За некоторое время до…
— Кин!
— Да?
— Ты собираешься рассказать мне о своих татуировках?
— О каких? — Макс, или как назвала его Томико в порыве женского гнева — Су Кин Сон, нахмурился и посмотрел на лежавшую рядом с ним обнажённую женщину, слегка уставшую, лоснящуюся от пота и вымотанную после долгого и изнурительного секс-марафона.
— Дай руку! — требовательно произнесла Оота, и едва Макс протянул ей ладонь, полоснула по ней острым лезвием.
— Ты что делаешь, дура⁈ — парень вскочил из кровати, зажимая ладонь в кулак и переводя взгляд то на окровавленный, непонятно откуда взявшийся нож в руке женщины, то на её смеющиеся глаза.
— Да не бойся ты так! Я не кусаюсь. Ну если только чуть-чуть. — хмыкнула Томико. — На руку глянь.
Макс недоверчиво разжал кулак, вытер кровь и недоумённо посмотрел на абсолютно здоровую, невредимую кожу.
— Убедился? А теперь взгляни на грудь. Да не на мою, идиот! На свою!
На груди парня, в такт сердцу, бился чёрный, словно нанесённый свежими чернилами, странный узор, больше напоминающий чертёж какой-то сложной геометрической фигуры. Минуту назад, Макс готов был покляться в этом, никакого узора на его груди не было.
— Что это?
— Это твоя защитная татуировка, — Томико устало вздохнула, словно объясняла это не в первый раз, — она активируется, как только ты получаешь какое-то повреждение, и моментально устраняет его. Твоя регенерация за всеми разумными пределами понимания.
— Уверена? — Макс недоверчиво нахмурился, глядя, как рисунок на его груди постепенно успокаивается, теряет очертания и растворяется без следа.
— Уверена. Ты сделал мне такую же, но она не работает.
— Покажи. — заинтересовался парень, присев обратно на свою кровать.
— Вот, смотри! — Томико отбросила нож, повернулась правым плечом и вопросительно наморщила лоб. — Что думаешь?
— Она меньше. — задумчиво пробормотал Макс, пробегаясь подушечками пальцев по лёгким рубцам на шелковистой женской коже. — Может нужно было делать на груди и точно такого же размера?
— Мы пробовали. — Оота помотала головой. — Я её вывела потом, а на плече оставила. Смотрится мило.
— Может на женщинах не работает.
— И это тоже пробовали…
— Может не в ней дело? — продолжал перебирать варианты Макс. — Может регенерация работает из-за чего-то другого, а татуировка это просто какое-то баловство или бонус?
— А может ты просто где-то ошибся? Посмотри внимательно ещё раз! — не сдавалась Томико.
— Я ошибся? — удивился Макс. — Эту татуировку делал я?
— Эту — ты. — Томико вздохнула. — На груди делал мастер Шу, я специально привезла его из Токио. Он выдержал все размеры и пропорции — толку ноль.
— Выходит, ты часто ходишь сюда… Мы любовники?
— Я бы так не сказала.
— Тогда что?
— Мы просто трахаемся. Мне так удобнее — иметь одного партнёра, который никому ничего не расскажет и который удовлетворят всем мои прихоти и желания.
Томико резко вскочила, оседлала парня сверху, сжав его своими бёдрами, положила его на лопатки, нависнув над ним своей грудью, тяжело дыша и возбуждаясь с каждой секундой всё сильнее. Взгляд азиатки затуманился, она впилась поцелуем в губы парня, запустила в его рот свой проворный язычок, поёрзала задницей, ощутила, как между ног в неё упирается возбуждённый мужской член, и, пропустив напряжённую головку между своих горячих влажных губок, насадилась на него с тихим стоном и вздохом удовольствия, сжав мягкими, упругими стенками влагалища, твёрдый мужской орган в себе…
— Ты ведь одарённый… — то ли спросила, то ли случайно обмолвилась Томико Оота, отдышавшись и упав без сил рядом, спустя тринадцать минут сумасшедшей скачки верхом, вымучивая себя, не давая себе кончить и оттягивая наступление оргазма как можно дольше, стараясь получить максимум удовольствия от занятия сексом.
Между ног Томики уже давно всё было натёрто и горело огнём, но она никак не могла успокоиться и насытиться. Каждый раз, глядя на обнажённое, подтянутое тело парня, в ней поднималась волна похоти, с которой она не могла совладать. В какой-то степени, ей даже нравилась это состояние — состояние постоянного желания, постоянного бурления гормонов и адреналина в крови. Была бы её воля, она бы не вылазила из постели сутками, неделями… Кажется, за последние несколько месяцев она даже немного скинула в весе… Килограмм пять, если быть точным. Словно гулящая кошка по весне…
— Я одарённый? — удивился Макс.
— Точно! — усмехнулась азиатка. — Всё время забываю, что ты ничего не помнишь. Ладно, давай я тебе кое-что покажу. Хуже уже точно не будет… — проворчала Томико себе под нос, привстала на локте, опёршись голой грудью на грудь парня, недовольно поморщилась от подступившего к животу желания снова оказаться сверху, отогнала его подальше, и принялась объяснять: — Закрой глаза, сосредоточься, постарайся дотянуться вглубь себя. Представь, словно в твоей груди есть источник силы. Он похож на…
— Ядерный реактор, маленькое солнце? — перебил её Макс.
— Да! Ты видишь его?
— Похоже на то, если это не галлюцинация и не самовнушение.
— Нет. Точно нет. — Томико помотала головой и самодовольно улыбнулась. — Теперь пусти свою силу в мою татуировку.
— Как?
— Положи руки… Да не на сиськи! Хотя, не важно. И разреши своей силе течь сквозь свои руки, сквозь пальцы — так проще всего. Ну!
— Ничего не выходит. — Макс помотал головой, открыл глаза и убрал руки.
— Жаль. — разочарованно вздохнула азиатка и откинулась на подушку. — Жаль…
— А сама не пробовала напитать её силой?
— Пробовала. Не выходит.
— Вариантов тьма. — принялся перебирать Макс. — Может она одноразовая, может нужно лить силу или заряжать во время нанесения, может она индивидуальная, рассчитана для конкретного человека. Да, может быть, банально нужны какие-то особые чернила. Или нужно знать порядок нанесения каждой линии — как с кодовым замком. А судя по количеству этих самых линий, вариантов может быть тысячи!
— Семнадцать тысяч восемьсот шестьдесят четыре варианта… Мои люди посчитали. — вздохнула Томико. — Даже опытным путём, собери мы тестовую группу, будет сложно вывести нужную последовательность. На это уйдут десятилетия. А если предположить, что нужны только Одарённые, то эта затея становится совсем безнадёжной…
— Или даже несколько факторов вместе. — задумчиво закончил свою мысль Макс. — Чернила, код, сила…
— Или всё вместе. — вздохнула Томико, заметила сосредоточенный взгляд парня, устремлённый на её грудь, но будто сквозь неё, и поинтересовалась: — О чём задумался?
— Забавно. — нахмурился он.
— Что именно?
— Твой источник силы не такой, как у меня.
— Естественно. Это как сетчатка глаза, или слепок разума, или отпечаток ауры. У всех людей он уникальный.
— Нет. — Макс помотал головой. — Не в этом дело.
— А в чём?
— Не знаю, как сформулировать… Такое впечатление, будто тебя кто-то грамотно проклял. В твоём источнике есть посторонняя, чужеродная сила. Так должно быть?
— Что⁈ Что ты сказал⁈ — встрепенулась Томико.
— А что?
— Раньше ты этого не говорил.
— Раньше?
— Раньше!
— Да? Ну и ладно. — Макс равнодушно пожал плечами. — Кто-то вложил проклятье прямо внутрь твоего источники, грамотно замаскировал и запитал его от твоей же силы. Это словно паразит, присосавшийся к твоему источнику. Хитро! Очень хитро! Тот, кто это сделал, настоящий мастер. Я даже в теории не представляю, как такое можно провернуть. Кому ты так насолила?
— Да, неважно. — отмахнулась Томико. — Почему ты решил, что это проклятье?
— Не знаю. Чувствую это. Да и видно же. Интересно, на что именно тебя прокляли?
— Да уж понятно на что. Я словно блудливая кошка — мне постоянно хочется секса. Я уже истрахала в доме всё, что могла — карандаши, ручки, столовые приборы — всё, что хоть отдалённо напоминает мужской член. Служанки меня уже боятся. Ты даже не представляешь, как это тяжело. Хоть иногда и приятно. — Томико встрепенулась: — Можно что-то сделать с этим?
— Можно, конечно. — кивнул Макс. — Извинись перед этим умником, и больше не переходи ему дорогу. Хорошенько извинись. Может он сжалится.
Томико ненадолго замолчала и пристально вгляделась в глаза Макса, пытаясь понять или прочитать его мысли. На секунду ей показалось, словно он издевается над ней, смеётся, будто он всё вспомнил и всё знает. По спине женщины пробежал холодок а её коричневые соски затвердели. Она просканировала мозг парня, пробежалась по самым отдалённым уголкам его сознания, проверила артефакты, стирающие память, и только тогда смогла спокойно выдохнуть. Какие-то участки его мозга просыпались, но это нормально — всё в пределах нормы. Он точно ничего не помнил, просто угадал, ткнул пальцем в небо и попал в нужную точку.
— А ты можешь снять проклятье? — осторожно поинтересовалась Оота.
— Как? Я вообще не знаю, как пользоваться этим даром. Я тебе говорю — поговори с тем, кто наложил его на тебя.
— Легко сказать — поговори… Ладно, я подумаю. Я уже привыкла немного к такому состоянию, оно добавляет некоторую лёгкость в мою жизнь. Раньше я как-то не замечала, что вокруг могут быть такие радости. Секс был обычным, обыденным и скучным. А теперь… Каждый день — это забавное приключение. Мне кажется, я даже немного научилась контролировать похоть. По крайней мере, не так сильно завишу от неё, как в первые дни, а уж сколько удовольствия получаю — словами не передать.
Томико взглянула на часы, вздохнула, поднялась с кровати, неспеша облачилась в дорогое кружевное бельё, надела одежду, аккуратно сложенную на стуле, и повернулась к Максу, бросив в его сторону печальный взгляд.
А ведь всё могло сложиться иначе, согласись он на её предложение войти в семью. Она могла бы ночевать в его кровати, иногда, учиться у него, узнать все его секреты. Постепенно, самыми обычными методами, как делают это умелые женщины. Где она просчиталась? Когда недооценила его? Азиатка ещё раз тяжело вздохнула, отогнала от себя невесёлые мысли и накинула элегантный женский пиджак на свои плечики.
— Уже уходишь?
— Да… Скоро полночь, мне пора домой…
— Ты хоть раз оставалась на ночь?
— Нет. — хмыкнула Томико, распахнула двери, впустила в комнату двух здоровых парней, и в маленькой комнатушке вдруг сразу стало очень тесно. На лице азиатки на мгновение промелькнуло сожаление и тут же бесследно исчезло, сменившись маской безразличия.
Макс не успел заметить, как крепкие парни сдёрнули его с кровати за ноги, прижали к полу, заковали в наручники и цепи, и оставили лежать на старом деревяном паркете.
— Э, парни! Я не по этой части. Я только по девочкам.
— Заткнись балабол! Это для твоей же безопасности, чтобы ты не путался под ногами. — хмуро бросил один из двух здоровенных японцев.
— Чтобы не было как в прошлый раз. — добавил второй.
— А что было в прошлый раз? — поинтересовался лежащий на полу хозяин кватриры.
— Юн и Хао в больничке до сих пор. Одному ты ухо отхватил, второму едва горло не перерезал. Буйный ты какой-то. — осуждающе заметил первый. — Они ведь просто хотели комнату осмотреть.
— Я бы посмотрел на тебя, если бы к тебе посреди ночи пару амбалов завалилось.
— Хватит болтать с ним! — донесся от двери ворчливый голос Томики. — В прошлый раз вы с ним в шашки играли, позапрошлый в карты. Идиоты! Скоро начнёте семьями дружить и с днём рождения поздравлять?
— Прости, дружище. — пожал плечами один из амбалов, виновато посмотрев в сторону Макса. — Лежи тихо, не болтай. Мы быстро осмотримся и всё.
— Проверьте комнату, чтобы он ничего не оставил. Снова. И давайте тщательнее, а не как обычно.
— Всё сделаем, госпожа!
— Хорошо. Я жду вас внизу. И не затягивайте…
Домой Томика Оота вернулась поздно, в плохом настроении, несмотря на приятно проведённый вечер. Скинула туфли, прошла на кухню, налила себе вина в бокал и уселась за стол, задумчиво рассматривая причудливый узор на стене.
— Привет, ма!
— Добрый вечерь, Наоми.
Девушка села напротив матери, взяла из её рук бокал, пригубила и вернула обратно.
— Опять была у него допоздна?
— Имеешь что-то против?
— Ты взрослая женщина, как ты проводишь свободное время — не моё дело. — блондинка пожала плечами. — Просто, не вижу смысла с ним возиться.
— А я вижу. — вздохнула Томико.
— Я заметила это. — хмыкнула девушка. — Но мы же всё это сделали не ради твоих секс утех, ма.
— Наоми! — Томико нахмурилась. — Я пытаюсь выжать из него информацию по крупицам. Это не так просто.
— Можно поступить гораздо проще. Запри его в лаборатории, закатай в бетон или закуй в цепи, чтобы он не мог выбраться, дождись, когда к нему вернётся память и вытащи из его головы всё, что он знает.
— Он закроется. Ты же видела, какую защиту он выстраивал. Я её даже за сотню лет не вскрою. Скорее он влезет мне в голову, чем я в его.
— Обычные методы допроса никто не отменял. — блондинка снова пожала плечиками, не видя в этом особой проблемы. — И не надо мне тут про гуманность и человеколюбие. Я в это не верю.
— Ты не понимаешь. — тяжело вздохнула Томико и сделала глоток вина из бокала. — Он не так прост, как кажется. Я и так начала не с того, решив сломать его силой, а ты предлагаешь сделать всё ещё хуже.
— Да брось! С чего такое упадническое настроение? Кто он, и кто мы!
— Кацу на полном серьёзе считает его настоящим демоном. — задумчиво произнесла Оота.
— Старик уже давно выжил из ума. — парировала её дочь.
— Лисица Уро боготворит…
— Пф-ф-ф! Низшая! — презрительно скривилась блондинка.
— Не важно. Важно то, что кто-то считает его демоном, а кто-то богом. И мне кажется, они недалеки от истины. Он очень необычен. А мы… я по дурости связалась с ним, решив начать диалог с позиции силы. Ты знаешь, что лисицы предлагали мне за него любую услугу или родовую присягу на ближайшие сто лет, а старик Кацу хотел отдать свою драгоценную компанию.
— Значит, он действительно ценен, раз они хотят перекупить его.
— Не перекупить! — Томико помотала головой. — Выкупить его свободу.
— Даже так?
— Даже так… Хотя, может ты и права. Может и следует так сделать. Заковать в цепи и допросить… — тяжело вздохнула Томико Оота. — Но что-то мне подсказывает, что это будет самой большой ошибкой в моей жизни.
— Сердце? — участливо поинтересовалась Наоми и ехидно добавила: — Или то, что между ног?
— Придержи язычок, девочка! — Томико нахмурилась, припечатала дочь тяжёлым взглядом и на лице блондинки тут же увяла ехидная улыбка. — Но ты права. Наверное… Результатов ноль. Ещё месяц, и, если не будет подвижек, сворачиваем этот проект.
— Ты месяц назад то же самое говорила.
— Говорила. Но теперь точно.
— Но прежде, план «Б»? — хитро ухмыльнулась Наоми матери.
— План «Б»? — Томико непонимающе нахмурилась.
— Ты уже забыла, ради чего мы всё затеяли? — хмыкнула блондинка. — Через неделю у меня свадьба. Сейчас идеальное время завести от него ребёнка. Будет выглядеть, будто я забеременела в первую брачную ночь от законного мужа. А потом и сестрёнку под него подложим. Хочу увидеть её лицо и лицо её мужа, когда они узнают об этом.
— За себя подумай! Что скажет твой жених, когда узнает?
— Он в курсе. Ему это жутко не нравится, но деваться ему некуда.
— Хорошо. — Томико ободряюще кивнула. — Тогда нужно подготовить легенду дня внедрения…
— У меня уже всё готово. — улыбнулась Наоми. — Я к этому полтора года готовилась. Попытаюсь совместить приятное с полезным. А если повезёт, бонусом попробую разговорить нашего подопечного. Может сболтнёт что-то интересное в процессе.
— Это вряд ли. — с лёгкой обидой и плохо скрываемой, непонятно откуда взявшейся ревностью, недовольно проворчала Томико.
— А вдруг! — пожала плечами и хитро улыбнулась своей матери блондинка. — Попытка не пытка. Так, кажется у них принято говорить. Может у меня выйдет то, что не вышло у тебя…
Я отработал смену на заводе, вернулся к себе, принял душ, переоделся, взглянул на часы, взял свою тетрадку и завалился на кровать. До встречи в баре ещё час, можно полистать свои записи. Если в этом смысл, если я всё равно всё забуду? Не знаю, но и пренебрегать этим не стоит — это единственный источник информации в мой жизни…
Первые листки я пробежал мельком, уже знал их содержание. Перемахнул несколько страниц вперёд, прочитал несколько строчек, описывающих самый обычный быт и вернулся обратно, задумчиво погладив разворот, там, где виднелись остатки вырванных листов. Я же не настолько идиот, чтобы не понимать, какие вопросы они будут вызывать во мне каждый раз? А если есть вопросы, должны быть и ответы…
Оглядел комнату, поднялся с кровати и неспеша прошёлся по периметру, постукивая по стенам. Проверил окно и подоконник, полазил вдоль пола, залез под кровать… А вот и оно — сюрприз! Маленькая, едва заметная стрелочка, нацарапанная на стене под матрасом и указывающая на плинтус. Хм…
Осторожно отковырнул и заглянул в заначку и — бинго! Тщательно свёрнутые в маленькие квадратики листы. Интересно… Сунул находку в карман и продолжил поиск…
Полчаса тщательных исследований вскрыли ещё три схрона, принесших мне пять свёрнутых в квадратики листов, недокуренную сигарету и небольшой складной нож. Про сигарету непонятно — то ли у меня какая-то скрытая болезнь, побуждающая ныкать всякую хрень, то ли я наивно пытался отбить запахом табака возможных ищеек, то ли это осталось от прошлого жильца.
Я сел на кровать, разложил своё богатство перед собой и принялся изучать. Листки исписаны ровным, чётким почерком, явно моим, аккуратно, мелко и очень ёмко — даром не пропало ни единого свободного места. На всех листах был написан один и тот же текст, один в один. Предусмотрительно. Если одну нычку найдут, останется ещё. Значит, кто-то их искал? Или я просто параноик… Хотя, возможно, я просто прятал одно и то же послание и сразу забывал о нём. Да уж…
Я бережно разгладил один из листков и вчитался в мелкие строчки.
«Никому не верь! Ты не Су Кин! Ты — Макс Климов…»
Макс Климов… Русское имя… Удивляло не это, а то, что язык был русский и я его понимал, даже лучше, чем японские иероглифы. Я знаю русский? И судя по всему, русский для меня родной.
Интересно, как работает стирание памяти? Почему мы вообще можем говорить, писать? Хотя, хрен с ним — с «говорить»! Почему мы не забываем, как есть, в какой руке держать вилку, как ходить в туалет, как просто ходить, в конце концов? Забавно… Ладно, вернёмся к нашим баранам, некогда предаваться отвлечённым рассуждениям.
«Ты должен умереть! Умри, убей себя, сдохни! Только тогда ты сможешь восстановить память…»
Писал явно псих. Сука! Я псих? Херово.
«Твоё тело это выдержит. Не бойся, ты был и не в таких передрягах. Наверное…»
Наверное⁈ Сука, он ещё и не помнит! Нахрена ты тогда это пишешь?
«У меня слишком малый запас времени, чтобы всё вспомнить. Память возвращается частями, кусками, не целиком. Эти твари что-то сделали, поставили какие-то блоки. Я не знаю. Нужно больше времени или что-то радикальное. Ты должен вспомнить! Но для этого ты должен умереть!»
Точно псих! Я отложил бумаги в сторону и задумался над последней прочитанной фразой — «Порежь руку. Убедись!».
Порезать руку — это самое безобидное, что моё альтер эго посоветовало мне. Да уж. Невесело…
Я покрутил в руке нож, который достался мне из третьего схрона, и, не долго думая, полоснул лезвием по левой ладони. Зашипел, удивляясь своей тупости, затряс кистью, расшвыривая по полу капли крови, поднялся с кровати и двинул в ванную, промывать рану. Открыл холодную воду, дождался, пока стечёт ржавый осадок и сунул руку под струю воды. Задумчиво сжал и разжал кулак, удивляясь отсутствию пореза и посмотрел на своё отражение в зеркале. А вот татуировки на моей груди раньше точно не было…
Как бы то ни было, убиваться ради этого точно не стоило. Может я и не псих, но банальное чувство самосохранения просто не даст мне этого сделать. Одних записок, разбросанных по всей квартире, для этого явно мало.
Я посмотрел на часы, вспомнил о встрече с Наоми, накинул футболку, сунул ноги в кеды и вышел из дома. Наоми… С этой девчонкой было явно что-то не так. Не знаю что, но она банально не вписывалась в это окружение. Слишком чистенькая, ухоженная, лощёная…
Ладно, допустим, девчонки везде приспосабливаются. Они организовали здесь кружок по маникюру, педикюру, устроили парикмахерскую и прочую женскую чепуху. Но почему суровые мужики, зеки, так её сторонились или даже побаивались? Говорили уважительно и с трепетом? Почему она расхаживает по территории без страха? Стиранием памяти и изменением психики это объяснить сложно. Тогда что? Вот и узнаем…