Один алкаш, другой алкаш сорвется,
А третий похмеляет их: “Браты,
Мы не дебилы с вами,
мы — три солнца,
Три солнышка ума и красоты!
Пустой бутылкой нас чуть не прибила
Юристка и, шатаясь, вышла вон.
Мы не дебилы, нет, мы не дебилы,
Сорокин же — израильский шпион!
Он из когорты бывших коммунистов,
Но дрогнул,
доллар, значит, уловив:
Все бабы от него лишь сионистов
Родят и высылают в Тель-Авив!”..
Андре Отблох, автор этого чудесного стихотворения, троюродный брат Андрея Облога, лирика замечательного России, но братья разошлись на отношениях к народной борьбе за справедливость Арсения Ларионова: Андре Отблох — за приватизацию и распродажу писательского имущества, Андрей Облог — за трезвость, после моего обращения к нему.
Юристка Ленка не хваталась за трубу и не шевелила ее... Арсений бежит от дерущихся в туалет, а позже зовет героев из форточки к битве. Сергей Владимирович Михалков — не вздыбит трубу, стар... Да и есть у него костыль и автоматчики, Феликс Кузнецов — со зрением неважно. А Ганичев в тот вечер пел с Кобзоном в Рязани романсы есенинские. Так кто же долбает по башкам? Не Ганичев же с Кобзоном. Чья мафия долбает?
Да и Андрей Облог не вор, не бандит, не спекулянт, зачем рядового стихотворца трогать? Да еще — трубою по голове. Ведь после данной обширной и невменяемой трубы зоркая память разума советского боевого офицера раскисла. Он стал путать имена и фамилии знакомых людей, стал путать нравы и привычки свои с чужими. Стал родственников забижать, каждую субботу искать свежую девку в мены, а расходы на застолья с кого? Опять — с патриота, Арсения Васильевича Ларионова, сталевара из Ненецкого Округа Архангельской Области, генетического оленевода...
Но на шестую свадьбу Ларионов отказал Облогу в застолье: автоматчики Михалкова все слопали в МОПС, коллектив Ларионова голодает. А Облог не понимает трагедии. Занервничал. Сиониста Юзифовича, ученика Сорокина, перепутал с вепсом, русичем бесстрашным, Арсюхой, а вепса Арсюшу — с Грефом. Но Греф — министр. А Ларионов — ненецкий вепс.
Андрей Облог в пику троюродному брату Андре Отблоху сочинил на Арсена Ларионова антипартийный пасквиль:
Он очень много нам принес уронов,
Талант его, скажу вам,— чистый блеф.
Вот Юзифович — это ж Ларионов,
А Ларионов — аж почти сам Греф!..
Я, например, ничего оскорбительного в сравнении вепса архангельского с кремлевским министром не нашел. Наоборот — почет и зависть. Но Арсений Васильевич закусил удила и понес ахинею на Сорокина: мол, ты воспитал Юзифовича, твой ученик, сионист. А написал гадость-то не Юзифович, а действительно мой ученик, Андрей Облог, воспитанник Высших Литературных Курсов, верный соратник Ларионова. Дебилы.
Получается теперь: враг Арсения Ларионова — Андрей Облог, а не сионист Юзифович, воспитанник Сорокина. И Облог и Отблох — приближенные Ларионова, национальные крупные деятели Вепсии, но вышла оплошка, вызванная некачественным спиртным и половою бесцеремонностью Андрея. Эх, увез бы их всех к чертовой матери из Москвы на чугунном паровозе Слава Орлов и сбросил бы в какой-нибудь чукотский кювет!..
Известный поэт Юрий Баранов издал книгу публицистики, которая названа очень отважно — “По русской правде говоря”, и верно: надоела нам до отвращения эта трусливая болтовня о русской идее, о национальной идее, о программах для уничтоженного крестьянства, о возрождениях сел, угробленных коллективизациями, колхозоизациями, совхозоизацими, фараоноизациями, мавзолеяизациями, коммунизациями, перестроизациями, монетизациями, приватизациями, ограбленизациями, израилизациями, американизациями и подлонизациями, а Юрий Баранов, не сутулясь, не пряча гнева, нам говорит правду, нам говорит о несчастном народе русском.
Кто же виноват в трагедии русского народа? Прежде всего — мы. Это мы позволили русским христопродавцам заключить кровавые союзы с кровавыми нашельцами. Баранов прав. Прав Юрий Баранов, перечисляя Фамилии негодяев и палачей, истребивших миллионы и миллионы самых работящих, самых верных, самых умных снов и дочерей России.
“Из украинского еврейства вышли ближайшие друзья Ленина, прежде все эго те единственных два человека, с которыми он был на “ты” — лидер меньшевиков “Л. Мартов” (Эли Иосифович Цедербаум) и будущий диктатор Северной Коммуны, то есть Петрограда и всей северо-запалной России, и глава Коминтерна “Г. Зиновьев” (Евсей Гирт-Аронович Апфельбаум).
Не хочу перечислять далее их. Лучше давайте заглянем в телеэкран: кто нами руководит сегодня? Кто вещает нам о театре, литературе, экономике, науке, политике, сельском хозяйстве? Кто ищет день и ночь в нас Фашистов русских? Кто изгадил русскую песню, русскую молитву? Кто разрушал Храм Христа Спасителя? Кто, получая от народа русского последние святые гроши на восстановление Храма Христа Спасителя, опять под храмом насрамил: смастачил гаражи и разные доходные службы?
Вчера Каганович советский взорвал храм — под банный бассейн, а ныне перестроечный Каганович, возведя храм на народном пожертвовании, под Арамом Христа Спасителя, под многострадальным храмом, опять смастачил иудину пакость. Да, “Страна негодяев” — поэма Сергея Есенина... Да, мы пожинаем отраву, посеянную биологическими роботами.
Холопствуй, но не остолопствуй
Газета “Дом Ростовых” начала свой путь к читателю продуманно и уютно: рассказ о деятельности МСПС, рецензии на вышедшие в издательствах книги, проза и поэзия, критика и публицистика, страницы под текущее творчество действующих писателей, старых и молодых. Но вдруг ее главный редактор Владимир Фомичев оказался вытесненным. А на его место Ларионов привел литературного и житейского неудачника — газета стала грязной дворнягой.
Он с виду так себе да и умишком плох,
В конторе — раб,
а в туалете — гордый,
И думал, он — Облог,
а этот тот Отблох,
Что в дурости своей неисправимо твердый.
В каком же дружеском окружении динамичил руководство JJHC Арсений Ларионов? С одной стороны — Вячеслав Орлов, подражающий баснями Сергею Владимировичу Михалкову, но бездарно, и строчащий на четыре стороны эпиграммы, еще бездарнее, с другой стороны — Облог или Отблох, кто их здесь разберет? Облог — триста мелких значков и брошек наколол на измызганный френчик или пиджак, определить невозможно. Наколол — боевой офицер, а где, на каких фронтах воевал? Видимо — на междуусобных драчках.
Видимо — совесть не дает ему покоя? Вот и пахнет день и ночь водкой.