У России взломаны границы,
Ты ее, святую, огради.
Если стая ворогов поганых
Вскинет сокрушающую сталь,
Синий свет погаснет на курганах,
Синий свет не осиянит даль!..
Любовь и верность, здоровье и отвага необходимы нам. И душа нам нужна, душа, вселенская и сторожкая, дабы слушать, как перекликаются белые лебединые березы со звездами синими в Белом поле русском.
Есть, к сожалению, и среди нас, поэтов, “пророки отчизны”, их издали видно: при бушующей толпе они за лжелидером на броню танка лезут поучать и лизать начищенные ботинки “вождю”, лезут, как тараканы к теплу, к “пирогу лидера” лезут, клопы, надувающиеся кровью народа родного в ситуациях, когда народу и без них отвратительно, горько, одиноко и беззащитно. Данные “пророки” легко, подобно посудной мухе, с грязной тарелки перепархивают на грязную сковороду, ненасытные и заразные, веющие разложением и смертью.
Иногда они, пресытившись итальянскими или американскими объедками, возвращаются в Россию: в модном костюме, сорочке, галстуке, туфлях, “под запад”, под “евроремонт”, так сказать, а все — веет от них тем же смрадом, заразой и эпидемией!.. Насекомые.
Дмитрий Кедрин служил родному народу. Служил родной земле. Служил СССР. Служил России. Погиб — за верность Родине и народу. Он — солдат, он — защитник, он — офицер! Мы, русские поэты, вошедшие в родную литературу в шестидесятые годы, взлетали с крутого берега на Оке, из есенинских далей, с Урала и Донбасса, с Кубани и Сибири, взлетали, шепча строки Кедрина и Комарова, Недогонова и Шубина, Васильева и Корнилова, Твардовского и Федорова, неистовых русичей наших!
Мы обязаны беречь русский язык. Обязаны хранить в себе крылатость и размах народного вдохновения, ласкового и грозного, лиричного и мятежного, покорного и победоносного, мы хранить обязаны, мы, имеющие сердце и слово поэта! Слово — народ. Слово — Россия.
Нам, русским поэтам, завещано не только неколебимое служение своему народу, но завещано и неколебимое служение народам-соседям нашим, чьи поэты-пророки крепили и славили единую великую Россию, они воевали за свободу нашу в атаках и на поле творчества, не предавал честность долга, красоту человека, мудрость и принадлежность дара, мы, пока существуем и творим, — с ними и с ними!..
Нельзя нам терять из памяти Есенина и Кедрина, а за ними, за ними, высоко, высоко — Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, куда мы без них? Дмитрий Кедрин трагичен в предсказаниях и реален, как библейский святой мученик:
Когда я уйду,
Я оставлю мой голос
На черном кружке.
Заведи патефон,
И вот
Под иголочкой,
Тонкой, как волос,
От гибкой пластинки
Отделится он.
Немножко глухой
И немножко картавый,
Мой голос
Тебе прочитает стихи,
Окликнет по имени,
Спросит:
— Устала?
Наскажет
Немало смешной чепухи.
И сколько бы ни было
Злого,
Дурного,
Печалей,
Обид, —
Ты забудешь о них.
Тебе померещится,
Будто бы снова
Мы ходим в кино,
Разбиваем цветник.
Лицо твое
Тронет волненья румянец.
Забывшись,