Но почему в одном из номеров газеты «Патриот». Арсик не опубликовал на меня и на Гусева по шесть и по семь гадостей? Лишь – две на меня и одна – на Гусева. Почему этакое пренебрежение к нам? То – пять, восемь доносов на странице, то – по единому? Что мы вепсу плохого сделали? Так нас унизить торгашеским невниманием, а?! Козлодой запатентованный. Ухайдакался?
И почему такая честь известному поэту Ивану Голубничему: он ни раз не встрял в склоку, организованную бороном, а борон надувает баклажанную физиономию и одышковато харкает в сторону Голубничего, когда поэт проходит по противолежащему от кабинета «Третьего Солнышка» уютному тротуару, идёт метров за сорок от форточки вепса. Почему Ивану такая честь?
Мы требуем от вепса справедливости. Требуем восстановить количество пакостей против нас в дальнейших номерах "Патриота", иначе — встретимся в Народном Суде или в Общественной Палате!.. Опять в шалаш сховаешься? Вепс, барон, "Третье Солнышко", Первый заместитель Председателя МСПС, Генеральный директор "Советского Писателя", Главный редактор "Слова", пожалуйста, отрезвей и повернись к нам, сластена, кикимора икряная!
Собака лает, ветер носит,
Ну, чё поник ты головой,
Барбос, барбосюшка, барбосик,
Еще погавкай и повой!..
Барон, мы очень надеемся на Ваше солнечное сияние над нами, крепостными Вашими, и над Россией униженной! Друг ты наш. Защитник ты наш.
Ларионтьевич, врешь ведь, что тебя просил Прокушев поговорить с Пельше и Густавом в КПК о наших выговорах — снять: ты в 70-е годы ничего не значил. Лай твой, лай журналиста, не нужен был Прокушеву. А сам ты ничего не значил для Пельше и Густова. Для тебя вранье — обильная жратва.
Десятки видных писателей моего поколения ты именуешь предателями, мол, предали Бондарева и меня, но кто ты перед Бондаревым? Зачем ты втащил и Юрия Васильевича в свой ад? Ты понимаешь: убери от тебя Бондарева — и ты возле Мурлова и Отблоха станешь еще сопливее. Какая у тебя идея, какая боль, цель какая? Суды и доносы, доносы и суды вокруг нашей писательской собственности, но не твоей же? А почему ты — ее хозяин?
Ты предал Анатолия Жукова, который, ошибясь, передал тебе директорство в "Советском писателе", предал — больного благородного писателя. Ты меня предал нагло. Ты поливаешь грязью Дядю Васю Чапая, — так на Урале величали Сорокина Василия Александровича, отца моего, воина, лесника, знаменитого гармониста. Ты, я приглашал тебя в родной дом, восхвалял же мать мою, Анну Ефимовну Сорокину, уже отошедшую, крестьянку, вылечившую молитвами и травами сотни и сотни людей. Ее хоронили как святую.
Ты от имени десятилетнего мальчика, сынишки Елены и Сергея Коротковых, напечатал кляузы на писателей. Что у него будет на душе и на совести, когда он вырастет? Ты подло изгнал Коротковых теперь. Ты втаскиваешь в ад В. Хатюшина, но ты же его и оплюешь. Врагов у тебя больше, чем в Китае жителей. Подозрительность, клевета, склока, месть, мат, хамство, самовздутие — твоя биография. Я ведь защищал тебя, веря твоим доводам, уликам и ору, но, слава Богу, успел разобраться. Выкрест, скольких ты овонючил?
Кто ты есть? Почему тебя все предали? Ты кто, Мао? Ты кто, Сталин? Ты принимал наши клятвы? Ты пишешь — тебя лечила юристка от какого-то маразма, и что? Зачем ты ее в бега послал, навьючил большими суммами денег и документами? Вчера она — хозяйка в МСПС, сегодня — преступница? Мы же хотели уволить ее, а ты защитил ее. Теперь она — враг твой?
Вождь, повернись к державе!
Барон, не унижай подданных!
Азеф, пошел вон!
Барон, своим доносным хамством и разнузданной ложью ты вынудил меня говорить с тобою грубо: страницы твоего стукаческого вкладыша в газете "Патриот" десятки русских и национальных писателей обзывают оборотнями, предателями, педерастами, иудами, искариотами, список твоих врагов читать страшно. Прокушева ты зачислил в троцкисты. А Прокушеву Юре исполнилось четыре годика, когда из СССР удалили Троцкого. Ты провокатор.
Тебе наваждения скукожили разум: то фашисты возле тебя озоруют, то сионисты, то педерасты тебя пеленгуют, а теперь — троцкисты соблазняют? Вместе с семьею Прокушевых я хоронил мать Юрия Львовича Прокушева, меня поразило ее русское лицо, лицо рязанской домочадки. Хоронил я вместе с Прокушевым и отца его, благородный и ясный образ которого помню и сейчас хорошо. Ты же в родственники Троцкого оформил Прокушева, ну, кто ты, а?
Сколько дней и сколько раз в день иногда я упрашивал тебя прекратить хлебать водку, жрать и матюгаться на сослуживцев, тебя, распоясовшегося общественного дармоеда, полоненного врагами, предателями, графоманами, педерастами и, как ты привык грязнить всех, — ничтожествами! Но ты до сих пор скрываешь в статье и в только что вышедшей книге кляуз истину: за что тебя дергают на допрос, в суд, какие площади проданы и кем подписаны акты о продаже. Скрываешь — почему прячешься, как вождь пролетариата в Разливе, тыкаешься по балаганам, конструктор и мученик свар.
Еще 7 лет назад я предложил создать писательскую комиссию и сохранить нашу недвижимость, рассказав писателям о ситуации на линии грабежей. Но где ты? Ты врешь, не я исключил тебя из СП, а писатели, потрясенные бесчисленностью твоих авантюр. На хрен ты и твои авантюры мне сдались? Пусть этим займется специальный секретариат писательский. Изучит. И нам расскажет. От тебя ждать истины — целоваться в Амазонке с крокодилом.
Не затаскивай в склоку добрых поэтов: В. Теплякова и В. Суховского, не подличай финансово, с зарплатами, перед бывшими сотрудницами МСПС, которых ты лишил работы и нормального быта. Арся, не пей, не обжирайся, и не выкакивай всё разом, как бройлерный петух. Побереги себя. Ты нужен нам, России и Вепсии, а главное — нужен себе, скромному, дружелюбному, "Третьему Солнышку" с электропёсиком на трудовом пупке!..
А на Юрия Львовича Прокушева ты зря нападаешь. Прокушев помог тебе в "Современнике" издать роман "Лидина гарь", который я лично провел через цензуру и написал о тебе очерк. Я ведь не знал тогда ещё твоих увлечений самовздутиями, сравнениями себя с Шолоховым и Львом Толстым. Я думал, что твоя обьемистая пузка — ешь лишнего, вот она и растет. Но, оказалось — от маниакальной похвалы литраба, поклонника Иосифа Бродского, жиреешь.
Но тебя сей поклонник твой не поставил выше Бродского. Труханул. Ты у него идешь за Толстым сразу, в застольных беседах о классиках, а в печати он ставит тебя после Шолохова. Терпи. У гениев судьбы трудные всегда. Ты поприжми ему, холую, гонорар-то, он и осмелеет. Вернет тебя за Львом. Он многих дутышей лестью измазал, но гонорары от них имел хорошие...
Ты вот увлекся Лилей Брик, она из поколения Сергея Есенина, а Прокушев разгребал мусор, клевету, ложь, страхи и запреты над могилой Есенина и Маяковского. Более верного и более честного человека, бессеребреника, я до сих пор не встретил. Прокушев раскусил быстро тебя и не стал издавать есенинское собрание сочинений у тебя. Ты и окрысился. Сумму упустил...
Прокушев хоронил Зою Космодемьянскую. Святую и бессмертную! Прокушев хоронил ее брата Александра Космодемьянского, танкиста, тараном сломившего броню фашиста. Прокушев до конца ее дней помогал матери Зои и Шуры, так Александра в народе зовут. Ты беседовал обо мне в КПК, а я беседовал о тебе в доме Юрия Львовича Прокушева и Веры Георгиевны Прокушевой:
— Валя, почему барон Есенина не любит? Он же вепс, наш, россиянин?
— Нет, он выкрест! — предупредил меня Эрнст Сафонов давно, давно.
— А что такое выкрест? Рожденный в семье священника?
— Нет. Выкрест — многолетний комсомольский деятель, в перестройку загородившийся православными иконами, дабы успешнее приватизировать, хапать и жрать нами заработанное, нашими отцами и братьями!..
Юрий Львович пригорюнился: — А-а-а, Валентин, то-то у него испорчена воля и совесть. Перед Михалковым и Бондаревым в штаны мочит, а на рядовых сотрудников матом орёт. Значит, выкрест — молящийся лгун? Я ему о Есенине, а он мне о Лиле Брик, я о Есенине, а он о Лиле Брик. Второй Ося, муж ее.
— Нет, Ося присутствовал при расстреле Гумилева, а этого не зовут.
— Позовут еще, позовут! — вздохнул Юрий Львович.
Странно: Барончик смертной удалью идет фронтально на Михалкова, а Бушин идет фронтально и непопятно на Барончика. Битва между ними гораздо длительнее и шумнее Сталинградской. Барончик сует мордаху за спину Юрия Бондарева. Барончик прячется и за иконы, как бы грабя, прибирая к рукам храмовые драгоценности. Поносит Гусева, Есина, Машбаша, Сорокина, Ниязи, Мухамадиева, правда — милует иногда, а Фомичева, Бояринова, Голоубничего, Замшева, Ганичева, Кузнецова, Дорошенко, Парпару, в грошь не ставит.
Барон, скрывая, прикрывая, укрывая, умывая мурлошечку за спиною аж МСПС, тупо поносит тех же, особенно московский Союз Писателей, а на моём имени и на имени Бояринова, Замшева, Голубничего оттачивается, примериваясь. А Бушин, Бушин, — Фомичева и Савельева, Земскова и Шестинского, Ганичева и Кузнецова, Жукова и Мурашкина, Круглова и самого Бондарева — то разносит, то просит, то усыпляет, то воспевает из-под Михалкова.
Вот — коты! Вот — артисты! Вот — умельцы! Вот — праведники! Грабят один и тот же храм, но с разных сторон и с разными приемами, разными фразами бьют по нам, но суть слов и фраз у Барончика и у Бушина неизменно единая: лишить авторитета выдающихся русских поэтов и прозаиков, прикрываясь знаменитыми именами. Их прохиндейская задача рассорить с Юрием Васильевичем Бондаревым наиталантливых русских писателей — задача номер один! Я не сомневаюсь, что им щедро платят за мастерство вносить раздор в русскую творческую среду. Оба они — дьяволы. Не зря и Барончик теперь бороду отрастил. Правда, менее отвратительную, чем Бушин, но это пока...
Кто без Бондарева Ларионов?
Кто без Михалкова Бушин?
Кто без склон и гвалта Ларионов?
Кто без склок и гвалта Бушин?
Но:
Почему Гусев должен враждовать с Бондаревым?
Почему я должен враждовать с Бондаревым?
Почему Машбаш должен враждовать с Бондаревым?
Почему Ганичев, Кузнецов, Фомичев, Ниязи, Дорошенко
должны враждовать с Бондаревым?!..
Удивляет наглость хвастовства Ларионтьевича: Бондарева и его предали, а за что их предали? Бондарев никому не мешал. А Барончик вместо того, чтобы наладить красивую работу коллектива и писательских организаций, занялся тайными мероприятиями, рожденными в его совести, рассорил коллектив и поднял против себя писательские организации. За что же его предали?
Ни одного, сам, энергичного и авторитетного творческого вечера он никому не организовал. Премии ни одной от МСПС не учредил. Издательство его работало отвратительно: по 300 и более опечаток и ошибок в книге. Владимир Осин, выпустил там книгу по моему совету, выпустил, но едва не прекратил здороваться со мною. Книга полна опечатками, ошибками, несуразицами.