Александр ожесточенно испытывает на прочность решетки своей темницы. Раз за разом он упирается ногами в металлическое основание, сжимает прутья руками и изо всех сил тянет назад. Почти девяносто килограммов, преобразившиеся в сгусток энергии, не приносят результата. Впервые после того, как он пришел в себя, в голову приходит невыносимая мысль: он больше не хозяин своей судьбы.
Он думает о семье, вспоминает забавные моменты.
А что, если… Что, если с ними случилась беда? А что…
Не думать об этом, только не сейчас. Не сейчас? А когда? Можно подумать, что здесь, в этой яме, он может изменить свои мысли. Он проводит рукой по голове, облизывает губы. Появляются новые ощущения, голод и жажда, и он все сильнее чувствует холод.
Хватит, с него довольно этого бреда, сколько можно сидеть в клетке для кроликов! Он решает воспользоваться единственным средством, с помощью которого можно преодолеть эти решетки: своим голосом. Главное, чтобы он звучал уверенно.
— Слушайте, может, хватит уже? Выпустите меня немедленно!
«Немедленно… медленно… енно… енно…»
— Чертово эхо!
«Во эхо… эхо… эхо…»
— Тихо…
Александр резко замирает, все его чувства обостряются еще больше.
— Кто? Кто это сказал? Кто вы?
Ни звука. Александр понимает, что на этот раз ни о какой галлюцинации не может быть и речи.
— Ради всего святого, ответьте, чего вы хотите?
До его слуха доносится шепот, невнятный, словно журчание далекого ручейка:
— Тихо… Замолчите… Иначе… придет чудовище и унесет вас… И вас больше никто никогда не увидит… Тихо, поняли?
Александр бросается влево, прижимается лицом к решетке. Голос, голос шел оттуда, он совсем рядом!
— Кто вы?
Ответа нет.
— Сколько времени вы здесь?
Шорох.
— Долго…
— Долго? Как долго?
— Я… Я уже не знаю. День, неделю, месяц… Или больше… Это уже неважно.
Мир рушится. Александр вспоминает: «Когда ты вернешься, папа? Когда мы поиграем в футбол? Завтра…»
Он закрывает глаза.
— Что здесь происходит?
Тишина, а потом:
— Нас наказывают. Мы здесь во искупление.
— Во… во искупление? Но… Что это значит?
Ответа нет. Александр просит, требует… Ничего.
Он отходит к задней стене, прижимает руки ко лбу.
Искупление…
В мыслях царит полный хаос, но он понимает, что он здесь не единственный пленник.
Здесь находится еще один человек, вероятно, женщина, если судить по интонациям. Запуганная, словно забитая собака.