульфов". Ведущий увидел их ниже своей группы и сразу дал команду: "Атакуем!" Облачность и лучи солнца в ее просветах помогли "лавочкиным". Итог боя: два вражеских самолета сбил командир эскадрильи, один - младший лейтенант Василий Григорьев; остальные вражеские самолеты ушли на большой скорости на запад.
Над этим районом в тот же день, 17 июля, двумя часами раньше выполнял задание по прикрытию войск майор Константин Соболев со своей восьмеркой. 16 "фокке-вульфов" появились выше его группы, но наши истребители успели набрать высоту и атаковать в тот момент, когда вражеские самолеты начали сбрасывать бомбы. Несмотря на численное преимущество, гитлеровцы уклонились от боя.
В эти дни самыми популярными стали призывы, обращенные к воздушным бойцам:
Налетом смелым, ударом точным
Круши фашистов, товарищ летчик!
Штурмуй беспощадно! На запад гони
Фашистскую нечисть с родимой земли!
Старший лейтенант Михаил Соколов повел на задание группу "илов". Нельзя назвать это задание из ряда вон выходящим, но трудно переоценить значение вылета для действий подвижных групп наступающих армий, которые вели упорные бои у рубежей обороны противника, прикрывавших Резекне и Даугавпилс.
Резекненский железнодорожный узел был важной артерией, через которую фашистское командование питало свои войска резервами, боеприпасами и горючим. О скоплении вражеских эшелонов поступили донесения с борта самолета лейтенанта Ивана Мавренкина из 50-го разведывательного авиаполка. Последовал приказ начальника штаба фронта генерала Сандалова генералу Саковнину о бомбардировке узла, сюда и направились штурмовики.
Наиболее значительным был вылет 810-го полка. Соколов шел со своей шестеркой впереди всей группы из 18 "илов", сопровождаемых 8 Як-9.
О том, как действовали летчики, скупо рассказывало донесение: "Подход к цели и атака производились последовательно группами с разных высот (от 1800 до 800 метров) и разных направлений. Это спутало расчеты вражеских зенитчиков. Летчики сбрасывали бомбы с высоты 500-600 метров, а пулеметно-пушечный огонь и огонь эрэсами открыли еще ниже.
Они сделали пять заходов на цель. В результате уничтожено 30 цистерн с горючим, два эшелона, три склада с боеприпасами. Штурмовики потерь не имели".
Действия группы штурмовиков и ее ведущего получили высокую оценку. Этот вылет не был исключением в боевой деятельности Михаила Соколова. Командующий воздушной армией наградил летчика орденом Отечественной войны I степени, отметив умелый маневр группы, обезопасивший ее от зенитного огня, и тот факт, что между станциями Резекне и Виляны она сумела уничтожить еще один эшелон противника.
Награда вручалась вскоре после этого вылета, а Соколов уже успел отличиться в другом.
Враг отступал, огрызаясь. Задача заключалась в том, чтобы, закрывая пути отхода, не дать ему закрепиться на промежуточных рубежах и отдышаться. Кому как не летчикам создавать пробки у водных преград, уничтожать переправы. На одну из них, вблизи от узла шоссейных дорог, Соколов повел штурмовиков. Командир полка предупредил его: первый вылет двух пар не дал успеха - бомбы упали рядом. Правда, подавлен огонь "эрликонов". Теперь нужно покончить с мостом...
Ведущий решил пройти неподалеку от цели, углубиться на территорию, занятую противником, потом сделать заход с тыла. Замысел удался. Мост был почти разрушен, когда в него угодили бомбы, сброшенные Соколовым. Рядом шел Матвей Штрякин, за ним Антон Белоус со своими ведомыми. Они довершили начатое ведущим. Все было сделано с первого захода. Докладывая командиру о выполнении задания, старший лейтенант заметил: "Будет надежная пробка. Можно вылетать сразу".
При докладе Соколова присутствовали командиры эскадрилий Василий Козловский и Анатолий Соляников. Тут же, в землянке КП, они получили приказ: по готовности самолетов вылететь на цель двумя пятерками. Командир полка майор Сергей Иванович Ермолаев провожал на старте десять "илов", ушедших через несколько минут к переправе на реке Утроя.
Вечером позвонил член Военного совета фронта генерал В. Н. Богаткин, интересуясь Соколовым:
- Каков он из себя? Давно ли на фронте? Коммунист? Откуда родом?