Возвращаясь в тот вечер домой, Люси на лестнице столкнулась с группой живущих по соседству студентов. Она поздоровалась. Никакого ответа. Они отводили глаза, поворачивались спиной, бормотали что-то нечленораздельное. Люси остановилась возле своей двери, слегка повернув голову в их сторону:
– У вас проблемы?
– Нет, мадам. Все путем…
Входя в квартиру, Люси явственно различила слово «ведьма». Оно словно бы отлетало от стен и металось между ними, как эхо. Молодая женщина резко обернулась:
– Кто это сказал?
Казалось, они удивлены.
– Что именно, мэм?
– Кто это сказал?
Они молча, с недоумением смотрели на нее. Она что, сходит с ума? Мало того что здоровье никуда, так теперь она еще и голоса слышит… Не сказав больше ни слова и опустив голову, Люси закрыла за собой дверь.
Ее дом. Две смежные спальни. Ни садика, ни балкона, одни бетонные стены. Прощайте, дюны за окном, как это было в добрые старые времена. Только смертельно тоскливая длинная асфальтированная дорога. Без ее малышек все кажется таким монотонным. К счастью, они есть и украшают ее жизнь. Видя, как они растут, она чувствовала прилив радости.
Едва она бросила ключи на низкий столик, как привычный рефлекс привлек ее глаза к экрану. «Meet4Love». Сообщение! Какой-то Натанаэль, новый электронный незнакомец. Хорошо пишет. Он характеризовал себя как нежного, внимательного – все они такие, – воспитывает сына шести лет, фотографию которого поместил вместо своей. Ну что же, довольно оригинально. Мальчишка – ну просто симпатяга. Брюнет, в глубине глаз скрыта таинственная мгла Востока. Интересно, отец обладает таким же шармом? Ну что же, попробуем, почему бы и нет?
Она оставила компьютер и пошла в спальню, чтобы переодеться во что-то более подходящее для мира теней. Черные вельветовые брюки и тонкий черный свитер. Вот-вот вернется Мод с девочками. По телефону они наметили новый план. Молодая няня поможет ей уложить малышек, потом останется на ужин и отпустит Люси быстренько смотаться в тупик Вашэ. Тайная прогулка. И речи быть не может, чтобы информировать руководство. Проникновение в квартиру без ордера могло бы стоить ей карьеры. И даже больше…
Люси присела на кровать, обхватив голову руками. Еще один утомительный, даже чудовищный день. Вскрытие, фотографии трупов, полицейские разговоры и суматошные ночи впереди… Она дотронулась до сложенных под кроватью триллеров, вытащила один из них, «Звериная душа»[28]. Не лучшее чтение для матери двоих детей. Ей бы чего-нибудь повеселее. К чему вечно стремиться к крови, ужасам, мрачным описаниям?
Чувствовать мрак в себе. Хуже, чем болезнь. Она так от этого страдала.
Люси отбросила книгу в сторону. Нет, у нее нет с ними ничего общего! Эти безумцы бродят по пустынным дорогам и лесам в поисках очередных жертв. Это люди, пришедшие на Землю, чтобы причинять вред, разрушать, убивать. Она другая! Совсем другая! И все же…
Столько душевных страданий из-за ее… шкафа. Точнее, его содержимого.
Химера, ненасытная, одуряющая, разрушительная.
Вот куда завело ее детское любопытство. Последствия? Изуродованная жизнь подростка. До того, как началась жизнь чувств. А короче – до начала жизни. Если бы только можно было все стереть. Нажать на мозг в каком-то определенном месте – на гиппокампы, мозжечковые миндалины, что-то в этом роде – и переключиться на другую программу. Должно быть, пребывать в мире забвения иногда так приятно. В каком-то смысле Манон повезло. Больше никаких тревог…
Поддавшись меланхолическому настроению, Люси подошла к шкафу с тонированными стеклами. Из-за Химеры она потеряла Поля. Потом Пьера. Лейтенант с огненно-рыжей шевелюрой уверял, что не из-за этого, но… в глубине души она знала, что это повлияло на его отъезд в Марсель… наверное, он решил, что она отмороженная, если хранит содержимое своего шкафа, не способна избавиться от него, несмотря на многократные предупреждения. Неужели она и впредь будет терять тех, с кем сведет ее судьба? Почему бы не сжечь навсегда эти гнусности? Перерезать пуповину, надеть траур – и забыть… Это так просто.
Но нет… Шрамы никогда не исчезают… Они до конца навязчиво напоминают о себе. И пример Манон должен ей об этом напоминать. Тем более что ее-то шрамы на виду…
И снова, следуя незыблемому ритуалу, какая-то внутренняя сила толкнула ее разбередить свое горе.
Люси схватила кожаную сумочку и расстегнула ее.
Внезапно ее пальцы крепко сжали ключ.
Ей это не снится. Ключик положен иначе, головкой вверх. А ведь Люси всегда кладет его наоборот, головкой вниз. Каждый раз…
Кто-то к нему прикасался.
Энтони.
Люси вспомнила, как он отводил глаза, как поспешно сбежал, когда она вернулась домой. Потом еще эти шушуканья студентов… Ведьма…
Она бросилась на лестницу, раздавленная, изнемогая от отвращения. Следующий этаж. Она принялась колотить в дверь. Энтони открыл ей в одних трусах, голый до пояса. Люси втолкнула его в квартиру и ногой захлопнула за собой дверь.
– Ты рылся, да? Ты рылся в моих вещах! Ты открывал шкаф у меня в спальне!
Она изо всех сил молотила его кулаками в грудь. В конце концов он оказался вплотную прижатым к стене.
– Нет… Нет, это неправда… – бормотал он. – Я…
– И разболтал всем на свете! Черт побери! Но… Что на тебя нашло?
Энтони почти лишился чувств.
– Какое ты имел право… – продолжала готовая разрыдаться Люси. – Ты не имел права!
– Я… Простите меня… Я…
Люси без сил рухнула на стул. Но через несколько секунд опять вскочила. Голова просто раскалывается. Выходя, она снова накинулась на него:
– Это не то, что ты думаешь… Это…
Она не смогла больше вымолвить ни слова.
И исчезла в коридоре. Совершенно убитая.
Это отсылка к раннему роману автора: F. Thilliez. «Conscience animale», 2002.