В этот раз их было четверо, и четвертого я не знал. Видел несколько раз, но лично знаком не был — обычный, щуплый, невыразительный японский паренёк в очках, то ли из ботаников, то ли из шашечного клуба. Но точно не из команды Рио. Интересно, что он делает с ними сейчас?
Они вошли в кухню, огляделись хозяйским взглядом, посмотрели на моё тельце, валявшееся у стены на не самом чистом полу, и снисходительно усмехнулись. Если они меня сейчас кончат — это даже будет к лучшему. Может быть, я даже сумею восстановиться после этого, когда они уйдут. Точно сумею… Если они не порубят меня на куски, например. Но если у них хватит ума отомстить по-другому, так же унизить, как я сделал это с Рио… Это будет херово. Да уж, неприятная ситуация…
— О, Юсупов! — удивлённо воскликнул Рио Огава, словно не ожидая меня здесь увидеть. — А чего ты лежишь и не встаёшь? Не проявляешь уважение, когда входят старшие, не кланяешься? Что, ножки не держат? А язычок? Твой остренький язычок, наверняка сейчас не такой острый? Наверняка, думаешь, почему это с тобой произошло? И, самое главное, как? А я знаю как и почему. Знаешь, кто это?
Огава кивнул на паренька в очках и снова довольно ухмыльнулся.
— Это Мэмору Курода, наш друг и товарищ. Знаешь, какой у него Дар? Он вытягивает силы, блокирует дар, делает из одарённого обычного, беспомощного человека. Прикольно, да? Ненадолго, правда, всего на… Насколько, Мэмору? — Рио повернулся к пареньку.
— Если правильно выстроить схему и закупорить полюса… — начал сбивчиво изъясняться тот.
— Мэмору! — строго нахмурился Огава. — Простыми словами.
— На сутки, максимум двое. Мой дед может лишить сил настолько, на сколько захочет. Но он глава рода…
— Да мне плевать на твоего деда, — снова перебил своего «друга и товарища» Рио, — я об этом не спрашивал. Когда спрошу, тогда скажешь. Понял?
Парень виновато кивнул, бросил в мою сторону виноватый взгляд, полный раскаяния и сожаления, и отступил на шаг назад, стараясь сделаться незаметнее, словно его здесь и не было. Кажется, парнишка знал, что дальше последует… Знать бы, что. Хотя, скоро я это узнаю и так…
— Ладно, Мэмору. Ты можешь идти, мы дальше сами. Спасибо за помощь, друг! — Шин хлопнул очкарика по плечу, развернул его в сторону выхода, придал ускорение пинком и выпроводил лишние уши и глаза подальше.
— Наверное, ты сейчас гадаешь, что мы с тобой сделаем? — самодовольно принялся рассуждать Рио, расхаживая вдоль кухни. Подошел к мойке, перекрыл воду в кране, проверил пальцем блюдца на чистоту, поскрипев по керамике подушечками пальцев, выровнял неровную стопку тарелок и повернулся ко мне. — Ну, всё просто и без затей. Был бы ты девчонкой… Хотя, с твоей девчонкой мы разберёмся позже — вот она ответит за тебя по полной.
— И не раз! — со стороны входа довольно хмыкнули Шин и Тору.
— И не раз. — подтвердил Рио. — И не два… А с тобой… Ты просто сдохнешь, Юсупов. Но! Сюрприз! Ты сдохнешь, но не так быстро, как думаешь… Ты будешь умирать очень долго. Долго и мучительно. Берите его. — кивнул Огава своим подручным, развернулся и вышел из этого тесного помещения, в котором, наверняка, побывал впервые в своей жизни.
Парни резво подскочили ко мне, схватили за ноги, резко дёрнули, стараясь почувствительнее приложить головой о пол кухни, и потащили к выходу. Уже в дверях, подхватили под руки и легко вынесли на улицу…
Несли меня не долго, но не особо церемонясь — пару раз уронили и приложили затылком о выстеленную камнем дорожку, один раз пнули по рёбрам, сетуя, что я такой отожранный кабан, и разок врезали по яйцам, это уже просто, для профилактики. Мы пересекли парк, углубились в школьный лес метров на двести, подальше от пешеходных троп, суеты и случайных прохожих, попетляли между толстых деревьев и притормозили на какой-то полянке, освещённой неяркими переносными фонарями. Кажется, парни подошли к этому вполне организованно…
— Приехали! Выгружайте. — скомандовал Рио.
Мои носильщики остановились и через секунду, не особо церемонясь, с явным облегчением бросили моё тельце на землю.
— Ну как тебе? — заботливо поинтересовался Огава. — Без силы, без возможности что-то сделать? Чувствуешь, какой ты ущербный и убогий?
Подошёл вплотную, склонился надо мной, заглянул в лицо и довольно улыбнулся, смакуя момент триумфа. Замахнулся, от души ударил меня несколько раз по рёбрам, расквасил лицо острым носком ботинка и удовлетворённо вздохнул.
— Так-то лучше! Прям камень с души свалился. — Рио втянул свежий ночной воздух полной грудью и с облегчением выдохнул. — Ты не представляешь, Юсупов, как же ты испортил всем нам жизнь! Над нами посмеиваются, у нас за спинами шепчут всякую херню, нас перестали уважать. Мне теперь долго восстанавливать репутацию, и займусь я этим с твоей подружки. Жалко, что ты этого не увидишь, но… Но мне так будет спокойнее. Сука! — пнул он меня ещё раз. — Если мой отец узнает… Ладно, тебя это уже волновать не должно.
— Ри! — окликнул Шин своего друга.
— Что?
— Ты хотел узнать у него… — кивнул он в мою сторону.
— Узнать? — нахмурился Рио и обернулся ко мне. — Точно! Как ты лишил меня силы? Как ты это сделать, тварь? — ещё один отрезвляющий удар по рёбрам. — Артефакт? Шин, ты обыскал его?
— Да, обыскал. Ничего у него нет. Только нож.
— Простой? Дай сюда…
Рио выхватил из рук Шина мой нож, задумчиво покрутил его, изучил, чуть ли не лизнул, отрицательно помотал головой и сунул его себе за пояс.
— Ладно, потом разберусь, обычный он или нет. Этот всё равно не скажет. Закапывайте его…
Двое подручных Рио схватили меня за руки и ноги, качнули в воздухе и кинули спиной вперёд. Секунда свободного падения на глубину трёх метров — и очередная вспышка боли в ушибленной спине и затылке.
Небольшой свежевырытый холмик земли, рваные края прямоугольной ямы, слои почвы и корни, довольные лица, скалящиеся сверху, словно на дно глубокого колодца, осыпающаяся комьями земля — всё это промелькнуло перед глазами, а всё что я мог, это просто молча смотреть. Обидно… Да уж! Парни подготовились заранее. Основательно. Вот же черти!
— Прощай, Юсупов. Мы позаботимся о твоей подружке! — выкрикнул мне довольный Шин, прежде чем тяжеленая бетонная плита сдвинулась и рухнула на меня с высоты, обдав моё лицо потоком пыльного воздуха.
Не густо… Но могло быть и хуже. То ли эти придурки налажали с расчётами, и она должна была меня просто раздавить, то ли наоборот, рассчитали всё хирургически точно, оставив мне жалких двадцать сантиметров и ни сантиметром больше…
Наверняка, через десять минут меня привалят для надёжности ещё несколькими тоннами мокрой почвы, и выбраться из этой жопы будет ещё сложнее, если вообще возможно. И где они умудрились достать плиту, интересно? Ночью, посреди леса…
Вот тебе и конец, Макс. Наверное, это самая глупая смерть, которой я умирал…
Сколько там этот очкарик сказал я буду в таком вегетативном, беспомощном состоянии? Двое суток? Интересно, я протяну столько? Или паралич Тору сойдёт раньше, и я просто не смогу пользоваться силой? Или я сдохну здесь без кислорода… Не важно — ни один из вариантов меня не устраивает. Нужно что-то делать, но сначала необходимо вернуть себе свои возможности…
Я прикрыл глаза, осторожно коснулся своей ауры и принялся расплетать её в тонкие нити… Это не та сила, это всего лишь её крохи, остатки, и если я растрачу их… Будет хреново. Без ауры человек долго не живёт… Никто не живёт. Потянулся нитями внутрь себя, к своему источнику, чувствуя, как по капле из тела уходит жизнь, и начал пробивать путь к запертой где-то в груди силе, нащупал прочный, словно каменный, чужеродный энергетический кокон, и стал медленно долбить его, надеясь разрушить или хотя бы просто пройти сквозь…
Воздуха не хватало, грудь разрывалась. Под землёй было холодно, сыро и темно. Сил не было… Я чувствовал, как мощным потоком уходит жизнь, как я слабею с каждой минутой, с каждым часом… И медленно умираю… Сколько это длилось, я не знаю… Долго. Несколько долгих, бесконечных часов…
В каком-то отчаянном порыве, вложив всю оставшуюся энергию ауры, спалив её почти всю без остатка, я ударил по сраной, чужой скорлупе сырой грубой силой, без всяких ухищрений и изысков. На миг успел усомниться в своём импульсивном решении, уж лучше бы пожил ещё хоть немного, придумал более взвешенный, реальный план, дождался помощи… Но тут же отогнал от себя эти мысли. Наверняка, на моём лице расплылась довольная ухмылка, но понять это я уже не успел.
Сила хлынула чёрным, бурным потоком по всему моему телу, корёжа иссякшие и высохшие энергетические каналы и тут же наполняя их заново гораздо большим объёмом энергии. Кажется, я на миг потерял сознание, от скрутившей меня адской боли в каждой клеточке моего тела, скрючился в позе зародыша и до хруста зажмурил глаза…
Очнулся, чувствуя себя вполне сносно, ощутил во рту железный привкус крови, почувствовал могильный холод и как занемело от неудобной позы всё моё тело. Занемело, но оно, наконец, работало. Руки, ноги, пальцы — всё слушалось идеально… Я проверил свою ауру и источник, и удовлетворённо хмыкнул. Всё хорошо. Теперь всё хорошо…
Я открыл глаза и снова пригорюнился… Темнота… Двадцатисантиметровую бетонную плиту у себя над головой я ни за что не пробью, а копать подкоп вбок… На сколько мне хватит кислорода, вытащит ли меня регенерация, не сдохну ли я от обезвоживания? А ведь так хорошо всё начиналось…
Ладно, может меня хватятся и начнут искать? Сколько мне нужно здесь пробыть? День, два… Неделю. Посмотрим. А пока можно сделать то, что нужно было сделать с самого начала — позаботиться о своей защите. Нормально позаботиться!
Я коснулся источника силы, влил энергию в ауру и принялся плести узоры прямо в ней. Узоры силы, брони, мощи, защиты, скорости… Всё и сразу. Перво-наперво укрепил и обезопасил свой источник, окружив его энергетической сферой, но сотканной словно из прочного, непроницаемого куска стали, закрыл все уязвимые точки и заштопал все дыры. Оглядел творение своих рук и довольно хмыкнул. Теперь просто так меня не взять и не застать врасплох…
И почему я не сделал этого раньше? Наверное потому, что до всего приходится доходить своим умом, методом тыка, методом проб и ошибок. Почему-то мне кажется, такому здесь не научат. Ни здесь, ни где либо ещё. По крайней мере, не в этом времени. Из всех виденных мною аур, ни одна даже отдалённо не была похоже на то, что сотворил я.
Я отбросил в сторону самолюбование и перешёл к разуму, ненадолго задумавшись. Вот здесь было всё непросто, закрывать в себе его нельзя, как и ограничивать. Разум — это свобода, независимость, безграничность. Закрыть его не получится, но можно сделать доступ к нему гораздо сложнее для таких как я, например. Или таких как Кацу Мори… А ещё поставить контрольные точки, от таких как Майки Романов, чтобы больше никто не смог лишить меня моей памяти, моей личности навсегда. Нет, я ему благодарен, конечно, но в этот раз я предпочту справляться со всем сам. Ладно, приступим…
С очередной поставленной перед собой задачей я справился так же быстро, как и с предыдущими. Теперь мой энергетический каркас выглядел словно произведение искусства, исписанное древними рунами ещё несуществующей цивилизации. Никогда не думал, что защитные Узоры можно наносить не только на физическое тело.
Энергия во мне просто бурлила! Сил было столько, что я готов был перевернуть весь этот мир с ног на голову и свернуть горы. Обманчивое чувство — это всего лишь эйфория от успешно выполненной задачи, но снести эту бетонную плиту перед собой я всё же могу попробовать. Нужно всего лишь выпустить свою новую ауру погулять…
Тихий монотонный шорох откуда-то сверху заставил меня отбросить размышления и затаить дыхание. Кто-то явно пытался ко мне пробраться — я слышал тяжёлое сопение, отбрасываемую в сторону влажную почву, скатывающиеся обратно мелкие камни и случайный стук чего-то твёрдого о бетонную плиту над моей головой. Так быстро? Меня уже спохватились? Или мои старые друзья решили вернуться и своими ручками завершить начатое, не оставляя всё на волю случая? Даже интересно…
Я взглянул сквозь толщу земли и бетона, разглядел хорошо знакомую мне ауру, и удивлённо хмыкнул. Закинул руки за голову, и принялся ждать, когда же меня наконец освободят…
Долгие пятнадцать минут я слушал, как меня откапывают, освобождают края моего каменного гроба, очищают его, делая короткие перерывы для отдыха, и всё ближе и ближе подбираются к моему вызволению. Ещё минута и «потолок» моей тюрьмы дёрнулся и медленно пошёл вверх, приоткрывая широкую щель. В мои лёгкие ворвался свежий, прохладный воздух, я увидел край звёздного неба, макушки деревьев, и любопытную девичью мордашку, заглядывающую ко мне.
— Как ты подняла такую тяжесть? — удивлённо поинтересовался я, не наблюдая в её руках никаких инструментов и приспособлений.
— У тебя свои секреты, у меня свои… — капризно парировала Мика.
— Хм…
— Так и будешь лежать, или всё же вылезешь? Мне тяжело вообще-то!
— Точно! Прости. — я подскочил с земли, вынырнул в щель, отскочил в сторону, заметил, с каким неимоверным усилием хрупкая девушка удерживала эту многотонную каменюку ещё секунду, и с каким облегчением отпустила, обрушив назад, едва я выбрался. Я успел поддержать её, когда она пошатнулась от перенапряжения, помог выбраться наверх и через несколько секунд выбрался сам, быстро оглядевшись по сторонам.
— Ты как? — спросил я, глядя на Мику, сидящую напротив меня на траве в ярком, лунном свете.
— Нормально. — кивнула та.
— Точно? У тебя кровь идёт носом.
— Да всё нормально, Макс. — она вытерла красную дорожку тыльной стороной ладони и устало улыбнулась.
— Спасибо. Я твой должник.
— Ты спас меня, я тебя. — пожала староста плечами. — Теперь мы повязаны.
— Повязаны? Это что, я должен жениться на тебе?
— Нет! Можно и без женитьбы. — Мика усмехнулась. — Теперь мы отвечаем друг за друга. Так принято в Японии — ты отвечаешь за того, чью жизнь спас.
— Как ты меня нашла?
— По запаху. — отшутилась она и насупилась. — Пришла в твою комнату, прождала тебя там три часа, как дура… Кстати, тапочки я так и не нашла!
— Ну прости. А сюда как попала?
— Я же говорю, по запаху… А ещё эти идиоты там такой след оставили, когда волокли плиту, что только слепой не заметит. Да и сверху просто кое-как травой и листьями притрусили.
— Понятно. Ты как, идти сможешь?
— Смогу! — уверенно фыркнула азиатка, резво поднялась на ноги, пошатнулась, нахмурилась и через секунду двинулась сквозь примятые кусты на выход из этого лесочка…
До общаги мы добрались без приключений, зашли через запасной вход, стараясь никому не попадаться на глаза, поднялись на наш этаж и через пять минут отмывали засохшие корки грязи под душем и выковыривали землю из-под ногтей. По очереди…
Мику я пустил первой, подождал каких-то пятнадцать минут, и, едва ванная освободилась, с наслаждением залез под горячие струи воды. Отмылся, отогрелся, обмотал полотенце вокруг пояса и вернулся в комнату, чистый и посвежевший. Мимоходом отметил всё ещё темное небо за окном, и удовлетворённо прикинул — ещё есть время и на поспать, и на поваляться в постели… Хотя, спать совсем не хотелось.
Мика, укутанная в точно такое же полотенце, скромно приютилась на краю моей кровати, задумчиво теребя влажные волосы на голове, поглядывала на меня с опаской и словно не решалась что-то сказать. Суровое личико, сосредоточенное выражение глаз, сжатые губки…
— Остаёшься или уходишь? Решайся. — решился я. — И нянька мне не нужна, если что. Спасибо за помощь, конечно, но дальше я сам…
Я остановился напротив неё, заметил сомнение, промелькнувшее в её взгляде, и тут же сменившее его решимость и упрямство. Она потянула за край полотенца, стягивая его с моих бёдер, и покраснела ещё сильнее, увидев меня голым. Чего она ожидала? Что я окажусь во фраке и галстуке-бабочке? Забавная.
Девчонка резко встала, уронив своё полотенце к своим ногам, выпрямилась, обвила мою шею руками и прильнула ко мне, прижавшись своей красивой упругой грудью к моей коже.
— Я знаю. — тихо прошептала она мне на ухо. — Твоя покровительница с меня шкуру спустит, если узнает.
— Откуда такие страхи?
— Это одна из самых обсуждаемых тем среди девчонок. Но я готова рискнуть. Только… Я… Я ещё не была с мужчиной. — выдохнула девушка и с вызовом посмотрела в мои глаза.
— Тогда может не нужно?
— Заткнись, а то передумаю! — фыркнула Мика и прикоснулась своими губами к моим. Обвила голенькой стройной ножкой мои ноги, развернула меня к кровати, сделал подсечку и завалила меня на постель, очутившись сверху, не отрываясь от моих губ и продолжая иногда нагло врываться своим остреньким язычком в мой рот.
Я обхватил её за задницу, слегка приподнял над собой, секунду помедлил, и медленно опустил на свой член, легко протиснулся между девичьих влажных набухших губок и ворвался внутрь. Девчонка как-то радостно, облегчённо выдохнула, словно скинув с плеч тяжёлый груз, замерла на мгновение, и словно опытная наездница, начала медленно насаживаться на мужской стержень, с каждой секундой увеличивая темп, изредка шлёпая своей тяжелой грудкой по моей грудной клетке, и тихонько постанывая от удовольствия при этом.
В какой-то момент она разогналась чуть сильнее, выпустив мой член из себя, растерялась, впопыхах принялась щупать руками, словно боясь потерять, нашла и с облегчением нанизалась на него снова, словно от этого зависела её жизнь.
— Как же это приятно… — тихо произнесла девушка, вжимаясь в меня всем своим голеньким и горячим телом. — Хочется вот так сжать его, и никогда не выпускать… — Мика игриво заглянула в мои глаза и тут же смутилась, наклонилась и запустила свой ловкий язычок мне в рот, начав снова постепенно наращивать темп…
Через несколько минут я почувствовал, как стенки её влагалища крепко сжали мой член внутри, девчонка тяжело задышала, отстранилась, наморщила лобик и приоткрыла ротик, а через секунду распахнула свои огромные глаза и задрожала в оргазме…
Кажется, мы оба потеряли контроль. Мне не хотелось останавливаться, а она просто не могла. Я крепко обхватил её за бёдра, притянул себе, ощутил, как головка моего члена упирается в шейку её матки, как она стискивает мой член в себе толчками, и как мой член начинает наполнять её пещерку своим семенем до краёв…
— Ты сделал это в меня? — тихо произнесла Мика, лёжа рядом и закинув свою ножку на мой живот.
— Прости.
— Придётся пить отвар по бабушкиному рецепту, чтобы не залететь. Вот она удивится, когда я рецептик попрошу… — застенчиво хихикнула Мика в кулачок. — Она мне его ещё в 16 лет подсовывала, но я так стеснялась, что она махнула на меня рукой и предрекла мне девственность до 25 лет. Удивлю её.
— Обычно, девочки в первый раз не любят сверху. Не знают, что делать и как. — задумчиво заметил я, не сомневаясь в её честности, но удивляясь раскованности.
— Мне сестра рассказывала. Она ещё та шлюшка!
— Прям шлюшка?
— Угу. У неё уже трое парней было.
— Ого! Значит, ты шлюшка на треть?
— Все мужчины такие приятные вещи говорят девушкам в первую ночь? — хмыкнула Мика.
— Не. — самодовольно покачал я головой. — Только я.
— Ещё разок? — привстала она на локте и заглянула в моё лицо.
— Может, для первого раза достаточно?
— Жадина! — надула азиатка губки и тут же примирительно улеглась обратно. — Хотя ты прав, у меня тем всё побаливает с непривычки. Нужно немного передохнуть.
— Угу… — подтвердил я, задумчиво протянул руку к её пушистому хвосту и потрогал мягкую, шелковистую чёрно-серую шерсть.
— Прости. — тут же смутилась Мика.
— За что?
— Я не сдержалась. Это просто частично трансформация… Наверное, мне ещё рано заниматься этим с мужчинами.
— С мужчинами точно рано! Можно только с одним. — поправил я, улыбнувшись ей. — Не знал, что ты кицунэ. Я думал, твой дар в другом.
— У всех ёкаев их два, я же тебе рассказывала недавно. Один — это трансформация в звериную сущность, он самый сильный, доминантный, второй побочный. У самого легендарного Кицунэ был дар становиться призраком. Это мой дед. — гордо произнесла молоденькая лисичка.
— Понятно. А у тебя, значит, сон?
— Угу. Убрать? — кивнула она на свой хвост в моей руке и слегка дёрнула им.
— Не нужно. Так даже забавнее.
— Забавнее? — нахмурилась девушка. — Я для тебя забава?
— Возможно. Но только если чуть-чуть. — я усмехнулся снова. — Когда ты кончаешь, он хлещет направо и налево, словно плеть. Ощутимо, между прочим!
— Я же не специально. — снова смутилась она.
— Да ничего. Я бы сказал, мне это даже чуточку понравилось.
— Извращенец! — вроде как осуждающе, но на самом деле довольно фыркнула Мика, бесшумно выскользнула из постели и принялась одеваться, демонстрируя мне свою стройную фигурку во всей красе и торчащий между женскими ягодичными половинками пушистый чёрный хвост. — Я обещала сестре переночевать у неё. Ей не нужно знать, что я была с парнем.
— Ладно, я провожу.
— Да спи уже, провожатель. Это недалеко, на этом же этаже в корпусе «С».
— Уверена?
— Да. Ты же не собираешься со мной в туалет ходить до конца жизни?
— Не собираюсь. Но…
— Ну вот и спи!
Мика натянула чистую одежду (откуда она здесь, кстати?), поправила причёску, обулась, чмокнула меня в щёку и упорхнула, оставив после себя лишь лёгкий, слегка уловимый аромат женщины на моей подушке…
Кажется, я успел заснуть и увидеть какой-то приятный сон… А может и не один. Успел расслабиться, а потом удивиться, когда понял, как ко мне под одеяло снова пробирается чьё-то гибкое обнажённое тело.
— Я хотела поблагодарить тебя, Макс… — тихо прошептал мне на ухо голос старшекурсницы Амики.
Ого! Сколько благодарностей, да ещё в одну ночь сразу.
— Я думал, мы с тобой парочка только для вида. — хмыкнул я.
— Так и есть. — кивнула рыжая.
— Тогда что ты делаешь в моей кровати?
— Выражаю благодарность. Ты уже забыл?
— Да, точно…
Голенькое женское тельце крепко прижалось ко мне, обвив ногами и царапнув кожу остренькими, возбуждёнными сосочками, Амика нашла мои губы в полумраке комнаты и жадно впилась в них поцелуем.
— Ты ведь давно на меня глаз положил. — довольно проворковала она, оторвавшись от своего занятия.
— Я голосовал за твою грудь на конкурсе.
— Я так и думала. Ты слишком пристально её разглядывал тогда.
— Оценивал! — поправил я. — Хотелось быть беспристрастным.
— Хочешь ещё посмотреть? — загадочно поинтересовалась девушка. — Или оценить?
— Хм…
— Ну смотри. — так и не получив ответа, Ами подскочила, села на меня сверху и продемонстрировала свою идеальную, как на мой взгляд, грудь с аккуратными розовыми сосками.
Я ощутил её голенькую, мягкую и слегка мокренькую промежность на своём лобке, мой член упёрся между её упругих ягодиц, она немножко поёрзала, устраиваясь удобнее, и недовольно произнесла:
— Ну! Так и будешь лежать столбом?..
Обычным осмотром всё не закончилось. В этот раз я решил оценивать и упругость, и форму, и тяжесть, и вкус… Почему нет? Облизал слегка солёную, упругую кожу, затем напряжённые, сморщенные ореолы, а после этого перешёл к остреньким, торчащим сосочкам, не обращая внимания на глухие девичьи постанывания. Грудь Амики тяжело вздымалась, она прижимала мою голову к себе и ёрзала мокренькой голой щелочкой на моём животе… А потом мы оба как-то незаметно перевозбудились и я оказался в ней…
Рыжая чертовка была гораздо опытнее в постели, и совсем не сдерживала свои бесстыжие крики и стоны, как делала это Мика. Мы кувыркались с ней долго, делали небольшие перерывы, дурачились и экспериментировали. Она удивляла меня и откровенно демонстрировала каждый кусочек своего гибкого, красивого, молодого тела, и старалась доставить удовольствие мне даже больше, чем себе самой. И лишь спустя пару часов мы, наконец, угомонились, раскинувшись на мятых, влажных от нашего пота простынях, и устало уставились в потолок…
— Не парься ты так. — хмыкнула моя ночная гостья.
— Ты о чём?
— Ты думаешь, я претендую на тебя? Не парься!
— Да я и не парюсь.
— А то я не вижу. Напрягся весь. У тебя кто-то есть?
— Можно и так сказать. — хмыкнул я.
— Понятно. Ну вот я и говорю, не парься. Сделал девочке приятное, хорошо провел время. Я на тебя не претендую. Ну если только чуть-чуть.
— Деловой подход. — хмыкнул я. — Хорошо. Не парюсь.
— Ну и хорошо… Кстати, я там случайно обмолвилась своим родственникам, что у меня есть парень…
— А у тебя есть парень? — удивился я.
— Макс! — с укором и лёгкой обидой в голосе надулась рыжеволоска. — Мы же договаривались, что ты будешь мои парнем для вида.
— Для вида. — вздохнул я. — Я не думал, что ты всем родственникам об этом растреплешь и объявления на всех столбах расклеишь.
— Макс… Ну мы же друзья?
— Ну я бы так не сказал…
— Друзья. — уверенно ответила она за меня. — Тем более, после всего этого…
— Забавный способ подружиться…
— Ты можешь сделать мне одно одолжение? — проигнорировала Ами мой комментарий.
— Вот знал, что ничем хорошим секс с красивыми девушками не заканчивается. — проворчал я.
— Можешь съездить со мной на семейный ужин и просто сыграть роль моего парня?
— Просто ужин?
— Ага.
— Хм… Да не вопрос. — с облегчением выдохнул я. Я-то думал! А это просто ужин…
— Ну и отлично! — довольно усмехнулась Амика, прижалась ко мне, положила голову на мою грудь, притихла и тихонько засопела. Через несколько секунд я прикрыл глаза и последовал её примеру…
Когда я снова очнулся, рядом со мной никого уже не было. Была только распотрошённая кровать, разбросанная одежда, пару женских трусиков, как мне кажется, принадлежащих разным хозяйкам, и яркое утреннее солнце, светившее в окно…
На первую пару занятий я опоздал, за что сразу же получил строгий взгляд и выговор от старосты.
— Я думала, с тобой снова что-то случилось! — прижала меня к стенке Мика на перерыве. — И почему от тебя пахнет сексом?
— Так мы же с тобой… — слегка опешил я от её напора. — Ты забыла?
— Я-то всё помню… — она принюхалась к моей одежде. — Странно. Вроде и мой запах, а вроде и не совсем…
— А ты, никак, ревнуешь?
— Ничего я не ревную! — девчонка фыркнула и слегка покраснела.
— А, ну да! Ты же безответно влюблена в нашего ректора…
— И ничего я не влюблена! — покраснела она ещё сильнее.
— Ладно, я пошутил. — я примирительно притянул её к себе и поцеловал в губы, не забыв пожмакать упругие голенькие ягодицы под короткой юбкой.
— Ты что себе позволяешь, Юсупов! — отстранилась Мика от меня и зло зыркнула своими чёрным глазами. — Мы на занятиях! Веди себя прилично и сдержанно.
— Как скажете, староста-тян.
Мика снова недовольно посопела, внимательно наблюдая за моими руками и опасаясь очередной подлянки.
— Я сегодня ночую у тебя. — поставила она меня перед фактом и, чуть смягчившись, добавила: — Ты же не против?
— Ты же у сестры хотела пожить?
— У неё кто-то появился. Парень. Не хочу им мешать.
— Понятно.
— Это да или нет? — снова начиная заводиться, тяжело задышала девчонка.
— Сама как думаешь? Мы в ответе за тех, кого приручили. — тяжело вздохнул я, заметил, как открывается ротик Мики для очередной порции нравоучений, и предпочёл по-быстрому ретироваться, чтобы не выслушивать всё это. Ночью она такой противной не была. Я бы даже сказал, совсем наоборот — послушной и покорной…