Сергей Алабжин — учитель, педагог, и, может быть, потому кричит и стонет душа его, когда он видит, слышит, укалывается, ударяется, упирается в несправедливость, подлость, предательство и цинизм: да, учитель обязан протестовать, лидер — отвергать, убирать, сметать с житейской дороги народа русского эти гнусные барьеры, эту кровавую мглу, напущенную на Россию.
И Сергей Алабжин — действует: его вторая книга “Живу и надеюсь”, по сути, как бы продолжение первой — “Воссияй, Россия”, та же забота, та же непримиримость к ворованному богатству, к планетарному жулью, ограбившему Россию и её народы, в стольких заварухах и битвах защитивших родные просторы. Вот его тоска по неравнодушию, по сердцу и совести, которая не дает покоя честному человеку:
“Уже не один год в России идут демократические преобразования и реформы. С распада Союза и по сегодняшний день происходят сплошные преобразования, потрясения, приватизации, разграбления народного достояния; оправдания правительства, подаренные надежды народу, обманутые иллюзии, дефолты, выборы и все то, что связано с демократией: расцвет наркомании, безнравственности, преступления. Кажется, что всему этому не будет конца”.
В приведенных мною строках уже — лицо и воля автора, характер и боль публициста, движение лидера к цели, дабы не упивались золотозубые драконы бандитской победой над безоружным рабочим и над обнищенным крестьянином. В книге “Живу и надеюсь” Алабжин — тот же Алабжин: вникает, процеживает, пропускает через сердце и совесть, через душевную боль и гнев, через патриотическую ненависть отнятие заводов и фабрик у народа, изъятие сумм, горбом и потом приобретенных, у ветеранов труда и войны, он, Сергей Алабжин, намерен, твердо решил разобраться — кто и что привело к погибельной черте великую страну, СССР. Сомневается, доказывает, утверждает... Но без напористого самомнения и без марксистской “святости”, надоевшей всему русскому и всему интернациональному миру.
Нельзя докопаться до истины примитивной непогрешимостью самомнения!
“В 1991 году произошла ВЕЛИКАЯ НЕПРАВДА — ушел в небытие Советский Союз: его доконали, его уничтожили. Под общий хор и вопли похоронили великое государство. Причем участвовали в этом многие и при молчаливом согласии народа: демократы с сомнительным прошлым и двойным гражданством убили нашу с вами советскую Родину”.
Или:
“Выпестованные советской властью, выращенные в советской системе чекисты не могли не видеть, не могли не замечать просчеты этой системы. Может быть, как никто другой в тогдашнем Советском Союзе они все видели и понимали. Я не думаю, что посулы Горбачева, демократическая трескотня, игрища Ельцина были ими не замечены и они не понимали, что происходит и к чему это приведет”.
Или:
“Меня удивляет один факт: когда пьяная толпа “демократических” подонков кощунствовала, визжала и орала у памятника Дзержинскому на Лубянской площади во время его демонтажа, сотни пар, если не тысячи чекистских глаз из окон здания КГБ на Лубянке наблюдали это неистовство, а в сейфах и не только в сейфах лежало оружие, и на их глазах эта толпа бесчинствовала у памятника, демонтируя их кумира, отца — основателя ВЧК. Какие же чувства обуревали ими? Почему ни одна рука не дрогнула, почему никто не вышел защитить символ ВЧК? Но никто не вышел, никто не защитил и даже слова никто не промолвил”.
И далее:
“Нет, я не осуждаю, я стараюсь понять. Да, для чекиста, для разведчика сдержанность первое качество, но не слишком ли большая цена?” И я, я, Валентин Сорокин, седой русский поэт, вчера — мартеновец, сегодня — ветеран, я иную ночь не смыкаю глаз: что произошло с моим народом, с моей Россией и СССР, и сколько же раз наших дедов, отцов наших и нас, сколько же раз будут тыкать лицом в грязь лжи, воровства, холуйства, нищеты, бесправья и безнадежности, и кто они — эти мерзавцы?
Революция. Национализация. Братоубийственная бойня. Троцкистскоизация. Сталинонизация. Колхозоизация. Войны с поляками, финнами, японцами и т. д.
Долголетняя война с фашизмом и с капитализмом. Продолжение войны с крестьянами. Бег на целину. Индустриализация. Совнархозоизация. Кукурузоизация. Беспощадная ленинонизация против сталинонизации. Хрущёвизация. Американизация и обгоняние ее. Брежневизация. Горбачёвоизация. Ельцинонизация. Чеченонизация и дезорганизация. Приватизация и капитализация...
А афганонизация? Кто нас просил туда лезть? Марксизм непобедимый? Кто просил, спрашиваю? И почему терпим сегодня мы тварей, продающих из-под братских могил наших дедов и отцов землю русскую, политую слезами наших бабушек и матерей? Ну?.. Потрошители у рулей.
Сергей Алабжин ведет летопись промашек и ошибок, бед и катастроф, ведет горькое раздумье: где причины горя и погибели великого народа и его великого Союза Советских Социалистических республик?
Не миновать национальную историю — обкрадывать свой разум!
Ныне миновать ратную славу — кланяться врагу!
Ныне оплевывать православный крест — травить детей и себя!
Ныне орать о безгрешности марксистских вожаков — бред!
Сергей Алабжин — учитель, педагог, лидер. Сергей Алабжин — мудрый редактор знаменитой газеты на Урале, “Танкоград”, и выстраивает он ее широко и убедительно: национально — грамотно, патриотически — опираясь на братство соседних народов, на их культуры и религии, на общие наши подвиги и заботы, анализируя, докапываясь и продвигаясь к энергии и согласию: державной истине, державной основе и роли нас и каждого из нас!..
Пётр Первый и Емельян Пугачёв, Богдан Хмельницкий и Салават Юлаев, Георгий Жуков и Зоя Космодемьянская, Сергий Радонежский и Константин Рокоссовский, Александр Матросов и Юрий Гагарин, Иван Грозный и Игорь Курчатов, Василий Иванович Чапаев и Валентина Матвиенко, — куда нам деть их?
Вот и восходят на страницы “Танкограда” ученые и политики, вожди и поэты, художники и полководцы, герои и мятежники, восходят — с рязанских раздолий, с уральских гор, с волжских берегов, с московских трибун...
Мамин-Сибиряк и Павел Бажов, Людмила Татьяничева и Борис Ручьев, Геннадий Комаров и Валентин Сорокин, Зоя Прокопьева и Анатолий Головин, Владилен Машковцев и Михаил Люгарин — действующие и ушедшие писатели, свидетели и певцы судьбы края родного, Урала седого, ну, скажите, ну, разве могу я еще и еще их не упомянуть: Белозерцев, Носков, Семянников, — Сергей Алабжин зря их имена повторяет и повторяет?..
Я кланяюсь моим учителям на Урале. Я жму руку моим друзьям на Урале. Спасибо тебе, край мой непобедимый! Я, русский поэт твой, нигде не предал тебя! Я воевал за твои реки и озера, за твои долины и горы, за леса и травы твои! Мои — Пушкин и Есенин, Блок и Василий Федоров, сибиряк!
Урал. Сибирь. Брянщина. Рязань. Смоленщина. Ярославль. Владимир. Хабаровск. Кемерово. Челябинск. Магниторгорск. Сталинград. Москва. Ленинград. Север и Юг. Россия. Родинки и омута. Ливни и грозы. Вьюги и звоны журавлиные!.. Не смейте посягать на красоту нашу!
Сергей Алабжин защищает Россию сегодня. А я, Валентин Сорокин, защищал ее двадцать пять лет назад, когда он, полный молодых сил, готовил себя к нынешней священной битве:
Кто сжигает наши леса?
Кто выгребает у нас нефть, золото и алмазы?
Почему вымирают русские?
Почему китайцев больше, чем коренных чувашей у нас?
Кто торгует землей России и ее народами?
Когда ельцинисты покинут Кремль?
Почему опять хотят повернуть наши реки?
Сережа, мой старший сын арестовывал бандитствующих грабителей России, он рано погиб. Ты живи долго, долго. Сражайся с ними, безродинными и подлыми, хапужистыми и беспощадными. Разоблачай их. Лидирствуй во благо и здоровье России. Живи и надейся. Благославляю тебя!
Храни цветы на лугу. Храни родники в горах. Береги реки в краях отчих. Пусть мои стихи помогают тебе в борьбе с нашельцами!..
Где-то взяли и провозгласили,
Дабы навсегда исчезла синь:
“Отберите реки у России,
Бросьте их в чужой песок пустынь!”
О, земля, славянская, родная,
Час пробьет и у небесных врат,
Крепь веков мечами разрубая,
Встанет Невский, спросит Коловрат:
“Это кто убил и обесплодил
Край
и кто большой его народ