Без нас в туман погибельный летят!
Как в песне той: “Эх вы, кони мои вороные, чёрны вороны, кони мои!”..
***
Как только завершился наш съезд, Ларионов тут же прекратил с нами встречи, телефонные контакты и вскоре лишил нас зарплаты. Газета под его властью, “Дом Ростовых”, превратилась в бешеную собаку. Лаяла на каждого прохожего и на все толпы сразу. Я одернул его легонько, не называя, в печати. И против меня он развернул сумасшедшую борьбу.
Из номера в номер по семь, по девять басен, наглых и оскорбительных до хамства, по приказу Ларионова выпускал на страницы Вяч. Орлов, агент Михалкова и Ларионова по сбору денег с арендаторов. Вскоре мы узнали, что ни в какие суды, ни в какие прокуратуры материалы на вооруженную банду Михалкова не поданы. Нас просто обманули, облапошили, используя наши имена и нашу работящую совесть. Стукачи и охмурялы.
Михалков и Ларионов, мы поняли, продавали строения вместе, но у них случился разлад. У них или у их близких. Началась атака Михалкова на Ларионова, Ларионова на Михалкова, а мы оказались заложниками их гнус ной воровской подлой сделки. Михалков ругал перед грызнёю Братнину, а Ларионов защищал Братнину. Теперь — Братнина, удивляет нас Ларионов, пропала из употребления и кинулась в объятия Михалкову. Маразм.
Но маразм и — держать за девяностолетнего гимнописца на этой серьёзной должности, Председателя МСПС. Кому-то, значит, выгодно и нужно?
Я допустил ошибку, согласившись к ним пойти, и я сразу же увидел беспредел склоки, неуважения, мата, воровских закулис, Финансовых таинств, холопства, ползания на четвереньках перед дядей Стёпой. Сейчас я успокаиваю себя тем, что я материл их всех на их же блатном жаргоне, швыряя им на стол ключи от кабинета. Стукачи, воры и пьянь.
Ларионов допивался до красноты пожарной машины, а Михалков нам рассказывал холуйские басни о Сталине. Эх, Россия, моя, Россия, неужели ты до такой крайности дожила, что эти подмётные упыри теперь — руководители писательских организаций? И поставить некого вместо них?
Разрушена Родина. Разрушено Правительство. Разрушен сам народ. И человек в народе испорчен бактериями главного яда — общей трусостью и нищетою, обрушенной на нас грабителями и предателями.
Самомнение Ларионова не имеет границ. И мы, я допускаю, можем все оказаться облапошенными, но нужны ли были нам всем автоматчики? И была ли необходимость у нас — вражда друг с другом? Я никогда не ссорился с Кузнецовым, не враждовал с Ганичевым — что же случилось?
Бондареву Юрию Васильевичу в правоте суд отказал. Так что же не поделили Михалков и Ларионов: флигель, подписи, печать круглую или ещё что-то, более существенное и более притягательное?..
Эх вы, кони мои вороные,
Черны вороны, кони мои!
2005
Когда вползли ваучеры
Мы не защитили Россию, а теперь плачем о ней и о себе. Когда же каждый русский вспомнит, что он – русский, что он – родился и вырос на Земле отцов, дедов и прадедов, спасших от врагов страну и судьбу нашу в столетиях?
Валентин Сорокин
Человек без Бога всегда будет несчастным и заблудшим. Но всё дело в том, что Бога без родины – не бывает!
Лидия Сычева
Против нашего равнодушия
Владимир Бондаренко так много работает и так часто издает свои новые книги - удивить нас этим трудно. Мы как бы привыкли. Но стоит тебе присмотреться к его энергии, воле и тому громадному творческому холму на современном литературном пространстве, который спроэктировал и соорудил неутомимый критик и публицист, - не грешно позавидовать и признать Владимира Бондаренко активной Фигурой в мире полемики.
Но книга "Серебряный век простонародья" - не полемика и не критика среди нас. Книга скорее - благодарность автора старшим писателям и своим погодкам за их труд. За их вдохновение. За их боль. За их ту правду жизни, какая не даёт покоя честному русскому сердцу. А такая правда не бывает сугубо личной, сугубо, так сказать, твоей...
Она, такая правда, то бессонницей мучит тебя, то горем страны великой, брошенной в кровавые войны, уносящие крылатую молодость давно осиротевших русских деревень и сёл. То - Гражданская. То - Отечественная. То - колхозы. То - совхозы. А теперь - приватизация. Когда же нормально жить? Когда же нормально работать?
Гражданская - с кем саблями рубиться? С братом. Коллективизация -кого раскулачивать? Ну, соседа. А и - брата? Перед моими мальчишечьими глазами - на костылях инвалиды: они просили милостыню в трамвае и на вокзале. Забыли? А ныне? Кто сосчитает - сколько миллионов у нас детишек и взрослых в бомжах?
А.К. Толстой:
Наконец полегли до единого
Все семеро братьев удалых;
Умирая же, каждый сыну наказывал,
Рубиться наказывал до смерти,
Полегли за правду,за истину;
То ж и сын сыну наказывал,