Мы не ищем опоры в арабах, не ищем опоры в коренных мусульманских народах России, а изучаем методы распри и “ответных ударов” у Израиля. Доизучались: взрываются театры и самолёты, стадионы и школы, а грядущее — ещё трагичнее!.. Семнадцатый год и последующие годы ничему нас не научили: выкормыши ягодовы и гайдаровы продолжили распятие и убиение безвинных. В любой области и в любой республике России до сих пор обнаруживаются тайные кладбища казнённых, кладбища безвинно истреблённых. Вон Ельцин — даже у Дома Советов расстрелял безвинных сограждан!
Не межконтинентальной ракетой, не атомной бомбой, не танковыми армиями победили СССР, а телеэкранами и радиорубками, диссидентскими храбрейшими деяниями и толстой, тупой, политбюровской самонадеянностью, цэковскои продажностью, начальственными кормушками и широкоштанными модными мальчиками, отпрысками “вожаков”, вызубрившими французский и английский, но прыщавыми от перееда русского мёда и русского сала.
За красным советским флагом с 1917 года прятал же шоколадное мурло ультропартийный садист, набухший крестьянскими вздохами и невзгодами. В Хакасии он, Аркадий Гайдар, уничтожал исторический народ, заливал его свинцом и кровью, а в Москве внук Аркадия Гайдара, Егор Гайдар, набатно стучал фомкой об фомку: “Выходите на улицы! Выходите на улицы!”... Мерещилось знатному экономисту и вице-премьеру — обобранные им рабочие и служащие найдут его и, хотя он стучит лапками и сопливым носиком, заставят отвечать за преступления его, и им назначенного правительства. Демократ дрожал перед митингующими.
Егор Гайдар обещал: “Мы, м-мы, построим небольшую компактную страну, к-к-ком-мпактную и н-н-небольшую!”... Ужас. Кто же завещал ему построить из великой державы небольшую компактную страну?.. Если мы, русские, не запретим расточать своё Отечество — от нас отрекутся все те, кто ещё не разочаровался в нас. Какое мы имеем право обижаться, к примеру, на бурят, алтайцев, тувинцев или якутов? Сами свой национальный штурвал подарили “модному” (картавому) мальчику, пузанчику, ничего не смыслившему в русском трагическом мире.
А сидят на экране, тьфу, философы — Попов и Бурлацкий, рассуждают: границы России укрепить по Оренбуржью и Брянщине или подвинуть чуток ещё к Москве? Сидят — европейцы, подстригши пейсы, замечательные и мудрые, как раввины, планирующие возникновение очередного магического Израиля.
Я обожаю их, пончиковощёких и скатных, “спокойных и масштабных”, твёрдо убеждённых: русские не топнут ногою — сиди на экране и потирай, переминай русскую землю, как русскую засохшую песчаную кровь, ну какой дурак тебя столкнёт с экрана. Экран твой, а русские - облапошенные, идиоты, русские — сироты, но ладно, ладно!..
Работали два семинара — поэзии и прозы. Вели занятия авторитетные мастера: А. Адаров и В. Кочетков, Б. Бедюров и В. Чалмаев, А. Даржай и В. Чукреев, П. Самык и К. Телесов, Н. Куулар и В. Куницын, Н. Ахпашева и Б. Укачин, В. Чичиков и С. Карачаков. Ну, подтверди, уважаемый читатель, разве литература и живопись, музыка и танец народов не для общения, не для согласия, не для взаимных понимании и забот?
Нам, народам России, стремятся ныне замуровать рот косноязычной поклёпью и безнаказанной жестокой мазнёю на нас, на наши горюнные обелиски и могилы, на наши нищие деревни и обманутые города, даже детей наших программируют повернуть затылком к нам, а удивленными синими глазами — на кооператора, похожего широченными модными штанами на широченные штаны симпатичного и волевого Клинтона. И бродит данный кооператор на Комсомольском проспекте 13, у Союза писателей России, мучительно примериваясь про себя: “Хы, в какой карман его уложить, в правый или в левый?”..
Дикторское экранное, косноязычие, растление духа в кровати i и на сцене, подсыпание пропагандистской отравы против русского народа, подлость и шантаж сплелись и спаялись на кровавом огне усобиц — сплелись и спаялись с долларом, с долларом, с долларом, с проклятой иудовой печатью над несчастным человечеством — с долларом, с долларом, с ним и с ним!
От разбега в бензинном мыле
Мчат, секундой считая доллар,
Места, нет здесь мечтам и химерам,
Отшумела, тех лет пора.
Всё курьеры, курьеры, карьеры,
Маклера, маклера, маклера.
Писательский дом — наш писательский дом, поднятый Михалковым и вместе с нами отвоёванный у переворотчиков сталинградцем — Бондаревым, Не питаться слухами вокруг дома, а бывать в нём — обязанность писателя. Да и сопредседателям СП России можно неделю-две пообвыкнуться в году-то среди аппарата: штат в доме крошечный, а польза, поди, окажется крупною. Сопредседатели — родные российские люди, никто из них ни разу не отдалился в тяжкие дни, от СП России, который мы отстояли во главе с Юрием Бондаревым от ворья.
Зимние звезды сверкают над лесом,
Вдруг всполошённом невидимым бесом.
Окрик нежданный березы встревожил,
Снегом орешник нагой припорошил.
Тронул раскудренным вихрем рябину,
Ухнул и вырвался враз на равнину.
Смерчем крутнулся за жёлтой дорогой,
Ткнувшийся в холм у избушки убогой.
Сторож нетрезвый в дверях замаячил:
“Бес, ты не с этой деревни-то начал,
Здесь я один да могилки с крестами,
Хочешь со мной поменяться местами?
Мёртвых не брошу, их люди забыли
И наглотались чернобыльской пыли!..”
Бес не ответил, с тех пор и поныне
Тихо и страшно в родимой пустыне.
Возрождение писательской судьбы — наше общее движение. Кого издают, кого не издают — пустяки, если ты воображением нарисовал картину разрушения... Требование восстановить издательства в каждой области, крае, республике — обоснованные болью о державном единстве, обоснованные нашим правом, нашим творческим подвигом в народе!
Народам России без русского народа — пути нет, и русскому народу без народов России — тупик. Пусть подожмут черти хвосты на экранах, прекратят картавить и косоротиться. Нет злобы в нас. А докалят — ухватим за хвост, но подобными ли чёрными приёмами чертей пугать? Ушлые черти в Думу пролезли, да широкие штаны себе понашили — хвосты попрятали: смотри, русский Иван, на ушлых чертей и звени длинными ушами!..
На Алтае — свет золотой, свет! Ездим, узнаём как живут-творят собратья наши?
А всюду ли приятны хлопотливые поездки? Но мы — в дороге, не за рубли и доллары, а давайте попробуем — вдруг и улучшим долю писательскую? Есть, Орёл, например, Оренбург, Челябинск, например, есть Рязань, находят же руководители названных областей время разобраться в доле, в судьбе писателя, находят и властно помогают. Писатель — глаза и слово народа, образ его времени.
* * *