Мужик
Литература + Интернет = ..?
Легко знающим -- бери перо да просвещай нас, темных. А как быть, когда просвещенного под боком упорно нет? Литература + Интернет... Что такое литература? А я знаю? Ну да, стихи-романы, но что это такое? Ученые спорят. А что такое Интернет? Компьютерная сеть -- электронное средство связи. Так оно. Только эта сеть связует меж собой кучу народа со всем тем, что у народа в головах. Что именно -- в этом еще никто не разобрался. И не смешите меня Фрейдом -- это на беллетристику еле тянет, а про науку, даже гуманитарную, что толковать.
Сложность, по кр. мере, для меня лично, в том, что нет чувства целого. Что вообще с нами, планетой Земля, происходит? Если что-то хорошое -какое-то поступательное развитие, то та же литература -- это нечто, сюда включенное, и это один ключ осмысления. А если имеет место неуклонная деградация (таких т.з. хватает), то и литературу, и Интернет надо понимать в другом ключе -- скажем, как попытку переломить гибельную тенденцию. Или, напротив,-- способстовать ей. А может, происходит нечто третье: вообще ничего. Поди-ка пойми.
Меж тем, хотя бы что-то уяснить хочется. Тема-то актуальна: вот он я, пишущий, а вот он Интернет, куда я запускаю статью. Уже взаимодействуем. Что же из этого может проистечь? Плохого? Хорошего? Для литературы? Для не-литературы? И вот, напрягая хилый умишко, я пробую прикинуть это в самом начальном приближении.
Коллега! Ежели что, не взыщи, а копай глубже. Найдешь клад -- поделись с народом, мною в т.ч. Я только за.
* * *
1. КТО В ИГРЕ.
Чтобы прикинуть исход матча, надо хотя бы знать его участников. Игроки в площадке такие -- перечисляю "звезд":
-- природа слова (материал литературы)
-- тех.возможности (Интернета сейчас и потом)
-- лит.истэблишмент и лит.андеграунд
-- тенденции самой литературы как искусства
-- состояние общества.
Ну и еще -- влияние смежных искусств; преподавание литературы -- каким будет; природа человека; экология; неизвестное, наконец! При этом, я принимаю, что человечество избежит глобальных катастроф -- если нет, то всем здец, и рассуждать не о чем.
Пара примеров в пояснение. Материал искусства. Языковая, знаковая природа словесности делает ее удобной для компьютера -- звуковые или рисуночные файлы жрут страшно много места. Дизайнеру всегда мало памяти, а вот писателю уютно.
Или другое -- природа музыки, звук, предопределила то, что ее электронная революция началась еще с первого граммофона и радио, и Интернет здесь ничего существенного пока не добавил. Вызывать файл откуда ни то с сервера или ставить CD -- слушателю это без разницы.
А вот с живописью иначе -- электроника пока что ее не "догоняет". Картинки на экране поглядеть, конечно, можно, но это все же не просмотр полотна 2х3 живьем. Можно допустить, что со временем появятся какие-нибудь раздвижные панели. Однако остается принципиальный момент: свет и цвет живописи -- это свет _отраженный_, а с экрана идет свет _излученный_: это две разницы при самом точном совпадении спектра. Возможен, впрочем, такой оборот, когда само техническое затруднение приведет к появлению особой разновидности живописи, какой-нибудь электронной (аналогично возникло, к примеру, немое кино). Но это уже тема "Интернет + живопись" -- оставляю ее профессионалам.
Короче, в протекающей реакции И + Л составляющих много. Ниже я пробую учесть хотя бы главные. Заранее скажу, что мой прогноз _на ближнюю перспективу_ для литературы умеренно оптимистичен. Опять-таки, если не катаклизмы. Else...
2. ПРИРОДА СЛОВА.
Основания для сдержанного оптимизма дает сам материал литературы, слово. Сетература, которую иные прочат в наследницы словесности, как раз этого-то и не наследует. Сразу оговариваю, что здесь и далее имею в виду динамическую сетературу, игрушки с устремлением к "полной" виртуальной реальности,-- возможно, ее следует выделить и поименовать особо -- скажем: виртуатура или вроде. Гипертекст же -- это все та же литература. Которую, кстати, хоронят уже давно, еще с появления кино. Эйзенштейн, например, усматривал недостижимое привосходство фильма в зримости, наглядности его образов -- они изначально, оперативней, быстрей любого словесного описания. Однако он упустил принципиальный момент: знак литературы есть знак _языка_. Идеальность знака вещь вообще сверх-мгновенная. Великий фильм великого режиссера развертывает уйму образов, но все это, вместе взятое, охватывают два слова: "Броненосец Потемкин". Или так -- шедевр Эйзенштейна. Кино, чтобы достичь этого, мало собственного киноязыка: он должен быть просто языком, речью в обыденном бытовании. И пока мы говорим нашей словесной речью, литературу некак упразднить и даже потеснить -- потеснить как _искусство слова_. А литература письменная, читаемая с листа или монитора, вдобавок к тому сочетает скорочтение зрительное с вневременной природой смыслов. И в этом причина, почему Интернет дает именно литературе (а не музыке или живописи) козырную карту.
В самом деле, почему тот же самиздат не воспользовался аудиовариантом существования? Кассета ведь компактней папок с машинописью, легче прячется, проще копируется -- ну, я не беру тут в расчет шпионские микрофильмы -- пусть шпионы и смотрят. Но: слушать кассету _долго_ -- и дело не в секундах: наша мысль простаивает. Когда слово адресовано именно слуху, оно пользуется аудиоканалом наравне с музыкой -- так и возник феномен Высоцкого, авторской песни в целом. Но уже "просто" поэзия этим путем не двинулась. Казалось бы, все карты в руки: вот хорошие стихи в живом звучании, читает хороший актер или сам автор -чего бы еще? Ведь собирало же стадионы в 60-е именно чтение стихов. Но все хитрей: все же в стихах мы ищем встречи с немым -- и потому много(всяко)голосым смыслом, равно как и с близнецом его -- образом. Сказать чуть иначе, в литературе (а более всего в поэзии) мы ищем предельной, _идеальной_ встречи -- и находим ее.
Парадоксально, но даже звуковой образ стиха в его идеальном виде (при чтении "про себя") оказывается более точным и полным, и доносит его нам... зрение. Помню, например, свое смущение при попытке прочесть любимые стихи (и даже свои личные) вслух: казалось бы, вот она, возможность дать то прочтение, которое ощущалось лучшим. Ни фига -- в реальности получается какая-то карикатура на мысленное звучание, что знаешь внутри себя. И дело не в несовершенстве глотки или невладении декламацией. Важней другое -- реализуется всегда только часть возможностей, пусть хороший, но один вариант, _неполный_. И молчание оказывается насыщенней, полнозвучней... звучания. Аналогично при экранизации лит.произведений. Многие читатели испытывают разочарование и даже негодование от облика и манер персонажей: все "не так" -- Ромео не такой, д'Артаньян не такой... Фильм в его стремление "все как в жизни" не может не отсечь идеальное (всевозможное) в пользу конкретного, наглядного. Кинематограф устремляется к материализации -- и, разумеется, выигрывает здесь у литературы. Но в сфере идеального, в плане ментала, эта победа есть поражение.
А сетература? А что сетература -- близко тому. Условность, схематизм анимации это все-таки не идеальность немого незримого смысла, это только схематизм. Другое дело, что в эту игрушку играть бывает интересней, чем в кино. Но -- как кому. Обе ведь, и сетература, и литература, требуют воображения, в них надо играть _самому_, только тогда интересно. И если так, то это такой уровень развития, когда человек как читатель состоялся. А если не состоялся, то и для сетературы (виртуатуры) скорее закрыт: потребителю проще смотреть кино, где за него играют актеры.
3. ВОЗМОЖНОСТИ ТЕХНИКИ.
Чтение. Пока это для литературы не слишком важно (о дальней перспективе речь в конце). В иных случаях удобней читать с экрана, в иных -- поваляться с книжечкой на диване. В целом, печатный вариант все же предпочтительней для зрения. Зато ходить в библиотеку, попивая чаек на кухне -- да, здесь прорыв принципиального порядка. Прежде всего -- прорыв для читателя. Но и писателя тоже. Самая задвинутая книга на самом захудалом сайте все же открыта и доступна, это все же не в ящике стола или сейфе КГБ. Свобода информации. Сверх-доступность. Ситуация беспрецедентна -- и потому требует осмысления. Решаются одни проблемы -- но создаются другие. Впрочем, это вопрос уже не возможностей техники.
4. ИНТЕРНЕТ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТЭБЛИШМЕНТ:
вот где драматичный поворот. Скажу сразу: при том, что с литературным жлобством я знаком собственношкурно, я не держусь полумифа о лит.истэблишменте и лит.андеграунде. По этой версии, андеграунд -- это, конечно, такой катакомбный талантливый Моцарт, а истэблишмент -- это гнусный Сальери, который Моцарта глушит, душит и проч. Но все сложнее.
Во-1х, наполнение истэблишмента -- это живые люди, а они разные и ищут разного. Во-2х, и андеграунд -- тот же истэблишмент наоборот. Вы думаете, в пост-самиздатовских журналах не умеют делить на ваших и наших? Умеют, еще как умеют. Научиться было у кого. В-3х, и тот, и другой не только участники действа, но и его пленники: ситуация в целом создана не литературой, это заморочки всей культуры и общества.
Но допустим на миг, что все по мифу: вот он, пост-совковый лит. истэблишмент, который пытается тащить и не пущать, а вот Интернет, в брешь которого к читателю прорывается с новым словом отважный андеграунд -талантливые и непечатанные. Разберем все по косточкам. 1) -- а прорываются ли? Читателей стало мало, а сколько из них компьютеризованы? Обинтернетены? Да, потенциально литература в сети для читателя открыта -- но читаема ли им? Впрочем, с т.з. технических возможностей, дело, вероятно, будет неуклонно меняться к лучшему. Компьютеризация неизбежна, а техника прогрессирует -читал, что опыты подключения к сети через бытовое электричество оказались успешны. Писатель в Интернет прорвался -- вопрос времени, чтобы встречно -читатель. Правда, триумф властительницы дум, как в XIX, литературе уже явно не светит, каким бы созвездием гениев она ни заблистала. Прежней аудитории не вернуть -- но кто сказал, что она должна быть прежней? Что мое, то мое -и достаточно.
2) Новое слово: а есть ли оно у андеграунда? Может, и нет -- но в сети ведь не он один. В Интернете, в любом случае, налично большинство текстов, что не допускались к читателю -- от эзотерики и самиздата до порнухи. Так что новое слово имеется -- новое, конечно, для еще нечитавших. Плюс классика. Плюс сетература. Выбирай, что хочешь,-- и андеграунд такую ситуацию принять должен -- что ему терять. Истэблишменту же, она, естественно, не по вкусу. Допустим, что он попытается переиграть ее в свою пользу. Каким образом?
3) Атака на Интернет. Допустим, что она технически и юридически осуществима. Ну, допустим. Но будет ли успешна? В обозримой социальной ситуации это нереально. Тут мое воображение рисует забавную коллизию. Попытка получить контроль и распоряжаться потоками информации, конечно, требует благовидного прикрытия. Лучше нравственности-духовности тут ничего не придумать. Если уж пытаться ототалитарить сеть, то, конечно, с лучшими целями: для борьбы с пороком -- порно, экстре, криминалом и проч. Ну, не признаваться же вслух о воистину чаемом: быть начальником от духовности и хорошо с этого иметь. Но это еще не все -- в свою очередь, порок примется защищаться -- и, понятно, тоже под солидной "крышей": свобода информации, права личности, прогресс и т.д. Я бы в этой войне масок поставил на порок 20:1. Могучая это сила. Так что за Интернет можно не опасаться: не сдадут его добродетели.
4) Итак, что мы получаем при нормальном ходе событий:
-- огромный массив текстов огромного числа авторов
-- доступ к тому большинства (в перспективе) читателей
-- относительно равные условия конкуренции изданий и авторов (конкуренцииза читателя и не только).
Хорошо? Да! Наверно. Но и вызов очевиден: -- сверх-доступ переходит в противоположность -- так много всего, что как и выбрать что-то одно -- и желательно, самое-самое; -- известное (издания, авторы) получает здесь слишком большую фору. Все же неравенство -- что еще не такая беда. Опасно другое: известное -- это старое, и если все будут его держаться, откуда возьмется новое? -- и главное. Если литература, что более чем предсказуемо, согласится на двойную жизнь -- в сети и печати,-- то в сеть перейдет все то, что мы имеем в истэблишменте. В частности: групповщина и дележ места под солнцем; отторжение авторов с улицы (не "наших"); литературные склоки; коммерциализация и кормушка от "духовности" -- и, кто знает, возможно, столь же дикая, как весь наш псевдокапитализм. Отчасти все это уже происходит,-хотя, на мой взгляд, истэблишмент засиделся на старте.
Отсюда один важный вывод: если Интернет способен быть эффективным противовесом истэблишменту во внешнем противостоянии, то внутри себя он им инфицируется столь же элементарно. Здесь он бороться не может -- точнее, не может взятый сам по себе -- равно как телефон или телеграф или иное средство связи. Здесь уж слово за людьми, за культурой,-- литературой, в частности.
5. ТЕНДЕНЦИИ (ВНУТРИ) ЛИТЕРАТУРЫ.
Традиционно, это принято связывать с какой-либо новизной -- формальным прорывом, течением. Модой, на худой конец. Но это верно, я считаю, лишь для первой 1/2 века. По-настоящему новое где-то с 50-х приходило иначе, без революций формы -- и вообще, как бы с периферии литературы. Например, фантастика, наиболее серьезное литературное явление -- это, конечно, отклик на НТР, и за перо часто брались сами же ученые. Или книги Кастанеды и Д.Андреева -- тоже опыт познания, правда, не западной позитивной науки, а науки интроспективной, "восточной". Новое обретались не внутри, а вне литературы -- а излагалось оно вполне традиционно. И наоборот, какие-либо попытки прорывов ценой лит.эксперимента, "авангардизма" уже ничего не добавили -- самому авангарду прежде всего. Ну, прикиньте сами: вот в современной литературе что-то нетрадиционное. Бывают ли эти вещи интересными (красивыми, лиричными, искренними и т.д.)? Да, конечно. А бывают ли они _ новыми_? Да что-то не шибко. Новое бывает разве что ценой авторского личного своеобразия, но это-то вполне традиционно. И вдобавок к тому, в основном лит.новизна нынче все же от вторичного -- она, чаще, основана на отсылке (пародии) к самобытному и чужому. Да и этот источник, на мой взгляд, стремительно иссякает.
Короче, кризис литературы не только внешний (потеря читателя и кормления), но и внутренний -- некая выбранность внутреннего ресурса для развития. Ситуация, впрочем, общекультурная, и я согласен с теми, кто считает, что решение в смене вектора -- с внешнего на внутренний. Точнее, в равновесии этих двух. Но внешнее направление искусство освоило от и до, отсюда вызов: _искусство как йога_. Возможно, в 3-м тысячелетии культура попробует именно это. Но вернемся к Интернету: чем он может помочь литературе в настоящем положении?
6. ЛИТЕРАТУРА + ИНТЕРНЕТ: ВОЗМОЖНОСТИ.
1) Сетература. О ней было сказано выше -- она или разделяет кризис литературы, или, игровая, не слишком-то ей наследует. Но гипотетически, беллетристика имеет в ее лице подземный ход для побега: измениться, чтобы остаться.
2) Лит-навигаторы. Одна из попыток, вполне естественных, ответить на вызов [см.4 4)] -- это конкурсы, а то есть фильтрация инф.потока. Отследить, что поценней, поддержать это, как-то упорядочить все, дать карту для сетеплавателя и т.д. Разумно, неизбежно. Вот только: а судьи кто? Я лично ничего не имею против состава жюри во всех тех конкурсах, что обнаружил в сети. Но очевидно же, что все зависит от того, кто проводит конкурс. Поручи его Белову с компанией -- будут одни лауреаты. А поручи Искандеру -- другие. А Лимонову -- совсем третьи.
Вы думаете, я клоню к тому, что выбирать должен сам читатель? Как это, к примеру, задумано в ББ? Да нет, не то чтобы. Т.е. -- я очень сочувственно отношусь к намерениям организаторов и согласен с хором в честь А.Р. -молодец, что говорить. Но.
Во-1х, можно ли голосованием решить, что в искусстве лучше, а что хуже -- это весьма проблематично, знаете ли. Сомневаюсь, чтобы в пору "серебряного века" северянинское "Это было у моря..." выиграло хоть один серьезный конкурс: банально, по-мещански, как-то на потребу все. А тут кругом -- Сологуб, Белый, мэтры... Но стишок-то живет,-- пошло-то пошло, а один хрен красиво! А многое "лучшее" кануло.
Во-2х... Условное и безусловное: здесь мне придется сделать отступление и растечься мыслью по древу. Сейчас принято подчеркивать условность, "конвенции". С какой, дескать, т.з. посмотреть. Вот ежли с той, то, оно конечно, Блок и Пушкин хорошие поэты. А вот если с этой, то совсем даже Пригов великий поэт, а Блок -- это что-то ветхозаветное. Причем, как иногда уверяют, конвенции эти совершенно равноправны. Мол, какую выбрать.
Маленькая забывчивость здесь в том, что в искусстве есть как условное, так и безусловное. Безусловное в пределах данности человеч. природы. Например, есть предел способности чел. восприятия в единицу времени. Меньше чего-то -- нам скучно, больше -- не поспеваем. Есть предел нашему ОЗУ (7 смысловых групп, дальше провалы). Есть свои границы и свои золотоые сечения у нашего слуха, зрения, эмоций, наконец. Всем этим -- и не условно, а безусловно -- определяется очень многое в фактуре искусства, тех же стихов. Что бы мы ни взяли: нагруженность метафорой, благозвучность, длина, словарь, тема (низкая-высокая), эмоциональная заряженность -- везде есть свои золотые сечения, своя идеальная мера. Можно даже принять, что красота стихотворения определяется именно тем, насколько выдержаны эти золотые сечения относительно самых разных сторон. А оригинальность -- это золотое сечение нарушения нормы (ожидаемого). Пока что природа человека и русского языка никаких кардинальных изменений не претерпела -- и русская поэзия остается поэзией прежде всего их вот, "ветхозаветных" -- и безо всяких там конвенций. Я даже готов предложить понимание поэзии как способа воссоздать узор этих золотых сечений в текущей данности времени и языка. Может быть, потому и поэзия меняется менее всех других искусств -- исторически она ведь все та же: Сафо, Ахматова... стихи там, стихи здесь.
Но вернемся к конкурсу. Сама идея голосования читателей неявно предполагает, что в нем проявятся эти золотые сечения и отбор будет произведен безусловный. Я в этом совсем не уверен. Опять же: судьи кто? -голосовать будут прежде всего сами авторы, это уже нюанс существенный. Далее, кто из "просто читателей" примет участие? Обинтернеченные -- и большой вопрос, будут ли они симметрично представлять читателей в целом. Так что отбор временем, по вероятности, голосованием не заменить, даже самым честным и демократичным. Вполне возможно, что в итоге получится исследование вкусов части публики, а именно -- ее авторской и компьютеризованной части. Хотя -- отдам должное -- это совсем не так мало. (Я бы только посоветовал на будущее предварять голосование заполнением паспортички: пол, возраст, образование, род занятий, место проживания (по-крупному: столицы, Центр, Юг, Север, Урал-Сибирь) -- это уж в скобках.)