— Сорокин Валентин Васильевич, заместитель Михалкова, а вы кто?
— Я помощник классика, считай — сам классик тут, понял?
Старуха подвигнула и подтянула на моей шее галстук. Я сдрейфил. Но за её исчезновением вырос Арсений Ларионов:
— Валь, не подходи близко к столу Сергея Владимировича. Не прикасайся к его креслу, не шевели телефонную трубку. А на его портреты, развешанные по комнатам, коридорам и туалетам, гляди — сколько хошь, покудова не утомишь око!.. Бабка Люда ведёт фото и звукозаписи из штанов, в штанах у неё спрятан американский механизм отслеживания, береги Владимирыча, как мы оберегаем!.. На его образе — пылинки быть не должно, ясно? —
Через год, примерно, на работу бабушка Люда, опираясь на благородный костыль Михалкова, затянула Сергея Владимировича, нерасфасованная дева!..
— З-зы-зы-здравствуй Валя! Кы-ка, как дела у тебя наши?
— Да здравствует баснописец Михалков!.. Дела идут отлично!..
— К-кого ты сильнее любишь, Валя, Сталина или Ларионова, ну?
— А Вы, Сергей Владимирович?
— К-колеблюсь, Валя к-колеблюсь. П-пожалуй, еще С-сталина, но?..
В кабинет ворвался ветер с гор Кавказа. Это старуха комсомолистая влетела на якуаристых парусах басаевских шаровар: — Хватит!.. Вставайте и убирайтесь вон!.. — Бабушка сверкнула лисьими замечательными зубками и ласково вытолкнула классика домой. Дом его — рядом. Оно дома МСПС и окно квартиры классика, не отрываясь, любуются друг другом...
Возможно многолетнее уважение окон сих друг к другу и заставило Сергея Владимировича Михалкова побороться за старинную усадьбу? Оттяпать её, отнять у писателей СНГ, ведь Председатель Исполкома Международного Сообщества Писательских Союзов Сергей Владимирович Михалков не одинокий юный воин. Ему в уши звенит жизнь — спешит 93-ий год, и за его плечами рвутся в сражении — отбирать, приватизировать, проматывать — борцы за равенство и братство, лирические чанкайшисты, в обнимку с милицейскими автоматчиками и прокурорами с Красной Пресни... Не стыдно?
Ларионов мешает. Исполком МСПС не покоряется Михалкову. не впустил классика и его зубрёжников. Чанкайшисты начали лбами стучать в двери. Им завидуя, восемь часов пролежал классик в иностранном джиппе-пе-пе с юной женою, наслаждаясь звоном пустых голов... Взломились. Нацелили стволы. И заликовали. А лирические тайваньцы на ладошках унесли в машине классика, сухого и лёгкого, и его супругу, напоминающую внешне необхватную, но весьма обаятельную хозяйку дорожного кафе “Выпей и поешь”...
Когда дым рассеялся — московские тайваньцы стояли на коленях на месте михалковского автомобиля и сыпали на свои израненные башки драконью чешую: Господи, откуда взялась из-под автомобиля звериная перхоть?!.. Я спросил у Ларионова: — Где девятьсот тысяч долларов? Михалков скорбит о них! — Ларионов грустно ответил: — Ищи их у Пулатова и у Михалкова. А я в то время в МСПС не работал. — М-да-да-а...
Проданный красавец — Дом на Поварской теми руководителями МСПС и ещё кое-кем... Разберёмся... Красавец-Дом наш, писательский, предан, продан и вычеркнуть из обихода. Я же, самый краткий сотрудник МСПС, всего-то, за два с половиной года, с Михалковым встречался в конторе раза четыре, но разговор он держал только о Сталине, Ларионове и Римме Казаковой: Иосифа Виссарионовича и Арсения Васильевича хвалил, а Римму поносил, экий мудрец!.. Теперь скликает, чёрт знает с кем, разномастные исполкомы и съезды, увольняет гоев, во главе с Ларионовым, звонит, не сам, конечно, даёт телеграммы и указания по областям, республикам, странам СНГ, в писательские организации, а потом — отказывается, шутит дедок лукавый...
Приказал выселить Римму Казакову — свалил на Ларионова и нас. Уволил моего друга Бориса Шереметьева — валит на коллектив. Замучились мы с классиком, баснопевцем виртуозным! Пора, давно пора, я призывал к этому и призываю с 1991 года, пора сформировать комиссию, малую, в пять или в семь человек: писателя, юриста, следователя, финансиста — и документально проинформировать куда и кто, когда и что, ну, дома творчества, ну, гаражи, ну, детские ясли, ну, больницы, ну, землю, ну, деньги, ну, литфонды, кто и куда захапали, кем заполнены нынешние остатки писательских зданий, пора, да вот Сергей Владимирович занят иными чаяниями, дворянин, не челяди нищей ему, автору трижды перекроенного и подмалёванного гимна: не удивлюсь — если подмалюет ещё! Мы, секретари, не сомневаемся.
США и Запад неотступно прощупывают линии раздела и уничтожения нашей истерзанной России: почему бы не подредактировать четырежды, когда от России останется, допустим, лишь Московская область или святая Сергиево-Посадская Лавра, где комсомольские лже-попы опробуют старо-новый текст гимна антихристовыми голосами?! Да, сказанное мною — не быль, а страшный сон. Наш законный съезд избрал Председателем МСПС Ю. В. Бондарева.
Где бесстрашные воины, — Иван Акулов и Борис Можаев, Фёдор Абрамов и Валентин Пикуль? Где Константин Воробьёв и Александр Яшин? Но не единственный ныне с нами — Юрий Бондарев, русский витязь! Мы благодарим Бога, что с Бондаревым мы рядом. Я был с ним рядом — когда, не отмыв руки от безвинной крови павших у Дома Советов, палачи пытались его взять, пленить и замести подлые следы. Но истину, как молитву, не уничтожить!
Прав мой бессмертный друг, Пётр Проскурин, вздохнув на берегу Оки у Сергея Есенина в гостях: “Валя, Валя, движутся тучи предателей, тучи, и укоротить их — требуются дивизии Матросовых!”.. А где они, где? Лгуны и хапуги организуют писательскую “Ассоциацию”, заполняя ее тысячами и тысячами новоиспеченных авторов, случайных и блатных, отсовывая настоящих, талантливых и совестливых, дабы купаться в приватизированных “Домах творчества” и “Литфондах”, высасывая из нас кровь. Комсомольские попы-лжецы и бандиты, отобравшие у народа фабрики и заводы, — единоликие христопродавцы, изменники нашей мученической России!
Но — достаточно горя!
Но — достаточно слёз!
Но — достаточно предательств!
Сейчас я процитирую стихи не Павла Васильева, расстрелянного Ягодо-Бериевскими палачами, не Бориса Корнилова, убитого ими, не Ручьёва и не Поделкова, швырнутых на Колыму и на Певек, ровесников Сергея Михалкова нет, я процитирую, не ручаясь за точность слов, процитирую Михалкова, дивясь: неужели, как газеты пишут, принадлежит подобное циничное холопство Герою Соцтруда Михалкову? Клевещут на Деда Мороза:
Сегодня праздник у ребят,
Ликует пионеря,
Сегодня в гости к ним пришёл
Лаврентий Палыч Берия!
Не могу согласиться — не Михалков это: но если Михалков — склонимся перед безымянными могилами безвинно расстрелянных вчера и сегодня, склонимся и громко объявим:
Трусость изворотлива!
Предательство долгосрочно!
Но правда седее горя!
Правда — звёздный оклик Вселенной!
Явь?.. Нет. Сон, Страшный сон!
Девяностодвухлетний Михалков — главный виновник склок и раскола: не он руководил МСПС, не он, а перестроечная старуха, одетая в басаевские штаны. За ней — неугомонные сопредседатели Михалкова, “знаменитые шолоховоды”, отрывшие в сопках ИМЛИ рукописи “Тихого Дона”, но не передавшие их детям и внукам гения, а богато сколымившие на них...
Жаль молодых поэтов, жаль мне их, я так им желал независимого духа, свободы и счастья в призвании, так я нёс дружбу с ними, эх, эх!.. А хитрейшие и подлейшие литобжоры, хапуги бездарные, не пощадили молодости и вдохновенной устремлённости моих дорогих подопечных.
Подопечных — я же намного старше их. Потому, ещё любя их, не хочу и не могу назвать имена их. Пусть назовёт кто-то, но не я! Начинать нужно было Михалкову и семидесятичетырехлетним “членам-корреспондентам” с откровения, а не с захвата кабинетов... И не вовлекать, не втаскивать, не всовывать талантливых молодых поэтов и публицистов в собственную гнусную авантюру! Этим “членам-корреспондентам” Бог не дал призвания — вот и зависть испакостила их нрав. А молодых, подпавших под ядовитую пургу изуверов, я, вникая в их ошибку, не имею права не жалеть.
Неужели мы, русские, не в состоянии обойтись без склок, заварух и негодяйства? Громим живых и мёртвых лишаем покоя. Случайно ли обмолвился Сергей Есенин, теснимый в петлю мерзавцами?
Что это? Как это? Куда мы бежим?
Сколько здесь нас в живых осталось?
От горящих деревень льющий лапами в небо дым
Расстилает по земле наш позор и усталость.
У нас нет ни одного настоящего издательства, нет ни одного настоящего журнала. У нас нет ни одного настоящего писательского Союза. И не будет, пока не освободимся мы от склон и распрей!..
Последний диалог с Михалковым Сергеем Владимировичем у меня был такой:
— Мменя оччень любил Сталин и Хрущёв, Брежнев и Андропов, Черненко и Горбачёв, Ельцин и П-пу-пу... Валя, а тебя как зовут, Николаем?..
— Владимир Владимирович к Вам нежно относится. А зовут меня Романом Абрамовичем! Я Вас глубоко уважаю, хотя я и англичанин!..